Чистильщик

34

Лето будет длинным, но это ничего, она любит лето. Нет ничего лучше, чем прогуливаться, ощущая приятный северо-западный ветерок, нет ничего лучше, чем находиться среди людей, которые тоже наслаждаются жизнью. Летом так происходит. Потом приходит зима и уносит с собой все это, покрывая весь город серым слоем депрессии, пропитывая всех дождем, холодным ветром и смогом.

Салли в замешательстве. Насчет Джо. Насчет его лжи.

Она понимает, почему он соврал, сказав, что его мама больна. В этой лжи она с радостью согласилась поучаствовать, потому что это защищало его. Джо не хотел, чтобы все узнали, что его яичко раздробили плоскогубцами. Если бы что-нибудь в этом роде случилось с Мартином, ну, она бы хотела, чтобы кто-нибудь вроде нее помог ему. Все, на что она теперь может надеяться — это то, что пенициллин, который она ему оставила, ускорит процесс выздоровления и победит любую инфекцию. Должно помочь. Если не поможет, ему придется лечь в больницу. У него не будет выбора.

Она пришла к нему в день, когда на него напали, и приходила следующие три дня: один раз нашла его без сознания на полу. Она и на следующий день хотела прийти, но ее отец упал и сильно ушибся, и ей пришлось остаться дома. Семья была на первом месте. Ей все-таки пришлось ходить на работу — у нее не было в запасе выходных дней — но с работы она ехала прямо домой и помогала отцу. У него было смещено бедро и сломана ключица, но он поправлялся.

Салли собиралась прийти к Джо в понедельник — ему надо было снять швы — но он сам пришел на работу. Непосредственно о нападении они не говорили. Она хотела бы уговорить его обратиться в полицию, но не на работе.

Ей не понравилось, что он соврал ей, сказав, что видел фотографии мест преступления только на стенде в конференц-зале. Он знает, что то, чем он занимается — это воровство, но он, конечно же, борется с желанием во всем ей сознаться. Она не может себе представить, что человек с широкой и такой наивной улыбкой способен сознательно врать, но человек, который улыбнулся ей в закрывающиеся двери лифта пару недель назад, пожалуй, это был какой-то другой Джо, разве нет? Это был Джо, который способен на…

На что? На все?

Нет. Не на все. Но он выглядел так, будто умеет врать. Он выглядел спокойным, расчетливым, как будто прекрасно понимал, что происходит. Салли напоминает себе, что это была лишь мимолетная улыбка, что на самом деле Джо совсем не такой.

Но к чему эта ложь?

Каждый раз, когда она пересматривает про себя возможные ответы на этот вопрос, один из ответов кажется очевидным: кто-то заставляет Джо делать то, чего он делать не хочет. Значит, кто-то ему должен помочь, и, очевидно, что помочь должна именно она. Это ее христианский долг — убедиться, что никто не причинит ему боли.

Джо выглядел нервным и тревожным большую часть дня, особенно после обеда, и она догадывается почему: человек, который давит на него и заставляет добывать информацию, потребовал очередную порцию. Конечно, она пока не может понять, почему папки остались в квартире у Джо, а не у человека, который напал на него, но она предполагает, что это связано с какой-нибудь их договоренностью. Возможно, Джо забыл захватить с собой папки на встречу с этим человеком и разозлил его. Может, эти папки уже не у Джо, а у человека, который ему угрожает. Единственный способ узнать все наверняка — это присматривать за Джо. Так же, как Джо будто бы присматривает за женщиной, которая пришла поговорить с детективами.

Как и до остальных, до нее донеслись слухи, гуляющие по участку. Эта женщина, возможно, приблизит расследование к развязке. Может быть, тогда Джо перестанет угрожать опасность.

Видеть Джо, наблюдавшего за женщиной, оказалось неприятно. Он был настолько ею заворожен, что в какой-то момент Салли была уверена, что он знает ее. Но он, конечно же, просто пытался узнать все возможное, чтобы ему было что рассказать своему палачу и уберечься от очередной пытки.

Стоя на улице, глядя из-за угла на Джо, который ее не видел, Салли не понимала, почему он последовал за женщиной, но она проследит за ним, пока наконец не найдет способа вытащить его из той передряги, в которую он попал.