Число зверя

31

Тридцатого декабря в Кремлевском дворце проходил правительственный прием, посвященный наступлению 2000‑го года. Господин Вагнер в числе приглашенных слонялся по залу и ощущал сильное беспокойство. Поначалу он воспринял его как обычную депрессию, посещавшую его в последнее время все чаще, и постарался заглушить лошадиной дозой алкоголя. Но это не помогло.

Из обрывков услышанных разговоров до него стал доходить поистине ужасный смысл происходящего. Президент уходит со своего поста и оставляет за себя премьера. Господин Вагнер знал, что злейшего врага у него нет, за исключением родственников жены. Самым обидным было то, что для победы ему не хватало всего одного дня.

Он заметался по залу в поисках тех, от кого мог бы получить необходимую информацию в полном объеме. Но ни помощника президента Шнопака, ни кого-нибудь из его команды в зале видно не было.

Наконец Вагнер увидел нужное лицо. Торопливо семеня и разбрасывая на ходу извинения, зал пересекал очень бледный Марат Тоцкий. Он промчался мимо Вагнера, отодвинув его плечом, и полетел дальше в направлении выхода.

Вагнер догнал его уже на улице, на ступеньках лестницы.

— Постойте, мистер Тоцкий! — воскликнул он. — Куда вы бежите? Что происходит?

— Что? — Визажист уткнулся в Вагнера невидящим взглядом. — Ах, это вы? Ничего. Все нормально. Никто никуда не бежит. Просто у меня билет в Штаты. Меня там ждут друзья, чтобы вместе встретить Новый год. А вы что подумали?

Вагнер понимал, что напоминать сейчас Марату о том, чем он ему, Вагнеру, обязан, по меньшей мере бессмысленно. Визажист явно был в панике. Поэтому Вагнер лишь спросил его:

— А куда делся Шнопак?

— Шнопак? — снова переспросил Тоцкий. — Думаю, уже улетел. Кажется, во Францию. Президент и члены его семьи получили гарантии. Ни я, ни Шнопак членами семьи не являемся, следовательно, гарантии на нас не распространяются. Приходится подумать и о себе. Прощайте, мистер Вагнер, и спасибо за все.

«Вот так, этот хоть поблагодарил. А Шнопак, сан бич, смылся и даже ручкой на прощанье не помахал», — с гневом и обидой подумал мистер Вагнер.

Можно только гадать, что сыграло в состоянии мистера Вагнера роковую роль: уличный холод, испытанный им сильнейший стресс или выпитый алкоголь. Он вдруг почувствовал резкую боль в пояснице. Ощущение было такое, словно его ударило бревном. Мистер Вагнер потерял сознание и рухнул прямо на ступеньки Кремлевского дворца.

В палате Центральной клинической больницы, куда он был срочно доставлен, приступ был купирован, и господин Вагнер узнал неутешительный диагноз. Врожденная болезнь почек резко обострилась. Ему срочно требовалась операция по трансплантации этих органов.

Врачи приняли решение перевезти больного в его собственный медицинский центр, как только позволит его состояние. В срочном порядке была подана заявка на трансплантант. А пока господина Вагнера временно подключили к искусственной почке.

Подготовка к операции и поиск донорского органа не представляли проблемы, но должны были занять несколько дней. Операцию решено было провести как можно скорее, сразу после Нового года. Врачи не догадывались, что для господина Вагнера их решение было равносильно смертному приговору. Причем приговорил он себя сам.

Придя в себя, он первым делом распорядился разыскать нескольких людей. Из четырех фамилий найти удалось лишь одного. Бывшего помощника бывшего президента. Через час тревожного ожидания в палату господина Вагнера впихнули растерянного Шнопака. Вагнер потребовал, чтобы их оставили вдвоем.

— Вы в курсе последних событий? — спросил он бывшего разведчика.

— Что вы имеете в виду? — поинтересовался тот. — Уход президента или вашу болезнь?

— И то, и другое, — в раздражении от его тупости прорычал Вагнер. — Тогда действуйте, и как можно быстрее!

— В каком смысле? — недоуменно протянул Шнопак. — Что именно делать?

— Да вы полный идиот! Операцию необходимо отменить.

— Вашу операцию?

— Кретин! Операцию «Армагеддон», — в ярости прошипел Вагнер.

Шнопак был абсолютно подавлен и растерян.

— Но это невозможно, — промямлил он. — Механизм уже запущен!

— Значит, его нужно остановить!

— Как? Такой вариант не был предусмотрен планом.

— Как угодно! Отключить, сломать, взорвать! Делайте что хотите, и запомните: прежде чем подохнуть, я отправлю вас всех впереди себя!..

Для начала Шнопак позвонил Биркину. Тот не снимал трубку. Тогда Шнопак набрал служебный номер полковника Спицына.

— Кто его спрашивает? — поинтересовался мужской голос — видимо, адьютант.

Шнопак представился по всей форме. Голос в трубке помедлил, потом спросил:

— А вы разве не знаете, что полковник погиб?

— Погиб? Когда?

Шнопак сопоставил полученную информацию с фактами из жизни и сделал вывод, что Спицын с Биркиным погибли вскоре после беседы с ним, когда приняли решение выйти из дела. Значит, слушал их не только Рудаков? Но в таком случае и сам Шнопак находится в опасности.

Шнопак боязливо оглянулся и снова взялся за трубку мобильника. В кабинете генерала Павлова в гарнизоне Боженово ему ответил автоответчик. Шнопак терпеть не мог общаться с автоматами, но сейчас ему было не до эмоций. Дождавшись установленного сигнала, Шнопак торопливо заговорил:

— Алло, товарищ генерал, это Шнопак. Вагнер распорядился немедленно прекратить операцию! Немедленно! Это вопрос жизни!

При этом он мог только гадать — услышит ли его сообщение хоть кто-нибудь.

Потом он набрал номер приятеля из ФСБ. Тот взял трубку.

— Леша, — попросил его Шнопак, — не в службу, а в дружбу, разыщи мне телефончик Рудакова из внешней разведки. Да, по-моему, он сейчас в какой-то частной фирме трудится.

Бывший резидент сам снял трубку.

— Рудаков слушает. Кто? Шнопак? Ушам своим не верю. И что тебе от меня понадобилось?

— Я хочу вам помочь.

— В чем?

— Предотвратить «Армагеддон».

В телефонном эфире возникла пауза. Рудаков обдумывал услышанное.

— Давай встретимся на нейтральной почве. Скажем, в центре ГУМа у фонтана, — предложил он.

— Там сейчас елка стоит, — поправил его Рудаков.

— Тогда под елкой. Через полчаса устроит?

— Договорились. Жди. — Рудаков положил трубку и стремительно направился в гараж, где стояла их кооперативная «Нива».

В ГУМ он приехал намного раньше назначенного срока, прошел до установленной в центре елки, недовольно покачал головой — маловата! То ли дело раньше! Потом поднялся наверх и осмотрелся.

ГУМ, или «сарай» на жаргоне оперативников, всегда считался раздольем среди профессионалов. Здесь было удобно как следить, так и уходить от слежки. Но только для профессионалов. Для неумелых дилетантов он превращался в ловушку.

Рудаков неторопливо прошелся взад-вперед, присматриваясь к покупателям. Особенно к тем, кто занимал удобные для наблюдения точки. Срисовал бригаду оперов, работающих по карманным ворам. Ничего похожего на серьезную наружку не наблюдалось. Значит, его разговор со Шнопаком не слушали и на явочном месте их не ждали. Но это вовсе не означало, что Шнопак не приведет за собой хвост.

Так оно и получилось. Шнопак шел по второй, средней линии ГУМа со стороны Ильинки. По галерее второго этажа с двух сторон его сопровождали парни в черных куртках. Ориентируясь на них, вне пределов прямой видимости, на приличном отдалении за Шнопаком двигались еще трое парней явно из той же команды. Шнопак на ходу «кусался», «давил косяка», то есть вертел головой в разные стороны, но слежки не замечал.

Рудаков отошел в сторону, чтобы Шнопак, увидев, не «спалил» его, и принялся наблюдать за преследователями Шнопака. Они грамотно расположились по углам верхней площадки, держа объект в поле зрения. Группа захвата внизу спряталась за углом. Между собой неизвестные общались с помощью оперативных раций.

Рудаков думал над тем, как вытащить Шнопака и не попасться самому. Самым простым и доступным выходом было натравить на Шнопака милицию. В отделении Рудаков нашел бы способ связаться с ним.

Шнопак терпеливо прогуливался под елкой, изредка поглядывая на часы. Рудаков снял трубку справочного телефона и произнес:

— Срочное сообщение для милиции. В центре ГУМа возле елки находится торговец наркотиками с партией товара. Он ожидает сообщника, но тот не придет. Наркоторговец может уйти в любую минуту. Его необходимо задержать.

Он повесил трубку и неторопливой походкой направился на соседнюю линию. Оттуда ему была видна норковая шапка Шнопака и часть его дубленки. Неожиданно шапка слетела у того с головы, а туловище резко наклонилось в сторону и выпало из поля зрения.

«Повязали», — определил Рудаков и двинулся наперерез по параллельной линии, чтобы перехватить Шнопака с сопровождающими до выхода из магазина и в то же время не привлечь внимание наружников в черном.

Когда он вышел на среднюю линию и посмотрел с галереи вниз, то не поверил своим глазам. Ни Шнопака, ни задержавших его милиционеров, ни таинственных преследователей в черных куртках нигде не было.

Рудаков бросился по лестнице вниз. Его внимание привлек невнятный шум, который доносился из подвала. Он спустился еще на один пролет и замер.

Один человек в милицейской форме и трое в штатском слабо шевелились, пытаясь подняться на ноги и относительно громко матерясь при этом. Рудаков догадался, что это и есть местная группа захвата. Парни в черных куртках сработали нагло, но оперативно.

Расталкивая покупателей, Рудаков рванулся к боковому выходу в Ветошный переулок, куда могли заезжать машины. Когда он выбежал из дверей, то увидел, как чуть дальше резко тронулся с места темно-синий микроавтобус «шевроле». Задний номер машины был совершенно залеплен мокрым снегом или его имитацией.

Люди в черном увозили бывшего помощника президента в неизвестном направлении.

32

Тридцать первое декабря было у Крюкова любимым днем в году. Он всегда мечтал провести его спокойно, с чувством и с толком, никуда не торопясь, в предпраздничном настроении.

Ему претил обычай советских времен посвящать последний день года решению производственных проблем, не решенных за весь прошедший год, прочесывать магазины в поисках шампанского и иных недокупленных к праздничному столу дефицитов или наряжать в последний момент елку.

Он ненавидел манеру прибегать и падать за новогодний стол с последним ударом курантов, с высунутым от усталости и напряжения языком, а потом, первого января, с тупой от ночной пьянки и недосыпа головой не то праздновать, не то опохмеляться.

И, тем не менее, именно такая процедура повторялась ежегодно.

Утром 31 декабря Крюков позвонил по телефону, оставленному отцу Николаю похитителями Ирины.

— Ты Крюков? — спросил неизвестный.

— Да. Что дальше?

— Твоя подруга у нас.

— А вы в курсе, сколько по новому кодексу полагается за похищение? — в свою очередь поинтересовался Крюков. — Могу дать юридическую консультацию. Цена обычная — двести долларов.

— Мы ее не похитили, а спасли. Ее хотели убить.

— Я сразу догадался, что вы из группировки Деда Мороза. И что же вы хотите за свой подвиг? Ордена, медали или арбуз от Ленина?

— Кончай травить. Встретимся через час у метро Боженово. Приезжай один.

На встречу Крюков прикатил на метро, чтобы иметь свободу маневра. Здесь его ждал темно-синий микроавтобус. Он подошел и постучал в дверь. Она открылась. Парень в черной куртке спросил:

— Тебе чего?

— Вы не меня ждете? Я Крюков.

— Садись. — Парень отодвинулся, пропуская его в салон.

Кроме привратника и водителя, внутри был еще один человек, по ширине занимавший все заднее сиденье.

— Давай знакомиться. Я — Бурый, — прогудел он низким басом. — Сейчас ты ответишь на один вопрос, и мы решим, как нам дальше жить. Согласен?

— Это и есть твой вопрос? Ладно, валяй.

— За что ты убил Сармата? — пробасил Бурый.

— А кто такой Сармат? — в недоумении пожал плечами Крюков.

— Вопрос очень серьезный, — не ответил на его вопрос Бурый. — За последнее время убито семеро наших парней. Это слишком много. Мы не знаем, кто и почему их убил. Кроме одного случая. Я имею в виду Сармата.

— Где и когда это случилось?

— Он должен был охранять каких-то свидетелей. Его наняла твоя охранная фирма.

— Понял, дальше можешь не рассказывать. Не убивал я его.

— Кто же его тогда убил?

— Парень, которого он должен был охранять и едва не ухлопал. Это получилось случайно. Кстати, по графику охранять он должен был совсем другого человека.

— Где тот человек? — спросил Бурый.

— Не знаю. Он исчез. Я считаю, ваш Сармат был потрошителем. Мясником. Вернее, одним из них. И вас я считаю ребятами из той же компании.

Бурый покачал головой.

— Нет, мы из другой компании.

— Хочешь сказать, что у тебя нет татуировки — черепа с крылышками на левом плече? И надписи «ОШБОН-КУРГАЙ»? — сделав наивное лицо, спросил Крюков.

Бурый молча задрал рукав майки и показал татуировку.

— Она у меня есть. И череп, и надпись. Но я не потрошитель. И Сармат им не был, я за него ручаюсь.

— А кто был? Если знаешь, то колись, да побыстрее. Новый год скоро.

Бурый тяжело вздохнул:

— Ладно, постараюсь объяснить. Ты в армии служил?

— Приходилось. — Крюков поежился. — Не скажу, что получил удовольствие, близкое к оргазму. У меня на кирзу аллергия. А тебе, вижу, служба медом показалась. Так?

— Именно. Боевое братство — для меня это не пустой звук.

— Если бы только для тебя одного, — заметил Крюков. — А то вас таких братьев-героев полстраны, если не больше. И всем жрать давай. А ты работать не пробовал?

— Я ведь могу и не рассказывать, — обиделся Бурый. — Разбежимся, будто и не двоюродные.

— Ладно, извини, проехали. Как я понял, служили вы в крутых супервойсках, круче вас — только яйца под майонезом. И поскольку никто не знал, что с вами, такими крутыми, делать, то из армии вас поперли.

— Угадал, — невесело усмехнулся Бурый. — И если раньше отсев у нас был только туда, — он указал глазами вверх, на небо, — то после увольнения ребят повело. Служба была, сам понимаешь, не простая и не легкая. Не все выдержали, у многих резьбу сорвало. Кто спился, кто на иглу подсел, а у кого и крыша поехала. Само собой, когда у парня с такими навыками едет крыша, это чревато многими неприятностями. После увольнения те, кто не выдержали и опустились, были предоставлены сами себе. Их вроде как списали по акту. Сдается мне, что твой Мясник сам из них и группу сколотил из таких же ребят. А теперь подставляет их вместо себя. Я проверил. Все, кого ты убил, оказались из числа отбракованных. Все, кроме Сармата.

— Но тогда выходит, что Мясник тоже кто-то из ваших, и ты его должен знать, — заявил Крюков.

— Да. Думаю, и ты его должен знать. Чувствую, что крутится он где-то рядом. Был у нас командир — Волкодав. Убили. После него командиром стал Риф. Рудаков Иона Федорович. Ты его должен знать.

— Кого? — Крюков от такой новости чуть не выпал в осадок. — Иону? Благодетеля? Еще бы! Значит, вот откуда у него ноги растут! То-то я чувствую — воняет. Вот, значит, почему старик Рудаков водку трескал и Тарасом Бульбой себя называл! Ну, от греха сыноубийства я его постараюсь избавить. Сам Ионе-Иуде глотку перережу!

— По моим прикидкам, Мясник Волкодава убил. А самое главное, что знаю его не только я, но и ты. Вот и прикинь. — Бурый выставил перед носом Крюкова палец чудовищных размеров. — В этом деле ты крайний. Тебе нужен Мясник, мне — тот, кто убивает моих ребят. То есть он же.

— А Ирина?

— Она пока побудет у нас. Для нее так будет безопаснее, а для тебя — мягкий ошейник. Мне нужны гарантии, что ты не играешь против меня и не работаешь на Мясника.

— Сначала я должен поговорить с Ириной и убедиться, что с ней все в порядке.

— Пожалуйста, — развел руками Бурый. — Дать телефон?

— У меня свой есть. Просто скажи номер.

Крюков набрал номер и долго слушал длинные сигналы.

— У тебя в лавке обед когда бывает? — спросил он Бурого. — Не подходит никто.

Бурый резко повернулся к шоферу:

— Гони на базу в темпе!

База Бурого располагалась за Московской кольцевой автодорогой неподалеку от бывшего дворца Касьяна в старом деревянном доме. Когда Крюков и Бурый добрались до него, то обнаружили полный разгром. Возле входа неподвижно лежали двое бойцов Бурого. Оба были убиты несколькими ударами ножа.

Бурый, окаменев, застыл возле дверей. Крюков не смог скрыть ярости:

— Вы, блин, спецы-диверсанты, мастера по части поднасрать! Если нужно кого-то убить или похитить, тут вам нет равных. Но для чего-нибудь путного вы абсолютно непригодны! Сторож из гастронома даст вам в этом деле сто очков вперед. Запомни — людей охранять — это не Амина во сне резать!

— Ладно, проехали. — Бурый кусал губы, так как понимал, что кругом виноват сам. — Давай думать, что дальше делать будем. Надо…

— Ничего не надо, — перебил его Крюков. — Вы будете ждать моего звонка. И никакой инициативы, в том числе и разумной. Иначе обещаю тебе и твоим ребятам лет по двадцать кичи крытого режима. Если будешь себя хорошо вести, скажу, кто убил твоего Собаколова.

— Волкодава, — буркнул в ответ Бурый.

— Тем более. Когда мне понадобится помощь, чтобы высадить дверь или перебросать машину кирпичей, я непременно к тебе обращусь. А пока будь другом — не мешай. Сохрани Бог от таких помощников, а с врагами я и сам справлюсь.

Но оттого, что он наговорил Бурому гадостей, легче почему-то не стало.

Получив и тщательно взвесив товар, Мясник проводил Мерфи в кабинет генерала Павлова.

— Пошли, рассчитаемся.

Мерфи допускал, что в качестве расплаты может получить пулю или нож в спину. Но Мясник бросил на стол пакет с пачками долларов:

— Пересчитай!

— Порядок. — Проверив деньги, Мерфи повернулся к Мяснику. — Я могу ехать?

— Поживешь пока с ребятами в казарме, — распорядился Мясник, встал и открыл дверь в коридор. — Эй, орлы, устройте «сникерса» в казарме на пару дней.

Эту пару дней Мерфи пил, смотрел видак в прокуренной казарме и бесцельно околачивался по территории военного городка. На охраняемую площадку его не пускали.

В первый же вечер свободные от смены охранники собрались в каптерке, чтобы уколоться краденным у своего же босса героином. Похищенное восполнялось мелом. К Мерфи, который торчал возле телевизора, подошел парень со стеклянным взглядом.

— Эй, «сникерс», двинешься с нами на брудершафт?

— Я кроме водки ничего, проверенный товаришч! — сверкнул зубами Мерфи.

— Проверенный? — недобро прищурился боец. — Запомни, черняга, если стукнешь шефу, что мы тут герыч бодяжим, от тебя в натуре ничего не останется. А кто не в доле, тот потенциальный стукач!

— Я через границы часто езжу, мне вены портить нельзя, — покачал головой Мерфи. — Лучше я покурю свою травку.

Парень посмотрел на свои руки, от кисти до локтя сплошь усыпанные «дорогами» — точками от уколов, смутился, пробормотал:

— И где только так по-русски чесать насобачился?

И отошел в сторону.

На следующий день Мерфи встретил его в карауле. Тот накручивал километры между складами и самой дальней казармой, где, как понял Мерфи, никто не жил. Они кивнули друг другу как старые знакомые.

— Сушит, — пожаловался часовой. — Сейчас бы вмазаться. Не хочешь сходить? Тут рядом.

— А таблеток у вас нет? — поинтересовался Мерфи.

— Аптеку жрешь? — презрительно усмехнулся новый друг. — Вроде у ребят тарен где-то завалялся. В комплекте защиты от радиации.

Вместе с часовым, закинувшим автомат на плечо, как мотыгу, Мерфи прошел к отдаленной казарме, не обращая внимания на грозную табличку: «Стой! Запретная зона!». В казарме никого не было. Часовой проводил Мерфи в каптерку. Здесь он открыл шкаф, достал «дежурный чемодан» и полез за инструментом.

Пока часовой отсыпал дозу в ложку, доливал водой из бутылки и кипятил раствор на зажигалке, Мерфи оглядел помещение и заметил, что пол в каптерке усыпан «гаражами» — обертками от шприцев и самими использованными шприцами.

— Залезь на верхнюю полку, там то, что тебе надо, — велел часовой.

Мерфи открыл шкаф и на указанной полке нашел упаковку оранжевых таблеток. Он сделал вид, что открывает их.

— Чем запить? — спросил он.

— А ты что, уже?

Часовой был целиком поглощен своей процедурой и не обращал на негра никакого внимания. — Погоди, кинь и мне планку.

Мерфи протянул ему упаковку из десяти таблеток. Парень отправил их в рот и запил водкой из бутылки, которую достал из стола.

— На, догонись. — Он протянул бутылку американцу. — Тяга ломовая, трое суток потом ничего не надо.

Он откинулся на пружинную койку и поплыл. Автомат его валялся на полу. Мерфи подумал, что мог бы спокойно перестрелять сейчас всю банду, но у него была другая задача.

Он осторожно вышел из каптерки и пошел по гулким плиткам коридора. Грязь и пыль говорили о том, что помещением давно не пользовались. Но оказалось, это не так. Когда Мерфи поравнялся с зарешеченной дверью ружпарка, изнутри донесся слабый хриплый голос:

— Помогите!

Мерфи заглянул за прутья решетки. Внутри комнаты не было ни пирамид с оружием, ни столов для чистки и смазки. Стены и потолок носили следы незаконченного ремонта.

На полу сидел человек, прикованный за ногу к батарее парового отопления. Рядом с ним, также прикованный, лежал другой, без признаков жизни.

— Кто вы? — спросил Мерфи.

— Я помощник президента Шнопак, — еле слышно сообщил пленник. — Помогите мне выйти отсюда.

— У меня нет ключей, — сказал Мерфи. — Но я могу сообщить о вас в милицию.

— Да, сообщите! Меня похитили! Скажите им, где я. И обязательно передайте, что «Юнител» надо срочно разрушить. Нужно разбить «Апекс», запомните это! Разбить «Апекс»!

— Может быть, позвонить в ФСБ? — спросил Мерфи.

— Нет, ни в коем случае! — испугался Шнопак. — Этот человек, — он указал на неподвижно лежащее тело, — был сотрудником ФСБ. Он работал на полковника Тюрина. Они его убили. Они и меня убьют, если вы не сообщите!

— Скажите, а здесь не было девушки? Ее тоже похитили эти люди. Ее сюда не приводили? — снова спросил Мерфи.

— Девушки? — раздраженно переспросил Шнопак. — Не было тут никаких девушек. Идите же быстрее, иначе меня убьют.

— О’кей, — сказал Мерфи и направился к выходу.

Внезапно с улицы донесся шум. К казарме подъехала машина. По ступенькам затопали тяжелые берцы. Мерфи успел заметить приоткрытую дверь канцелярии и нырнул туда. Дверь до конца он не закрыл и смог наблюдать через щель за происходящим.

В коридоре казармы появились люди. Впереди шел Мясник. Он не скрывал своего недовольства.

— Бардак, мать вашу! Где часовой? Опять, поди, наширялся! Если найду суку, убью собственной рукой!

За ним трое бойцов в черной униформе ввели девушку. Несмотря на то, что лицо девушки было закрыто повязкой, Мерфи узнал ее — это была Ирина.

— Вот он, сука, тащится! — Мясник стоял возле открытой двери каптерки.

Звук выстрела подсказал американцу, что Мясник слов на ветер не бросает.

— Куда бабу девать? — спросил Мясника один из бойцов. — Может, тоже в ружпарк закроем?

— К этим? Ни в коем случае! Они уже покойники! — распорядился Мясник. — За нее вы трое мне головой отвечаете. Если что случится или она на вас пожалуется — растреляю на месте как эту мразь. Уберите его, а ее закройте пока в канцелярии.

Мерфи не сразу понял, что Ирину ведут именно туда, где он прятался.

33

По предпраздничным улицам Крюков добрался до офиса своего кооператива. Там он нашел унылого Рудакова-старшего. На сей раз тот был абсолютно трезв.

— У нас еще что-то случилось? — поинтересовался Крюков.

— Да, случилось. Но сначала я должен тебе кое-что рассказать, — признался Рудаков.

— Если вы о сыне, то не стоит. Я уже в курсе. Приношу свои соболезнования. Лучше иметь дочь-проститутку, чем такого… Так что там стряслось?

— Со мной на связь вышел Шнопак, — начал Рудаков уже несколько бодрее. — Шнопак — помощник президента и одновременно порученец Вагнера. Конечно, он у него всего лишь шестерка, но знает немало. Он сказал, что Вагнер угодил в реанимацию и хочет отменить операцию «Армагеддон».

— Боится, что вырубятся компьютеры и его дражайший босс Вагнер склеит ласты? — усмехнулся Крюков. — Ну и на здоровье. Пусть отменяет.

— Здесь начинается самое интересное, — продолжил Рудаков. — Шнопак мог позвонить нам только в одном случае — если в их механизме управления операцией произошел серьезный сбой и он не может отменить команду.

— Бунт исполнителя? Очень может быть, — согласился Крюков.

— Да, исполнителя, причем непростого, — подтвердил Рудаков. — Мы договорились встретиться со Шнопаком, но перед самой встречей он был похищен в центре ГУМа самым циничным образом. При этом похитители вырубили наряд милиции.

— И кто же это у нас такой крутой? Как думаете?

— Иона? — то ли спросил, то ли ответил Рудаков.

— Или Мясник, — добавил Крюков. — Если это не одно и то же.

Он набрал номер телефона Бурого:

— Ты со своими ребятами хотел поработать, — напомнил ему Крюков. — Так вот, мне нужен Риф. И желательно живой.

Крюков ехал к Семену. Тот позвонил ему и попросил немедленно приехать.

— Мария нашла нечто интересное, — сообщил банкир.

Мария всю ночь просидела за компьютером, изучая медицинские карты сотрудников и халявщиков, прикомандированных к санчасти «Ипсилона». Она искала человека с четвертой группой крови и отрицательным резус-фактором.

— Мария нашла Мясника, — начал Зелинский. — Все сходится: четвертая группа крови, резус-фактор отрицательный и самое главное — он болен СПИДом.

— Что?! — Крюков не был удивлен, он был как громом поражен. — И кто же это?

— Генерал Павлов.

— Не может быть! — Крюков опустился на диван. — Дай водички.

— Почему же не может быть? — Семен налил ему минералки в высокий стакан и бросил кубик льда. — Информация секретная, закодированная лично Галиной. Здесь все точно. А чем тебе кандидат не нравится? Генерал у нас мужик сравнительно молодой, спортивный, подтянутый. Сорок с копейками для такого мужика не возраст. ОШБОН, боевые навыки — полное совпадение. Чем не Мясник? И к «Фейерверку» имеет самое непосредственное отношение.

— Значит, он собрался сам подохнуть и нас с собой на тот свет утащить? — предположил Крюков. — Шикарные поминки.

— Сам видишь, все просто, — сказал Семен.

— Слишком уж все просто.

— Ты сам говорил — не усложняй, — напомнил ему банкир.

— Ну допустим. А где Мария?

— Поехала в больницу к генералу. Надо все перепроверить, сделать дополнительные анализы.

— Вот именно, перепроверить, — пробормотал Крюков.

— Прекрати, зануда, — пристыдил его Зелинский. — Мясник найден. Теперь надо думать, как обезвредить его затею с «Фейерверком». Что же это за страна такая?! Вкалывали, строили! И чего добились? Того, что любой ополоумевший идиот с большими звездами на погонах может запросто по собственному желанию устроить конец света. А приличную стиральную машину сделать не в состоянии!

— Я о другом думаю, — прервал его оличительную речь Крюков. — То, что он самоубийца, с этим более-менее понятно. Но зачем Антону или кому-то из его друзей понадобилось претворять его бредовые идеи в жизнь?

— Он мог использовать их втемную. Не согласен?

Крюков покачал головой.

— Для этого генерал должен сам разбираться в компьютерах на уровне хакера.

— А ты это исключаешь? — спросил Семен.

Ответить Крюкову помешал телефонный зуммер. Звонила Мария.

— Приезжай немедленно, — попросила она. — Я ничего не понимаю.

— Уже еду, — отозвался Крюков. — Сеня, если доживем до Нового года, обязательно увидимся!

И бегом бросился к выходу.

Когда он отъезжал от черной стеклянной башни «Ипсилона», то заметил, как из боковой двери, с той стороны, где располагался офис охранного предприятия «РИФ», отъехал темно-синий микроавтобус. Крюков прибавил газу и перегородил ему выезд.

Дверца водителя микроавтобуса открылась, и из машины показался разъяренный Риф собственной персоной. Он же Иона Рудаков, вице-президент ассоциации охранных агентств и так далее…

Крюков дождался, пока Иона приблизился, и для начала двинул его бронированной дверцей «рябухи». Тот отлетел на пару метров. Дверца не пострадала.

Крюков вылез из машины. Иона ошалело крутил головой, сидя на асфальте. Крюков подскочил к нему и приподнял за ворот дубленки. Иона рванулся. Послышался треск, и в руке Крюкова остался кусок хорошо выделанной овчины. В тот же момент нога вице-президента распрямилась, и Крюков едва успел уклониться от удара.

— Не вставай, — предупредил Крюков. — Так нам будет удобнее перетереть проблему.

— Ты взбесился? Я так простужусь, — пожаловался Иона, как только к нему вернулся дар речи. — К тому же ты мне печень отбил.

— Пресс качай, а то грыжу заработаешь, — посоветовал Крюков. — Где Ирина?

— Как где? Не понял. Ты что, серьезно? — На лице Ионы было написано неподдельное изумление. — Что с ней?

— Хочешь сказать, что ее похитили без твоего ведома?

— Похитили?

— А перед этим пытались убить.

— Впервые слышу. Может быть, ты все-таки разрешишь мне встать?

— Хрен с тобой, поднимайся. — Крюков выщелкнул магазин и патрон из патронника и бросил его Ионе. — Может быть, скажешь, что и Бурого не знаешь, и к торговле наркотой отношения не имеешь?

Иона выглядел совершенно растерянным и поникшим. Он обессиленно присел на капот крюковской «рябухи».

— Наркотиками торговал не я, но я связан с этими людьми.

— Кто они?

— Не могу сказать. Тебе не понять, что такое…

— Боевое братство? — перебил его Крюков. — Заколебали вы меня своим боевым братством! Короче, Ирина, судя по всему, сейчас находится в руках твоих наркоторговцев. И мы с тобой сейчас туда поедем.

— Нет, не надо. Я сам! — попросил Иона. — Я сам привезу ее. Поверь, я не знал, что ее захватили. Этот человек…

— Кто «этот человек»? Имей в виду, пока я своими глазами не увижу «этого человека» или не услышу его имени, я буду считать Мясником тебя! Кто он?

— Сейчас не могу сказать. Но он зависит от меня вместе со своей группой.

— Каким образом? Колись, микрофона у меня нет, свидетелей тоже, — раздраженно бросил Крюков.

— «Юнител» во многом создавался на деньги наркомафии, — начал свое признание Иона. — Анонимная проводка денег, закодированная информация — все это очень удобно. Поэтому мне удалось вставить в цепочку доставки и распространения наркотиков своих людей.

— А твои люди и партнеры знают, что вы с Вагнером собрались их кинуть в эту новогоднюю ночь?

Иона снова застыл с открытым ртом, хотя сейчас его по печени никто не бил.

— Только не убивай меня как опасного свидетеля, пока не дослушаешь до конца, — предупредил Крюков. — Так вот, есть одна вещь, о которой не знаешь ни ты, ни твой босс Вагнер. Вместо финансового светопреставления, в соответствии с которым вы должны были скачать себе все деньги мира, наступит настоящее, потому что кое-кто внес в программу небольшую поправку. Операция «Фейерверк» с пуском стратегических ракет из отвлекающего маневра превратится в основной. С непредсказуемыми последствиями. Может быть, даже с необратимыми.

— Но почему? Кому и зачем это понадобилось?

— Генерал Павлов болен СПИДом, — пояснил Крюков. — Поэтому он рассудил, что раз ему все равно помирать, то веселее будет сделать это в компании со всем остальным человечеством. Так что ракеты взлетят всерьез.

— Но это невозможно! Без красной кнопки в президентском чемодане…

— Мы живем в эпоху компьютеров, — напомнил ему Крюков. — А что одним человеком создано, другой завсегда сломать может. Ты очень поможешь, если сообщишь мне коды доступа в программу «Армагеддон».

— Я их не знаю, но постараюсь узнать. Жди меня в вашем офисе с Ириной и кодами.

Крюков пожал плечами, дескать, ищи дурака. Но сделал вид, что поверил Ионе, и послушно пошел садиться за руль. В любом случае упускать из виду вице-президента он не собирался. Иона быстрым шагом бросился к своему микроавтобусу.

«Рябуха» не заводилась. Тем временем микроавтобус тронулся с места, но не вперед, а назад, и скрылся за металлическими воротами стоянки «Ипсилона». Пока Крюков открывал капот, пока замыкал огарком отвертки клеммы стартера, прошло минуты полторы-две. За это время Иона успел выехать на параллельную улицу через другие ворота. К тому времени, когда Крюков, объехав квартал, добрался туда, темно-синего микроавтобуса и след простыл.

34

Когда охранники завели Ирину в канцелярию, то были озадачены видом валявшегося на полу негра.

— А этот каким макаром здесь оказался?

Шеф подошел к двери и глянул.

— Блин, его только не хватало! Уберите его отсюда быстро.

Один из охранников полез за пистолетом.

— Я сказал уберите, а не убейте! — заорал на него шеф. — Эта обезъяна мне еще понадобится. Отнесите его куда-нибудь, пусть как следует продуплится.

Шеф хлопнул дверью и ушел. Бойцы попробовали приподнять большое черное тело.

— Блин, в этом кабане больше сотни кэгэ будет! Я не подписывался черномазых таскать. От него еще и водярой воняет. А если он нас облюет, пока мы его переть будем?

— Ну его на хер, пусть валяется, — согласился его напарник.

— А девку куда сунем?

— Пусть с ним посидит. Если он на пару с Лешим укололся, да еще водярой догнался, то не скоро пробалдеется.

Они затолкали Ирину в кабинет к бесчувственному негру, проверили запоры на зарешеченных окнах и вышли в коридор. Через минуту до Ирины донесся терпкий специфический запах анаши.

Она села на единственный стул и посмотрела на неподвижно лежавшего Мерфи. Тот открыл один глаз и подмигнул ей. Ирина едва не вскрикнула от радости.

«Пятнадцатилетний капитан-два», — подумала она. — Пришел великий Мганга».

Мерфи приподнялся и сел.

— Надо уходить, — тихо сказал он и легко вскочил на ноги.

— Ты узнал коды? — шепотом спросила Ирина.

— Нет, но я узнал, что через компьютер с центрального пульта управления можно войти в систему управления «Юнителом». Но для того, чтобы попасть на пульт, придется устроить небольшую войну.

— У тебя есть другие предложения?

— Попробуем пройти туда тихо. Может быть, получится без войны?

— Ты знаешь, где вход на пульт управления?

Мерфи не успел ответить. Снова хлопнула дверь, и в казарме послышались раздраженные голоса. Ирина узнала голос Ионы.

— Другой голос мне тоже знаком. Неужели?..

Она не договорила, потому что услышала свое имя. Собеседники уже не спорили, а открыто орали друг на друга.

— Кто это? — спросила Ирина.

Мерфи осторожно выглянул в дверную щель.

— Шеф местных наркоторговцев, — объяснил он.

— Мне надоело покрывать тебя! — кричал на шефа наркоторговцев Иона. — Ты Мясник! Из-за твоих закидонов может накрыться все дело! Маньяк! Сумасшедший!

Шеф наркоторговцев в ответ на упреки своего командира только весело оскалился:

— Я сумасшедший? Нет, это вы все сумасшедшие! Почему же ты раньше молчал, если знал, что я Мясник? Тогда я тебя устраивал? А когда после тенниса в раздевалке уговаривал меня занять место Бурого? Может быть, ты забыл, что я для тебя сделал? А ведь это я расчистил тебе путь. Я убрал Касьяна и многих других. Я, наконец, убил Волкодава…

— Ты убил его, потому что он узнал о твоих связях с наркомафией!..

— А ты этими связями воспользовался! — перебил Иону Мясник. — Так кто из нас хуже? Но я, в отличие от тебя и твоих жирных боссов, не скрываю, что я в говне, и не делаю вид, что на мне белый смокинг. И вот теперь ты приходишь сюда и требуешь. А, собственно, чего ты от меня хочешь?

— Отпусти Ирину и останови «Армагеддон», — потребовал Иона. — Тем более, что это в наших общих интересах.

— О чем ты? Какую Ирину? Ее похитил твой друг Бурый, которого я тоже убрал для тебя, а ты даже добить не сумел. Я здесь абсолютно ни при чем. Теперь вообще, что бы ни случилось, все валят на Мясника. И к «Армагеддону» я не имею никакого отношения. Твой другой кореш и бывший босс генерал Павлов решил утащить с собой в могилу весь мир! Чего же ты хочешь от меня?

— Откуда ты об этом знаешь?

— Он сам мне как-то по пьянке сболтнул.

— Но, если не остановить «Армагеддон», ты тоже можешь погибнуть.

— А ты уверен, что это не самый лучший выход из нашего дерьмового существования?

— Ты в натуре сумасшедший! — догадался Иона.

— Может, и так. Но у меня имеется приказ генерала Павлова о проведении операции «Армагеддон», и я его выполню! Ты, Риф, не самый главный!

— Но Вагнер…

— Не знаю я никакого Вагнера. Мне твои фашисты не указ.

Иона понял, что Мясник просто издевается над ним. Он выхватил пистолет, но Мясник опередил его. Они стояли слишком близко друг к другу, почти рядом. Удар ножа наискось рассек гортань директора охранного предприятия «РИФ» и перебил шейные позвонки.

— И запомни — я не сумасшедший! — прорычал Мясник, словно мертвый Риф мог его слышать.

Мясник попытался пинками разбудить охранников, но, судя по суженным зрачкам и стеклянному взгляду, обоим было не до него. Мясник хотел было разделаться и с ними, но только зло сплюнул.

Дверь на улицу распахнулась, и на пороге возник охранник:

— Шеф, — обратился он к Мяснику. — Мария, врачиха, с самого утра отправилась в больницу к генералу. Наш человек из больницы доложил: она только что кому-то звонила. Похоже, что-то надыбала. Может, убрать ее?

— Ты лучше эту падаль убери. — Мясник ткнул ногой труп мертвого командира. — Потом вернешься и будешь сторожить бабу в канцелярии. А с Марией я сам разберусь.

Крюков доехал до больницы, где лежал генерал Павлов. Мария встретила его в вестибюле и отвела в сторону. Они остановились возле окна больничного коридора у большой наряженной елки. За окном тихо шел снег. По улице торопливо двигались люди с последними новогодними покупками.

— Повтори, что ты сказала, — попросил Крюков.

Он был ошарашен и не вполне адекватно воспринимал окружающее.

— Слушай еще раз, — с некоторым недоумением произнесла Мария. — У генерала Павлова нет никакого СПИДа. Его кровь в норме. Повторить еще раз?

— Нет, спасибо. Пока хватит. — Крюков обескураженно помотал головой. — Ты что-нибудь понимаешь?

Мария пожала плечами:

— Единственное, что я могу предположить, это умышленный обман. Кто-то морочил генералу голову с этими анализами, а тот поверил. Но почему генерал не мог перепроверить результаты анализов?

— Смеешься? В его-то роли спасителя отечества? Он же себя не в генеральные прокуроры, а в президенты готовил. Это все равно, что архиепископу зайти в венерологический диспансер и провериться на триппер. Значит, подставил его тот, кому он абсолютно доверял. Возможно, и кровь принадлежала именно ему, этому помощнику. Знаешь, я почти уверен, что Галина была убита только с единственной целью — скрыть подмену анализов. Откуда они взялись в вашей лаборатории?

— Их привозил Антон.

— И ты его видела и сможешь опознать?

— Разумеется, — удивилась Мария. — А что?

— Странно, что ты еще жива, — ответил Крюков.

В этот момент затрещал зуммер крюковского мобильника. Звонил Мерфи.

— Где ты? — загорелся Крюков. — Записываю! Так. И Ирина с тобой? И Шнопак там? Мертвый? Плохо. И парень Тюрина убит? Еще хуже. А Антона не видел? Нет? Так, значит, всех делов — захватить центральный пульт управления стратегическими ракетами? Проще простого, сейчас обменные пункты лучше охраняются. Все, вылетаю, жди!

— Слушай внимательно, — обратился Крюков к Марии. — Я сейчас еду за Ириной в одно нехорошее место. Там уже убили Питера и Шнопака. Теперь Антона можешь опознать только ты. Поэтому скажи, куда тебя отвезти. Во всяком случае, до завтра тебе нужно побыть в безопасном месте.

— Не надо меня никуда отвозить, — ответила Мария. — Я останусь здесь. Я тут когда-то работала и всех знаю. Тут и охрана есть. Встречу Новый год с дежурной сменой.

— Хорошо, — согласился Крюков. — Если управимся раньше, я за тобой заеду. Ты говорила, что анализы вам в лабораторию Антон привозил? На всякий случай запомни — если вдруг увидишь Антона, прячься и звони мне на мобильник. Вот номер.

Не успел Крюков отъехать, как к больнице подкатила синяя «копейка» с проржавевшими крыльями. Из машины вышел Антон и огляделся. Он сверился с планом больницы и направился к корпусу, из которого недавно вышел Крюков.

Крюков уже начал беспокоиться за материальное благополучие тех, на кого был абонирован его пиратский телефон-двойник. В последнее время он разговаривал по нему очень много. Может быть, стоило включить в его обеспечение еще сотню абонентов? Вот и сейчас он снова жал кнопки мобильника:

— Алле, Бурый? Подъем! Тревога! Бери всех своих людей, встречаемся возле парка Боженово на старом месте.

— Характер работы? — Бурый был немногословен и спрашивал только самое необходимое.

— Готовься штурмовать Кремль. Если дело окажется проще, ты будешь приятно удивлен.

— А мой интерес?

— Если будешь себя хорошо вести, я тебя познакомлю с убийцей Волкодава и тем, кто в тебя стрелял. Кроме того, ты будешь спасать себя заодно с остальным миром. Тебе этого достаточно? Или ты непременно хочешь получить Рублевское шоссе с переулками на поток и разграбление на три дня?

— Кто убийца? — прорычал Бурый.

— Честно? Пока не знаю. Но зуб даю — ты найдешь его возле центрального пульта управления. А точнее, он сам тебя там найдет.

— Ладно, договорились. Когда встречаемся?

Крюков посмотрел на часы:

— Не позднее, чем через час, а то мне еще елку наряжать. И постарайтесь не светиться со своей тяжелой артиллерией.

35

Не через час, но все-таки они собрались. Люди Бурого подъехали на двух микроавтобусах. Крюков молча оценил экипировку бойцов. Все они были облачены в хорошо знакомые Крюкову черные комбинезоны и мощные бронежилеты.

— Ну что, начнем? — спросил Бурый.

— Только побыстрее. Спустя полчаса после первого выстрела нас окружат силами всего Московского округа.

Бойцы Бурого рассредоточились и по одному скрылись в овраге. Их черная форма хорошо маскировала их на фоне черных древесных стволов и проталин. Бурый махнул Крюкову рукой:

— Вон тот большой курган за оврагом и есть центральный пульт управления. Если останемся в живых, встретимся там. Об одном тебя прошу — если меня убьют, не упусти того, кто замочил Волкодава.

— Хоп. — Крюков хлопнул его по руке. — Заметано. Я иду за вами, только сначала на ту сторону наведаюсь.

— Не спеши особенно, воевать — это не твоя работа, — хлопнул его в ответ по плечу Бурый и отправился догонять своих бойцов.

Крюков, проваливаясь по колено в глубокие сугробы, перебрался через неширокую лощину. Здесь на лесной дороге он окончательно разглядел заинтересовавший его объект. Это были «Жигули» первой модели синего цвета с сильно проржавевшим корпусом. Та самая машина из автохозяйства Семенова банка, на которой часто ездил Антон.

Машина была пуста. Крюков нагнулся и постарался рассмотреть цепочки следов, которые вели от машины в глубь леса. Цепочек было две. От дверцы водителя шли следы мужчины, от пассажирской дверцы — следы женщины. Крюков прикинул на глаз генеральное направление. Следы вели к центральному пульту.

С той стороны уже слышались тихие хлопки. Словно кто-то, не дождавшись новогодней ночи, уже принялся открывать шампанское. Крюков потихоньку двинулся в ту сторону.

Он осторожно спустился в овраг и увидел первый труп. Судя по амуниции, это был один из шизанутых бойцов Мясника. Дальше ему попалось еще несколько тел, среди убитых были и бойцы Бурого. Крюков убедился, что раненых среди них не было — то ли их унесли, то ли добили. Во всяком случае, он заметил — сражение велось с необычайным ожесточением.

Так по цепочке трупов он все ближе подбирался к своей цели. Наконец негромкие хлопки автоматов совершенно затихли. Пройдя еще с десяток метров, за высоким сугробом Крюков увидел Бурого. Тот был еще жив.

— Он ушел туда. — Бурый слабо махнул рукой в направлении поста. — Моих всех положил, но его тоже… Он один…

Бурый слабеющей рукой сунул Крюкову свой «стечкин» с глушителем. Крюков принял оружие и спросил:

— Ты его хотя бы задел?

Бурый с трудом покачал головой:

— Нет, не успел… А жаль…

И обвис на руках Крюкова.

Крюков проверил магазин пистолета. Там оставался еще с десяток патронов. Он чуть ли не бегом двинулся дальше, как вдруг услышал сбоку шорох. Он мгновенно развернулся и едва не выстрелил.

К своему удивлению, он увидел перед собой сидящего на снегу Питера. Тот привалился спиной к стволу дерева, сжимая ногу. На его бедре темнело большое пятно крови.

— Ты живой? — удивился Крюков.

— А ты мне венок на могилу принес? Спасибо, но пока рановато, — через силу улыбнулся Питер. — Как говорится, слухи о моей смерти немного преувеличены. Правда, в балет Большого меня, боюсь, теперь не примут. Мне еще повезло, что бедренную артерию не зацепило. Через нее вся кровь из тела выхлестывает за сорок пять секунд. Не успеешь остановить.

— Кто тебя?

— Антон. Осторожно, он вооружен!

— Куда он потом пошел?

— На пульт. С ним Мария. Он может ее убить!

— Странно, что он ее до сих пор не убил. Тебе помочь?

— Нет, сам справлюсь. У тебя лишнего ствола нет? Или хотя бы патронов? А то мой боезапас кончился. Так, на всякий случай.

— Держи. — Крюков протянул ему пистолет Бурого. — Я скоро.

Наружные двери центрального пульта управления были распахнуты. Крюков прошел по коридору и остановился перед шахтой. Где-то здесь его ждал Мясник.

Крюков загнал в патронник обреза любезно подаренный Спицыным пулевой патрон. Вниз вел крутой металлический трап. Крюков по-морскому скользнул вниз по перилам. Внизу он увидел странную, размером с двойное купе поезда, комнату, сплошь уставленную приборами. Это и был резервный центральный пульт управления ракетами. В тесноте за компьютером сидели Антон и Мария. Рядом лежал пистолет.

— Отсюда мы спокойно сможем войти в систему, не зная кода и пароля, — говорил Марии Антон.

Шум на лестнице заставил его обернуться. Он схватил пистолет, направил его в сторону входа и выстрелил. Крюков пригнулся, но это было лишним. Пуля Антона ушла гораздо выше. Следующего выстрела не получилось, раздался лишь щелчок, показавший, что патроны кончились. Антон выругался, бросил пистолет и схватился за большой нож с зубчатым обухом.

Крюков посмотрел вверх, в ту сторону, куда стрелял Антон. По лестнице, быстро и ловко перебирая ногами, спускался Питер. Здоровый и веселый, с пистолетом, подаренным ему Крюковым.

— Вот и все, больше нам никто не помешает, — сказал Питер, спустившись на пол и помахивая пистолетом. — Там, наверху, остались одни покойники. Что, Крюков? Извини, не знаю, как тебя по имени. Ты мечтал найти Мясника? Тебе повезло. Я — Мясник. Только не говори, что ты знал это с самого начала.

— Не знал, но предполагал найти тебя сегодня именно здесь, — признался Крюков, чем изрядно испортил Мяснику настроение. — А вообще-то я тебя давно подозревал.

Питер нервно рассмеялся:

— Теперь самое время всем собраться и послушать умного сыщика. Ну давай, рассказывай, а я поправлю, если будешь сильно врать.

— Все довольно просто, — начал Крюков. — После тяжелой службы в ОШБОНе и мытарств, связанных с увольнением, ты подсел на иглу. Ты убил вашего бывшего командира Волкодава и помог Ионе, то есть Рифу, стать главным. За это он помогал тебе в торговле наркотой. Ты присадил на иглу и своих ребят из ОШБОНа и использовал их в качестве ложных Мясников.

— А при чем же здесь вообще Мясник? — деланно удивился Питер.

— Когда ты обнаружил, что заразился СПИДом, то решил отомстить всему человечеству. Сначала ты бегал со шприцем по рынкам и магазинам и колол всех своей порченой кровью. Но когда узнал об особенностях проекта «Армагеддон», то решил насрать по-крупному. Для этого тебе нужно было влезть в «Фейерверк» и вместо фиктивного пуска ракет устроить настоящий. Самому тебе было с этим не справиться, и ты сделал просто — подписал в крайние генерала Павлова, подсунув ему свои анализы.

— Жалко, что ты такой умный, а помрешь таким молодым. Мог бы карьеру сделать, — покачал головой Мясник. — Пока все излагаешь правильно. Дуй дальше.

— В Боженовском парке ты убил настоящего Питера. Ситуация знакомая. В советских детективах кулацкие сынки всегда убивали комсомольцев, а шпионы — героев-пограничников, чтобы под их именем втираться в доверие, взрывать заводы и отравлять колодцы. Бонза, толковый хакер, ишачил на тебя и немножко на себя. Он знал очень много, и ты не мог его не убить.

— Он и меня замочил бы, если бы я не свалил, — вставил Антон.

— Потом ты набросал мне на уши лапши, выдав себя за агента из группы Тюрина, — продолжал Крюков рассказывать Мяснику-Питеру его историю. — А им был Никсон. Его ты убил позднее. Как и самого Тюрина. Галину ты убрал, чтобы случайно не всплыла подмена анализов. К этому моменту генерал Павлов крепко сидел у тебя на крючке. А людей в парке продолжал убивать от скотства своей натуры и для того, чтобы никто не понял причины убийства настоящего Питера. И ребят своих обколотых мне вместо себя всю дорогу подставлял.

— Да, вовремя этот придурок из Питера приехал, — согласился Мясник. — А признайся, Крюк, ты поди думал, что я бессмертный? Может, тебе что-то все-таки непонятно? Спрашивай, отвечу. Последняя просьба приговоренного — дело святое.

— За что ты убил Сармата?

— Сам же видел — он хотел убить меня. Ты меня тогда здорово выручил. Сармат дежурил в санчасти, когда я поменялся анализами с генералом, и сумел кое-что разнюхать. И про убийство Волкодава что-то узнал. Он попытался меня шантажировать, хотел заложить генералу.

— А ребят почему убил? Стаса и остальных?

— Когда я убил Бонзу и вы вломились в квартиру, я успел только спустить в окно тросик с ножом и закрылся в ванной. Я мог бы уйти незаметно, пока вы суетились, но Стас побежал блевать в ванную и наткнулся на меня. Я сделал вид, что тоже блюю, но он мне не очень поверил. Пришлось его убрать.

— А Мальвину? Ведь ее показания подтверждали виновность Антона. Она же призналась, что сама закрыла замок на его двери.

— Но она не успела сказать, что видела его закрытым. Пока она была в кухне, я снова открыл его. Эта дура могла догадаться, пришлось и ее валить до кучи.

— Знаешь, чего я боюсь сейчас больше всего? — спросил Крюков. — Что ты бросишь ствол и задерешь вверх грабли. Если я тебя тут не замочу, аппетит потеряю, потенцию утрачу. Дернись, как родного прошу. Ну пожалуйста.

— Смеешься? Думаешь, я не знаю, что у тебя патроны водой заряжены? — в голосе Мясника слышалось напряжение.

— Ошибаешься, один с пулей, — честно предупредил Крюков.

— Не свисти! Давай, стреляй, посмотрим, кто круче! — И Мясник вскинул тяжелый ствол «стечкина».

Крюков выстрелил немного раньше. Он попал противнику в ногу. Вероятно, чисто рефлекторно мишенью он выбрал фальшивое красное пятно на штанине Питера. Кровь ударила из раны ярким фонтаном. Пуля, способная оторвать конечность, разорвала бедренную артерию.

Мясник в ответ выпустил из своего «стечкина» целую очередь. Крюков упал под кресло, рядом растянулся Антон, прижимая к полу голову Марии. Сверху на них посыпались осколки аппаратуры. Неожиданно стрельба прекратилась. Крюков осторожно приподнял голову, затем рывком вскочил на ноги.

Мясник плавал под лестницей в огромной луже крови, которая уже не била фонтаном, а едва вытекала из раны на бедре. Лицо его было белым, словно над ним потрудилась тетя Ася. Но он был еще жив.

Губы его дрогнули, изо рта вырвался полушепот:

— Ненавижу! Всех вас ненавижу! — прошептал Мясник и умер.

Крюков заметил на его шее маленький золотой череп с крылышками на цепочке.

— Никого не задел? Он ведь запросто мог убить тебя или Марию. — Крюков помог подняться Антону.

— Он сделал лучше — убил нас всех. — Антон указал на осколки центрального компьютера.

По железной лестнице снова загрохотали шаги. Крюков с досадой оглядел свой арсенал — все оружие осталось без боезапаса. Но тревога оказалась напрасной. Это были Мерфи и Ирина.

— Что у вас тут творится?

— С этого пульта уже ничем нельзя управлять, — развел руками Антон.

— Антошка, ты живой? Слава Богу! — Ирина опустилась на край стола.

Мария широко раскрыла глаза:

— Это не Антон. Вот этот парень называл себя Антоном, — она указала на мертвого Питера.

— А мы его почему-то Питером называли, — слегка озадаченно протянул Антон.

— Это шеф здешних наркоторговцев, — пояснил Мерфи. — Он убил вашего Иону.

— Интересно, как его звали на самом деле? — спросил Антон.

— При жизни его звали Мясником, — ответил Крюков. — И на этот раз диагноз окончательный.

36

В «рябухе» было тесно. С Крюковым ехали Ирина, Антон, Мария и Мерфи. Настроение у всех было подавленным. Над миром все еще висела угроза катастрофы.

— Семен встречает Новый год у себя в банке, — сообщил Крюков. — Может, завалим к нему? Помрем с музыкой и веселыми песнями. Это красиво.

— Жалко, что со Шнопаком побеседовать не успели, — вздохнул Крюков. — Он наверняка знал и код, и пароль.

— Перед смертью Шнопак успел сказать мне что-то, но я не понял, — вставил слово Мерфи.

— Что именно?

— «Апекс»! Он просил разбить «Апекс»! Что бы это значило?

— Понятия не имею. Рудакову он предлагал остановить механизм. Загадка для идиота — это же все равно, что остановить песочные часы. Как это сделать? Даже если их перевернуть, они все равно будут идти, пока не высыпется весь песок.

— На латыни «апекс» — верхушка, — сказала Мария.

— Верхушка чего? Пирамиды? — спросил Крюков.

— Эврика! — заорал Антон так, что у всех заложило уши. — Если «Юнител» состоит из двух пирамид, состыкованных вершинами, то место стыковки и есть этот самый «Апекс». Если его разрушить, то никакого «Армагеддона» не произойдет.

— Почему?

— Очень просто. Большая пирамида — это как бы бомба. Малая — управляемый взрыватель. Сигнал к взрыву уже дан, и мы не можем его отменить, но мы можем перехватить его в точке перехода из малой пирамиды в большую. Если ее заблокировать, взрыва не будет! Это все равно, что заткнуть шейку песочных часов. Подбросить в песок тяжелый камушек, который закупорит дырку.

— И такой камушек — вирус «Минутка»! Быстро к Ирине. У нее есть подключение к «Юнителу».

— Но как мы войдем в точку «Апекс»?

— У нас есть «золото» Бонзы. Его диск с записью игры «Армагеддон».

— Но мы же так и не узнали пароль и не сможем нейтрализовать вирус.

— А этого и не требуется, — кивнул Антон. — Всех делов-то — за пятьдесят секунд, которые остались на диске до срабатывания вируса, дойти до этого «Апекса». А дальше сам вирус сработает вместо взрывателя и разрушит весь сайт. Ищи друзей своих среди врагов своих. Если не можешь победить врага, сделай его своим союзником. Так, кажется?

— Точно, тогда вирус разрушит точку перехода между пирамидами, и сигнал из малой не пройдет в большую. Ракеты не взлетят, деньги останутся на своих местах, и все такое прочее. Армагеддон откладывается еще на тысячу лет! — подхватил идею Крюков. — Мы приехали, выгружаемся!

— Куда? — спросила Ирина.

— К тебе. Нам нужен выход в «Юнител».

Все оказалось на редкость буднично. В квартире Антон сразу бросился к компьютеру и загнал дискету в дисковод. Он работал мышью с быстротой и четкостью хирурга. Остальные, затаив дыхание, столпились у него за спиной.

Осталось сорок пять секунд до срабатывания «Минутки»! Тридцать! Двадцать пять! Двадцать!

— Сейчас… Расслабьтесь, это совсем не больно… Есть! Мир спасен!

— А мой компьютер погиб! — всплеснула руками Ирина.

— Ерунда, — утешил ее племянник. — Железо я тебе бесплатно поменяю. Почти бесплатно. Есть у меня на примете пентюх в хорошем состоянии.

— Молодец. Хочешь, я тебя поцелую? Нет? Я так и подумал, — сказал Крюков.

— Отвали, ты небритый, и у тебя ноги волосатые. Пусть меня Мария поцелует! — предложил Антон. — А где салют, где поздравления?

Крюков посмотрел на часы:

— Зачем «Салют»? Шампанское купим! Кстати о деньгах, когда ты копался в этих сайтах, не заметил случайно, куда делся «штабной фонд» «Юнитела»? Теперь, конечно, им уже никто не сможет воспользоваться.

— Ну и хрен с ним, — беззаботно отмахнулся Антон. — Десяток миллионов долларов я успел перебросить в Германию, там у Марии счет открыт для ее центра помощи детям, инфицированным СПИДом.

— С чего такое внимание? Уж не собираешься ли ты на ней жениться?

— Как тебе сказать? Вообще-то она немного сумасшедшая. Боюсь, что с ее патологическим альтруизмом этих денег надолго не хватит.

— Какие проблемы? С твоими способностями тряхнешь пару кокаиновых банков. Или ты не успел скачать коды доступа?

Крюков посмотрел на часы:

— Блин! До Нового года осталось полчаса! Я смотаюсь за елкой и шампанским!

— Я с тобой! — вызвалась Ирина. — Один ты не успеешь, надо же чего-то к столу купить.

— Как всегда в последний момент, — вздохнул Антон и пояснил Марии: — Это у нас семейное, от прабабушки. Тогда и мы с вами!

— Все русские сумасшедшие, — подвел черту Мерфи. — Я тоже поеду. Иначе мне придется сидеть здесь и встречать Новый год одному. Поехали?

— Куда вы? — удивился Крюков. — Дело-то на пару минут — туда и обратно. Я за углом елочный базар видел. Там же и ночной магазин.

Но его не послушались. Все быстро оделись и спустились вниз.

Впятером они разместились в не успевшей остыть «рябухе», тронулись и завернули за угол. Вопреки утверждению Крюкова, ни елок, ни ночного магазина они не обнаружили.

— Ничего, — обнадежил компанию Крюков. — Мир спасли, а уж елку с шампанским найти — раз плюнуть!

— За двадцать минут до Нового года? — скептически прищурился Антон. — Ну-ну, поглядим.

— Ох уж эта молодежь! Ничему-то они не верят. Нигилисты прямо какие-то! — проворчал Крюков. — С машиной нам это — раз плюнуть.

— У тебя бензин на нуле, — заметила Ирина.

— Фигня, у меня полная канистра в багажнике, — успокоил всех Крюков.

— А ее не сперли? — продолжал сомневаться Антон.

— Слушай, после того как ты спас мир, с тобой стало просто невозможно общаться. Ты свое дело сделал? Отдыхай, — урезонил его Крюков. — У меня в багажнике тоже сигнализация натяжного действия. Если бы кто залез, то весь район услышал бы. Не волнуйся, успеем в лучшем виде.

Лейтенант в патрульной машине ГИБДД, несший службу на перекрестке, заметил «рябуху».

— Вон, смотри как чешет, — указал он сержанту, дремавшему за рулем. — Пошли тормознем? С праздничком поздравим?

— Да это же Крюков со спецухи, — проворчал сержант. — Его тачку вся Москва знает, — он громко зевнул. — Вот раздолбай, даже на Новый год опоздал! Таким нужно родиться.

— Думаешь, не успеет? — с сомнением произнес лейтенант.

— Сто пудов. Мажемся на дичку баксов? Результат я у него потом узнаю.

— Давай тогда уж на полста, — протянул пятерню лейтенант.

«Рябуха» со свистом рассекала ночной воздух. Экипаж лихорадочно прощупывал взглядами пространство, с завистью отмечая сияющие огнями квартир жилые дома.

— Жалко, что никто так и не узнает, что мы спасли мир, — грустно произнес Антон.

— Но кое-кто все-таки знает, — обнадежила его Мария. — Например, я.

— Спасибо. — В голосе Антона зазвучали непривычно сентиментальные нотки.

— А ты напиши мемуары, — предложил Крюков.

— На фига? Все равно не поверят, — махнул рукой Антон. — Стой! — заорал он. — Вон справа по борту елки!

— А слева магазин. И, по-моему, он работает, — добавил Мерфи.

Крюков загнал «рябуху» прямо на развалины елочного базара. Хозяева сняли и увезли забор и прочие служебные атрибуты. Непроданные елки никто вывозить не собирался. Они лежали неразобранной кучей.

От жадности Крюков напихал елками полный багажник. Антон помогал ему их заталкивать. Тем временем вернулись Ирина и Мерфи с пакетами и бутылками.

— Грузимся, у нас семь минут! — предупредил Крюков.

— Успеем? — на сей раз усомнилась Мария.

— А может, все-таки двинем к Семену?

— Стыдись, малодушная! Тут через пустырь напрямик — три минуты.

Крюков дал газу, и «рябуха» рванула с места.

— В детстве и ранней молодости я сразу после боя курантов мчался к окну и высматривал раздолбаев, которых Новый год застиг посреди улицы. Иногда таковых не наблюдалось, а иногда случалось сразу по несколько человек…

Мотор заглох через полторы минуты, как раз посреди пустыря. Крюков выскочил из машины и принялся выкидывать елки из багажника. Остальные тоже не усидели и отправились ему помогать.

Когда багажник опустел, Крюков озадаченно почесал в затылке.

— И где же твоя канистра? — осторожно озвучила Ирина мучивший всех вопрос.

Крюков обреченно ощупывал запаску, словно канистра могла завалиться под нее. Кроме запаски, в багажнике ничего не было.

— А это что?

Мерфи нагнулся и отлепил от диска запасного колеса приклеенную скотчем бумажку.

— Баксы!

— Сто долларов!

— Что?

Крюков выхватил бумажку у него из рук и развернул. В тусклом свете лампочки на сгибе внутри мелкими буковками можно было разобрать слово «Взятка».

— ****ашка, сукин сын! Спер канистру!

Крюкова обступили и стали тормошить.

— Ладно, кончай нервничать! Праздник ведь!

— Первый раз встречаю Новый год на улице, — радостно сообщила Ирина.

— Действительно, в этом что-то есть, — уныло поддержал ее племянник. Он натыкал елки прямо в снег. — Жалко, игрушек нет.

Крюков включил радио. Мария лихорадочно чистила мандарины, предусмотрительный Мерфи доставал из пакета пластмассовые стаканы.

— Ура! — сказало радио. — Поздравляем вас с Новым годом, дорогие россияне!

— А меня? — спросил Мерфи.

— А ты чем лучше? И тебя тоже. — Крюков бабахнул шампанским, которое еще не успело как следует остыть. — С Новым годом! С новым счастьем!

— Ура! — зашумели все. — С Новым, двухтысячным!

— Как Новый год встретишь, так его и проведешь!

— Как новый век встретишь, так его и проведешь!

— Как новое тысячелетие встретишь…

— Ну что же, получается, что я теперь, всю тысячу лет, буду бешено счастлив!

— Не суетитесь, новый век только через год наступит, — возразила Ирина.

— Раздай мандарины, поручик Мерфи, — распорядился Крюков.

— Между прочим, меня зовут Роберт, — обратился к собравшимся Мерфи. — Можно просто Боб.

— Он и на Бобика откликается, — ввернул обиженный на весь свет, то есть на себя самого, Крюков.

— А вас как зовут? — спросила его Мария. — А то неудобно по фамилии.

— Меня зовут Крюков, — сказал Крюков.

— Нет, имя, — настаивала Мария.

— У него замечательное имя, но он его почему-то считает неприличным, — пояснила Ирина.

— Какое же? Акакий? Хераск? Фаллопий?

— Может Говней, Перебздей или Мудей какой-нибудь? — предположил Антон. — А что? Нормальные русские имена.

— Не угадали. У меня не русское имя, — сдался Крюков. — Когда меня привезли из роддома, отца срочно откомандировали в Восточную Германию, а мама заболела. В то время у нас проездом гостила папина старшая сестра. Она была инженером на каком-то ударном строительстве и приехала в Москву получать орден за перевыполнение очередной пятилетки. Она меня и оформила в духе тогдашних идей. Родители потом чуть в обморок не упали. Но было поздно. С тех пор она к нам больше не приезжала, не звонит и не пишет.

— И как же она вас окрестила? Или озвездила? — поинтересовалась Мария. — Кто вы? Индустрий? Энергий? Днепрострой?

— Или Ленин-В-Ссылке? — предположил Антон.

— На букву «П». Угадайте с трех раз, — подсказала Ирина.

— Прораб?

— Паровоз?

— Политбюро?

— Прогресс! — продемонстрировал знание русского языка Мерфи.

— Полет-На-Луну! — снова блеснул интеллектом Антон. — Или Привет-Участникам-Двадцатого-Съезда-КПСС?

— Один идиот недавно сына Пушкиным назвал. Представляете? Пушкин Иванов! Или Пушкин Лермонтов! Хуже уже некуда.

— У меня хуже, — печально сообщил Крюков. — Меня зовут Пявчет.

— Как???!

— Пявчет. Сокращенно от «Пятилетку в четыре года».

Все замолчали, придавленные страшной тайной этого сильного человека. Сумеет ли он и дальше пронести ее сквозь жизнь и не сломаться?

Где-то вдалеке в небо взмывали китайские петарды, с грохотом рвались хлопушки. Городские и федеральные власти почему-то не сочли наступление 2000‑го года датой, достойной официального салюта, как, например, День банно-прачечных войск или столетие изобретения революционером Кибальчишем вечного двигателя. Поэтому ночное новогоднее небо в основном оставалось загадочно-темным.

Тихо падал снег. Пахло елкой и мандаринами, и дешевое шампанское казалось сказочно прекрасным.