Чиновникъ Особых поручений

Глава 6

Глава 6

Начало весны в продуваемом всеми балтийскими ветрами Санкт-Петербурге, отчасти напоминало приход оной в далекой жаркой Индии: такое же изобилие дождей (увы, мелкой холодной мороси — а не теплых тропических ливней), редкие солнечные денечки и повсеместная сырая слякоть. Хватало и людей, коих март-месяц совсем не радовал… К примеру, двух солидного вида мужчин, которые в первый день весны получили приглашение на важную беседу. Ехать на нее им страшно не хотелось, но альтернатива была еще хуже, так что воленс-неволенс — а пришлось двум братьям собираться, и с тревогой в душе отправляться «на ковер» к одному из влиятельнейших вельмож Российской империи. Вот ей-богу, лучше бы их «пригласили» в Министерство Внутренних дел — там у известных банкиров и промышленников хватало и доброжелателей, и просто должников…

— Яков, а это не может быть как-то связано со вчерашними известиями из Цюриха, об учреждении второго «Всеобщего союза еврейских рабочих»?

Потомственный дворянин Области войска Донского и действительный статский советник Яков Соломонович Поляков, машинально огладил-подправил свои шикарные усищи, и после недолгих размышлений кивнул младшему брату.

— Но это же нонсенс! Где мы, и где этот возрожденный «Бунд»⁉

Подождав (но так и не услышав) хоть какого-то ответа, еще один потомственный русский дворянин, действительный статский советник и даже Генеральный консул Персии в Москве, Его превосходительство Лазарь Соломонович Поляков недовольно насупился. Впрочем, через несколько минут старший братец соизволил его «успокоить»:

— В твоих банках и промышленных обществах с отчетностью все в порядке?

— Сам же знаешь, что нет! Будто у самого лучше… Постой, ты думаешь? Неужели речь пойдет о проверке наших кредитных учреждений?

— Это самое плохое, из возможного.

— Но⁈..

— Что за суета, Лазарь? Не мальчик уже: поимей терпение, скоро все узнаем.

Нешуточно озаботившись неприятными перспективами, младший брат наконец-то отстал от старшего, переживая небольшой внутренний катарсис. Впрочем, стоило дорогому выезду банкира зацокать подковами лошадей по брусчатке набережной реки Мойки, как он моментально стряхнул с себя липкую паутину дурных предчувствий и настроился на деловой лад.

— Приехали, Яков.

Ступив на тротуар перед адресом «Мойка нумер сорок пять», матерый финансист сначала поглядел на окна служебных апартаментов министра финансов Российской империи. Затем его взор опустился на грешную землю, тут же заметив сразу две сияющих полированным кузовом «Волги-Л», скромно притулившихся к гранитному поребрику набережной — причем герб на дверцах первого лимузина был Полякову очень хорошо знаком. Конечно, скорее всего хозяин роскошного самобеглого экипажа просто заглянул к влиятельнейшему государственному чиновнику сугубо по своим частным делам… Но настроение стало еще чуточку хуже. Предупредительный ливрейный принял у визитеров верхнюю одежду и шляпы-котелки, другой повел по лестнице (хотя они и сами прекрасно бы добрались, ибо бывали здесь не один десяток раз), третий же лакей предупредительно открыл перед дорогими гостями дверь хозяйского кабинета. Вообще, в предыдущие визиты свежеиспеченных потомственных русских дворян обязательно встречала супруга министра Матильда Исааковна — и ее отсутствие ныне, тоже было не самым хорошим признаком…

— Добрый день, Сергей Юльевич!

Князя Агренева финансисты поприветствовали сугубо по титулу — впрочем, и он не выказывал восторга от явления братьев Поляковых. Меж тем, хозяин кабинета, выглядевший нехарактерно мрачно (словно Его высокопревоскодительству прямо перед встречей пришлось употребить фунт-другой отменно-кислых лимонов), сухо предложил:

— Господа, располагайтесь за этим столом, и приступим.

Выждав паузу, министр финансов раздраженно дернул шеей (едва заметно, но все же) и огласил причину, которая привела Поляковых в его служебные апартаменты:

— Все мы помним, что в ноябре прошлого года у Александра Яковлевича случилась неприятность, лишившая его дома, и некоторого весьма ценного… Кхм, имущества. Разумеется, полиция ведет расследование данного возмутительного преступления, но… Гм, князь — пожалуй, вы объясните все лучше меня.

— Разумеется.

Слегка повернувшись, оружейный и промышленный магнат приоткрыл лежавший на соседнем стуле стильный саквояж марки «дипломат», и вытянул из него довольно-таки пухлую укладку.

— Итак, господа. После произошедшего пожара и нахождения обгорелых останков моих служащих, я объявил награду…

Негромко рассказывая о ходе расследования, блондин в мундире военного советника неспешно расстегнул картонное хранилище документов и вытянул из него сразу десяток листов.

— Вот портреты злоумышленников — их облик совершенно точно отображен благодаря некоторому, хм, изобилию свидетелей. Полиция достаточно быстро смогла отыскать меблированные комнаты, где они проживали, установить когда и под какими именами-фамилиями вьехали в пределы Российской империи…

Поначалу растерянно, а потом все с нарастающим недоумением рассматривая все новые и новые документы, что размеренно выкладывали перед ними, младший из братьев не вытерпел:

— Позвольте, а зачем вы все это рассказываете? Нет, мы вам очень сочувствуем, но?..

— Терпение, Лазарь Соломонович. Вскоре вы все поймете.

Подцепив кончиками пальцев целую брошюру в пружинном переплете, князь Агренев небрежно перекинул ее на противоположную сторону стола:

— Здесь отчет нанятых мной частных сыщиков. Видите ли, преступники оказались отставными нижними чинами Французского иностранного легиона; главным у них некий лейтенант Дюбуа, так же покинувший службу примерно с год назад. Сразу после того, как получил некое выгодное предложение от вот этого господина… Он вам, случайно, не знаком?

Мельком глянув на карандашный эскиз, Яков Соломонович отрицательно покачал головой — а вот Лазарь Соломонович задержался взглядом на портрете заметно дольше. Но тоже не признал.

— Должен вам признаться, господа, что русские сыщики после этого уперлись в своем расследовании в тупик: к счастью, французские детективы оказались более удачливы — и благодаря их стараниям мои люди смогли пригласить на приватную беседу двух бывших легионеров. А потом и их предводителя. Вот здесь нотариально заверенные копии их добровольных… Мемуаров. А вот здесь вы можете увидеть портреты нанимателей мсье Дюбуа. Он оказал нам поистине неоценимую помощь, не только хорошо поработав с художником, но и опознав своих заказчиков на представленных ему вскорости фотокарточках.

Даже не думая листать «мемуары», оба банкира с недоверием разглядывали три отлично отрисованных портрета. На одном уверенно опознавался девятнадцатилетний Александр, младший сын Лазаря. Второй отображал бывшего личного помощника Якова, который с год назад взял полный расчет и уехал куда-то поправлять здоровье. С третьего эскиза братьям-финансистам доброжелательно улыбался их общий племянник Даниил, сын ныне покойного старшего брата Самуила Соломоновича…

— Господа, вам и сейчас никто не кажется знакомым?

Дружно поглядев на Витте, не без успеха изображавшего из себя египетского Сфинкса, а затем обменявшись быстрыми взглядами друг с другом, братья вразнобой заявили:

— Это какое-то недоразумение!..

— Это какая-то ошибка!!!

Немного порывшись в «дипломате», военный советник достал помятую газету, и новую стопочку фотокарточек, держа последние на манер игральных карт.

— Знаете, господа, еще какую-то неделю назад я считал точно так же. Поэтому направил в Париж доверенного человека, дабы тот приватным образом переговорил с вашими родственниками. Встреча проходила в парижском «Кафе дю Круассан», и по ее итогу мой представитель получил пулю в руку, а один из пары сопровождающих его французских детективов обрел вечный покой. Ваш помощник, Яков Соломонович…

— Бывший! Мы расстались почти год назад!..

— Конечно. Так вот: ваш помощник тоже не пережил встречи. Две случайные пули, в спину и голову, не оставили ему никаких шансов. А стрелял в него вот этот человек…

С видом опытной гадалки Агренев выложил перед бледными банкирами первую фото-карту.

— Не узнаете?

— Нет!!!

— Отставной сержант-легионер Фийон. Очень недурной стрелок: именно он застрелил и нанятого мной детектива, и вашего помощника.

— Бывшего!!! Я уже тысячу раз объяснял, что он у меня уже давно не служит!

Выкладывая в короткий рядок четыре фотокарточки, светловолосый докладчик покладисто согласился:

— Разумеется. Тут вы сможете увидеть, как ваш сын, ваш племянник и не ваш помощник, заходят в «Кафе дю Круассан» вместе с сопровождающими их лицами. На обороте детектив обозначил точное время и дату — если это вас вдруг заинтересует.

Выложив оставшиеся фотокарточки, показывающее это же заведение после бурных переговоров, князь подытожил:

— Стрелявшие успешно скрылись, пострадавшие ПОКА молчат. Отчеты еще в пути, но вам обязательно доставят нотариально заверенную копию оных.

Закрыв «дипломат», Агренев со вздохом признался:

— Господа, узнай я всё это сразу после ограбления и пожара, наша нынешняя встреча бы не состоялась — по причине вашей трагической гибели. Теперь же я счел разумным не действовать резко, а испросить совета у Сергея Юльевича.

Витте, сидящий с каменным выражением на лице, коротко кивнул, подтверждая свое участие в судьбе влипших в неприятности финансистов Поляковых.

— Я ожидаю, что мне вернут прибор — замечу, в целости и сохранности. И разумеется, компенсируют все затраты, которые я понес по вашей вине.

— Да мы не!!! Кхм. Ваше сиятельство, позвольте вас заверить, что для нас все изложенное вами является полнейшей неожиданностью. Я готов ручаться, что это какая-то гнусная интрига против нашего семейства! Мистификация, если хотите!.. Ну посудите сами, зачем нам все это?

Старший брат энергично кивал, всем своим видом подтверждая убедительные заявления Лазаря.

— М-ну… Например затем, что у ваших предприятий и банков нарастает кассовый разрыв. Или затем, что вы увлеклись грюндерством, и выдали слишком много кредитов под «мусорные» бумаги. Господа, вы медленно, но уверенно движитесь к полному разорению — и в таких обстоятельствах…

— Чушь!!!

— В таких обстоятельствах возможность резко поправить свои дела — для вас должна быть просто манной небесной. Лазарь Соломонович, будете меня перебивать, у вас резко заболит голова и испортится зрение…

Почувствовав, как атмосфера в кабинете начала накаляться, министр финансов призвал всех к порядку:

— Господа!

Расценив это как несомненную поддержку, старший Поляков немедля обратился к хозяину дома:

— Сергей Юльевич, ну вы же нас давно и хорошо знаете! Мы солидные люди, у нас банки и предприятия, связи за границей и по всей империи, твердая репутация, наконец!!! Зачем нам пускаться в такие сомнительные авантюры⁈

Благожелательно кивнув, Витте успокаивающим тоном заметил Лазарю Полякову:

— Именно поэтому все мы и собрались здесь, дабы выработать устраивающее всех решение.

— Но мы не!..

Видя, что младший немного задохнулся от накала охвативших его эмоций, слово перехватил старший брат:

— Со всей ответственностью заявляю, что мы… И другие наши родственники не совершали того, в чем нас обвиняют. Если же Его сиятельство продолжит это утверждать, то следующая наша встреча состоится в зале суда!

— Суд? Потомственные дворяне Поляковы желают защищать честь и достоинство — в суде? Думаю, общество это оценит.

Иронично хмыкнув, светловолосый аристократ вновь открыл крышку своего саквояжа, вытянув на стол две одинаковые папки:

— Здесь, милостивые государи, краткий перечень ваших шалостей с акциями, чужими деньгами, закладными, казенными подрядами — ну и все тому подобное.

Шлеп!

Бросив первую папку перед старшим Поляковым, князь добавил:

— Конечно, здесь только то, что имеет твердую доказательную базу.

Шлеп!

Младший Поляков уставился на шумно упавшую перед ним укладку так, будто ему предложили сунуть руку в капкан.

— Сегодня в три пополудни я записан на прием к министру внутренних дел. Будет обсуждаться перевооружение нижних чинов полиции, но если мы здесь и сейчас не придем к соглашению… Учитывая известную нелюбовь государя-императора ко всему вашему семейству, итог предсказать несложно.

Пока читающий про свои шалости Лазарь Соломонович молча бледнел и краснел, родственник нашел в себе силы оторваться от целой череды возможных приговоров, утер смятым в комок платком пробившую виски испарину, и тихо вздохнул:

— Ваше сиятельство… Александр Яковлевич, как нам доказать свою непричастность к похищению вашего прибора?

— То есть, отдавать его вы не собираетесь, я правильно вас понимаю?

— Да как же можно отдать то, чего у меня… У нас никогда и не было? Чем хотите поклянусь: не брали мы этот ваш прибор. И тем более мы не виновны во всем остальном!

— Вы может быть и нет. А вот другие ваши родственники…

Выразительно кивнув на раскиданные по столу материалы расследования, князь Агренев напомнил, что возможность спокойно объясниться у младшего поколения Поляковых была. Поглядев на братца Лазаря, который все еще напоминал обликом свеженького покойника, банкир уткнулся глазами в стол и попросил время «на подумать».

— Двадцати пяти лет на каторге вам хватит? Именно столько присудит любой честный судья. А он будет именно таковым, уж я позабочусь. Если же вы думаете сбежать за пределы империи, то я просто назначу хорошую цену за ваши головы… Только за них, без всего остального.

ПРОДА:

— Александр Яковлевич⁈

Встрепенувшись, Яков с надеждой поглядел на хозяина кабинета — но тот, напомнив одной из сторон переговоров о правилах приличия, предпочел проигнорировать немой призыв другой стороны, которую на его глазах давили с неумолимостью дорожного парового катка.

— Хорошо. Возможно — только возможно! Мои племянники как-то причастны. Какую компенсацию вы бы нашли приемлимой для себя?

— Первое и самое важное: немедленное возвращение прибора в том виде, в котором его позаимствовали — надеюсь, что попыток вскрыть транспортный чехол не предпринималось?

— Мне это не…

— Да-да, я помню. Далее: все мои потери по результатам пожара будут компенсированы вами в двойном размере. И поверьте, счет вас неприятно удивит. Третье: пожизненный пенсион семьям или иным родственникам моих погибших служащих — которых убили, а потом сожгли французские наемники. И последнее: ваши племянники лет на десять… А лучше все двадцать, переберутся куда-нибудь подальше от империи.

Медленно сдвигая в сторону папку с компрометирующими его документами, старший финансист незаметно пнул под столом впавшего в оцепенение брата. Нашел время, истеричка чертова!

— Есть ли возможность увидеть упомянутый вами счет, Ваше сиятельство?

Пользуясь тем, что Агренев извлекал из «дипломата» две очередные брошюрки, Яков еще раз пнул младшенького, недвусмысленно намекая, что тому самое время подключаться к переговорам.

— Прошу.

Не желая получать третий «намек» подряд, Лазарь вгляделся в свой экземпляр княжеского счета. Что сказать: как им и обещали, сей документ не вызвал никакой радости — а только печаль и горечь от грядущих финансовых потерь. Два независимых оценщика изрядно постарались, скрупулезно посчитав все, что сгинуло в рукотворном пожаре, включая стоимость выгоревшего дотла строения. Так же на страницах отметились архитектор и подрядчики, в самые кратчайшие сроки отстроившие новый дом; оставила свой след покупка новой мебели и прочей обстановки. Ну а своеобразной «вишенкой» было спешное приобретение сразу двух домов, все на том же Невском проспекте — чтобы бедному погорельцу не пришлось мыкаться по съемным номерам дорогих гостиниц. Итоговая цифра… Она не просто царапала банкирские глаза, она их безбожно резала, заставляя сочиться кровавыми слезами.

— Четыре миллиона двести тысяч⁈ Но это же…

Лазарь Соломонович таки получил очередной братский пинок, и понятливо прикрутил фонтан своего праведного возмущения — чему немало помогла отчетливая тень радости, промелькнувшая на лице молодого военного советника Агренева.

— То есть, вы все же отказываетесь? Ну что же, раз соглашение меж нами невозможно…

Выразительно кашлянув, министр финансов Витте в очередной раз проявил себя как беспристрастный арбитр, призвав не делать поспешных выводов.

— Сергей Юльевич, но вы же сами слышали?

— Разумеется. Но все же мне мыслится, что соглашение меж вами еще возможно.

Последнее слово хозяин кабинета произнес с отчетливым нажимом, отчего тридцатилетний архимиллионер явственно поскучнел.

— Более того, господа: исходя из государственных интересов, должен со всей ответственностью заявить, что вы ОБЯЗАНЫ договориться!

Блюститель и распорядитель всех финансовых потоков Российской империи был абсолютно прав: открытый конфликт между собравшимися в его кабинете, не сулил ничего хорошего экономике страны. С одной стороны известный и довольно влиятельный клан Поляковых, имеющий давние связи с иностранными финансистами и кредитными учреждениями. Многочисленная родня в империи, просто дружественные семейства вроде тех же банкиров Гинцбургов, коммерсантов Рафаловичей и знаменитых чаеторговцев Высоцких. Банки, железные дороги, прочие разнообразные предприятия… А против них всего один, зато очень крупный промышленный и оружейный магнат князь Агренев, в предприятиях которого негласно участвуют своими капиталами многие представители высшего света — в том числе и некоторые члены августейшей Фамилии. Очень щедрый и последовательный меценат, давно и прочно принятый в великосветском обществе — а симпатии оного в сословном государстве значат ох как много! Впрочем, молодого архимиллионера благожелательно встречали не только на посольских приемах и благотворительных балах: в кабинетах многих министерств и казенных присутствий он тоже был весьма желанным гостем, да и за границей у молодого аристократа хватало влиятельных друзей. Опять же, как только в обществе и за рубежом станет известна причина конфликта…

Вот только Сергею Юльевичу совсем не улыбалось спасать за счет казны все поляковские банки (восемь штук только в прямом владении, между прочим!) и прочие разнокалиберные предприятия, от неизбежного разорения и банкротства. Еще меньше Витте радовала возможная паника на русских биржах, и уж совсем не хотелось думать о том, что может случиться с финансами империи вообще, и ее банковской системой в частности.

— Яков Соломонович, Лазарь Соломонович: я самым настоятельным образом рекомендую вам вступить в соглашение с Александром Яковлевичем!..

Упомянутые Витте банкиры после его слов тоскливо оглядели документы перед собой — особенно печально покосившись на укладки с описанием их действительно немалых прегрешений. Если бы не они, так еще бы побарахтались… Внезапно, победитель решил проявить великодушие:

— Господа, если вы до конца этого месяца вернете мне прибор, то я пойду вам навстречу в вопросе компенсаций. Договоримся о рассрочке выплат, или я вообще приму ее каким-нибудь непрофильным для вас предприятием.

Посветлев лицами, оба брата одновременно подумали о спичечной фабрике в Персии — которую они по недосмотру отстроили в местности, где лес отродясь не рос. Да и кроме фабрики были у банкиров интересные варианты токсичных для них активов…

— Ваше сиятельство, вы уже неоднократно упоминали некий важный для вас прибор. Не могли бы вы… Гхм, во избежания случайных ошибок с нашей стороны, добавить подробностей?

После свой просьбы, Поляковы смогли наблюдать череду непонятных переглядываний между взявшим их за горло (фигурально выражаясь) промышленным магнатом и Его высокопревосходительством Витте.

— Что же, можно и подробностей.

С этими словами князь опять полез в свой трижды проклятый «дипломат», достав из него несколько фотокарточек.

— Вот так выглядит транспортный защитный чехол прибора. Выполнен из бериллиевой бронзы вполне достаточной толщины, с торца имеется наборное устройство, посредством которого чехол можно безопасно вскрыть.

Не понаслышке знакомый с устройством различных сейфов, Лазарь Соломонович оценил наличие сразу двух замочных скважин и шести дисков со слаборазличимыми на черно-белом фотографическом изображении циферок и буквиц. Подбирать код можно о-очень долго!

— Эм… А как выглядит сам прибор?

Незаметно ежась под ставшим удивительно тяжелым взглядом тигриных глаз военного советника, банкир торопливо пояснил:

— На тот случай, если чехол все же каким-то образом повредился…

Задумчиво пробарабанив по столешнице замысловатый ритм, Агренев нехотя выдавил из себя:

— Небольшой цилиндр из искусственного хрусталя, внутри провода из золота и светящийся зеленым светом сердечник, с частыми прожилками белого металла.

Подумав еще, молодой архимиллионер не глядя пошарился рукой в своем модном саквояже, достав одинокий лист бумаги.

— Сердечник состоит из металлического радия высокой чистоты, общим весом в пятьсот тридцать грамм. По моей просьбе, в «Лабораториях Менделеева» составили справку по стоимости получения одного грамма радия: прошу, полюбопытствуйте.

Осторожно приняв документ, младший из братьев его освидетельствовал, после чего, издав невнятный звук, позволил и старшему брату приобщиться к сведениям с передового края высокой науки.

— Оставьте справку себе, вы же наверняка пожелаете проверить расчеты. Этот сердечник — все, что осталось от случайно обнаруженного в сибирской глуши метеорита, упавшего туда в незапамятные времена. Геологи искали железную руду, а нашли… Гм. Яков Соломонович, вы, похоже, не вполне доверяете своим глазам?

— С трудом верится, что на выделку всего одного грамма радия потрачена сумма, эквивалентная двумстам килограммам чистого золота!

— Понимаю, для меня это тоже было не самым приятным открытием. С вашим умением обращаться с цифрами, вы наверняка уже подсчитали, на какую сумму меня огорчили ваши племянники?

Поляковы, разумеется, подсчитали, ужаснулись, повторили расчеты, и все равно, в их сознании с трудом укладывался тот невозможный факт, что какой-то кусок редкого металла «равновесен» по стоимости ста тридцати тоннам казначейского золота девятисотой пробы⁈ Зато наконец-то появилось понимание, почему Александр и Даниил Поляковы вообще могли пойти на такую чудовищную авантюру. Больше ста семидесяти миллионов рублей на ассигнации!!!

— Цену мифрила… Белого металла, образующего прожилки, пока установить не удалось — ибо на земле такового покамест не находили. Но вы, господа, и за радий не сможете расплатиться, даже если по примеру ветхозаветного Иосифа всем семейством подадитесь в рабство.

Взгляд блондина в вицмундире Военного ведомства был столь тяжел и выразителен, что финансисты предпочли отгородиться от него справкой из «Лабораторий Менделеева» — дружно сделав вид, что тщательно вчитываются в столбцы несложной цифири.

— Господа, вас не затруднит, уделите мне еще немного своего времени?

Банкиры, придавленные несуразно-громадной суммой, которую все никак не могли «переварить» и принять, нехотя оторвались от изучения безумно интересной справки.

— Благодарю. Раз мы с вами достигли соглашения в главном вопросе… Мы ведь достигли?

Обреченно прикрыв глаза, Яков Соломонович разлепил онемевшие губы и вытолкнул хриплое:

— Да.

Младший Лазарь просто кивнул, вложив в это действо всю обуревавшую его скорбь и печаль.

— Тогда последний важный момент. Я не буду препятствовать вашему выезду за пределы империи, и не буду приставлять к вам своих людей для слежки — надеюсь, это поспособствует скорейшему вашему воссоединению с племянником и сыном. Взамен, мы подпишем несколько документов, среди которых будет и договор аренды моего прибора, под залог всего вашего имущества. Срок действия аренды — с ноября прошлого года, по первое апреля нынешнего, в качестве оплаты пойдет ваша компенсация, размер которой мы уже оговорили.

Пока старший из финансистов ошарашенно таращился остекленевшими глазами на титулованного грабителя, младший откинулся всем телом на спинку стула и отрешенно заметил:

— Ваше Сиятельство, не сочтите за грубость, но это невозможно. Никакой прибор не может… Нет, это решительно невозможно!

— Мне нужны хоть какие-то гарантии вашего возвращения.

— А что вас заставляет думать, что мы пожелаем навсегда остаться в Париже?!?

Поглядев на внимательно слушающего их Витте, промышленный магнат тонко улыбнулся:

— А, так до вас не довели все подробности?

После этих слов и так хмурый министр финансов стал откровенно мрачным.

— Этот прибор является важной, и, к сожалению, незаменимой частью некоего устройства, посредством которого можно быстро и точно проводить геологические изыскания на значительную глубину. К примеру, обнаружить на Самарской Луке месторождение нефти всего за один пролет дирижабля с подвешенным к нему поисковиком. Или найти в водах Балтики затонувший корабль с сокровищами…

Сделав паузу в десяток секунд, князь Агренев опять холодно улыбнулся и продолжил:

— Поэтому сначала мы подпишем договор аренды, и соответствующим образом его оформим и заверим. Затем еще несколько незначительных формальностей, и вы будете вольны отправляться во Францию.

По-прежнему мрачный хозяин кабинета откровенно проигнорировал умоляющие и даже панические взгляды финансистов.

— Где, надеюсь, что вы приложите все свои силы к возвращению моей собственности.

Расстегнув пару пуговиц своего форменного вицмундира, военный советник извлек наружу и демонстративно освидетельствовал блеснувший округлым стеклом циферблат наручного хронометра. Вообще-то, ношение таких часов вместо традиционной «жилеточной» мужской классики было одним из верных признаков не совсем традиционной ориентации «носителя» — но Александр Агренев подобным откровенно пренебрегал. Впрочем, великосветское общество прощало ему и не такие причуды… Что не отменяло разочарования и досады иных титулованных любителей особенно крепкой мужской дружбы, считавших князя чуть ли не провокатором.

— Время, господа. Через час с четвертью меня ожидают в министерстве внутренних дел, так что если мы с вами все же пришли к соглашению?

Вид банкиров лучше всяких слов свидетельствовал, что кто-то может и пришел, а вот их пригнали пинками.

— Что же: на улице, во втором лимузине вас очень ждут мои поверенные в делах.

Засунув пальцы под накрахмаленный воротничок, Яков Поляков дернул рукой, ослабляя тугую удавку — пока его брат несколько потерянно собирал со стола все представленные им доказательства.

— Ваше сиятельство.

— Да?

— Нам необходимо время, чтобы собрать всех родственников и ввести их в курс… Произошедшего. К тому же, поездка во Францию тоже может затянуться…

— Понимаю ваши затруднения. Мне тоже в первых числах апреля надо будет проводить собрание акционеров «Общества по поиску морских кладов». Четыре Великих князя, представитель Ее императорского величества вдовствующей императрицы Марии Федоровны, и ряд иных, пусть и менее значительных, но тоже весьма влиятельных персон. Не желаете вместо меня рассказать им, что деньги на переоборудование поискового судна успешно освоены, а вот самого поисковика нет? Уверен, вас выслушают с большим интересом…

Покидая строение нумер сорок пять по набережной Мойки, два известных на всю Российскую империю брата Поляковых выглядели так, будто в служебных апартаментах этого дома квартировал не министр финансов Витте, а старый и весьма кровожадный упырь. Серые и сильно постаревшие лица, шаркающая походка, подрагивающие руки, прижимающие к груди ворох бумаг, практически мертвые глаза… Словно кто-то разом выпил из них всю радость и даже самый смысл жизни! Наблюдавший из окна за исходом евреев-финансистов из своего дома, Его высокопревосходительство неопределенно хмыкнул и вернулся обратно на свое место во главе «переговорного» стола.

— Александр Яковлевич, позвольте поблагодарить вас еще раз за… Понимание.

Витте непритворно вздохнул, давя в себе желание схватить и скомкать несколько листов прекрасной веленевой бумаги — на которой сухим казенным языком были указаны персоны, благодаря которым младшие Поляковы узнали как о самом приборе, так и о его возможностях. Вот так вот черным по белому и указаны: его супруга и ее чертова родня!

— Пустое, Сергей Юльевич. Нелепая цепь случайностей, от которых никто не застрахован… К тому же, тайну прибора все равно не удалось хранить сколь-нибудь длительное время: у меня уже интересовались источником невероятной удачливости моих геологоразведочных партий.

Заглянув в пустой «дипломат» и наконец-то его закрыв на оба замочка, военный чиновник обаятельно улыбнулся:

— Но я все равно рассчитываю на ваше понимание в вопросе с братьями фон дер Визе.

Вздохнув, министр финансов всем своим видом показал, что понимание будет — особенно если его собеседник уступит государственной казне часть своей будущей добычи.

— Как я понимаю, для них у вас тоже есть укладки с весьма убедительным содержимым?

Сначала князь просто коротко кивнул, одновременно вставая и подхватывая в руку свой стильный саквояж. Затем, изобразив на лице тень легких сомнений, остановился и «нехотя» поведал:

— Вы, наверное, слышали, что покойный ныне Блиох имел личный архив и писал мемуары?

Провожавший гостя Витте сразу же насторожился при имени своего первого покровителя — и в особенности памятных записок, где наверняка были упомянуты и его шалости.

— Да, мне говорили…

— Весьма занимательное чтение, доложу я вам! Жаль только, из-за одного знакомого нам генерал-майора от статистики Васильева, приходится хранить архив вне пределов империи. Впрочем… В следующем месяце у меня состоится служебная поездка в Берлин — и если вам интересно, то я бы мог привезти рукопись. Так сказать, на ознакомление… Или даже рецензирование?

Опытный интриган очень положительно отреагировал на предложение «отрецензировать» опасные для него мемуары, проводив гостя аж до лестницы на первый этаж и так тепло попрощавшись, что у ливрейных от служебного интереса едва парики дыбом не встали. Пройдя обратно к себе, министр финансов некоторое время бесцельно походил по кабинету, фальшиво мурлыкая себе под нос какую-то мелодию. Затем встал у окна и поглядел на небо, затянутое хмурыми тучками:

— Начался день дурно, зато продолжился очень даже… Мда. А ведь неплохо месяц начинается, а⁈