Честь взаймы

Глава 2 Ночь нежна

Маленькая беленькая чашечка смотрелась в ладони Росса нелепо. Так, словно взрослый мужчина решил поиграть в кукольное чаепитие, отобрав сервизик у маленькой девочки. Но лорда Джевиджа эта несуразица ничуть не смущала. Он преспокойно отхлебывал из хрупкой посуды по крошечному глоточку, хотя мог при желании полностью засунуть чашку в рот, а также прожевать и проглотить без ущерба для здоровья. И закусить грязными полотенцами. И запить из умывального таза.

– Вы голодны? – спросила Фэйм, услышав, как бурчит у него в животе.

– Не отказался бы от тарелки… – он звучно потянул носом, принюхиваясь, – э-э-э… чего-нибудь.

И пока женщина накладывала кушанье в тарелку, отрезала хлеб и доставала из плетеной корзинки вилку, Росс внимательно разглядывал кухню. По всем признакам, мистрис Эрмаад жила совершенно одна, обходясь без постоянной горничной или кухарки. Все факты налицо. Столовая посуда пылится в древнем, как этот мир, буфете, а пользуется мистрис лишь парой тарелок и несколькими чашками. Хотя вряд ли вдова делает всю работу по дому сама, руки у нее пусть и загрубевшие, но не слишком натруженные, скорее всего, белье она отдает прачке, раз в месяц приглашает женщину для большой уборки, а каждые несколько дней – мальчика, чтобы наносить воды в медный бак и наколоть дрова. Из этого следует, что Фэймрил Эрмаад независима от семьи, но не слишком свободна в средствах. Муж не оставил денег? Или обобрали родственники? Скорее всего – и то и другое. На локтях строгой блузки с воротником-стойкой аккуратные заплатки, фартук переделан из старой простыни, юбку несколько раз ушивали в поясе. Порой Джевидж сам дивился собственной наблюдательности. Дивился и одновременно свирепел от бешенства. За каким дьяволом ему этот проклятый дар, если каждое утро он просыпается лишенным всяких воспоминаний, точно новорожденный ребенок?

Вдова, потупив взор, терпеливо ждала, когда ее непрошеный гость насытится. По крайней мере, готовила она неплохо. Неплохо для дамы благородного происхождения. Кто-то, может, и обманется заплатками на локтях, простой прической и коротко подстриженными ноготками, но аристократку выдают вовсе не одежда или ухоженные ручки. Умение держаться осторожно и вежливо, правильные привычки, учтивость и сдержанность у Фэймрил в крови, и этого не отнять неравным браком, годами бедности и незначительности.

– Вы унаследовали этот дом? – полюбопытствовал Росс самым светским тоном.

– Да. Бабушка завещала, – легко отозвалась она.

Росс удовлетворенно кивнул – его умозаключения оказались верны.

– И давно вы тут живете?

– Почти год.

«Так-так… Почти год…» Джевидж снова заработал челюстями, алчно поглядывая на остальное содержимое кастрюльки. Одинокой мистрис этого хватило бы на несколько дней обильных обедов, а голодному полоумному лорду – на один зубок.

– Вы жили в столице? – продолжил он свой ненавязчивый допрос. – Долго?

– Да. Долго.

Совершенно очевидно, Фэймрил Эрмаад не торопилась пересказывать летопись своей жизни. Скрывала или боялась? Уж что-что, а чувствовать чужой страх Росс Джевидж умел великолепно.

– Но вы хорошо помните меня?

– Более или менее, – увернулась Фэйм. – Я бы не назвала наше с вами знакомство… долговременным.

«Врешь!» – мысленно воскликнул Росс, но никак не выразил свое возмущение. Напротив, он понимающе кивнул, мол, мало ли в столицах всяких «лордов Джевиджей», вполне можно запамятовать, где какой.

По-простецки вымакав подливку куском хлеба и допив остатки чая (примерно два с половиной наперстка остывшей жидкости), он выжидательно уставился на хозяйку:

– Выходит, у нас с вами было исключительно шапочное знакомство? Так? И ничего важного о моей личности вы рассказать не можете?

Женщина кисло усмехнулась и ничего не ответила.

– Что ж…

«Ах вот как? Мы решили попридержать информацию? – разочарованно скрипнул зубами Джевидж. – Думаете, так вам удастся обмануть убогого, мистрис Эрмаад? Так и мы никуда не торопимся и вполне способны подождать, когда на вас снизойдет желание поговорить откровенно».

– Теперь мне требуется привести себя в порядок – помыться, побриться, постираться, – заявил он решительно и резко. – А еще лучше – переодеться в чистую и новую одежду. В вашем доме есть ванна?

«Каков хам! Нет, вы слышали что-нибудь подобное? Неслыханная наглость!» – задохнулась от возмущения Фэйм, встречаясь взглядом с Джевиджем. Именно таким она его и привыкла видеть в столице – наглым, самоуверенным, безапелляционным и упрямым.

«Бесстыжая морда! Тоже мне, нашел служанку!»

Но Фэймрил Эрмаад не зря пятнадцать лет училась держать под контролем свой гнев и недовольство. Когда любой взрыв негодования в конечном итоге станет для Уэна долгожданным поводом для нового витка травли, невозмутимое спокойствие из правила хорошего тона превращается в непробиваемые доспехи. Поэтому Фэйм одарила лорда Джевиджа любезной улыбкой и, не повышая голоса, сообщила:

– В моем доме есть ванна, а воды в баке хватит, чтобы ее наполнить, – она кивнула на одинокое ведро. – С бритвенными принадлежностями, сами понимаете, не сложилось, так же как и с новой мужской одеждой. В остальном же можете не смущаться относительно неудобств, которые вы мне доставите, а также незапланированных денежных трат. Насчет непоправимого ущерба моей репутации порядочной женщины вы тоже можете не переживать, милорд. Ну, подумаешь, весь город будет знать, что у вдовы Эрмаад поселился совершенно посторонний мужчина. Вам-то какое дело, верно?

Женщина окатила наглого непрошеного гостя ледяным, как сангаррские минеральные источники, и таким же горьким взглядом, развернулась на каблуках и стремительно удалилась. А то руки так и чесались взяться снова за ручку сковородки и украсить высокий лоб лорда Джевиджа еще одной шишкой. Для симметрии и коллекции, так сказать.

Выродок! Негодяй! Сволочь! Ввалился в чужой дом, перемазал грязью и кровью всю кухню, все сожрал, нагрубил (Да! Да! Да! Это хамское бесстыжее «ты» она ему не простит никогда), так еще и ожидает от нее услуг горничной. Скотина!

Памятуя о предательской скрипучести рассохшихся половиц в спальне на втором этаже, Фэйм решила не уступать дурной привычке в душевном смятении метаться от стены к стене. Не хотелось показывать Джевиджу свои слабости. Она залезла с ногами на кровать и вгрызлась зубами в уголок подушки, представив, как в корзине для грязного белья знакомая прачка находит груду грязной мужской одежды. Сангарра – небольшой город, здесь все на виду, и для мистрис Эрмаад никто не станет делать скидок. Одинокую вдову исключат из тесного круга приличного общества, донельзя осложнив и без того тяжелую жизнь. Где-нибудь в блистательном Эарфирене или шикарном Каанефе на формальное «грехопадение» молодой вдовы никто внимания не обратил бы. И то не факт.

И не нужно смеяться и упрекать в ханжестве. Когда ты уязвима и беззащитна и все вокруг только и ждут, чтобы добить и окончательно погубить, единственная защита – доброе имя и репутация честной женщины. Такие ничтожные пустяки в глазах лорда Джевиджа, право слово. Что ему до Фэйм Эрмаад? Он пришел и ушел, а ей в Сангарре жить всю оставшуюся жизнь.

Она прислушалась к происходящему этажом ниже. Тяжелые шаги, журчание воды, короткие удары топориком по поленьям – бродячий лорд решил все-таки принять ванну. Фэйм досадливо пнула ногой маленькую подушку-думку. Этот полоумный придурок изведет на купание и стирку своего тряпья все запасы воды. Проклятый наглец!

А с другой стороны, Фэймрил ужасно хотелось узнать, что же с ним приключилось, почему Джевидж потерял память и каким образом очутился на ее пороге избитый и одетый, как бродяга, вместо того чтобы поправлять пошатнувшееся здоровье в отдельной палате столичной лечебницы Милосердной Длани, где ему самое место.

В последний раз мистрис Эрмаад видела лорд-канцлера в конце прошлого лета, за два месяца до смерти Уэна. В столичной опере в честь его императорского величества давалась премьера «Сказочной маски». Это был тот редкий случай, когда привести на представление любовницу стало бы чревато общественным осуждением. В день Тезоименитства принято выводить в свет законных супруг, одетых в фамильные драгоценности, тем самым демонстрируя окружающим респектабельность. А более всего, кроме денег и известности, мэтр Эрмаад жаждал считаться респектабельным господином. Поэтому он и настоял на жемчужном гарнитуре, а потом без конца хвастался перед знакомыми своим вкусом в выборе украшений.

На сцене блистала мис Иорлика Леела, и не слишком влюбленная в оперу Фэйм заслушалась дивным чистым голосом примадонны. Прелесть «Сказочной маски» в том, что на сцену можно даже не смотреть, там каждая ария – шедевр, не имеющий, к счастью, никакого отношения к либретто.

– Ба! – хмыкнул Уэн, толкнув локтем жену. – Еще один любитель искусств.

И указал на лорд-канцлера в парадном темно-синем мундире, сидевшего за правым плечом императора и выглядевшего донельзя надменным и, пожалуй, даже сердитым. Он что-то быстро-быстро говорил Раилу, словно выговаривал сюзерену за какую-то оплошность (если, конечно, на миг допустить, что такое возможно), а потом вдруг махнул рукой, грустно улыбнулся и посмотрел прямо на… Фэйм. В этот момент его разглядывали сотни людей, но женщине показалось, что всесильный канцлер видит только ее одну. Тогда Фэймрил подумала, что Росс Джевидж хочет напомнить ей про отца, а возможно, и напугать. Она резко отвернулась и до конца представления сидела неподвижно, не шелохнувшись и, полуприкрыв глаза, слушая только божественный голос мис Леелы.

Уэн, помнится, весь оставшийся вечер язвил лорд-канцлера тонкими издевками. Заочно, разумеется, ибо высказать нечто подобное в лицо лорду Джевиджу у драгоценного супруга не хватило бы духу. Досталось и отцу Фэйм.

– Если бы твой папаша не лез в большую политику и не натравливал на канцлера Эйгорма Лиламма, то ничего не произошло бы. Старый интриган просчитался, на чем и погорел.

– У папы, по крайней мере, были принципы, – отрезала Фэйм. – Не мешай мне слушать, пожалуйста.

– Ох уж мне эти ваши принципы, – прошипел Уэн и добавил грубое площадное ругательство.

Он всегда так делал, желая вывести жену из себя, но в этот момент мис Леела взяла верхнюю ноту, и окончание похабной фразы потонуло в грохоте аплодисментов.

На сцене разыгрывалась шутейная драма, божественная музыка изливалась на зачарованный зал, а Фэймрил думала о Россе Джевидже – человеке, погубившем одного за другим всех ее родичей. Буквально несколькими словами и росчерком пера. Ему нет дела до ее отчаяния, ему не интересны сотни тысяч маленьких людей, чьи жизни перемелются в жерновах великих замыслов, ему плевать на чужие судьбы, он служит Империи. Как будто она существует сама по себе, без живых мужчин и женщин, которые ее населяют.

Именно тогда Фэймрил Эрмаад захотелось убить лорд-канцлера впервые.

А теперь, спустя год, это желание только усилилось. И вовсе не из-за грязных полотенец, как можно догадаться.

После четырех десятков дней, проведенных в дороге, Росс готов был всю ночь греть и носить воду, лишь бы как следует вымыться. И когда наконец его страстное желание сбылось, не смог сдержать восторженного стона удовольствия. Только лишь ради этого блаженства стоило добраться до Сангарры и отыскать Фэйм Эрмаад.

Джевидж откинул голову на бортик ванны, но глаза закрывать не решился. Еще заснет ненароком, а талисман мэтра Амрита останется лежать на полу. Проснуться голым в остывшей воде – полбеды, хуже, если с ним приключится очередной припадок, после которого все придется начинать заново.

Добрая хозяйка не слишком-то обрадуется, когда незваный гость начнет биться в судорогах и орать как резаный на весь дом. Она и так напугана и рассержена.

Отправившись в Сангарру, Росс часто думал о неведомой женщине по имени Фэймрил. Еще бы! Она стала зацепкой, которую мэтр Амрит умудрился извлечь из покалеченной памяти своего загадочного пациента. Джевидж пытался представить ее внешность, придумывал какие-то удивительные подробности, ждал чуда и загадки, а оказался лицом к лицу с самой обычной женщиной, типичной эльлорской леди – чопорной, обидчивой и недоверчивой.

«Что, что может нас связывать, если разум так крепко ухватился за ее имя, в то время когда все остальное – лица родителей, годы детства, отрочества, юности и зрелости – исчезло полностью?» – рассуждал сумасшедший лорд. В том, что его поразила редкая форма безумия, не осталось никакого сомнения. И случись оно естественным путем, пришлось бы уповать лишь на милосердие ВсеТворца. Однако мэтр Амрит уверял в обратном: кто-то злонамеренно лишил Росса Джевиджа всех воспоминаний. И что еще хуже и ужаснее – сделал так, что стоило несчастной жертве заснуть или, скажем, потерять сознание, как все воспоминания прошедшего дня стирались безвозвратно. Точно следы на влажном песке, оставленные в полосе прибоя. Предательская усталость открывала врата в Сон, и тот накатывался, как волна на берег, слизывая всю память о времени бодрствования. И даже опытный старый волшебник, всю жизнь практиковавший те крохи магии, которая исцеляет, а не калечит, не смог ничем помочь Джевиджу. Мэтр чуть ли не за локти себя кусал от разочарования и бессилия – у него не вышло даже узнать имя пациента, ни с помощью гипноза, ни под действием одурманивающего зелья.

На Фэймрил Эрмаад возлагалось столько надежд, а она оказалась обычной дамочкой – не чародейкой, не знатной, не влиятельной особой. Чем же она сможет ему помочь? Скорее всего, ничем. Она сама еле держится на плаву. Унаследованный старинный особнячок скоро развалится сам по себе без капитального ремонта, все ветхое, полы скрипучие, в оконных рамах щели, которые хозяйка кое-как заткнула старыми тряпками и заклеила бумагой. Зимой здесь, должно быть, так промозгло и сыро, что вдова Эрмаад отчаянно рискует заболеть чахоткой. Особенно если будет так мало кушать.

Бриться пришлось ножом, зато (о радость!) с мылом, а вот рану на шее перевязать было нечем, и воды для небольшой постирушки не осталось совсем. Завтра вдовушка станет ругаться. Росс злорадно сощурился, предвкушая, с каким священным ужасом она начнет вопить о своей погубленной репутации. А выхода никакого нет – либо самой носить воду, либо позволить это сделать Джевиджу. Но он же – Ужасный Посторонний Мужчина, спаси ВсеТворец! Что скажут соседи, когда увидят чужого мужика с ведрами, курсирующего между колодцем и домом мистрис Эрмаад? Но… должна же быть какая-то расплата за огромную шишку на лбу и чудовищную головную боль. Росс и так выглядел, мягко говоря, недостойно, и дело даже не во множестве уродливых шрамов по всему телу, а в том, что с такой рожей лучше на глаза стражам закона не попадаться – мигом заметут в кутузку.

Завернувшись в широкую банную простыню, Росс прошелся по первому этажу, осматриваясь и выискивая слабые места в обороне дома. Это было первое, что он делал, оказываясь в новом месте. Видимо, срабатывала какая-то старая привычка из предыдущей жизни. Нет! Первым делом Росс надел свой медальон. Куда ж без него? Никуда. И только с заветным талисманом на груди и ножом в руке отправился изучать вероятное поле боя.

И надо заметить, беглый осмотр Росса ничуть не порадовал – особняк мистрис Эрмаад в качестве неприступной крепости не выдерживал никакой критики: замок в дверях от честных людей, оконный переплет высаживается одним ударом локтя, в оранжерею можно лезть в любой час дня и ночи. Фэйм осталось только написать над входом: «Добро пожаловать, дорогие воры, насильники и убийцы!» И, разумеется, никакого оружия в доме не водится, даже дамской «пукалки» с перламутровыми накладками на рукояти. Вроде тех, которые так любят пускать в ход разгневанные шлюхи. Впрочем, о чем это мы? Известное дело – такие, как мистрис Эрмаад, полагаются исключительно на защиту молитвы ВсеТворцу.

«О! Тебе уже хочется ее защищать? – сам себя подначил Росс и тут же сам себе ответил: – Скорее придушить, чтоб не мучилась и не вводила в искушение всяких лиходеев».

Впрочем, Фэйм Эрмаад ему нужна, просто необходима. Джевидж был уверен – она ключ к разгадке его безумия, которое мэтр Амрит именовал хитрым словцом «амнезия» и неоптимистично добавлял «полная и абсолютная».

Спать не хотелось совсем. Да и как можно задремать, когда череп просто трещит от боли, ноет растревоженная нога, на которую Росс рухнул после удара сковородкой? Добрая вдовушка била наотмашь, и рука у нее оказалась тяжелая, а глаз метким.

В отместку за столь радикальное приветствие Джевидж решил полежать на обитом кремовым шелком диване в гостиной. Сразу же видно – хозяйка боится испортить старинную обивку и предпочитает сидеть на недорогих креслах, так почему бы не «осквернить» антиквариат своей голой задницей?

Потом азарт ребяческой мести сам собой иссяк и навалилась усталость. Она подкралась на мягких кошачьих лапках, потерлась об гудящие от долгой ходьбы голени, вспрыгнула на грудь и обвилась вокруг затекшей шеи удушливым воротником. Дырявая память Росса Джевиджа не удержала в своем решете случая, когда бы ему довелось ночевать под крышей, с тех пор как погиб мэтр Амрит, а оттого сама возможность пялиться в застекленное окно с настоящими занавесками казалась ему редкой удачей. Впрочем, раз к фамилии Джевидж прилагается титул лорда, как утверждает сковородколюбивая мистрис, значит, где-то есть и родовые земли, и поместье, и, возможно, семья. А почему нет? В сорок лет мужчине обычаем пристало быть отцом семейства. Росс изо всех сил попытался вообразить свою гипотетическую жену или детей, но, кроме встреченной несколько дней назад крестьянки с двумя замызганными малышами, которая сжалилась над припадочным бродягой и угостила горбушкой хлеба, никаких иных образов в голову не приходило.

Росс еще немного поиграл с вновь обретенным именем и титулом, потасовал туда-сюда слова, словно карты, пытаясь если не вспомнить подробности, то хотя бы почувствовать нечто такое… хм… этакое, подвластное лишь интуиции и полузвериным рефлексам. Он и так в последнее время полагался в основном на предчувствия и полумистические знаки. Именно так лорд Джевидж оказался в Сангарре. Кроме незнакомого женского имени, которое буквально проросло в истерзанном разуме, он не ведал ничего. Ну не подходить же к каждому встречному с вопросом: «Сударь, не подскажете ли, где мне искать Фэймрил Эрмаад?» Изведшись над проблемой до нескольких припадков подряд, Росс решил, что никакая логика здесь ему не поможет и надо действовать как минимум нетривиально. Сделать непредсказуемый ход, так сказать.

Наверное, со стороны казалось, что он бредет куда глаза глядят, и, по правде сказать, так оно и было. Каждое утро, вынырнув из беспамятства и бездонных черных глубин сна, кое-как придя в себя, безымянный тогда еще бродяга начинал пристально вглядываться в одни ему понятные Знаки. Ими могли стать подслушанный отрывок чужого разговора, перевернутый ветром указатель, птичий крик или внезапный дождь. Любая заминка в дороге, малейшее недовольство или подозрение, и Росс сворачивал в сторону, менял направление, а то и вовсе возвращался. Таким образом, на поиски Фэймрил Эрмаад ушло ровно сорок дней. Много или мало? Если учесть, что по прямой от Рамани, где жил мэтр Амрит, до Сангарры идти пешком от силы дней семь, то долговато, а если вспомнить, что Империя Эльлор является одним из самых больших и многонаселенных государств мира, то – пресловутые Знаки лорда Джевиджа не подвели.

Не обманули Росса и недавние предчувствия относительно обороноспособности вдовьего обиталища. Лорд Джевидж насторожился едва ли не прежде, чем увидел мелькнувшую за окном тень. Был бы псом – прижал уши и глухо зарычал, а так пришлось тихонечко сползти с дивана. Как назло, штаны остались на полу возле ванны, а откровенная голозадость отнюдь не способствует поднятию боевого духа. Росс внимательно прислушался к шорохам.

Двое… нет, трое! Один проник через оранжерею, другой пытается отмычкой вскрыть замок черного хода, а еще один лезет через окно на кухне. И с этим не сулящим ничего хорошего ночным вторжением нужно было срочно что-то делать. Не слишком долго думая, Росс на цыпочках ринулся прямиком в спальню хозяйки. Он крепко запечатал спящей женщине рот ладонью и, полностью игнорируя ее полный ужаса взгляд, чуть слышно прошептал на самое ухо:

– Мистрис, в ваш дом забрались воры… или похитители… или убийцы. Поэтому залезайте в шкаф и сидите там тихо-тихо, как мышь. Вы же благоразумная женщина и не станете кричать?

Она мелко затрепетала ресницами.

– Замечательно. Я вас отпускаю.

В крайнем случае, если у Фэйм плохо со здравым смыслом, Джевидж готов был вырубить вдовушку ударом в челюсть. Но делать этого не пришлось. Мистрис Эрмаад без возражений шмыгнула в шкаф, а Росс, соорудив из вороха одежды очертание ее тела под одеялом, спрятался за ширмой.

Поглядим, что станут делать незваные гости – красть, похищать или все-таки убивать?

Дверь бесшумно отворилась, и одетый в темную куртку и штаны незнакомец с шейным платком, закрывающим нижнюю часть лица, стараясь не скрипеть половицами, подкрался к кровати и без колебаний выстрелил туда, где по идее должна была находиться голова хозяйки дома. Убедившись в серьезности намерений несостоявшегося убийцы, Джевидж тут же прыгнул ему на спину и вонзил нож под лопатку. А наградой за сообразительность и ловкость стал заряженный револьвер.

«Вот теперь мы и без штанов справимся, – азартно подумал Росс, автоматически заглядывая в барабан. – Пять пуль и двое врагов – это хороший расклад».

Мертвый незнакомец был положен на место его потенциальной жертвы, аккуратно укрыт одеялом и теперь исполнял роль приманки для своих сотоварищей.

Осторожные шаги по лестнице, шорох приоткрываемой двери и негромкий шепот:

– Микки, ты все сделал? Сколько можно копаться?

Естественно, ответить Микки ну никак не мог по вполне объективным причинам.

– Микки?! Ты где?

Обеспокоенный товарищ убиенного решил поглядеть, в чем дело, подошел к кровати и оказался в прямой досягаемости Джевиджева ножа. Но убить его сразу у голозадого лорда не получилось. Они сцепились, рухнули на пол и начали по нему кататься в тщетной попытке расправиться с соперником.

– Бигон! Сюда! – успел заорать противник Джевиджа – крепкий юноша чуть ли не вдвое его моложе, а главное – сильнее.

Росс чувствовал, как трещат кости предплечий в тщетной попытке удержать оружие врага на безопасном расстоянии. Еще немного, и пышущая здоровьем молодость закономерно одолела бы отягощенную головной болью зрелость.

Но тут на поле битвы ступила нога Фэйм Эрмаад. В широченной ночной сорочке с белым от ужаса лицом, мистрис походила на привидение из бульварных романов, где юные малокровные леди томятся в древних замках под деспотичной властью порочных красавцев-вампиров.

– Назад… – прохрипел Джевидж, из последних сил отталкивая от своего виска дуло револьвера. – Там… еще один…

Но, видимо, у Фэйм имелась своя стратегия – один раз удачно вмазав мужчине по черепу тяжелым предметом, она вошла во вкус. Метнувшись к туалетному столику, женщина схватила большую стеклянную вазу и обрушила ее на голову соперника Росса. Парень обмяк и перестал дышать.

– С-с-спасибо, леди…

– Мистрис, – чопорно поправила его Фэйм, целомудренно отведя взгляд в сторону от нагого тела спасителя. – И… пожалуйста… вернее, не за что… вернее… я не хотела… я…

В следующий момент Росс подсечкой сбил ее с ног и выстрелил в третьего ночного визитера, уже помянутого Бигона, всадив пулю точнехонько между глаз.

Сражение было выиграно, но война только началась.

Когда раздался первый выстрел, Фэймрил едва язык себе не прикусила от неожиданности. Сначала тебя посреди ночи будит голый мужик, потом он же запихивает тебя в шкаф, чтобы спасти не от мелкого воришки, а от настоящего убийцы, – не слишком ли много событий подряд? На взгляд мистрис Эрмаад, обилие неприятностей, обрушившихся на нее за последние неполные сутки, выходило за рамки всех допустимых приличий.

Фэйм приникла глазом к щелке в двери шкафа и онемела от ужаса – на ее кровати лежал окровавленный труп, потом разбойник набросился на лорда Джевиджа и… Объяснить свое дальнейшее поведение вдова не смогла бы при всем нескрываемом желании, а уж тем паче выявить причину столь внезапного приступа героизма. Словно это была не Фэймрил Эрмаад – женщина, всегда отличавшаяся здравомыслием и крайней осторожностью в поступках, а какая-то дикая варварская воительница, пребывающая во власти боевого безумия. Фэйм Убила Мужчину Вазой? О ВсеТворец-Крушитель, помоги!

– Что будем делать? – спросила отважная вазометательница, окидывая безумным взглядом забрызганную кровью спальню.

Мир качался перед глазами, норовя опрокинуться.

– Эй! Мистрис! Не время сейчас для обмороков!

Росс Джевидж сильно сжал женщину за плечи и изо всех сил встряхнул. Да так резко, что Фэйм звонко цокнула зубами.

– Но… что же делать?

– Бежать, – равнодушно отрезал мужчина.

Его пытливый взор остановился на покойниках и на миг вспыхнул хищным удовлетворением.

– А вот и новые сапоги, – усмехнулся лорд Джевидж, указав на мертвеца, лежащего на кровати. – Похоже, эти будут мне впору.

Мародерствовал лорд-канцлер со знанием дела, словно всю жизнь только и делал, что обирал мертвых.

– Не стойте, точно верстовой столб, м…мистрис, – напомнил он. – Одевайтесь скорее и берите все ценное.

– А?! – непонимающе мотнула головой женщина и сделала шаг назад. – Я никуда не пойду! Мне некуда идти!

– А я считаю, что здесь оставаться нельзя, – спокойно, с расстановкой сказал Росс.

Он понимал, что женщина пребывает в шоке от произошедшего, и не хотел пугать ее еще больше.

– Эти люди пришли, чтобы вас убить. И если не получилось сегодня, то следующая попытка может стать более удачной для ваших врагов и фатальной для вас.

«Для моих врагов, – потрясению Фэйм не было предела. – Для моих врагов. Для моих врагов?!»

– Врагов? – выдавила она.

Голос упал до хриплого шепота.

– Ну а как иначе называют людей, влезших в ваш дом с целью выстрелить вам в голову? И раз вы не торопитесь покинуть мир живых, то следует избежать и следующей подобной встречи. И для начала надо одеться в самую простую и добротную одежду, подобрать крепкие башмаки, прихватить теплое пальто, а главное – не забыть про драгоценности и деньги. У вас ведь есть украшения? – весьма здраво рассуждал лорд-канцлер.

Фэймрил подавленно кивнула, все еще ошеломленная нападением убийц.

– Короче, одевайтесь, – приказал Росс Джевидж более решительным тоном. – И позвольте мне сделать то же самое.

Но вдова Эрмаад не сдвинулась с места. Фэйм трясло крупной дрожью. Ее нервы были на пределе.

– Ну? В чем дело? Мы же вроде договорились, – раздраженно пробурчал Росс. – У нас мало времени…

– Я никуда отсюда не пойду, – тихо сказала она. – Это исключено.

– Позвольте напомнить вам, мистрис, – холодно молвил Джевидж, сложив руки на груди и взирая на упрямую женщину сверху вниз, как на умственно отсталую. – Только что вы собственноручно убили человека. Вы хотите в тюрьму?

– А вы убили двух человек, – из последних душевных сил парировала женщина.

– И поэтому я бегу из Сангарры. И вам предлагаю последовать моему примеру.

– Я не хотела! Я оборонялась! Я позову стражу, я… вы… – Фэйм задохнулась и стала хватать ртом воздух, как пойманная рыба.

Как ни крути, а она все же убила человека, совсем еще молодого, практически юношу, не то чтобы годящегося в сыновья, но определенно – в старшие племянники. Сердце ее окончательно заледенело от ужаса.

– Что? – прорычал Росс. – Договаривайте.

– В конце концов, я вас спасала. Он мог выстрелить… Так помогите же мне! – она сама не заметила, как голос взвился до истеричного визга.

– Как?! Я могу лишь забрать вас с собой. Никакой иной защиты я не в силах предложить…

Дальше скрывать правду от него не имело ни малейшего смысла.

– Лорд Джевидж, вы же не простой человек. Вы – канцлер, советник Императора, под вашим надзором вся Тайная Служба! Вас не тронут! – вскричала Фэйм, в отчаянии стукнув кулаками его по голой груди.

Росс замер на месте, на несколько долгих минут обернувшись в памятник самому себе – могущественному политику, ставшему по чьей-то злобной прихоти полубезумным бродягой.

– К-кто, п-простите?

– Вы – самый влиятельный человек в государстве после Императора, – мрачно заверила его женщина. – В 29 лет вы стали самым молодым маршалом, в 32 – вошли в Совет, а в 34…

Истинная правда! Взлет карьеры лорда Джевиджа стал одним из самых стремительных и ярких на памяти нескольких поколений эльлорцев. Пожалуй, подобное возвышение от сына маркграфа до канцлера Империи случалось только во времена седой старины, еще при королях Марэдиддах.

– Значит, вот оно в чем дело, – сказал Росс медленно.

На его лице жили только глаза, левый непроизвольно дергался, выдавая напряженную работу мысли.

– Меня скинули с самой вершины. Хм… Забавно…

Но ничего забавного Фэйм перед собой не видела, наоборот, на Джевиджа было смотреть страшно: на скулах вспухли желваки, ноздри раздувались, а глубокие морщины прорезали впалые щеки. Пожалуй, теперь мистрис Эрмаад понимала, что чувствовали подчиненные канцлера в час его гнева. А чувствовали они себя, должно быть, ужасно, будто преступник, уже взошедший на эшафот. Его взгляд, словно блестящий на солнце Меч Правосудия в руках палача, такой же холодный, такой же безжалостный.

Однако же, к полной растерянности Фэйм, лорд Джевидж не разразился потоком ругани, как это сделал бы Уэн в минуту полнейшего душевного смятения.

– Тогда тем более вам следует меня слушаться, мистрис, – хладнокровно заявил Росс. – Я ничем не смогу помочь и не смогу вас защитить, даже если раскрою свое инкогнито представителю законной власти. Скорее даже наоборот, вы окажетесь в еще большей опасности, чем несколько минут назад.

– Почему?

– Потому что вам придется объяснить дознавателю происхождение еще двух мертвецов, и уверяю вас, едва в разговоре всплывет мое имя, как оно тут же станет для вас смертельным приговором, – неспешно, словно учитель юной гимназистке, объяснял лорд-канцлер положение дел. – Подумайте хорошенько, Фэймрил… я могу вас так называть?.. так вот подумайте еще раз над тем, что происходит. Никаких новостей об изменении состава Совета Лордов за последнее время не было, я сам недавно читал в газете о том, как лорд Джевидж присутствовал на открытии очередной сессии парламента, и, судя по дате, теперь понятно, что это был вовсе не я.

Фэйм сдавленно охнула, чувствуя, как желудок сводит болезненными спазмами.

– Лжеканцлер? О Небо! Это… это же заговор! – и сама себе залепила ладонями рот. – Мы – пропали.

– Нет! – жестко отрезал Росс. – Пока еще нет. Мы все еще живы и на свободе… Собирайтесь, мистрис, у нас и в самом деле отчаянное положение. Надо выбираться из Сангарры.

Женщина смущенно кивнула, внезапно обнаружив себя в ночной сорочке, а собеседника обнаженным по пояс. Скорее неловкость, чем подлинный стыд, потому что во взгляде Росса Джевиджа не нашлось бы и крошечного отблеска животной похоти. Не факт, что ему следовало доверять жизнь, но честь – запросто.

Фэйм шмыгнула за ширму и стала одеваться. Нельзя сказать, чтобы Фэймрил была совсем уж неопытной путешественницей. Она сразу же отказалась от жесткого корсета, в котором далеко не уйдешь, в пользу короткой камизы, матерчатого корсажа, нижней юбки без кружев и новых шерстяных чулок. Крепкая синяя юбка и скромная черная блуза тоже не привлекут к беглянке лишнего внимания.

Тем временем лорд Джевидж полностью обновил свой гардероб за счет поверженного вазой парня, чья одежда не была испачкана кровью, и выглядел теперь, пожалуй, даже франтовато.

Фэйм подумала, что красный шейный платок, которым Росс перевязал шею, должен быть еще теплым, и содрогнулась.

– А скажите, мистрис Эрмаад, – меланхолически молвил Росс, – у вас есть лопата?

Неудавшаяся жертва покушения нервно моргнула и отрицательно затрясла головой.

– А зачем вам?

– Надо бы закопать мертвых, чтобы их не нашли сразу. Тогда у нас будет небольшая фора во времени перед теми, кто подослал к вам убийц, – терпеливо пояснил лорд-канцлер.

Фэйм призадумалась в поисках выхода из положения.

– В саду есть яма. Правда, она не слишком широкая, но зато глубокая.

Этим летом очередной ливень добил старую иву, посаженную еще дедушкой, выворотив дерево с корнями. Пришлось нанимать рабочих, чтобы распилили метровой толщины ствол и расчистили участок от веток. Но яма на месте корней осталась.

– У нас есть время до рассвета, чтобы спрятать тела и собраться в дорогу, так что поторопимся, – заявил Джевидж. – Не будем тратить драгоценные минуты на пустые разговоры, мистрис.

По настоянию лорд-канцлера вдова Эрмаад оставила в дверях записку: «Дорогая Сефа! Я уехала по важному делу в столицу. Вернусь через неделю». Такая вот маленькая хитрость, чтобы хоть как-то запутать возможных преследователей.

Они вышли в дорогу еще затемно, гораздо раньше восхода солнца, и, чтобы не попасться на глаза соседям и знакомым, Фэйм повела Росса Джевиджа той самой дорогой, которую выведала еще в детстве, когда доводилось сбегать из-под надзора бабушки Иисниссы. Вдоль глухих заборов, задними дворами, заброшенными садами и свалками они без всяких проблем добрались до окраины Сангарры.

– Глядите-ка, тут даже остатки древней крепостной стены, – удивился Росс, заприметив увитые диким виноградом камни.

– О, это мое любимое место. Мы тут играли с Сефой и Лалиет, – скупо улыбнулась своим воспоминаниям Фэйм.

– У вас было счастливое детство? – спросил Джевидж, не скрывая своей зависти к простой возможности помнить и о хорошем, и о плохом.

Свои детские годы Фэймрил считала не просто самыми счастливыми, а поистине золотыми. Это дома мать беспрестанно рядила маленькую дочь в пышные платьица с рюшами, в которых можно только по-кукольному сидеть, сложив руки на колени. Приезжая же к бабушке, Фэйм тут же забывала про платья, кружевные панталоны и банты. До девичьей поры она бегала по улицам Сангарры в рваных мальчишечьих штанах на лямке и рубахе, отличаясь от остальных сорванцов только длиной волос. Причем лихая троица закадычных подружек считалась самыми завзятыми хулиганками, они вечно влипали в какие-то истории, дрались с мальчишками и вообще полной грудью вдыхали пьянящий воздух ребячьей вольницы. От Фэйм требовалось только вовремя завтракать, обедать и ужинать, за этим бабушка следила строго. Ее старшая дочь умерла в детстве от чахотки, и леди Ииснисса считала обильное и регулярное питание ребенка залогом хорошего здоровья.

…В траве стрекочут кузнечики, пахнет полынью и календулой, горячее марево дрожит над землей, а в небе стремительно носятся ласточки. И так же бесконечен этой солнечный жаркий день, как нет конца и края небесному своду, где в вечной благодати пребывает ВсеТворец. А позади ослепительное радостное утро, а впереди целая вечность до обеденного часа, и там далеко-далеко, где-то за горами за долами, как в нянюшкиной сказке, прячется синий-пресиний дракон-вечер, чтобы проглотить золотое яблоко-солнце и распугать звездную мелочь в глубокой тихой заводи полуночи… Где ты, кареглазая девочка Фэйм? Куда убежали те восхитительные дни, прихватив с собой радость и покой, точно шкатулку с леденцами? Молчишь?..

– Вы устали? Хотите отдохнуть немного?

Голос Росса доносился откуда-то издалека.

– Вы спите прямо на ходу, а никому здесь не нужен такой героизм, – с укором молвил он, остановившись и придержав Фэйм за локоть. – Могли бы просто сказать…

– Я не сплю, – отмахнулась она. – Просто задумалась, вспомнила детство…

И осеклась под почти невидящим взглядом лорда Джевиджа, точь-в-точь таким же, как тогда, перед казнью заговорщиков – два года назад. На площади Десяти Королей. Теперь уже не вспомнить, зачем она туда пошла, скорее всего, опять-таки настоял Уэн, но Фэйм, как ни старалась, так и не смогла забыть ни монотонного рокота барабанов, ни дергающихся в петлях тел, ни профиля Росса Джевиджа, который неотрывно глядел на эшафот. Тогда Фэйм показалось, что лорд-канцлер наслаждается смертью своих врагов. Но сейчас… сейчас она осознала – он в этот миг ненавидел весь мир. То, что вознесло Джевиджа на вершину власти, безвозвратно отняло у него часть души и жизни, и теперь утраченная память усугубила потерю, сделав по-настоящему, в полном смысле слова убогим.

– Давайте пока обойдемся без спонтанных ретроспектив, – буркнул он сердито. – Нам нужно добраться до почтовой станции в Бу-Керки еще до заката, там есть постоялый двор.

– Зачем?

– Затем, чтобы я поспал, – рыкнул Росс. – Единственный отдых, которым вы меня пожаловали, мистрис Эрмаад, был от удара сковородкой.

Что верно, то верно. Лоб у лорд-канцлера цветом и блеском напоминал спелый чернослив. Но на лице Фэймрил не отразилось и тени раскаяния.

– А потом? Куда мы пойдем из Бу-Керки? Куда мы теперь вообще отправимся? Меня ведь будут искать.

Росс нетерпеливо дернул плечом.

– Сначала мы побеседуем, мистрис, – многозначительно заметил Джевидж. – Ведь нам есть что рассказать друг другу, не так ли?

Ухмылка у канцлера (Фэйм пока не решила, называть его бывшим или нет) вышла прямо-таки змеиная – он растянул губы и недобро сощурился, нагоняя на спутницу неприятное ощущение всепроникающего страха.

– Вы не слишком рискуете, собравшись лечь спать в моем присутствии? – с угрозой в голосе полюбопытствовала Фэйм, давая понять, что вовсе не намерена терпеть его произвол.

– Нет, не слишком. Мы теперь одной веревочкой повязаны, Фэймрил Эрмаад, и хочется вам того или нет, но придется рассказать все, что вы знаете о моей личности, в мельчайших подробностях.

– Прямо сейчас?

– Нет. Потом. В Бу-Керке, как я уже вам объяснил. Идемте.

Право слово, они стоили друг друга по части неуступчивости, но на стороне Росса Джевиджа имелся существенный перевес в силе и росте, а это, как доказывал жизненный опыт, кое-что да значило.

Выйдя на проселочную дорогу, сангаррские беглецы встретили крестьянскую телегу, и Фэйм, узнав, что им по пути, попросила подвезти до почтовой станции. Фермер окинул парочку подозрительным взглядом и, заметив синяки на лице Росса, принял их за рассорившихся в очередной раз супругов. Попросту говоря, взыграла в пышноусом старичке мужская солидарность по отношению к избитому драчуньей-женой парню и склонила чашу милосердия в пользу Джевиджа.

– Садитесь, места всем хватит, – хмыкнул возница. – Чего ноги-то зазря бить?