Червь

2

Через три дома, Тесса Салдэйн вцепилась в подлокотники кресла, когда раздался низкий гул, и тряхнуло так, что с полок посыпались безделушки и с крючков попадали картины. В окнах зазвенели стекла. В столовой с глухим стуком свалилась на паркет репродукция Каррьера-Ива, стеклянная рама разбилась вдребезги.

Тут Тесса не выдержала и стала подниматься с кресла. Сначала она подумала, что это снова один из тех чертовых самолетов, заходящих на посадку в аэропорту Прайс-Каунти. Они то и дело, намеренно или случайно, любили пикировать, пролетая над крышами Пайн-стрит и 21-ой Авеню, да так, что дома тряслись.

Но это был не самолет.

На самом деле, Тесса не знала, что это за чертовщина.

Когда она поднялась на ноги — иногда чтобы встать с кресла, ей требовались определенные усилия — весь дом, словно, ходил ходуном. Как будто он стоял не на твердой земле, а на студне. Тесса замерла, боясь пошевелиться, чувствуя, что все вокруг находится в движении. Ей казалось, она вот-вот полетит на пол. Когда тебе под восемьдесят, как Тессе, такое падение может обернуться вывихом коленей и переломом бедер. И то и другое лечится очень плохо… если вообще лечится.

Поэтому она стояла и чувствовала, как зародившийся в животе страх сжимает грудь холодными цапкими когтями.

Дом снова тряхнуло и, вот черт, она услышала, как матушкин чайный сервис «Хавиланд» упал на пол и разбился вдребезги.

Господи, да что там такое?

Конечно, она думала о землетрясении… Но разве кто-нибудь слышал про землетрясение в Кэмберли, стоящем на твердой земле посреди зеленых лугов под синим небом Прайс-Каунти? Это же Средний Запад, ради всего святого! Подобное могло случиться в каком-нибудь богопротивном месте, вроде Калифорнии — Тесса тоже считала, что там им воздается по заслугам — но только не здесь.

Теперь рокот, напоминавший голодное урчание в животе, сменился каким-то бульканьем. Словно жидкий цементный раствор заливался в утрамбованную колею тротуара. Только было не очень похоже, что он заливался — он, словно, с клекотом выплескивался из водостока.

К тому времени, как Тесса добралась до панорамного окна, смотрящего на зеленую, спокойную Пайн-стрит, в доме уже невыносимо пахло канализацией. Наверное, где-то засорились трубы. Это был густой запах распада, сточных вод и тухлых яиц. Бррр!

У окна она почувствовала, словно из нее выкачали воздух.

Вот тебе и зеленая, спокойная Пайн-стрит. Сквозь трещины в улице сочилась какая-то черная дрянь, переливалась через бордюры и устремлялась во дворы. Тесса ошарашено смотрела, как зеленая трава утонула в черном, зловонном потоке, и через улицу, на переднем дворе у Берти Калишек, начал расти большой курган. Словно под травой раздувался огромный пузырь. Футов двенадцать-пятнадцать в поперечнике.

Он продолжал подниматься, как пирог. Дерн над ним треснул, как кожа в месте нарыва, и оттуда гноем хлынула черная гадость. Когда пузырь, или что там было, стал диаметром с детский бассейн и высотой с человеческий рост… он взорвался. Лопнул как чирей, забрызгав фасад дома Калишеков черной слизью.

Словно какой-то гигант запустил охапку жидкой грязи в аккуратную, белую «вагонку».

Черная гадость из пузыря хлынула во двор, достигнув ступеней крыльца. Она продолжала обильно течь, как кровь из открытой раны, пока двор Калишеков не исчез… не скрылся под добрыми двумя-тремя футами пенящейся черной дряни.

Тесса не знала, что это.

Сперва она подумала, что нефть.

Но здесь не Оклахома, и это было вещество слишком густое, больше похожее на грязь с речного дна… и так же пахло, только хуже. Тут она, не без юмора подумала, что это похоже на понос — черный, жидкий, гадкий понос (только слову «понос» она предпочла бы слово «нечистоты»).

Одному богу известно, какие болезни и заразу может принести эта дрянь.

Эта мысль заставила ее содрогнуться.

С пересохшим ртом Тесса заметила, что повсюду растут новые пузыри. Огромные штуки с треском лопались, вскрывая газоны. Один из них — у дома Дежарденов, через квартал — вырос до десяти или пятнадцати футов в ширину, другой — у дома Юнгов — в два раза больше, как гигантская раковая опухоль на теле старой доброй земли. Он поднял почти весь двор Юнгов. Тротуар и подъездная дорожка потрескались как пласты льда. Ветхий сарайчик на боковом дворе опрокинулся и развалился на части.

Ты должна кому-нибудь позвонить, ты должна что-то делать, — подумала Тесса, когда очередной пузырь превратил крыльцо Калишеков в щепки. Черная слизь хлынула по окрестностям нарастающей волной. Снова раздался низкий гул и земля задрожала.

Давление под землей нарастало.

Один за другим на поверхность выскакивали новые пузыри, как гноящиеся раны, расплескивая сгустки черной крови. Раздался глухой скрежет, и крышка канализационного люка взлетела в воздух и, звякнув, ударилась об бордюр, отколов кусок бетона. Вместо того, чтобы утонуть в грязи, она прокатилась через передний двор Макенриджей и, расколов пополам колодец Кэтлин, врезалась в крыльцо. Хотя само отверстие колодца было скрыто под густым, черным потоком, его расположение было отмечено непрерывно бурлящей в том месте жижей.

Через два дома от нее Тесса увидела, как мистер Грин проковылял через грязь к своей машине и запрыгнул в нее. Сдал задом на улицу и тут же увяз. Попытался раскачать машину, но она заглохла. Он выпрыгнул из салона, крича и ругаясь, поскользнулся, плюхнулся в грязь, и поднялся, словно вымазанный дегтем.

Тесса, не удержавшись, захихикала себе под нос.

Бульк-бульк-бульк.

Она обернулась. На этот раз звук шел изнутри, а не снаружи. Она поежилась… Это был очень нехороший звук.

Где-то в квартале от ее дома раздался пронзительный визг и эхом разнесся по округе. Тесса оцепенела от ужаса. Визг повторился, а потом потонул в море других воплей и криков. Она вглядывалась в окно, пытаясь рассмотреть, откуда он исходит, но так ничего и не увидела.

— Боже, да что там такое?

Когда она снова повернулась в сторону мистера Грина, того и след простыл. Его машина напоминала островок посреди дымящейся клоаки. Одна дверь была по-прежнему открыта. Люди собрались на верандах своих домов, но глупцов, желающих нырнуть вслед за ним в вязкую грязь, среди них не было.

Бульк-бульк-бульк.

Черт. Снова это бульканье.

Тесса пересекла гостиную и двинулась на звук в ванную. Раковина была наполовину заполнена пузырящейся черной грязью. Вода в унитазе походила на чернила. И снова проводя аналогии, Тесса назвала про себя ванну матерью всех помоек.

Бульк-бульк-бульк.

На этот раз звук шел из кухни!

Терзаемая тревогой, Тесса вошла на кухню и увидела, что из крана в ее начищенную до блеска раковину из «нержавейки» вываливаются сгустки черной слизи. Шлеп-шлеп-шлеп. Слизи становилось все больше, словно она выталкивалась под давлением.

Только не моя новая раковина, только не моя новая раковина!

Она инстинктивно схватилась за ручку крана, надеясь смыть грязь в канализацию. Но вместо воды полилось еще больше блестящей черной жижи.

Беспорядка и вони, от которой першило в носу, ей уже хватало по уши, а тут еще в трехдюймовом слое грязи она заметила какое-то шевеление.

Это были не пузырьки.

Что-то другое.

Странное, змеевидной формы.

В раковине было что-то живое.