Честь империи

Эпилог Серый ветер

Среди множества изученных Крэганом тайных знаний и прочитанных трактатов как-то не подвернулось ни единой книги, содержавшей бы в себе советы относительно того, как вести себя в обществе ребенка. Магику вообще не часто доводилось сталкиваться с детьми. Обучавшиеся в школах Белой Руки подростки еще не заслуживали его внимания, а об отпрысках обычных жителей Халоги и говорить нечего. Посему гипербореец пребывал в твердом убеждении, что в большинстве своем дети изрядно глуповаты, шумны, крикливы и непослушны. Безжизненный продолговатый куль, перекинутый через плечо колдуна, внезапно заерзал, испуская сдавленные попискивания. К тому времени Крэган благополучно добрался до нижних подвалов, отыскал необходимое помещение, покряхтев, отодвинул бочку с зерном и спустился в темноту подземного хода. Маг зажег запасливо прихваченную с собой масляную лампу, осветившую ровные квадраты плит под ногами и каменные стены, плавно сужавшиеся к невысокому потолку.

Пристроив ношу поудобнее, Крэган зашагал дальше, но, должно быть, действие сонного заклинания иссякло. Пленница вернулась к жизни, поставив мага перед выбором: снова погрузить ее в дремоту или рискнуть, оставив девочку в сознании. В последнем случае она сможет идти самостоятельно, что пришлось бы очень кстати — гиперборейцу изрядно поднадоело изображать носильщика. Если закричит или попытается сбежать — не страшно, все равно призывов о помощи никто не услышит, а удирать некуда.

Сверток дергался все настойчивее. Крэган забеспокоился, как бы украденное сокровище не задохнулось, прислонил девочку к стене — та едва не шлепнулась — и развернул обматывающий ее плащ. Из складок немедленно высунулась взъерошенная голова, жадно втягивая воздух. Прищуренные глаза заморгали, спешно озираясь по сторонам, остановились на разумно державшемся в отдалении гиперборейском колдуне. Ричильдис выпуталась из плаща, встряхнулась, приводя в порядок одежду, и настороженно осведомилась:

— Меня что, украли?

— Верно, — кивнул Беспалый и, чуть поколебавшись, добавил: — Ваше высочество.

Девочка забавным, птичьим движением склонила голову набок, накручивая на пальцы кончики волос и что-то обдумывая. Крэган с увлечением ждал, каким будет ее следующий вопрос.

— Зачем? — пожелала узнать Ричильдис.

— Собираюсь отвести тебя к скограм, — поделился замыслами маг. — Хочу, видишь ли, спасти Цитадель и заодно узнать, для чего ты понадобилась оборотням.

— Обманывать нехорошо, — убежденно заявила маленькая принцесса.

— В чем это я тебя обманываю? — на миг опешил Крэган.

— Папа говорит, таким как ты, нет никакого дела до прочих людей. Ты хочешь спасти не Цитадель, а себя, — девочка со взрослой проницательностью, неприятно поразившей гиперборейца, глянула ему в лицо и хозяйственно подобрала валявшийся плащ. — Ничего ты не понимаешь. Ладно, раз ты меня крадешь, то кради дальше. Нам еще далеко идти?

— Вот они, неоспоримые достоинства варварского воспитания, — пробормотал Крэган, а вслух спросил: — Тебе как, не страшно?

— Не знаю, — поразмыслив, ответила Диса. — Если делаешь именно то, что должна делать, то нечего бояться — так меня учили. Я не уверена, что поступаю правильно, но скажи я матушке или отцу, что мне непременно нужно уйти из крепости, меня бы никуда не пустили. Я сидела и думала, как же быть, а все получилось без моего участия. Скажи, что ты собираешься попросить за меня у скогров? Вряд ли они смогут заплатить тебе чем-нибудь ценным.

— Отыщется ли в мире вещь дороже и превыше знания? — с нарочитым пафосом провозгласил Крэган. Эхо его голоса улетело вперед и разбилось на множество перекликающихся отзвуков. — Я желаю узнать, что ты такое, и твои зверюшки помогут мне в этом.

— Я Ричильдис, — пожала плечами девочка. — Просто Ричильдис, дочь своих родителей и сестра своих братьев.

— Зато один вздорный служитель Митры уверен, будто ты — ребенок, обещанный много веков тому Карающей Длани, — вкрадчиво сообщил Беспалый, поднимая лампу повыше и проверяя, много ли осталось масла. — Кое-какие соображения заставили меня поверить в истинность его россказней. Только поэтому я брожу в каких-то мрачных и скверно пахнущих подземельях, рискуя навлечь на себя гнев твоего грозного родителя.

— Какой служитель? — недоуменно перебила Диса. Гипербореец мысленно наградил себя увесистой затрещиной — как он мог упустить из виду, что маленькой принцессе неведомы подробности творившихся в замке событий! Она ведь следует только смутным подсказкам того чувства, что зовется «интуицией». И это замечательно! Теперь он и только он будет решать, о чем должна знать его подопечная, а чему суждено оставаться в тайне.

— Некий брат Бомбах. Когда выберемся отсюда, я расскажу тебе…

Фраза прервалась на полуслове, ибо в нескольких шагах от Крэгана и его спутницы беззвучно обрушился потолок.

Часть плоской колонны, подпирающей свод, внезапно обрела самостоятельную жизнь и тягуче соскользнула вниз, обвернувшись при ближайшем рассмотрении скогрой в облике здоровенной росомахи, обладавшей вдобавок мордой и лапами насекомого. Свет качающейся лампы отразился в тусклых глазках зверя и на непрерывно двигавшихся жвалах в пасти животного. Завидев эдакое страшилище, девочка пронзительно взвизгнула и юркнула за спину гиперборейского магика. Мечущееся по стенам желтоватое световое пятно на миг осветило вторую тварь, кошкообразную и не менее страховидную. Похоже, у оборотней прорезался стратегический талант и они решили незваными наведаться в гости к защитникам крепости.

— Не было печали… — раздраженно буркнул Беспалый, суя фонарь девочке и угрожающе поднимая правую руку. Болтая с аквилонской принцессой, он совершил одну из недопустимых ошибок — отвлекся. Допустим, он одолеет эту парочку безумцев, но что, если за ними по тайному ходу ковыляют еще десятки… или сотни подобных созданий? Что, если вожак оборотней решил не дожидаться утра?

Издалека долетел мягкий, стремительный топот. Звук приближался, становясь громче и сопровождаясь резкими фыркающими выдохами. Росомаха с головой саранчи пригнулась, вздыбив шерсть на загривке и, еле заметно покачиваясь влево-вправо, сделала крохотный шажок вперед.

Темный силуэт второго животного подобрался, готовясь прыгнуть.

А в следующий миг все пошло кувырком — в самом прямом смысле этого простонародного выражения.

Что-то лохматое, тяжелое, рычащее с размаху ударило Крэгана в спину, и маг, не удержавшись на ногах, полетел вперед, физиономией на чрезвычайно твердый каменный пол. Заклинание, впрочем, гипербореец бросить успел — или оно само бледно сияющей искоркой сорвалось с кончика мертвого указательного пальца, устремившись к намеченной цели. Раздался короткий визг, смешавшийся с протестующими выкриками Ричильдис, смачно хлюпнуло выплеснувшееся из лампы масло, едва не загасив тлеющий фитиль. Через лежавшего ничком колдуна кто то перепрыгнул, небрежно оттолкнувшись жесткими подушечками на лапах. Последовала возня, сопровождаемая некими животными звуками — чихание, скрежет когтей по камню, и в лицо Крэгану сунулся, обнюхивая, мокрый звериный нос.

Впрочем, нос тут же отпрянул, а за плечо гиперборейца настойчиво потрясли две вполне человеческие руки — маленькие, принадлежавшие ребенку.

— Ты живой? — боязливо поинтересовалась принцесса. — Они тебя не убили? Гвен, не трогай его! Отойди! Отойди, кому говорю!..

Сесть магику удалось со второй попытки. Ричильдис помочь ему не смогла — девочка изо всех силенок пыталась удержать светлую, почти белую овчарку, выказывавшую твердое намерение загрызть гиперборейца. Чудом уцелевшая лампа стояла на полу, освещая какую-то недвижную темную груду, а прямо на Беспалого с бесхитростным любопытством, свойственным неразумным тварям и детям, глазела крупная росомаха. Просто росомаха, каких полно в лесах Вольного Пограничья, без насекомых жвал и коленчатых лап.

— Что ты с ними сделала? — проскрежетал Крэган, отпихивая не в меру дружелюбное животное. Именно животное, лишенное всяких признаков как бессмысленной жестокости скогра, так и тлеющего уголька разума отпрыска Карающей Длани. Самый обычный зверь, прирученный людьми, домашний любимец, обитатель зверинца или бродячего цирка, что натаскан кувыркаться на потеху зевакам и ходить на задних лапах, сжимая в зубах кошель для подаяний.

— Ничего, — растерялась девочка. Белый пес, воспользовавшись случаем, едва не вырвался, но Дис вовремя сцапала его за загривок. — Я даже не успела толком понять, что происходит. Эти двое хотели на нас напасть, потом примчался Гвен — наверное, он очнулся и побежал по моему следу. Он сбил тебя и хотел укусить, но я ему не разрешила. Один зверь страшно завыл и почему-то издох, а второй стал вот таким, — девочка кивнула на росомаху, пытавшуюся изловить собственный хвост.

«Похоже, она сумела исцелить скогру — прикосновением или одним своим присутствием, — магик, держась за стену, поднялся на ноги. — Пусть не превратила его обратно в человека, зато отняла или погасила на время Жажду, затмевающую рассудок одержимых… Как, как она это делает?! Без заклинаний, без усилий, мимоходом, не разумея, что творит! Вот так и выглядит первозданная Сила, с легкостью совершающая чудеса, которые не по зубам высшим посвященным — наивный ребенок, любящий играть с ручными зверьками. Ей захотелось, чтобы безумные оборотни присмирели — и пожалуйста, они прыгают вокруг нее».

— Пойдем дальше? — Крэган подобрал лампу и вопросительно глянул на маленькую принцессу. Из обрывков плаща та соорудила подобие ошейника и теперь прилаживала его на шее белого пса. Тот нехотя подчинился, продолжая злобно коситься на гиперборейца. Росомаха с полнейшим равнодушием обнюхала труп своего невезучего сотоварища и презрительно фыркнула.

Прежде чем ответить, Диса какое-то время молчала, размышляя.

— Мне придется идти, — наконец заговорила она. — А Гвен не желает идти обратно, как я его ни уговариваю, так что я возьму его с собой. Но мы пойдем одни, без тебя.

— Это почему? — не возмутился, но искренне удивился колдун.

— Я спасла твою жизнь, — твердо заявила девочка. — Значит, ты должен выполнить мою просьбу. Так всегда бывает. Я не хочу, чтобы ты шел с нами — ты всех напугаешь и все запутаешь. Сначала я попробую справиться сама.

Гипербореец пошевелил указательным пальцем.

— Попробуешь меня заколдовать, и Гвен тебя загрызет, — поводок из разлохмаченных обрывков сукна ослаб, и зверюга немедля ринулась в бой. Усмирив овчарку, Ричильдис продолжила: — Я ведь немного прошу — вернись в замок и подожди, когда заметят, что меня нет. Объясни моим родителям, куда я ушла и зачем.

— Может, будет проще, если ты прямо сейчас натравишь на меня своего зубастого любимчика? — огрызнулся Беспалый, чувствуя себя полным дураком — посреди ночи в подземелье спорить с маленькой девочкой, которая к тому же непостижимым образом сильнее и мудрее его. — Ты хоть думаешь, о чем просишь? Вот я прихожу к твоему отцу и говорю: «Ваше величество, ваша дочь ушла к скограм, я ее провел потайным ходом, но не извольте беспокоиться, там с ней волчонок Эклинга и пара дружественных оборотней…» Нергал Тяжкорукий и все его демоны! Да он меня голыми руками на куски порвет!

— Он ничего тебе не сделает, — помотала головой Ричильдис. — И не поминай демонов к ночи, дурная примета. Мне мама говорила. Постарайся задержать их с этой вылазкой, ладно?

Девочка сделала шаг, другой — и выскользнула из круга света, отбрасываемого масляной лампой, прежде, чем Крэган успел ее остановить. Росомаха, переваливаясь с боку на бок, потрусила следом.

Верховный маг Круга Белой Руки какое-то время смотрел вслед маленькой аквилонской принцессе со странным выражением лица — одновременно удивленным, растерянным и оскорбленным. Потом он нанес короткий, яростный удар сырой и неровной стене потайного хода, затряс ушибленным кулаком и вполголоса выругался на асирском наречии — наиболее подходящем, чтобы высказать обуревающее вас восхищение и раздражение сразу.

А Ричильдис шла, держась за жесткую шерсть белого волка и, чтобы не бояться в темноте, вполголоса напевала: