Черный котел

РОМАН "ЧЕРНЫЙ КОТЕЛ" И ЕГО АВТОР

Творчество Вильяма Хайнесена — одно из самых ярких и самобытных явлений в литературе современной Скандинавии. Своеобразие его в большой степени определяется тем, что писатель на равных основаниях принадлежит двум литературам — датской и фарерской. Хайнесен пишет по-датски, его произведения входят неотъемлемой частью в общую картину литературной жизни Дании XX века, и все они повествуют о Фарерах и фарерцах, насквозь пронизаны неповторимой национальной спецификой. Характер творчества Хайнесена отражает те отношения, которые исторически сложились между Данией и Фарерскими островами, между датской и фарерской культурами.

Фарерские (в переводе — Овечьи) острова — название, объединяющее группу из 24 маленьких островков, расположенных в северной части Атлантического океана. Впервые заселенные в IX веке пришельцами из западной Норвегии, острова с 1380 года входят в состав Датского государства, однако в силу своего географического положения всегда сохраняли некоторую независимость как в политическом, так и в культурном отношении. Датский язык не внедрялся на Фарерах насильственно, но был языком администрации, судопроизводства, церкви, и поэтому исконный язык фарерцев вплоть до середины XIX века не имел письменности. В то же время устная традиция сохранила богатейшее сокровище средневековых баллад, сатирических стихов, народных лирических песен. Так, из поколения в поколение переходили тексты бесконечно длинных «танцевальных песен», хоровым исполнением которых сопровождается традиционный хороводный танец.

В конце XIX века начинается движение за создание литературного фарерского языка, связанное с именами поэтов Фредерика Петерсена (1853–1917), Расмуса Эфферсё (1857–1916), Йоуннеса Пеатуршона (1866–1946). Значительный вклад в дело создания национальной литературы внесли поэт Йенс Хенрик Оливер Джурхус (1881–1948) и его брат Ханс Андреас Джурхус (1883–1951) — поэт, романист и драматург. Из современных писателей, пишущих по-фарерски, выделяется Ханс Якоб Якобсен (род. в 1901 г.), опубликовавший под псевдонимом Хейн Брю ряд произведений, рисующих современную жизнь Фарер.

В 1939 году фарерский был официально признан литературным языком, но и сейчас еще датский язык имеет на Фарерах широкое распространение. До сих пор там нет высших учебных заведений, и многие фарерцы получают образование в Дании. Фарерский язык очень мало известен за пределами островов — даже в странах Скандинавии. Поэтому нет ничего удивительного, что многие писатели-фарерцы пишут по-датски.

Возможно, Хайнесен пишет по-датски потому, что именно в Дании он впервые осознал свое призвание и сделал первые шаги на литературном поприще.

Вильям Хайнесен родился в 1900 году в Торсхавне, главном городе Фарер, в семье коммерсанта-судовладельца, в прошлом простого рыбака. Получив среднее образование, он в 1916 году отправляется в Копенгаген и поступает в Коммерческое училище. Очень скоро юноша сближается с кружком молодых художников и поэтов, группирующихся вокруг журнала «Клинген» («Клинок»), Журнал этот был рупором датского экспрессионизма, на его страницах велись увлеченные поиски нового содержания и новых средств выразительности в живописи и поэзия. Уже в этот ранний период политические и эстетические искания Хайнесена заставляют его примкнуть к наиболее радикально настроенной части сотрудников журнала: не случайно его симпатии отданы Отто Гельстеду — впоследствии крупнейшему прогрессивному поэту Дании нашего времени, коммунисту и активному антифашисту. В журнале «Клинген» печатались первые литературные опыты Хайнесена, под влиянием проповедовавшейся журналом теории о единстве изобразительного и поэтического искусства он пробует свои силы в живописи и графике.

В последующие годы один за другим выходят несколько стихотворных сборников Хайнесена: «Арктические элегии» (1921), «Сенокос у моря» (1924), «Песни весенних глубин» (1927), «Звезды пробуждаются» (1930).

В ранних стихотворениях поэт часто обращается к изображению родных фарерских пейзажей — суровых и мрачных скал, омываемых ледяными волнами океана, далеких звезд, сверкающих в бескрайних просторах арктического неба. Вначале это лишь выражение внутреннего одиночества поэта, его благоговения перед неразрешимыми загадками Вселенной. Но от сборника к сборнику нарастает оптимистическое звучание: поэт осознает свою причастность к непреодолимому движению жизни, к вечно обновляющейся природе. От стремления к гармоническому слиянию с животворными силами природы Хайнесен приходит к жажде активного вмешательства в жизнь во всех ее проявлениях.

Изменения, происшедшие в мировоззрении Хайнесена, его понимании задач, стоящих перед литературой, можно увидеть в следующем его высказывании, относящемся к 30-м годам: «Мы стоим перед выбором — утонуть в мутных водах тайн жизни или попытаться удержаться на поверхности с помощью критического разума. Доминирующие проблемы нашего времени — не религиозные или национальные, глубинно-психологические или „личные“. Это — проблемы общественные, социальные».

В 1932 году Хайнесен возвращается на Фарерские острова, и с тех пор живет там постоянно. Произведения, созданные им в 30-е годы, тесно связаны с тенденцией, наметившейся в этот период в датской литературе: укрепление реалистического направления, острый интерес к актуальным вопросам общественной действительности, обращение к изображению жизни трудового народа. Эта тенденция нашла яркое воплощение в произведениях Мартина Андерсена Нексе, Кнута Бекера, Ханса Кирка, Харальда Хердаля, Ханса Шерфига и многих других.

Подобно тому как в датской литературе после краткого расцвета поэзии в 20-х годах начинается многолетный период господства прозаических жанров, так и в творчестве Хайнесена на смену стихам приходит проза.

Первым опытом Хайнесена в области художественной прозы стал роман «Ветреный рассвет» (1934). Здесь, как и в следующей книге, «Ноатун» (1938), ощущается явное влияние романа Ханса Кирка «Рыбаки» (1928), открывшего новую страницу в истории датской реалистической литературы. Вслед за Кирком Хайнесен обращается к форме «коллективного» романа; ставит в центр повествования группу персонажей, связанных общей судьбой, совместным трудом, общностью цели.

Уже в этих первых прозаических произведениях складывается в основном характерная для Хайнесена манера повествования: отсутствие четко выраженной сюжетной линии, неторопливость и внешняя бесстрастность, с которой автор рассказывает даже о самых драматических событиях, социальная конкретность и психологическая завершенность каждого образа. Отдельные судьбы героев сплетаются в сложный узор общественных и личных отношений, фоном которому служат красочные описания фарерской природы и своеобразного местного быта.

После выхода «Ноатуна» в творчестве Хайнесена наступает длительный перерыв: лишь в 1949 году он публикует следующее свое произведение — «Черный Котел». Этот роман, действие которого развертывается в период второй мировой войны, посвящен изображению коренных изменений, вызванных в жизни Фарерских островов бурями, потрясавшими «большой мир».

12 апреля 1940 года, через три дня после оккупации Дании гитлеровской армией, на Фарерских островах высадились английские войска. Одним из последствий этой «мирной оккупации», продолжавшейся до конца войны, явилось развитие непосредственных коммерческих контактов между Фарерами и Англией (ранее торговые связи осуществлялись через Копенгаген). Отрезанная от своих традиционных поставщиков продовольствия, Англия стала идеальным рынком сбыта для фарерских рыбопромышленников; судовладельцы извлекали огромные прибыли; на островах воцарилась лихорадочная атмосфера «бума», спекуляции, погони за легкой наживой.

В то же время для моряков каждый рейс был сопряжен с огромным риском: бесчисленные минные поля, нападения немецких подводных лодок и самолетов превращали плавание в непрестанную игру со смертью. За годы войны были потоплены десятки судов, сотни моряков погибли или стали инвалидами, добывая барыши для своих хозяев.

Сознавая, что одни лишь высокие заработки не могут служить достаточным оправданием риска, буржуазные верхи стремятся создать соответствующее общественное мнение, спекулируя на патриотических чувствах, на ненависти к фашизму. Доставка рыбы в Англию окружается ореолом «подвига во имя родины», преподносится как участие в «общем деле» борьбы против гитлеризма.

Разоблачить обман, восстановить подлинную картину событий и отношений на Фарерах военных лет — главная задача, поставленная Вильямом Хайнесеном в романе «Черный Котел». Задача эта для него не нова: в 1940–1945 годах Хайнесен, активный сотрудник прогрессивных газет, в сатирических очерках и злых карикатурах стремился показать истинное лицо тех, кто, прикрываясь патриотическими лозунгами, наживал миллионы на крови и страданиях других.

Роман строится по излюбленному Хайнесеном принципу: без четко выраженного сюжета, как хроника жизни Котла — фарерского портового города. Город предстает перед читателем в виде некоего Ноева ковчега — прибежища множества «чистых» и «нечистых» в мире, захлестнутом океаном войны, насилия, страданий. Не случайно уже на первых страницах мы находим длинный перечень «чужаков», по разным причинам оказавшихся в городе, — тут и беглецы, ищущие спасения, и хищники, учуявшие добычу.

В романе нет центрального героя, на этот раз даже «коллективного»; многочисленные персонажи существуют разобщенно, каждый погружен в мир своих забот и переживаний. Автор подчеркивает: война уничтожила привычные отношения, опрокинула устоявшиеся представления, выбила все и всех из колеи. По сути дела, людей в романе связывает только одно: все они, вольно или невольно, вовлечены в темное и болезненное кипение Котла, где все непостоянно, ненадежно, где каждый, сегодня находящийся на верху блаженства, завтра может быть ввергнут в пучину отчаяния.

Неуверенность в завтрашнем дне, страх перед будущим порождает судорожный ритм жизни, атмосферу пира во время чумы. Избежавшие смертельной опасности моряки безоглядно тратят заработанные тяжким трудом деньги и ищут забвения в пьяном разгуле; девушки из «приличных» семей бесстыдно вешаются на шею английским солдатам; молодые вдовы, едва отерев заплаканные глаза, кидаются на поиски приключений.

Олицетворением происходящего в городе становится жуткая механическая карусель, сконструированная горбуном-наборщиком: пирующие за роскошным столом человечки радостно машут руками при виде груженного золотом корабля, но стоит нажать кнопку, и корабль тонет, а на берегу возникают скорбные группы осиротевших женщин и детей.

Символом страшного времени, живым воплощением тлетворных сил, орудующих в городе, Хайнесен делает коммерсанта и судовладельца Оппермана. Характерна настойчивость, с которой подчеркивается в романе исходная чужеродность этой фигуры по отношению к жителям города, ее космополитичность. Опперман — человек неизвестной национальности (постоянным напоминанием об этом обстоятельстве служит его ломаная речь), он лишен каких бы то ни было родственных или дружеских связей, прошлое его окутано тайной; да и сам он как личность представляется окружающим загадкой. Неправдоподобно быстрое обогащение и социальное возвышение Оппермана, еще недавно бывшего жалким коммивояжером, невольно вызывает ассоциации с бурным развитием болезнетворного микроба, попавшего в благоприятную среду.

Образ Оппермана выстроен Хайнесеном поистине виртуозно. На протяжении почти всего романа этот персонаж характеризуется, казалось бы, только с положительной стороны: он безгранично добродушен и жизнерадостен, заботится о своих служащих, демократичен и прост в обращении, жертвует огромные суммы на благотворительные цели. И в то же время Опперман сразу вызывает у читателя, как и у персонажей книги, невольное чувство недоверия. Его добродушие слишком демонстративно, жизнерадостность часто неуместна, заботы о ближних чересчур назойливы, демократичность и терпимость отдают беспринципностью; в своих благотворительных порывах Опперман подозрительно бескорыстен для коммерсанта (хотя и спешит сообщить о каждом новом пожертвовании редактору местной газеты).

Фальшь сквозит во всем облике этого человека, он кажется искусственным, как матерчатый цветок, неизменно украшающий отворот его элегантного костюма. Но до поры до времени Опперман может показаться безобидным, хотя и внушает неприязнь; его истинная сущность тщательно скрыта. Примечательно, что Хайнесен, охотно и щедро посвящающий читателя в мир скрытых переживаний большинства персонажей романа и нередко прибегающий с этой целью к внутренним монологам героев, показывает нам Оппермана — вплоть до сцены, где он совершает насилие, — исключительно через восприятие других людей. Зато с этого момента авторская характеристика дается определенно и исчерпывающе. В сцене похорон жены и в следующем непосредственно за этим эпизодом циничном разговоре с судьей Опперман раскрывается полностью: перед нами холодный, расчетливый делец, не гнушающийся никакими средствами для достижения своих целей, опасный хищник, умело принявший защитную окраску.

«Болезнь», распространителем которой является Опперман, на редкость заразна: жажда быстрого обогащения вовлекает в спекулятивные махинации самых разных и неожиданных людей, вплоть до пастора. Растет азарт погони за наживой — и одновременно растут усилия, прилагаемые для того, чтобы прикрыть алчность «красивыми» и «возвышенными» побуждениями.

Всеобщее лицемерие достигает апогея в сцене похорон Ивара. Молодого моряка, погибшего во имя доходов Оппермана, хоронят, как национального героя. За гробом идут «лучшие люди» города, над могилой звучат громовые патриотические речи и песнопения — и вся эта насквозь фальшивая манифестация завершается паническим бегством ее участников при появлении немецкого самолета.

Символическая фигура Оппермана логически дополняются в романе образом редактора Скэллинга. Именно руками подобных людей создается дымовая завеса «общественного мнения», под прикрытием которой бесчисленные опперманы могут безнаказанно творить свои кровавые и грязные дела.

Рисуя мрачную картину победоносного шествия алчности и лицемерия, Хайнесен с горечью констатирует отсутствие на Фарерах каких-либо сил, способных противостоять пагубным тенденциям развития общества. Каждая попытка сопротивления, какие бы формы она ни принимала, оказывается обреченной на неудачу.

Трагически беспомощен умный и начитанный наборщик Енс Фердинанд, так как мозг его отравлен циничным неверием в людей вообще и в себя самого в частности. Безнадежно скован религиозным фанатизмом и фатализмом другой обличитель пороков общества, пекарь Симон. В тупик приводит и путь, избранный двумя «чудаками» — Тюгесеном и Мюклебустом, чья наивная и романтическая попытка к бегству завершается насильственным возвращением обоих в ставший им ненавистным Котел.

Особую роль отводит Хайнесен в романе образу Ливы. При всей жизненной достоверности эта фигура наделена символическим звучанием. Лива добра, чиста и естественна, как сама жизнь, — не случайно имя девушки близко к датскому слову «liv», что значит «жизнь». Лива создана для счастья, но в судьбу ее вмешиваются злые силы, царящие в мире. Помочь ей, спасти, сделать счастливой не может ни Енс Фердинанд (его любовь к Ливе-жизни слишком эгоистична и осквернена неверием), ни Симон (для него естественное человеческое чувство — лишь очередное дьявольское искушение). Утратившая рассудок, поруганная Опперманом, Лива предстает перед читателем как трагическое олицетворение жизни — прекрасной изначально, но кощунственно изуродованной.

Единственная оптимистическая нота в романе — торжество любви Магдалены и Фредерика, но и их счастье слишком зависит от случайностей войны, чтобы быть прочным. Нельзя, однако, не принимать во внимание конкретных обстоятельств, в которых создавался роман. Хайнесен пишет его в годы холодной войны, когда уже была развязана империалистическая агрессия в Индокитае, когда назревал военный конфликт в Корее и Дания стала членом НАТО. Судьбы мира внушали Хайнесену чувство острой тревоги, и тревога эта отчетливо видна в романе. Напоминание о том, к каким последствиям привела мировая война даже в странах, не затронутых непосредственно боевыми действиями, должно было стать предостережением, призывом к борьбе за сохранение мира. Таким образом, оставаясь одним из интереснейших произведений скандинавской литературы, посвященных событиям второй мировой войны, «Черный Котел» не менее тесно связан с проблемами, актуальными для тех лет, когда роман создавался.

Следующее произведение Хайнесена — роман «Пропащие музыканты» (1950) — также является своеобразным откликом на усиление международной напряженности, но более опосредствованным, не столь явным. Повествуя о судьбе своих героев — братьев-музыкантов Морица, Сириуса и Корнелиуса, писатель выступает против пессимистических настроений, порожденных сложной обстановкой в мире, славит могущество человеческого духа, неподвластного силам зла.

При всем различии романов «Черный Котел» и «Пропащие музыканты» их многое и объединяет. В «Пропащих музыкантах», хотя еще и не очень определенно, возникает ощущение угрозы, нависшей над пока еще почти идиллическим миром Фарерских островов. Хищник и лицемер Матте-Гок — лишь первый предвестник надвигающихся бедствий. Конечно, не случайно он вторгается в жизнь героев накануне первой мировой войны, и уж тем более не случайно автор сравнивает его с теми, чьими руками эта война готовится и рядом с кем он кажется «крохотной бледной сколопендрой среди тигров, львов и ядовитых змей». Таинственное происхождение Матте-Гока придает этой фигуре символический характер: его отцом мог быть любой из заправил города, он — порождение всего общества, Опперман в зародыше.

В отличие от Оппермана Матте-Гоку не удается воспользоваться плодами своих злодеяний: его уничтожает Мориц, олицетворяющий собой добро и творческое начало в человеке. Убийство противоречит всему существу Морица (совершив его, он убивает и самого себя!), но оно оказывается неизбежным. Добро вынуждено защищаться, оно не имеет права оставаться пассивным или надеяться на чудо — эта мысль отчетливо выражена в судьбе Корнелиуса.

Если в «Черном Котле» Хайнесен не показывает сил, способных противостоять натиску опперманов, то в «Пропащих музыкантах» он связывает свои надежды именно с творческим началом, неистребимым и вечным. Пусть мечтатели-музыканты выглядят «пропащими» в глазах трезвых и рассудительных мещан — они и подобные им хранят и передают дальше живительную искру красоты и человечности, без которой немыслима жизнь.

Спор с теми, кто видит в человеке лишь озлобленное или отчаявшееся существо, бесконечно одинокое и неспособное обрести контакт с другими, Хайнесен продолжает и в последующие годы.

В романе «Плеяды» (1952) он рисует первое соприкосновение ребенка с реальным миром как вечное, бесконечно повторяющееся (и все же неповторимое!) таинство приобщения к чуду жизни. В произведении отчетливо звучит мысль о непрестанном обновлении мира, уверенность в конечном торжестве светлых сил добра и человечности.

Оптимистическое звучание характерно в целом и для новелл, составивших сборники «Волшебный свет» (1957) и «Наваждение Гамалиеля» (1960).

Чрезвычайно разнообразные по содержанию и манере повествования, новеллы Хайнесена нередко посвящены изображению трагических событий, изломанных судеб, изуродованных воспитанием и средой характеров. Но почти в каждом из своих персонажей — юном художнике Марселиусе («Волшебный свет»), в полудикой Аталанте («Аталанта»), в уличной проститутке Полоне («Душа») — Хайнесен выделяет как главное неизбывную тоску по прекрасному, инстинктивную тягу к чистым и светлым отношениям, готовность к самоотверженной любви. Большое место в новеллистике Хайнесена занимает раскрытие внутреннего мира ребенка.

В 1964 году Хайнесен пишет новый роман — «Добрая надежда», действие которого развертывается на Фарерах в конце XVII века, но имеет самое непосредственное отношение к проблемам современности. Герой этого произведения, наивный и доверчивый священник Педер Бёрресен, благодаря своему оптимизму, безграничной вере в людей и в жизнь оказывается недосягаем для темных сил тирании — политической (в лице полицмейстера Хиндскоу), военной (комендант Катторп) и церковной (пробст Кристен). По его собственному признанию, Хайнесен наделил главного героя романа некоторыми чертами своих друзей — датских писателей-коммунистов Ханса Кирка и Отто Гельстеда.

В 1967 году вышел в свет новый сборник рассказов Хайнесена «Изгнание злых духов».

В 1968 году Вильям Хайнесен посетил Советский Союз как участник симпозиума, посвященного влиянию творчества Максима Горького на всемирную литературу. Творчество М. Горького Хайнесен хорошо знает и высоко ценит. Он говорит о том, что знакомство с автобиографической трилогией Горького, которую он прочел еще в молодости в датском переводе, имело для него «колоссальное значение», что «Горький стал известен всему миру и вдохновил многих писателей, в том числе датских, норвежских и шведских».

Светлые радостные впечатления от поездки в Советский Союз, чувство глубокой симпатии и уважения к великой стране, ее народу, ее культуре он выразил в поэтическом цикле «Вечерние зарисовки паломника», вошедшем в его последний стихотворный сборник «Панорама с радугой» (1972).

Творческая энергия и талант Хайнесена поистине неувядаемы. Об этом убедительно свидетельствуют выпущенные им в последние годы сборники новелл "Торсхавнские рассказы"(1973) и "Латерна магика" (1985) и, в первую очередь, — повесть "Башня на краю света" (1976). Это произведение во многих отношениях типично для прозы писателя и в то же время занимает несколько особое положение в его творчестве. Повесть откровенно автобиографична и одновременно насыщена раздумьями общефилософского характера: о смысле человеческого бытия, о сложных переплетениях человеческих судеб, о неразрывной связи каждого сиюминутного события с вечным, неостановимым течением жизни.

Хайнесен строит повесть "Башня на краю света" на чередовании двух пластов повествования — конкретного, будничного, и отвлеченно-обобщающего. В произведении тесно сосуществуют два временных плана — прошлое и настоящее, а ее лирический герой предстает попеременно в облике ребенка, непосредственно воспринимающего происходящее, и умудренного жизненным опытом рассказчика. Тонкий психологизм и проникновенная поэтичность, столь свойственные всему, созданному Хайнесеном, обретают в повести новые, поразительные по богатству оттенков краски.

Произведения Хайнесена завоевали широкую известность и любовь читателей всех стран Скандинавии. Как справедливо отмечает известный датский литературовед Свен Мёллер Кристенсен, главной заслугой Хайнесена является то, что он внес в датскую прозу после второй мировой войны свежее дыхание, обновление реализма, широту, позволяющую благодаря богатству мысли давать волю чувству и фантазии, не теряя опоры о монолит повседневной действительности.

Большой художник и истинный гуманист, активный общественный деятель, борец за мир и демократию, давний друг Советского Союза Вильям Хайнесен по праву занимает видное место в ряду крупнейших мастеров современной прогрессивной литературы.