Чёрная книга судьбы

Глава 8 В ДЕРЕВНЕ

Первым, кого Настя увидела, когда, с трудом волоча тяжеленный чемодан, покинула автобус, была не кто иной, как… Ксюша собственной персоной! Даже не взглянув в сторону оторопевшей от такой неожиданной встречи Насти, Ксюша с отсутствующе-озабоченным выражением лица торопливо вышагивала куда-то вдоль деревенской улицы с порожним полиэтиленовым пакетом в руке. Двигаясь по другой стороне улицы, она прошла мимо подруги и стала уже удаляться понемногу, направляясь, по всей видимости, в сторону сельмага.

Не веря глазам своим, Настя глядела вслед удаляющейся Ксюше… живой и невредимой Ксюше. А она-то чего только не передумала за долгую и бессонную эту ночь, каких только ужасов себе не представила…

А Ксюша, вот она… идёт себе за хлебушком как ни в чём не бывало…

— Ксюшка! — с радостью и огромным облегчением в душе крикнула Настя вслед подружке. — Ксюшка!

Ксюша обернулась, прищурилась — она была немного близорука, но очки никогда не носила, стеснялась, что ли — рассмотрела наконец-таки Настю с чемоданом в руке. И сразу же простоватое лицо Ксюши так и засветилось радостью.

— Настька! — взвизгнув что есть силы, Ксюша бросилась к Насте. Подбежав, она тотчас же повисла на шее у подруги, дрыгая от восторга ногами. — Приехала!

— Ну, хватит, хватит! — Настя осторожно, но решительно освободилась от жарких Ксюшиных объятий. — Давай, рассказывай!

— О чём? — всё ещё не в силах сдержать бурную свою радость, Ксюша ухватилась обеими руками за левую Настину руку, крепко её сжала. — О чём рассказывать-то?

— О вчерашнем! — слегка понизив голос, произнесла Настя. — О том, что с тобой приключилось вчера!

— Со мной? Вчера?

С недоумением и даже какой-то тревогой Настя уставилась в безмятежное лицо Ксюши. Ксюша тоже посмотрела на Настю с тревогой и явным недоумением.

— Ничего со мной вчера не случилось, — сказала она, пожав плечами. — С чего ты взяла!

Настя всё продолжала смотреть на подругу, гадая, дурачит её сейчас Ксюша или говорит серьёзно.

— Да ничего со мной вчера не случилось! — повторила Ксюша. — Правда, ничего не случилось! — она помолчала немного. — А чего ты на меня так уставилась?

— Погоди! — Настя вдруг почувствовала себя одураченной. — Давай по порядку!

— Давай! — согласилась Ксюша, становясь серьёзной… каким-то образом тревога Насти начала передаваться и ей. — А что, собственно…

— Помолчи! — Настя предостерегающе подняла руку. — Ты мне звонила вчера?

— Нет!

— Как, нет?! — почти выкрикнула Настя. — А утром? Вчера утром… разве ты мне не звонила утром?

— Да нет же! — Ксюша смотрела на Настю с самым искренним недоумением на конопатом лице. — Не звонила я тебе вчера! Я даже телефона твоего не знаю!

Она замолчала… а Настя тоже молчала, в полном недоумении уставившись на Ксюшу. Не подлежало сомнению, что Ксюша говорит искренне и искренне же верит в то, о чём говорит… вот только, что из этого следует?

И если не Ксюша, то кто же тогда звонил Насте вчера? С какой такой целью?

«Это ловушка! — вся похолодев, подумала Настя. — Просто той твари очень нужно было заманить меня сюда, в деревню… не знаю, зачем ей это нужно было, но, тем не менее, тварь своего добилась — я здесь!»

Настя вдруг почувствовала себя совершенно беззащитной и одинокой, несмотря на то, что рядом стояла Ксюша, что на деревенской улице, вообще, было довольно оживлённо…

Но ведь вчера утром с Настей разговаривала именно Ксюша! Или эта тварь так умеет имитировать голоса? А может… может…

Настя вновь пристально посмотрела на Ксюшу.

— Что ты делала вчера? — напрямик спросила она подругу. — Утром что делала… после обеда… вечером?

Ксюша задумалась.

— Ничего не делала! — произнесла она наконец. — Дома сидела. Скучала.

— Весь день?

— Конечно! — Ксюша тряхнула головой. — А что ещё делать, ежели целый день дождь как из ведра…

Насте показалось, что она ослышалась.

— Дождь? — переспросила она. — А разве вчера был дождь?

— Весь день! — подтвердила Ксюша. — А что?

— Да нет, ничего. — Настя внимательно осмотрелась вокруг. — Ничего…

Ксюша уловила этот её взгляд.

— Подожди! Ты хочешь сказать, что вчера дождя не было?

— Дождь был позавчера! — Настя произнесла эти слова медленно, почти по слогам. — Позавчера был дождь, понимаешь! — повторила она, не сводя с подруги встревоженного взгляда. — А вчера, наоборот, было солнце! Весь день было солнце!

— Да нет же! — Ксюша рассмеялась, но смех её был какой-то неуверенный, что ли. — Это, может, у вас вчера весь день было солнце, у нас же…

Не закончив фразы, она замолчала.

— Дождь был позавчера! — в третий раз повторила Настя, в упор разглядывая Ксюшино побледневшее лицо. — У вас тоже! Не так уж далеко вы от нашего города.

У Ксюши обиженно задрожали губы.

— Ты хочешь сказать, что я вру?

Настя покачала головой в знак того, что этого сказать она как раз то и не хочет.

— Тогда что ты хочешь сказать этим своим заявлением?

От волнения Ксюша даже перешла на какой-то напыщенно-высокопарный тон. В любое другое время это здорово бы насмешило Настю… но это было бы в любое другое время. Не сейчас.

Настя снова осмотрелась вокруг.

— Ксюша! — сказала она тихо и проникновенно. — Если вчера весь день был дождь, то где же тогда лужи? Как ты можешь объяснить их отсутствие?

Она показала рукой на совершенно сухую землю вокруг.

— Где лужи? — повторила Настя уже чуть громче. — Где они? Хоть одна лужица… покажи мне её!

Ксюша некоторое время молча озиралась по сторонам. Лицо её вдруг стало совершенно растерянным.

— Высохли лужи! — не совсем уверенно произнесла она, наконец. — За ночь высохли…

Ничего на это не отвечая, Настя молча смотрела на Ксюшу. Молча и с тревогой…

— Они высохли за ночь! — почти выкрикнула Ксюша. — Почему ты считаешь, что за ночь они не могли высохнуть? И что ты на меня так смотришь всё время?

Последние слова она произнесла совсем тихо… прошептала, скорее…

— Что у тебя на шее? — сдавленным, прерывающимся, чужим каким-то голосом произнесла Настя… протянув руку, она дотронулась дрожащими пальцами до шеи подруги. — Что у тебя здесь, Ксюша?

— Здесь? — Ксюша тоже дотронулась пальцами до указанного места, сморщилась от боли. — Правда, болит! А что там такое вскочило? Чирей, да?

На шее Ксюши Настя увидела явственно различимый след от укуса. Отчётливый такой след… и запёкшаяся кровь в углублениях…

Некоторое время, наклонившись к самой шее подруги, Настя исследовала место укуса. Зубы были человеческими, вернее, почти человеческими…

Ксюша терпеливо ждала.

— Так что там у меня? — спросила она, наконец, вновь осторожно дотронувшись пальцами до повреждённого места. — Чирей?

— Чирей! — почему-то солгала Настя… выпрямившись, она тревожно огляделась вокруг…

Несмотря на довольно жаркий день, Настю охватил вдруг какой-то странный, леденящий даже озноб.

«Она следит за мной сейчас… вернее, за нами следит! — промелькнула вдруг в голове у Насти суматошная, паническая даже мысль. — Она каждый мой шаг предугадывает!»

Ксюша смотрела на Настю с тревогой.

— Вчера был дождь! — снова повторила она. — Я, кажется, с ума ещё не сошла! Весь день вчера лил дождь!

Настя рассеянно кивала, слушая и одновременно совершенно не слушая подружки.

«Скорее бы Олег приехал! — с тоской подумалось ей. — Но ведь сегодня он вряд ли приедет. И завтра вряд ли. А впрочем, чем он мне сможет помочь, он сам от страха едва живой! И эта тварь… скорее всего, она предусмотрела и такой вариант? Может, она не тронет меня пока… подождёт, может?»

Настя снова посмотрела на растерянное лицо Ксюши. Как так случилось, что она совершенно не помнит событий вчерашнего дня? И что такое страшное с ней вчера могло приключиться?

Впрочем, спрашивать об этом саму Ксюшу было бы бесполезно, и Настя отлично это понимала.

— Тебе мать сегодня утром ничего не говорила? — спросила она наугад первое, что пришло в голову. — Или, может, говорила чего?

— А я видела её сегодня утром? — Ксюша вскинула голову. — Да я спала ещё, когда она… Подожди! Кажется…

— Ксюша вдруг побледнела.

— Кажется, она спросила меня, где я вчера… где я шлялась вчера всю ночь?

— Вот видишь!

Ксюша, сделав вдруг какое-то глотательное движение, с испугом уставилась на Настю.

— Я внимания не обратила на эти её слова, — торопливо прошептала она, не сводя с Насти широко раскрытых глаз. — А потом, вообще, решила, что мне это во сне привиделось…

— Что привиделось? — почти выкрикнула Настя. — Говори, что?!

— Что мать меня спрашивает… — лицо Ксюши вдруг стало белее мела… оранжевая россыпь веснушек на нём казалось почти чёрной. — А что произошло-то?

Настя ничего не ответила.

— Но ведь я… я была дома вчера! — без прежней уже уверенности выкрикнула Ксюша, испуганно и с какой-то мольбой даже глядя на Настю. — Ведь сегодня четырнадцатое, так?

— Пятнадцатое! — тихо произнесла Настя с жалостью глядя на подругу. — Сегодня пятнадцатое.

— Неправда! — взвизгнула вдруг Ксюша… страх и ненависть причудливо переплелись в сдавленном этом возгласе. — Ты врёшь! Ты всё врёшь! Сегодня — четырнадцатое, среда!

— Четверг! — поправила подругу Настя. — Четверг, пятнадцатое…

— Неправда! Неправда! Неправда!

Настя вздохнула, порылась в сумочке, вытащила оттуда измятую газету… она купила эту газету сегодня утром на вокзале, чтобы хоть как-то отвлечься от невесёлых своих мыслей… купила да так и не открыла даже…

— Смотри! — она ткнула газету в руки Ксюше. — Это я сегодня утром покупала! Число видишь?

Трясущимися руками Ксюша схватила газету, развернула её, бросила быстрый взгляд на первую страницу… руки её задрожали, газета, выскользнув из разжавшихся Ксюшиных пальцев, мягко спланировала вниз, на траву. Впрочем, ни Настя, ни Ксюша этого даже не заметили.

— Я ничего не понимаю! — с тоской прошептала Ксюша… голос её внезапно задрожал и сорвался. — Как такое могло случиться? Почему я ничего не помню о вчерашнем дне? Разве так может быть? — широко раскрытые глаза Ксюши в упор смотрели на Настю… они словно искали ответа у Насти. — Ведь что-то со мной вчера происходило?

— Ты только не волнуйся! — быстро проговорила Настя, положив руку на плечо подруги. — Ты успокойся, ладно!

— Успокоиться?!

Подняв обе руки, Ксюша вдруг так посмотрела на них, будто в первый раз увидела.

— Ногти обломала! — с удивлением произнесла она… потом, подняв голову, посмотрела на Настю, без всякого выражения посмотрела… снова перевела взгляд на свои исцарапанные руки. — Это я вчера, наверное, да? Это я вчера их обломала где-то! — истерически выкрикнула вдруг Ксюша. — Это я вчера сделала, да?!

— Ксюшка! — предостерегающе выкрикнула Настя… схватив Ксюшу за плечо, она резко встряхнула подругу. — Ксюшка, возьми себя в руки!

Словно не слыша этого её предостережения, Ксюша медленно опустилась на траву и, обхватив обеими руками голову, а вернее, крепко прижав обе ладони к вискам, на некоторое время застыла в такой несуразной позе, уставившись остекленевшим невидящим взором куда-то в пространство. Редкие прохожие с любопытством на них оборачивались, впрочем, Насте было сейчас глубоко наплевать на их мнение.

Она вздохнула и молча опустилась на землю рядом с Ксюшей.

— Успокойся! — снова повторила она негромко. — Успокойся, слышишь!

Ксюша никак на это не прореагировала.

— Ксюша!

Настя схватила подругу за плечи, затрясла изо всех сил.

— Посмотри на меня, Ксюша! — проговорила она, задыхаясь. — Не туда… на меня смотри! Вот так!

Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза, и постепенно остекленевший взгляд Ксюше стал более осмысленным.

— Я что-то такое припоминаю! — прошептала она, с ужасом глядя на Настю. — Как сквозь сон… или это и был сон…

Она замолчала, недоговорив, а Настя тоже молчала… и так они, уставившись друг на друга, просидели в полном молчании ещё некоторое время…

— Скажи, — проговорила вдруг Ксюша, не сводя с Насти немигающего своего взгляда, ужаса в её глазах заметно поубавилось… впрочем, окончательно он не исчез, скорее, затаился. — Скажи, я действительно звонила тебе вчера?

Настя кивнула.

— Зачем?

Ксюша смотрела на Настю с какой-то непонятной надеждой, она словно умоляла подругу рассеять все её страхи, успокоить… но как Настя могла сделать это…

— Зачем я звонила тебе вчера? — снова повторила Ксюша. — Что я хотела?

Она замолчала в ожидании ответа, вернее, она замерла в тягостном этом ожидании, а Настя, решив первоначально всё без утайки рассказать подружке, вдруг с удивлением поняла, что ничего такого она сейчас Ксюше рассказывать не станет. Просто язык не повернётся у неё сейчас всё это рассказать. Потом, когда-нибудь… только не сейчас…

— Чего я хотела? — настойчиво повторила Ксюша. — Откуда я звонила тебе? Из дома, да?

— Конечно! — Настя вздохнула с облегчением, ибо на этот вопрос она могла ответить вполне правдиво. — Из дома, откуда же ещё!

— И чего я хотела?

На этот вопрос ответить хоть частично правдиво было куда труднее, но Настя попыталась.

— Да так, ничего особенного, — пробормотала она, стараясь не смотреть на Ксюшу. — Спрашивала, когда приеду… ну и всё такое прочее…

— Что, прочее? — в голосе Ксюши снова зазвенел испуг. — О чём мы ещё с тобой разговаривали?

— Да ни о чём! — почти со злостью выкрикнула Настя, она всегда злилась, когда вынуждена была врать… не любила этого дела, терпеть его не могла… — Ну что ты привязалась ко мне с этим звонком! — говоря это, Настя по-прежнему старалась не смотреть на подругу. — Ну… не помнишь — не надо! Потом вспомнишь! Хватит об этом!

— Но ведь ты помнишь! — медленно проговорила Ксюша. — Почему ты мне не можешь всего рассказать?

— А я тебе всё рассказала! — торопливо воскликнула Настя. — Соскучилась — позвонила. Что тут такого!

— Ничего, если… — Ксюша некоторое время молчала, — если это всё!

— Это всё!

Некоторое время Ксюша продолжала внимательно смотреть на Настю, а Настя, в это же время, старательно продолжала изучать травяной покров дорожной обочины, потом Ксюша вздохнула и первой поднялась на ноги. Настя с готовностью последовала её примеру, радуясь тому, что мучительно-неприятный этот разговор наконец-таки завершился. Впрочем, радовалась она совершенно напрасно.

— Врёшь ты всё! — неожиданно проговорила Ксюша с тоской в голосе, отвернувшись от Насти. — Не понимаю только, зачем тебе врать!

В голосе Ксюши явственно зазвенели слёзы… всхлипнув, она посмотрела на Настю странным каким-то взглядом. Она словно хотела сказать что-то подруге, а, может, наоборот, спросить её о чём-то, но так ничего не сказав и не спросив, сгорбилась и молча пошла прочь.

— Ксюшка!

Догнав подругу, Настя обхватила её за плечи и, повернув к себе, крепко обняла, прижала к груди. Ксюша дёрнулась в Настиных объятиях, пытаясь освободиться, потом, всхлипнув, расплакалась, тоненько, по-бабьему подвывая…

— Ну, тише, тише! — Настя осторожно гладила Ксюшу по голове… люди, идущие мимо, снова начали на них с любопытством оглядываться. — Ну, видишь, люди смотрят! — шептала она на ухо подружке. — Идём лучше к бабушке… ты успокоишься, а я… — Настя замолчала на мгновение, — я тебе там всё расскажу.

— Всё? — не переставая плакать, переспросила Ксюша. — Честно-честно?

— Всё, что знаю, — уточнила Настя. — А потом мы вместе подумаем, как же нам дальше быть…

— Как нам дальше быть? — Ксюша подняла к Насте зарёванное лицо, с недоумением посмотрела на Настю. — О чём это ты?

— Идём!

Настя подхватила тяжеленный свой чемодан и, с трудом его волоча, направилась в сторону бабушкиного дома. Ксюша послушно плелась следом, потом, догнав Настю, некоторое время шла рядом с ней. Ещё потом, когда Настя в очередной раз плюхнула чемодан на землю, чтобы поменять руку, Ксюша мигом его подхватила и поволокла сама. Настя, понятное дело, протестовать не стала, и снова некоторое время они шли молча.

— Тяжёлый! — произнесла наконец-таки Ксюша. — Это я о чемодане.

— Я поняла, — коротко ответила Настя.

— У тебя что там такое?

— Да много чего…

Видимо удовлетворённая этим ответом Ксюша вновь замолчала и поменяла руку.

— Давай сменю? — Настя протянула руку, но Ксюша словно и не заметила этой её руки… так, меняя время от времени руку, она и волокла тяжеленный этот чемодан да самого бабушкиного дома.

Причём, всю дальнейшую дорогу она упрямо молчала… и Настя, несколько раз сделав безуспешную попытку разговорить подругу, тоже замолчала и только лихорадочно обдумывала, что же ей делать дальше и стоит ли вообще впутывать Ксюшу во всю эту историю.

Впрочем, вопрос «стоит ли», кажется, отпадал сам собой. Ксюша и без Настиной, помощи ухитрилась впутаться так, что дальше, как говорится, некуда…

Наконец они миновали самый последний поворот… и вот уже перед Настей распахнулась знакомая с самого раннего детства калитка. Бабушка, усмотрев, наверное, внучку в окошко, тотчас же выбежала на крыльцо.

Потом были многочисленные «ахи» да «охи»… да ещё и восторженные причитания со стороны бабушки, никак не ожидавшей сегодня столь приятного сюрприза… вчера Настя с матерью никак не смогли почему-то дозвониться в деревню, чтобы сообщить бабушке о предстоящем Настином приезде. Как бы там ни было, все эти «ахи» да «охи» надо было как-то перетерпеть, что Настя послушно и делала. Всё то время, пока Настя выслушивала восторженные бабушкины излияния, Ксюша тихонечко стояла в сторонке, возле чемодана… потом бабушка постепенно угомонилась. И тут выяснилось, что у бабушки есть срочное, неотложное прямо-таки дело, да и притом в соседней деревне.

— За хозяйку остаёшься, — сказала она Насте. — Только ты проголодалась, небось?

Настя неуверенно пожала плечами.

— Не то, чтобы очень…

Бабушка намёк поняла правильно. На стол было выставлено всё, кажется, из съестного, имевшееся на этот момент в доме. Потом бабушка усадила за стол Настю, а рядом с ней и, отчаянно, хоть и безуспешно протестующую против такого вопиющего насилия над личностью, Ксюшу.

— Да я уже поела только что!

— Слушать ничего не хочу! — невозмутимо ответствовала бабушка, подсовывая поближе к гостье большущую миску настоящего украинского борща. — Ещё раз поешь! Что тут страшного!

Ксюша послушно зачерпнула борщ ложкой, поднесла ложку ко рту и, окончательно позабыв о том, что она только что поела, принялась с аппетитом уплетать содержимое миски. Заряжённая этим её аппетитом, Настя, махнув рукой на все свои тревоги и треволнения, тоже последовала примеру подруги.

— Ешьте, ешьте! — потчевала бабушка. — А мне уже идти надо!

— Угу! — промычала Настя с набитым ртом.

— Со стола потом уберёте! — бабушка направилась в сторону двери, подле неё остановилась, внимательно посмотрела на Настю. — Приятного аппетита!

— Угу! — снова промычала Настя, помахав бабушке свободной рукой.

Бабушка наконец вышла и подруги остались одни.

— Ну! — сразу же сказала Ксюша, отодвигая от себя остатки борща и принимаясь за котлеты. — Давай, рассказывай!

— С самого начала? — спросила Настя. — А ты мне поверишь?

Она тоже положила себе в тарелку котлету, потом не удержалась и добавила ещё одну.

— Поверю! — Ксюша исподлобья взглянула в Настину сторону. — Я теперь всему поверю!

И Настя снова начала рассказывать, второй раз уже за последние двадцать четыре часа. Как и вчера, в квартире у Олега, она решила начать с самого начала, с того злосчастного дня, когда они разом с Ксюшей решили заглянуть в заброшенную избу ведьмы.

Впрочем, уж эту-то часть Настиного рассказа Ксюша знала хорошо.