Читер (СИ)

Глава 4

К счастью для меня, мотоцикл исчез не прямо мгновенно. Очень быстро — да, буквально за долю секунды, но не мгновенно. Сначала я успел краем глаза ухватить, как руль в моих руках стремительно растворяется в воздухе, будто кто-то в фоторедакторе балуется ползунком прозрачности, и этого хватило, чтобы тело рефлекторно напряглось, ожидая какой-то подлости.

И подлость произошла. Как только руль полностью исчез, и пальцы вместо него сжались на пустом месте, сидеть тоже стало не на чем.

И я полетел на землю на скорости в добрых сорок километров в час, едва-едва успев сгруппироваться.

Твердый рассохшийся грунт ударил по пяткам, меня потянуло вперед, и я увалился прямо на раненый бок. Яркая вспышка боли, будто я снова получил пулю туда же, куда прилетела первая, и я покатился по земле, стараясь сберечь хотя бы голову и искренне надеясь на то, что не попаду в баг.

В баг я не попал. А еще я не разбил голову о попавшийся на пути камень, не пропорол живот о какую-нибудь неудачно подвернувшуюся ветку, и не скатился в овраг, из которого пришлось бы потом выбираться полдня.

Остановившись, я быстро сел и огляделся в поисках опасностей. Не найдя их, я так же быстро оглядел самого себя на предмет повреждений, но, кроме пары новых ссадин, которые терялись на фоне старых и которые я едва нашел, ничего страшного не нашлось.

В общем и целом, можно сказать, что я даже легко отделался…

Поднявшись на ноги, я вернулся к тому месту, где поцеловался с землей, но мотоцикла там, конечно же, не было. От Аномалиона с его хреновым чувством юмора вполне можно было ожидать глупой шутки в духе «Убрать мотоцикл, чтобы лошара навернулся, а потом тут же вернуть его на место»… Но это был не тот случай явно.

Намного вероятнее другое объяснение — просто генерация закончилась. Вся энергия, которая была выделена на это аномальное мероприятие неизвестными мне силами, закончилась, и вместе с ней закончилась и сама генерация.

А, может, я просто влетел в совершенно невидимый баг, удаляющий из этого мира все, что было сгенерировано. Возможно все. Даже смысла нет гадать, что конкретно произошло. Надо работать с тем, что есть. Или, вернее, с тем, чего уже нет.

Лесоруб, конечно же, пропал вместе с мотоциклом — в этом уже ничего удивительного не было. Хорошо, что с их помощью я практически добрался до Виндзора — и на том, как говорится, спасибо. Осталось пройти буквально километр-другой.

Внезапно сбоку раздался тонкий писк и ко мне на плечо спикировал античит, который свинтил, едва только мотоцикл с лесорубом впервые приблизился ко мне. Я это отметил, но не стал придавать этому особое значение — ну улетел и улетел, его право. А теперь на тебе — вернулся. Получается, он все это время летел следом за нами? Бедолага…

Античит деловито устроился на плече, заняв то же положение, что и до этого, и довольно угукнул. А я усмехнулся, повернулся лицом к Виндзору и отправился в путь.

Пройти километр-другой заняло у меня не двадцать минут, как я ожидал, а около часа. Ноги заплетались, и приходилось очень внимательно следить за тем, чтобы не навернутся на ровном месте. Хватит уже, я достаточно сегодня падал.

Когда до ворот оставалось метров двести, античит снова что-то угукнул, боднул меня головой в щеку и, громко хлопнув крыльями, сорвался с места, резко набирая высоту. Я, приложив ладонь к глазам, какое-то время наблюдал за его подъемом, но потом солнце начало слепить даже несмотря на импровизированный козырек, и я потерял зверька из виду.

Но что-то мне подсказывало, что ненадолго…

Наконец ворота города оказались рядом. Даже не верится, что я добрался. Столько всего было против меня, столькими разными способами Аномалион пытался меня прикончить, что простые металлические ворота города теперь казались пропуском в рай, не меньше.

И, как и в раю, прямо возле ворот меня встретили местные «архангелы».

Двое уже знакомых полицейских, едва только я перешагнул порог ворот города, сразу же завели знакомую песню:

— Добро пожаловать в Виндзор! Доводим до вашего сведения, что… Мать моя, что с тобой⁈

— Ага, вот эти ребята. — усмехнулся я, закрывая за собой калитку. — У меня нет оружия. Вот, нож только, но и тот старый и ржавый.

— Вам требуется помощь? — тут же переключился на серьезный тон второй полицейский.

— Не то чтобы… Хотя да, требуется. — быстро передумал я. — Проводите меня до бара Шмеля, будьте любезны.

— К Шмелю таких не… — открыл было рот первый полицейский, но второй пихнул его локтем в бок, и первый поперхнулся словами.

— Разумеется. — снова перехватил инициативу серьезный. — Прошу вас.

И они слегка разошлись в стороны, ненавязчиво намекая, чтобы я шел между ними. С одной стороны, похоже на конвой… С другой стороны — похоже на очень важную персону, которую сопровождают два телохранителя.

И мне, честно говоря, нет никакой разницы, какой из вариантов сочтут реальным все те, кто нам встретится по пути. Все, что мне было было нужно — это поскорее добраться до врача, потому что после падения с мотоцикла кровотечение явно открылось по-новой.

Несмотря на раннее утро, в баре Шмеля было многолюдно. То ли тут круглые сутки творится веселье, что вряд ли, ведь я уже видел этот бар другим, то ли просто ночные тусовщики не успели разойтись еще.

В любом случае, мне это было на руку. Когда я попрощался с полицейскими и прошел через весь зал к двери служебных помещений, никто на меня даже не обратил внимания — все гости заведения были слишком заняты своими более важными делами.

Гости, но не сотрудники.

Когда до двери в служебные помещения оставалось буквально три метра, дорогу мне внезапно преградил приличных размеров органический шкаф в черной футболке с короткими рукавами, обтягивающими надутые бицепсы. Сложив руки на груди, охранник (а никем иным он быть просто не мог) всем своим видом давал мне понять, что я тут не пройду. А чтобы сомнений не осталось окончательно, он даже произнес это вслух:

— Ты куда, бедолага? Туда нельзя!

Я остановился перед охранником и чуть приподнял голову, глядя ему в глаза:

— Вы что, наконец-то начали работать после того случая с Линдой? Давно пора, черт возьми. Но не со мной. Я к Шмелю.

— Хоть к майскому жуку. — охранник выпятил подбородок.

— Слушай, я очень устал. Вот правда. — признался я. — Поэтому если придется тратить на тебя время, то я потрачу его минимум. И тебе это не понравится. Возможно, даже твоему трупу не понравится.

— Чё сказал? — с ноткой восхищения протянул громила. — Ну, ты даешь. Давно кости не пересчитывали, что ли?

И, одновременно с болтовней, он принялся еще выше засучивать рукава футболки, явно красуясь своими надутыми мышцами.

Вариант

Атака кулаком в горло с переломом гортани. Атака ногой в солнечное сплетение, вывод противника из равновесия.

Вариант

Отвлекающий удар по глазам, одновременный удар стопой в колено. Когда противник упадет на одно колено — удар коленом в висок.

Вариант

Схватить ближайшую пивную кружку, бросить в голову противника. Когда он закроется — атаковать в пах.

Надо же, кто проснулся! Я смотрю, с людьми, а мой внутренний голос дружит лучше, чем с животными! Или, вернее, против людей. Короче, как ни назови, а против собак мне приходилось выкручиваться самому, без его подсказок, а теперь на тебе — тут как тут!

Я на мгновение задумался, какой из предложенных вариантов будет быстрее, и этого мгновения хватило. К бугаю, который так и не успел засучить рукава, внезапно подскочил Мигель — волосатый бармен, которого я тогда видел вместе со Шмелем за стойкой. Дернув бугая за руку, Мигель что-то тихо сказал ему на ухо и охранник сразу изменился в лице.

— А-а-а… — глубокомысленно протянул он и перевел взгляд на меня, одновременно поднимая ладони, словно бы пытаясь отгородиться от меня. — Прошу прощения, ошибка вышла. Испаряюсь.

И он и правда испарился со своего места — чуть ли не так же быстро, как испарялся и-под меня мотоцикл.

— Извини. — просто сказал Мигель. — Он тебя просто не видел еще. Проводить к Шмелю?

— Он у себя?

— Да.

— Тогда я сам. — я кивнул. — Спасибо. Дверь только открой.

Мигель тоже тряхнул своим длинными хвостом волос, без вопросов открыл для меня дверь, и юркнул обратно за барную стойку.

Я же, коротко порадовавшись тому, что удалось обойтись без драки, и мое кровотечение не усилится еще больше, толкнул дверь и вошел во внутренние помещения.

Шмель открыл мне через мгновение после того, как постучал в дверь — рядом, что ли, стоял, уже предупрежденный о моем приходе?

Ни слова не сказав, он оглядел меня с ног до головы и глубокомысленно протянул:

— Та-а-к… Ты, парень, пахнешь неприятностями… Большими неприятностями.

— В том числе. — не стал отрицать я. — А еще мне бы к врачу.

Я отнял руку от бока, который зажимал последние двадцать минут, чтобы придавить кровотечение, и приподнял подол рубашки, чтобы показать Шмелю.

— Твою мать. — так же задумчиво произнес Шмель, а потом достал из кармана хад и потыкал в него пальцами. — Линда, наверх! Живо! Ты тоже!

Последние слова он адресовал мне, и не просто адресовал, а натурально вытолкал меня обратно в коридор и закрыл за собой дверь:

— Давай, шевелись!

Ну, наверх так наверх. Почему бы и не наверх? В конце концов, именно там, наверху, находится единственное место, которое я мог бы назвать домом, пусть и с большой натяжкой.

Подниматься по лестнице оказалось тяжелее, чем я думал — с каждым шагом простреленный бок тянуло все больше и больше, да еще и кровотечение, кажется, усилилось, но я все же смог подняться на два пролета, оказавшись на втором этаже.

— Не сюда! — рявкнул Шмель за спиной, когда я потянулся к ручке двери своей комнаты. — Дальше, до конца коридора!

— А что там? — поинтересовался я, не оборачиваясь.

— То, что спасет тебе жизнь, если не будешь тупить!

Я пожал плечами и прошел еще десять метров, оказавшись возле еще одной двери, в которую упирался коридор. Остановился возле нее и выжидательно посмотрел на Шмеля.

— Помню я, помню! — поморщился он, протискиваясь мимо меня. — Параноик!

Когда он открыл дверь, оказалось, что за ней скрывается нечто среднее между медицинским кабинетом и настоящей операционной. Небольшое, но чистое, наверняка даже стерильное, помещение, операционный стол посередине, бестеневая лампа над ним, столик с инструментами рядом, несколько шкафов с пузырьками и пластиковыми пакетами…

А хозяйкой всего этого великолепия выступала моя старая знакомая — Линда. Вот только если раньше, когда я видел ее в первый раз, ее одежда ограничивалась стрингами и блестками, сейчас она была полностью завернута в бледно-голубой халат. Такого же цвета на ней были перчатки, сеточка для волос и тканевая маска. Узнал я ее, собственно, только по глазам — единственному, что не скрывали тканевые врачебные «доспехи».

— Делай что хочешь, но чтобы он выжил! — грозным голосом сказал от двери Шмель.

— Все, что хочу? — уточнила Линда. — Я правильно услышала?

— Да! — рявкнул Шмель, и хлопнул дверью.

— Что ж, я его за язык не тянула. — девушка пожала плечами и указала глазами на стол. — Ложитесь, больной. Сейчас будем вас лечить.

— Ты и местная звезда стриптиза, и помощница Шмеля, и хирург? — усмехнулся я, снимая рубашку и подходя к столу.

— Ты даже не представляешь, сколько у меня талантов. — серьезно ответила Линда. — Все снимай. Не стесняйся, я уже видела тебя голым.

Я не стал говорить ей, что не снимаю штаны лишь по одной причине — я не помню, чтобы как-то повреждал ноги. С другой стороны, она права — то, что я этого не помню, не значит, что этого не было.

Поэтому я разделся и лег на неожиданно теплый стол. Даже приятно.

Линда поправила лампу, внимательным взглядом осмотрела меня и вздохнула:

— Вот что ты за скотина, а… Такое тело красивое, не мог, что ли поаккуратнее к нему относиться? Теперь шрамы будут.

— Шрамы украшают мужчин. — ответил я первое, что пришло в голову.

— О как мы заговорили. — хмыкнула Линда и взяла со столика шприц с чем-то. — Ну, тогда будем тебя сейчас украшать. Аллергия на анестетики есть?

— Стоять. — я остановил ее. — Никакого общего наркоза. Там ничего настолько серьезного. Делай под местным.

Линда с сомнением посмотрела на меня, но, видимо, в моих глазах было достаточно уверенности, чтобы она кивнула:

— Ладно. Потом не жалуйся.

Несмотря на сказанное, она справилась очень быстро — буквально за час. Сноровисто обработала огнестрельное ранение и укусы, зашила их, положив при этом внутрь что-то похожее на кусочки вишневой пастилы. Я уже знал, что это такое — видел мельком в базе данных. Это чит «кровавое желе», который помогает ранам заживать раз так в пятьдесят быстрее. Эдакая «панацея курильщика», поскольку не умеет лечить болезни и тяжелые повреждения, а только лишь позволяет тканям срастаться с нечеловеческой скоростью. Зато и стоит в сто раз меньше, чем «панацея».

Закончив с ранами, Линда обколола меня целой кучей одноразовых инъекторов, а потом заставила съесть еще один чит — «губку». Противная субстанция, действительно напоминающая что по вкусу, что по текстуре старую губку для мытья посуды, но зато забирающая в себя все инородное для организма, включая вирусы и бактерии, и выводящаяся потом естественным путем.

— Готово. — провозгласила Линда по итогу, стягивая с меня простыню с прорезанными окошком, которой накрывала, чтобы видеть только оперируемый участок. — Через день будешь почти как новенький. Только смотри чтобы швы не разошлись, в этом тебе читы не помогут.

— Спасибо. — чистосердечно поблагодарил я, осторожно спуская ноги со стола.

— Спасибо в карман не положишь. — усмехнулась Линда, снимая шапочку и маску. — Шмель с тебя три шкуры сдерет за лечение… Ну, может, две, потому что ты ему явно нравишься. Полторы — самый минимум. А что до меня — меня поблагодаришь позже. Скажем, завтра, когда буду уверена, что все срослось и мне не придется тебя шить заново.

— Жду не дождусь. — хмыкнул я.

— В шкафу новую одежду возьми. — Линда указала на один из шкафов. — Меня, конечно, и так устраивает, но вот Шмель вряд ли оценит. А он хотел с тобой поговорить после всего этого.

А уж я-то как хочу с ним поговорить… Или, вернее сказать, позадавать ему вопросы. Такие вопросы, которые задают не просто так и не каждому человеку. Такие вопросы, которые могут вызвать подозрения и ненужные мысли у иных людей.

К счастью, Шмель к ним не относился.

Шмель снова открыл мне дверь через секунду после того, как я постучал. Может, он тоже читер и умеет телепортироваться с места на место? Я бы не удивился, на самом деле.

Внимательно, но быстро оглядев дверную коробку, я вошел в кабинет и сел в кресло напротив стола Шмеля. Сам же он закрыл за мной дверь, обошел стол и сел с другой его стороны на такой же кресло. Поставил локти на столешницу, сплел пальцы и принялся внимательно смотреть на меня.

Я внимательно смотрел на него.

— Ну? — наконец спросил Шмель.

— Что именно ну? — в тон ему ответил я.

— Ты наконец расскажешь, что с тобой произошло? Мне сообщили, что за тобой приехали центурионы на двух машинах, мило с тобой поболтали, после чего ты по своей воле встал и ушел с ними. А теперь, спустя полдня, ты возвращаешься в таком… Виде! Что происходит, Крот?

— Боишься перейти дорогу Центурии?

— Отнюдь. — Крот покачал головой. — Центурия Центурией, но все, что находится на территории Виндзора, относится к Виндзору. И, если у нас или у них есть какие-то претензии друг к другу, то они высказываются на официальном уровне, на уровне самых верхов… И один человек никогда не станет причиной подобных претензий, уж можешь мне поверить. Даже такой, как ты. Даже такой, как я. Центурия — это не полицейские, как думают некоторые недалекие люди. Центурия это скорее наемная армия… Которая правда не к каждому согласится наняться.

— А вот это как раз то, о чем я хотел поговорить. — я щелкнул пальцами и подался вперед на кресле, положив локти на колени и сплетя пальцы. — Расскажи мне о всех, кто враждует с Центурией. Хотя нет. Расскажи мне только о тех, кто враждует с ней успешно!