Черные крылья Ктулху. Истории из вселенной Лавкрафта

Книга Денкера Дэвид Дж. Шоу ^{Перевод А. Питчер}

Прошу прощения, если мои воспоминания о Денкере выглядят обрывочными. Мне известно, что его лишили Нобелевской премии; по-моему, несправедливо, но я понимаю, чем обосновано такое решение; ясны мне и унылые аргументы, и различные точки зрения, которые пришлось свести воедино для формирования приемлемого подхода, дабы не допустить яростных возмущений со стороны общественности.

Не так давно существовало поверье, которое считалось нелепым: мол, если выкрасить входную дверь дома некой особой краской, то эта дверь станет порталом в иное время. Краска была свинцовая, ее запретили и сняли с производства. А в 1934 году ею повсеместно красили двери. Причем такая дверь должна была выходить на юг. Сейчас об этом уже забыли.

Китайские садоводы обнаружили, что трупы домашних животных, похороненные по особой схеме у входа в дома и сады, не только затрудняют проникновение туда призраков, но и продлевают светлое время суток почти на полчаса. Эффективность метода варьируется в зависимости от разновидности домашних животных, числа трупов, плана захоронений и даже анамнеза половой жизни хозяев.

Подобных примеров можно привести тысячи, хотя все они, казалось бы, противоречат не только непреложным законам физики, но и элементарной логике.

Несмотря на все это, Лэнгфорда Мейера Денкера лишили Нобелевской премии. Лишили те — безликие власть имущие, которые за все в ответе, — кому делать этого не следовало. Денкер совершил великое открытие, своего рода прорыв. Тем не менее Денкера объявили шарлатаном, то есть человеком, презревшим строгие правила науки. Но в науке нет правил, есть только наблюдения, которые регулярно сменяются новыми, более достоверными.

Некоторые утверждали, что созданный Денкером портал искривления пространства не только существовал, но и действовал. Другие полагали это наглым обманом зрения и ловкостью рук, а не научным достижением. Третьи настаивали, что проведенная Денкером презентация неубедительна и бездоказательна. А когда все успокоились, то в один голос заявили, что Денкер — шарлатан. Денкер воспользовался книгой.

Аппарат Денкера представлял собой огромный готический механизм, экспрессионистский лабиринт шестеренок, цистерн, лазеров и линз. В решетчатых медных корзинах лежали груды сырой земли. Обычные камни были сжаты гидравлическими тисками на манер того, как можно изо всех сил сжимать ладонями сырое яйцо и притом его не раздавить. Под древними свинцовыми оболочками скрывались излучатели частиц. Представьте себе средневековую клепсидру, беспроводным способом подключенную к бесчисленным йотабайтам вычислительных мощностей и управляемую инженером, насмотревшимся фильмов о безумных ученых. Локализационная камера из травленой бронзы с вкраплениями прутьев химически чистого стекла весила несколько тонн и совершенно не имела аэродинамических характеристик, однако же Денкер утверждал, что как только вся конструкция попадет в измерение, где не действуют законы земной физики, то все ее свойства перекомпонуются в соответствии с новыми законами и по уровню безопасности устройство будет сопоставимо с герметичной батисферой или кабиной серийного космического корабля.

Разумеется, противники Денкера тут же объявили его безумцем.

Тут позвольте мне напомнить, что «безумие» невозможно без произвольного определения критериев «нормальности». (Как гласит известная поговорка, нормальность — безумное поведение большинства. В принципе, это прекрасно объясняет, почему существует христианство.)

Цвета способны свести человека с ума. Отсюда следует, что есть неизвестные нам спектры, вкусы и звуки, способные влиять на наш воздух и свет новыми, непредсказуемыми способами. «Звуки, которые не совсем звуки», что-то в этом роде. Нападки научных работников на Денкера на деле являются нежеланием согласиться с элементарными принципами проведения эксперимента, но в то время все стремились не опровергнуть теорию, а очернить исследователя.

Портал в иную вселенную, отличную от нашей субъективной реальности? Нечто немыслимое, отрицающее все известные нам законы физики? Замечательно.

Возможность заглянуть в непознаваемое? Тоже замечательно.

Но Денкер воспользовался книгой. Недопустимо.

А теперь задумайтесь о цели книги, не предназначенной для чтения. В чем ее смысл?

Возьмем, к примеру, обычную Библию, которая приписывает все кровопролития и разрушения в мире неким потусторонним силам. На этой книге присягают в судах; ее символизм стал частью ритуала.

Однако книга Денкера вовсе не полная противоположность и не встречное догматическое возражение, хотя некоторые выдвигали именно этот аргумент, чтобы дискредитировать Денкера. Такой вот парадокс, точнее, наглое стремление затушевать то, что отрицать невозможно.

Если у Денкера и была эта книга, то неизвестно, где он ее раздобыл.

Ученые утверждали, что книга содержит тайные, запретные знания, поэтому на протяжении тысячелетий ее и превозносили, и яростно отвергали. Приманка для фанатиков. Священный Грааль для одержимых. Смертельная награда отчаянных смельчаков. Однако же, если только она не была чем-то вроде ключа или аккумулятора — необходимое звено в логической цепочке рассуждений, — обладание книгой ничего хорошего не сулило, потому что в конце концов (как говорится в некоторых источниках) ее владельца ждала безвременная смерть. Лингвисты Денкера быстро доказали, что все имеющиеся переводы книги (накопленные за 400 лет) были совершенно бесполезны, потому что понятие неименуемого невозможно передать ни на одном из существующих языков. В переводе на латынь изощренные образы книги становились полной противоположностью их же перевода на греческий и так далее. Книга была в некотором роде гиперкубом, частично развернутым в каком-то неизвестном измерении.

Однако Денкер не стал останавливаться на этимологических изысканиях. Он привлек к исследованиям лучшие, самые гениальные и пытливые умы. Криптоаналитики занимались переводом отрывков на арабском, запечатленных на обломках фотографических пластинок, считавшихся безвозвратно утерянными. На самом крупном была запечатлена восьмая часть страницы. Потом Денкер привлек специалистов по разговорной речи, которые разбирали выражения на составные части, выискивая простейшие смыслы в витиеватых и зачастую непроизносимых загадочных заклинаниях. Полученный текст передавался международной группе тщательно отобранных экспертов, лучших в тех областях, которые представляли наибольший интерес для Денкера.

Он извлекал все сведения из одного ученого и переходил к следующему. Как результат, лечебница Радемахера постепенно заполнялась его бывшими коллегами.

Нет, они не были ни легковерными простаками, ни простодушными обывателями пресловутой «консервативной Америки», и уж тем более не были они одурманенными фанатичными последователями того или иного невероятного культа или религии. Эти великие умы, способные ориентироваться в запутанных лабиринтах сложнейших исследований, стали для Денкера всего лишь первой, второй и третьей партией пешек, разменной монетой.

Денкер следовал своим инстинктам и, надеясь обнаружить антилинейные корреляции, отправил собранные им материалы физику, страдавшему болезнью Альцгеймера. Обратился он и к вождям полинезийских племен, в языке которых отсутствовало слово «безумие». Он консультировался с философами и чародеями, с юродивыми и отверженными. Парадоксальным образом привлекал к поискам разгадок маленьких детей. И аутистов. По слухам, физик с болезнью Альцгеймера перед смертью «совершенно утратил рассудок». Но, как я уже говорил, безумцам ничего не грозит. Безумцы находятся под защитой волшебных чар, недоступных мудрецам, которые мнят, что сумасшедшим не дана способность к нормальному общению. Однако Денкеру «нормальные люди» были не нужны.

Прежде чем опубликовать свою теорию естественного отбора, Дарвин обдумывал ее двадцать лет. У Денкера не было времени на такую роскошь. В современной науке властвует агрессивная, жестокая конкуренция; рациональную стратегию сменила иная модель, по образцу космической гонки шестидесятых годов прошлого века. Рок-музыканты и прочие знаменитости не увлекаются научными исследованиями, а наши миллионеры очень скрытны и скупы. Средства для изысканий добываются с огромным трудом, ценой корпоративного спонсорства, требующего кровавых жертв и постыдного низкопоклонства; и если первое вполне объяснимо приводит к нервному срыву, то второе наносит гораздо больший вред, подрывая энтузиазм исследователей и втискивая интуицию и логику в жесткие рамки показушного прогресса. Практическая выгода становится главной и определяющей. Не избежал этой ловушки и Денкер, причем в обоих смыслах: он пошел на риск, соблазнившись головокружительными возможностями, но, используя стресс в качестве побудительного фактора, выявил свои внутренние ограничения.

Как утверждал Кольридж, «мы не потому испытываем ужас, что нас преследует сфинкс, — мы воображаем сфинкса, чтобы объяснить себе свой ужас». Борхес, развивая мысль Кольриджа, писал: «Если так, то в силах ли простой рассказ об увиденном передать смятение, дрожь, тревогу, страх и восторг, из которых соткался сон этой ночи?»^{110} В этом и заключалась суть загадки о курице и яйце, которой руководствовался Денкер, проводя свои исследования. Обладая богатым воображением, он не верил, что вдохновенные озарения можно свести к математическим схемам, однако же перед ним стояла именно эта задача. Денкера больше соблазняло то, что Аполлоний Родосский называл «поэтикой неопределенности», то есть то, что на современном жаргоне означает «поступать дурно ради благих целей».

Все приведенные примеры выставляют Денкера восторженным или отгородившимся от мира претенциозным интеллектуалом. Позвольте познакомить вас с образчиком его юмора. Книгу он называл своей «ультратомбой», объединяя испанское слово «ultratumba» (буквально означающее «замогильный») с латинским выражением «ultima Thule» (то есть «северная окраина обитаемого древнего мира»), таким образом тонко намекая на то, что его изыскания устремлены одновременно за пределы и потустороннего, и известного нам мира. Точнее, того мира, который нам был тогда известен.

(Более того, слово «ультра» он использовал как искаженное словосочетание «el otro», то есть «другой, иной». Иная книга, иной склеп. Он был не только очень умен, но и остроумен.)

Надеюсь, вас не сбивает с толку ход моих рассуждений. Иногда моя память становится похожей на книгу со слипшимися страницами: огромные куски выпадают из повествования, оставляя обрывочные заметки, перегруженные излишними подробностями. А гармония, как я обнаружил, очень важна. Возможно, вы сочтете некоторые части моего рассказа слишком противоречивыми, однако же, прошу вас, не обращайте на них внимания, точнее, попробуйте взглянуть на них по-новому.

Так называемый обман Денкера вскрылся, когда созданный им аппарат изъяли и разобрали на части. При этом подтвердилось, что конструкция в общем работоспособна, однако двигатель основывался на ускорителе частиц, с виду напоминавшем подводную мину времен Второй мировой — железное сердце с подключенными к нему проводами и шлангами, по которым поступала жидкость.

Внутри было пусто.

Потому что Денкер удалил основной компонент — книгу.

Истратив три четверти миллиарда корпоративных инвестиций и презрев настоятельные требования представить законченный продукт в намеченный срок, Денкер пошел на сознательный обман. Научные методы его подвели, но, объединив их с магией, он смог представить инвесторам то, чего, по их мнению, они ожидали. Он ловко уклонялся от обсуждения истинных методов исследования, и деньги стекались к нему рекой.

Мало кто знает, на каких принципах основан и как устроен двигатель внутреннего сгорания, однако все водят автомобили. Денкер изобрел аппарат, способный разрушить границы пространства и времени, не в теории, а на практике. И его не заботило, что за этими границами может таиться орда угрюмых космических Сокрушителей или Первых Богов, некогда изгнанных из нашего мира, которым не терпится отомстить нам — таким развитым, высокотехнологичным и цивилизованным.

Один из моих старых приятелей, литературный критик, был одержим идеей дома с привидениями — особенно такого, в котором создавались великие произведения искусства. К примеру, дом-перевертыш в Голливуд-Хиллс, где Джеймс М. Кейн написал «Двойную страховку»^{111}. Если настоящие писатели действительно «живут, едят, спят, пьют и срут» своими гениальными творениями, то, может быть, они и впрямь испускают некую эктоплазму, способную всколыхнуть атмосферу выбросом энергии, который обычные люди примут за привидение?

Меня интересовала не книга Денкера, сама по себе слишком опасная, а место, где ее — нет, не писали, а компоновали и составляли.

Вы, наверное, уже догадались, где оно находилось. Теперь оно мертво. Его стены безмолвны. «Заряд энергии» давным-давно рассеялся, если вообще когда-либо существовал. Никаких отрицательных воздействий. Никаких призраков.

Все это ушло в книгу.

Впрочем, к тому времени в мире возникли иные проблемы. Одним из вполне предсказуемых результатов было нарушение равновесия.

За всю историю человечества книгу не раз пытались уничтожить, не догадываясь о том, что подобные попытки заранее обречены на провал. Книгу невозможно уничтожить в том виде, в каком ею воспользовался Денкер. Ее можно только разъять, разобрать на те же части, из которых ее составили. А в полном виде ею можно было пользоваться ограниченными способами, ни один из которых не допускал ее уничтожения. Как я уже отмечал, вот еще одно противоречивое замечание. Была ли у Денкера книга, собранная в одном месте и во всей ее полноте? Этого мы никогда не узнаем. Итак, когда я ссылаюсь на «книгу», имеется в виду то, что удалось собрать Денкеру. Именно это и является для меня его главным достижением.

Неверное обращение с книгой привело к возникновению особых излучений — если угодно, можно назвать их новыми цветами и звуками. Непостижимые побочные явления, непредсказуемые сопутствующие эффекты. Вот еще одна причина, по которой Денкер настаивал, чтобы испытания его несуразного устройства из бронзы и чугуна проводились в открытом космосе.

В результате этих испытаний были достигнуты две цели. Во-первых, книга на какое-то время физически покинула пределы Земли, а во-вторых, Денкера не сразу заподозрили в обмане.

В материалах исследований Денкера я обнаружил описания ранних стадий эксперимента и упоминания о том, что книга оказывала странное воздействие на животных. Как известно, животные не обладают облагораживающим интеллектом, который служит людям критерием для определения безумия.

Тех, кто не обладает гибкостью мышления и верит в иллюзию нормальности — стабильности, постоянства, реальности, — разрыв с ней всегда травмирует. Чем больше существует правил, которые можно нарушить, тем больше будет нарушений, ведь то, что мы называем реальностью, — всего лишь интерпретационная модель, созданная человеческим разумом; эту реальность мы ежедневно переделываем, отгораживаясь от вопиющей пустоты существования и бессмысленной трагедии жизни. Бациллы об этом не задумываются. Они просто существуют. Они не могут ни ужасаться, ни восторгаться.

В экспериментах Денкера безопасность зависела от времени и пространства. Собранные им переводы — слова из книги — ни в коем случае не должны были оказаться в одно и то же время в одном и том же месте, даже в виде нулей и единиц в базах данных. Как я уже говорил, обращаться с книгой было очень и очень непросто. И научиться этому было неоткуда. Все было новым, неиспробованным, несказанным, неизведанным.

В конце концов Денкер понял, что никакого аппарата не требуется. Да, изобретение принесло ему (ненадолго) Нобелевскую премию, но на самом деле нужна была одна лишь книга. Он действительно достиг того, что мы условились называть «разрывом с реальностью», но, естественно, все предпочитают считать, что он просто спятил.

По-моему, глупо и высокомерно обвинять Денкера в участи, постигшей всю планету. Вспомните, что задолго до этого случая люди стали такими биочувствительными, что плохо переносили любые поездки. Земля эволюционирует, она больше не для нас.

Ко всему прочему надо сказать, что Денкер тоже распался на части. Его разум отправился в иное место.

Если вы отыскали меня, то наверняка найдете и Денкера, но, как я понимаю, Денкер вас не интересует. Вам, как и тем, что являлись до вас, тоже нужна книга.

Сейчас принято винить Денкера за то, как выглядит ночное небо. И за саму ночь — мне говорили, что солнце больше не всходит. Все остальное — ледяная мгла, звуки, которые издают твари, поглощая добычу, — известно мне лишь по слухам.

Как только я найду способ выбраться отсюда, я отыщу Денкера и попрошу его все это объяснить.