Черные гремлины

Глава 9.

Солнечные осколки

Меня положили в нору-госпиталь вместе с другими умирающими. Здесь было прохладно и тихо, время от времени нас проверял дежурный врачеватель. Нашим дежурным врачевателем был Рухма - старенький подслеповатый гремлин с половиной зубов.

- Как самчустве? - шепелявил он.

- Лучше всех.

- Ясн, - кивал Рухма и ощупывал мой лоб.

Похоже, он был глуховат, потому что всегда оставлял ответ без внимания.

- Как самчустве?

- Умираю, спасите.

- Понятн, - вздыхал Рухма и дергал меня за шерсть.

Один раз я вообще ничего не сказал в ответ на "как самчустве", но Рухма все равно буркнул "ясн" и поковырялся в моих ушах. Несмотря на возраст, Рухма свое дело знал: больные поправлялись и чувствовали себя гораздо лучше.

Рухма приказал мне отдыхать еще три ночи, но я не мог ждать так долго. Я чувствовал, что нахожусь в центре огромного лагеря и что снаружи может быть Ари-Ару. Бездействие причиняло почти физическую боль.

Покидать госпиталь строго запрещалось, поэтому я сбежал. Став невидимкой, я прошмыгнул мимо двух черных гремлинов, стерегущих выход из норы, и оказался снаружи, под ночным небом.

Мир выглядел так, словно раскололся пополам. Одна половина была такой, как раньше - чистое небо и бескрайние просторы Белого моря. А вторая превратилась в металлическую стену, вершина которой терялась в небесах, а края простирались до горизонта. Словно часть мира превратилась в железо. Это была та самая стена, прятавшаяся за концом мира, и испарения Белого моря больше ее не скрывали. Она была сплошной, ровной и бесконечно огромной.

Я находился рядом с Мегастеной. Но где именно?

Госпиталь стоял на возвышенности, с которой было хорошо видно окрестности. Я огляделся, и на меня нахлынули противоречивые воспоминания. Это место было мне так знакомо, несмотря на то, что оно невероятно изменилось.

Огромный плавучий остров, скайлд Борд, некогда неряшливая база серых пиратов, усилиями черных гремлинов преобразилась в неприступную военную крепость. Здесь стало чисто: ровные, аккуратные улицы, прямые норы с гладкими стенами, и обсидиан - много обсидиана, которым укрепили основные стены и бараки.

Несмотря на большой размер, скайдл Борд был переполнен жителями. Черные гремлины оказались в меньшинстве: все улицы были забиты лохматыми пешеходами, а из перенаселенных нор выглядывали обеспокоенные морды. Гремлины старались держаться собратьев своего племени, из-за чего остров казался разбитым на разноцветные кварталы. Самым крупным, занимающим пятую часть острова, был боевой лагерь черных, а на улицах можно было увидеть их патрулирующие отряды.

Почти столько же было серых и необычных темно-зеленых гремлинов, от квартала которых поднимались столбы дыма. Только огромная выжженная площадь, где когда-то стояла пирамида Оникса с надписью "Страдай", оставалась пустынной.

Мой взгляд привлекла высокая башня посередине скайдла. На ее вершине сидела свесив хвост розовая самка и внимательно разглядывала Белое море слепыми глазами. Ниро.

Неожиданно Ниро повернула голову и уставилась прямо на меня. Неужели маскировка пропала? Но нет, мои лапы все еще сливались с мостовой. Ниро сощурила незрячие глаза, почесала голову и отвернулась.

Даже у Ниро не получится меня заметить. На этот раз у меня есть цель. Я стал сильнее, умнее и обязательно найду Ари-Ару. Нельзя позволять черным обижать ее и заставлять делать всякие глупости.

Мне был нужен высокопоставленный черный, который знал, где Ари-Ару. Я помню только то, что она служила под началом Буквы.

Я спустился к переплетению улиц и направился к штабу черных. Я шел мимо расцарапанных стен бесчисленных квадратных нор и чувствовал едкий запах тревоги и страха. Словно жители острова готовы были накинуться друг на друга в любой момент. Их еле сдерживаемая агрессия едким мускусом пропитала воздух переулков.

Путь к лагерю черных лежал через дымный квартал темно-зеленых гремлинов. Они были чудными. Их уши и ноздри пронзали блестящие побрякушки, а лапы и хвосты покрывали браслеты и ожерелья, сделанные из всего подряд: из кусочков шерсти, из окаменелого зефира и даже из костей. У зеленых гремлинов были большие, широко раскрытые глаза, отчего складывалось впечатление, что они все время были чем-то удивлены.

Одна самка даже учуяла меня и высунулась наружу, жадно втягивая воздух. На секунду я вблизи увидел огромные любопытные глаза. Они были зелеными, как и ее шерсть. Вздох спустя она отдалилась и скрылась в норе, что-то беззлобно шипя.

Время от времени встречались марширующие группы боевичков, грозно высматривающих беспорядки. Они хмурились и держали уши торчком. Некоторые темно-зеленые бросали в патрули отрыгнутые комочки и поломанные побрякушки, но боевички старались не обращать на них внимания, только больше сводили брови.

Так здорово быть невидимым. Я бесшумно ступал по борду подушечками лап, почти касаясь других гремлинов, но они лишь удивленно шмыгали носом и ничего не понимали. Никто не смог остановить меня: ни подозрительные зеленые, ни хмурые патрули черных, ни внимательная охрана на входе в тренировочном лагере.

Букву я нашел на плацу. Она гоняла отряд серых и желтых новобранцев. Ари-Ару среди них не было. Гремлины буравили Букву злыми взглядами, но подчинялись и прыгали, приседали и скакали, когда она приказывала. А кто отлынивал, получал лапой по голове.

Я спрятался за входом в барак и начал ждать. Ждать быстро надоело, и я отправился бродить по лагерю.

Скайдл Борд в лагере черных прилегал к Мегастене очень плотно, и я не сразу заметил в сплошной стене металла огромные, высотой в три десятка хвостов ворота, вокруг которой кучка гремлинов возилась с лязгающими железными механизмами. Откуда механизмы на скайдле Борд и что это за странные гремлины-механики?

Их шерсть была коричневой. Я всматривался в них, узнавая каждого соплеменника.

Командовал гигант Раг-Баг, такой же крепкий и сосредоточенный, как всегда. С нашей последней встречи он вытянулся и окреп. Коричневые слаженно и с рвением возились с механизмами. Даже Хек-Хак сидел неподалеку, ковыряясь в какой-то маленькой штуковине. Здесь, у ворот Мегастены, трудилось все племя Железного острова.

Все, кто оставили Ари-Ару на голодную смерть.

- Привет, - сказал я Раг-Багу.

Он резко обернулся, навострив уши. В его глазах появилась тревога.

- Чего стряслось, главмех? - окликнул его Хек-Хак.

- Послышалось, - посерьезнел главный механик Железного острова и вернулся к работе.

Нельзя винить Раг-Бага за то, что он обрек нас на голодную смерть. На всех места и зефира не хватало. Кому-то надо было остаться, чтобы остальные выжили. Да?

Но и простить его не выходило. Мы больше не будем друзьями, Раг-Баг.

Я почувствовал себя призраком из прошлого, наблюдающим за выжившими собратьями. Может, так оно и было. Возможно, я умер тогда на нижних этажах Железного острова, поэтому меня никто и не мог увидеть. Прямо как Бип-Бопа. Я побрел обратно к плацу. После встречи со старыми соплеменниками внутри меня погасло что-то важное.

Вскоре занятия закончились, и Буква куда-то направилась. Я догнал ее, а когда самка свернула в переулок между бараками, прыгнул на ее спину и приставил когти к шее.

- Извини, Буква.

- Ч-ч-чего?.. - испуганно пискнула она, но тут же взяла себя в лапы и сердито прошипела: - Ты кто такой и чего вытворяешь?!

Буква схватила меня за шерсть, но я сильнее надавил когтями на ее незащищенную шею.

- Извини. Буква, где Ири-Иру?

- Зачем тебе знать?

- Скажи мне, где она, или я тебя убью, - мне стало страшно. Раньше я никому не угрожал.

- Она... - Буква сглотнула, - ее отправили на разведку вверх по Мегастене.

- А где она сейчас?

- Она улетела очень высоко и не вернулась.

- Когда?

- Примерно две ночи назад.

- Понятно, - я отпустил Букву и убежал. Она сердито распушилась и тут же удивленно застыла, никого не увидев.

Я брел по улицам скайдла Борд, рассеянно разглядывая Мегастену. Опять ты потерялась, Ари-Ару. Рядом с тобой я был счастливым. Счастье мое, где ты? Неужели ты перелетела Мегастену и нашла там место, откуда не хочется возвращаться?

Долго я бесцельно бродил по лагерю, подслушивая разговоры других гремлинов. Почти все говорили о том, что зефир скоро закончится и все начнут умирать от голода. Я и сам проголодался.

Устав, я улегся в темном переулке и уставился на небо. Раньше мне казалось, что если обжигающее солнце перестанет подниматься каждое утро, то все станут счастливыми. Но теперь солнца не было, но лучше не стало. В мире что-то поломалось. Острова больше не давали зефир, а Белое море обледенело.

Пока я размышлял, перед глазами замелькали белые блики. Я потер веки, но лучше не стало. Из нор вылезали другие гремлины и смотрели на небо, щурясь и прикрываясь хвостами.

Высоко в небесах ослепительно сияли крохотные точки. С каждым вздохом они становились чуточку больше и ярче, а вместе с этим нарастал гул, которого я раньше не замечал.

"На выжженную площадь!" - приказ Ниро пронзительным воплем вспыхнул в сознании и тут же обернулся неудержимым желанием бежать. Я вскочил и даже сделал несколько шагов, прежде чем пришел в себя. Но остальных гремлинов было не остановить, целые толпы разношерстных жителей скайдла Борд вырвались из нор и понеслись на выжженную площадь - такова была сила воли Ниро.

Меня затянуло в неудержимый поток, и я побежал вместе со всеми. Чтобы не упасть, приходилось цепляться за лапы других гремлинов. Кто-то наступил мне на хвост. В мгновение ока настороженные улицы скайдла Борд заполнились бушующей рекой паникующих гремлинов. Давка нарастала, становясь дикой и неконтролируемой. Я давно стал видимым, растеряв всю концентрацию и думая только об одном - остаться в живых. На моих глазах темно-зеленая гремлинша, та самая, что учуяла меня в переулке, упала и затерялась в шерстяной массе, погребенная под тысячами лап.

Нас вынесло на выжженную площадь, в центре которой аккуратными шеренгами построились боевички черных. По периметру площади стояли розовые гремлины с повязками на глазах. Все они держались за лапы, образовывая кольцо, но увидев толпу, тут же разомкнулись, пропуская нас внутрь.

Мы ворвались на площадь и только тогда остановились. Сознание начало возвращаться в глаза обезумевших от приказа Ниро гремлинов, но они были слишком напуганы, чтобы возмущаться. Со всех уголков скайдла Борд к выжженной площади стекались разношерстные гремлины, вливаясь в одну большую, взволнованную массу.

Здесь были даже не тысячи, а десятки тысяч гремлинов со всех островов Белого моря. Многие из них погибли в давке или потеряли друзей. Зачем Ниро так ужасно поступила?

Я поискал глазами одинокую башню и увидел на ее вершине розовую владычицу воли, которая все так же слепо смотрела на небо. Только сейчас я понял, что небо посветлело, как перед рассветом, а те белые всполохи, показавшиеся мне бликами в переулке, превратились в огромные, ослепительно яркие глыбы, с бешеным ревом несущиеся к земле.

Осколки солнца падали на землю.

Ниро запела. Запели и несколько сотен розовых гремлинов, сомкнувших кольцо вокруг выжженной площади, а потом крепче взялись за лапы и повели хоровод. Их песня не содержала слов, она органично вплеталась в оглушающий рев падающих осколков, а ее ритм был ровным и спокойным. Я стоял на краю толпы и смотрел прямо на мастеров воли с повязками на глазах.

- Ла-ла-ла-ла-ла, - пели они, не раскрывая пасти.

По мере пения розовых гремлинов вокруг площади возник мерцающий купол, который с каждым вздохом становился более плотным и видимым.

Один из осколков рухнул где-то далеко за горизонтом и исчез в яркой вспышке. Спустя мгновенье до нас докатилась дрожь Белого моря и сверху, вслед за первым, посыпались еще осколки.

Они падали невообразимо далеко, и у меня даже появилась надежда, что наш остров эта буря не затронет, но в тот же миг сияющая глыба обрушилась на квартал зеленых гремлинов в трех сотнях прыжках от нас.

Грохнул взрыв, и земля под лапами заходила ходуном. Я еле удержал равновесие, но многие упали на четвереньки. Над местом падения поднялось зарево пожара и повалил плотный черный дым. Розовые продолжали петь и вести хоровод, поддерживая друг друга за лапы.

Следующий осколок врезался в мерцающий купол.

Кусок солнца разлетелся в раскаленную пыль и окутал купол пылающим покрывалом. В тот же миг половина розовых гремлинов обмякла, но песня, едва не сорвавшись на вой, не прервалась - оставшиеся в сознании мастера воли продолжили волочить ослабших собратьев.

Я чувствовал себя беспомощным и незначительным - просто жался к кому-то рядом и наблюдал за розовыми гремлинами, которым становилось все хуже и хуже. У некоторых шла кровь из носа, из ушей и даже из пасти. Самых слабых мастера воли отпускали и смыкали хоровод, оставляя безжизненные тела собратьев на земле.

Сверху падали еще осколки, гремело в ушах и бешено колотилось сердце - все больше мертвых розовых на земле, все прозрачнее купол над головой, все отчаяннее взгляды гремлинов рядом со мной. Мне показалось, что я заметил несколько знакомых морд среди толпы. Неужели и они все погибнут этой ночью? Скольких еще друзей я похороню?

Хоровод распался и купол исчез. Если сейчас на нас обрушится глыба - мы все погибнем.

Но и шторм прекратился. Лишь несколько далеких вспышек известили о том, что в невообразимой дали упали последние осколки. Небо приобрело болезненный кроваво-красный оттенок.

Я сидел на земле и смотрел туда, где раньше возвышалась башня Ниро. От нее остались лишь дымящиеся руины, и нигде не было видно слепой розовой гремлинши с большой головой. Мог ли я назвать ее другом - ту, с кем даже никогда не разговаривал?

- Говорит адмирал черных гремлинов, - разнесся над площадью усиленный волей голос. Некоторые гремлины рассеянно переглянулись, но многие продолжили сидеть и опустошенно смотреть в пустоту. Адмирал Чаро стоял на обломках одной из нор, возвышаясь над остальными. Его некогда безупречный мундир покрывали пятна копоти и осевшая после взрывов пыль. Рядом покачивался мастер воли - я узнал в нем Скайу, который когда-то научил меня не говорить другим свое настоящее имя.

Адмирал продолжал:

- Мы больше не можем оставаться у Мегастены. Мир жесток, и ему приходит конец. Если останемся - умрем, от голода или от стихии. Раг-Баг, ты здесь? Как скоро вы откроете дверь в Мегастену?

Я посмотрел на толпу и сразу увидел Раг-Бага - он возвышался над остальными, как скала среди камней.

- Боюсь, мы не сможем, - отрешенно ответил коричневый гигант. - Даже если будем ее пилить сотни циклов.

- Ясно, - нахмурился Чаро. - Значит, завтра мы начнем подъем по Мегастене.

Толпа возмущенно загудела. Кто-то из зеленых начали выкрикивать обвинения и угрозы. Черные гремлины на площади напряглись и снова построились боевым порядком.

- Кто не хочет идти с нами, останется здесь, - отрезал адмирал Чаро, и на площади вновь воцарилась тишина: - Для подъема нам нужны механизмы и приспособления. Ты справишься, Раг-Баг?

- Смотря с чем.

- Тогда останься, мы собираем совет.

- Угу, - кивнул Раг-Баг и направился к адмиралу. За ним последовали остальные коричневые.

Толпа начала расходиться. Гремлины вновь поделились по цветам и поплелись в свои кварталы. Только некоторых из этих кварталов больше не существовало, вместо них дымились обломки и развалины. В местах падения осколков скайдл Борд был испещрен огромными трещинами, а некоторые его части откололись и утонули в Белом море.

За несколько сотен вздохов остров-крепость превратился в опаленное поле боя. Если бы солнечные глыбы падали чуть дольше, от скайдла Борд не осталось бы ничего - он раскололся бы и сгинул в заледеневшем Белом море. То тут, то там раздавался чей-то жалобный вой - гремлины находили мертвых друзей. Атмосфера осторожной враждебности на острове сменилась траурным отчаянием.

- Призрак, это ты? - спросил кто-то знакомым голосом.

Я обернулся и увидел Мышонка. Правая его половина была серой, а левая - рыжей, к этому невозможно было привыкнуть. Рядом стоял Бурошкур и недоверчиво на меня косился.

- На самом деле меня зовут Лак-Лик, - ответил я.

- Я тя помню, - заявил Бурошкур. - Ты пер остатки "Горелой", покуда мы с братишкой загибались от соплей. Стало быть, за мной должок.

- Угу, - рассеянно согласился я.

- Тогда мы побродим с тобой, - заявил серый пират. - Все равно для нас здесь нет норы.

- А как же другие пираты?

- Пиратов больше нет, - сплюнул Бурошкур. - Сложно грабить утопшие острова, на которых одни трупы. А другие серые нам не кореша.

- Что ты собираешься делать теперь, Лак-Лик? - спросил Мышонок.

- Не знаю, - я действительно не знал.

Неподалеку от нас совещались главные гремлины острова. Боевички расставили охрану по периметру, чтобы никто не помешал совету обсуждать самые важные вопросы. Раг-Баг был среди этих главных гремлинов, и мне было очень интересно послушать, о чем они говорили.

- Подождите здесь, - я отряхнулся и исчез. Бурошкур разинул пасть от удивления, а Мышонок хихикнул и толкнул его в мохнатый бок.

Миновав стражу, я остановился у камня совета. Вокруг него сидели семь гремлинов, возглавлял которых суровый адмирал Чаро, и ожесточенно спорили.

Помимо адмирала и Раг-Бага совет держали еще пять гремлинов, двое из которых были черными. Я узнал сердитого коротышку Скобу и сонного врачевателя Вонга, который когда-то пытался научить меня исцелять переломы костей.

К моему большому удивлению, Ког тоже был в совете, и его фуражку украшал серебряный череп. Неужели он стал самым настоящим капитаном? Это так круто. Он по-прежнему носил кожаные перчатки на передних лапах.

Двух остальных гремлинов я не знал. Первый был бойким стариканом с темно-зеленой шерстью, разукрашенной узорами и утыканной десятками узелочков. Он был костлявым и крючковатым, из его ноздри торчала козявка, а из ушей проглядывали клочья пыли.

Вторым была фиолетовая гремлинша с пышной гривой и кисточкой на хвосте. Ее шерсть выглядела такой мягкой и пушистой, что даже казалась съедобной. Мне захотелось ее потрогать, но я удержался -мою маскировку могли раскрыть и тогда Скоба меня заколет.

- Штахшнешиешнестахахшне! - важно заявил старикан.

- Стоящий-у-порога Изумшера напоминает, что никто не признавал за вами, адмирал Чаро, права командовать, - промурлыкала фиолетовая гремлинша. - И я разделяю его взгляды.

Старикан еще что-то прошипел. По-моему, он просто повторил то же самое, но я старательно запомнил интонацию, с которой это произнес, паузы между словами, ударения и звуки. Когда-нибудь это может мне пригодиться.

- Стоящий-у-порога Изумшера требует объяснений, адмирал, - пояснила она. - Как и я.

А потом на свободном месте рядом с адмиралом Чаро возникла Ниро. Просто так - из воздуха появилась. Ниро жива!

"Так ведь метеориты же, - объяснила она. Она не раскрывала пасти, ее мысли просто возникали в голове: - Чтобы вас спасти, погибли тридцать восемь мастеров воли, а шестнадцать сошли с ума. И я, кстати, тоже сошла с ума".

С этими словами Ниро исчезла.

- Это была владыка воли Ниро, - невозмутимо пояснил Чаро. - Необычные способности делают ее безумной, но ей движут только доброжелательные намерения. Я беру на себя всю ответственность за любые ее действия, какими бы странными они не казались.

Адмирал говорил спокойно и уверенно, словно объяснял маленькому гремлину, почему купаться в Белом море опасно, хотя на самом деле стоящий-у-порога выглядел гораздо старше его. Чаро продолжал, и в его голосе прорезались угрожающие нотки:

- Я взял на себя командование гремлинами с единственной целью - чтобы помочь нам всем выжить. Я уверен, что справлюсь с этим лучше тебя, стоящий-у-порога, и не намерен вносить изменения в текущую иерархию власти. Любое неподчинение и критика приказов вышестоящего по званию будет наказываться, вплоть до казни. Вы можете участвовать в обсуждениях совета, но решения принимаю я. Есть еще вопросы?

Фиолетовая гремлинша что-то промурлыкала на ухо темно-зеленому старику, и он нахмурился. Потом он сплюнул на землю и ушел, расталкивая черных, а гремлинша последовала за ним.

- Разрешите задержать и расстрелять из рогаток, - предложил Скоба.

- Не разрешаю. Зеленые могут остаться и ждать чуда, я не намерен силком тащить их за собой. Перейдем к делу. Вонг, доложи о потерях.

- Две сотни разношерстных и тридцать восемь мастеров воли.

- Что с припасами?

- Припасов хватит еще на семь ночей по старому времяисчислению.

- А если мы заберем зефир зеленых?

- На четырнадцать, - Вонг сложил ладошки.

- Раг-Баг, сколько твоему племени надо времени, чтобы изготовить лазательные побрякушки для восьми тысяч гремлинов?

Раг-Баг задумался. Он выглядел хмурым и становился еще мрачнее с каждым вздохом. На нижних этажах Железного острова я испытал похожее чувство. Не нужно было уметь считать, чтобы понять - восемь тысяч побрякушек не изготовить даже за цикл.

- Два цикла, - ответил Раг-Баг.

- Плохо. Еще варианты?

- Можем снарядить разведчиков, часть из них - на сани и на поиски пригодных островов, а часть - вверх по Мегастене, - проскрипел Скоба.

- Можно попробовать починить железную самку, которую нашли у последних прибывших, - предложил Ког. Неужели он говорил о Ежи? - Мне кажется, она сможет нам помочь.

- Я уже ковырялся в ней, - вмешался Раг-Баг. - Безнадега. Это забытая механика, никто не знает, как чинить такие штуковины.

- Есть один гремлин, который знает, - возразил Ког.

- И кто же это?

- Оникс.

- Огненный гремлин? С чего ты взял, что он разбирается в забытой механике? - удивился Раг-Баг.

- Просто знаю и все, - насупился Ког.

- Исключено, - поднял лапу адмирал. - Нам так и не удалось подчинить Оникса. Если выпустим его из клетки, опять будут жертвы. Еще варианты?

- Когда мы приплыли к Мегастене, - начал Раг-Баг. - мы нашли в ней множество трещин, уходящих далеко вглубь. Они были достаточно крупными для гремлина, но не для корабля. Возможно, эти трещины ведут на другую сторону Мегастены.

- Где эти трещины? - оживился Чаро.

- Под водой.

Повисло молчание.

- Ваш корабль точно не пройдет? - прервал тишину адмирал.

- Мы уже пробовали. Не.

- Что ж, тогда и этот вариант для нас закрыт, - резюмировал черный гремлин.

Я слушал и запоминал. Каждая мысль, каждое ненароком оброненное слово могло пригодиться. Я вслушивался в медлительную речь огромного Раг-Бага, в скрипучие замечания Скобы и в рассудительные комментарии Вонга. Изредка Чаро холодно напоминал о том, что скоро голод, что грозит смерть и нужно эту проблему решать. Только Ког молчал и поглядывал на лапы в перчатках. Но он и так уже сказал слишком много полезного. Когда он только успел дослужиться до такого высокого положения? Ког хороший боевичок.

Я слушал и понимал, что мы обречены. Только чудо сможет нас спасти, если вдруг двери Мегастены откроются, а там окажется целый остров зефира, или если вместо пепла с небес начнет падать зефирная пыль. Все мы лишь песчинки на берегу мира, а мир жесток. Достаточно было двум лишним осколкам врезаться в скайдл Борд, чтобы гремлины перестали существовать. Нам повезло.

Адмирал Чаро выглядел уверенным - какими усилиями давалась ему эта уверенность? Даже Скоба иногда нервно поправлял китель и скреб плечи пожелтевшими когтями. Раг-Баг откровенно нервничал, у Вонга дрожали губы, а Ког ушел в себя.

Мог ли я им помочь?

Я покинул совет. Мышонок с Бурошкуром играли в лапки, причем иногда Бурошкур поддавался маленькому брату и делал это так умело, что тот ничего не подозревал и ликовал после каждой победы. Я появился прямо перед ними, и Бурошкур вздрогнул от неожиданности.

- Ну ты дичь, - поскреб он нос.

- Ты придумал, что делать дальше? - спросил Мышонок.

- Да. Мы спасем всех гремлинов, - объяснил я и, заметив, как нахмурился Бурошкур, добавил: - Если вы не против, конечно.

- Здорово! - обрадовался Мышонок. - Но как мы это сделаем?

- Не знаю. Но мы можем починить Ежи, а она наверняка знает.

- Ежи - это гремлинша из железа?

- Да. Слушайте план. Я очень долго над ним думал, вот столько, - я показал пальцы на всех лапах. На самом деле я думал над ним гораздо меньше, к тому же прежде мне не доводилось составлять планы, поэтому я не был уверен в его эффективности. Но времени на обдумывания не было.

По мере того, как я рассказывал подробности, Бурошкур все больше хмурился, а Мышонок все больше радовался. Когда я рассказал особенно рискованную часть плана, брови Бурошкура стали похожи на галочку и я не выдержал и хихикнул.

- Че ржешь? Ты нас подыхать посылаешь! Я сказал, что за мной должок, а не гроб с моей тушей!

Он был прав. Его брови галочкой больше не казались смешными. Только если чуть-чуть.

- Да, - согласился я. - Прости.

- Брат, - Мышонок дернул Бурошкура за лапу. - У нас получится.

- А ежели нет? - всхрапнул большой пират.

- Тогда нас расстреляют из рогаток и заколют двузубцами, - насупился Мышонок. - Но я все равно помогу Лак-Лику, а ты делай, как хочешь.

Бурошкур поскрипел клыками, повертел хвостом, а потом грохнул кулаками о землю. Так сильно, что на ней даже осталась трещина. Я вздрогнул и отскочил, а черные гремлины неподалеку начали на нас коситься. Только Мышонок продолжал спокойно наблюдать за братом.

- Я с тобой, - смирился Бурошкур.

- Здорово, - я был действительно рад, что такой большой и сильный гремлин на моей стороне. У нас все получится.

Мы пожали лапы и разошлись. С этого момента вступал в силу мой план.

Я направился в сторону лагеря черных гремлинов, с каждым шагом теряя краски и очертания. Незаметный и тихий, я обошел дозорных и проникнул ко входу в боевые норы. Оказавшись внутри, я принюхался, пытаясь уловить знакомый запах - тщетно.

Черные должны были держать его где-то здесь, в переплетениях коридоров скайдла Борд. Вряд ли они оставили бы такого опасного гремлина снаружи, у всех на виду. Я начал спускаться, петляя по норам и время от времени останавливаясь, чтобы принюхаться, надеясь, что в этот раз я почувствую нужный запах, но в коридорах базы черных пахло только потом и раскаленным обсидианом.

Сейчас база пустовала, лишь иногда я встречал патрули гремлинов, которые настороженно морщили носы, когда проходили мимо. Неужели от меня так пахло? Некоторые боевички сторожили склады и входы в особенно важные норы, например, в кузницу, где из раскаленного обсидиана отливали двузубцы и значки черепов.

Я спускался все ниже, и меня начало преследовать навязчивое чувство тревоги, словно я вновь оказался в недрах Железного острова, среди безжизненных приборов и колб. Как мог, я гнал тревогу прочь - моя задача была важней. Страх липкими щупальцами окутывал внутренности, а я старался его игнорировать. Нельзя сдаваться только потому, что кое-кто такой пугливый.

На пятом подземном этаже вдоль правой стены шли норы-клетки с крепкими стальными прутьями. Все клетки пустовали, кроме одной, в которой, свернувшись клубочком у стены, дремал слабый и истощенный гремлин. К моему удивлению, в этом гремлине по ободранному уху и хитрой, хоть и несчастной морде я узнал пять-раз-Швепса. Его серая шерсть слиплась, на лапах и спине виднелись синяки, а сам он напоминал мокрую тряпку.

- Швепс-швепс, - позвал я, - швепс-швепс-швепс.

- А? - дернулся тряпка-Швепс на полу. - Не бейте меня.

- Швепс, ты случайно не знаешь, где держат Оникса?

- Я больше не буду хулиганить, - заскулил побитый-Швепс.

- Ты молодец, но скажи пожалуйста, где держат Оникса.

- Первого пирата? - округлил он глаза. - Они держат его в самом низу. Даже ниже самого низа!

- Ничего себе, - удивился я. - Спасибо.

- Стой, я тебя припоминаю, - зашепелявил Швепс, но я уже ушел.

Теперь я знал, что Оникс где-то на нижних этажах, а возможно даже ниже, хотя не совсем понятно, как это. Путь дальше преграждала вереница из люков, и каждый пришлось откручивать и поднимать, чтобы спуститься. Преодолев пять таких люков, я оказался на шестом этаже боевых нор и, как оказалось, на последнем.

Больше этажей не было, и вовсе не потому, что их не успели прокопать, а потому, что ниже было Белое море. Местами пол был укреплен обсидианом, и за мутной поверхностью вулканического стекла медленно шевелились потоки белесой кислоты. Похоже, Белое море замерзло только на поверхности.

Шестой этаж казался заброшенным: повсюду валялись поломанные побрякушки и мусор, а редкие полки были покрыты толстым слоем пыли. Этот бардак совсем не подходил черным гремлинам, любящим чистоту и порядок. У каждого из верхних этажей имелось ясное предназначение: госпиталь, кузницы, тренировочные коридоры и тому подобное, но зачем были нужны грязные коридоры, так близко граничащие с Белым морем?

Я принюхался и учуял едва заметный запах гари и газа - запах Оникса. Стараясь не упустить его, я побрел по шестому этажу, жадно втягивая воздух ноздрями и прислушиваясь к каждому шороху.

Наконец, я набрел на нору, откуда шел запах, и в этой норе чем-то хрустели. Приблизившись, я аккуратно заглянул внутрь и чуть ни получил побрякушкой по голове. Механическая игрушка пролетела в когте от моего уха и врезалась в стенку, разлетевшись на мелкие детали. Спустя миг тишины хруст возобновился.

Отдышавшись, я снова заглянул внутрь.

Эта комната была прозрачной. Ее стены и пол целиком состояли из чистого обсидиана, а за ними простирались мутные толщи Белого моря. Казалось, что кислота сейчас сломает, прожжет хрупкое препятствие и ворвется внутрь, затопив весь этаж вместе со мной, но обсидиан крепко сдерживал напор воды.

Посередине комнаты сидела Ниро и сосредоточенно ломала побрякушки, поочередно откусывая или отрывая от них кусочки. Рядом с ней уже высилась целая куча разбитых игрушек и одежек, которая только продолжала расти по мере того, как она разбрасывалась испорченными вещами.

Я узнал эти побрякушки, ведь они так долго окружали меня. Это были сокровища Оникса. Но где же сам чешуйчатый пират?

От Ниро исходили волны паники и безумия, ее слепые глаза бездумно смотрели в стену, а ее движения казались неестественными и припадочными. Иногда она хваталась за голову и тихо стонала, покачиваясь взад-вперед. Набравшись смелости, я шагнул внутрь, стараясь аккуратно ступать по прозрачному полу. Казалось, что в любой момент пол под лапами может треснуть и дать течь. Преодолев страх, я посмотрел вниз.

Под полом рядом с Ниро находилась хрупкая капсула, со всех сторон окруженная водой и соединенная с комнатой лишь тонким горлышком обсидиана, через которое поступал воздух. И в этой капсуле неподвижно лежал Оникс, глядя в пустоту перед собой.

Из этой тюрьмы невозможно было сбежать - любые попытки пробиться наружу повредили бы стенки, и Белое море затопило бы капсулу прежде, чем Оникс смог что-нибудь сделать. Ни огромная сила, ни умение дышать огнем не могли ему помочь. Оникс заслужил свое наказание - по его вине и из-за его жестокости погибло много гремлинов, но мне все равно было его жалко. Я знал, каково это - жить взаперти долгое время.

И сейчас я должен был освободить его, ведь только Оникс мог починить Ежи.

Неожиданно Ниро упала на четвереньки и тяжело задышала. Из ее широко раскрытых слепых глаз закапали слезы. От нее понесло жуткой вонью - словно она не умывалась целый цикл. Миг спустя Ниро начала задыхаться и скрести лапами горло. Я остолбенел, не зная, что делать. Розовая гремлинша захрипела, бессильно пытаясь втянуть воздух.

Я подбежал к Ниро и попытался ей помочь. Я дотронулся до нее - и...

... и попал в ад. В этом месте были лишь страх и боль, мое тело забилось в судорогах, а мышцы свело жуткими спазмами. Куда ни глянь, везде были или ослепляющий, выжигающий зрачки свет, либо бездонная, гасящая сознание тьма, обволакивающая невообразимым ужасом. Воздух превратился в ядовитый газ, и каждый вздох наполнял легкие пахучей и мерзостной отравой. Я начал задыхаться. Сжавшись в комочек, я и изо всех сил захотел, чтобы это место исчезло навсегда. Пускай оно пропадет, станет незаметным, невидимым, неслышимым, пусть оно уйдет.

Все исчезло. Я валялся на холодном полу и тяжело дышал. Кто-то начал ощупывать лапами мою морду.

- Неплохо мы чуть вдвоем не рехнулись, да? - весело заметила Ниро, продолжая трогать меня за морду: - Неплохо же. Слушай, я тебя уже не видела. Прошлый раз я тебя не видела, когда ты пришел со Скобой, а теперь я снова тебя не вижу.

- Угу, - я поднялся и отодвинулся от Ниро. Она выглядела совершенно здоровой и даже веселой, а пахло от нее свежим зефиром. Слепая гремлинша смотрела немного мимо меня.

- Ты очень интересный, - изрекла Ниро спустя секунду раздумий. - Понятия не имею, о чем ты думаешь, поэтому рассказывай.

- Я пришел освободить Оникса, - честно признался я.

- Какого Оникса? - нахмурилась владыка воли. Потом она указал когтем вниз и уточнила: - Вот этого, что ли?

- Угу, - согласился я и отодвинулся еще немножко на всякий случай.

- Но он же нас спалит и убьет, если я его освобожу, - задумалась Ниро.

- Вовсе нет, - постарался переубедить я, хотя сам не был в этом уверен: - Я долго жил у него в плену и он ни разу меня не убивал.

- Думаешь? - усомнилась розовая гремлинша.

- Конечно.

- Чаро расстроится, когда узнает, - вздохнула Ниро. - Но, полагаю, я у тебя в долгу.

Ниро что-то сделала с комнатой, ее очертания поплыли, искривились, и вздох спустя Оникс грохнулся на пол рядом со мной. Я пискнул и отскочил, моя шерсть поднялась дыбом. Оникс так и остался лежать, распластавшись и глядя перед собой.

- Умер, - склонила голову Ниро.

- Как же так... - начал я, но меня перебило злобное шипение:

- Три цикла я с-с-сидел в этой клетке, - первый пират попытался подняться, но лишь неловко посучил лапами: - и представлял, как буду вас-с-с убивать, когда выберус-с-сь.

Ниро нахмурилась и соединила лапы в агрессивном жесте.

- Но мы и так все скоро умрем от голода, - грустно сказал я. Меня расстроила жестокость Оникса: - Тебе даже не надо ничего делать.

Чешуйчатый гремлин внимательно на меня посмотрел. Он так долго меня разглядывал, что стало неловко. В конце концов Оникс облизал глаза и серьезно сказал:

- Я забыл свое имя и твое тоже.

- Тебя зовут Оникс, а меня - Лак-Лик.

- Ты не голоден, Лак-Лик? Я три цикла тебя не кормил.

- Все это время меня кормила Ежи, но она поломалась.

- Какого она цвета? - спросил чешуйчатый гремлин.

- Металлического. Ты починишь ее?

- Не помню, как чинить, - нахмурился Оникс.

- Вот как... - расстроился я. Мои уши непроизвольно опустились.

- Вспомню, - пообещал чешуйчатый гремлин.

- Здорово, - это вселило в меня надежду. - Тогда пошли. Ниро, ты же нас проведешь?

- С радостью, только посплю, - сообщила Ниро и заснула. Потом она проснулась и добавила: - Три дня буду спать.

На этот раз владыка воли уснула крепко.

- Пойдем, мы договорились с ребятами встретиться как можно раньше, - поторопил я Оникса.

Чешуйчатый гремлин беспомощно засучил лапами, но так и не смог подняться.

- С-с-слишком холодно, тело не с-с-слушается.

Я взял его за лапу и помог подняться. Оникс оказался легким, словно состоял из одной чешуи, в его лапах не ощущалось прежней силы, в пожелтевших клыках чернели выгнившие дырки, а покрасневшие глаза все время слезились. Едва переставляя лапы, он почти волочился по земле, целиком опираясь на меня. Оникс очень ослаб за время, что провел в плену, иногда он дрожал и беззлобно шипел, глядя в сторону.

Мы вернулись к люкам и кое-как поползли по лестнице наверх. Один раз Оникс чуть не сорвался, и тогда я у него спросил:

- А когда тебя последний раз кормили?

- Никогда, - ответил он.

Мы преодолели пять люков и оказались на этаже с тюрьмами. Еще немного - и свобода. У меня в животе забурчало - я тоже проголодался. Надо найти зефир, накормить Оникса и поесть самому.

- Тс-с-с! Ничего себе, ты освободил первого пирата, - шикнул кто-то из клетки. Это был пять-раз-Швепс: - Выпустите меня!

- У нас нет времени тебя выпускать, - сказал я и собрался идти дальше.

- Эй!.. Если вы меня не выпустите, я позову боевичков и они вас схватят, - начал угрожать коварный Швепс. - А потом знаете что с вами сделают? Побьют, заколят, поломают, зарубят...

Если бы я был один, то легко смог бы скрыться от черных гремлинов. Но мне надо было вытащить Оникса, а он выглядел слишком слабым, чтобы прятаться по углам.

- ... зарежут, затопчут, поцарапают, отлупцуют, - продолжал тем временем Швепс. Увидев, что я заколебался, он добавил: - Ну же, освободите меня! Я знаю, как выбраться отсюда незамеченным.

- Ну ладно, - сдался я. - Но как мы откроем эту клетку?

Только сейчас я обратил внимание на то, что клетка никак не открывалась, а прутья, похоже, не вынимались. Как только Швепс умудрился попасть внутрь? Пока я ломал голову над тем, как вытащить пирата из тюрьмы, Оникс вдохнул полной грудью и обрушил на железные прутья струю раскаленного пламени. Они оплавились, и в клетке образовалась большая дыра. Перепуганный и немного опаленный Швепс жался в противоположном углу.

- Вылезай, - сказал я, мгновенно вспотев от возникшего жара.

- Чуть не сжег, - пробормотал Швепс, выбираясь наружу.

- Я и хотел тебя сжечь, - прошипел Оникс, - чтобы ты не позвал черных.

- Хорошо, что все так обернулось, - встрял я, а то серый гремлин совсем сник: - Покажешь, как незаметно выбраться отсюда?

Швепс кивнул и побрел по коридору, почему-то в обратную сторону. Я послушно последовал за ним, поддерживая Оникса, который ослаб еще больше. Серый гремлин шел по закоулкам базы черных, время от времени принюхиваясь и меняя направление, пока не привел нас к складу зефира. Склад охраняла целая толпа вооруженных до клыков боевичков. Мы укрылись в отнорке за поворотом.

- Когда я крал, не было столько охраны, - начал оправдываться Швепс.

- Я принесу зефир. Побудь здесь с Ониксом, - я прислонил чешуйчатого пирата к стене. Швепс побелел и залепетал:

- А он меня не убьет?

- Оникс, ты ведь не убьешь его? Пожалуйста.

- Обещаю, - серьезно сказал первый пират.

- Спасибо, - я собрался уже идти, но Оникс схватил меня за лапу.

- Лак-Лик, - прошипел он, - какого ты цвета?

Я посмотрел на свою шерсть. Когда-то она была пушистой и коричневой, но теперь к ней примешалось множество других тонов: медный от красного зефира, черный от копоти и гари, серый от пыли и грязи. Даже если долго вылизываться, вряд ли удастся вывести весь слой впитавшихся красок. Какого же я цвета?

- Любого, - ответил я и исчез.

Это был первый раз, когда я видел Оникса удивленным. Его зрачки расширились, он оторопело облизнул глаза и отпустил мою невидимую лапу. Швепс плюхнулся на хвост и отполз к стенке, что-то бормоча.

Боевичков было действительно много, и они старательно охраняли склад с зефиром, но их бдительности не хватило, чтобы заметить меня. Зефира было очень много и самых разных цветов - огромные ряды полок и коробок были завалены им доверху, но что такое эти коробки для многих тысяч гремлинов? Скайдл Борд находился на пороге голодомора, и не пройдет и семи ночей по старому времяисчислению, как голодающие гремлины будут готовы убить за крошку сладостей. Воруя зефир, я чувствовал себя злодеем, отбирающим последний кусок у самок и детенышей. Поэтому я взял немного розового зефира, посыпанного черной крошкой - ровно столько, сколько потребовалось бы для выполнения нашей миссии.

Глотая слюни, я направился к выходу. Один из боевичков вдруг ошалело посмотрел на меня и сказал:

- Запасы улетают.

Я забыл, что зефир остался видимым. Другие боевички уже оборачивались посмотреть на летающие запасы, а я уже прокручивал в голове, как меня ловят, бьют, колят, ломают, рубят и многое другое, о чем рассказывал Швепс. Вот бы этот зефир тоже исчез, пропал, стал таким же незаметным и незначимым, как я. Пожалуйста.

И зефир исчез.

- Разговорчики на посту, - старший боевичок отвесил заметившему меня черному гремлину оплеуху.

- Но я... - забормотал он.

- Еще слово, и отправишься в морозную камеру.

Рядовой боевичок сконфуженно умолк, а я поспешил в укрытие.

Когда я вернулся в отнорок, Оникс душил Швепса, а тот хрипел и бестолково размахивал лапами, пытаясь спихнуть с себя чешуйчатого гремлина. Я с трудом оттащил Оникса от серого пирата - даже в таком состоянии его хватка была крепкой и смертельно опасной.

- Ты же обещал, - упрекнул я его.

- Он предложил сдать тебя, чтобы выпросить помилование, - прошипел Оникс. Пять-раз-Швепс отполз в противоположный конец отнорка, тяжело дыша и затравленно на нас глядя.

- Швепс, мы пытаемся спасти всех гремлинов на свете, - объяснил я. - Не надо меня сдавать, иначе у нас ничего не получится.

Серый гремлин быстро закивал. Я вздохнул и раздал всем зефир:

- Угощайтесь.

- Как так вышло, что теперь ты кормишь меня? - спросил Оникс, разглядывая зефирку в когтистой лапе.

- Ме жнау, - ответил я с набитым ртом.

Поев, мы вновь позволили Швепсу вести нас по коридорам базы черных. Один раз нас чуть не застукал патруль, но мы вовремя спрятались в ящиках со снарядами для рогаток. Пока мы шли, я не переставал удивляться, до чего здесь все правильно и опрятно. Неряшливые норы Железного острова даже рядом не стояли с аккуратными помещениями черных гремлинов. Потом я вспомнил про судьбу своего острова и загрустил.

Вскоре мы оказались у большой пустой коробки, срубленной из борда. К металлическому блоку на ее вершине была прикреплена двойная веревка, которая уходила ввысь, теряясь в темной глубине шахты. Швепс забрался наверх и с важным видом сообщил:

- Эту штуковину сделали коричневые гремлины, чтобы таскать другие штуковины. Веревка идет до самого верха. Давайте поднимемся по ней и вылезем наружу.

- Давайте, - согласился я.

Мы взобрались на коробку и начали подъем. К моему облегчению, Оникс уже достаточно окреп, чтобы карабкаться самому, его организм с ужасающей стремительностью восстанавливался после еды. Оникс съел почти весь зефир, что я принес, совсем немного оставив нам со Швепсом. Я надеялся, что это поможет ему вспомнить, как чинить.

Но не успели мы подняться и на несколько хвостов, как веревка начала движение, а коробка поползла вверх.

- Влипли!.. - прошептал Швепс. - Спрыгиваем!..

Втроем мы прижались к крыше коробки и терпеливо ждали, пока она поднималась к вершине шахты. Коробка остановилась напротив металлических дверей у самого потолка, едва нас не придавив. После остановки двери распахнулись и внутрь вошел конвой из четырех боевичков и двух пленных. Из любопытства я проковырял когтем маленькую дырочку в потолке коробки.

Конвой возглавлял Ког с мешком в лапах, который я когда-то давно сделал из своего плаща, и из этого мешка торчала железная лапа Ежи.

С отчаяньем я узнал в пленных Мышонка и Бурошкура. Мышонок шмыгал носом и виновато глядел в пол, а помятый Бурошкур храбрился и бросал грозные взгляды на боевичков с трезубцами, иногда сплевывая на пол. Слюна у него была странного синего цвета.

Судя по всему, у братьев ничего не получилось и их схватили, а теперь наверняка посадят в жуткую камеру вроде той, в которой держали Оникса. Я отчаянно вцепился лапами в веревку, стараясь остановить ее движение, но лишь ободрал кожу на подушечках лап - коробка неумолимо продолжала спуск. Я оглянулся по сторонам и, не найдя ничего, что могло бы спасти ситуацию, тихонько завыл.

- Помочь? - спросил Оникс и, не дожидаясь ответа, сомкнул челюсти на блоке, вокруг которого вращалась веревка. Раздался жуткий скрежет, что-то лопнуло и коробка начала стремительно падать вниз. Оникс выплюнул уже бесполезный блок и задумчиво облизнул сломанный клык. Я вовсе не такую помощь имел в виду.

- Спасибо, - неуверенно поблагодарил я, прежде чем мы грохнулись.

Набрав скорость, коробка проломила пол на пятом этаже и свалилась на шестой, подняв тучи пыли. На нас посыпались обломки перекрытия и какие-то щепки. Я скатился с крыши и больно шмякнулся о холодный обсидиан, каким-то образом очутившись рядом со спящей Ниро.

- Вы и мертвого разбудите же, - пожаловалась она и, перевернувшись на другой бок, захрапела.

Из коробки, кашляя и пошатываясь, выбрался Ког и тут же заметил меня. Щурясь и отмахиваясь от пыли, он взял свой двузубец наизготовку и грозно потребовал:

- Наруши!.. кхе-кхе!.. тели, сдавай!.. кха-кха!.. тесь!

Чихая, из коробки вышли остальные черные гремлины и направили на меня двузубцы. Пыль понемногу рассеялась, и глаза Кога изумленно расширились, когда он меня узнал.

- Лак-Лик?.. - ошеломленно спросил он. - Я думал, ты умер. Что ты здесь делаешь? И что с твоими глазами?

За спиной Кога я увидел приготовившегося к атаке Оникса и едва успел его остановить:

- Не убивай! - чешуйчатый пират прервал прыжок в последний момент. Ког и остальные черные гремлины спешно развернулись и наставили свои двузубцы уже на него.

- Первый пират на свободе! - в смятении прокричал Ког.

- Я все объясню, - я постарался его успокоить. - Дело в том, что мы пытаемся спасти всех гремлинов.

- Вас посадят в морозные камеры, - сердито пообещал серый гремлин. - И это в лучшем случае.

- Но ведь тогда Оникс не сможет починить Ежи.

Эта фраза еще больше выбила Кога из колеи, он остолбенел и просто смотрел то на меня, то на Оникса. Затянувшееся молчание прервал пять-раз-Швепс, который выполз откуда-то из-за коробки с воплями:

- Сдаюсь! Я тут ни при чем. Это все они виноваты! - но на него никто не обратил внимания.

- На самом деле я тоже хотел попросить первого пирата починить ее, - задумчиво кивнул Ког на мешок с Ежи, который лежал у его лап.

- Ага, нас поймали, но мы всех переубедили, что стоит попробовать, - добавил Мышонок, выбравшийся из коробки вслед за братом.

- Здорово! - обрадовался я. - Тогда....

Я не успел договорить, потому что мою лапу что-то обожгло. Я с писком отскочил в сторону и увидел в месте, где только что стоял, лужицу белой кислоты. Но откуда она здесь взялась?

Мое внимание привлекла широкая трещина, образовавшаяся в месте падения грузовой коробки. С мягким хрустом она разрасталась, распространяясь на стены, и кое-где сочилась кислотой. Остальные гремлины проследили за моим взглядом и замерли.

- Бежим, - предложил я.

Все сорвались с места и стремглав понеслись к выходу. Я тоже бросился убегать, но споткнулся о безмятежно спящую Ниро.

- Просыпайся, - я затряс ее, но владыка воли только лениво отмахнулась.

Нельзя было ее оставлять здесь. Я схватил розовую гремлиншу за лапы и потащил по полу. Трещины в обсидиане росли стремительно: из противоположной стены зажурчал ручеек кислоты. Хрусь, хрусь - и к нему присоединились еще два ручейка.

Рядом возник Бурошкур с Мышонком в лапе, сердито ворча поднял Ниро и убежал. Мне ничего не оставалось, как поспешить за ним, но даже с тяжелой ношей широкоплечий пират двигался быстрее меня.

Мы бежали к люкам, а где-то за спиной нарастал рокот бурлящей кислоты - Белое море ломилось на нижние этажи скайдла Борд. Когда мы поднялись по лестнице, закрыв за собой все люки, черные гремлины уже вовсю ремонтировали базу: одни наспех заделывали проломанную коробкой дыру, другие шустро спасали запасы зефира, третьи волокли экипировку с верхних этажей. Я оказался в центре этой толпы и только мешался под лапами, не зная, куда податься.

Чья-то лапа в перчатке вытащила меня из толпы:

- Следуй за мной, глаза в пол, ничего не говори, - прошипел Ког. Я послушно опустил глаза и с радостью увидел в его лапе заветный мешок с Ежи. Ког куда-то быстро зашагал, а я последовал за ним.

Ког быстро нашел остальных из нашей группы, и к нам присоединились Бурошкур с Ниро в охапке, Мышонок и Оникс. На чешуйчатого гремлина мы накинули серую тряпку, чтобы он не привлекал к себе внимания. Ког торопливо вел нас наверх, с важным видом игнорируя суету вокруг. Мы шли, а мимо нас бегали сосредоточенные боевички, перепуганные доктора и усталые мастера воли.

- Тревога! Срочная изоляция шестого этажа! Тревога! - передавали вестовые, подгоняя рядовых с инструментами.

Наконец, впереди показался знакомый выход на поверхность, но не успели мы вздохнуть с облегчением, как столкнулись нос к носу с адмиралом Чаро. Его сопровождали Скоба, Буква и другие офицеры.

- Доложить ситуацию, мастер Ког, - потребовал адмирал.

Ког уже собирался ответить, как вдруг пол под лапами закачался и пошел вниз. Тонем! Все схватились друг за друга, чтобы не упасть. Вздох спустя скайдл Борд успокоился, и островотрясение прекратилось.

- Диверсия на шестом этаже, потоп, - отрапортовал Ког, восстановив равновесие: - Эвакуирую заключенных.

- Дела плохи?

- Уверен, наши успеют залатать дыру, обойдется потерей шестого этажа.

- Этот, - адмирал выразительно посмотрел на Оникса, - под контролем?

- Так точно, слишком слаб, чтобы причинить вред.

- Что с Ниро?

- Дрыхнет.

- Заключенных в казарму и под твою ответственность, - козырнул Чаро и поспешил дальше. Весь разговор Скоба сверлил меня подозрительным взглядом, но так ничего и не сказал. Я покрылся потом: черный коротышка до сих пор вселял в меня страх.

Ког вывел нас на поверхность, и мы еще долго шагали по улицам скайдла Борд, пока не оказались в пустынном переулке между руинами обрушенных нор. Ког деловито оглянулся по сторонам и, убедившись, что никто не подслушивает, грустно вздохнул:

- Вот и все. Надо искать более надежное укрытие.

- Почему? - удивился я.

- Адмирал все узнает, а когда поймет, что я его предал - прикажет расстрелять из рогаток. Видел Скобу? Он запомнил каждую деталь нашей встречи: и то, что я в лапах держал мешок с механической гремлиншой, хотя должен был отдать его коричневым механикам; и тебя, который вообще непонятно откуда взялся; и тот факт, что мы каким-то чудом успели вытащить Оникса, хотя Ниро спала. Уверен, что не пройдет и ночи, как меня объявят предателем.

- Но ты же хотел как лучше. Мы делаем все, чтобы спасти остальных.

- Ты не понимаешь, - буркнул Ког. - Черные хотят не просто спастись. Они хотят выжить, сохранив порядок. А это значит, что предатели будут казнены, а виновные посажены в клетки. И никогда черные не прибегнут к помощи преступника, даже если от него зависят их жизни. Короче, план такой: мы находим укрытие, Оникс чинит гремлиншу, открываем ворота и ищем лучшей жизни на той стороне. Понятно? - пока Ког говорил, он с опаской поглядывал на первого пирата, но тот увлеченно копался в деталях Ежи, усевшись у стены.

- Не много на себя берешь, "капитан"? - зарычал Бурошкур. - Я к тебе матросом не нанимался.

- Сейчас нам нужно держаться вместе, - Ког поднял лапы в примирительном жесте. - А я лучше всех знаю методы черных, мы сможем скрываться от них достаточно долго.

- Плевать на черных, - в подтверждение своих слов Бурошкур смачно плюнул под лапы Когу. Почему у него слюна синяя? - Мы заберем "Горе" и укатим в открытое море, там и починим железяку! Я буду боссом.

- Ха, так и знал, что вам понадобится моя помощь! - раздался чей-то самодовольный голос. Из-за угла показалась морда пять-раз-Швепса, а мгновение спустя и он сам. Серый пират где-то раздобыл свою старую шляпу, которая за долгое время превратилась в настоящие лохмотья. Помахав шляпой и состроив хитрую мину, Швепс добавил: - У меня есть связи в квартале зеленых, мы можем спрятаться у них. Даже черные не посмеют сунуться к зеленым, особенно в такое время. К тому же у меня самый большой опыт командования среди вас, а значит, мне и быть капитаном.

- Еще чего, чтобы пройдоха и вор отдавал мне приказы? - взбесился Ког.

- Тьфу и на тебя, - Бурошкур сплюнул под лапы Швепсу.

Завязалась перепалка. Я опасливо поглядывал на выход из переулка, опасаясь, что какой-нибудь патруль черных нас заметит. Плохо, что мы начали ссориться, даже не успев найти укрытие.

- Умолкните, - прошипел Оникс, и разговоры стихли. Каждый с тревогой посмотрел на чешуйчатого гремлина, опасаясь, что тот может предъявить свои права на командование. Первый пират облизнул сломанный клык и произнес: - Капитаном будет Лак-Лик.

Я не сразу понял, почему вдруг стал центром общего внимания, и только потом до меня дошел смысл слов Оникса.

- Но я совсем не... - начал было я, но меня прервал Мышонок:

- Да! - согласился он. - Лак-Лик умеет составлять гениальные планы.

- Я перед ним все еще в долгу, - скрестил лапы Бурошкур. - Так что я за.

- Хррршее рррешние, - прохрапела Ниро.

- Ну раз первый пират так решил... - понурился пять-раз-Швепс.

- И что же мы будем делать, капитан Лак-Лик? - поднял бровь Ког.

Гремлины смотрели на меня, ожидая решения. Если я отступлю или скажу какую-нибудь глупость, опять начнется перепалка и мы пропадем. Это единственный шанс объединить команду, я не могу его упустить только потому, что не уверен в своих силах.

- Мы разделимся, - осторожно предложил я. - Оникс, Швепс и Ког возьмут Ежи, спрячутся в квартале зеленых и там ее починят. А мы на "Горе" вместе с Бурошкуром, Мышонком и Ниро отправимся в море.

- Нахрена? - поднял бровь Бурошкур.

- Глубоко под водой в Мегастене есть дыра, ведущая на другую сторону. Мы должны найти гремлина, который умеет плавать.

- Что за бред? Гремлины не умеют плавать, - заворчали все наперебой. А потом до них дошло.

- Морской дьявол!.. - сглотнул Бурошкур. - Да он же нас всех угробит!

- Нет, - покачал я головой, с грустью вспоминая нашу последнюю встречу: - Йокта так не поступит.

- Не выйдет, - прошипел Оникс, и его слова вновь заставили всех испуганно замолчать. Страх, который он вселял в других гремлинов, нельзя было так просто забыть. Чешуйчатый гремлин поднял лапу Ежи и сказал: - Я не смогу ее починить. Мне для этого нужен ин... ин... - он задумался.

- Инженер? - предположил Мышонок.

- Интерес? - почесал голову Бурошкур.

- Ингредиент? - сглотнул пять-раз-Швепс.

- Инструмент, - тихо произнес я. - Чтобы что-то починить, надо инструмент.

- Да, - подтвердил Оникс.

Я боялся этого с самого начала, настолько, что старался об этом не думать. Даже в недрах Железного острова не было ничего похожего на инструменты для работы со сложными механизмами, с помощью которых дышала Ежи. Без инструментов - как без лап, а от мастера без лап нет пользы. Надежда спасти Ежи таяла на глазах, и я ничего не мог с этим поделать.

Вперед вышел Ког. Он присел напротив Оникса и спросил:

- Ты меня помнишь?

- Да, - после раздумий ответил чешуйчатый пират. - Ты безлапый.

- Верно, - согласился Ког и снял одну перчатку. Под ней заблестели металлические детали, излучающие слабое фиолетовое свечение. Лапа Кога оказалась железной, и она целиком состояла из сложных соединений и крошечных деталей, но при этом пальцы двигались и сгибались, как живые. Пять-раз-Швепс присвистнул от удивления.

- Это может пригодиться? - неуверенно спросил Ког.

Оникс внимательно оглядел металлическую кисть и даже поскреб ее когтем.

- Возможно, - прошипел чешуйчатый гремлин. - Но лапы придется разобрать.

- Иначе никак? - растерялся Ког.

- Да, - Оникс склонил голову набок. - Кто тебе их сделал?

- Ты, - грустно ответил серый гремлин.

- Я не помню.

Все замолчали.

- Если надо, я готов, - Ког запнулся, - готов ими пожертвовать. Если это поможет починить железную самку и всех спасти.

Ког повернулся ко мне. Необычно и больно было видеть его с металлическими лапами вместо настоящих. Я никогда не задумывался о том, что Ког - калека.

- Ты хотя бы знаешь, где искать морского дьявола? - спросил он.

- Да, - я давно думал над тем, куда мог пойти Йокта после нашей последней встречи. Во всем Белом море было лишь одно место, где у него было убежище: - Мы должны вернуться на Обсидиановый остров.