Четырехлистный клевер

Глава 3

Он напрасно взял такой тон. В зеленых глазах Сузан зажглись рысьи огоньки. Она отступила на шаг и непроизвольно сжала кулаки. Свободолюбивая натура восстала против подобного обращения. Ричард ухитрился-таки пробудить самые неприглядные черты ее характера. Те, которых он всегда побаивался, когда они жили вместе. Сузан было тяжело вывести из себя, но, коль скоро это происходило, совладать с разъяренной женщиной было почти невозможно.

В таком состоянии она бросалась в бой, не размышляя, не думая о поражении, и перед ней мог спасовать даже человек не робкого десятка. Вероятно, в рыжеволосой ирландке в такие моменты просыпалась кровь предков.

Ричард слегка опешил от того, как изменилось выражение лица Сузан, однако все же попытался настоять на своем, правда, несколько понизив голос.

– Пожалуйста, – произнес он мягко.

Но, судя по гневному сверканию зеленых глаз, его старания пропали втуне. Внезапно Ричард изумился тому, что всеми силами пытается заставить Сузан остаться с ним, хотя и так ясно, что лучше бы ей быть в каком-нибудь другом месте, подальше отсюда… ради их общей безопасности.

А что, если он не так уж и безразличен этой красивой и страстной женщине? Тогда зачем она скрывает это? И что еще она скрывает?

– Сью… я действительно очень устал, понимаешь. И мне чертовски хочется выпить кофе.

Ричард и вправду выглядел неважно. В этом весь он, машинально подумала Сузан. Во время работы постоянно забывает о таких вещах, как еда и питье.

– Чего ты боишься? – спросил ее бывший возлюбленный.

– Ничего. С какой стати ты решил, будто я чего-то боюсь?

Так уже лучше, решил Ричард. Может быть, конфликта удастся избежать. По крайней мере, она удостоила его ответом.

– Только одну чашку кофе, и я ухожу, – прошептала Сузан, внезапно смягчившись. Обаяние Ричарда могло бы растопить и камень, не только слабое женское сердце.

– Ты просто ангел!

– Особо не обольщайся.

Заключив краткое перемирие, они отправились в кухню, где Сузан включила плиту. Ей и самой не помешала бы сейчас чашечка кофе. В конце концов, это не займет много времени.

В какой-то момент она перестала испытывать мучительное беспокойство за Джинни. Даже если малютка проснется, Патриция и Нэн позаботятся о ней. У этих двух женщин было достаточно опыта, чтобы справиться с оравой младенцев, а в Джинни они просто души не чаяли.

– Может, приготовишь пару бутербродов? – подал голос Ричард. – Чертовски хочется есть.

– Ну, где-то тут есть сыр и хлеб, – неуверенно предположила Сузан. – Когда ты ел в последний раз?

– Не помню.

– Вот так всегда. Только оставь тебя…

Он был сейчас так близко, так дразняще близко! Сидел, облокотившись на старый кухонный стол, запустив по старой привычке пальцы в густые темные волосы, и внимательно смотрел на маленькую женщину с банкой кофе в руках. Все было совсем как прежде.

– Не хотелось терять время в дороге. А в забегаловках я есть не могу, ты же знаешь. От Дублина до Корка почти двенадцать часов езды, так что я слегка проголодался.

Да уж, забегаловок в дешевых мотелях, где на каждом шагу попадаются лотки с его книгами, Ричард сторонился. Ежеминутная опасность быть узнанным. Восторженные поклонницы, которых он боялся как чумы…

Сузан прикусила губу, борясь с горестным чувством потери. Она так хорошо знала каждую черточку, каждую странность его характера. И сама отказалась от него!

– Так что от бутербродика я бы не отказался. Особенно если ты положишь на сыр немного помидоров, и…

– Креветок не завезли, прошу прощения.

Сузан отчаянно пыталась сохранить внешнее спокойствие. Она не привыкла прислуживать и тяготилась мыслью о том, что придется делать то же самое для каждого, кто захочет остановиться в «Медовом». Не только для человека, которому она охотно прислуживала бы всю жизнь, только бы быть рядом с ним!

Вдохнув, Сузан принялась нарезать хлеб и сыр. Меж тем мысленно она была не здесь.

Это случилось вечность назад… нет, в июне позапрошлого года. Она согласилась переехать в дом Ричарда в Дублине. Как они были влюблены друг в друга! Помнится, «да!» было сказано прежде, чем Ричард закончил излагать свою просьбу. Вещи перевезли в тот же день.

Тогда, как и теперь, он попросил приготовить чего-нибудь поесть, сиял своей подкупающей, теплой, искренней улыбкой, перед которой невозможно было устоять. Потом порывисто обнял ее и принялся жадно целовать в губы. Казалось, он никогда не утолит свою жажду. Но вот Ричард поднял Сузан на руки и легко понес наверх, в спальню…

Взглянув на него, молодая женщина поняла, что и Ричарда одолевают воспоминания. Странная смесь чувств отражалась на его лице – тревога, надежда, тоска. Он тоже вспомнил их старый дом. Дом, в котором они не испытывали ни страхов, ни сомнений. Где они были счастливы.

– Кофе готов, – прошептала Сузан, глядя в серые внимательные глаза, которые не видела так долго.

– Да-да, спасибо, – рассеянно отозвался Ричард.

– Пей, пока не остыл. А ты привез свою пишущую машинку?

– Конечно. Я привез много вещей, ведь жить здесь собираюсь долго. Но машинку в первую очередь. Я, знаешь ли, с ней как-то свыкся.

Они болтали всякую чепуху, чтобы отвлечься от мыслей о прошлом. Чтобы не думать, как это сладко – обнимать друг друга, быть вместе. Ощущать любовный голод и утолять его. Поцелуи. Жар в крови. Ненасытное влечение…

– Ты сделала достаточно бутербродов, чтобы накормить армию, – заметил Ричард.

– Это из чувства самосохранения, – возразила Сузан, кладя на сыр ломтики помидоров. – Я прекрасно знаю твой аппетит. Надо сказать, что это единственное, о чем я вспоминаю без сожаления.

– Так, значит, об остальном ты все-таки сожалеешь?

Ричард невольно подался вперед, крепко сцепив руки, чтобы подавить желание заключить Сузан в объятия. Медно-рыжие локоны были так близко, что хотелось прижаться к ним лицом, вдохнуть знакомый запах…

– Ричард…

Зачем он встал и подошел к ней? Сузан ощущала близость желанного мужчины всем своим существом. Сердце вдруг забилось сильнее, дыхание участилось, перед глазами поплыли яркие круги.

– Да, я сожалею о многом. Мне недостает твоей бесконечной работы и бесконечных чашек кофе. Мне не хватает того беспорядка, который ты устраиваешь в кабинете. Мне…

Боже, как прекрасен ее аромат. Розы, солнце и что-то еще, неуловимое, как сон, – сладостный запах ее юного тела. Вся она словно мощный магнит, противиться притяжению которого не имеет смысла.

– Сью, пожалей меня! Неужели во мне нет ничего хорошего?

Он придвинулся еще ближе. Но Сузан упорно старалась не замечать этого.

– Черный перец, – вслух напомнила она себе. – Ричард любит, чтобы помидоры были посыпаны черным перцем.

Она потянулась за перечницей – и замерла, стараясь даже не дышать, потому что Ричард подошел вплотную и встал у нее за спиной.

– Может быть, тебе недостает чего-нибудь еще? – спросил он, беря с тарелки ломтик помидора и торопливо засовывая его в рот.

– Ну конечно, как я могла забыть! Того, что ты вечно таскаешь еду у меня из-под рук!

Ричард, сделав страшные глаза, снова потянулся к помидорам. Сузан машинально схватила его за руку – и у нее перехватило дыхание. Так странно было ощущать его сильные пальцы, заново вспоминать, что его рука, горячая и сухая, так нежна…

Не в силах больше сдерживаться, Сузан запрокинула голову, ощущая затылком тепло его широкой груди, вздохнула и закрыла глаза. Ричард медленно обнял ее, прижимая к себе.

– Сью, – тихо произнес он голосом хриплым, будто от жажды.

– Ричард…

Она попыталась воспротивиться его объятиям, но это было все равно, что пытаться сдвинуть скалу.

– А знаешь, чего недоставало мне? – прошептал он ей на ухо.

– Ричард, пусти меня!

– Я скучал по твоим волосам…

Сузан почувствовала, как он прижимается щекой к ее пышным локонам.

– Я скучал по твоей нежной коже, по звуку твоего дыхания, по голосу, по стуку твоего сердца. По тому, как я мог прикасаться к тебе…

Ричард нежно провел пальцем по ее шее, опускаясь к тому месту, где трепетала тоненькая жилка.

Нож выскользнул из ослабевших пальцев Сузан и звякнул о стол. Ее охватило какое-то странное оцепенение. Будь что будет, пронеслось в голове.

Горячие губы прикоснулись к нежной шее в том же месте, где только что была рука. В ответ Сузан застонала.

Тогда Ричард обнял ее за талию и повернул лицом к себе, поддерживая и прижимая к своему мускулистому телу. Силы окончательно покинули Сузан, когда он нежно целовал ее в подбородок, в сомкнутые губы, в полуприкрытые веками глаза. Она не могла больше противиться дурманящей настойчивости этого великолепного мужчины.

– Я скучал по твоей груди…

И Ричард осторожно провел указательным пальцем по мягкому полушарию, ощущая сквозь тонкую ткань, как напряжен сосок.

О, она желала его так же сильно, как он ее!

Не задумываясь более, Ричард торопливо расстегнул пуговицы платья и рванул его вниз. Жадному взору открылись округлые плечи и высокая грудь, едва прикрытая белым кружевом бюстгальтера. Затвердевшие соски натягивали полупрозрачную ткань.

В следующее мгновение Ричард уже обнимал Сузан так крепко, что она с трудом могла дышать. Но это не помешало ей, привстав на цыпочки, обхватить его руками за шею, прижаться к нему пылающим и жаждущим ласки телом.

Отец ее ребенка, человек, по которому она тосковала все это время, послушно склонил голову и подарил ей долгий, сладостный поцелуй.

Все словно бы стало на свои места. Ричард целовал жадно, самозабвенно, лаская языком потаенные уголки ее нёба. Как давно она не ощущала прикосновения этих горячих и страстных губ…

По телу молодой женщины пробежала дрожь наслаждения, заставляя беспомощно застонать. Мысли путались. Собственно говоря, ими владел сейчас один лишь Ричард. Темноволосый и сероглазый Ричард Райвен, встречи с которым она так страшилась все это время! Стоило ему прикоснуться к ее пальцам и протянуть тонкую ниточку близости между ними, как все старательно возведенные барьеры рухнули, будто их и не существовало вовсе. Единственное, что теперь имело значение, – был он. Его тепло, его объятия. Сузан чудилось, что она будто растворяется в прозрачной морской воде. Сейчас ее унесет нахлынувшей волной… и пусть.

Любовь. Как они боялись этого слова, связывая с ним слишком большие надежды! И слишком сильную боль… Оно значило так много и потому таило в себе опасность.

Однако сейчас Сузан с мучительной ясностью осознала, что обмануть себя не удалось. Она по-прежнему желала Ричарда и будет желать всегда. Жестокая ирония ситуации заключалась в том, что Сузан некогда постаралась убедить Ричарда, что любовь прошла, что между ними все кончено, а на самом деле любила этого человека больше жизни.

И вот Ричард вернулся. Он обнимает ее и целует. Серые глаза сияют прежней страстью, и прежняя страсть живет в его душе. Сузан обхватила его шею сильнее, чтобы не отпускать никогда. Так давно… так давно они не виделись, не прикасались друг к другу! Затем маленькие руки принялись лихорадочно расстегивать пуговицы мужской рубашки.

– Полегче, дорогая, ты вырвешь их с мясом, – усмехнулся Ричард, высвобождая руки из рукавов.

Теперь он стоял перед ней полуобнаженный, прекрасный, как герой легенды. Грудь его вздымалась, лоб покрывала испарина. Сузан порывисто прижалась щекой к его груди и удовлетворенно вздохнула.

– Ричард, о, Ричард…

Так хотелось ласкать его, как прежде, провести с ним долгую и жаркую ночь любви! Без конца повторяя его имя, Сузан наслаждалась самим его звучанием, тем, что может произносить это удивительное слово. Самое лучшее имя на свете.

Ричард легко поднял ее на руки и вынес из кухни, открыв дверь одним движением сильного плеча. Он буквально пронесся через коридор и гостиную, направляясь со своей драгоценной ношей в спальню.

На застеленной кровати стоял чемодан с вещами, отлетевший в сторону, когда эти двое бросились на широкую кровать. Ричард в мгновение ока сорвал с Сузан платье, не желая, чтобы что-то мешало ему покрывать жаркими поцелуями нежное тело.

Затем, перекатившись на кровати, он оказался сверху. Приподнявшись на локтях, он долго смотрел на Сузан, лаская ее губы и подбородок сильными пальцами.

Она обнимала его за плечи, оставляя на них красные следы от судорожно сведенных пальцев, и могла думать только об одном.

– Я хочу тебя… я хочу тебя… – хрипло шептала Сузан, покрывая поцелуями его шею и грудь.

– И ты получишь меня, – прошептал Ричард, улыбаясь. – Вот только разберусь с этой проклятой одеждой!

Из-за жары Сузан не носила чулок, поэтому препятствием служили лишь тоненькие кружевные трусики. С брюками Ричарда все было гораздо сложнее. В конце концов с пряжкой ремня было покончено, и Сузан дрожащими пальцами потянула застежку брюк вниз. Ее сжигало безжалостное пламя страсти, в висках стучало, кожа, казалось, растворялась под ласковыми мужскими руками, превращаясь в жидкий огонь. Этот огонь можно было погасить только одним способом…

Но что-то вдруг изменилось. Ричард резко отстранился от нее, выражение лица его изменилось, взгляд угас.

– Сью, мы не можем…

Эти слова вошли в ее сердце подобно острому клинку. Она просительно взглянула в серые глаза, вновь приобретшие оттенок холодной стали.

– Конечно же можем! Почему нет? – запротестовала Сузан.

Но Ричард решительно покачал головой.

– Ответь мне только на один вопрос. Ты предохраняешься? Ты принимаешь контрацептивы, Сью?

Если бы он с размаху ударил ее по лицу, потрясение вряд ли было бы большим. Сузан непонимающе уставилась на Ричарда, затем разум медленно осознал мучительную истину: все вернулось на круги своя.

«Ты предохраняешься?» Какой знакомый вопрос! Тот самый, из-за которого она осталась одна. Не по своей вине, а лишь потому, что Ричард Райвен никогда не хотел иметь детей ни от нее, ни от какой-либо другой женщины.

– Нет, – прошептала она, и взгляд серых глаз сразу сказал ей все.

Слегка побледнев, Ричард поспешно отстранился, сел на кровати и обхватил голову руками. Прошлое вдруг повернулось к Сузан своей уродливой стороной.

«Ты предохраняешься?» Этим вопросом он хотел обезопасить самого себя от обузы в виде детей. Его любовь была пуста и бесплодна, как камни Эмайн Маха.

Но только вот предохраняться было уже слишком поздно. У Ричарда уже есть ребенок. Дочь, которой он никогда не хотел и о которой никогда не узнает. И в ее жизни не будет места для отца.