Человек-тень, или Час «икс» для Кремнева

Глава двенадцатая

По дороге в сторону высокогорного аула, вотчины брата Мустафы Хасана, на полном ходу двигалась бежевая «шестерка». В ней находился полевой командир Джамал и три его личных охранника.

Несколько дней назад Хасан связался с несколькими командирами и пригласил их на встречу.

Хотя этого и не было сказано, все прекрасно знали, о чем пойдет речь.

Знал это и Джамал.

Пару недель назад Эмир-хан убил Мустафу. Убил в его собственном доме, в Турции.

Хасан жаждал мести.

Одному ему было не справиться, и он решил воспользоваться недовольством, которое уже давно вызывали действия Эмир-хана у других полевых командиров.

Впереди показался милицейский пост. На обочину дороги вышел одетый в бронежилет милиционер и затормозил машину.

— Кто такие?

— Свои.

— Много своих?

— Достаточно.

Джамал протянул милиционеру пачку долларов, тот махнул рукой, и машина двинулась дальше.

Идея выступить против Эмир-хана объединенным фронтом давно витала в воздухе. Но поддержать ее открыто, пока никто не решался.

Все были бы рады исчезновению Эмир-хана с арены, но вот чтобы воевать с ним?

Это было чересчур рискованно.

И к тому же практически невозможно.

Эмир-хан со своими людьми окопался глубоко в горах. Проникнуть на его территорию было равносильно самоубийству.

Хотя с другой стороны, нет ничего не возможного.

После гибели Шайтана и его людей всем стало ясно, что Эмир-хан тоже уязвим. Никто, кстати, так и не узнал, чьих это рук дело.

Хотя после смерти Мустафы многие стали подозревать, что за ликвидацией группы Шайтана стоит именно Хасан. За что, собственно, в результате и поплатился сам Мустафа.

Сам Джамал пока не склонялся ни к какому мнению.

Осторожный по натуре, он всегда предпочитал вначале прояснить для себя обстановку, посмотреть расстановку сил, а уж только потом действовать.

Хасан был совсем другим человеком. Из тех, про которых говорят, что им не сидится на месте. А теперь к этому добавилась еще и кровная месть.

Машина въехала в аул и, пропетляв метров сорок, остановилась возле небольшого каменного дома.

На дороге уже стояло четыре машины. Это означало, что все приглашенные командиры уже собрались. Он, как обычно, приехал последним.

Джамал с охранниками вышли из машины и прошли в ворота. Там, в небольшом четырехугольном дворике, уже стояло пятнадцать вооруженных человек.

Это были охранники остальных командиров и самого Джамала.

Сделав знак своим охранникам присоединиться к остальным, Джамал вошел в дом.

Во главе стола сидел сам хозяин — Хасан. Кроме него присутствовали Теймур, Шамиль и Ваха.

Хасан поднялся со стула, чтобы поприветствовать гостя.

— Здравствуй, Джамал. Спасибо, что пришел.

Джамал обнялся с Хасаном, потом со всеми остальными.

Первым слово взял Ваха.

— Хасан, я хочу сказать сразу. Я пришел сюда, потому что уважаю тебя как воина. Я знаю, о чем ты хочешь сказать. Я скорблю, что погиб Мустафа. Но я не буду в этом участвовать. Я понимаю тебя и уважаю твое решение отомстить, но Мустафа был твоим братом. Если бы Эмир-хан убил моего брата, я поступил так же, как ты. Поэтому я ухожу сразу, не хочу знать, о чем вы договоритесь. Чтобы никто потом не сказал — Ваха предал.

— Я понял тебя, — кивнул Хасан. Спасибо, что говорил честно. Я тоже всегда уважал тебя, и мой брат тоже.

Ваха вышел из дома, и вскоре с улицы раздался шум отъезжающей машины.

Джамал сидел с краю и наблюдал за реакцией остальных двух. Они ничем не проявляли своих чувств, хотя Джамал знал, отъезд Вахи поворачивал дело не в пользу Хасана.

Хасан тоже это понимал.

— Я понимаю, почему Ваха уехал, и клянусь, не обижусь, если кто-то поступит так же, как он.

— Что ты предлагаешь? — спросил Теймур. — Говори, а мы подумаем.

— У меня тридцать людей. У каждого из вас примерно столько же. У Эмир-хана не больше пятидесяти, может шестьдесят. Если мы объединимся, нас будет в два раза больше.

— А что нам это дает, Хасан? — спросил Шамиль. — Мы же не на поле с ним воевать будем. Эмир-хан сидит глубоко в горах. Даже если бы у него было десять человек, его бы оттуда никто не достал.

Теймур согласно закивал головой.

— Шамиль правду говорит. Эмир-хана с гор достать нельзя. Если он сам не захочет спуститься, он не спустится.

— Значит, надо сделать так, чтобы захотел.

Теймур засмеялся.

— Хасан, это очень просто говорить, а как это сделать?

— Вы отдадите ему меня.

Остальные командиры недоуменно переглянулись.

— То есть как отдадим?

— Свяжитесь с ним и скажите, что я пытался настраивать всех против него. Это так и есть, поэтому он поверит. Потом вы скажите, что не хотели портить с ним отношения, поэтому в знак уважения поймали меня и привезли ему. Пусть он делает со мной, что хочет. Он не станет отказываться и пошлет своих людей. Он может подумать, что это засада и пошлет много своих людей. Мы их всех встретим и убьем. Даже если мы не убьем самого Эмир-хана, мы убьем много его людей. И кто-нибудь из них нам расскажет, где найти его. Мы найдем, и я убью его. Все, что принадлежит Эмир-хану, мы поделим на четверых.

За столом воцарилось молчание. Все обдумывали план.

Джамал украдкой наблюдал за всеми остальными и видел, что план Хасана их впечатлил. Кроме того, перспектива урвать четверть от принадлежащего Эмир-хану была очень соблазнительна.

Джамал решил высказаться.

— Хасан, а что мы станем делать, если Эмир-хан откажется? Если он скажет — мне не нужен Хасан. Забирайте его и сами убейте?

Взгляды остальных двух командиров обратились к Хасану.

— Тогда вы скажите ему, что убили меня. И он захочет взять то, что принадлежало мне. И пошлет своих людей. Тогда мы их встретим и убьем.

— А если он не захочет взять то, что принадлежало тебе? Если он нам скажет, вы убили Хасана, вы и берите себе то, что ему принадлежало.

Хасан усмехнулся.

— Чтобы Эмир-хан не захотел чего-то взять? Ха, да скорее у меня крылья вырастут, как у птицы, чем такое может произойти.

Все засмеялись.

— Ну и что вы думаете?

Шамиль кашлянул.

— Я помню, что случилось с Абдулл-Каримом.

— Мы все помним, что случилось с Абдулл-Каримом, — повысил голос Хасан. — Но это случилось по вине самого Абдулл-Карима. Он был нечестный человек и за это поплатился.

Все закивали, соглашаясь со сказанным.

— Это хороший план, — сказал Теймур. — Я буду рад опять воевать вместе с тобой, Хасан.

— Спасибо, Теймур.

— Я тоже стану воевать с Эмир-ханом, — кивнул головой Шамиль.

— Спасибо, Шамиль.

Джамал задумчиво обвел взглядом всех остальных.

— Эмир-хан всем нам мешает. Если этот пес умрет, будет только лучше. Я согласен.

— Спасибо, Джамал.

Хасан по очереди обнялся со всеми.

— Тогда давайте обсудим детали.

Спустя три часа детальный план был разработан. На прощание все еще раз тепло обнялись, расселись по машинам и двинулись в обратный путь.

Когда бежевая «шестерка» отъехала от аула на несколько километров, Джамал достал из кармана мобильный телефон и набрал номер.

— Приветствую, Эмир-хан. Это Джамал. Хасан приготовил тебе хитрую ловушку. Позже расскажу, какую, сейчас неудобно, я в машине. Захотелось оказать тебе услугу. Ты же знаешь, я всегда уважал тебя.

Джамал убрал телефон в карман и откинулся на спинку сиденья.

В отличие от остальных командиров, определившихся с выбором всего три часа назад, Джамал свой выбор сделал уже давно.

После разговора с Эмир-ханом Кремнев стал командиром одного из Двух основных отрядов. В отряде его называли Абдулл-Хаммадом, и лишь Эмир-хан, когда они были наедине, иногда называл его настоящим именем.

Ему выделили отдельную палатку, и как ему не хотелось оставлять Мэри одну в яме, это пришлось сделать.

— Я тебя понимаю, Кремнев, — сказал ему Эмир-хан. — Но, кто станет слушаться командира, который живет в яме для пленников?

Мэри, узнав эту новость, чуть не расплакалась.

— Не надо, — успокоил ее Кремнев. — Все идет, как надо. Пока я работаю на Эмир-хана, тебе ничего не угрожает.

— А почему я не могу жить с тобой в одной палатке?

— Потому что тогда ты постоянно будешь на виду у полусотни бандитов, которые очень редко видят женщин. И даже сам Эмир-хан не сможет тебя защитить. Поверь, в яме безопаснее.

Несмотря на командирские полномочия, Кремнев по-прежнему оставался наполовину пленником.

Несколько раз со своей группой он делал вылазки с территории лагеря, но прекрасно понимал, что в спину ему постоянно смотрит чье-нибудь дуло. Решись Кремнев что-нибудь предпринять, это дуло бы выстрелило.

Поэтому он до сих пор не нашел возможности связаться с Уколовым, хотя сделать это надо было обязательно и любой ценой.

Кремнев помнил, что, говоря о взрыве Москвы, Эмир-хан употребил выражение «в ближайшее время».

Однажды утром Кремнева вызвали к Эмир-хану. Придя в палатку, Егор помимо самого Эмир-хана обнаружил в ней Саида.

Эмир-хан был настроен мрачно.

— Предстоит большое дело, — начал он. — Многие наши люди могут погибнуть. Я хочу, чтобы мы все вместе придумали, как сделать так, чтобы их погибло как можно меньше.

— Русские решили нас зачищать?

— Нет, это не армия. Поднял голову грязный пес Хасан, которому надоело жрать с моей руки.

Он посмотрел на Кремнева.

— Хасан — это брат Мустафы, которого ты знаешь.

— Он же всегда вел себя тихо? — удивился Саид.

Из этого вопроса Кремнев понял, что Саид не в курсе того, что Мустафа уже давно не живет на этом свете.

«Это надо будет запомнить, — подумал он про себя. — Это может оказаться полезным».

— Он больше не хочет вести себя тихо, — Эмир-хан повысил голос. — Он объединился с тремя другими командирами. И теперь общими силами они расставили нам ловушку. Но одним из этих командиров оказался мой друг Джамал. Он и рассказал мне, в чем состоит их план.

Эмир-хан достал карту местности и расстелил на походном столике.

Все трое склонились над картой.

— Их будет около ста десяти человек.

— Сто десять? — поразился Саид. — Это очень много.

— Тридцать из них будут люди Джамала. В нужный момент они нам помогут. Основные их люди залягут здесь и здесь. Каждый из командиров не доверяет друг другу до конца и предпочитает находиться со своим отрядом.

— В таком случае нам надо опередить их, — предложил Саид. — Мы придем туда раньше и перебьем их, когда они придут.

Эмир-хан посмотрел на Кремнева.

— А ты что предлагаешь, Абдулл-Хаммад?

— Саид прав. Нам действительно надо предупредить их, но этого недостаточно.

Саид бросил на Кремнева злобный взгляд.

— Почему этого недостаточно?

— Ты сам сказал, что их слишком много. Допустим, треть мы положим. Хотя и это будет сделать сложно. Но остальные сумеют уйти.

— Так что ты предлагаешь? — переспросил Эмир-хан.

Кремнев ткнул пальцем в карту.

— Часть наших людей должна залечь здесь. Когда начнется бой, они ударят сзади. Таким образом, мы сумеем перебить всех.

Эмир-хан кивнул головой.

— Согласен. Теперь что касается людей Джамала. После боя нам нужны будут новые люди. Поэтому надо будет убить Джамала и тех его людей, которые не согласятся войти в наш отряд. Я думаю после того, как Джамал умрет, таких не останется.

Он посмотрел на Кремнева.

— Кроме этого, у тебя будет особое задание, Абдулл- Хаммад. Ты должен будешь доставить мне сюда живого Хасана. Мне хотелось бы, чтобы этот пес сдох у меня на глазах.

Передать Хасана должны были в том же безлюдном поселке, где в свое время Кремнев имел свою памятную встречу с Шайтаном.

Для боя Эмир-хан выделил два отряда по сорок человек.

Перед тем как отправляться, он вызвал к себе в палатку Кремнева.

— Надеюсь, ты понимаешь, что мои люди сделают с женщиной, если ты не вернешься?

— Я вернусь, — пообещал Кремнев. — Но предупреждаю, если с ней что-нибудь случится, я тебя убью.

— Не случится. Даю тебе слово.

Накануне Кремнев поговорил с Мэри и сказал, что они выезжают на пустяковое задание. Надо доставить провиант в лагерь.

Мэри посмотрела на него укоризненно.

— Ты что, думаешь, я совсем дура?

— Разумеется, я так не думаю.

— Тогда почему ты не можешь сказать мне правду. Я что, не вижу, что происходит. Последние два дня весь лагерь гудит, как растревоженный муравейник. К тому же Фарук мне сказал… — она осеклась.

— Что тебе сказал Фарук?

— Он сказал, что вы готовитесь к какому-то сражению и что многих могут убить.

— Фарук слегка преувеличил.

— Ничего он не преувеличил. Значит, тебя тоже могут убить? А что тогда будет со мной?

Кремнев нахмурился.

— Тогда ты напишешь книгу про Эмир-хана. Он ведь за этим тебя и держит.

— Не буду я писать о нем никакую книгу!

Кремнев серьезно посмотрел на нее.

— Если надо будет написать, напишешь. Это твой шанс остаться в живых. Насколько я его понял, если твоя книга ему понравится, он тебя отпустит.

Мэри ударила Кремнева кулаком по плечу.

— Не говори так. Я даже Думать не хочу, что тебя могут убить.

— Я тоже об этом не хочу думать. Но надо быть готовым ко всему.

Она обвила его шею руками.

— Ты должен обязательно вернуться.

По прибытию в поселок они с Саидом выделили десять человек и отправили их вперед. Эти бойцы должны были отрезать людям Хасана путь к отступлению.

Остальные бойцы рассредоточились на приличном расстоянии за домами, которые располагались на дороге, где должна была произойти встреча.

Четырех людей Кремнев посадил в сами дома.

Полевые командиры должны были приехать на четырех машинах. Хасана вызвался доставить сам Джамал. Их машина была второй по счету.

Было решено, сразу как только машины остановятся, подорвать первую и последнюю гранатами. Таким образом, машина с Хасаном останется нетронутой.

Джамал вместе с Хасаном и тремя охранниками должны были броситься в дома. Именно здесь Кремнев собирался взять Хасана.

Но до тех пор, пока машины не приедут, всем надо было сидеть тихо, чтобы не попасться на глаза боевикам полевых командиров.

Когда все было готово, Кремнев с Саидом вдвоем прошли по поселку, в последний раз проверяя, не осталось ли что упущено из виду.

Все вроде было в порядке.

Не сказав друг другу ни слова, оба разошлись по своим позициям.

Еще во время их драки Кремнев на своей шкуре почувствовал, как Саид к нему относится. Но после того, как Эмир-хан сделал их равными по статусу, Саид возненавидел его еще больше.

Эмир-хан прекрасно это видел и старался специально их стравливать.

Как бы там ни было, Кремнев не мог не признать, что Эмир-хан ведет абсолютно правильную политику.

В отряде не должно было быть единой силы, способной противостоять самому Эмир-хану. Гораздо выгоднее было иметь двух ненавидящих друг друга людей.

Боевики полевых командиров начали стягиваться к месту встречи за несколько часов до встречи.

Рассматривая их со своего наблюдательного пункта, расположенного в одном из домов, Кремнев не мог не признать, что Эмир-хан от природы обладал командирским талантом.

Прибывающие боевики, несмотря на их численное превосходство, в подметки не годились боевикам Эмир-хана. В них не чувствовалось ни организованности, ни специальной подготовки.

Если бы не автоматы, их можно было бы принять за цыганский табор.

Машины появились в точно назначенное время. Их было четыре, как и обещано. В это же время с другой стороны в поселок въехали две машины, в которых сидели люди Эмир-хана.

«Сейчас начнется, — подумал Кремнев. — Держись, Егор».

Машины полевых командиров начали притормаживать и остановились.

В этот момент из окна дома вылетела первая граната, спустя пару секунд вторая.

Гранаты попали точно в цель, прогремели взрывы. После этого началась бойня.

Стреляли со всех сторон. Спереди, сзади, справа и слева. Но сам Кремнев думал лишь о том, как выполнить данное ему Эмир-ханом поручение — взять живого Хасана.

Как только прозвучали выстрелы, Хасан, Джамал и охранники бросились, как и предполагалось, в дом. Но не с той стороны, где их поджидал Кремнев, а с противоположной.

Теперь для того, чтобы взять Хасана, Кремневу тоже надо было перебежать на противоположную сторону.

Вместе с двумя боевиками он выскочил из дома и рванулся на ту сторону, стреляя короткими очередями.

Неожиданно из дома, где залег Хасан, раздался ответный огонь.

Один из бежавших боевиков рухнул на землю. Кремнев вместе со вторым бросились по обе стороны от дома.

Кремнев понял, что что-то пошло не так.

На встречу Хасана должны были привести в наручниках. Джамал сказал, что повезет его в машине со своими охранниками.

Очевидно, перед самым отъездом Хасан решил подстраховаться и посадил в машину не боевиков Джамала, а своих.

А значит, теперь в доме находилось трое вооруженных людей, в чьи планы не входило умереть сегодня.

Но главная сложность для Кремнева теперь заключалась не только в этом.

Он не знал Хасана в лицо, и поэтому не мог стрелять ни в одного из засевших в доме.

Но с другой стороны, он мог стрелять по ногам.

Кремнев дал знак второму боевику приготовиться.

— Хасан нужен живым, — крикнул он.

Боевик кивнул в знак согласия.

Они ворвались в дом с двух сторон, пуская пули веером по земле.

Кремнев видел, как его человек валится на землю, срезанный автоматной очередью.

Потом он сам каким-то чудом сумел увернуться от выпущенной по нему обоймы.

Потом он бил прикладом автомата в лицо человека, державшего в руках пистолет.

Потом он понял, что в доме наступила тишина.

Нет, вокруг поселка и в самом поселке бой продолжался вовсю, но именно в этом доме сейчас было абсолютно тихо.

Кремнев опустил автомат и осмотрелся. На полу валялись тела пятерых человек.

Одним из них был его собственный боец, вторым, судя по всему, Джамал. Двое других были боевиками Хасана, пятое тело кое-как шевелилось.

Кремнев присел и перевернул тело на спину.

На него смотрело лицо Мустафы.

— Ну, слава богу, — сказал ему Кремнев. — Ты не представляешь, как я боялся тебя потерять.

Судя по всему, после удара прикладом Хасан был в полуобморочном состоянии. На всякий случай Кремнев врезал ему еще раз в лоб и защелкнул на запястьях наручники.

— Теперь я буду сидеть и тебя охранять, — сказал он бесчувственному Хасану. — До тех пор, пока все не закончится.

Кремнев увидел высовывавшуюся из кармана Хасана пачку сигарет.

— То, что надо.

Он потянулся за пачку, и вслед за ней на пол выпало то, что было нужно Кремневу гораздо больше, чем сигареты.

Из кармана Хасана выпал мобильный телефон.

В первую секунду Кремнев не поверил своим глазам. В следующую секунду в голове заколотилась мысль — только бы работал.

Телефон работал.

Кремнев мгновенно набрал номер.

— Да, — раздался голос полковника Уколова.

— Привет, это Кремнев.

— Твою мать! — заорал Уколов. — Ты жив?

— Некогда, Николай Георгиевич, слушайте. Эмир-хан — это наш бывший агент Шуркан.

— Так он же мертв?

— Да жив он, я говорю вам. Так вот, Эмир-хан не собирается продавать «СК-8», он собирается взорвать Москву.

— Как взорвать?

— Не знаю как. И когда, не знаю, но в самое ближайшее время. Не исключено, что переправка бомб уже началась.

— Детали знаешь?

— Ничего я не знаю! Вообще надо молиться, что мне удалось связаться. Больше у меня не получится.

— Где же мы их искать будем?

— Откуда я знаю! — заорал Кремнев в ответ. У нас все должны знать про Шуркана. — Вот и думайте, где он может заложить бомбы, чтобы взорвать сразу весь город. Думайте!

— Не ори ты, Кремнев. Сам-то как? Что у вас там за стрельба?

— Долго рассказывать.

Автоматные очереди прозвучали практически рядом с домом.

— Все, не могу больше говорить.

Кремнев бросил телефон на землю и на всякий случай разбил его прикладом.

После этого он оттащил бесчувственного Хасана в дальний угол и набросил на него сверху какое-то старое одеяло.

Взяв автомат, Кремнев выглянул в окно.

Он увидел Саида с одним из его людей, которые с трудом отстреливались от нескольких боевиков. Первым автоматная очередь скосила боевика, вторым на землю повалился Саид.

Но Кремнев видел, что он еще жив. Пули зацепили его по ногам.

Еще Кремнев видел бегущих к Саиду боевиков.

На то, чтобы оценить ситуацию, ушли доли секунды.

С автоматом наперевес Кремнев выскочил из дома и не стал жалеть патронов. Четверо бегущих оказались не готовы к такому повороту событий, и один за другим повалились на землю.

Кремнев подошел к валяющемуся на земле Саиду. Лицо того исказила злобная гримаса.

— Я знал, что ты придешь меня убить, — зашипел он. — Можешь убивать.

— Заткнись, — посоветовал ему Кремнев.

Закинув автомат за спину, он подхватил Саида под мышки и потащил в дом. Затащив, свалил на пол и присел рядом.

— Куда тебя?

— В ноги, — прохрипел Саид.

— Больше никуда?

Саид с трудом сглотнул и отрицательно покачал головой.

— Значит, жить будешь.

— Почему ты мне помог?

— Заткнись, я тебе сказал.

Кремнев разорвал штанины Саида и осмотрел его ноги.

— Тебе повезло, кости вроде не задеты. Но пули вынимать придется. Вытерпишь?

Саид кивнул.

— И дезинфекции нет, поэтому придется прижигать.

— У меня в кармане зажигалка есть. И нож.

Кремнев достал и то, и другое, потом подобрал с пола какую-то палку и сунул Саиду в зубы.

— Сожми покрепче.

Саид молча наблюдал за тем, как Кремнев нагревает на огне лезвие.

— А теперь готовься, будет больно.

Когда нож стал погружаться в рану, глаза Саида расширились, а зубы стиснули палку так, что она захрустела.

Кремнев вытащил пулю.

Он снова нагрел лезвие до тех пор, пока оно не побелело, и с силой надавил им на открытую рану.

Раздалось шипение, и по комнате поплыл запах горелого мяса.

— Ну, вот, с первой разобрались, — сказал Кремнев. — Теперь осталось только вытащить вторую.

Саид потерял сознание.

Приблизительно через час выстрелы затихли, и Кремнев понял, что все закончилось.

Правда, он еще не знал главного, кто одержал верх. Егор очень надеялся, что это будут люди Эмир-хана.

Наконец на дорогу стали выходить уцелевшие боевики.

— Наши, — сказал Кремнев.

Из сорока человек уцелела половина. Из людей Джамала шестеро.

К последним Кремнев на правах старшего обратился с речью.

— Джамал был храбрым командиром и собрал в своем отряде хороших бойцов. Эмир-хану нужны хорошие бойцы. Он предлагает вам присоединиться к его отряду.

Никто из шестерых возражать не стал.

В машину перетащили бесчувственного Саида, во вторую положили тело Джамала, чтобы похоронить, как подобает воину. Закованного в наручники Хасана Кремнев вывел сам.

Появление последнего было встречено радостными возгласами и выстрелами вверх.

Наконец все погрузились на машины, и отряд двинулся в обратный путь.

Сидя на заднем сиденье рядом с Хасаном, Кремнев вдруг почувствовал зверскую усталость. Сегодняшний день выдался по-настоящему трудным.

Хотя если вспомнить последние дни, легких там и не было.

Но, несмотря на все трудности, день оказался сверхудачным, Хасан был взят живым, его люди перебиты, и, самое главное, он сумел дозвониться до Уколова.

Кроме того, он спас жизнь Саиду. А это шло вразрез с планами Эмир-хана.

Кремнев чувствовал, что наконец-то сумел переломить ход игры. И в той шахматной партии, где они с Эмир-ханом были королями, у него наконец-то появилась лишняя пешка.

Чтобы хоть как-то отвлечься от сегодняшних событий, Егор стал думать о Мэри. Последние три дня, поглощенный предстоящим боем, он совсем не вспоминал о ней.

И сейчас, сидя в машине, Кремнев понял, что жутко соскучился.

От этих светлых мыслей его отвлек Хасан.

Он повернулся к Кремневу и посмотрел ему прямо в глаза.

— Ты думаешь, Эмир-хану можно доверять? Когда ты станешь ему не нужен, он убьет тебя. Я знаю, что я скоро умру. Но я хотя бы его не испугался.

Хасан отвернулся к окну и за всю оставшуюся дорогу не произнес ни слова.

Полковник Уколов буквально ворвался в кабинет Рокотова.

— Кремнев жив!

Рокотов оторопело посмотрел на Уколова.

— Кремнев жив, — повторил Уколов, бухаясь на стул. — Он только что вышел на связь.

— Остынь, Николай Георгиевич, остынь.

Рокотов налил стакан воды и сам же ее выпил.

— А теперь давай по порядку.

Уколов тоже налил воды.

— По порядку. Кремнев вышел на связь. Ситуация была экстренная, похоже, там вокруг шел бой. Сказал, что больше на связь выходить не сможет.

— Значит, он в плену у Эмир-хана. Молодец Кремнев, что сумел добраться до телефона.

— Он выяснил, что Эмир-хан это наш бывший агент Шункар.

— Шункар?

— Он самый. Шункар не погиб два года назад. Теперь он называет себя Эмир-хан и собирается взорвать Москву бомбами «СК-8».

Рокотов достал платок и вытер лоб.

— Хорошенькое дело. Кремнев передал подробности?

— В том-то и дело, что никакие подробности ему неизвестны. Но он сказал, что переправка бомб уже началась.

Рокотов откинулся на спинку кресла и забарабанил пальцами по подлокотнику.

— Если Шункар решил взорвать Москву, то это очень серьезно.

Он снял трубку и набрал номер.

— Виталий Сергеевич, приходи срочно ко мне. И захвати с собой все, что есть по Шункару.

Лямин появился в кабинете спустя пятнадцать минут, неся в руках увесистую папку.

Рокотов перешел сразу к делу.

— У нас две новости, вернее три. Одна хорошая, одна плохая, третья очень плохая. Хорошая новость заключается в том, что Кремнев жив. Плохая в том, что Шункар, которого все мы оплакали как героя, тоже жив и зовут его теперь Эмир-хан. И наконец, самая плохая новость состоит в том, что он не собирается продавать бомбы «СК-8». Этот гад решил ими взорвать Москву, — Рокотов сделал паузу. — Да, есть еще более плохая новость. Мы не имеем ни малейшего понятия об объектах, которые он намерен уничтожить.

Лямин поправил очки.

— Да уж.

— Да уж, — согласился Рокотов. — Но вздыхать нам некогда. Кремнев передал, что переправка бомб уже началась. Так что нам надо как можно быстрее понять ход мыслей Шункара и начать обезвреживать его людей. Ты, Виталий Сергеевич, как глава внутренней безопасности должен знать о Шункаре все. Что именно он решил взрывать?

Лямин почесал подбородок.

— Ты же сам сказал — Москву. Значит, он будет закладывать бомбы под что-то, что ее символизирует.

— Ну что, под Кремль, что ли? — развел руками Рокотов. — Даже если у Шункара окончательно съехала крыша, он должен понимать, что это невозможно.

Лямин пожал плечами.

— Как знать? Работая у нас, Шункар только и делал те вещи, которые были невозможны.

— Хорошо, допустим, Кремль. Что еще?

— Вряд ли он станет взрывать вокзалы. Насколько я понимаю, его интересуют не человеческие жертвы, а эффект. Шункар всегда действовал не только эффективно, но и эффектно.

— Высотки, — тихо сказал Уколов.

Рокотов и Лямин обернулись к нему.

— Что ты пробурчал?

— Я сказал — высотки, — повторил Уколов громче. — Я думаю, что он собирается заложить по бомбе под каждое из высотных зданий. И эффектно, и эффективно.

Рокотов глубоко вздохнул.

— А ведь, пожалуй, ты прав.

Лямин тоже кивнул головой.

— Да, это в стиле Шункара.

— Но что будет, если мы ошибаемся?

Уколов криво усмехнулся.

— А если мы ошибаемся, Владимир Тимофеевич, тогда ничего не будет.

— Типун тебе на язык, — отмахнулся Рокотов. — Значит, так. Срочно взять под тщательнейшее наблюдение все высотные здания. Я свяжусь с руководством МВД, чтобы усилил контроль на въездах и выездах из столицы. А дальше нам с вами, товарищи, похоже, останется только молиться.

Глава тринадцатая

Вечером после показательной казни Хасана, Эмир-хан пригласил Кремнева в свою палатку.

На это раз шахматной доски не было.

— Я очень доволен, Кремнев. Ты хорошо поработал. Теперь очень долго никто не посмеет поднять голову и тявкнуть на меня. Возьми людей Джамала к себе в отряд. Они твои. С Хасаном я разобрался, пора заняться настоящим делом.

— Москва?

Эмир-хан улыбнулся.

— Москва. Сегодня мне сообщили, что все бомбы благополучно прибыли в столицу.

Кремнев постарался сохранить невозмутимое лицо.

— Это хорошая новость. Когда вы собираетесь выдвинуть свои требования?

Эмир-хан пожал плечами.

— Не знаю. Я много думал в последнее время об этом. Я думаю вообще не выдвигать никаких требований. А что они могут мне дать?

— А в чем тогда смысл? Неужели вы хотите просто уничтожить Москву.

— Смысл есть. Я хочу заставить всех бояться. Я хочу, чтобы началась паника. Я хочу, чтобы все узнали, что на свете есть человек, который волен распорядиться их судьбами по своему усмотрению. И что этот человек — я.

— Вы говорили мне, что я нужен вам для этого дела, — напомнил Кремнев, — что вам нужны мои способности и связи.

Эмир-хан невозмутимо посмотрел на Кремнева.

— Я тебя обманул. Ну, подумай сам, Кремнев, какие твои связи могли мне помочь доставить бомбы в Москву? Про способности ничего не говорю, во время боя с Хасаном ты доказал, что можешь быть моим заместителем. От всех сделок ты будешь получать свою часть и скоро превратишься в очень богатого человека.

— Жаль, — вздохнул Кремнев. — Признаться, я надеялся поучаствовать в таком мероприятии.

— А ты и так участвуешь, — возразил Эмир-хан.

Он достал карту Москвы и развернул ее на столике.

Кремнев увидел семь крестиков.

МГУ.

Гостиница «Украина».

Кудринская площадь.

— Вы что, Собираетесь подложить бомбы под все высотные здания?

Эмир-хан засмеялся.

— Кремнев, я что, похож на сумасшедшего?

У Кремнева на языке вертелся готовый ответ, но он проглотил его и промолчал.

— Как, по-твоему, я сумел бы подложить бомбу под Министерство иностранных дел? Ты бы мне еще под Кремль предложил.

Кремнев пожал плечами и ткнул пальцем в крестик.

— А что тогда это значит?

— Это значит всем известные места. «СК-8» можно заложить куда угодно, хоть в огороде закопай. Когда бомбы взорвутся, от Москвы так и так ничего не останется. Но до тех пор, пока они не взорвутся, люди должны слышать знакомые названия. Представляешь, как все всполошатся, когда узнают, что в Москве заминированы все высотные здания? Впрочем, ты недалек от истины. Бомбы заложат в самых обычных домах, которые находятся рядом с этими высотками. Когда я заявлю о готовящемся взрыве, спецслужбы ринутся прочесывать всем известные места. А бомбы тем временем будут лежать у них под носом и тикать. Мои люди заложат бомбы уже в конце этой недели. В понедельник я собираюсь заявить об этом на весь мир.

Кремнев возвращался от Эмир-хана с мерзейшим настроением. Он понимал, что, несмотря на всю простоту, план, придуманный Эмир-ханом, дьявольски коварен.

Действительно, кто станет искать бомбы в подвалах обычных жилых домов. Все ринутся проверять памятники архитектуры, правительственные учреждения, музеи.

А бомбы в это время, как сказал Эмир-хан, будут лежать у всех под носом и тикать.

Но больше всего Кремнева удручал тот факт, что и он сам, увидев на карте крестики, повел себя точно так же. Он тоже купился на то, что подсунул ему Эмир-хан.

Сейчас Кремнев не сомневался в том, что и в СВР, прикидывая все возможные варианты, думают точно так же.

Но второй возможности связаться у него не было.

А что он мог поделать?

Тот телефон необходимо было выкинуть.

Сразу по приезде в лагерь Эмир-хан приказал обыскать Кремнева. Если бы телефон был найден, Егор был бы уже мертв.

Сегодня был четверг. До конца недели оставалось всего три дня.

За эти три дня Эмир-хана необходимо было остановить любой ценой. Это был единственный способ добраться до связи и предупредить начальство о месте, где будут заложены бомбы.

«Думай, Кремнев, — повторял про себя Егор. — Думай, думай и думай».

Если других вариантов не будет, придется взять автомат и лично убить Эмир-хана.

Но это тоже был не выход.

После этого Кремнев вряд ли прожил бы дольше одной минуты. А о том, чтобы связаться с Москвой, и речи быть не могло бы.

Оставалось только одно.

Поднять бунт.

В свое время сам Шункар поступил так же с Каримом.

Но Шункар подготавливал почву для своего бунта несколько месяцев. А у Кремнева оставалось всего три дня.

Егор присел на ближайший камень, достал пачку сигарет и закурил. Сзади послышались медленные шаги.

Кремнев повернулся и в свете тлеющей сигареты разглядел направляющуюся к нему прихрамывающую фигуру Саида.

Саид остановился перед Кремневым.

— Почему ты тогда не убил меня, Абдулл-Хаммад? Если бы я был на твоем месте, я бы тебя убил.

Егор подумал, что имеет смысл рискнуть. Он собирался потратить на прощупывание Саида хотя бы месяц, но обстоятельства сложились иначе.

— Потому что ты храбро сражался, Саид. Я не хотел, чтобы ты умер, как пес.

Саид посмотрел на него исподлобья.

— Ты спас мне жизнь. Теперь я твой должник.

Кремнев усмехнулся.

— Жаль, что не все люди такие же честные, как ты.

— Кого ты имеешь в виду?

— Когда я взял Хасана, он рассказал мне, почему решил напасть.

— Почему?

— Эмир-хан убил Мустафу и присвоил себе его бизнес. Ты и твои люди получили от этого какую-нибудь долю?

Саид отрицательно покачал головой.

— Нет, я не знал, что Мустафа мертв.

— Хасан рассказал мне еще кое-что. Про груз, который вы отбили месяц назад.

— Там не было ничего ценного. Обычные ящики с оружием, как обычно.

Кремнев подозвал Саида, чтобы тот нагнулся поближе.

— Из-за этих обычных ящиков Эмир-хан и убил Мустафу.

— Что в них было?

— Новое экспериментальное оружие. Хасан сказал мне, сколько оно стоит. Тогда я понял, что Эмир-хан не хочет ни с кем делиться. Он уже пытался продать их через Мустафу. Но потом не захотел Делиться даже с Мустафой. Сейчас Мустафа мертв и он продаст их сам. А потом бросит нас всех здесь, а сам спокойненько уйдет с деньгами.

У Саида начали раздуваться ноздри.

— Ай, шакал! Он всегда был жадный, но он хотя бы делился. А сейчас решил вообще не делиться?

— А сейчас сумма совсем другая, — сказал Кремнев и назвал на ухо Саиду такую астрономическую сумму, что у того глаза на лоб полезли.

— Не может быть.

— Может. Ты заметил, что Эмир-хан в последнее время какой-то странный стал? Это потому что у него эта сумма постоянно в голове сидит.

— Заметил, — согласился Саид.

Кремнев продолжил свои иезуитские нашептывания.

— Он поэтому нас с тобой обоих против Хасана послал. Надеялся, что мы друг друга перебьем. Когда мне Хасан об этом рассказал, я подумал, что ты тоже должен об этом знать. Я с тобой бок о бок воевал, знаю, что ты человек мужественный. Эмир-хан нас обоих обманывал.

Кремнев увидел, как в темноте блеснули глаза Саида.

— Нам надо убить его, — предложил он. — Тогда мы сами продадим эти бомбы и поделим все по-честному. Половина твоим людям, половина моим.

— Эмир-хан хитрый, — возразил Кремнев. — Так просто его не убьешь. К тому же у него двадцать человек охраны.

— У меня одиннадцать человек, у тебя пятнадцать. И нас двое. Итого двадцать восемь. Если мы нападем внезапно, мы сумеем их всех перебить. Потом мы возьмем Эмир-хана и будем пытать его, пока он не отдаст нам бомбы. А потом мы убьем его.

Кремнев задумался.

— Хороший план, Саид. Но ты уверен во всех своих людях? Потому что, если Эмир-хан об этом узнает, нам с тобой не жить.

— Мои люди любят только деньги. Я пообещаю им много денег, и они пойдут со мной против Эмир-хана.

— Я переговорю со своими, — сказал Кремнев. — Как ты думаешь, когда мы сможем напасть на него?

— Завтра не получится. Завтра несколько моих людей уедет из лагеря. Они вернутся только в субботу.

— Тогда давай нападем в воскресенье. Рано утром.

— Хорошо, Абдулл-Хаммад.

Саид прихрамывая пошел к своим палаткам.

Кремнев подождал, пока он скроется из виду, и направился к яме.

Сверху он увидел, что Мэри спала.

Стараясь не шуметь, Кремнев открыл крышку и спустился в яму.

Он сел рядом и провел рукой по ее волосам. От его прикосновения Мэри резко вскочила и отползла в угол.

— Не бойся, это я, — прошептал Кремнев.

— Егор? Что ты здесь делаешь?

— Решил навестить тебя. В последнее время мы мало видимся. Я соскучился.

— Мне и сейчас тебя не видно.

— И мне тебя. Но это можно исправить.

Кремнев зажег фонарик. Мэри прикрыла глаза от света.

— Не свети на меня.

— Извини, я случайно.

Кремнев повернул котелок на бок и положил фонарик внутрь. В яме стало значительно светлей.

— Как у тебя дела?

Мэри пожала плечами.

— Ну, как у меня могут быть дела? От нечего делать стала придумывать стихи. Придумаю и тут же забываю. И начинаю придумывать новое. А у тебя как дела?

— А у меня точно так же, только я стихов придумывать не умею.

— Зато ты много чего другого умеешь.

— Например?

— Например, будить людей, когда они спят.

— Ты разве не рада, что я пришел?

— В том-то и дело, что рада. Но ты сейчас опять уйдешь, а я могу не заснуть до утра. Буду лежать и придумывать стихи. И еще думать о тебе.

— Обещаю, я не уйду, пока ты не заснешь.

— А если я вообще не засну, что, так и будешь сидеть здесь, в яме?

— Так и буду сидеть, — подтвердил Кремнев. — Вот на этом самом месте.

— А как это скажется на твоей командирской репутации?

— Да плевать.

Мэри улыбнулась.

— Не надо сидеть. Лучше полежи со мной.

Она забралась обратно под одеяло. Егор лег рядом и обнял ее.

— Знаешь, — сказала Мэри. — Кажется, я уже засыпаю.

— Главное, чтобы я не уснул, а то тогда мои славные абреки меня точно не поймут.

Мэри не ответила. Егор понял, что она уснула.

Он чувствовал, что ему очень хорошо рядом с этой девушкой, и ему очень не хотелось возвращаться обратно в палатку.

Но это надо было сделать.

Кремнев аккуратно поднялся, укрыл Мэри еще одним одеялом, погасил фонарик и выбрался из ямы наружу.

В полседьмого утра в воскресенье к хрущевке в одном из московских переулков недалеко от метро «Красные ворота» подъехала машина газовой службы.

Оттуда вышел человек в оранжевой форме и направился прямиком к подвалу.

Он открыл дверь и заглянул внутрь. Нащупав на стенке выключатель, включил свет.

Под потолком засветилась тусклая лампочка.

Человек отодвинул в сторону загораживавшие проход ящики и достал из кармана рацию.

— Все в порядке, можете выгружать.

Задние дверцы машины распахнулись и оттуда выпрыгнули еще двое мужчин в таких же форменных спецовках. Они аккуратно сняли на землю тяжелый газовый баллон и на колесиках покатили его к подвалу. С величайшей осторожностью спустив баллон по ступенькам, они закатили его внутри и прислонили к дальней стене. Чтобы он не бросался в глаза, баллон загородили ящиками.

После этого все трое вышли из подвала.

Двое сразу направились к машине, третий остался закрывать дверь.

— Простите, а что вы здесь делаете? — раздался сзади старушечий голос.

Мужчина обернулся и увидел перед собой пенсионерку Клавдию Ивановну, жившую в этом доме на четвертом этаже.

— Служба газа, — весело ответил мужчина. — Скоро у вас в доме, бабушка, плиты менять будут.

— Давно пора, — запричитала Клавдия Ивановна, — а то моя уже почти совсем не работает.

— Ничего, скоро заработает, — ободрил ее мужчина. — Вот только хулиганы замучили. Лазят по подвалам, пломбы срывают.

На глазах у пенсионерки мужчина продел в дверные петли веревку и запечатал свинцовой пломбой.

— Вы уж проследите, чтобы они не лазили. А то нам из-за каждой пломбы выезжать приходится.

— Я уж послежу, послежу, — заверила его Клавдия Ивановна. — А когда плиты-то менять будут?

— Да я думаю, со следующей недели и начнут.

— Вы уж тогда мне первой поменяйте. Я в шестнадцатой квартире живу.

— Договорились, — пообещал мужчина. — А теперь мне пора. Еще знаете сколько мест надо объехать.

Мужчина направился к машине.

— Счастливо тебе, милок, — замахала ему вслед пенсионерка.

Мужчина сел на сиденье рядом с водителем, и машина тронулась с места.

В кабинете Рокотова горел свет.

Сам генерал против своего обыкновения расхаживал по кабинету.

Пока никаких следов бомб обнаружить не удалось.

Все высотные здания были несколько раз прочесаны снизу доверху, и ничего.

Рокотов подошел к кофеварке и налил себе очередной стакан кофе.

Врачи не рекомендовали ему пить кофе, но сейчас генералу было не до советов врачей.

В кабинет без стука вошел Уколов. Он тоже находился в офисе уже вторые сутки.

— Кофе будешь?

Уколов поморщился.

— Уже в глотку не лезет.

— И мне, если честно, тоже, — генерал с отвращением посмотрел на чашку в своей руке. — Слушай, Николай Георгиевич, а может, лучше по коньячку, а?

— А давайте, — согласился Уколов.

Рокотов достал из шкафа две рюмки и блюдце, а из маленького, скрытого от посторонних глаз холодильника лимон.

— Где-то у меня должен быть ножик.

Он порылся в ящике, достал складной нож и протянул Уколову.

— Нарежешь, Николай Георгиевич?

Уколов начал резать лимон, а Рокотов полез в глубь своего стола и достал оттуда бутылку коньяка.

— Это хороший, — сказал он, выставляя бутылку на стол. — У меня друг есть директор комбината, он меня уже тридцать лет снабжает эксклюзивной продукцией.

Рокотов сел за стол, наполнил рюмки.

— Ну, давай, Николай Георгиевич, за то, чтобы все у нас получилось.

Рокотов опрокинул рюмку и закусил лимоном, Уколов последовал его примеру.

— Я раньше это дело очень уважал, — сказал Рокотов, — пока врачи не запретили. До сих пор бутылку в столе держу. Потому что, когда все хреново, как у нас с тобой сейчас, ничего лучше этого дела нет. Давай еще по одной сразу.

Он снова наполнил рюмки, они Снова выпили.

Рокотов посмотрел на Уколова.

— Знаешь, что я тебе скажу, Николай Георгиевич. Вот я ходил сегодня полночи по кабинету, и стало мне страшно. Нет, ты не подумай, не из-за того страшно, что все мы умереть со дня на день можем, а из-за другого. Я подумал, вот прожил я жизнь, и тысячи людей тоже прожили жизнь. И всю эту жизнь все мы чего-то делали, чего-то строили. Город вот этот строили. А какой-то мудак может запросто взять это все и уничтожить. И тогда получится, что жили мы все просто так. И вот от этого мне стало страшно. Хотя ты не обращай внимания, Николай Георгиевич, это я по-стариковски ворчу. Злюсь, что ничего сделать не можем. Давай еще по одной.

Рокотов снова наполнил рюмки.

В кабинет зашел Лямин.

— Празднуете или поминаете?

— Да и то, и другое. Бери, Виталий Сергеевич, рюмку, присаживайся.

Лямин не заставил себя долго ждать.

— За что выпьем?

— А давайте выпьем за Кремнева, — предложил Уколов. — Я в него верю.

— Это ты правильно сказал, — одобрительно кивнул Рокотов. — Правильно. За то, чтобы он все-таки прищучил этого подонка.

Глава четырнадцатая

Первыми, с кем поговорил Кремнев, были люди Джамала. Оказавшись в отряде, они держались обособленной группой, кроме того, Кремнев не сомневался в том, что никто из них не продаст его Эмир-хану.

После того, как Кремнев не кинул на поле боя их командира, а похоронил его как подобает, его люди прониклись к нему особым уважением.

Среди всех шестерых особенно выделялся Исмаил. Именно ему Кремнев решил поручить командование всей группой.

Люди Джамала восприняли известие о предстоящем бунте спокойно. Эмир-хан был для них отвлеченной фигурой. Кремнева они увидели раньше и на поле боя. А про Эмир-хана давно все знали, что он вообще не ходит воевать.

Вместе с людьми Джамала Кремнев собирался атаковать палатку Эмир-хана.

Разумеется, ни о каких бомбах Кремнев им не рассказывал. Эта новость предназначалась исключительно для Сайда.

Всем остальным Кремнев говорил только одно понятное слово — деньги.

После того, как он изложил свой план, Исмаил хитро прищурился.

— А как мы потом будем делить деньги, Абдулл-Хаммад? Ведь если очень много людей, то всем мало достанется.

— Ты правильно мыслишь, Исмаил, — одобрил Кремнев. — Я как раз хотел об этом поговорить. Я не хочу делить деньги на всех. Мы могли бы разделить их на семерых. Но для этого после того, как мы вместе с людьми Саида Перебьем людей Эмир-хана, нам надо будет перебить людей Саида.

— Хорошо, — ответил за всех Исмаил.

Дальше на очереди были его собственные люди. Это были профессиональные наемники, работавшие на того, кто им платит. Для них Эмир-хан был лишь обычным работодателем.

Теперь их работодателем стал Кремнев.

Он пообещал им на всех миллион долларов.

Наемники подумали и запросили два.

Кремнев, у которого не было ни одного, с легкостью согласился.

— Но вы должны учесть, — предупредил Кремнев, — что на эти деньги могут найтись еще желающие. Поэтому, чем меньше людей останется, тем больше достанется всем остальным.

Саид в это время занимался тем же самым. Он поделил свой отряд на две части и каждой посоветовал, когда с Эмир-ханом будет покончено, избавиться от всех остальных.

Сам Саид планировал избавиться в результате от всех.

Эмир-хан не замечал, что лагерь полнится интригами. Все это время он провел, сидя в своей палатке, лениво переставляя шахматные фигуры.

Кремнев навестил Фарука в его кухне.

Он понимал, что не может рассказать ему о готовящемся бунте, это было слишком рискованно, но ему очень не хотелось, чтобы с Фаруком что-то случилось, когда начнется стрельба.

В идеале Фарука надо было вообще спровадить в воскресенье из лагеря.

Фарук варил свою традиционную Кашу.

— Привет, — кивнул он, увидев Кремнева.

— Привет, Фарук, готовишь?

— Готовлю, — произнес Фарук свое любимое слово.

— Ты завтра никуда не собираешься?

Фарук удивленно посмотрел на него.

— Нет, а куда?

— Да я подумал, может, ты с утра сходишь рыбы наловишь? — Кремнев причмокнул. — До сих пор не могу забыть, какая у тебя форель получилась.

Глаза Фарука засияли.

— Тебе правда понравилось?

— Еще как! Знаешь, сколько я много разной форели ел. И во Франции, и в Греции, и в Испании. Но такой, как у тебя, нигде нет.

Фарук воспринял похвалу с достоинством и скромностью настоящего кулинара.

— Здесь рыба очень хорошая водится, — объяснил он, а после добавил: — И я очень хорошо готовлю.

— Значит, договорились? В воскресенье прямо с самого утра.

— Договорились, — радостно подтвердил Фарук. — Я пойду, когда еще темно будет. Всю рыбу выловлю.

— Отлично.

Оставалась еще одна очень важная проблема, которую надо было решить.

Мэри.

Кремнев спустился в яму и приложил палец к губам.

Отведя Мэри в угол, Кремнев достал пистолет.

— Умеешь с этим обращаться?

— Умею, — кивнула Мэри. — Мой отец обожает оружие, у него целый арсенал. Ну и меня стрелять научил.

— Где предохранитель?

Мэри снисходительно посмотрела на Кремнева и показала, где предохранитель.

— Умница, — похвалил Кремнев. — А теперь слушай. Спрячь его пока куда-нибудь, лучше под одежду.

— А что случилось? — прошептала Мэри.

— Пока еще ничего. Случится завтра. Завтра утром здесь начнется мясорубка. Пока все это не стихнет, сиди здесь и не высовывайся. Пистолет тебе на случай обороны, если кто-нибудь сюда сунется, кроме меня, то стреляй. Но это только завтра утром. Если кто-нибудь сунется сегодня, можешь просто кричать.

— Да поняла я, — отмахнулась Мэри. — Не маленькая уже.

Кремнев протянул ей нож.

— На вот возьми еще это на всякий случай. Ладно, мне надо идти, у меня еще дела.

Подожди минутку.

— Что?

Мэри подошла вплотную к Егору и поцеловала его бесконечно длинным поцелуем.

— Вот. А теперь можешь идти.

— Мы еще с тобой вернемся к этому разговору, — пообещал Кремнев. — Обязательно вернемся.

После этого они встретились с Саидом.

— Как твои люди, Саид?

— Мои люди в полном порядке, — кивнул Саид. — Они все согласны. Как твои?

— Мои вроде тоже.

— Хорошо бы было напасть в темноте, но друг друга перестрелять можем. Придется ждать, пока светать станет.

— Ничего, подождем.

Саид почесал затылок.

— Слушай, Абдулл-Хаммад, я вот что подумал. Зачем нам с тобой делить деньги на всех людей? Давай поделим их между собой. Пусть все эти шакалы дерутся друг с другом, а мы с тобой подождем, пока никого не останется, и все поделим по-честному.

Кремнев про себя улыбнулся. Он знал, что рано или поздно любитель делить «по-честному» Саид обратится к нему с таким предложением.

— Я тоже думал об этом, Саид. Я с тобой согласен. Два человека это меньше, чем много людей. Лучше делить на двоих. Но вначале нам надо разобраться с людьми Эмир-хана.

— Мои люди с ними так разберутся, что от них мокрого места не останется.

— Отлично. Я надеюсь на тебя, Саид.

Саид ушел крайне довольный собой. Он тоже считал, что лучше делить на двоих. Но еще больше ему нравился вариант, когда делить вообще не надо.

Вечером Кремнева неожиданно позвали в палатку Эмир-хана. Кремнев почувствовал, как сердце в груди начинает стучаться все сильнее и сильнее.

А что, если весь этот его бунт оказался жалким цирком? Что, если Эмир-хану давно донесли, и он просто ждал момента, когда Кремнев решит, что все дело сделано?

Это было вполне в стиле Эмир-хана.

Дать человеку почувствовать себя победителем, а потом спустить его с небес на землю и втоптать в грязь или содрать кожу.

«В любом случае уже поздно что-то менять, — подумал Кремнев. — Что сделано, то сделано».

Приведя в порядок дыхание, он зашел в палатку.

Эмир-хан встретил его, откинувшись на подушку.

— Я подумал, что тебе будет интересно это узнать, Кремнев. Мои люди сообщили мне, что все бомбы успешно заложены. Теперь можно не ждать понедельника. Я сообщу об этом завтра. Приглашаю тебя присутствовать на этом знаменательном событии. Я думаю выйти на связь в двенадцать часов.

«Я буду не я, — сказал себе Кремнев. — Если завтра в двенадцать часов ты выйдешь на связь».

— Такое событие я точно не пропущу, — сказал он вслух.

— И не ты один, — жестко улыбнулся Эмир-хан.

— Мы давно не играли с вами в шахматы, — сказал Кремнев. — Может, сыграем третью партию?

Эмир-хан отрицательно покачал головой.

— Не хочу. Я сейчас играю в совсем другие шахматы, после которых на доску и смотреть стыдно. Что на ней есть? Глупые деревянные фигуры. Они не могут чувствовать боль, не испытывают страдания, им не бывает страшно. Те шахматы, в которые играю я, гораздо увлекательней.

— Я понимаю.

— Нет, — возразил Эмир-хан, — не понимаешь. Чтобы это понять, надо это сделать. Может быть, когда-нибудь ты решишься сделать что-то подобное. Тогда ты испытаешь это чувство и поймешь, о чем я сейчас говорю. Пока же ты просто зритель, ты можешь просто наблюдать.

Кремнев усмехнулся.

— Наблюдать тоже иногда интересно.

— Согласен. Но делать самому намного интересней.

Этой ночью во всем лагере спали только два человека.

Это были Эмир-хан и Фарук.

Им обоим снились сны.

Эмир-хану снился дикий тропический лес, в котором он гулял совершенно свободно, а тигры и ядовитые змеи уступали ему дорогу.

Фаруку снилась шикарная кухня, которую он когда-то давно видел по телевизору. Одновременно с этим ему снился он сам, сидящий на мягком диване в окружении своей семьи и смотрящий по телевизору передачу, где он же готовил гоголь-моголь собственным миксером.

Фарук проснулся, когда еще было темно. Он взял свою сеть, фонарь, кусок хлеба и отправился на озеро ловить форель, как пообещал Кремневу.

В начале седьмого из всех палаток начали выползать вооруженные боевики. Они двигались бесшумно небольшими группами в сторону палаток Эмир-хана и его охраны.

Сам Кремнев держался ближе к группе Исмаила и старался не терять из виду Саида. Он собирался, как только начнется стрельба, найти укромное убежище и ждать развития событий.

У него было две цели — Эмир-хан и связь с Москвой. Все остальное пускай решают другие.

Саид, в свою очередь, тоже пристально наблюдал за Кремневым. Он тоже не собирался лезть на рожон. Его единственной целью было остаться в живых. Он точно так же опасался, что Кремнев может пустить ему пулю в спину.

Кремнев так и не понял, кто Первым открыл огонь, боевики или охранники Эмир-хана.

Но уже через минуту воздух над лагерем разрывался от автоматных очередей, а пули летели сразу во все стороны.

Минут через двадцать с охраной было покончено.

Победители ворвались в палатку… и никого там не обнаружили.

— Эмир-хана здесь нет, — понеслись над лагерем крики. — Он сбежал!

Дальше началось то, на что так надеялся Кремнев, а параллельно с ним и Саид.

Боевики, искусственно разбитые на небольшие отряды, повинуясь рефлексу, стали палить во всех, кто не принадлежал к их отряду.

Ровно спустя десять минут все было кончено.

Кремнев огляделся и вышел из своего укрытия. Территория лагеря была усеяна трупами. Все лежали вповалку, большинство продолжали крепко сжимать автоматы.

«Ну, вот, — подумал Кремнев, — умерли, как мужчины, с оружием в руках».

Но его очень тревожило отсутствие Эмир-хана.

Кремнев прекрасно понимал, что Эмир-хан затаился где-то рядом и теперь ждет от него малейшей ошибки, чтобы прикончить.

Саид, когда началась стрельба, так же, как и Кремнев, рванулся к ближайшему укрытию. Но ему все-таки не удалось избежать пули, которая попала ему в недавно раненную ногу.

Дождавшись, пока закончится стрельба, Саид осторожно выглянул. Единственный, кого он увидел, был Кремнев. С двумя пистолетами в руках Кремнев осторожно двигался к палатке Эмир-хана.

Услышав стрельбу, Фарук от неожиданности чуть не свалился в воду. Он еле удержался на ногах, но его сеть вместе со всей пойманной рыбой безвозвратно унесло течением.

Не обращая внимания на сеть, Фарук со всех ног побежал к лагерю.

Оказавшись в палатке Эмир-хана, Кремнев бросился искать мобильный. Но мобильного не было. Только перерыв все, он сообразил, что мобильный Эмир-хан наверняка взял с собой.

Тогда он бросился обыскивать трупы боевиков.

Он обшаривал карманы уже шестого боевика, когда сзади послышались медленные аплодисменты.

Кремнев развернулся, нацелив пистолеты в голову. К этому времени ему в лицо уже смотрели два дула.

— Браво, — улыбаясь, сказал Эмир-хан. — Операция, достойная самого Шункара. Ты отлично поработал, Кремнев, тебе должны дать медаль.

— Как-нибудь обойдусь без медали.

— А зря. Станешь старым, всегда сможешь выменять на бутылку водки. Тебе же в старости станет ой как тошно, что в свое время упустил шанс разбогатеть. Пенсии-то сейчас маленькие.

— Ничего, живут же люди.

Кремнев, не сводя пистолетов с Эмир-хана, медленно выходил на более ровную поверхность, не загроможденную трупами.

Эмир-хан делал то же самое.

— И что ты будешь теперь делать? — поинтересовался Эмир-хан.

— Для начала убью тебя, а потом найду возможность связаться с Москвой. Наверняка же здесь, на базе, полно всевозможных средств связи?

Эмир-хан рассмеялся.

— Кремнев, ты что, искренне считаешь, что сможешь меня убить?

— Ну, если ты не бессмертный, то, значит, смогу. А ты не бессмертный.

— А если бессмертный?

— Можно легко проверить, — улыбнулся Кремнев. — Брось пистолеты.

— Пожалуй, оставлю.

Теперь они вышли на абсолютно ровную площадку.

— Кремнев, а хочешь пари? Если ты выиграешь, то тебе не надо будет искать рацию, позвонишь с моего телефона. Если проиграешь, то умрешь.

— И что за пари?

— Один на один. Без оружия.

— Покажи телефон?

— А ты выбрось один пистолет.

— Вместе выбросим. На счет три.

— Кто будет считать?

— Я.

— Согласен.

— Раз, два, три.

Оба одновременно сделали ложное движение, но при этом пистолеты остались в руках.

Оба одновременно усмехнулись.

— Нет, — сказал Эмир-хан. — Если мы даже с оружием в руках не станем доверять друг другу, то нам придется стоять здесь до темноты.

— Хорошо, выбрасываем.

— Раз, два, три.

Два пистолета отлетели в разные стороны, два оставшихся были по-прежнему нацелены в лоб противника.

Эмир-хан достал из нагрудного кармана телефон и показал Кремневу.

— Включи.

Эмир-хан включил.

— Видишь, все в порядке, работает.

— Положи его на камень.

— Хороню.

Эмир-хан положил телефон на высокий ровный выступ скалы.

— Ну, так как?

— Пообещай мне одну вещь.

— Какую?

— Если ты меня убьешь, доставь Мэри в аэропорт. И дай ей денег, чтобы она могла нормально улететь.

— Как романтично!

— Пообещай.

— Хорошо, обещаю.

— Тогда выкидываем пистолеты.

— Раз, два, три.

Оба выкинули пистолеты, и тут же каждый выхватил по-новому.

— Сколько их у тебя там?

— Это последний.

— Тогда выбрасываем и поехали.

— Поехали.

Отбросив пистолеты, они бросились друг на друга, как сорвавшиеся с цепи собаки.

Кремнев, поначалу имевший преимущество, очень скоро понял, что пытаться пробить Эмир-хана бесполезно.

Тот отражал его удары даже с некоторой ленцой.

Кремнев начал экономить силы.

Это было правильное решение, потому что удары Эмир-хана начинали сыпаться все быстрее и быстрее. Он разгонялся подобно гоночному автомобилю, и вот уже Кремнев находился в позе обороняющегося.

Но Эмир-хан и не думал останавливаться. Он разгонялся все сильнее и сильнее.

Кремнев пропустил первый удар, следом еще несколько.

— Ну как? Не жалеешь, что выкинул пистолеты?

— Не жалею.

Начался второй раунд.

Эмир-хан дрался каким-то одному ему известным комбинированным стилем, включавшим в себя все известные Кремневу виды единоборств.

И что самое поразительное, в нем совершенно не чувствовалась усталость.

Кремнев же наоборот чувствовал, что начинает уставать.

— Я вижу, как тебе тяжело. Ты долго не продержишься.

— И не таких заламывал.

— Ошибаешься, Кремнев. Таких, как я, ты еще не встречал.

Забежав в лагерь, Фарук замер на месте.

Большая часть территории была завалена трупами. В самой глубине он увидел двух яростно дерущихся людей. Подобрав с земли автомат, Фарук ринулся туда.

Подбежав почти вплотную к дерущимся, Фарук поднял автомат и попытался прицелиться в Эмир-хана. Но это было практически невозможно.

Оба постоянно перемещались, и Фарук испугался попасть в Кремнева.

Кремнев явно сдавал. Он все чаще пропускал удары, несколько раз с трудом удержался на ногах и, наконец, после очередного выпада Эмир-хана рухнул на спину.

Эмир-хан тут же прыгнул на него и вцепился обеими руками в горло.

— Ты дурак, Кремнев. Ты не понял, с кем связался. Я легенда, а таких, как ты, тысячи. Меня будут помнить всегда, а на твое место завтра придет новый.

В этот момент Фарук, схватив автомат за дуло, изо всех ударил прикладом об голову Эмир-хана.

Эмир-хан удивленно обернулся.

Фарук и сам оторопел от своего удара, поэтому не успел среагировать, когда Эмир-хан прыжком подскочил к нему и одним движением сломал шею.

Зато этих нескольких секунд хватило Кремневу, чтобы нащупать под рукой тяжелый камень и, вскочив на ноги, несколько раз обрушить его на голову Эмир-хану.

Эмир-хан повалился на землю.

Кремнев схватил автомат и направил его на лежащего.

— Вот и все.

Эмир-хан уже умирал.

Он что-то пытался сказать Кремневу, но разобрать было практически невозможно.

Наконец, звуки, вылетающие из его горла, начали быть похожими на слова.

— Кремнев, — шептал Эмир-хан. — Ты не случайно здесь оказался. Выбрось телефон, не звони. Дай прогреметь взрывам. Ты пришел, чтобы убить меня, и ты убил меня. Значит, теперь ты Эмир-хан. Его никто не видел в лицо. Я создал легенду, ты ее продолжишь. Весь мир должен услышать об Эмир-хане.

— Предпочитаю, чтобы меня звали Егор Кремнев.

Эмир-хан посмотрел на него последним осознанным взглядом.

— Ну и дурак.

Его голова упала набок.

Кремнев присел и приложил руку к шее.

Пульса не было.

— От дурака и слышу.

Поднявшись, Кремнев подошел к Фаруку.

Тот лежал, завалившись на бок, широко открытые глаза смотрели в небо.

— Спасибо, Фарук.

Кремнев закрыл ему глаза.

Потом, подбирая на ходу пистолеты, побежал к мобильному.

Эмир-хан не обманул, телефон работал.

Кремнев набрал номер. Раздался голос Уколова.

— Кремнев? Кремнев, это ты?

— Я, Николай Георгиевич. Слушайте внимательно, действовать надо очень быстро. Эмир-хан заложил бомбы в жилые дома, находящиеся рядом с высотками. В какие — неизвестно. Надо проверять все.

— Что-нибудь еще?

— Он собирался сообщить об этом в двенадцать часов. Последний раз сказал, что не хочет выдвигать никаких требований, так что механизм уже запущен.

— Сколько у нас времени?

— Не знаю сколько. Он говорил что-то про пару дней, но мог и наврать. Короче, торопитесь.

— А где он сам?

— На том свете. Голову привезти?

— Чего?

— Да это местная шутка такая. Я звоню с базы. Запеленгуйте и высылайте вертолет. Отбой.

Кремнев сунул телефон в карман и, перешагивая через трупы, направился к яме.

— Мэри! Мэри! Можешь выходить. Все кончено.

Еще издали Кремнев увидел, что клетка открыта.

Он побежал.

Яма была пуста.

Кремнев поднял оба пистолета и медленно повернулся на триста шестьдесят градусов.

— Егор!

Из-за скалы появился Саид, одной рукой он обхватил шею Мэри, в другой держал пистолет, приставленный к ее виску.

Кремнев навел на него оба пистолета.

— Отпусти ее.

— Сначала ты скажешь мне, где товар.

— Товара нет. Товар в Москве.

— Значит, ты обманул меня. Ты обманул всех. Теперь я убью ее.

— Отпусти ее, и я позволю тебе уйти.

— Ты уже обманул меня, я тебе не поверю.

— Я даю тебе слово, Сайд. Я дам тебе уйти. Ты успеешь скрыться.

— Нет.

— Ты мне должен, Саид. Я спас тебе жизнь. Я спас твою жизнь в обмен на ее жизнь.

— Ты не будешь стрелять?

— Я дал тебе слово.

— Брось оружие, и я отпущу ее.

Кремнев бросил пистолеты на землю.

Саид оттолкнул Мэри в сторону и навел пистолет на Кремнева.

— Тебе Следовало убить меня, когда у тебя была возможность. Теперь у тебя такой возможности нет.

— Зато у меня есть.

Прогремел выстрел, и Саид повалился на землю.

Мэри уронила пистолет и бросилась Кремневу на шею.

— Егор.

— Я же сказал, чтобы ты сидела в яме. Зачем ты вылезла?

— Он сказал, что ты очень ранен и не можешь сам дойти. Я поверила.

Егор крепко ее обнял.

— Все кончено. Вертолет скоро будет.

По щекам Мэри бежали слезы, Кремнев гладил ее по голове.

— Пойдем, нам надо еще похоронить Фарука.

Они похоронили Фарука прямо в его кухне, навалив на его тело груду камней.

С неба послышался шум вертолета.

Прибывший вертолетчик, увидев картину побоища, разинул рот.

— Что здесь произошло?

— Не поделили что-то.

Вертолет поднялся над бывшим лагерем, который теперь уместнее было бы назвать кладбищем.

Мэри прижалась к Егору и заглянула ему в глаза.

— Слушай, а полетели со мной в Англию?

— Прямо сейчас?

— Нет, позже.

— Чтобы ты представила меня своему папе?

— Я, кстати, по нему соскучилась.

— Я думаю, он по тебе тоже.

— Ну так полетели?

Егор пожал плечами.

— Посмотрим.