Четыре желания

Глава 1

Люс плавно и бесшумно, словно у него не было ног, скользил по притихшему лесу. Март в этом году выдался на редкость холодным. Люс остановился, низко надвинул капюшон и запахнул плащ. Сделав шаг, он споткнулся обо что-то твердое и едва не упал.

Труп! Люс нагнулся и осмотрел тело: оно принадлежало мальчишке лет восемнадцати. Верхняя одежда мокрая от крови, мягкие сапожки облеплены грязью и болотной тиной, спутанные длинные волосы сбились в бесформенный клок. Люс умелым движением разорвал на юноше куртку вместе с рубахой, и покачал головой — все тело в кровоподтеках и зияющих ранах. Мальчишку истязали грамотно и отнюдь не родительской рукой.

Неожиданно труп открыл яркие желто-карие глаза и застонал.

— Да ты живой, парень, — удивился Люс.

Раненный юноша ошарашено посмотрел на Люса, дрожащей рукой неуверенно ощупал себя, поднял голову, оглядывая открытую грудь, вскрикнул и отключился.

Раздумывать было некогда. Люс рывком подхватил бесчувственного мальчишку на руки. Внезапно его тонкие ноздри дрогнули — Люс склонился и приподнял восковое веко, взял ладонь и осмотрел. Ногти были грязные, сломанные, острые… не человеческие.

— Оборотень, — констатировал молодой человек, вглядываясь в странные глаза парнишки. — То-то я сразу почувствовал примесь чужеродной крови.

«Оборотень он или нет, но я должен помочь!» — молодой человек крепче перехватил безвольное тело, и, легко оторвавшись от земли, быстро полетел между притихших деревьев.

Доставив парня к себе, Люс положил его на кровать, и, взмахнув рукой, сотворил заклинание. Одежда юноши, подчиняясь колдовству, покорно упала на пол. Водя ладонями над распростертым телом, Люс неспешно оценивал масштаб повреждений.

Закончив осмотр, Люс нахмурился. Напрашивался неутешительный вывод: мальчишка в критическом состоянии. Все тело покрывали многочисленные ссадины и ушибы, некоторые застарелые, а другие — совсем свежие; и, что значительно хуже, глубокие раны, повредившие внутренние ткани.

— Бедный парень, — Люс провел руками, не касаясь кожи: под воздействием колдовства плоть разошлась, и ловкие руки скользнули в тело.

Через час все было закончено. Люс еще раз осмотрел парнишку, и устало опустился на топчан около кровати. Свеча чадила; ее неровный, трепещущий свет смутно освещал юного оборотня.

«Красивый!» — Люс усмехнулся неподобающим мыслям.

Парень действительно был дьявольски, притягательно красив: стройное мускулистое тело, позолоченное загаром лицо с тонкими, диковатыми чертами; длинные, очищенные от грязи золотистые волосы, закрытые глаза под пушистыми ресницами.

Оборотень неожиданно открыл желтые глаза. Его затуманенный взор скользнул по Люсу.

— Тебе плохо? — Люс нагнулся к юноше.

Тот ошарашено смотрел на своего спасителя.

«Он не понимает меня!» — дошло до молодого человека.

— Тебе плохо? — Люс перешел на риверский.

Парень молча таращился на него, видимо, не понимая ни слова.

— Латынь знаешь? — кивок в ответ; юноша заметно расслабился. Надо же, какой эрудированный оборотень…

— Кто ты такой? Как оказался здесь? Кто тебя избил?

— Слишком много вопросов. И почему ты обращаешься ко мне так, будто я — парень? — Хрипло спросил оборотень в ответ, удивленно прислушиваясь к звуку собственного голоса.

— Уж не девочка, точно, — ухмыльнулся Люс, насмешливо скользнув взглядом по обнаженному мальчишке.

Юный оборотень приподнялся на локтях, осмотрел туго стянутое бинтами тело.

— Охуеть. Совсем крыша поехала, — выдал парень на незнакомом языке и протяжно завыл.

Аня.

Я в совершенстве владею английским, французским, латынью, немного знакома с немецким, но когда мне плохо, перехожу на русский, причем исключительно на нелитературные выражения. А как прикажете чувствовать себя, если сначала был яркий, слепящий свет; потом — взрывающая голову боль и склонившееся лицо метиса: «Аня, встань и иди!»

Я кое-как выбралась из храма и побежала вперед, не разбирая дороги. Тело отзывалось дикой, сковывающей болью… Непослушные ноги отказываются держать — я бегу сквозь густой лес, спотыкаюсь, встаю и снова бегу… Силы покидают меня — я падаю, теряя сознание.

Прихожу в себя — надо мной завис молодой незнакомец. Черные волосы заплетены в четыре косички; горделивые черты очень привлекательного (Аня, ты неисправима!) лица; и, что приводит меня в ужас, уверяя в ирреальности происходящего — раскосые фиолетовые глаза с яркой радужкой, словно горящие внутренним огнем. Я в раю, а это — ангел? Хотя, судя по боли, скорее в аду…

Он что-то говорит, обращаясь ко мне, только я не понимаю его языка. Вскидываю голову; силюсь приподняться — и вижу открытую, израненную, плоскую (явно не девичью), грудь. Непослушной рукой ощупываю себя — тело не мое. Плоское и худое мальчишеское тело! Ну, пиздец!

Кажется, я снова отключилась. Следующим ощущением было, что меня поднимают на руки и куда-то несут.

Я пришла в себя — на кровати. Боль отступила. Единственная свеча неуверенно разгоняла полумрак. Загадочный спаситель сидел рядом, беззастенчиво пялясь на меня раскосыми фиолетовыми гляделками. Увидев, что сознание вернулась, он что-то пролопотал на незнакомом диалекте.

Я не понимала ни слова. Видимо, до мужика, наконец, дошло, что его не понимают, потому что следующую фразу он изрек на абсолютно варварском наречии.

Он явно спрашивал о чем-то, но я ни фига не понимала.

— Латынь знаешь? — но слава тебе, господи, хоть сейчас проблем не будет. Расслабившись, я утвердительно кивнула: древний язык знаю как родной — папенькина школа.

— Кто ты такой? Как оказался здесь? Кто тебя избил?

— Слишком много вопросов. И почему ты обращаешься ко мне так, будто я — парень? — хрипло прокаркала я, прислушиваясь к звукам незнакомого голоса.

— Уж не девочка, точно, — ехидно ухмыляется в ответ. Странные глаза насмешливо скользят по обнаженному телу. Вот ведь, гад!

Я приподнялась на локтях и с недоумением воззрилась на себя — кошмар не закончился: тело стройное, мускулистое, но точно мужское…

— Охуеть. Совсем крыша поехала, — по-русски прошептала я. От тоски и безысходности закружилась голова; набежали непрошенные слезы. Я завыла в голос.

Глава 2

«У парнишки не все дома. От побоев умом, видать, повредился!» — подумал Люс, с сочувствием глядя на тихо воющего, обернувшись к стене, оборотня.

«Не хватало еще, чтобы он начал мочиться под себя», — Люс недовольно скривился.

Нет, неуверенно встал, зыркнул желтыми глазами. Спросил, где справить естественную нужду. Получив ориентир «на дворе», покорно поплелся в сторону выхода.

— Так обнаженным и пойдешь? На дворе — холодина. — Люс насмешливо смотрел на неловко переставляющего ноги юношу. Все-таки оборотни — крепкий народец. Еще два часа назад был полуживой, а сейчас, гляди-ка, топает на своих двоих.

Парень не ответил. Шмыгнул носом. Люс встал, снял с крючка плащ и накинул на мальчишку.

— Спасибо, — почти прошептал тот, пришиблено глянув на молодого человека.

Со двора он вернулся еще более поникший. Не снимая плаща, повалился на кровать и всхлипнул.

— Эй, тебе плохо? — Люс неуверенно тронул золотистые кудри, сдерживаясь, чтобы не запустить пальцы в медовую, пахнущую горечью, пену волос.

Чувствуя, что мимолетная ласка немного успокоила парня, Люс присел рядом, перебирая длинные волосы, усилием воли подавляя желание прикоснуться к рельефной спине. Чертов оборотень с его дикой, как у фавненка, красотой! Парень замолк, тупо уставившись в стену.

— Как тебя зовут? — рискнул спросить Люс притихшего оборотня.

— Не знаю, — неуверенно пробормотал мальчишка.

— Не помнишь?

— Может, и так.

— Но как мне к тебе обращаться? — продолжал настаивать Люс.

— Какой месяц на дворе? — юный оборотень неожиданно перевернулся на спину.

Люс не успел вовремя отнять руку. Длинные пальцы скользнули по лицу парнишки. Парень ойкнул, судорожно сглотнул, и, краснея, поднял на Люса глаза. Их взоры встретились.

Люс первым отвел взгляд. Слишком велико было искушение притянуть к себе трогательного смазливого бесенка и впиться поцелуем в четко очерченные губы. Парень, как ему показалось, с сожалением вздохнул.

— Так какой сейчас месяц?

— Март, — Люс с явной неохотой поднялся и отошел в дальний угол комнаты.

— Вот Мартусом и зови.

— Мартус, так Мартус, — Люс осторожно снял с очага котелок с похлебкой. Наполнил глиняные плошки; поставил одну перед заинтересованно принюхивающимся оборотнем.

— А как звать тебя? — юный оборотень взял деревянную ложку, решив не отказываться от предложенного угощения.

— Меня зовут Люс.

Мартус долго, аккуратно ел. Деревянную ложку подносил ко рту осторожно и с таким трудом, словно та весила фунта два. Люс украдкой наблюдал за мальчишкой, не переставляя изумляться: обычно встречавшиеся ему оборотни изысканными манерами не отличались. Слушком много загадок преподнес Люсу неожиданно ворвавшийся в его отшельническую жизнь симпатичный оборотень.

Люс знал такой тип красоты — невероятно большие, ясные золотисто-карие глаза хранили невинное детское выражение. Вечное дите. Притягательный ребенок. Да ему и на вид не больше восемнадцати лет, по их оборотневым меркам — мальчишка.

Поев, парнишка промямлил слова благодарности; откинулся на подушку и прикрыл глаза.

«Пусть спит» — решил не тревожить его Люс.

Остаток вечера прошел в домашних хлопотах. Наколов дров и натаскав воды, хозяин кинул взор на мальчишку: тот мирно спал, тихо посапывая. Люс взял его за запястье, сосчитал пульс, наклонился, ощупал лоб — жара не было.

Неожиданно для себя самого, Люс осторожно тронул волнистые волосы, отводя со лба упавшие на глаза медовые пряди; нежно провел по щеке; коснулся выразительных губ.

«Меня влечет к нему, и я ничего не могу с этим поделать», — Люс усилием воли заставил себя отвернуться.

Если бы он обернулся, то увидел бы прилипший к спине заинтригованный взгляд Мартуса.

Люс уже засыпал, когда воздух около соломенного тюфяка, который молодой человек приспособил под ложе, колыхнулся. Люс резко распахнул глаза — рядом стоял укутанный в плащ Мартус. В прорехи виднелось голое тело.

«Так!» — пронеслось в голове.

Аня.

Все хуйня. Бред, шизофрения, последствия черепно-мозговой травмы — все что угодно, только не реальность.

Не может быть реальностью то, что со мной произошло. И Люс этот — всего лишь плод больного воображения, глюк. Хотя и очень симпатичный… Какое воображение, такой и глюк.

В какой момент я поняла, что испытываю к нему сексуальное влечение? Когда он, утешая, нежно перебирал волосы? Или, когда, не успев убрать руку, коснулся лица? Когда наши глаза встретились? Не знаю…

Но я, видимо, здорово его смутила — он первым отвел глаза, и засуетился, накрывая на стол. Я же с сожалением вздохнула — будь я в своем теле, мужик, я бы не кочевряжилась, а в благодарность за спасение с легкостью раздвинула ноги.

Кстати, о теле: насколько я понимаю, перед тем как я, то есть он, то есть тело (черт, я уже запуталась!) попало к Люсу, его (или меня) жестоко избили. Спрашивается: за что? Кто настолько люто ненавидел парня, что решил отомстить подобным образом?

Мне повезло — после авиакатастрофы я не превратилась в бесполый призрак, а с помощью древнего обряда, проведенного черными чертями в загадочном храме, вселилась в тело юноши. Это плюс.

Парнишка, в чьем теле я оказалась, кому-то перешел дорогу, и теперь у него серьезные неприятности. Это минус.

Да, и еще два закономерных вопроса: где хозяин тела? И в какое время я попала?

На первый вопрос ответа пока не было. Со вторым — проще. Судя по одежде гостеприимного хозяина, примерно век шестой-седьмой. Да, Аня, ты влипла в дерьмо по самые уши.

Люс тем временем налил полную миску остро пахнущей похлебки.

— Еда! — радостно завопил голодный желудок. Я с интересом принюхалась: морковка, тыква, шафран, кусочки мяса — странно, запахи я теперь чувствовала острее, да и зрение обострилось…

Отринув ненужные мысли, я ухватила ложку. Люс сидел напротив, и с интересом поглядывал на меня. Блин, ну не справедливо — рядом роскошный мужик, вся обстановка располагает к сексу, а я не могу ответить на свои желания.

После сытной, горячей похлебки меня начало неудержимо клонить в сон. Люс тихо, стараясь не шуметь, сновал вокруг.

Перед тем, как свалить, он задержался около меня. Я притворилась спящей, с интересом наблюдая за Люсом из-под опущенных ресниц.

Я не ожидала того, что произошло далее: проверив пульс и ощупав лоб, Люс коснулся волос; неторопливо отвел упавшие на глаза пряди; провел по щеке, очертил контур губ. Я замерла, словно лишившись воли, боясь пошевелиться.

Вдруг он резко отстранился. Заинтригованная, я смотрела ему вслед — тело неожиданно проснулось и властно заявило о своих желаниях. Причем, если учитывать внушительную выпуклость между ног, через чур уж властно.

Промаявшись полчаса с эрекцией, не представляя, что с этим делать, я решила пойти к Люсу в робкой надежде, что тот не прогонит меня. Раз уж у меня такой специфичный глюк, попробую насладиться им по полной программе. В конце концов, для занятий любовью не всегда требуется влагалище, есть и альтернативные способы.

Его темные волосы водопадом рассыпались по подушке — догадался-таки расплести дурацкие косички. Ровно дышит. Спит?

Он резко дернулся и открыл глаза. С удивлением окинул меня фиолетовыми гляделками и спросил:

— Тебе чего?

— Тебя, — ответила я, скинула плащ, и, не давая себе передумать, а ему опомниться, устроилась рядом.

Глава 3

— Я понял — у тебя жар, — Люс попытался отодрать от себя мальчишку, нахально запустившего руки под тонкую ткань рубахи.

— Не-а, — юный оборотень хихикнул и укусил его за шею.

Люс сдался: плевать, что он совсем не знает юношу, плевать, что тот оборотень — Люс послушно поднял руки, позволяя Мартусу по-хозяйски стащить с него рубаху.

Мартус повалил его на спину — нетерпеливые губы страстно касались обнаженной кожи, острые коготки царапали плечи. Люс приподнялся, перехватил мальчишку за талию, подтянул к себе. Они оказались лицом к лицу, стройные ноги оборотня сжали дрогнувшие бедра, и Люс наконец-то впился поцелуем в зазывно приоткрытый рот.

Оборотень с готовностью ответил — провел языком по нижней губе, прикусил верхнюю, застонал, впуская язык Люса. Люс жадно изучал влажное пространство, его ладони блуждали по стройному мальчишескому телу, еще больше распаляя желание.

Видимо, юноша не собирался предоставлять всю инициативу партнеру — его руки огладили выпуклую грудь, не останавливаясь, спустились вниз к напряженному члену.

— Сними их, — попросил Мартус, коснувшись завязки штанов.

Люс мягко отстранился, избавляясь от остатков одежды. Желтые глаза с вожделением смотрели, как открывается желанное тело, их взгляд сводил с ума, лишая остатков самообладания.

— Иди ко мне, — и прежде чем Мартус успел опомниться, возбужденное мужское тело прижало его к тюфяку.

Теперь уже Люс дал волю желанию — его губы уверенно скользили по золотистой коже, старясь не повредить повязку, оставляя темные следы от поцелуев. Одна рука накрыла вздрогнувший член, другая скользнула к ягодицам.

— Я сделаю все, что скажешь, только не останавливайся, — хрипло пробормотал юноша, поддаваясь вперед, вслед за ласкающей рукой.

— Так уж и все? — хитро прищурившись, спросил Люс, продолжая поглаживать упругий член.

— Все. А-а! — юный оборотень выгнулся, непроизвольно разводя ноги, пребольно впиваясь коготками в плечи любовника.

— Дикарь! — Люс резко развернул мальчишку на живот и провел языком вдоль позвоночника.

— Я не причиняю тебе боли? — забеспокоился Люс, неловко задев рукой бинты.

— Так и будешь трепаться, или уже сделаешь что-нибудь? — простонал парень, стараясь повернуть раскрасневшееся лицо. Яркие, фосфорицирующие глаза полыхнули голодным огнем, ягодицы вскинулись навстречу рукам.

Люс понял, что Мартус уже не в силах сдерживаться, нагнулся, лизнув языком чувствительный анус, вырвав у мальчишки удивленный вздох, и осторожно вошел в него.

— Черт, больно, — Мартус вцепился в руку любовника.

— Мне остановиться? — продолжая осторожные проникновения, Люс нагнулся к его уху, провел языком по нежной мочке.

— Не надо, — Мартус довольно ойкнул, ощутив ласкающую руку на слегка поникшем члене.

Люс ускорил темп, продолжая ласкать вновь затвердевший член любовника. Мартус томно стонал, выгибаясь, поддаваясь вперед, навстречу ритмично двигающимся бедрам.

— А-а! — юный оборотень бурно кончил, обдав пальцы Люса брызнувшей спермой, и, не удержавшись, упал на тюфяк.

Бедра Люса несколько раз хаотично вскинулись, тело задрожало, Люс застонал и повалился на юношу, сильно придавив его к тюфяку.

Лежа друг на друге, они медленно приходили в себя. Люс приподнялся на локтях, благодарно целуя любовника в затылок. Тот открыл золотистые глаза и удовлетворенно улыбнулся. Люс отстранился, перекатился на бок и прижал мальчишку к себе.

— Мокро, — Мартус заерзал в его объятиях, ближе приникая к любовнику.

— Ах, это, — Люс лениво повел рукой, колдовством убирая мокрое пятно.

— Ты — колдун? — желтые глаза с подозрением уставились на него.

— Ты дурной, или прикидываешься? — Люс с интересом взглянул на оборотня. — Тебе должно быть это знакомо. Эльфийская магия.

— Ты — эльф?

— Полукровка.

— Как это?

— Мать была из эльфов.

— Ага, а я — лесная фея, — хмыкнул Мартус.

— Ты — оборотень.

— Чево? — мальчишка застыл, глупо открыв рот.

Аня.

Люс не отверг меня, наоборот — позволил стащить с тела мешающие тряпки и с желанием включился в игру. Он явно старался не причинять боль, страстно лаская распаленное тело. Я стонала, бесстыдно разводила ноги, кажется, требовала, чтоб он не заморачивался и сделал что-нибудь.

Сделал. Провел языком в совсем неподобающем месте. Я застыла, ошалев от столь откровенной ласки — так меня еще никто не ласкал. Но все равно, принять в себя довольно крупный член оказалось больно, очень больно. Мышцы непроизвольно сжались, но я постаралась расслабиться — по собственному опыту знаю, что так будет лучше.

С этой болью меня примиряла его нежность. А потом мне вдруг стало очень хорошо, и я ощутила потрясающее, не с чем ни сравнимое наслаждение, заставившее орать от восторга. Такого оргазма я не испытывала не разу.

Он лежал рядом, обнимая, бездумно перебирая мои волосы. Я виновато смотрела на живописные царапины на его плечах — черт, не мешало бы подстричь ногти. Люс, милый, прости.

Пытаясь скрыть смущение, я плотнее прижалась к нему, мотивируя тем, что мне, мол, мокро.

— Ах, это, — Люс лениво повел рукой, и мокрое пятно исчезло, как по мановению волшебной палочки.

— Ты — колдун? — я подозрительно взглянула на него.

Он растерялся, нахмурился и заинтересованно зыркнул в мою сторону.

— Ты дурной, или прикидываешься? Тебе должно быть это знакомо. Эльфийская магия. — Пиздец, приплыли…

— Ты — эльф? — выдавила я.

— Полукровка.

— Как это?

— Мать была из эльфов.

— Ага, а я — лесная фея, — я хмыкнула. Не думай дурачить меня, красавчик, не на ту напал — эльфы выглядят по-другому. Где волосатые ушки и белокурая смазливость Орландо Блума?

Люс сосредоточенно нахмурил лоб и выдал очередной перл:

— Ты — оборотень.

— Чево? — челюсть глупо отвисла.

Секс с Люсом почти примирил с мужским телом, но узнать, что я оборотень, оказалось выше моих сил. И что теперь — обросши шерстью, я в полнолуние начну носиться по полям, по лесам, пугая запоздалых путников безумным воем? Жизнь, ты не справедлива. К горлу подступили слезы, я сдавленно всхлипнула.

— Мартус, что с тобой? — с тревогой спросил Люс. — Я что-то ни так сделал?

Да нет, милый все так. Это я — не так… Не в силах сдержаться, я разревелась.

Люс озадаченно смотрел на меня, пытаясь понять, что послужило причиной бурной истерики. По-моему, он не правильно истолковал мои надрывные всхлипы: красивое лицо приобрело замкнутое выражение, фиолетовые глаза потемнели, он холодно отстранился.

— Тебе лучше поспать, сейчас дам валерьяновый настой, — Люс разочарованно отвернулся.

— В жопу себе его залей! — бессильно размазывая по щекам злые слезы, прошептала я. Слава богу, последнюю фразу, сказанную на русском, Люс не понял.

Глава 4

Люс открыл глаза, перевернулся на бок, с нежностью разглядывая уткнувшегося в его плечо безмятежно сопящего Мартуса.

«Странный он все-таки», — стараясь не шуметь, Люс покинул ложе и принялся собирать разбросанную по полу одежду.

Что за истерику Мартус закатил нынче ночью? Сначала стонал и извивался в объятиях Люса, потом вдруг ударился в слезы без видимых причин. Когда Люс щедро напоил парнишку валерианой, тот отвернулся к стене, что-то бурча со злостью. Он затих лишь после того, как Люс, не церемонясь, пнул его коленом и резко подхватил на руки.

«Будешь спать на улице», — пригрозил Люс в ответ на недовольство.

Оборотень сверкнул дикими золотыми глазами, грязно выругался, скатился с рук и замер. Люс устроился рядом, с минуты на минуту ожидая нового витка истерики, но вместо этого услышал сонное сопение. Мальчишка спокойно спал, закинув руки за голову.

«Маленький засранец!» — Люс хмыкнул и отвернулся.

То, что Люс переборщил с валерьянкой, стало ясно к полудню: Мартус с трудом разлепил веки, отхлебнул воды из любезно предложенной кружки и снова провалился в сон.

— Спи, малыш, — Люс заботливо завернул мальчишку в шерстяной плащ — еще не хватало, чтобы, замерзнув, схватил простуду!

Мартус вякнул что-то абсолютно непотребное, уткнулся носом в воротник плаща и затих.

Люс резко вскинул голову — снаружи кто-то ходил. Кто-то свой. Эльф.

— Входи, Майя! — Люс махнул рукой — дверь тут-же отворилась.

Пришедшей девушке было лет шестнадцать — семнадцать. Стройное, худющее тело, изящные ручки — веточки. Длинные, заплетенные в четыре косички, каштановые волосы обрамляют острое бесполое личико; лазоревые глаза под золотистыми ресницами — все признаки выдавали чистую эльфийскую кровь.

— Люс, — Майя замерла, прислушиваясь. — У тебя гости? — на нежном личике отразилось удивление.

Люс не успел ответить — Майя пересекла комнату и застыла, разглядывая спящего Мартуса.

— Оборотень, — красивая мордочка скривилась. — Зачем ты с ним хороводишься?

— Я его спас, — Люс надменно вскинул подбородок, скрестив на груди руки. — Я целитель, я обязан спасать жизни.

— Оборотням — нет, — возразила Майя, с отвращением поглядывая на спящего юношу — чистокровная эльфийка-прорицательница считала оборотней низшими существами, чем-то вроде опасных животных.

— Майя, это не твое дело, — Люс часто дрожал от охватившего его гнева.

Она затихла, опуская лазоревые глаза.

— Прости… Но он — вестник беды…

Эльфийка отошла к столу, уселась на предложенный стул, сжала тонкими пальцами виски, вздохнула и заговорила:

— Люс, скажи, что ты о нем знаешь, — хорошенькой головкой Майя указала на Мартуса.

Люс помолчал, прикидывая, что можно рассказать, и пустился в повествование. Майя не перебивала, периодически бросая недружелюбные взгляды на спящего юношу.

— Это все? — спросила девушка, когда Люс закончил рассказ.

Он кивнул — нет, красотка, интимными подробностями я тебя не потешу.

Майя помолчала, видимо сомневаясь, стоит ли говорить, но, наконец, решилась.

— Сегодня я была в Ривере. На постоялом дворе «Свинья — тонкопряха» встретила Фрэна.

— Фрэн? Что ему понадобилось в Ривере? — Лицо Люса приобрело хищное выражение.

— Наблюдатель ищет сбежавшего оборотня по имени Демиан. Его, — Эльфийка указала рукой на спящего Мартуса.

— Уверенна? — Люс поднялся.

— Все приметы совпадают… — Майя с сожалением вздохнула. — Прости.

Люс на секунду замер, потом резко рванулся, схватил заспанного Мартуса за плечи; тряхнул, как тряпичную куклу, заставляя проснуться.

— С ума сошел? — оборотень ошалело тер слипающиеся веки.

— Что ты сделал? Зачем тебя ищет Фрэн? Ты нарушил соглашение и убил человека?

Аня.

Может, хватит уже сюрпризов? Что еще я узнаю об этом теле, ни известно кому принадлежащем?

Хотя известно. Демиан. Оборотень. Преступник, нарушивший соглашение о ненападении на людей, в стародавние времена заключенное между расой эльфов, кланом наблюдателей, первым королем-чародеем и нежитью. Беглый преступник, скрывающийся от правосудия. Дурдом!

— Люс, ты укрываешь преступника, ты идешь против закона, — самоуверенная эльфийка с неприязнью посмотрела на меня.

Об истинной подоплеке дела я догадалась, увидев брошенный на Люса выразительный взгляд. Да она же влюблена в него по уши — вот в чем причина столь праведного гнева! Я ощутила острый укол ревности.

— В этом доме он под моей защитой, — фиолетовые глаза сузились.

— Что тебя связывает с этим животным? — продолжала настаивать эльфийка.

— Майя, он всего лишь мальчик, и он потерял память, — попробовал урезонить ее Люс.

— Он — животное! — вот ведь зараза, так бы и размазала по стенке.

Я не поняла, что произошло — по комнате пронесся ветер, сбил с ног противную девчонку и аккуратненько впечатал ее в стену. Майя ойкнула, вскочила на ноги и с опаской выставила на меня синие лупяшки.

— Мартус, не надо, — подоспевший Люс схватил меня за руку.

Что не надо? Я ведь ни чего и не делала, только подняла руку и пожелала размазать надоедалу по стене…

Прежде чем ретироваться, Майя что-то долго втолковывала ему. Люс отрицательно качал головой. Я сидела, уткнувшись носом в согнутые колени, и злилась.

Люс вернулся и занялся готовкой. Он напряженно молчал, я тоже не собиралась развлекать его разговорами.

— Ешь, — Люс брякнул передо мной тарелку с вареным мясом.

— Не буду, — я упрямо отвернулась.

— Уговаривать не стану, — в раскосых фиолетовых глазах полыхнул гнев. Он секунду постоял около меня, потом неожиданно свалил.

Я сидела впотьмах и предавалась безрадостным мыслям. Люса не наблюдалось, хотя уже стемнело. Я поймала себя на мысли, что волнуюсь.

«Где его черти носят?» — с тревогой думала я. В голове роились мысли, одна безрадостней другой, а услужливое воображение рисовало яркие картинки: Люса, как соучастника, схватил неизвестный мне Фрэн. Я его больше никогда не увижу!

Слезы потекли по щекам, горло сдавило от горя. Я вся извелась, каждую минуту впустую высовываясь за дверь.

Я уже была близка к истерике, когда услышала упругие шаги за дверью. Я вскочила, собираясь бросится Люсу на шею, но тут обида закипела с новой силой. Я повалилась на кровать и притворилась спящей.

Он бесшумно вошел. Не зажигая свечу, тихо повозился у дверей, потом подошел к кровати. Я сжалась, стараясь выровнять сбивающееся дыхание.

— Долго будешь дуться? — кровать скрипнула. Люс улегся рядом, его горячее дыхание обожгло волосы.

— Отвали, — я не собиралась так легко сдаваться.

— Мартус! — он жарко дышал мне в затылок. Тело моментально среагировало на его присутствие сладким спазмом между ног.

— Иди, целуйся со своей Майей. Она будет в восторге, а я всего лишь оборотень, животное.

— Я не люблю Майю, ты же знаешь, — руки Люса легли на бедра, с нежностью поглаживая чувствительные к ласке места.

— И откуда я это знаю? — чувствуя, как моя уверенность тает с каждым прикосновением, я стряхнула с бедер его руки.

— У тебя нет причин мне не доверять.

— Да, а у тебя?

— Мне все равно, я верю только в то, что вижу, — он поддался вперед, прижимаясь ко мне возбужденным телом.

— Отстань, — я уперлась коленками в стену и задом спихнула Люса с кровати.

— Глупыш, сам придешь… — насмешливо процедил Люс.

— Не надейся! — гордо ответила я, досадуя на скованное непреодолимым желанием тело и предательскую дрожь в коленях.

— Ну-ну, — он противно хихикнул.

Глава 5

Их нелепая ссора продолжалась два дня. Мартус упрямо дулся и молчал; Люс лукаво поглядывал на строптивого мальчишку и тоже не шел на контакт.

«Вот бесененок!» — Люс хмыкнул, бросив взгляд на уткнувшегося в книгу Мартуса.

Зачем он, спрашивается, стянул у Люса эльфийскую книгу? А риверская летопись ему на что? Сидит, молчит, изучает — смазливая рожица забавно нахмурена, выразительные брови сошлись к переносице. Этот оборотень — кладезь сюрпризов: где это видано, чтобы представители его племени умели читать? Необычайно образованный оборотень.

За этими размышлениями Люс не заметил, как проникся к парнишке весьма теплыми чувствами. Мартус прочно входил в жизнь и сердце своего спасителя.

Мартус захлопнул книгу, сверкнул золотистыми глазами и выдал:

— Не чего сложного.

— Что? — Люс бросил на оборотня удивленный взгляд: последнюю фразу мальчишка произнес по-риверски.

— Я говорю, что риверский оказался ни таким уж сложным, — парень явно забавлялся ситуацией.

— Хочешь сказать, что сумел за два дня выучить язык? — оборотень согласно кивнул.

«Ну и ну!»

— Ты что-то сказал? — Мартус внимательно смотрел Люсу в глаза.

— Я сказал, что Майя была не права, — Люс накинул плащ и вышел во двор.

Он возился в конюшне, когда услышал приветствие:

— Ну, здравствуй, эльф!

— Фрэн! — мышцы напряглись, фиолетовые глаза блеснули недобрым огнем.

Высокий, рельефный, крепкий, как скала, наблюдатель Фрэн склонил в приветствии гордую голову. Короткие белые волосы отливали серебром, мышцы играли под обветренной кожей.

— Что тебе нужно? — Люс скрестил руки на груди.

— Ты знаешь, эльф. Мне нужен мальчишка, — правая рука наблюдателя легла на рукоять боевого меча.

От Люса не укрылся этот недобрый жест, но эльф не подумал отступать, без труда выдерживая буравящий взгляд холодных серых глаз.

— В моем доме находится мальчик, которого я спас от смерти. Откуда мне знать, что он тот, кого ты ищешь? — голос Люса звучал резко.

— Он — оборотень с золотыми волосами, красивый и хитрый, как все их гнусное племя. Его зовут Демиан и он убийца, — Фрэн поддался вперед, но властная сила, исходившая от эльфа, заставила его сбавить обороты.

— Созови суд наблюдателей, Фрэн. Я выслушаю его доводы, и если вы сумеете меня убедить, ты заберешь мальчика, — спокойно ответил Люс.

— Суда не будет, Люс. Я заберу мальчишку сию же минуту, — Фрэн выхватил меч из ножен и ринулся на эльфа.

Люс был готов к такому повороту событий: полы длинного плаща разошлись, в руках эльфа блеснула наколдованная боевая секира.

— Кого ты защищаешь? Что тебе этот мальчишка? — Фрэн ловко наносил удары, но даже его боевого искусства было маловато, чтобы заставить отступить эльфа.

— А тебе что до него? — Люс ловко уворачивался, предпочитая не переходить в наступление.

— Он убил моего брата, — Фрэн выкинул вперед руку с мечом, и тут же отступил: отбивая удар, секира эльфа полоснула наблюдателя по плечу.

Фрэн завыл, как раненный зверь и пошел в атаку. Удары следовали один за другим, некоторые сумели-таки задеть эльфа. На холсте рубахи четко проступали пятна растекшейся крови.

— Я сказал, что заберу мальчишку, — Фрэн взмахнул клинком и, изловчившись, ударил эльфа в грудь.

Зажимая рану левой рукой, Люс шагнул к Фрэну. Фиолетовые глаза стали жуткими от гнева.

Тут от дома пронесся ураган колдовской силы, который просто вымел ошарашенного наблюдателя далеко за пределы двора, пребольно наподдав напоследок его же собственным мечом.

Люс зажал кровоточащую рану и обернулся в поисках источника колдовства: в дверном проеме стоял, выкинув вперед руку, Мартус. Вокруг него клубились магические вихри.

Аня.

Реверский оказался совсем не сложным. Смесь варварских языков, в великом множестве расплодившихся на окраинах бывшей Римской империи. Немного от готского, примесь франкского и чуть-чуть от других диалектов.

Занимаясь самообразованием, я прилежно разбирала стянутую у Люса книгу, и украдкой бросала на него настороженные взгляды. Он все еще злился, и упорно молчал. Чтоб тебя!

— Не чего сложного, — по-риверски произнесла я.

Он явно прихуел от услышанного, зыркнул фиолетовыми гляделками (так тебе, засранец!), процедил, что Майя была не права и сдриснул во двор.

Я лениво наблюдала в окно, как он возится во дворе, что-то бурча себе под нос. Я довольно ухмыльнулась и взялась за эльфийскую книгу.

Мои новые особенности заставили почувствовать, что к нам пожаловал чужой. Я приникла к стеклу: так и есть — Люс стоял у конюшни и разговаривал с высоким белобрысым мужиком.

От пришедшего исходили волны хищной и опасной силы, да он и не скрывал своих намерений — правая рука лежала на рукояти боевого меча.

— Созови суд наблюдателей, Фрэн, — услышав это имя, я чуть в обморок не упала: Фрэн — тот наблюдатель, которого послали схватить меня!

— Суда не будет, Люс. Я заберу мальчишку сию же минуту, — наблюдатель выхватил меч и ринулся на Люса.

Беспомощно молотя кулакам по матрасу, я наблюдала за схваткой, чувствуя, как во мне закипает гнев. И еще благодарность. Благодарность к Люсу, столь самоотверженно вставшему на мою защиту.

Они оба были в крови от ударов. Фрэн бился, как злобный зверь, но и мой эльф не сдавался. Тут наблюдатель издал ликующий возглас, и ударил Люса мечом в грудь.

Гнев чуть не задушил меня. Не соображая, что делаю, я пронеслась по комнате, рванула тяжелую дверь, выставила вперед руку и выпустила наружу гнев, с удивлением наблюдая, как моя злость материализовалась в ураган, который вымел глыбастого наблюдателя за пределы двора. Я перепугано уставилась на свои руки — я что, теперь еще и колдовать умею? Ну, пиздец.

— Он еще вернется, — хрипло проворчал Люс, когда я тащила его в дом.

— Сдай меня ему, и одной проблемой будет меньше, — прошипела я, с болью оглядывая кровавые разводы на рубахе.

— Заткнись, — в его голосе звенел металл.

Он упал на кровать, закрыл глаза и затих. Губы были плотно сжаты, лицо болезненно дергалось.

— Я могу помочь? — я робко тронула его за руку.

— Помоги раздеться, — Люс открыл глаза и с трудом приподнялся.

Я старалась действовать очень осторожно, но все равно мои манипуляции причиняли Люсу невыносимую боль, заставляющую еще плотнее стискивать побелевшие губы. На висках выступил пот.

— Принеси бинты, — я поспешно поскакала выполнять его просьбу.

Когда я вернулась, он в забытьи лежал на кровати. Из глубокой, пересекавшей грудь раны, сочилась кровь.

— Люс! — из моих глаз брызнули слезы, я провела рукой над раной, боясь коснуться и причинить еще более невыносимую боль.

Мою ладонь словно кольнуло сотней иголок — я испуганно отдернула руку. Люс открыл глаза, окинул меня странным взглядом и потребовал:

— Повтори.

— Что? — я тупо уставилась на него.

— Твое колдовство. Это не колдовство оборотней — оно способно исцелять.

Я неуверенно повела рукой над раной и вскрикнула от удивления: ладонь загорелась волшебным светом, заставляя рану затянуться.

Не веря своим глазами, я наслаждалась неожиданно (и столь своевременно) обретенным даром.

— Дитя! — Люс ухмыльнулся. — Наслаждаешься своей силой? — сильные руки легли мне на бедра. — Совсем еще ребенок…

— Люс, — прошептала я, от ласковых прикосновений потеряв способность соображать.

— Что, малыш? — шепотом ответил он, поглаживая дрогнувшие бедра. — Надеюсь, больше не будешь спихивать меня с кровати? — в фиолетовых глазах застыла усмешка.

Я тряхнула головой и в тон Люсу ответила:

— И царапаться тоже не буду.

— А я, знаешь, ни против, — он приподнялся и повалил меня на себя.

И тут я осознала, что он хочет меня, а я безумно, до боли, хочу его, а все остальное — хуйня.

Я вскрикнула, страстно приникла к нему и запустила пальцы в длинные черные волосы.

Глава 6

Аня.

Проснувшись при ярком свете дня, я долго смотрела на спящего Люса, по-хозяйски устроившего руки на моих бедрах; на живописные царапины, покрывающие его плечи; на пятна от засосов. Этой безумной ночью я, кажется, дала себе полную волю, но его ответные действия отнюдь не способствовал сдержанности.

«Я ни кому тебя не отдам!» — жарко шептал он, задыхаясь в моих объятиях, снова и снова прижимаясь разгоряченным телом, и наши сердца стучали в унисон.

Потихоньку, стараясь не разбудить Люса, ойкая от боли в заднице (ох, Люс, ты бы мог быть поосторожнее!), я сползла с кровати. Так, сейчас умоюсь, чего-нибудь сжую, а потом приготовлю милому завтрак.

Я полоскалась в лохани, когда почувствовала на себе ее взгляд.

«Смотри, смотри на меня, и мучайся при мысли, что я красивее; что на тебя, прошмандовка малолетняя, у него не встанет».

Я уже знала, как выгляжу — кусочек зеркала, найденный у Люса, убедил, что рядом со мной шансы Майи равны нулю. Причем абсолютному. Я мстительно ухмыльнулась.

— Демиан, — тихо позвала она.

— Чего тебе? — я недовольно повернулась, даже не удосужившись прикрыть срам, чем взбесила пиздюшку еще больше.

Ее нахмуренные брови и горящие глаза подтвердили: девчонка знает, что произошло нынче ночью.

— Мы можем поговорить?

— Говори.

— Не здесь. Выйди во двор. Только оденься, — она завистливо скользнула по мне взглядом, резко развернулась и исчезла за дверью.

Нарядившись в очищенные Люсом шмотки, я вывалилась во двор.

— Ну? — Я задрала нос, с презрением глядя на эльфийку.

— Сначала я хочу тебе кое-что показать, — и прежде чем я успела возмутиться, коварная девчонка ухватила мое запястье, прижалась ко мне и взмыла над землей.

Все время, что продолжался наш полет, я поливала эльфийку нецензурной бранью. В ответ она только хмурилась и молчала. Внезапно Майя ослабила хватку, и я скатилась на землю. Растерянная, недовольно обозревающая разодранные колени, я прошипела:

— С ума сошла?

— Пойдем, — тонким пальчиком эльфийка поманила меня за собой.

— Где мы? — я с сомнением уставилась на вход в каменную круглую пещеру, рядом с которой произошло не столь удачное приземление.

— Это Пещера пророчеств. Я здесь живу, — Майя потянула меня внутрь.

Мы оказались внутри гигантской пещеры, размеры которой глаз охватить был не в состоянии. С каменных сводов свешивались сталактиты.

— Не бойся, Демиан, — Майя взмахнула рукой, прогоняя возникшие на пути жуткие тени. — Это мои служители.

Вдалеке горел неровный, зыбкий свет.

— Идем, — Майя пошла вперед, и мне ничего не оставалось, как последовать за ней.

Зал, в который мы вошли, был наполнен волшебным светом. Свет лился через отверстие в куполе; исходил от мерцающих стен. Кроме того, в воздухе завис горящий огнем магический шарик.

— Теперь поговорим, — Майя уселась, жестом приглашая меня присоединиться.

Эльфийка подождала, пока я усядусь рядом, и, взвешивая каждое слово, спросила:

— Демиан, ты любишь Люса?

Прежде чем ответить, я внимательно посмотрела на тоненькое, бесполое личико с лазоревыми глазами, пытаясь разгадать, куда она клонит.

— А тебе какое дело? — выдавила я, так и не сумев разгадать замысла эльфийки.

— Просто ответь, — в голосе послышалась мольба.

— Да, — коротко ответила я.

Ее тонкие веки дрогнули, она встала и подошла к подобию большого зеркала в тяжелой раме.

— Иди сюда, — позвала Майя. — Я покажу тебе будущее.

— Мое? — любопытство разгорелось во мне.

— Люса. Каким оно будет, если ты останешься с ним, — девчонка тронула ладонью зыбкое стекло.

По темной поверхности пробежали тени.

«Смотри!» — я заглянула внутрь.

… Люс стоял на коленях посреди огромного зала. Над ним занес меч мерзко ухмыляющийся Фрэн; чуть поодаль маленький козлоподобный чиновник нудным голосом зачитывал пергамент:

… И учитывая, что вышеназванный эльф преступил закон, укрывая у себя беглого преступника, оборотня по имени Демиан, а так же оказал вооруженное сопротивление при задержании, вышеназванный Люс, полуэльф — целитель, приговаривается смерти через отрубание головы…

Дальше я слушать не могла. Горло сжалось, я бессильно поникла. Эльфийка хитро прищурилась, и предложила:

— Хочешь увидеть, что будет, если ты оставишь его? — Я молча кивнула.

— Смотри. — Я снова заглянула в магическое стекло.

…Люс. И Майя. Оба обнаженные. Заняты, поглощены друг другом. Удовольствием, которое доставляют друг другу…

Я отвернулась с обидой и смущением. Сердце истекало кровью, а я изнывала от боли.

Я не имею на него права. Моя любовь означает смерть для Люса. Я не могу быть эгоисткой. Я должна уйти. Что, Аня, до сих пор полагаешь, что все — хуйня?

Майя еще что-то говорила, только я не слушала ее. Шатаясь, на негнущихся ногах, я покинула пещеру и рухнула на мерзлую траву. К горлу подступили слезы. Я должна. Должна уйти! Жизнь, ну почему ты всегда отнимаешь у меня самое дорогое?

— Проблемы, волчонок? — раздался над ухом знакомый голос, и прежде, чем я успела вскочить, тяжелый сапог наблюдателя придавил меня к земле.

Люс.

Люсу снились горячие руки с острыми коготками, царапающие плечи; мускулистое стройное тело с крепкими ягодицами; сильные ноги, сжимающие бедра. А еще — поцелуи: влажные, бесстыдные, требовательные.

— Мартус, — не открывая глаз, эльф потянулся губами к жаркому рту, но тут же отпрянул, открыв глаза. Возбуждение как рукой сняло. Ему снился совсем другой человек.

— Майя, какого…? — вопрос застрял в горле.

Юная эльфийка оседлала его бедра. Каштановые волосы свободно рассыпались по плечам. На руках и ногах — золотые браслеты; сквозь прозрачную ткань туники просвечивало изящное тело. Она явилась с определенной целью. Соблазнить.

— Что это значит? — Люс приподнялся на локтях, пытаясь сбросить навязчивую девчонку. — И где Мартус? — Люс беспомощно огляделся.

— Твой оборотень сбежал. — Майя не смогла сдержать торжество, ее личико озарила победная улыбка.

— Уж не ты ли приложила к этому руку? — фиолетовые глаза сузились, в них полыхнул гнев.

Майя дернулась, но не успела. Люс перехватил ее руку, и, скрутив девчонку, заломил за спину тонкую кисть. Майя упала лицом в матрас. Люс нагнулся, его жесткие пальцы сдавили ей горло.

— Где Мартус, Майя?

— Пусти, — девчонка пыталась вырваться, но он был сильнее.

— Где Мартус, Майя? — по спокойному, холодному, обманчиво ровному тону, она поняла, что Люс в бешенстве.

— Пусти, я расскажу все, — пообещала девушка.

Люс разжал руки. Майя села, избегая его взгляда; ее голос упал до шепота.

— Как ты могла? — Люс с омерзением смотрел на нее, когда девушка закончила свой рассказ.

— Люс, так будет лучше, — неуверенно прошептала эльфийка.

— Обманом выманить мальчика из дома? Сдать его Фрэну? — фиолетовые глаза гневно сверкнули.

«Да он сейчас убьет меня», — эльфийка вжалась в стену, выставив вперед тонкую руку.

Но ничего не произошло. Не стесняясь собственной наготы, Люс спрыгнул с кровати. Оделся, не обращая внимания на притихшую девушку, пересек комнату и скрылся за дверью.

— Люс! — испуганной птичкой Майя рванулась следом, но не успела — эльф уже оседлал белого коня. Подгоняемый всадником конь стрелой пронесся через двор, перелетел над высокой оградой, и скрылся в лесу.

— Люс! — но беспощадный ветер унес жалобный крик. Майя упала на колени.