Черный пиар Адольфа Гитлера

1. Гитлер-освободитель

Немецкая агитационная брошюра. Предположительный год публикации – 1941-й. Текст приводится по изданию: Гитлер-освободитель. – Б.м., б.д. – 15 с.

Крестьяне и рабочие!

Как часто вы задавали себе вопрос:

КТО АДОЛЬФ ГИТЛЕР?

Спросите об этом германского солдата, освободившего вашу родину от большевистских извергов!

Спросите об этом германского рабочего, которому он вновь дал работу, хлеб и благосостояние, то есть все то, чего его лишили когда-то жиды и жидовские приспешники!

Спросите об этом германского крестьянина, который теперь свою землю может оставить в наследство своему сыну и внуку!

Спросите об этом молодежь великого германского народа!

И все они вам ответят:

АДОЛЬФ ГИТЛЕР – ЭТО ВОПЛОЩЕНИЕ СИЛЫ И МОЩИ, ДОБРОТЫ И СПРАВЕДЛИВОСТИ! МЫ ЕГО ЛЮБИМ БОЛЬШЕ СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНИ!

АДОЛЬФ ГИТЛЕР – ВЕЛИЧАЙШИЙ ГЕНИЙ ВСЕХ ВРЕМЕН!

При этом Адольф Гитлер остался простым, скромным сыном народа.

Его родителям приходилось зарабатывать насущный хлеб тяжелым трудом, и не легкой была молодость Адольфа Гитлера! Отец и мать его умерли рано, он остался совершенно без средств, и ему пришлось уже с ранних лет самому зарабатывать себе на пропитание. Это было во время расцвета капитализма. Молодым рабочим он отправился в Вену, казавшуюся столь блистательной столицей Австрийской империи. Здесь его ожидало большое разочарование.

За внешним великолепием дворцов он увидел горе и нужду народа. Несмотря на тяжелый труд, Гитлеру приходилось голодать и жить в страшной нужде, в то время как бездельники-богачи утопали в роскоши. Он ясно увидел, кто действительно пожинал плоды его работы, работы миллионов трудящихся:

Жид!

Этот же жид, несколько лет спустя, зажег мировой пожар. Война 1914-1918 года должна была обеспечить мировую власть жидов. Германия и Россия были ввергнуты в хаос. С первых же дней войны Адольф Гитлер находился на фронте. Он исполнял свой долг простым солдатом и заслужил высшие отличия за храбрость.

В это же время жиды-большевики, сидя в безопасности в нейтральной Швейцарии или в далекой Америке, подготовляли переворот, который стоил вашему народу столько крови и слез. Адольф Гитлер сражался, не щадя своей жизни! Он получил несколько ранений, но судьба сохранила его для германского народа и для всего мира.

Этот простой солдат и произвел ту великую революцию, которая сперва захватила весь германский народ, и которая теперь несет также и другим народам спасение и избавление!

Та огромная творческая работа, которую выполнил Адольф Гитлер, и которая поражает все человечество, могла быть им выполнена лишь потому, что он тесно связан со своим народом и всегда защищал интересы своих крестьян и рабочих.

Когда Адольф Гитлер взял власть в свои руки, Германия находилась в невероятно тяжелом положении.

Те же жиды, которые эксплуатировали и выжимали последние соки из вашего народа, путем алчного коммунистического государственного капитализма, те же жиды так же безжалостно опустошали и Германию, с помощью международного финансового капитализма. Но решительным мощным ударом Адольф Гитлер сломил и разбил их силу. Эти жиды смеялись над Адольфом Гитлером. Вся жидовская пресса торжественно заверяла весь мир, что Адольф Гитлер ничего не сможет достигнуть. Они на разные голоса твердили о тех причинах, которые должны были бы погубить Вождя германского народа.

«У него нет денег!» – кричали одни. «Что же он обещает народу?» – спрашивали другие. Гитлер не рисовал народу обманчивых картин земного рая. Адольф Гитлер никого не уверял, что счастливая жизнь может просто упасть с неба.

«Вы должны работать!» – говорил он.

И германский народ работал под гениальным руководством Адольфа Гитлера, и благодаря общей дружной работе всего народа в Германии теперь никто больше не мерзнет и не голодает. Объединенные усилия всего народа превратили Германию в цветущую, счастливую страну.

Каждый трудился на положенном ему месте, каждый верил словам Адольфа Гитлера, и общий уровень жизни всего народа поднялся так, как этого ни рабочим, ни крестьянам даже и не снилось. Страшные времена, которые Германия переживала под жидовским владычеством, давно забыты, несмотря на то, что с тех пор прошло всего несколько лет…

Крестьяне и рабочие!

Ваша страна еще переживает последствия коммунистической разрухи, последствия преступного большевистского поджигательства и разрушения. Но верьте Адольфу Гитлеру и исполняйте распоряжения назначенных им руководителей.

Дружно за работу – и вы скоро залечите раны, нанесенные вам жидо-большевистским режимом кровавого террора и, наконец, сможете сами насладиться плодами своего труда.

С Адольфом Гитлером к лучшему будущему!

2. Адольф Гитлер и дети

Немецкая агитационная брошюра, предположительный год издания – 1941-й.

Источник: Гитлер и дети. – Б.м., б.д. – 40 с.

Большая часть текста брошюры представляет собой подписи к фотографиям. При перепечатке, соблюдая последовательность фрагментов исходного документа, публикуемый материал приводится как один связный текст. Все удалённые из текста фрагменты вынесены в подстраничные примечания.

Отрезанные в течение долгих лет от остального мира большевистскими палачами, вы не могли знать настоящей правды.

Вам постоянно лгали и внушали, что германский народ ненавидит Адольфа Гитлера, что по Германии кровь течет рекой, и что мир не знает более жестокого деспота.

Жидовская пропаганда особенно старалась очернить личность Фюрера, и немудрено, что жиды его так же ненавидят, как его любит германский народ.

В этой книге мы хотим вам показать хотя бы только одну сторону жизни Адольфа Гитлера.

Мы постараемся вам показать, как народ Германии, и особенно дети любят своего Фюрера, и как он любит детей и свой народ.

Фюрер особенно любит детей. Как бы он не нуждался в отдыхе и уединении, для ребят у него всегда найдется время.

Вот – правда! Вот каков в действительности этот человек, человек, который уничтожил в Германии жидовский коммунизм.

Адольф Гитлер разрушит дьявольскую систему большевизма и на твоей Родине и даст твоему народу мир, счастье и порядок.

Южная Германия. Высокие горы вздымаются до облаков; их вершины зимой и летом покрыты снегом. Это Родина Адольфа Гитлера.

Вид с террасы дома Фюрера. В этом доме Адольф Гитлер проводит короткие часы своего досуга.

Приемная для гостей в доме Фюрера. Из огромного окна вид на горы, покрытые снегом.

Фюрер на прогулке.

Но и уединенная прогулка часто прерывается неожиданным посещением.

Стоит окрестному населению узнать, что Фюрер приехал, как сейчас же народ стекается толпами к его дому. Конечно, Адольф Гитлер не имеет возможности поговорить с каждым, но для детей он всегда находит время.

У Гитлера дети чувствуют себя как дома. От его ласкового взгляда у них проходит всякое смущение. Они доверчиво показывают ему свои игрушки и куклы.

Для малышей, бегающих по комнатам, по двору и саду его дома, Фюрер всегда находит ласковое слово и какой-нибудь подарок.

Часто случается, что какой-нибудь карапуз зовет Фюрера поиграть с ним. Не было еще случая, чтобы Вождь германского народа в чем-либо отказал детям.

Крестьянские дети из соседних деревень – его постоянные гости.

К нему приезжают дети даже из самых отдаленных мест Германии.

После радушного приема детям грустно так скоро расставаться с Фюрером, и ему часто приходится лично провожать их к ожидающим родителям.

В последнюю минуту, прощаясь, кто-нибудь из ребятишек подбегает к Фюреру с особенной просьбой.

[…][226]

Фюрер едет обратно в Берлин. Население всюду радостно его встречает. Улицы запружены народом, толпа не дает машине проехать… Тысячи рук тянутся к нему.

Где бы он по пути ни останавливался, его всюду встречают с искренней радостью.

На станциях народ восторженно приветствует Адольфа Гитлера.

20 апреля, день рождения Гитлера, особенно радостный день для детворы.

Дети, с цветами и подарками в руках, поздравляют его первыми. В этот день вся Германия украшена флагами и цветами.

Каждому хочется посмотреть на Вождя германского народа. С утра до вечера по дорожкам его сада движется бесконечная вереница людей, надеющихся хоть одним глазком посмотреть на Фюрера.

3. Лей Р. Правда о Германии

Нацистская агитационная брошюра, предположительный год издания – 1941-й.

Документ публикуется по: Лей Р. Правда о Германии. Основы колоссальной мощи германского государства. – б.м., б.д. – 31 с.

Значительная составляющая часть брошюры – подписи к фотографиям, но поскольку они не являются частями собственно текста брошюры, то они вынесены в конец в порядке очерёдности (со с. 1 по с.31). Окончание каждого отдельного фрагмента помечено круглыми скобками с троеточием: (…).

Не народ для хозяйства и не хозяйство для капитала, а, наоборот: хозяйство для народа, и капитал для хозяйства.

Адольф Гитлер

Доктор РОБЕРТ ЛЕЙ

руководитель государственных организаций Германской Национал-социалистической рабочей партии

ПРАВДА О ГЕРМАНИИ

ОСНОВЫ КОЛОССАЛЬНОЙ МОЩИ ГЕРМАНСКОГО ГОСУДАРСТВА

Сущность нашей жизни – труд, труд и снова труд.

Адольф Гитлер

Кто такой доктор Роберт Лей?

Роберт Лей родился 15 февраля 1890 года в одной из деревень Рейнской области, в многодетной крестьянской семье. Впоследствии изучал химию в нескольких германских университетах. Когда в августе 1914 года разразилась Мировая война, стал первым добровольцем Страсбургского армейского корпуса и был награжден Железным Крестом. Впоследствии, будучи уже офицером запаса, добровольно поступил в авиацию. В июле 1917 года самолет Роберта Лея был сбит за линией неприятельского фронта и упал с высоты 3000 метров. Молодой тяжело раненый офицер попал в плен к французам. Провел несколько лет в лазарете и только в 1920 г. вернулся в Германию, где стал работать химиком на одном из крупнейших германских химических заводов.

С 1924 года он – неизменный последователь Адольфа Гитлера, в 1925 году мы видим его на посту гауляйтера Рейнской области, в 1932 году он становится начальником штаба высшего руководства политической организации Германской национал-социалистической рабочей партии. Гитлер поручает ему создание германского „Рабочего фронта“ теперешней многомиллионной организации, объединяющей трудящихся Германии. 27 ноября 1913 года он основывает национал-социалистическую организацию – „Радость – источник силы“, заботящуюся о культурном времяпрепровождении трудящихся. Кроме того, он сейчас занят подготовкою крупнейшего социального мероприятия, устанавливающего права германских рабочих.

15 ноября 1940 года д[окто]ру Роберту Лею была поручена разработка плана послевоенного жилищного строительства, которое, даст возможность предоставить каждому немцу квартиру, соответствующую его доходам и отвечающую последним требованиям гигиены и народного здравоохранения. Д[окто]р Лей – социальная совесть национал-социализма, и Адольф Гитлер называет его „величайшим идеалистом“.

Цель Германии: Европа без плутократов.

Перемены, произошедшие в Германии в течение последних десяти лет после прихода к власти национал-социалистической партии, настолько грандиозны, что многие не в состоянии их постигнуть, и открыто говорят о каком-то германском „чуде“. Средний человек называет чудом все, что он не может объять разумом. И все же, если проводить исторические параллели и сравнивать нашу эпоху с великими периодами расцвета жизни народов, приходится придти к заключению, что коренной перелом, произошедший в Германии, является чем-то единственным в своем роде. Всего десять лет тому назад германский народ был совершенно бессилен; в вопросах внутренней и внешней политики Германия всецело зависела от еврейства и его капиталов; народ был раздроблен на партии, группы и классы, и жизнь его представляла трагическую картину нищеты и бессилия. Государство попеременно было игрушкой в руках международных темных сил – либеральных, марксистских, демократических и буржуазных.

Сейчас, по прошествии десяти лет, германский народ, объединенный, дисциплинированный, готовый на любую жертву, достиг высшего могущества. Сплоченная нация и народ – единое государство, во главе которого стоит Фюрер.

Вся Германия спаяна железной волей к победе и готова защищать свои жизненные права от посягательств международной преступной клики, во имя создания нового, лучшего будущего для всех европейских народов.

Какая разительная перемена по воле судьбы! Перелом, целая революция, всколыхнувшая народ до самых его глубин!

Двадцать лет тому назад германский народ был предан самым низким образом президентом Соединенных Штатов Вильсоном – Германии был навязан позорный Версальский договор. Сейчас, после победоносной германской кампании, все государства Европы объединились, и Адольф Гитлер создает все необходимые предпосылки для лучшего будущего Европы без плутократов.

Все это произошло потому, что одному человеку из среды германского народа удалось объединить и сплотить рабочих, буржуазию и крестьян, искоренить социальные предрассудки, открыть глаза всем классам и слоям населения и, таким образом, освободить для творческой работы народные силы, способные добиться единственных в своем роде достижений.

В этом и заключается „германское чудо“.

Национал-социалистическая революция была предпосылкой величайшей германской победы, а в связи с этим и создания Новой Европы, в которой все народы будут пользоваться равноправием и, в зависимости от размеров своего сотрудничества в общем деле, благами новой счастливой жизни.

Германская победа проложила путь делу создания Новой Европы.

Мы должны понять, в чем заключаются основы колоссальной мощи Новой Германии. Характерной чертой этого единственного в своем роде развития народа является социалистический принцип, которым Германия руководится в своей созидательной работе, и неустанная забота о благосостоянии человека. Если мы это освоим, то Германия перестанет быть для нас загадкой, а превратится в предвозвестницу исторического процесса, в ходе которого все народы Европы должны принять участие в своих же интересах.

Перерождение Германии

Еще в начале 19 века, вскоре после освободительных войн, ведшихся против Наполеона, всем стало ясно, что Германия имеет слишком маленькую территорию для своего населения. Крестьянские дворы со временем стали столь малы, что не могли прокормить семьи. В Западной Германии, населенной особенно густо, истинное положение вещей было маскировано наполеоновским законом о наследии, допускавшим неограниченное раздробление земельных участков. Таким образом, крестьянские дворы постепенно раздробились до такой степени, что маленькие участки не прокармливали своих владельцев. Поэтому огромным прогрессом и облегчением для германского народа явилось изобретение парового мотора, положившего основу развитию промышленности в стране. Может показаться простой случайностью то, что эти два, не зависящие друг от друга фактора, все же явились дополнением один к другому, и сельское население, не имевшее больше возможности прокормиться на земле, нашло заработок на заводях и в промышленных центрах. Эта перемена произвела настоящую революцию в технике и экономической жизни. Люди, жившие в течение столетий на собственной земле, в деревнях и провинциальных городах, вынуждены были покинуть свои насиженные места и в чужой обстановке создавать новый общественный уклад.

В политическом отношении Германия того времени являлась раздробленным организмом, состоявшим из маленьких государств, причем внутренние разногласия усиливались религиозными распрями. Раньше объединяющим началом была земля, с которой были связаны ремесла и торговля; общество же, образовавшееся в новых промышленных центрах, состояло из чуждых друг другу элементов. Понятие „Германия“ ограничивалось понятием правящей династии. Разногласия, вытекавшие из противоположностей экономических интересов и религиозной розни, а также из бытовых особенностей отдельных германских провинций, были сильнее, чем воля к единению.

Даже Германия Бисмарка была в политическом отношении искусственной. Сознание государственности жило лишь в душе очень ограниченного числа людей, то время как широкие массы народа не отдавали себе в ней отчета. И поэтому, несмотря на то, что Германия была объединена Бисмарком, ее продолжила раздирать партийная и социальная грызня, борьба отдельных профессиональных союзов и экономических обществ. Антагонизм не уменьшился, а напротив, был возведен в политический культ. Стране, отходившей все дальше и дальше от государственных идей Бисмарка и забывавшей воинскую доблесть боев 1870 и 1871 г.г., трудно было предотвратить возникновение отдельных экономических и политических группировок, разъедавших ее организм. Тогдашний социализм, выражавшийся в потоках пустых фраз, отличался убожеством и бедностью мысли, но, тем не менее, держал в своей власти и рабочих и крестьян. И противники социализма, и его последователи не понимали сущности этого учения, не понимали ни его целей, ни основ. Одни ограничивались требованием повышения заработка, другие же возражали против подобных требований. Деятельность социалистов той эпохи была настолько жалкой, что сейчас кажется странным, каким образом такая пустая болтовня могла в течение целых десятилетий владеть умами: Говорилось о социалистической общине, – а делалось все для того, чтобы воспрепятствовать возникновению настоящего единства. Говорилось о социалистическом развитии труда, – а семь миллионов человек прозябали без работы, и вели самый жалкий образ жизни, не имея возможности использовать свои знания и силы. Говорилось о социалистической свободе, – между тем история не знает ни одной эпохи более тяжелых забот, и большей народной нищеты. Социалисты призывали к социальной нивелировке и повторяли давно известные тезисы французской революции о свободе, равенстве и братстве. Они отрицали право собственности, не обращая внимания на то, что вся жизнь и надежды людей зиждутся на этом праве. Им было мало того, что жестокая судьба „народа без территории“ заставила крестьян сняться с насиженных мест в деревнях и направиться за заработками в города. Напротив, социалисты всячески содействовали дальнейшему развитию этого процесса и объявили, что их конечной целью является полная пролетаризация народа. Они стремились не к установлению социалистического порядка, а к анархическому хаосу. Любили примитивность и считали регресс величайшим достижением.

Поэтому нет ничего удивительного, что их требования навсегда застряли на уровне мелких и низких дрязг. Полем деятельности социалистов того времени было болото повседневной жизни и человеческих слабостей и недостатков. В конце концов, социализм превратился в мелкую борьбу за повышение заработка.

Плутократы

Так называемые социалисты, фанатически проповедывая беспощадную борьбу против капитализма, в действительности всецело разделяли капиталистическое мировоззрение и поклонялись золотому тельцу с таким же усердием, как и их противники – либеральные капиталисты. Социалисты прибегали к методам, успешно применяемым капиталистами. О тогдашних вожаках рабочего движения в Германии, боровшихся против власти капитала и капиталистов, можно сказать, что они хотели изгнать черта с помощью дьявола.

Евреи ловко заставляли германских работодателей и рабочих принять участие в свистопляске вокруг золотого тельца.

Порожденный евреями либерализм, игравший руководящую роль в 19 веке, после Мировой войны расцвел пышным цветом. Человек, его способности, труд не имели в глазах евреев никакой ценности, а превратились в такой же товар, как кофе и хлопок, и котировались на биржах, как таковой. Все расценивалось на деньги. Крупные банкиры и биржевые дельцы сами называли себя денежными аристократами. Появились настоящие династии финансовых магнатов на подобие прежних королевских. Принцы и князья добивались руки дочери Ротшильда, а представители династии Ротшильдов легко могли добиться руки любой принцессы. Деньги стали властью, деньги правили миром. Денежной основой всех государств стало золото. И хотя этот металл не применяется в технике и сам по себе не имеет почти никакой практической ценности, евреям все же удалось, благодаря биржевым махинациям, обеспечить золоту определенную твердую цену. Каждое утро банкирская контора Ротшильда по своему усмотрению устанавливала курс золота и тем самым ценность работы трудящихся всего мира. Труд оценивался только еврейскими заправилами, и запутанные магические формулы, к которым они при этом прибегали, обеспечивали им власть во всем мире. В конце концов, даже военное дело оказалось в подчинении у этой безумной системы. Жизнь и смерть миллионов, исход войн, поражения и победы – больше не зависели от доблести солдат, а исключительно, от золота Ротшильдов. Побеждал тот, кому покровительствовали еврейские финансовые магнаты. Ротшильд погубил в свое время Наполеона. Исход Первой мировой войны был также решен деньгами. Казалось, что народы и правители подпали под гипноз еврея, убедившего их, что миром правит золото. И в течение больше чем целого века никто не решился освободиться от дьявольских еврейских оков, указать на то, что человечество стало жертвой мошеннического фокуса, никто не решился выступить в защиту правды.

Денежная аристократия торжествовала над народом и правителями, руководила хозяйством и культурой, решала вопросы войны и мира, и, что совершенно непостижимо, рабочие и их организации, профессиональные союзы и партии, вскоре оказались в полной зависимости от евреев и их капитала. Те рабочие, которые стремились к уничтожению власти денег – капитализма! В речах, газетах и брошюрах они проповедовали беспощадную борьбу против капитализма и власти денег. Постоянно выбрасывали все новые лозунги, чтобы побудить народные массы к борьбе против капитализма. Они знали здоровые инстинкты трудящихся, но еврей очень быстро расправился с ними, накинул петлю на шею, покорил своей власти и превратил честную борьбу трудящихся в бесчестную интригу. Он отвел от себя острие копья, направив его против другой группы трудящихся, а именно – предпринимателей, и вскоре рабочие и работодатели, которых, казалось, сама природа толкала на путь тесного сотрудничества, оказались непримиримыми врагами. Вместо того, чтобы вести совместную борьбу против финансового засилья еврейских плутократов и их оружия – бирж, банков и процентов – они, благодаря ловкому еврейскому маневру, начали жестокую борьбу друг против друга.

Мы еще сейчас помним, что во главе движения германских рабочих в свое время стояли еврейские миллионеры: Гейманн, Кон, Леви и многие другие. Во Франции рабочее движение долгое время возглавлялось сыном богатого банкира евреем Леоном Блюмом, а английской рабочей партией руководит один из богатейших людей Британской империи: маленький, черноволосый еврей с крючковатым носом – Эттли. Поэтому нет ничего удивительного в том, что справедливая борьба германских рабочих, стремившихся из беспочвенной массы, выброшенной жестокой судьбой из родных деревень в города, превратиться в класс, имеющий под ногами твердую почву, была направлена евреями на пути совершенно не соответствовавшие желанию самих рабочих. Плутократы утверждали, что именно эта беспочвенность должна быть признана социалистами идеальным состоянием, так как превращение народной массы в пролетариат является залогом его мировой солидарности. Только после того, как рабочий совершенно забудет свой народ и отречется от отечества, он созреет для марксистского „мирового рая“. Для плутократов, этих денежных тузов, марксизм был только разновидностью ихлиберального мировоззрения. Господство плутократов является характерной особенностью всего 19 века и начала 20-го.

Национал-социалистическая революция

Революция – это перелом в жизни народа, а подчас и человечества. Если страна попадает в тупик, из которого она не находит выхода, – ее лучшие представители, а подчас все здоровое ядро народа, стремятся силой преодолеть возникнувшее препятствие. Революции совершаются согласно тем же динамическим законам, как и природные катастрофы. Жизнь – вечный источник сил, постоянно заряжающийся новой энергией, и если эта энергия не находит себе применения естественным путем, то ее избыток, преодолевая внешнее сопротивление, ищет себе выхода. Поэтому мы, национал-социалисты, никогда не боялись германской революции, и нашей заботой и стремлением было – направить эту неизбежную стихийную силу по правильному пути.

Из болезненной пред- и послевоенной эпохи не было выхода, и делу не могли помочь ни парламентские речи, ни комиссии, ни заседания комитетов; еврейские оковы крепко держали германский народ, и от них нельзя было освободиться без революции. Нужно было лишь избежать того, чтобы состояние скрытой гражданской войны не превратилось в хаос.

Неустанная борьба Адольфа Гитлера во главе основанной им Германской национал-социалистической рабочей партии спасла Германию от верной гибели. В самый последний момент он превратил революцию, грозившую хаосом и разрушением, падением и гибелью, в революцию, которой суждено было принести германскому народу весну новой жизни. Национал-социалистическая революция – это и есть германское чудо. Не уничтожив никаких ценностей, она разбила оковы, которыми евреи, плутократы и золотой телец капитализма опутали германский народ. Фюрер вывел рабочих и работодателей, крестьян и горожан, весь свой народ, как друзей, так и противников, из тупика противоречий и взаимной вражды в светлую полосу германской истории.

Национал-социализм опирается на благоразумие и разум

Дело Адольфа Гитлера – прежде всего дело воспитания. Обдуманно и с бесконечным терпением Адольф Гитлер вернул германский народ к вечным истинам жизни. И для того, чтобы привести к ним свой народ, Фюрер не прибег ни к туманной мистике, ни к диалектической пропаганде, ни к каким-либо волшебным формулам и фокусам. Его речи просты и ясны. Фюрер – фанатик правды, и он показывает своему народу все вещи в истинном свете. Он вывел свой народ из царства марксистских и буржуазных иллюзий, открыл ему глаза на реальность жизни, сказав без обиняков, что чудес не бывает, и хлеб не падает с неба.

Все то, что люди желают иметь, на что надеются, не дается даром. Блага жизни, на которых зиждется прогресс, должны быть завоеваны борьбой и трудом.

Эпоха господства партий и их вожаков, которые при каждом удобном случае, а в особенности, перед выборами в парламент, выступали перед своими наивными слушателями с обещаниями всевозможных чудес, прошло. Фюрер видит жизнь таковой, какова она есть, и, тем не менее, он остался величайшим оптимистом всех времен. Именно потому, что он знает трудности жизни, Фюрер не стал проповедником пессимизма, а напротив, выдвинул принцип, который гласит: только труд определяет смысл и цель жизни. Труд может быть тяжелым и упорным, но это дает право требовать и многого от жизни. Человек, достигший чего-либо своим трудом и честно исполняющий свой долг, имеет право и даже должен требовать от жизни красоту, культуру, радость и отдых. Красота жизни не в праздности, нет, мы, национал-социалисты, принимаем жизнь таковой, какова она в действительности. Мы знаем, что после бури и гроз, грома и града будет солнце, свет, красота и радость. Наш высший закон – это разум, порожденный познанием мира и истины. Разум – продукт инстинкта и рассудка.

Мы должны развивать не только инстинкт, но и рассудок для того, чтобы быть в состоянии определить, верно ли или нет наше инстинктивное восприятие.

Поэтому мы говорим:

1. Предпосылкой всякого прогресса и всякой жизни вообще является единение. Последнее дано человеку Богом. Оно нерушимо и вечно; национал-социализм требует от каждого немца и каждой немки, как молодых, так и старых, чтобы они были фанатическими защитниками этого единения.

2. Совместная жизнь только тогда ведет к созданию пригодного к жизни общества, если люди, входящие в него, подчинены определенному порядку и организованы. Национал-социалистическое общество зиждется на способностях, достижениях и умении, жертвенности, активности и самоотверженности, на смелости, мужестве и вере.

3. Подобное монолитное общество, основанное на национал-социалистических принципах, признает, что любой труд приносит плоды и является плодотворным только в том случае, если он защищен от посягательств завистников и противников. Поэтому, национал-социалистическое общество, помимо эмблемы труда признает еще эмблему борьбы – меч!

4. Национал-социалисты знают, что ум и профессиональные знания сами по себе ничего не значат, что, в конечном счете, они бесплодны и сухи, если они не проникнуты, не возвышены и не одушевлены священным огнем веры в идеалы.

5. Из этих истин национал-социализм черпает жизнь. Мы признаем ее и хотим жить! Мы знаем, что ничто великое не дается даром, и поэтому боремся за достижение успеха. Мы не верим случайности и произволу. Счастье в наших глазах – это награда, посланная небом храброму, прилежному и достойному.

6. Мы – идеалисты. Этим мы отличаемся от фантазеров, проповедывающих учение и идеалы, но не имеющих мужества претворить их в жизнь. Единственной мыслью идеалиста является стремление претворить свои идеалы в жизнь. Тем не менее, хотя мы и идеалисты, мы признаем ценность материи и знаем, что предпосылкой к более высокой жизни, к любому роду культурного прогресса и красоты являются материальные предметы повседневной жизни. Поэтому:

7. Мы не отрекаемся от здорового и разумного материализма, но требуем, чтобы человек стремился подчинить материальную сторону жизни своей воле. Мы считаем, что для того, чтобы жизнь была красивой, человек должен вести здоровый образ жизни, опрятно и умело одеваться, жить в красивых чистых квартирах, принимать участие в культурной жизни, интересоваться театром, музыкой и искусством и, пользуясь железными дорогами, пароходами и автомобилями, знакомиться с природой и людьми. Короче говоря, кто работает – имеет право требовать за свою работу награду.

Решительная борьба национал-социализма с плутократическими государствами

Национал-социализм зиждется на законах разума и благоразумия, на учении о достижениях и справедливости, на признании жизни и жизнеспособности, на учении об обществе и естественных ценностях; короче говоря, краеугольным камнем своего мышления национал-социализм считает человека, его способности, уменье, счастье и творчество, человеческую культуру, красоту и ценность жизни.

Плутократическая система является господством денег и золота, она основана и держится на угнетении и порабощении человека, переоценке всех естественных ценностей, отрицании разума и благоразумия, мистическом тумане суеверия, мудрствовании и безумии, на низких инстинктах и грубости; короче говоря, она является отрицанием всякого порядка в человеческой жизни. Эти оба мира стоят друг против друга, как непримиримые враги и между ними невозможны компромиссы или соглашения. Кто признает одну из этих систем, – должен ненавидеть другую. Кто стал последователем одной из них, – должен стремиться к уничтожению другой. Это безусловная альтернатива. Или победит один мир, – в таком случае другой должен быть уничтожен; или же победит второй, – и тогда на гибель обречен первый. Мы должны понять, что эта борьба против власти золота, тьмы и безумия является борьбой не на жизнь, а на смерть. Чем яснее каждый трудящийся уяснит себе эту неумолимую неизбежность, тем скорее он поборет мягкотелость и трусость и изгонит малодушных из своих рядов.

Здесь не может быть половинчатости, не может быть людей только умеренных; сама судьба ставит нам неумолимое условие: для сохранения собственной жизни необходимо, чтобы была уничтожена власть капитала и денег.

Мы начали эту борьбу еще в 1914 году. Первая мировая война уже предвещала нам тяжелую судьбу. Однако в Германии не было никого, кто бы объяснил народу создавшееся положение, и поэтому мы были побеждены. Мы не знали нашего противника и поэтому не могли выяснить ни его способов борьбы, ни оружия. Германия была разбита не потому, что ее солдаты были побеждены. Тогда, в Первую мировую войну, мы вынуждены были бороться с невидимым противником, сущность, особенности, низость и жестокость которого мы не знали. Только первые жестокие удары – нужда и нищета послевоенной эпохи, ужасный голод, безнадежная эпоха безработицы – заставили нас очнуться. Тогда-то в Германии появился Фюрер, открывший нам глаза на правду, отбросивший всю ненужную, несущественную накипь. Он объяснил нам сущность происходившей борьбы, и тогда наша судьба представилась с абсолютной ясностью.

Вспомним же борьбу Германии с плутократическими державами. Она была выиграна в тот момент, когда народ понял пагубную роль еврейства и влияние денег и золота. Еврей сам по себе не отличается ни умом, ни интеллигентностью, и в тот момент, когда мы узнали его настоящую природу, он перестал быть для нас опасностью. Это в еще большей степени относится к его помощникам и ставленникам. Если показать народу уродливую еврейскую гримасу, развенчанный еврей теряет свою силу. Он силен до тех пор, пока замаскирован, пока прячется за фразами и громкими словами. Без них он слабый противник. Гитлер сломил власть евреев в Германии. Кто сейчас станет утверждать, что банки и биржи имеют еще какую-либо власть над Германией? Где, казавшиеся некогда непобедимыми, финансовые магнаты, державшие в процентных тисках все германское хозяйство? Какой банк осмелился бы теперь из жажды наживы попытаться закрыть хоть одно коммерческое предприятие, какой работодатель осмелился бы объявить в национал-социалистической Германии поголовный расчет своим рабочим? В национал-социалистической Германии все это совершенно невозможно. Власть денег сломлена, они стали для нас лишь необходимым средством обмена, с помощью которого товар переходит из рук производителя в руки потребителя. Для нас важен только труд и трудящиеся.

Я не хочу напоминать здесь о всех многочисленных социальных достижениях, как организации „Радость – источник силы“, „Зимняя помощь“, „Профессиональное соревнование“, „Мать и дитя“, „Соревнование в продуктивности германских предприятий“, „Народное здоровье“, „Национал-социалистическое обеспечение“ и многих других. Было бы достаточно упомянуть об одних учебных мастерских, совершенно изменивших облик германских трудящихся. Я знаю, план социального обеспечения старости, разработка которого была мне поручена Фюрером, станет величайшим мероприятием всех времен. Стоило вступать в борьбу! Плутократия в Германии уничтожена, золотой телец повергнут в прах, евреи окончательно устранены из нашей политической, экономической и культурной жизни. Банки и биржи служат на благо народа. Рабочих и работодателей связывают дружеские отношения – это теперь больше не фразы, а неопровержимые факты.

Успехи национал-социализма в Германии создали лучшую, красивую жизнь. Люди в Новой Германии живут и работают в лучших, более здоровых условиях, чем прежде. Достижения национал-социализма сказываются в повседневной жизни каждого человека, а что касается влияния и мощи теперешней Германии, то по сравнению с прежней – она стала колоссально сильной и могущественной державой. Она располагает сильнейшей армией в мире. В политическом и национальном отношении Германия никогда не была еще такой единой; во всем мире нет ни одного государства, которое по политической мощи смогло бы равняться с Великогерманией.

Точно также можно сказать, что грандиозный расцвет, произошедший в течение последнего десятилетия, не повлек за собой изоляции Германии; напротив, сейчас Германия имеет могущественных друзей и союзником. В момент прихода к власти Национал-социалистической партии Германия была игрушкой всех мировых держав. Из всеми презираемого государства она превратилась в могущественную страну, имеющую сильных союзников. Фюрер имеет полное право сказать, что национал-социализм перенял совершенно обанкротившееся, обессиленное, раздробленное и обнищавшее государство, и в течение десяти лет, осуществляя национал-социалистические принципы, превратил его в большую, могущественную и цветущую страну.

Но хотя мы и сломили у себя власть плутократов и тем самым освободили наш народ, дав ему возможность свободно развиваться и прогрессировать, все же мы прекрасно знаем, что власть плутократов, мощь еврейских капиталов и их золота в остальных государствах еще но сокрушена. Правда, союзные государства, особенно фашистская Италия и Япония шли тем же путем, что и мы; однако в Лондоне и Нью-Йорке делами по-прежнему заправляют евреи, держащие в своих руках остальные народы. Евреи забронировались в Лондонском Сити и в могущественных американских трестах. Там их золотые крепости, а их оружие, с помощью которого они нападают на весь мир, золото. Из этих крепостей они разжигали пожар мировой войны.

Черчилль, Рузвельт, Сталин и многие другие политические деятели современной Европы подкуплены евреями, находятся на содержании у них, как продажные женщины. На этих людей тратится еврейское золото, текущее в кабинеты министров и государственные учреждения, руководимые еврейскими ставленниками. Еврейскому фронту удалось с помощью лжи, травли и клеветы, мошенничеств, обмана и подкупов вовлечь Англию, Америку и СССР в войну против национал-социалистической Германии.

Бывший английский военный министр Дэфф Купер в 1938 году заявил корреспонденту одной германской газеты: „Я думаю, что между вашей страной и Англией начнется война, но, надеюсь, что Англия прольет в этой войне немного крови. Я возражаю против того, чтобы английские солдаты жертвовали своей жизнью на полях сражений, потому что кровопускание Мировой войны было слишком сильным, и Англия страдает от его последствий еще и сейчас. Поэтому она не должна позволить своим солдатам сражаться на фронте, и я надеюсь, что найдется достаточно наемных армий, которые поведут эту борьбу за нее“.

Таково мнение плутократа Дэфф[а] Купера. Грубо и без обиняков он высказывает мысли всех англичан. Однако судьба решила иначе. Англия должна выступить сама и главная тяжесть войны падет на нее. Судьба не допустит того, чтобы англичане отдыхали в тиши шотландских лесов и в защищенных от нападений разбойничьих гнездах Фэрт оф Форт, Скапа Флоу или на Шотландских островах. Напротив, благодаря тому, что норвежское и французское побережья были заняты смелым маневром Фюрера, именно этой части Великобританской империи не приходится рассчитывать на спокойствие.

Англия должна будет бороться. И если, по мнению Дэфф[а] Купера, она понесла слишком тяжелые жертвы во время Первой мировой войны, то по сравнению с жертвами этой войны, потери первой покажутся пустяком.

Мы, немцы, отдаем себе отчет в неумолимости происходящего столкновения. Уже в течение двадцати лет мы, национал-социалисты, закалялись в нашей неумолимой борьбе национал-социализма против плутократов и мирового капитализма. И с каждой новой фазой ее мы становились непреклоннее.

Мы знаем, за что боремся. Каждый немец, каждая немка знают причины и мотивы этой войны.

Именно потому, что мы испили до дна чашу унижений, навязанных нам Версальским договором, – мы теперь научились ценить свободу по-настоящему. Свобода – значит уничтожение капитализма, разгром плутократов и гибель большевизма – предпосылки для создания нового социалистического порядка в Европе.

Власть Черчилля, Рузвельта и Сталина будет сломлена – это мы знаем. Евреям придется сдать свои позиции, чтобы Европа окончательно освободилась от этого паразита, жившего всегда на теле человечества.

Подписи к иллюстрациям данной брошюры:

АДОЛЬФ ГИТЛЕР

Фюрер Великогермании и борец за новый справедливый порядок в Европе. (…)

ДОКТОР РОБЕРТ ЛЕЙ

Руководитель государственных организаций Германской национал-социалистической рабочей партии. (…)

Германская промышленность стоит на чрезвычайно высоком уровне. Несмотря на военное время, она работает без перебоев и выпускаемая ею продукция количественно и качественно отвечает самым высоким требованиям, как фронта, так и тыла.

Промышленность Германии, не останавливаясь на достигнутом, неутомимо идет по пути новых достижений. Инженеры и конструкторы постоянно работают над новыми изобретениями и над различными усовершенствованиями. (…)

С национал-социалистической революцией для германского крестьянства началась эпоха расцвета. Государственные мероприятия содействуют успешному развитию сельского хозяйства.

Усиленная механизация сельского хозяйства содействует неуклонному повышению жизненного уровня земледельца. Образцово поставлено и скотоводство. (…)

Германское правительство неустанно заботится о прокладке новых дорог в стране. За последние годы Германия покрылась густой сетью первоклассных автострад. В праздничные дни по ним движутся десятки тысяч так называемых народных машин, которые по карману каждому среднему германскому рабочему. (…)

В национал-социалистической Германии вопрос о жилищах трудящихся разрешен в высшей степени удачно. С каждым годом растет количество рабочих домиков, в которых семье рабочего предоставляется удобная и гигиеническая квартира. Домики окружены садами и огородами. Такого же рода домики предоставляются и сельским рабочим (…)

Здоровая семья – основа благополучия народа. В Германии издан ряд законов, защищающих интересы матери и ребенка и облегчающих германской женщине трудное дело воспитания. В военное время, когда женщине приходится работать, заменяя мужчину, она может вполне доверить своего ребенка яслям и детским садам (…)

Дело воспитания германской молодежи основано на здоровых и разумных началах. Особое внимание уделяется физическому развитию молодежи. В здоровых условиях, проводя лето в спортивных лагерях, на лоне природы, в Германии вырастает закаленное и крепкое молодое поколение. (…)

В течение последних десяти лет Германия обогатилась новыми прекрасными зданиями, являющимися образцами современной германской архитектуры, которая, преследуя практические цели, стремится к строгости и красоте форм. Наверху: новый государственный театр в Дессау. Внизу: государственная канцелярия в Берлине. (…)

В Германии искусство стало достоянием народа. Наверху: известная картина художника профессора Юнгганса. Справа: знаменитый скульптор профессор Климш знакомит посетителей со своей скульптурой „Юность“. (…)

Фильмовое искусство в Германии пошло по новому пути. Глубокое содержание и хорошая игра артистов создают высококачественные фильмы, имеющие воспитательное значение и содействующие развитию художественного вкуса публики. Кроме того создаются ценные культурные фильмы из всех областей науки и техники. (…)

4. Я видел национал-социалистическую Германию

Нацистская агитационная брошюра. Наиболее вероятный год составления – 1943-й. В документе присутствует фраза: «Даже теперь, по прошествии 4-х лет войны…»

Текст приводится по изданию: Я видел национал-социалистическую Германию. – Б.м., б.д. – 28 с.

За 25 лет существования коммунизма в России за границей было написано чрезвычайно много антикоммунистических книг, брошюр, статей и трактатов, подвергавших основы марксистского учения резкой, острой и серьезной критике. Написано много и много убедительного и, тем не менее, когда меня спрашивают, в каком труде дана самая серьезная, самая убедительная и самая безжалостная критика большевистской системы, я, не задумываясь, отвечаю:

– В „Кратком курсе истории ВКП(б)“.

В этой книге, написанной по поручению и, как утверждают, изданной под редакцией „самого“ Сталина, якобы собственноручно написавшего одну из самых важных глав ее – главу о диалектическом материализме, выступает с необычайной яркостью все убожество марксистского учения, вся узость его принципов, весь фанатизм его последователей, положивших в основу своей проповеди стремление подчинить живую природу идее, подменить жизнь теорией.

Основа марксизма – не стремление к пониманию, а призыв к ненависти. История человечества полна войн, неурядиц, смут и междоусобиц. И, тем не менее, во все времена основным стремлением человечества было взаимопонимание. Только если противоречия оказывались непримиримыми, противники брались за оружие, чтобы доказать друг другу свою правоту или защитить свое право.

История не знала до сих пор ни одного учения, ни одного народного движения, основанного на ненависти и осуждавшего своих противников на гибель, даже не выслушав их, не попытавшись установить их вину, заранее отклонив в слепой ненависти всякую возможность соглашения.

Есть только одно исключение, и это исключение – марксизм.

В основу своего учения Маркс положил насилие, отказавшись от всякой попытки идти по другому пути.

Когда в XIX веке начал нарождаться промышленный капитализм, рабочие, находившиеся в бесправном положении, вступили на путь борьбы за улучшение условий своей жизни, за признание своих социальных и политических прав.

Маркс и Энгельс остановили их: „Не ищи примирения, а убивай!“

“…Маркс и Энгельс учили, что избавиться от капитала… невозможно мирным путем, что добиться этого рабочий класс может только путем применения революционного насилия“ (История Всесоюзной Коммунистической партии, стр. 11).[227] Что означало это „революционное насилие“, мы знаем.

Сколько в этом основном тезисе ненависти и презрения к людям! Какое нежелание найти разумный выход, какое неуважение к государству!

Зерно ненависти упало на хорошую почву: рабочим в ту эпоху жилось, действительно, чрезвычайно тяжело. Но не Маркс улучшил их положение, не ему они обязаны прогрессом социальной политики, непримиримым врагом которой он был. Выкинув лозунг „путем насилия“, став на точку зрения, что важно не улучшение положения рабочих, а Мировая революция, Маркс и его последователи были заинтересованы только в одном: в том, чтобы условия жизни рабочих не улучшились, т.к. только недовольные становятся революционерами. На протяжении свыше полувека все усилия марксистов были направлены на то, чтобы предотвратить возможность соглашения между рабочими и работодателями, чтобы поддерживать в рабочих убеждение, что общество и государство их ненавидят, чтобы устранить все партии, стремившиеся к проведению разумной социальной политики. Марксисты лавировали между политическими рифами, меняли план действия и методы борьбы, интриговали на всех партийных съездах.

Но никогда не отказывались от своего основного принципа: „путем насилия“.

Но не это самое страшное.

Еще страшнее то, что Маркс положил в основу своего учения не уважение к человеческой природе, не культуру, не идеалы гуманности, не научный прогресс, не моральное совершенствование, а узкие интересы одного класса, низведенные к тому же на ступень простого материального благополучия, того „счастья сытой коровы“, о котором с содроганием говорил наш великий провидец Достоевский.

Уничтожить как буржуев всех, чего-либо добившихся от жизни, независимо от того, обязаны ли они своим положением личным талантам и трудолюбию или нет, и выдвинуть в правители пролетариат и бедноту, тоже независимо от того, идет ли речь о жертве социального строя или о пьянице, пропивающем плоды своей нерадивой работы – это значит отбросить всякую справедливость, аннулировать духовность любви и возвышенный идеализм человеческих чувств, низвести человека на ступень живой машины.

И отменить Бога.

Большего убожества мысли, большей духовной нищеты в соединении с более диким фанатизмом мировая история не знает и, будем надеяться, не узнает.

Чтобы добиться Мировой революции, марксистам нужно было прежде всего поддерживать недовольство среди рабочих, углубить пропасть между работодателями и рабочими. Чтобы они не могли договориться на национальной платформе, рабочим нужно было внушить, что национальное чувство любви к Родине – предрассудок.

Христианская религия, учение любви, призывающее к единению, было объявлено поповской выдумкой, а вера в Бога – признаком умственной отсталости.

И действительно, многие, боясь прослыть „отсталыми“, боясь насмешек „умных“, „прогрессивных“ товарищей, отреклись и от Родины и от Бога.

Марксисты приветствовали каждое несчастье, каждый экономический кризис; они разжигали вражду и раздували огонь ненависти до тех пор, пока не вспыхнул пожар, который охватил всю Россию.

И тогда на развалинах государства воцарилась группа преступников, возглавлявших упорную и коварную игру марксистов.

Автор „Истории ВКП(б)“ обрушивается, например, на народников за то, что они считали появление пролетариата „историческим несчастьем“, „язвой“.

Как! Неужели нищета – это „язва“? Напротив, в глазах марксистов – это положительное явление. Ведь чем хуже, тем лучше. Человек – это только средство. Чем больше он будет страдать, чем хуже ему будет житься, тем легче будет поднять его на революционное насилие.

Пусть страдает, тогда он будет ненавидеть!

Все главы „Краткого курса“, посвященные истории партии до захвата ею власти, повествуют о беспощадной борьбе большевистской партии с каждым, отвергавшим тактику насилия, поставленную во главу угла марксистской программы. Ярость автора „Краткого курса“ поочередно обрушивается на все партии, пытавшиеся добиться улучшения положения рабочих и крестьян, путем разумных реформ. Достается „экономистам“, боровшимся за улучшение материальных условий жизни рабочих, „легальным марксистам“, пытавшимся начать проведение дела социальных реформ не с того, чтобы разрушать созданное, а с того, чтобы поучиться сначала у буржуазии, кое-чего добившейся на своем веку, „бернштейнианцам“, либеральной буржуазии, оппортунистам и вообще всем инакомыслящим.

Большевики вели беспощадную, подчас открытую, подчас тайную борьбу со всеми, кто стремился избежать насилия, со всеми, кто верил в то, что люди могут Договориться, поймут общность своей судьбы и своих интересов, и таким образом мир будет избавлен от ужасов страшного кровопролития, которое унесет в могилу миллионы людей.

В эпоху, когда в Западной Европе организовывались рабочие союзы для защиты интересов трудящихся, когда начиналась кооперация, когда начата была борьба за сокращение рабочего дня, в эпоху, когда мир становился на путь социальных реформ, когда все громче становились голоса, требовавшие улучшения экономического и социального положения рабочих, „защитники“ рабочего класса – марксисты – боролись против всякой попытки улучшения, против всякой реформы. Оно и понятно. Ленин больше всего боялся, чтобы русские рабочие и крестьяне не зажили хорошей жизнью. Ведь недаром, критикуя учения экономистов, он цинично заявил, что „победа экономизма в рабочем движении будет означать подрыв революционного движения“.

Русские рабочие и крестьяне никогда не были ничем иным для марксистов кроме средства осуществления Мировой революции. Да и могла ли жизнь русских людей интересовать иудеев, заправлявших нелегальными марксистскими организациями и ковавших в своих кабинетах планы мирового господства еврейского народа?

Мы их знаем, этих чахлых, худосочных еврейчиков со впалой грудью, серым, чахоточным цветом лица, нестерпимым, полным ненависти блеском их близоруких на выкате глаз, сверкающих из-под стекол пенсне. Еще до революции мы на всех собраниях слышали их крикливые голоса, и нас неприятно поражала их презрительная нетерпимость ко всякому чужому мнению. Эти люди никогда не замечали ни солнца, ни деревьев, ни птиц! Впитав в себя с детских лет слепую ненависть к „гоям“, эти кабинетные крысы знали только тайны подполья, того „психологического“ подполья, где на бирже страстей котируются человеческие слабости и пороки. О, они знали, эти марксистские сектанты, что дело не в счастье рабочих и крестьян, а в том, чтобы, пользуясь невежеством и политической неосведомленностью масс, создать крепкую головку, за громкими обещаниями которой пойдет легковерный народ, воображающий, что идет честная и открытая игра.

В то время, как русский рабочий сгибался под тяжестью своей ноши, а крестьянин мечтал о земле, марксисты на Втором съезде партии спросили … о чем?

Но послушаем их самих: „Наиболее резкие разногласия развернулись из-за формулировки первого параграфа устава о членстве в партии“!..

Ленин грызется с Мартовым, со съезда уходит семь обиженных „оппортунистов“ из Бунда, который „претендовал на особое положение в партии“, происходит „раскол искровцев по первому параграфу устава“ и пр., и пр.

Вся история марксистской партии в России являет ту же картину, что этот съезд схоластов, черпающих всю свою мудрость не из сокровищницы природы и жизни, а из произведений Карла Маркса и Энгельса. В этой атмосфере грызни и кабинетных споров, пропитанной табачным дымом и пахнущей типографской краской, не подымается только один вопрос: вопрос о благе народа. Зато целыми днями до хрипоты спорят о „допустимости участия социал-демократии“ во Временном правительстве (которого, кстати, тогда еще не было), о том, как „парализовать неустойчивость буржуазии“, о возможности „второго издания Крестьянской войны“, о бойкоте Государственной Думы, о диктатуре пролетариата, наконец, о том, что „за гносеологической схоластикой эмпириокритицизма нельзя не видеть борьбы партий в философии“. Последняя проблема, по словам автора „Краткого курса“, имела „громадное значение“!..

После прихода к власти большевизм нисколько не изменился. Вся разница по сравнению с прошлым лишь в том, что вместо народников, меньшевиков, экономистов и прочих теперь врагами объявлены частники, кулаки, анархисты, уклонисты и другие неблагонадежные элементы. Если раньше спор велся из-за идей, теперь он ведется из-за имущества.

И еще одна практическая сторона дела изменилась коренным образом. Если раньше большевики ограничивались тем, что обливали своих противников грязью, – другие способы расправы были небезопасны для них самих – то теперь они начали поливать их свинцовым дождем. Способ расправы с инакомыслящими стал действительно иным: клевета сменилась расстрелами, вместо чернил полилась кровь. На смену царскому самодержавию большевики принесли, по собственным словам, „энергичную диктатуру“, заменив старые формы правления столь тесным государственным кафтаном, что русский народ в течение 25 лет не мог пошевельнуться, не мог даже вздохнуть, потому что вздох выражает если не недовольство, то во всяком случае и не удовольствие. За 25 лет ни разу не будет поднят вопрос о благе народа, ни разу русского человека не спросят, как он хочет жить, в каких условиях он чувствует себя счастливым. Его просто „объявят“ самым счастливым человеком в мире, и горе тому, кто в этом осмелится усомниться. В стране водворится тот деспотизм, которым отличалась католическая церковь в Средние века, над которой большевики так издевались. Все, что несогласно с „догматами“ учения – ересь! И точно так же, как догматизм средневековой церкви не мог держаться без инквизиции, догматизм марксизма не может существовать без ЧК.

Когда после „Краткого курса истории ВКП(б)“ знакомишься с историей развития национал-социалистического движения, кажется, что из душной, накуренной комнаты, в которой компания раздраженных, худосочных людей с серым цветом лица, свойственным всем, проводящим свою жизнь в закрытом помещении, до хрипоты спорила о классовой борьбе, о каких-то параграфах и уставах, стачках, бунтах и убийствах, выходишь на зеленеющий, залитый солнцем луг и видишь там жизнерадостных и здоровых людей, собирающих плоды своего благословенного природой труда. И снова начинаешь понимать, что жизнь – это не теория, не бесконечные споры об отвлеченных проблемах, не призывы к грабежу и убийству своих противников, не бездушная казарма, а вечно обновляющийся живой поток человеческих чувств, стремлений и сил, устремляющийся в вечность времен.

Когда я впервые попал в Германию, я почувствовал, что пробуждаюсь от кошмара; с удивлением я присматривался к самым обыкновенным вещам, и мне казалось, что я в полном смысле этого слова „открываю“ жизнь, как некогда европейцы открыли Америку. Читая историю развития национал-социалистического движения в Германии, я удивлялся, как какой-то диковинке, самым обыкновенным истинам и не без изумления начал понимать, что государство и насилие – не то же самое, что государственность вовсе не должна быть страшной машиной, размалывающей каждое отдельное человеческое „я“, но что она, напротив, считает своей целью создание в мире такого порядка, при котором каждый отдельный человек мог бы, свободно развиваясь, достигнуть расцвета всех своих сил и способностей. Впервые я узнал, что государственный строй может определяться человеческой природой, а не отвлеченной идеей. И точно так же, как природа не знает однообразия, и в государстве не должно быть ничего шаблонного.

Внутренняя политика национал-социализма исходит из требований жизни и основана на человеческом характере. Она отвергает неподвижные, мертвые истины, якобы применимые ко всем. Сотрудничество народов должно заключаться не в том, чтобы остричь всех под ту же марксистскую гребенку, а в том, чтобы каждый народ на своем месте исполнял задание, к которому он призван своей историей, своими национальными, географическими и экономическими особенностями. Интересы всех стран тесно сплетены, но это не значит, что все народы одинаковы и всюду применим тот же строй.

„Мы не хотим никого принуждать делать то, чего он не хочет“, – сказал мне один национал-социалист, с которым я разговорился в поезде. „Мы не отменили частной собственности, потому что человек любит свое больше чужого. Это заложено в нас самой природой, и безумием было бы пытаться коверкать ее. Наша задача заключается лишь в том, чтобы создать условия, обеспечивающие нормальное развитие народа. Частная собственность, личная инициатива – самые сильные стимулы в жизни. Вычеркнуть их – значит сделать жизнь серой и скучной. Мы полностью признаем частную собственность при условии, что владелец не пользуется ею во вред народу и исполняет свои обязательства по отношению к своим соотечественникам. В остальном – пусть люди устраивают свою жизнь, как им хочется. „В моем государстве, – говаривал Фридрих Великий, – каждый может быть счастлив на свой лад“. Вот почему жизнь у нас такая радостная, вот почему всюду спорится работа. Мы не делаем никаких опытов над живым телом народа. Оправдание всякой политической системы только в одном – в ее результатах“.

Национал-социализм зародился не в тиши кабинета, не в накуренной комнате, в которой собралась группа теоретиков, решивших во что бы то ни стало спасти мир, хотя ему вовсе не грозила гибель. Нет, он зародился на фоне разлагавшейся демократической системы и на полях сражений Первой мировой войны, а развился в страшную и унизительную для Германии эпоху, когда немецкий народ, разбитый и обессиленный, переживал жестокий политический и экономический кризис когда семь миллионов безработных просили куска хлеба, a его негде было взять, несмотря на то, что товаров в ту эпоху производилось достаточно для того, чтобы удовлетворить потребности населения всего земного шара. Причиной кризиса была не нормальная экономическая политика, диктовавшаяся могущественной группой капиталистов, главной заботой которых было поддержание высоких цен на производимые ими товары. Ограничив произвол капитала, национал-социализм разрешил основную проблему экономики – противоречие между капиталом и трудом. В течение нескольких лет в Германии мирным путем была разрешена та проблема, из-за которой марксисты почти целый век призывали к насилию, устраивали стачки, революции и беспорядки во всем мире. В основу своего учения национал-социализм положил не только интересы одного класса, не создание отвлеченного государства, не шаблонную нивелировку, не подчинение природы теории, а живого человека, независимо от его происхождения, социального положения и убеждений. Национал-социализм руководит людьми, согласуя разнообразие их стремлений в общем служении великому делу нашей культуры.

Государство – средство, а культура – цель. Вот основной принцип национал-социализма. Задача государства заключается в том, чтобы обеспечить возможно более полное и всестороннее развитие всех заложенных в человеке талантов, способностей и творческих сил. Нужно лишь воспрепятствовать тому, чтобы эти стремления пошли по неправильному руслу; нужно создать такой порядок, при котором интересы каждого отдельного человека были бы согласованы с общей пользой.

И такой порядок в Германии создан.

Поезд уносит нашу делегацию из Тильзита в Берлин.

„Имейте в виду, – предупреждал меня один немец перед отъездом, – что сейчас военное время, и путешествовать Далеко не так приятно, как прежде“. И действительно, война дает себя чувствовать. Правда, поезда приходят и отходят с абсолютной „немецкой“ точностью, но подчас они бывают набиты, и по коридорам приходится протискиваться с акробатической ловкостью.

Однако эти маленькие неудобства поездки имели для меня свою положительную сторону: они дали мне возможность с первого же часа моего пребывания в Германии убедиться не только в чрезвычайной дисциплинированности немецкого народа, но и в чем-то большем – в его сознательности, в разумной оценке положения, в полном доверии к властям. Нигде я не видел недовольных лиц, не слышал раздраженных замечаний или резких обменов мнений – „Не толкайтесь же! Что? Вы опять в уборную, да здесь нельзя пройти! – что, увы, так часто приходилось слышать у нас. И еще кое-что другое поразило меня: это простая, любезная непринужденность и способность случайно встретившихся в пути людей сразу же находить общий язык. И это независимо от общественного положения собеседника. В купе сразу же устанавливается дружеская, непринужденная атмосфера, отнюдь, впрочем, не развязная. Заводятся знакомства, баварец расспрашивает берлинца о последней бомбардировке, хозяйки заводят разговор о способах приготовления вегетарианских блюд – в этом году так много овощей – и обмениваются рецептами, солдаты „вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они“.

В углу молодой лейтенант, побывавший в Италии, описывает жизнь в знойных городах Юга, с увлечением рассказывает о французской кампании, о братской жизни полковых товарищей, о совместных походах и приключениях, бесконечном разнообразии многоликого мира. Он описывает яркую жизнь Юга и опасную борьбу, в которой человек утверждает свою суровую, но прекрасную своей мужественностью солдатскую жизнь.

И эти речи кажутся мне такими непривычными: здесь люди рассуждают без поучительных замечаний о капиталистической или большевистской системе, без заученных фраз, без трафаретных изречений. Беседы носят чисто личный характер. Они вскрывают мне ту пропасть, которая отделяет нашу психологию от психологии современного человека западной культуры. Здесь люди по-прежнему думают также и о личной жизни. Хозяйки, озабоченные тем, чтобы обед был не только наполнением желудка, но и удовольствием, солдаты, даже в походе стремящиеся как можно интереснее провести свое свободное время и пополнить свой опыт новыми наблюдениями над людьми в чужих краях, обыватели, обсуждающие свои личные нужды, – все это так странно.

Но не подумайте, что здесь личное господствует над общим.

Однако немцы не считают нужным повторять и подчеркивать свою политическую лояльность. Здесь все настолько прониклись сознанием общности целей народа и государственной власти, что об этом никто не говорит. Эта мысль стала плотью и кровью каждого немца. Каждый знает, что государство делает все для его благополучия, и что, служа ему, каждый служит также и самому себе.

Нам твердили о „коллективе“, об отказе от личных желаний, от пресловутого „мещанства“, под которым подразумевали все, что скрашивает нашу жизнь. Все требования всегда сводились к отказу от личной жизни. Наша государственная система была чем-то внешним, чужим, какой-то силой, ломавшей нашу личную жизнь. Для немцев – напротив, государство – это не идея, не постороннее тело, а живая плоть родного народа. Как отношения между людьми здесь не похожи на человеческие отношения в Советском Союзе. Мы жили, зарывшись в свою нору, и от прекрасной, смелой откровенности русских людей прошлого, у нас не осталось и следа. А между тем, наша жизнь полна и интересна только до тех пор, пока нас волнует судьба наших собратьев, до тех пор, пока мы не потеряли способности делить с ними радости и горести. Именно это чувство общности необычайно развито в немцах. Кажется, что в Германии каждый живет не только своей личной, но и общей, всенародной жизнью. И это делает жизнь каждого немца такой полной, богатой и разнообразной.

Восточная Пруссия.

Поезд подходит к станции.

Сестры милосердия, сверкая своими белыми крахмальными воротничками, встречают наш поезд на перроне с большими эмалированными кружками кофе и стаканами. Как приятно смотреть на аккуратно выглаженные платья и белоснежные крахмальные воротнички. Даже теперь, по прошествии четырех лет войны, в Германии не забывают, что человеческий глаз отдыхает на чистых, опрятных, красивых вещах. И это учитывается даже в мелочах. Естественные стремления человека нигде не ограничиваются; если только обстоятельства военного времени это позволяют, никого не принуждают отказываться от своих вкусов и привычек. Ведь чем счастливее будет человек, тем больше счастья он сможет дать другим.

Через 15 секунд после остановки поезда сестры милосердия окружены солдатами. Какой неистощимый запас веселья у этой молодежи, возвращающейся с далекого Восточного фронта. Наконец они на родной земле, сияет солнце, свои девушки шутят с ними на родном, понятном языке, и они едут в отпуск домой.

Что культура – это накопление знаний, опыта и традиций, передающихся из поколения в поколение, знает всякий. Ни одно искусство не достигло сразу высокого совершенства, и прежде чем возникла Венера Милосская, многие поколения художников трудились над исканиями идеальной формы.

Эта культурная преемственность существует не только в искусстве, но и в государственной и общественной жизни и во всем том, что мы называем бытом. В общественной жизни тоже вырабатываются идеальные формы, сглаживаются острые углы, уясняется смысл и значение работы государственного и административного аппаратов, создаются наилучшие формы общественной жизни.

Эта большая, настоящая общественная культура, древняя, как старые германские готические соборы, которых в стране так много, чувствуется, как только переезжаешь границу. Эту культуру нельзя создать путем принудительных мер и декретов – она складывалась веками созидательной работы лучших правителей и, главное, сознательным самовоспитанием граждан. В ее основе лежит величайшее достижение нашей культуры, без которого немыслимо существование культурного общества.

Это – уважение к личности.

Уважение, проявляющееся прежде всего в честном, открытом и вежливом отношении людей друг к другу. Та откровенность и простота, с которой каждый немец будет говорить с вами, подкупит вас с первых же слов. В то время как в Советском Союзе в основе отношений между людьми – недоверие и недоговоренность, здесь, напротив, каждый охотно впустит вас в свой внутренний мир, поделится с вами своими заботами и желаниями, расскажет вам свои мысли.

Сейчас Германия под знаком тотальной войны. Большинство железнодорожного персонала – женщины. На вокзалах – скромные, отнюдь не крикливые плакаты призывают всех женщин встать на работу и заменить своих мужей и братьев. Я разговорился с одной молодой кондукторшей, сопровождавшей наш поезд. Ей не к лицу форма железнодорожной служащей, связывающая грациозную свободу ее движений, и из-под шапочки упрямо и кокетливо выбивается своевольная прядь каштановых волос.

Она просто и безыскусно рассказала мне свою повесть, каких в Германии сотни тысяч. Недавно вышла замуж. Муж на фронте. Сейчас живет у родителей. У них небольшой собственный дом с садом.

Трудно ли ей работать на железной дороге? О, нет. Конечно, теперешняя жизнь – это не ее идеал. Хотелось бы, чтобы скорее кончилась война, установился мир, и можно было зажить спокойной, семейной жизнью. Муж – мастер в электротехнической мастерской. Зарабатывал хорошо, и жили дружно. Но ничего, даст Бог, скоро кончим войну, и все пойдет по старому.

В спокойной серьезности ее тона – непоколебимая уверенность в правоте дела, за которое борется Германия. „Свой долг ведь нужно исполнить до конца“, – заключает моя собеседница с непоколебимой убежденностью. И через минуту я слышу ее звонкий голос, выкрикивающий название станции, на которой мы остановились, и вижу в окно, как дельно, просто и любезно она дает указания пассажирам, обращающимся к ней за справкой.

Эта короткая беседа наглядно показывает мне основную разницу в отношениях между гражданами и государственной властью в Германии и в СССР. У нас требовали отказа от личной жизни, в Германии – лишь готовность в нужную минуту принести свою личную жизнь в жертву народу.

Общественная культура Германии проявляется и в том уважении, которое люди проявляют к чужому мнению, к чужим воззрениям и вкусам.

Но не только в отношениях людей между собой господствует уважение. Оно определяет также и отношение государства к каждому гражданину и выражается прежде всего в признании его прав, в отсутствии произвола. И на это уважение к себе граждане отвечают представителям правительственных и административных учреждений таким же уважением и доверием. У русского человека всегда было чувство, что официальные учреждения и административные власти – это какая-то враждебная стихия, старающаяся что-то запретить, где-то помешать, урезать какие-то его права. У немцев, наоборот, уверенность, что власти сделают все, что нужно, для того, чтобы обеспечить их права.

И нигде не может быть беспорядка, потому что не может произойти ничего незаконного. Более того: каждый немец знает, что если будет совершено что-либо противозаконное, немедленно будет подана жалоба, требование пострадавшего будет удовлетворено, и будет наказан тот, кто действительно виновен, независимо от его положения.

Веками немцы боролись против злоупотреблений и несправедливостей. Веками прусские короли внедряли своему народу мысль, что обязанность всякого чиновника – исполнять свой долг перед народом, а не показывать ему свою власть. Теперь этот взгляд настолько укоренился, что он стал основой того, что можно было бы назвать культурой государственности. Эта культура – единственный верный залог торжества права и его победы над произволом. Если в Германии кто-нибудь вступит в спор с представителями властей, и правда будет на его стороне, его никогда не станут удерживать: „Бросьте, дескать, не стоит связываться, чего там, плюньте“, как это часто приходилось слышать у нас.

Правовая основа германского государства прежде всего в сердцах немецких граждан, в их готовности постоять за правое дело, указать на каждый недочет, восстать против всякой несправедливости.

Сила Германии – в сознательности немецкого народа. Наряду с этой готовностью постоять за правду и не отказаться от справедливых требований, вы найдете у немцев полное понимание необходимости в связи с войной отказаться от многих удобств. И отказаться не со скрежетом зубовным, а охотно, с радостью. Сейчас, в связи с войной, некоторые товары в Германии трудно получить. Но в любом магазине вас примут так любезно, так охотно расскажут, где вы, может быть, все же получите то, что ищете, или же объяснят, почему того, что вы ищете сейчас нет, что вы, выходя из магазина, действительно понимаете, что можно прекрасно обойтись без того, что вы искали, и что главное в жизни – это не материальное благополучие и не имущество, а хорошие отношения между людьми, основанные на взаимном доверии и уважении.

Великая заслуга национал-социализма также в том, что он разбил сословные перегородки. О том, какая согласованность царит между партией и народом, лучше всего свидетельствует деятельность „Национал-социалистического союза народного благополучия“. Эта организация самопомощи по инициативе партии была создана несколько лет тому назад для того, чтобы оказывать дополнительную помощь всем тем, кто в ней нуждается. В связи с наступавшей зимой был объявлен кружечный сбор на „зимнюю помощь“, и в короткое время были собраны сотни миллионов. Каждую субботу и воскресенье всюду – на улицах, в кафе, поездах, трамваях, кино, театрах и ресторанах к вам подходят люди с красными кружками, в которые каждый охотно опускает несколько пфеннигов. Опускает охотно, потому что знает, что на средства „зимней помощи“ был по соседству с его домом устроен детский сад, что мастер Шульце получил на эти средства дополнительный отпуск, что семья Бауэра, пострадавшая от английского налета, получила из фонда „Союза народного благополучия“ дополнительные средства, помимо государственной страховки.

Сейчас, в связи с привлечением женщин на работу, в Германии устроено огромное количество детских садов. Жены рабочих, занятые на производстве, утром приводят детишек в детский сад, где они остаются под присмотром опытных воспитательниц. Возвращаясь с работы, матери забирают детей домой. Таких детских садов в Германии сейчас устроено 28 000. Все это результат организованности Национал-социалистической партии и дисциплинированности германского обывателя, доверяющего своей партии и знающего, что пожертвованные им средства пойдут не как у нас, в международное общество помощи рабочим, где их получат крикуны и агитаторы, не на создание сети шпионажа в Аргентине, не на мифические нужды мирового пролетариата, которого мы, кстати сказать, из-за невозможности попасть за границу так никогда и не видели, а на его же насущные нужды. И помощь будет ему оказана именно в такой форме, в какой она ему нужна. Его спросят, в чем он нуждается, с ним посоветуются.

По субботам и воскресеньям вы увидите с кружками „зимней помощи“ и детвору, и стариков, и школьную молодежь. К вам протянется и мозолистая рука рабочего, и нервная, жилистая рука инженера, и тонкие пальцы артистки.

Да, в Германии нет сословий, нет классов. И это достигнуто не уничтожением миллионов лучших людей, а пробуждением сознания единства всех немцев. И если большевистская партия со дня своего основания повторяла: „Путем насилия“, то Национал-социалистическая партия ответила: „Путем убеждения и личного примера!“

Это единственный правильный путь, по которому должны идти и мы.

Основной экономической проблемой, над разрешением которой политики и экономисты больше всего ломали голову, была проблема распределения богатств. Если в США до последнего времени были миллионы безработных, не имевших чем накормить и во что одеть свои семьи, то это объяснялось не тем, что Америка производила слишком мало для того, чтобы удовлетворить потребности своих граждан, а неравномерностью распределения богатств. Все богатства там сосредоточены в руках небольшой группы капиталистов. Случалось, что товары гнили и портились на складах, их бросали в море, чтобы из-за избытка их не начали падать цены, а тем временем миллионы безработных влачили полуголодное существование, любуясь; как миллионеры катались в своих роскошных лимузинах.

Другой крайностью, своего рода „опрокинутой“ карикатурой на США является экономическая система Советского Союза, где вообще нет богатых, а все богатства сосредоточены в руках государства, скупо выдающего гражданам минимальный заработок и инвестирующего все средства в дело создания гигантской военной промышленности, тратящего колоссальные суммы на коммунистическую агитацию в других странах и на экспорт промышленных изделий себе в убыток. Последнее кажется странным, а, между тем, за счет советского обывателя за границу вывозилось колоссальное количество промышленных и сельскохозяйственных товаров по ценам ниже себестоимости, причем дефицит покрывался из карманов советских граждан. С точки зрения марксизма, это имело два преимущества: во-первых, за вырученную валюту можно было покупать машины, необходимые для создания мощной военной промышленности; во-вторых, низкая цена советских товаров подрывала конкуренцию местных промышленных предприятий, вынужденных закрываться и выбрасывать рабочих на улицу. Ведь большевики до последнего времени оставались верны своему старому принципу: чем хуже рабочему, тем лучше нам, потому что тем больше надежд, что начнутся беспорядки и в остальной Европе. Таким путем на местах создавался авангард революционных армий, приверженцев Москвы, вербовавшихся из людей, обездоленных ею же. А Москва лицемерно присылала рабочим, которых она только что выбросила с семьями на улицу, копеечное вспомоществование из средств, собранных ценой лишений и нищенской жизни русских рабочих и крестьян. И за границей находилось немало наивных, свято веривших в благородство своих предателей, воображавших, что единственным другом пролетариата является большевизм, и что освобождение придет с Востока.

Этой политике нельзя отказать в исключительной ловкости. Однако секрет ее силы, конечно, только в неосведомленности рабочих масс.

Между двумя подводными рифами, о которые разбилось столько политических и экономических систем, между произволом капитализма и рабством марксизма уверенная рука кормчего Великогермании умело и быстро провела германский государственный корабль.

Принцип, на котором основан экономический строй Германии, чрезвычайно прост: „Изобретай, создавай, обогащайся, но только с условием, что ты исполнишь все свои обязательства по отношению к своим соотечественникам“.

Инициатива частных предпринимателей в Германии не ограничивается и не тормозится ни в торговле, ни в промышленности. Но каждый предприниматель обязан:

Во-первых, платить рабочим определенные установленные государством ставки, обеспечивающие им вполне приличное существование, и

Во-вторых, создать своим рабочим и служащим хорошие социальные условия, гарантированные государством.

Национал-социалистической партии пришлось вести упорную борьбу за признание нового порядка. Не мало было работодателей, которые считали вмешательство государства в их частные дела недопустимым посягательством на их исконные права; рабочие же, распропагандированные марксистскими агитаторами, свято верили, что истину можно найти только в произведениях Карла Маркса и что, лишь победив классового врага, можно будет „путем насилия“ добиться создания справедливого порядка. Лживое учение марксизма побуждало многих рабочих отказаться от всякой попытки договориться с работодателями. Казалось, в ослеплении ненависти рабочие не хотели даже допустить мысли, что человек не враг своему ближнему и что в интересах каждого договориться и работать сообща на благо Родины.

И вот в минуту общего ослепления и ненависти, когда, казалось, волна марксизма захлестнет страну, когда левые партии имели абсолютное большинство в рейхстаге, а евреи заправляли всеми делами, группа идеалистов решила начать поход против учения лжи и ненависти, державшего свыше полувека во власти своих идей рабочих всего мира.

У этих идеалистов не было ничего, кроме безграничной любви к Родине и к своему народу, и веры в торжество разума. Каким безнадежным казалось их начинание в те времена! Часть газет их высмеивала, часть вообще о них не писала, пытаясь убить их молчанием. Левые партии обливали их грязью и издевались над людьми, решившимися вдруг выступить против „научных теорий“ марксизма и т.д.

Один из этих борцов за идеалы национал-социализма, активно работавший в партии почти что со дня ее основания, рассказал мне историю „боевого периода“ работы партии на заводах и в рабочих организациях.

„Мы приходили на все рабочие собрания, посещали все рабочие организации. Нас встречали насмешками или угрозами; приходилось всходить на трибуну после того, как с нее целый ряд ораторов до вас призывал к вражде, ненависти и насилию. Десятки раз я стоял на трибуне, зная, что меня даже не захотят выслушать, предчувствуя, что меня освищут, изобьют, вышибут. Тысячи полных ненависти жгучих глаз были устремлены на меня со злобой и презрением, а я стоял один перед этим бушующим живым морем злобы и ослепления, среди людей, подстрекаемых жидами и их приспешниками. Толпа прерывала каждое мое слово ревом, свистом и угрозами, кричала „долой“, прежде чем я успевал высказаться. У них на все случаи были приготовлены трафаретные заученные возражения, внушенные им другими, и которые можно было бы разбить в пять минут. Но как редко удавалось говорить пять минут! И все же мы говорили, говорили, веря, что немецкий народ услышит нас. Мы знали, что он ослеплен и одурачен лживыми теориями и повторяет чужие слова, но мы также знали, что он не слеп и что истина дойдет до него. И действительно, нас начали слушать. Каким счастьем было для меня, когда во время моего выступления в зале зашикали на жидов, пытавшихся прервать мою речь. Это была моя первая победа. Так мы боролись изо дня в день, не боясь клеветы и ненависти наших врагов. На их лживые слова мы отвечали своими честными речами, на удар – ударом. Мы не только говорили, мы защищались не только словами. Многих из нас уносили из зала с окровавленным лицом или пробитой головой. И народ услышал нас, поверил нам, пошел за нами. Теперь все это уже в прошлом“.

Да, люди, умевшие так бороться за идею, достойны того, чтобы управлять государством. Их величие не столько в том, что они рисковали своей жизнью, сколько в их отношении к человеку, основанном, в противоположность марксистам, на вере в победу разума и справедливости, на стремлении к миру и на высоком идеализме.

На ненависть они не отвечали ненавистью, не призывали к убийству, не рассчитались со своими бывшими противниками, разумно отличая заблуждение от злой воли.

Когда Национал-социалистическая партия пришла в Германии к власти, призванная к ней народной волей, выраженной не бунтами и грабежом, а всенародным голосованием, в стране было семь миллионов безработных. Национал-социалистическое правительство в сравнительно непродолжительный срок справилось с безработицей. До него так называемые демократические правительства предпочитали платить безработным нищенское пособие, не давая им никакой работы.

Национал-социалистическое правительство немедленно взялось за организацию огромной армии безработных. Началось массовое строительство дорог, огромные суммы были ассигнованы на постройку жилищ для рабочих. Около каждого завода вырос маленький квартал рабочих домов, обычно с небольшим садиком. В этих домах были устроены комфортабельные светлые квартиры.

В то же время правительством были установлены определенные ставки оплаты труда. Результат не замедлил сказаться. У людей завелись деньги, повысился спрос на товары, и в связи с этим начался подъем торговли и промышленности.

Это мне рассказывает бывший рабочий металлургической промышленности, сопровождающий меня при моем посещении одного из заводов в окрестностях Берлина.

Мой собеседник – представитель немецкого рабочего фронта на Н-ском заводе – показывает мне умывальное помещение завода, столовую, зал, библиотеку, амбулаторию. Здесь, наконец, превратился в жизнь сон утопистов и филантропов прежних веков. „Германский рабочий фронт“ это огромная организация, охватывающая как рабочих, так и работодателей, объединенных в одну дружную семью.

Нас сопровождает директор предприятия, и по тому спокойному, полному собственного достоинства тону, каким с ним разговаривают рабочие, я понимаю лучше, чем по докладам и речам, каковы отношения между работодателями и рабочими. Рабочие спокойно, без всякой суетливости, поднимают руку для германского приветствия. Это спокойствие и чувство собственного достоинства человеку может дать только сознание честно исполненного долга и вера в торжество права, а не силы, уверенность в том, что миром правит законность, а не произвол. В серых глазах старого мастера, который беседует с владельцем фабрики, большая серьезность, но нет грусти. Долгая трудовая жизнь, прожитая им, не легла на него тяжелым бременем. Он беседует с владельцем фабрики как с товарищем. Смело, но без дерзости, достойно, но без самодовольствия. За этой спокойной уверенностью чувствуется могучая опора справедливого социального законодательства, зиждущаяся на непоколебимой правовой основе.

„Германский рабочий фронт, – поясняет мне мой собеседник, – является посредником между работодателями и рабочими. На каждом заводе имеется свой представитель рабочего фронта. На это место назначают рабочего, знающего нужды своих товарищей и пользующегося всеобщим доверием и уважением. В его обязанность входит забота о том, чтобы владелец завода исполнял все требования социального законодательства, чтобы у рабочих были хорошие удобные помещения, библиотека, амбулатория, чтобы жалование выплачивалось аккуратно“.

Нужно ли добавить, что все рабочие состоят в больничных кассах, что в случае заболевания они пользуются бесплатной медицинской помощью. Правом бесплатного лечения пользуются также все члены семьи рабочего.

Я зашел в прекрасно оборудованную амбулаторию.

„Важно, – сказал мне заводской врач, – не столько лечить, сколько предупредить заболевание. Каждый месяц мы подвергаем наших рабочих медицинскому осмотру и если замечаем в состоянии здоровья какого-нибудь рабочего ухудшение, то тотчас же беремся за его лечение: даем ему отпуск, отправляем в санаторий. Благодаря этому число заболеваний значительно уменьшается“.

„Мы разбираем все споры, возникающие между рабочими и владельцами фабрики, – продолжает представитель Германского рабочего фронта, – причем спорные вопросы решаются не с точки зрения блага одного класса, а с точки зрения общей пользы. Простой здравый смысл подсказывает правильное естественное решение: нужно, чтобы рабочему были обеспечены хорошие условия жизни, а у предпринимателя была бы возможность расширять свое дело, извлекать из своей изобретательности и работы новые доходы. Отнимите у людей возможность богатеть, и большинство потеряет охоту работать, перестанет заботиться о расширении и улучшении своего дела. Быть может, печально, что человек не такой идеалист, чтобы жить и трудиться только для других, но уж такова наша природа и тут ничего не поделаешь. Только безумные не считаются с реальностями жизни. Кто из нас, в самом деле, не мечтал о том, чтобы чего-то достигнуть в жизни, стать чем-то, добиться славы и богатства или же просто иметь свою машину или яхту, совершить кругосветное путешествие или что-нибудь подобное. Отнимите это у человека, и жизнь станет скучной и серой“.

Так мы беседуем, пока заводской автомобиль нас уносит в рабочий поселок, расположенный неподалеку от завода.

Через несколько минут машина сворачивает с шоссе, и мы оказываемся на небольшой улочке, по обе стороны которой стоят небольшие однотипные серые домики с красной черепичной крышей и маленькими садами, в которых растет несколько фруктовых деревьев и устроен огород или цветник.

„Эти дома строит завод с помощью кредитов, которые дает государство или город, – поясняет мне мой спутник, – рабочий должен внести сравнительно незначительную сумму, и после этого дом переходит в его собственность, остальное погашается ежемесячными взносами. Мы хотим, чтобы каждый рабочий имел свой дом, чтобы он сросся с родной землей, а главное, чтобы после работы он мог хорошенько отдохнуть, чувствовать себя вполне у себя дома“.

Дома разделены на две половины, две квартиры, из которых каждую занимает одна семья. Хозяйка не без гордости показывает нам свою небольшую, залитую солнцем квартирку и простую, но удобную обстановку. Вы в ней найдете тот простой комфорт, который наша „прогрессивная“, попавшая под влияние марксизма интеллигенция в свое время так глупо называла „мещанством“, считая, что домашний свинушник в соединении с растрепанными волосами и косовороткой владельца квартиры свидетельствуют о несомненной прогрессивности.

Каким местом отдыха является для рабочего такая уютная квартира! Вернувшись с завода, он может растянуться на кушетке, взять газету или включить радио, в хорошую погоду посидеть в саду, поработать на огороде, весной полюбоваться, как распускаются почки, а осенью выкопать молодую картошку для ужина, за которым соседи побеседуют о своих делах, вспомнят последнее представление заводского театра, поговорят о политике.

Не думайте, однако, что интересы рабочего ограничиваются квартирой и удобствами. Национал-социалистическая партия может сказать о себе с большим правом то, что когда-то о себе говорил величайший революционер прошлого столетия Наполеон: „Я открыл дорогу талантам“.

Но в наполеоновские времена все же мало кому удавалось выйти в люди. В Германии же теперь всякому способному дана возможность учиться, рабочие могут на специальных курсах повышать свою квалификацию, пополнять свое образование. Поэтому-то в Германии нет того затхлого воздуха, который свойственен всему неподвижному, механически неживому, мещански удовлетворенному. Национал-социализм открыл каждому дорогу бесконечного развития, но идти по этой дороге каждый должен сам. И во главе всех, пошедших по этому пути, разумеется, идет германская молодежь.

Я с трудом протиснулся через толпу, окружавшую здание ратуши, и увидел интересную и очень милую картину: на монументальной каменной лестнице тяжелой, несколько мрачной средневековой постройки ратуши в четыре шеренги выстроились школьники организации „Гитлеровская молодежь“ и школьницы „Союза германских девушек“.

Простая форма: коричневые рубашки и черные короткие штаны у мальчиков, белые кофточки и синие юбки у девочек. Но какую ответственность эта форма налагает на каждого! Одевая ее, человек перестает быть только самим собою, он представляет целую организацию, становится официальным лицом. Вот почему в Германии форме придают такое значение.

И молодежь, собравшаяся на парад, сознавала торжественность момента: нужно было показать дисциплинированность, спайку, выучку. По ним народ будет судить обо всей молодежи Германии.

Мое внимание привлек барабанщик. Его стройная, как молодое деревцо, фигура была поистине прекрасна своей спокойной благородной уверенностью. Руки в белоснежных перчатках взлетали, как две птицы, четко отбивая такт. Как много значит внешний облик, особенно в молодые годы. Молодежь ведь так чутка ко всему красивому и так страдает, когда ей приходится безобразно одеваться. Я уверен, он чувствовал, что на него были обращены почти все взоры, знал, что он хорош в новой опрятной форме, и был счастлив этим сознанием. Сознанием, что он достойно представляет свою организацию, что он может служить общему делу и что народ с гордостью смотрит на него. И на эту народную симпатию его сердце отвечало ликующей благодарностью. Перед ним открывалась огромная, бесконечная жизнь, в которой он, наверное, обещал себе сделать так много. Я верю, что он сдержит свое обещание.

До четырнадцатилетнего возраста все немецкие дети состоят в детской организации. В четырнадцать лет они автоматически переходят в организацию „Гитлеровская молодежь“, где им прививаются основы общественной жизни, сознание принадлежности каждого к своему народу и, главное, где им внедряются нравственные принципы. Устраиваются лекции, организовываются походы. Я беседовал с некоторыми из представителей организации „Гитлеровская молодежь“, и на меня произвела большое впечатление та глубокая серьезность, которой проникнуты простые, подчас еще полудетские речи. И здесь я заметил то же, что замечал всюду: диаметральную противоположность марксистского и национал-социалистического мировоззрения даже там, где внешние формы организации схожи.

„Капиталистическое окружение… классовая борьба… мировая революция…“ – твердили нам в комсомоле.

„Содружество всех народов… всеобщее сотрудничество… новая примиренная Европа…“ – отвечает нам германская молодежь.

Помимо семьи, основой воспитания молодого поколения в Германии является, как и всюду, школа. Принципы воспитания, которыми руководствуется немецкая школа можно сформулировать так:

Во-первых, нужно воспитать физически здоровых людей;

Во-вторых, школа должна дать детям не столько специальные знания, сколько воспитать характер, превратить ребенка в достойного человека. Вообще, чтобы понять самую сущность национал-социализма, никогда не следует забывать слова Адольфа Гитлера, указавшего на то, что государство не цель, а средство, предпосылка для развития культуры, которая является конечной целью.

В ребенке прежде всего воспитывают и развивают моральные качества, являющиеся залогом процветания всякого общественного порядка: верность, жертвенность, мужество. Серьезное значение придается поддержанию культурной преемственности, преподаванию истории. Мне попал в руки учебник истории Древнего мира. Как он не похож на наш учебник! Здесь Рим изображен не как у нас „экономически неразвитой страной с преобладанием сельского хозяйства и неорганизованным пролетариатом“, история которого должна иллюстрировать навязший всем на зубах тезис о том, что до появления „научного марксизма“ не могло создаться социалистическое общество. Нет, в немецких школах подчеркивают светлую веру, воодушевлявшую древних героев, их высокий моральный уровень, простоту их нравов, благородство чувств и стойкость их беззаветно преданных Родине характеров.

Воспитанность немецкой молодежи бросается в глаза. При этом нельзя сказать, чтобы она вела себя чинно – веселья в Германии больше, чем у нас. Но она ведет себя достойно. Меня особенно поразила готовность каждого молодого человека всегда и всюду – в трамвае, в поезде, в школе или в театре – помочь любому, оказать где возможно услугу, показать себя рыцарем. Последнее слово, увы, было так извращено большевиками.

Специальные знания приобретаются в многочисленных технических и специальных школах; во время моей поездки мне пришлось посетить одну из таких школ, старую всемирно известную школу по обучению шлифовке и расписыванию стекла в Богемии. Здесь мне лишний раз пришлось убедиться, как бережно немцы относятся к своему прошлому. Как свято и любовно они чтят заветы отцов, не отвергая при этом всех достижений современной культуры и техники.

В просторных помещениях за столиками молодежь занята шлифовкой и расписыванием стеклянных изделий и хрусталя. Среди учеников несколько чехов.

Рядом со школой музей, в котором собраны лучшие произведения старых мастеров-шлифовальщиков, выработавших упорным трудом те навыки, которыми сейчас гордится школа. Со стен на нас глядят деды в старомодных сюртуках с высокими, кажущимися нам смешными, воротничками. Но ученики говорят о них не таким тоном, каким принято говорить о стариках у нас: „Э, дескать, что они знали, это было еще до Октября“ …, а с благоговением, которое заслуживают те, кто своим упорным трудом в не всегда веселые времена проложил нам дорогу.

Мне пришлось посетить кустаря-шлифовальщика на дому.

Небольшой двухэтажный дом. Старинная мебель, доставшаяся еще от прадедов. В рабочей комнате шлифовальный станок. В шкафу хрустальные изделия, сделанные отцом, ремеслом которого продолжает заниматься теперешний владелец этой домашней мастерской. Белокурая девушка лет тринадцати упражняется на пианино. По моей просьбе она без долгих упрашиваний исполняет старинную народную песню, распевавшуюся в Богемии, быть может, еще 300 лет тому назад. Как приятно слышать не революционные песни, не фокстрот, а старую песню, зародившуюся в народе несколько веков тому назад. Начинаешь чувствовать, что мы не оторваны от прошлого, что мы не одни, что за нами самая древняя в мире культура, которую мы несем в будущее не для того, чтобы разбить ее о придорожные камни, заявив, что все прошлое – ложь, и началась новая эпоха „научного социализма“, а для того, чтобы постоянно пополнять эту сокровищницу самыми лучшими, светлыми и высокими достижениями.

В своей книге „Моя борьба“ Адольф Гитлер указывает, что всякий ребенок, совершающий по отношению к товарищу предательство, совершает поступок, который по характеру можно приравнять к измене Родине. В Германии воспитывают не политических фанатиков, а порядочных людей. Основа всей педагогической системы не политическая, как у большевиков, а нравственная. Это фактор огромной важности. Ведь сила всякого режима прежде всего в моральных качествах его представителей.

Другим великим достижением истинного социализма является возможность для всякого способного человека, в особенности для молодежи, пробиться в жизни на широкую дорогу. В Германии всякому способному школьнику и школьнице обеспечена возможность бесплатно пройти весь курс среднего и высшего образования. Социальное происхождение при этом не играет никакой роли; только способные переводятся из основной школы в среднюю и получают затем возможность бесплатно учиться в университете. Система воспитания и образования основана в Германии на аристократическом принципе отбора лучших, наиболее способных, существующих во всей природе.

По окончанию школы каждый должен отбыть трудовую повинность. В лагерях собирается молодежь, принадлежащая ко всем классам населения. Та чванливость или изнеженность, которой отличаются „маменькины сынки“, здесь окончательно выбивается из головы тех немногих, кто еще воображает, что существуют „благородные“ и „простые“ круги населения. В общей работе, в подчинении дисциплине, в той атмосфере общности, где ценятся только личные заслуги, умение и трудолюбие, молодежь научается подчинять свои личные стремления и желания общему делу. Здесь нельзя поразить своей оригинальностью: если хочешь отличиться, будь всюду первым, покажи, что ты отличаешься от других лишь большей энергией, большим умом, более непреклонной волей. Здесь закаляется характер, и начинают вырабатываться те черты, которые должен иметь будущий вождь – самоотверженность, забота о других, чувство долга, выдержка. Молодежь получает первое „казарменное крещение“, и подготовляются те кадры, из которых впоследствии выходят бесстрашные кавалеры Рыцарских Крестов, вся жизнь которых – самоотверженное служение народу.

Еще в Восточной Пруссии, глядя в окно вагона, я с удовольствием хоть на несколько мгновений останавливал свой взгляд на крепких крестьянских каменных домах, красная черепичная крыша которых ярким пятном разнообразит некоторую монотонность северного пейзажа.

Крепкие каменные дома, построенные много десятков, а подчас и сотни лет тому назад.

Вокруг дома сад и хозяйственные постройки, такие же крепкие и глубоко вросшие в землю.

Все свидетельствует о непоколебимой устойчивости немецкого крестьянского духа. Богатства накоплялись здесь не годами и даже не десятилетиями, а веками, и нередко где-нибудь в шкафу хранятся старые документы, выданные какому-нибудь Иоганну Бауеру или Фридриху Шульце, приобретшим этот участок земли в собственность в 1791 году ил и в 1820 году.

Чтобы представить себе, что такое немецкий крестьянский быт, русский читатель должен прежде всего забыть, совершенно оставить все свои представления о русской деревне и о колхозе.

Железные дороги, шоссе и речные пути густой сетью покрывали Германию. Здесь нет глухих, отдаленных захолустных уголков, затерявшихся где-то и забытых всеми. Связь между деревней и городом в Германии чрезвычайно тесна. Все крестьяне, а в особенности их дети, постоянно бывают в городе. Большинство их имеет свой велосипед, многие имеют автомобиль. Немецкое крестьянство все больше приобщается к городской жизни и культуре, приобщается в самом лучшей смысле этого слова, потому что это выражается прежде всего в распространении просвещения. Именно Германию, а не СССР, можно по праву называть рабоче-крестьянской страной, потому что здесь рабочие и крестьяне – полноправные граждане. Сын крестьянина или рабочего, если он способен и трудолюбив, может стать инженером, офицером или фабрикантом. Стерты искусственные социальные и общественные границы, и мерилом всех возможностей стали природные способности и трудолюбие. Между крестьянином и горожанином нет той разницы, которую мы наблюдали у нас, даже во внешнем облике. И это стирается еще больше в молодом поколении.

Я посетил несколько крестьянских хозяйств Германии. Большинство их считается так называемыми „наследственными хозяйствами“. Наследственные хозяйства – это крестьянские дворы, площадью от 7,5 до 120 гектаров, принадлежащие одному хозяину. Они не могут быть ни отчуждены, ни заложены, ни раздроблены при переходе по наследству. По наследству его обычно получает старший сын, остальным детям либо выделяется другой надел из государственного земельного фонда, либо выплачивается соответствующая сумма денег, дающая ему возможность окончить какое-нибудь специальное высшее учебное заведение и приобрести специальность.

Таким образом, крестьянские хозяйства в Германии не дробятся, и создаются крепкие своим укладом крестьянские семьи, связанные с родной землей.

Планового сельского хозяйства в таком смысле, в каком это существует в СССР, где всем указывалось, что нужно сеять по плану, в Германии нет. Германский крестьянин волен сеять, что хочет. Однако это не значит, что он предоставлен самому себе, и что никто о нем не заботится. В каждом населенном центре имеется руководитель крестьянства. Местный руководитель подчинен окружному, последний областному. Высшей инстанцией является общегосударственный руководитель крестьянства. Все крестьянские руководители – сами крестьяне: они продолжают обрабатывать свою землю, должность руководителей почетная. Благодаря этому они никогда не становятся чиновниками, а всегда остаются крестьянами, знающими нужды местного населения и лично заинтересованными в том, чтобы крестьянству жилось хорошо.

В их обязанность входит прежде всего давать советы крестьянам. Обширный статистический материал, предоставленный в их распоряжение, дает им возможность быть всегда в курсе экономической конъюнктуры и в зависимости от потребностей страны и результатов урожая прошлого года указывать, на какие продукты имеется наибольший спрос. Сбыт гарантируется государством. Нужно признать, что германский крестьянин живет действительно хорошо, и стадо в 20 голов крупного рогатого скота и больше в среднем крестьянском хозяйстве отнюдь не редкость. Крестьянский дом в Германии поистине полная чаша – отличная крепкая мебель, в шкафах костюмы, платья и обувь, в сундуках материи, в сараях все необходимые машины и нередко в гаражах автомобиль.

Это было достигнуто не только упорным трудом, но и высоко развитой агротехникой. Немецкие ученые неустанно работают над проблемой повышения продуктивности сельского хозяйства, а крестьяне упорным трудом добились рекордных урожаев.

Во всей Германии нет ни одного необработанного уголка, и даже сейчас, во время войны, молодежь, отбывающая трудовую повинность, продолжает борьбу за превращение болот в пашни, отвоевывая у природы все новые участки для своих крестьян.

До войны немецкий крестьянин вообще не знал, что такое обязательные поставки. Теперь, на время войны, они введены на большинство сельскохозяйственных продуктов. Крестьяне с большой готовностью выполняют все нормы, так как они знают, что это необходимо для победы, и уверены, что производимые ими продукты справедливо распределяются между всем населением, а не становятся достоянием небольшой группы капиталистов. Кроме того, германский крестьянин имеет полное доверие к своему правительству, доказавшему ему, что его политика не является политическим экспериментом, а проникнута истинным желанием помочь крестьянину.

Конечно, благосостояние германского крестьянства накапливалось многими десятилетиями, но все же своим теперешним благосостоянием немецкий крестьянин обязан национал-социалистической Германии.

После заключения Версальского договора, в эпоху экономической разрухи кризис особенно остро коснулся крестьянства. Импорт сельскохозяйственных продуктов из-за границы привел к тому, что сельскохозяйственные товары немецкого крестьянства продавались из-за конкуренции по ценам ниже себестоимости. Это означало систематическое разорение всего германского крестьянства. Старые крестьянские усадьбы, находившиеся в течение веков в руках одной семьи, продавались с молотка и скупались за бесценок спекулянтами, главным образом, евреями. Крестьянство, основа государства, медленно гибло, а бессильное демократическое правительство разводило руками, не желая или не умея предотвратить катастрофу. Национал-социализм разрешил экономическую сторону крестьянской проблемы с той же простотой, с какой он разрешил остальные.

Был ограничен импорт сельскохозяйственных товаров из-за границы, установлены твердые цены на местные сельскохозяйственные товары, и таким образом обеспечен сбыт на продукты, производимые крестьянами. Затем был урегулирован вопрос крестьянской задолженности. Крестьянские хозяйства были превращены в неотчуждаемую личную наследственную собственность крестьян. Разумеется, государство, положившее в основу своей политики благосостояние граждан, в случае неурожая или других стихийных бедствий оказывало крестьянам необходимую поддержку, так что элемент случайности исключен из жизни немецкого крестьянина.

И это [не] главное. Дело не только в том, что крестьянин живет зажиточно, имеет 20-30 коров, все нужные сельскохозяйственные машины и прекрасный дом, а главным образом в том, что он чувствует себя обеспеченным, знает, что никогда и никто не выгонит его из родного дома. Эта устойчивость германского быта – основная предпосылка всякого прогресса, всякого благополучия. Если у крестьянина нет уверенности в будущем, он работает вяло и нехотя. В Германии он теперь знает, что земля – его надежная и благодарная кормилица и наградит его за труд. Он сросся с нею, породнился со старыми деревьями своей усадьбы, о которых говорит как о старых друзьях. Своим трудом он обеспечивает самым необходимым – насущным хлебом – свое государство, отплачивающее ему внимательным отношением к его нуждам и защитой его интересов. Так замыкается круговая порука, объединяющая на пользу всего народа трудовое крестьянство и национальное правительство.

Когда читаешь письма путешественников, описывавших в XVIII и в начале XIX века свои путевые впечатления от поездок из Германии в Россию, и сравниваешь их с теперешними условиями передвижения, приходится признать, что мир за последние века чрезвычайно изменился. Прежде приходилось переезжать в самой Германии десятки пограничных застав, пересекать десятки государств. Всюду стояли таможенные заставы; у пограничного шлагбаума приходилось видеть то баварского гусара, то ганноверского, то саксонского, то прусского солдата. Почтовая карета по целым неделям продвигалась по пыльным проселочным дорогам, сопровождаемая любопытными взглядами прохожих. Путешественники были какими-то редкими, курьезными людьми, которых показывали детям.

А теперь поезд в течение полутора дня примчит вас из Берлина в Псков, и вы не заметите, как пролетело время в беседе с вашими соседями по купе. Стирается расстояние, побеждается время, мир становится все меньше, и отдельные страны все ближе и теснее прижимаются друг к другу.

И вместе с тем, в значительной степени также благодаря газетам побеждается и психологическое расстояние, та отчужденность, которая некогда отделяла народы друг от друга.

Об этом я думал, стоя в Берлине перед киоском, в котором продавались газеты не менее чем на двадцати европейских языках. Подходили французские, бельгийские, голландские, итальянские, чешские, румынские, русские, латышские, эстонские рабочие, бросали монету в несколько пфеннигов и уходили домой, чтобы там прочесть последние известия из родного края.

Берлин сейчас бесспорно центр Европы. Здесь сходятся не только все политические и экономические нити, но и встречаются представители всех народов, прибывшие сюда, чтобы своей работой способствовать победе в происходящей сейчас мировой борьбе.

Эти люди знают, что сейчас речь идет о спасении нашей культуры, о будущем наших детей и о возможности для них свободно жить и работать.

Иностранные рабочие приравнены в правах к немецким, и они точно так же, как и добровольцы, собравшиеся изо всех стран Европы, не щадя своих сил, работают на общее дело.

Пройдитесь вечером по улицам Берлина и вы убедитесь, что братство народов не пропагандистская фраза, а сама жизнь. По городу ходят группы иностранных рабочих, подчас в компании со своими немецкими товарищами. И хотя незнание языка, казалось бы, серьезное препятствие для общения, ведутся оживленные беседы, подчас даже и споры. Мелькают береты французов, своей смуглой кожей обращают на себя внимание испанцы, медленно и чинно гуляют русские и украинские девушки.

Как изменилась психология людей по сравнению даже с недавним прошлым! Именно эта перемена является залогом создания Нового порядка. К старому возврата нет, и не может быть. Какой далекой и непонятной нам кажется эпоха династических и религиозных войн прошлых веков. И даже прошлая Мировая война уже кажется какой-то устаревшей. Сейчас происходит идеологическая война. Союзники подают друг другу руку не потому, что они родственны по крови, а потому, что они борются за победу того или другого мировоззрения. В Европе происходит развитие того исторического процесса, который обусловлен развитием техники, путей сообщения, распространением просвещения и, главным образом, появлением новой психологии, которую я назвал бы „общеевропейской“. Люди все яснее начинают отдавать себе отчет в том, что при теперешнем развитии военной техники было бы безумием повергать Европу в страшные кровопролитные войны, в которых погибла бы наша культура. Постепенно созревает сознание, что нельзя убивать человека только потому, что он принадлежит к другой национальности, или потому, что хочешь отвоевать у него какие-то территории. Ни один культурный человек не может сознательно стремиться к войне, не может не понимать, что ужасы кровопролития нужно и можно предотвратить, что люди хотят и могут договориться. В Европе сейчас происходит постепенное объединение народов в общем сотрудничестве. Человечество начинает понимать, что перед ним поставлена дилемма: или вечная вражда, или разумное сотрудничество всех стран. Этому противится лишь одна сила – жидо-большевизм.

И поэтому нет ничего удивительного в том, что солдаты одной из воюющих сторон, признавшие несправедливость режима у себя на родине, переходят на сторону мнимого противника для того, чтобы сражаться в его рядах за водворение разумного порядка у себя на родине. Такое поведение продиктовано пониманием общеевропейских исторических задач, которое обеспечит наибольший расцвет всем странам нашего континента.

Большевики построили в Москве самое роскошное метро из всех существующих в мире, хотя это стоило огромных денег. Это напоминает жесты тех пьяниц-мастеровых, которые пропивают все свое нищенское жалование в одну ночь, угощая товарищей, и затем возвращаются в свою жалкую конуру, где их ждет чахоточная измученная жена и оборванные, голодные, рахитичные дети.

Такой политики „жестов“ в своем строительстве и в своей социальной политике придерживалось советское правительство. Оно строило громадные здания официальных правительственных учреждений, в которых никому не приходилось жить, и заставляло граждан прозябать в коммунальных квартирах или жалких старых домах, построенных еще при „проклятом царском режиме“.

Социальная политика советского правительства – это политика декораций, за которыми скрывались безбрежное море нужды и бесконечная примитивность жизненных условий.

Как раз противоположное я наблюдал в Германии. Там не создано ничего чисто декоративного, ничего такого, что служило бы только отвлеченному понятию государства. Средства тратятся не по шаблону, а для того, чтобы действительно улучшить жизненные условия каждого отдельного гражданина и дать ему то, чего он желает. Строятся дома для городских и сельских рабочих. Создаются заводы, на которых строят народные автомобили – после войны эта машина будет доступна каждому; осушаются болота, на которых вырастают новые крестьянские хозяйства; строятся дороги; открываются десятки тысяч детских домов. И, наконец, бесконечно много сделано для того, чтобы каждый трудящийся немец мог весело и с пользой провести свое свободное время.

– Сегодня у нас вечер, устроенный организацией „Радость – источник силы“, – сказал мне молодой техник, работавший на одном из металлургических заводов на западе Германии.

– Посмотрите, вот автобус организации „Радость – источник силы“ с рабочими, отправляющимися с экскурсией в горы, – сказал мне в Зальцбурге учитель, с которым мы гуляли по городу Моцарта, показывая на мощный „Бюссинг-Наг“, с ловкостью акробата скользивший по запруженным повозками и машинами узким улицам старого города.

– Да, я сам совершил путешествие в Швецию на пароходе организации „Радость – источник силы“, – сказал мне старый рабочий одной лейпцигской фабрики, которого я расспрашивал о том, как немецкие рабочие проводят свой отпуск и чем они занимаются в свободное время.

– Это спортивное состязание было устроено организацией „Радость – источник силы“, – сказал мне подмастерье одной из электротехнических мастерских в Кенигсберге, когда мы с ним возвращались со спортивного поля, на котором встретились команды двух фабрик.

„Радость – источник силы“. Это наименование связано для каждого трудящегося немца со свободным временем, посещением театров и кино, путешествиями, спортом.

„Радость – источник силы“ ведает всеми увеселениями, начиная с устройства вечеринок на заводах и кончая организацией заграничных поездок. Последние, конечно, теперь, во время войны, не происходят.

„Радость – источник силы“ устроила при заводах спортивные секции, организовала заводские оркестры, любительские труппы. И сейчас любому немецкому рабочему театры так же доступны, как и владельцу фабрики.

Даже сейчас, в конце четвертого года войны, в Германии думают о веселье. После печальной послевоенной эпохи, последовавшей за заключением Версальского мира, в Германии после прихода к власти Национал-социалистической партии снова возродилась радость и вернулась любовь к жизни. Внешнее проявление этих чувств – это переполненные кафе, театры и кино, яркая пестрая уличная толпа; внутреннее проявление – это радостное и горячее желание работать, готовность потрудиться на благо Родины.

Немцы никогда не любили кровопролитных революций. Простой здравый смысл подсказывает германским рабочим, крестьянам и интеллигенции, что в жизни ничто не создается из ничего, что наша культура – плод упорного труда многих поколений. Немцы понимают, что в жизни каждый имеет лишь то, что он сам создает. И поэтому они во все времена были врагами революционных беспорядков, этого бессмысленного разрушения ценностей, всегда являющегося шагом назад в культурном развитии народа.

Да, немцы любят работу и жизнь, и в них неистощимая радость бытия. Но источник этой радости вовсе не то материальное благополучие, которым они обеспечены. Описывая Германию, многие слишком часто подчеркивают только материальное благополучие Германии, а между тем, это вовсе не главное. Материальное благосостояние – лишь средство, предпосылка, дающая возможность создать социальные и бытовые условия, способствующие дальнейшему развитию культуры. Конечно, в наше время культура без материального благополучия немыслима. При отсутствии средств нельзя дать молодежи бесплатное обучение, нельзя посылать способнейших совершенствоваться в науках в лучших университетах, невозможно создать многочисленные лаборатории и предоставить им огромные средства для научных опытов, невозможно создать театры и академии, поддерживать начинающих художников и писателей. Если Германия может дать все это лучшим представителям своего народа, то прежде всего потому, что она богата.

Но, разумеется, если бы немцы почили на лаврах своего материального благополучия, то они не были бы той великой нацией, которую мы знаем. Но сейчас немцы меньше всего думают о том, чтобы удовлетвориться достигнутым. Весь немецкий народ – это одно объединенное стремление вперед. Параллельно с поднятием материального благосостояния идет упорная героическая работа духа. До войны она проявлялась во всех областях; спортсмены добились на олимпиаде наилучших результатов, осуществляя античный идеал, – всестороннее гармоничное развитие человеческого тела; художники в неустанной работе создали образы, запечатленные своим исканием правды; в неустанной работе были созданы офицерские кадры, верные старым военным традициям Фридриха Великого и являющие пример полной победы духа над плотью. Эти люди, осуществившие древний идеал героя, живут только для других, не зная другой радости, кроме счастья исполненного долга и благородного служения людям. Врачи ведут неустанную борьбу с болезнями и миром бактерий и открывают все новые средства, отвоевывая у смерти области, которые до сих пор были в ее бесспорном подчинении. Историки извлекают из изучения прошлых веков новые ценные знания и политический опыт. Астрономы с помощью все более точных инструментов проникают в тайны звездного неба, а физики все ближе подходят к разрешению, быть может, последней проблемы современной физики – проблемы расщепления атома. Расширяется круг человеческих знаний, и наш взор все дальше проникает в самые сокровенные тайны бытия. По стопам великих ученых идет молодежь, которой суждено будет перегнать своих гениальных учителей.

Сейчас, конечно, все подчинено военным нуждам. Все работают на победу. Физики и химики превратили свои лаборатории в военные мастерские, врачи делают все возможное, чтобы облегчить страдания солдат, математики делают свои расчеты для военных заводов. С их помощью рабочие куют новое оружие, на воду спускаются все более мощные подводные лодки, все точнее и дальше бьют немецкие орудия, все неистовее кружится пропеллер истребителей.

Но это не цель, а только средство. Война ведется за мир. Наступит эпоха мирного строительства, в котором все мы сможем принять активное участие, и наша обязанность – сделать все возможное для торжества этого великого дела.