Черный генерал

X

После гибели офицеров штаба 16й танковой дивизии и пленения партизанами генерала фон Мюллера генерал-фельдмаршал Шернер, не стесняясь в выражениях, высказал Карлу Герману Франку все, что он думает о гестапо и службе безопасности Злина и Всетина. Статс-секретарь протектората даже не попытался оправдывать своих людей. Он выполнил давнишнюю угрозу и подписал приказ об отстранении от должности начальника службы безопасности города Злин оберштурмфюрера СС Гельмута Хайнеке.

Одновременно он пригласил к себе в Прагу оберштурмбанфюрера СС Отто Скорцени, который обосновался в покоях замка Визовице. Скорцени и сам нуждался теперь в помощи статс-секретаря протектората Чехии и Моравии. Чувствуя близкий крах гитлеровской империи, начальник полиции безопасности и службы безопасности Кальтенбруннер поручил Скорцени перебросить в «Альпийскую крепость» остатки разгромленных эсэсовских частей. Здесь, в труднодоступных районах альпийских гор, гитлеровцы рассчитывали продолжать войну до последнего человека.

Для этого рейхсфюрер СС Гиммлер передал Кальтенбруннеру свои полномочия в этом районе. Кальтенбруннер приказал заложить динамит на всех перевалах и горных дорогах, ведущих в «Альпийскую крепость». Скорцени был избран надежным исполнителем планов эсэсовского руководства.

Прибыв в замок, где рядом с прислугой барона фон Вальдека в дворовых постройках разместились остатки батальона «Зюйд-Ост», Скорцени начал налаживать дело. Из замка, из окрестных эсэсовских гарнизонов потянулись в горы вереницы грузовых автомашин, груженных динамитом. Для прокладки взрывных тоннелей не хватало людей. И Скорцени сам собирался обратиться за помощью к статс-секретарю протектората Чехии и Моравии. Таким образом, просьба Карла Германа Франка посетить его в Праге оказалась весьма кстати.

В один из солнечных дней апреля Скорцени подъехал к Чернинскому дворцу в своем черном «мерседесе». Карл Герман Франк встретил его, как и прежде, в своем кабинете. Правда, вид у него был не тот, что раньше. Высокая фигура Франка утратила свою статность. На землистом лице сквозило выражение беспокойства и явной растерянности. Из разговора с Берлином он только что узнал, что русские армии прорвали фронт немецкой обороны в Германии и развивают наступление на Берлин.

Когда Скорцени вошел в кабинет, Франк рассеянно оглядывал огромные стеллажи с книгами. Может быть, в эти минуты статс-секретарь впервые пожалел, что он больше не простой карлововарский книготорговец…

– Рад видеть вас в Праге, дорогой Скорцени! – Он протянул гостю свои длинные руки. – Я попросил вас заехать в это тяжелое для всех нас время только потому, что хочу попросить об одной услуге.

Скорцени насторожился. За последнее время уже многие бонзы фашистской Германии обращались к нему с различными просьбами. Одни просили упрятать за границей накопленные капиталы; другие беспокоились о новых поддельных документах, изготовлением которых занимался в свое время оберштурмбанфюрер СС Скорцени; третьи поручали ему укрыть в горах Чехословакии кое-какие архивы.

– Что вы имеете в виду, господин группенфюрер? – сдержанно спросил Скорцени после паузы.

Странно, но в это тяжелое время, когда многие самые высокопоставленные чиновники третьего рейха один за другим теряли голову и власть, он, Отто Скорцени, чувствовал, что входит в еще большую силу. Раз ты кому-то нужен, – значит, ты обрел над ним власть. Все они у него в руках, эти просители!

– Сущие пустяки, – сказал Франк. – Для вас это не составит труда, дорогой Скорцени… В окрестностях Злина и Всетина действуют партизанские банды. Мои люди не в силах справиться с ними. Генерал-фельдмаршал фон Шернер уже жаловался в Берлин. Эти бандиты активно действуют на его коммуникациях. Они совсем обнаглели. Два дня назад они разгромили штаб 16й танковой дивизии. Убито семь старших офицеров. А сам командир дивизии генерал-майор фон Мюллер попал к ним в плен. Только подумайте, до чего дошли немецкие генералы! Мюллер приказал расположить свой штаб в отрыве от боевых частей дивизии! И вот вам результат… Я не ставлю под сомнение честь генерала Мюллера… Но представьте себе, дорогой Скорцени, какими важными сведениями будет располагать советское командование, если генерал Мюллер заговорит…

– Я знал Генриха Мюллера и не думаю, чтобы с ним это случилось. Он скорее даст себя растерзать, но не раскроет рта, – перебил Франка Скорцени. – Жаль беднягу. Видимо, его уже нет в живых.

– Напротив. Мои агенты доносят, что партизаны сохранили ему жизнь и до сего дня водят генерала Мюллера за собой. Я распорядился любой ценой отбить его у этих бандитов. Но пока моим людям это не удалось. А генерал-фельдмаршал фон Шернер несколько раз в день звонит мне вот по этому телефону и справляется о судьбе генерала Мюллера.

Франк с ненавистью глянул на телефонный аппарат, как будто в нем было все дело.

– О! Я припоминаю. Они, кажется, женаты на сестрах. Во всяком случае, генерал Мюллер является каким-то дальним родственником фельдмаршала Шернера, – сказал Скорцени.

– Я сомневаюсь в этом, – раздумчиво проговорил Карл Герман Франк и уже решительнее добавил: – Дело в том, что генерал-фельдмаршал Шернер приказал уничтожить генерала Мюллера, если не представится возможным освободить его из рук этих бандитов. Командующий группой армий «Центр» опасается, чтобы генерал Мюллер не попал к русским.

– Видимо, для этих опасений есть основания. Возможно, он слишком много знает, этот командир 16й танковой дивизии.

– Быть может, быть может. – Франк задумчиво посмотрел на Скорцени. – Теперь вы догадываетесь о моей просьбе? Я убедительно прошу вас, дорогой Скорцени, помогите мне в этом деле. Вы моя последняя надежда. Надо изничтожить эти партизанские банды и, если удастся, освободить генерала Мюллера.

– Я попробую, господин группенфюрер, – снисходительно процедил Скорцени и откинулся на мягкую спинку просторного кожаного кресла.

– В вашем распоряжении находятся батальон «Зюйд-Ост» и другие подразделения войск СС, – продолжал Франк. – Я подчиню вам все карательные команды. Я уверен, что под вашим руководством мы быстро расправимся с этими бандами. Ведь они действуют прямо у нас под носом.

Карл Герман Франк с надеждой смотрел на Скорцени. Тот молчал, лениво поглядывая в большое стрельчатое окно.

– Эта моя просьба диктуется срочной необходимостью. В создавшихся условиях наступления русских армий на Берлинском направлении многие полагают, что необходим переезд имперского правительства сюда, в Прагу. Ведь только группа армий «Центр» прочно удерживает свои позиции. Что ни говорите, а генерал-фельдмаршал Шернер оказался большим стратегом. И наша обязанность всемерно помочь ему. Быть может, Прага временно станет столицей империи.

– Безусловно! Я постараюсь осуществить ваше желание. Но помогите и мне, господин группенфюрер. Я выполняю секретный приказ господина Кальтенбруннера, но не хватает рабочих рук. Распорядитесь, чтобы мне передали три тысячи военнопленных из лагерей, расположенных на территории протектората.

– О! Это будет сделано сегодня же, дорогой Скорцени. Скажите, куда доставить вам этот скот?

– Я хотел бы получить их в районе Моравской Остравы. И желательно, чтобы это были шахтеры.

– Можете завтра же выслать своих людей в Остраву. Я дам соответствующие указания службе безопасности.

– Безусловно! А я завтра же займусь партизанами, господин группенфюрер, – уже решительно сказал Скорцени и поднялся с кресла, собираясь покинуть кабинет статс-секретаря. – Война еще не окончена, – добавил он. – И если нам суждено уйти, мы громко хлопнем дверью.

Глубокий рубец на его лице побагровел.

– Дорогой Скорцени! Там в Злине есть оберштурмфюрер СС Гельмут Хайнеке. Это бывший начальник полиции безопасности Злина. Только вчера я отстранил его от занимаемой должности. Но он должен знать агентурную сеть в районе Злин – Всетин – Визовицы. Можете привлечь и его к вашей карательной операции.

– Я воспользуюсь вашим советом, господин группенфюрер. Хайль Гитлер! – Скорцени вскинул руку, щелкнул каблуками и вышел из кабинета.

В ночь на 19 апреля в небольшой шахматной комнате замка Визовицы допоздна горел свет. Старый барон фон Вальдек, проиграв Скорцени партию в шахматы, отправился в свои покои, а его партнер долго еще сидел, удобно расположившись в кресле, и ждал кого-то.

Наконец ему доложили о прибытии оберштурмфюрера СС Гельмута Хайнеке.

– Попросите его войти! – приказал Скорцени.

Но эсэсовец пришел не один.

– Олдрих Батя! – представил он тощего, одетого в потрепанную крестьянскую одежду человека, вошедшего вместе с ним. – Это мой агент, который только сегодня вернулся из партизанской банды.

– О! Значит, мы не будем как слепые котята. Меня интересует, где партизаны, сколько их, как они вооружены? – Скорцени с любопытством разглядывал заросшее щетиной лицо агента, его разорванный рукав. Того явно смущал пристальный, насмешливо-холодный взгляд Скорцени. Он стоял вытянувшись, опустив длинные, вылезающие из коротких рукавов руки с неестественно большими красными кистями. Скорцени не предложил ему сесть. Этот агент был слишком мелкой сошкой, чтобы сидеть в присутствии оберштурмбанфюрера СС.

– Господин оберштурмбанфюрер! – начал свой доклад Батя. – Я был в партизанском отряде Иозефа Вавры. Его кличка Старик. Эта банда обосновалась в селе Плоштина. Их там около двухсот человек. Вооружены автоматами и винтовками. Имеют несколько станковых и ручных пулеметов. Надо торопиться, господин оберштурмбанфюрер. После того как они обнаружат мое исчезновение, они наверняка уйдут в горы. У них есть и другие банды. Но там я не был.

– А где они скрывают пленного немецкого генерала?

– Да, я слышал на днях о каком-то генерале. Его взяли в плен партизаны отряда «Ольга». Они находятся где-то в районе Хржибских лесов. Но самого генерала, наверное, там уже нет. Его должны были переправить в штаб партизанской бригады имени Яна Жижки. Командир бригады, кажется, майор Мурзин.

– Где располагается штаб этой бригады?

– До сих пор они были недалеко от Всетина., в Бескидских горах. А совсем недавно ушли оттуда на новую базу. Я еще не узнал, где она. Но в отряде Иозефа Вавры есть люди, которые знают это. Если в селе Плоштина вы захватите кого-нибудь из связных, они расскажут, куда перебрался Мурзин и весь штаб бригады… Возможно, они знают, где находится генерал…

– Хорошо! Завтра мы прочешем леса вокруг Плоштины. Вас, оберштурмфюрер Хайнеке, я назначаю командиром роты истребительного батальона «Зюйд-Ост». Я сам поеду с вами на эту охоту. А ты, – обратился Скорцени к агенту, – будешь показывать нам дорогу. Утром все соберетесь здесь, в замке Визовицы, и уточним задачу.

Когда Хайнеке и Батя ушли, Скорцени, продумывая завтрашнюю операцию, еще долго расхаживал по роскошным покоям родового замка баронов фон Вальдек, с дорогими фресками на стенах и расписными потолками. За окнами слышались гулкие шаги часовых. Наконец, около двух ночи, он прошел в свою комнату.

Рано утром командиры рот батальона «Зюйд-Ост» и командиры еще нескольких подразделений СС выслушали указания Скорцени. Все было разработано и продумано до мельчайших деталей. Синие стрелы на карте нацелились на село Плоштина со всех сторон.

Совещание длилось всего полчаса. Гестаповцы Злина и эсэсовские команды могли приступить к карательной операции.

Длинная вереница грузовиков и вездеходов вытянулась по дороге из Визовиц. Вскоре колонна разделилась. Часть машин направилась в район села Высокое Поле, другая повернула к городу Тихов, а большинство грузовиков и вездеходов продолжало следовать по проселку на Поздехов. Это были исходные пункты для окружения лесного района вокруг Плоштины.

Подъехав к окраине села, машины остановились. Эсэсовцы выскочили из них и побежали к хатам, где попрятались перепуганные жители. Выбрался из легкового автомобиля и сам Скорцени. Он неторопливо оглядел замершее село. Цепкий его взгляд ухватил в конце опустевшей улицы две одинокие фигуры – мужчину и женщину. Скорцени молча махнул в их сторону снятой с руки замшевой перчаткой.

Через минуту мужчина и женщина стояли перед ним. Это были супруги Рангли – Ладислав и Власта.

– Допросить! – коротко бросил Скорцени.

Но Рангли ничего не знали, да и не могли знать о партизанах. Иозеф Вавра еще вчера увел своих людей в леса. К тому же Рангли были не из этих мест и оказались в селе Плоштины случайно. Но эсэсовцев это не интересовало. Не спасло супругов и то, что документы их были в порядке.

Их избивали. Сначала Скорцени молча наблюдал за этой сценой, но потом ему, очевидно, показалось, что его подручные действуют недостаточно энергично. Он сам начал избивать Ладислава, пока тот, потеряв сознание, не упал на землю. Тогда Скорцени принялся за Власту. Крики ее, казалось, только подзадоривали нацистского палача. Не выдержав избиения, женщина упала рядом с мужем. Скорцени приказал прикончить обоих. Разом прогремело несколько выстрелов.

Между тем кольцо вокруг крестьянских домов Плоштины сжималось все плотнее. Солдаты с рвущимися на поводках овчарками согнали в село всех жителей, работавших в поле. Эсэсовцы врывались в дома и вместе с гестаповцами производили обыски. Но ни партизан, ни оружия обнаружить не удалось.

Неудача привела Скорцени в бешенство: ведь он обещал Карлу Герману Франку, что без особого труда расправится с партизанскими бандами, обещал вызволить из плена генерала фон Мюллера.

– А ну допросите этих скотов! – приказал он гестаповцам, кивая на перепуганных жителей, сгрудившихся на небольшой площадке возле домов. – Если эти свиньи не скажут, где партизаны, мы изжарим их на огне.

Гестаповцы с гиком набросились на людей. Мужчин вырывали из толпы и избивали прикладами. Одному старику отрезали ухо. Но никто и словом не обмолвился о партизанах. Тогда гестаповцы стали избивать женщин. Детский плач и стоны разносились по всей окрестности;

Ничего не добившись, каратели начали поджигать крестьянские хаты.

Они обливали стены домов бензином и чиркали спичками. Над крышами взвились первые языки пламени. Гестаповцы и эсэсовцы старались отличиться перед своим кумиром – Отто Скорцени. Оберштурмбанфюрер, заложив руки за спину, неотрывно смотрел спокойными, насмешливыми глазами на яростные языки пламени, пожиравшие крестьянские дома.

Трое гестаповцев выхватили из толпы селянина Яна Маху и приказали: «Партизанская свинья! Ну, быстро в огонь!» Полуобезумевший от побоев Маху в отчаянии побежал к горящему дому. Под улюлюканье распоясавшихся эсэсовцев он прыгнул в пламя. Вслед ему полетели пули. Потом гестаповцы выволокли из толпы Франтишека Трчку.

– Беги и ты в огонь! Свинья! Партизан! – кричали они, подталкивая его прикладами автоматов.

Но Франтишек Трчка не мог решиться на это. Он упал на колени, начал молить о пощаде. Оберштурмфюрер Гельмут Хайнеке подошел к нему, не торопясь вытащил из кобуры пистолет и выстрелил Франтишеку в голову. Двое эсэсовцев подхватили тело и бросили в бушующее пламя.

Через час из жителей Плоштины в живых осталось немногим более двадцати человек. Они просили палачей сжалиться над ними, призывали на помощь бога. Но торопливые залпы эсэсовских автоматов заставили их замолчать.

На том месте, где минуту назад жались друг к другу испуганные люди, лежала теперь гора трупов. Молодчики Скорцени подхватывали еще не остывшие тела и волокли их в огонь. Кровавые следы тянулись по земле.

Через два часа вместо села Плоштины остались лишь обугленные, дымящиеся развалины. Скорцени не очень огорчило, что в Плоштине не было обнаружено ни одного партизана. Устрашающая карательная операция должна была воодушевить палачей на новые подвиги.

Поделив награбленную добычу, эсэсовцы разместились в грузовиках и вездеходах. Взревели моторы. Колонна двинулась обратно в Злин и Визовицы. За рулем черного, сверкающего лаком «мерседеса», подаренного самим фюрером, восседал оберштурмбанфюрер СС Отто Скорцени.

Отстраненный от должности оберштурмфюрер СС Гельмут Хайнеке с радостью принял известие о том, что по указанию статс-секретаря протектората он поступает в распоряжение оберштурмбанфюрера Отто Скорцени. Втайне Хайнеке мечтал с помощью Скорцени вновь добиться расположения своего могущественного шефа.

Но после безуспешного похода в село Плоштина, где каратели так и не обнаружили ни одного партизана, Гельмут Хайнеке понял, что планы его покоятся на зыбкой почве. Один из платных агентов службы безопасности Злина сообщил ему, что завтра утром по дороге в дачный поселок Бунче под Велеградом пойдет грузовая машина с партизанами, переодетыми в форму эсэсовцев. В том месте, где лес подступает вплотную к шоссе, машину должны встретить партизаны, которые приведут с собой пленного немецкого генерала. Этого генерала намереваются перевезти в Голешовский район, куда за ним прилетит самолет русских.

Новая надежда затеплилась в сердце Гельмута Хайнеке. Быстро оценив обстановку, он кинулся к автомобилю. От Злина до замка Визовицы было всего четырнадцать километров.

Стрелка спидометра приблизилась к цифре «сто». Шины «оппель-капитана» взвизгивали на поворотах, а Гельмут Хайнеке все поторапливал шофера. Наконец машина влетела на опустевшие улицы Визовиц, миновала площадь и резко затормозила у ворот замка. В окнах второго этажа еще горел свет.

Скорцени и барон фон Вальдек доигрывали очередную партию в шахматы. На этот раз положение Скорцени было критическим. Он только что вынужден был пожертвовать ферзя и начал понимать, что партия проиграна, когда в дверь без стука ворвался Гельмут Хайнеке.

– В чем дело? – еле сдерживая гнев, спросил Скорцени. Он не любил проигрывать. Его угловатые брови вскинулись, покатый лоб сжался в гармошку, шрам на щеке побагровел.

– Господин оберштурмбанфюрер! Исключительно важное сообщение! – выпалил Гельмут Хайнеке.

– Докладывайте! От барона Вальдека у меня нет секретов.

– Есть возможность освободить генерала Мюллера. Завтра утром… – И Гельмут Хайнеке рассказал Скорцени все, что узнал от своего агента.

– Прошу извинить меня, дорогой барон. Как видите, я не смогу закончить эту партию. Отложим ее до завтра. – Скорцени поднялся с мягкого стула и направился к двери.

Оберштурмфюрер Хайнеке последовал за ним. Когда они зашли в комнату Скорцени, тот сразу же подошел к развешенной на стене карте.

– Где это? – спросил он.

Гельмут Хайнеке отыскал город Велеград.

– Вот здесь, господин оберштурмбанфюрер! Если вы разрешите, я позволю себе высказать свои соображения. Мне кажется, что мы должны немедленно оцепить эту местность и захватить бандитов врасплох…

– Поэтому вы и не могли до сих пор с ними справиться, – резко перебил его Скорцени. – Вы действуете в лоб, Хайнеке. А в этом деликатном деле нужна хитрость. Если вы бросите туда подразделения СС, партизаны поймут, что мы в курсе дела. Они не так глупы, как вам кажется. Силой мы ничего не добьемся. Повторяю, нужна хитрость… Когда я проводил операцию «Дуб», мне тоже предлагали использовать силу…

Гельмут Хайнеке давно уже слышал об этой операции. В результате ее Отто Скорцени выкрал из-под ареста итальянского дуче Муссолини и доставил его в Берлин к Гитлеру. А Скорцени продолжал:

– Генерал Штудент советовал использовать крупные силы, чтобы овладеть фуникулером на горе Абруццо, и лишь потом штурмовать вершину горы, где располагался отель, в котором карабинеры содержали под стражей вождя итальянской нации. Я отверг этот сомнительный план. Я отказался от тысячи парашютистов и отобрал всего несколько десятков преданных нашему делу людей. И мы с честью выполнили личный приказ фюрера, – голос Скорцени смягчился. Это были приятные воспоминания. – В данном случае для освобождения генерала Мюллера тоже не потребуются крупные силы. Этим все можно испортить.

А теперь слушайте меня внимательно, Хайнеке. Я немедленно распоряжусь, чтобы ни один автомобиль не был пропущен на дорогу, ведущую к дачному поселку Бунче. У нас достаточно сил, чтобы перекрыть всякое движение. По этой дороге проедет только один грузовик, ваш грузовик, Хайнеке. Я дам вам из батальона «Зюйд-Ост» пятнадцать крепких эсэсманов. Вместе с ними вы заберете у этих бандитов генерала Мюллера и доставите его ко мне, в замок.

– Конечно! Я сделаю все, чтобы выполнить ваш приказ, господин оберштурмбанфюрер!

– Пойдемте, Хайнеке! Я сам отберу людей для этой операции.

Они вышли из комнаты и спустились вниз, где в полутемных мрачных галереях замка размещались головорезы Скорцени.