Что случилось с Марго

Глава 4

Пронзительный крик петушка миссис Бриггс оповестил о рассвете, и ко мне медленно пришло осознание: в этот день благодаря объявлению квартиросъёмщики затарабанят в мою дверь. По всему городу и так уже было полно проспектов с рекламой отелей и пансионатов. Заметят ли моё объявление среди всех остальных? — беспокойно спрашивала я себя, всё глубже кутаясь в тёплое одеяло и не желая покинуть свой уютный кокон. Я с завистью подумала о страусе, который может спрятать голову и жить, представив миру на обозрение свой равнодушный и спокойный зад.

Послышался скрип — это была соседка миссис Бриггс, готовая вот-вот появиться у заднего входа и пожелать миру доброго утра — сиплым кашлем, шарканьем и затяжным «Ааргх!». Как быстро привыкаешь к звукам. В погожие дни можно даже услышать песню, и я почти что с надеждой ожидала её: но пауза затянулась дольше обычного. Может, я напрасно ожидала её сегодня? Но нет. Вот звуки песни «Под старой яблоней» наполнили дорожку между нами. Хоть это и были хриплые звуки, зато они шли от самой души. Выступление миссис Бриггс оборвалось, как только она вспомнила, что «женщине некогда скучать». По звону пустых бутылок от молока и звукам захлопнувшейся двери я поняла, что она исчезла. Но не совсем. Ещё можно было расслышать, как она будит семью, и как те в ответ по привычке молчат на её призыв к пробуждению. Может, мне тоже последовать примеру миссис Бриггс или немного погодить и ещё поприслушиваться к утренним звукам? Я решила ещё понежиться. За последнее время произошли резкие перемены. Эдвард с женой уже въехали: он прибыл к назначенному времени и, к моему удивлению, вполне традиционным путём. Я ожидала увидеть запряжённую лошадьми повозку или ещё что-нибудь неожиданное и почувствовала разочарование, когда у ворот увидела ничем не примечательное такси, что не могло не подпортить моё изначальное представление о его величии. Он появился укутанный в пальто с капюшоном, точно собирался в экспедицию на Северный полюс. У его молодой супруги были густые каштановые волосы до плеч. Моё внимание сразу привлекло длинное чёрное ожерелье и алый плащ. Она мне понравилась.

Эдвард появился в двери первым, с нежностью держа поваренную книгу, мольберт, чёрный квадратный набор красок и стопу связанных верёвкой холстов, возложив на жену ответственность за все прочие менее важные вещи. Под воздействием увещеваний тётушки Пэйшнс я подавила желание выбежать им навстречу. Но когда я поджидала их у двери с книгой учёта, радостная улыбка всё-таки вырвалась наружу. Неожиданно засмущавшись, что держу эту книгу в руках, я потихоньку убрала её, приняла у Эдварда блестящую чёрную коробку и, весело болтая, проводила его в северную комнату с высоким потолком.

Первый постоялец уже был в доме. В подтверждение этому появились первые знаки присутствия новых людей: незнакомый запах масляных красок, перебиваемый экзотичным запахом чеснока — Эдвард, нарядившийся в бледно-голубой халат, перво-наперво расположил мольберт и прочие инструменты для работы, а потом занялся своей мини-кухней, ибо любил ублажать и мучить свой нежный желудок различного рода необычными блюдами. Пускай тётушка Пэйшнс и скорчилась бы при виде таких расточительных пиршеств, мама и Эдвард — и я была в этом уверена — сошлись бы, сразу же после того, как она оправилась от первого шока, производимого его довольно необычным внешним видом. Мама, Саймон и Павло до сих пор весело отдыхали в компании Лесли и его будущей супруги в полмили отсюда. Размышления привели меня к неожиданной и тревожной мысли: что если семейный дом через дорогу придётся брату Джеральду не по вкусу, и он решит остановиться у меня? Ведь его выкрутасы погубят любой пансионат. Я всегда терпеливо относилась к Джеральду, но сейчас все было по-другому. Ему придётся осознать, что я собираюсь быть успешной бизнес-леди и больше не могу мириться с его определённо странными привычками. Было ясно: если я позволю постояльцу перешагнуть порог своего нового дома с каким-либо животным — домашним или нет — я и вовсе не смогу иметь никаких постояльцев.

Я услышала шум — дети галдели в доме и уже разговорились с нашим бородатым жильцом. Раздумывая о том, что надеть, я пошла в ванную комнату. Я должна надеть что-нибудь деловое. Может быть, серое? В конце концов, одевшись в красное, что, конечно, и в сравнение не шло с моей процветающей тётушкой, я пошла утихомиривать детей, чтобы безопасно отправить их в школу подальше от сцен активного зарабатывания денег. Я слонялась по дому, делая всякую ерунду и наблюдая за женой Эдварда, которая, поухаживав за мужем, отправилась на работу. Когда она вышла, её тёмные волосы сдуло ветром назад, а её красное пальто заалело в утреннем тумане. Она сказала, что раньше была моделью, и до сих пор иногда позировала для Эдварда. Каждый день она уходила на работу в местный магазинчик, уверенно оставляя Эдварда присматривать за домом. Она сказала, что предпочитает работать. И не удивительно, ведь Эдвард готовил не хуже любой женщины, а моя готовка казалась такой безжизненной по сравнению с его, что при первой возможности я собиралась приобрести такой же, как у него, набор специй.

Мама должна была прийти на кофе. Это её первый визит ко мне с момента претворения моих планов в жизнь. Мне не терпелось продемонстрировать ей, что мой дом, по крайней мере, завершён, а мои первые постояльцы уже въехали. В одиннадцать я нетерпеливо стала ожидать у окна. Мистер Битл оживлённо беседовал с мисс Брэйди. Она походила на старую странную птицу с боа из перьев вокруг шеи, голубым бархатным пальто и шляпой Робин Гуда под цвет, которая ещё больше выделяла перья её боа. Она прекратила подметать дорожку и, опершись на метлу, внимательно слушала мистера Битла. Мама вышла десять минут назад. Я подсчитывала. Где она сейчас? Если она не поспешит, ей придётся беседовать с мистером Битлом. Я нетерпеливо подошла к воротам и заметила маму. До меня ей оставалось пройти ещё несколько домов. Она шла прогулочным шагом, и на одной руке висела большая корзинка. По внезапной панике на лице мистера Битла, я могла сказать, что он тоже её заметил, и раздумывал, что же делать дальше. Я похихикала про себя, с интересом наблюдая за ним. Неужто вероломный мужчина собирался бросить мисс Брэйди ради жертвы помоложе? О да! Ибо наскоро проронив последнее слово, он стремительно пересёк улицу, выкрикнув «Рад Вас видеть, миссис Даррелл!»

Лицо мамы помрачнело, когда он подошёл к ней, хотя я никак не могла понять, чем он ей не угодил. Не иначе как вставными челюстями, про которые рассказывают жуткие байки. Он пытался расположить её своим извиняющимся тоном, и заботливо взял корзинку из её рук, хотя и к недовольству Павло, сидевшего внутри, и издавшего пронзительный крик.

— Так рад Вас видеть, миссис Даррелл. Слышал, Вы в отъезде на отдыхе. Надеюсь, он идёт Вам на пользу?

Я не говорила ему, что мама на отдыхе. Интересно кто? Мисс Брэйди хоть и стала опять подметать дорожку, внимательно за ними следила.

— Ах да, спасибо,— сухо ответила мама. Было очевидно, что всё это ей совершенно не по душе. Чувствуя, что у него не особо получается, мистер Битл перешёл к теме, которая, как он знал, очень интересовала маму.

— Я сделал странное и таинственное открытие,— сказал он лукаво, позволяя маме переварить его слова.— У нас здесь полтергейст. Творятся странные вещи — повсюду горшки и кастрюли. Моя бедная экономка очень встревожена, и хотя я ей ничего не говорил, но я подозреваю, что у нас орудует полтергейст.

Лицо мамы немедленно оживилось, и она остановилась.

— Полтергейст? Как интересно! Он как-то проявляет себя?

— Мама, кофе уже готов,— я поспешила позвать маму, стараясь помешать их беседе завязаться. Если бы мама ввязалась в разговор про призраков и другие сверхъестественные вещи, я бы так и не смогла затащить её в дом. Эта тема могла полностью поглотить её внимание. И когда она начинала описывать увиденные вместе с моей бабушкой в Индии образы и другие странные происшествия, никто не знал, когда это закончится. В данном случае, возможно, с мистером Битлом и местным викарием, приглашённым для проведения сеанса экзорцизма в моём пансионате.

— Боюсь, мне пора идти,— с неохотой сказала мама, услышав мой настойчивый голос. Она взяла обратно свою корзинку, с нежеланием отрываясь от этой увлекательнейшей темы. Мистер Битл с тоской посмотрел ей вслед.

— Привет, дорогая. Извини, что задержалась,— она поцеловала меня.— Я только что узнала кое-что очень интересное — настоящий полтергейст! И причём рядом!

— Что за вздор! — сказала я.

— Может и вздор. Но кто знает, в этих старых домах…— ответила мама, не желая подвергать историю мистера Битла сомнению.— Может тебе повезёт и ты обнаружишь одного у себя.

— Упаси Боже! — презрительно ответила я.

Мы зашли внутрь, и я показала маме, что сделала со старым домом. В гостиной нам встретился весёлый Эдвард. Он нёс пустую бутылку от молока, и я их познакомила, внимательно наблюдая за лицом мамы. Она не могла не оценить великолепие обтягивающих брюк, рубашку цвета охры и мексиканские сандалии. Отличная картина, особенно если учитывать устойчивое благоухание чеснока. Он с любопытством поприветствовал мою маму, она по привычке ответила спокойно, и я было обрадовалась, так как её лицо совершенно не отразило никакой внутренней тревоги. Но я ошиблась. Через несколько минут мы сидели в уединении гостиной за чашкой кофе, и я обнаружила, что её реакция — особенно на брюки Эдварда — совершенно отличалась от моей. Она выразила её несколькими словами: «Ужасно вульгарно, его могут арестовать, если он будет разгуливать в таком виде. И я не удивлюсь, если он не связан с торговлей белыми рабами. Откуда он берёт деньги?»

Я подумала, что слышать такие вещи от человека, настолько толерантного, как моя мама, просто неразумно, и я поспешила защитить его. «Но он тебе понравится, я знаю, он божественно готовит карри и всё такое, плюс кладёт много чеснока. Иногда я даже думаю, не перебарщивает ли он с ним» — добавила я, так как заметила, что с приездом Эдварда в гостиной часто пахнет так, как будто его только покинула армия греческих пастухов.

— Посмотрим.— Мама сняла шляпку и вытащила вязание.— А сейчас расскажи мне про детей. Как им в новой школе?

— Не очень,— угрюмо ответила я. Когда я вспомнила про детей, моя материнская любовь немного утихла.— Вчера Джерри хулиганил, и его отправили домой.

— В самом деле? У меня есть что сказать на это,— мама была возмущена.— Что это монстр, который обращается с ребёнком подобным образом? С ребёнком, который за всю жизнь ничего плохого не натворил, бедняжка!

Это было не совсем так, но мама всегда спешила защитить своих внуков, и не только своих.

— В этот раз он на самом деле вёл себя не совсем хорошо,— сказала я.— Он взял с собой ту картину, которую забыли Лоренс с Нэнси. Ту, с которой Нэнси делала копию для вышивки, когда она была здесь беременная.

— Ах ту! — мама фыркнула.— Я думала, что Лоренс будет поумнее и не оставит такое просто валяться!

— Ну да! — ответила я.— Адам и Ева, с вожделением смотрящие друг на друга. А между ними нет и фигового листочка. Он сказал, что сделал её специально к моему дню рождения, и повесил её в классе. Потом они словили его.

— У него были светлые мысли, невинное дитя,— мама выглядела умилённой.

— Не вижу в таком поведении ничего хорошего,— ответила я.

— Но нельзя было допускать, чтобы она просто валялась и наводила искушение,— с упрёком сказала мама.— К тому же эта картина с этим змеем, ползущим по выпирающим местам, ужасно вульгарна! Это не искусство! Так же я сказала и тогда,— продолжала она, разволновавшись.

— Я пыталась заставить их ходить в воскресную школу,— прервала я её, так как мои мысли теперь были полностью заняты детьми.— Они сходили один и раз и отказались ходить туда вообще. Они сказали, что там скучно,— я всё мрачнела и мрачнела.

— Ну что же, мальчишки есть мальчишки,— утешила меня мама, наливая себе ещё кофе.

— Я уверена, что мы не были такими ужасными в детстве,— продолжала я задумчиво.

— Ах, нет, были, дорогая! — ответила мама, задумчиво улыбнувшись.— Вы с Лесли создавали столько проблем, намного больше, чем другие дети,— мамин взгляд устремился куда-то вдаль, в воспоминания нашего счастливого детства в Индии. То были славные деньки во времена британского владычества. Нас холили и лелеяли слуги, а жизнь была такой прекрасной.— Я отлично помню тот раз, когда вы все ушли пить чай, а вернулись с карманами, набитыми их игрушками, а у Лесли была температура. У него всегда была температура, когда он куда-нибудь ввязывался.

Я похихикала.

— Да нет же, мам. Не было такого! Но я помню, как мы с Лесли пытались затащить нашу воспитательницу куда-то, ещё помню, как мы обругали бабулю, хотя она это вообще-то заслужила.

— Относись к покойной матушке отца с уважением, дорогая. Кстати, я не преувеличиваю. Как-то раз, когда папа взял вас в один большой магазин, мы нашли у тебя мыло, спрятанное под плащом. А тебе тогда было всего три. Много из-за этого было у нас бессонных ночей.

— О Боже, воровка в три года — что же будет с моими детьми? — я тяжело вздохнула, изображая маму. Позади меня зазвонил телефон.— Это Лесли,— в сторону прошептала я маме, взяв трубку.— Он заедет забрать тебя по пути домой минут через пять. Он сказал, у него для меня есть подарок,— сказала я, положив трубку.— Надеюсь, это не что-нибудь тупое,— пробормотала я, судя из прошлого опыта.

В этот момент мимо прошёл мистер Битл. Он шёл домой. Он посмотрел к нам в окно, увидел маму, покраснел и помахал ей рукой.

— Вот дурень — сказала мама, так и не помахав ему в ответ.— Ах да, дорогая, я забыла сказать: Саймон умер своей смертью. Так сказал ветеринар. Я не говорила тебе раньше, так как боялась, что ты будешь расстраиваться.

Я, было, хотела дотошно порасспрашивать её, всё-таки думая, что он умер от переедания. Но тут мы услышали шум.

— Лесли,— сказала мама, посмотрев в направлении шума.

Двигатель набрал в лёгкие последний глоток воздуха, точно перед смертью, и машина замерла у ворот. За рулём сидел Лесли. Неожиданно взвыла собака, дверца машины открылась, и из неё выпрыгнула большая чёрно-белая дворняга с верёвкой вокруг шеи, своим видом напоминавшая рекламу по борьбе с рахитом. Дворняга потянула и Лесли за собой. И всё смешалось в одно целое: верёвка, собака и Лесли.

— Что, чёрт возьми, Лесли делает? — удивлённая, я повернулась к маме.

— Бог его знает, дорогая,— мягко ответила она.

Я пошла к двери, но было слишком поздно. Мимо меня по направлению в гостиную пронёсся человек с животным.

— Что, черт возьми, ты вытворяешь? — заорала я.— Ты разнесёшь мой дом! Останови его! — Закричала я в ярости, отступая. Я как раз подоспела к тому моменту, когда собака подняла ногу напротив моей свежевыкрашенной двери.

— Поздно,— сказал Лесли,— она уже сделала это.

— Что происходит? — из комнаты вышел Эдвард.— Могу я чем-нибудь помочь? На нём был передник, а в руках была большая деревянная ложка и кисть для рисования.

— Нет, всё в порядке,— вежливо ответила я,— это мой брат.

Я не стала представлять их друг другу, так как момент, на мой взгляд, был неподходящий. И я быстро закрыла дверь.

— Что за штучка? — с любопытством спросил Лесли, не потрудившись понизить голос.

— Заткнись,— угрожающе прошептала я.— А то он тебя услышит. Он мой первый постоялец, и очень милый человек. Правда ведь, мам? — Я повернулась к маме, в надежде, что она защитит моего постояльца.

— О да, милый это точно.

Лесли громко рассмеялся и стал выпутываться из верёвки. Мама вздрогнула. Собака ползала между ног Лесли и бросала нам скорбные взгляды. От её траурного вида Павло весь затрясся и отказался выходить их корзинки.

— Зачем ты взял с собой собаку? — с подозрением спросила я. Я до сих пор была раздражена из-за того, что Лесли не оценил моего постояльца по достоинству.

— Это и есть твой подарок. Здесь, в этом морге, он просто необходим! — он обезоруживающе улыбнулся.— Это долгая и грустная история,— он стал намекать на какую-то трагедию, очевидно, пытаясь разжалобить нас.— Его хотели усыпить, бедняжку. Мы с ветеринаром думаем, что это было бы ужасно.

— Всё это очень мило,— сказала я, не поддавшись его воздействию.— А я тут при чём? Она даже не приучена жить в доме,— я с жалостью посмотрела на свою дверь.

— Лесли, пожалуйста, не называй дом Марго моргом. Это может принести неудачу.

— Спасибо, мама,— я с негодованием повернулась к Лесли.— Если тебе так жаль это животное, почему ты сам не возьмёшь его себе? А этому идиоту врачу нужно проверить мозги! Эта собака явно выглядит точно из книги про Тёрбера.— язвительно сказала я, рассматривая виновника,— Он ещё начнёт выдавать сюрпризы, не сомневаюсь,— нескладно закончила я, так как собака стала лизать мою руку, и я подобрела.

— Ну перестаньте же спорить,— сказала мама. Она надела шляпку, сложила вязание и взяла любимую обезьянку на руки.— Марго, я уверена, это славная собака. Ты можешь взять её на испытательный срок,— предложила она, стараясь примирить стороны.— Но сегодня лучше закрыть её, пока все не придут. Может быть, она не привыкла к шуму. А ещё ей нужен ошейник.

— И, конечно же, регистрационное свидетельство,— саркастично сказала я, мрачно взглянув на Лесли.

И Лесли вручил мне свидетельство с таким видом, точно королевские драгоценности. И я поняла: делать нечего. В свидетельстве сказано, что собака моя. Но дети, конечно, будут в восторге.

Потом, смотря вслед обветшалой машине, я вспомнила, что забыла спросить у мамы про дантиста. На зеркале в ванной теперь уже закрытого дома красным цветом была написана дата. Скоро должен был приехать Джеральд. Но где же он остановится?

Я стала рассматривать подарок Лесли, дружелюбно смотрящий на меня. Я назвала его Джонни. Вскоре выяснилось, почему подарок Лесли чуть было не лишили жизни: в возбуждённом состоянии он так и норовил поднимать свою заднюю лапу где ни попадя. Какая собака мне досталась, я поняла уже в первые несколько минут знакомства. И кто знает, что ещё всплывёт на свет? Лесли всегда так делал: находил какую-нибудь бродяжку и думал, что мы все должны заботиться о ней.

Раздавшийся звонок заглушил всё моё беспокойство, так как я вспомнила о своих потенциальных постояльцах. Я поспешила ответить, говоря не своим голосом.

— Надеюсь, у Вас есть комната? — раздался женский голос, приятный, но выдававший не очень-то интеллигентного человека. Я с волнением входила в роль хозяйки пансионата: настал долгожданный момент, так как приезд Эдварда нельзя было назвать таким моментом.

В дверь постучали. Я хладнокровно сидела с книгой в руках в довольно неестественной позе в ожидании тех, кто отозвался на моё объявление. Невысокая забрызганная грязью женщина равнодушно ожидала моего внимания. Она была не старая, но нелёгкая жизнь, видимо, отразилась на её внешнем виде: из-за худобы она выглядела маленькой, а волосы угрюмо виднелись из-под шляпки, которая искривилась под влиянием носки, а не руки дизайнера. Рядом с ней стоял откормленный мальчишка лет двенадцати, настоящий откормленный хулиган. Он излучал уверенность. Его круглое лицо улыбалось, его мягкое пышное тело излучало довольство, а всё это венчала кепка. Широкая улыбка не оставила у меня сомнений относительно того, кто из них стучал. Между ними стоял забытый потрёпанный чемодан.

Я ожидала увидеть несколько иную картину, но все же послала им приветственную улыбку. Улыбка того, кто был бесспорным воплощением дьявола, была просто неотразимой. Невзрачное лицо женщины моментально озарилось при моём приветствии.

— Мы насчёт комнаты для нас с мальчиком. Я — миссис Вильямз, а это — мой сын Нельсон, мы назвали его в честь любимого исторического героя моего мужа.— В её робком голосе зазвучала гордость.

Я перевела взгляд с неё на исторический памятник, решительно смотревший в ответ своими маленькими плутовскими глазками, что ещё раз убедило меня в моём мнении: в нём точно сидел дьяволёнок, хотя и довольно дружелюбный. Удивляясь такой разноплановой парочке, я проводила их в дом под затёртые фразы о погоде и усердное вытирание потёртой обуви о половик у двери.

— Нелегко подниматься по лестнице, я прям вся упарилась,— поведала она мне, расстегнув пальто. Сильный запах пота выбился наружу. Я поморщилась, так как у меня на такого рода запахи аллергия. Но я сказала себе, что ради достижения цели можно все стерпеть.

— Вечно ты потеешь,— пожаловался мальчик.

— Тихо, Нельсон, а то получишь по шее,— сказала она не очень-то грозным голосом, и я сразу поняла, что она никогда не поднимает руку на своего похожего на сдобу мальчонку. Она послала мне виноватую улыбку.

Открылась дверь, и появилась рыжая борода.

— А, вижу, вы заняты,— пробормотал Эдвард.— Я слышал, кто-то стучал в дверь,— и дверь снова закрылась.

Женщина, ошеломлённая, уставилась на дверь, точно под гипнозом.

— Ого! — это был восхищённый возглас Нельсона.— Она рыжая?

— Конечно,— заверила я. Не было сомнений, что именно борода Эдварда вызвала такую похвалу. И я подумала, хорошо ли, что его комната находится так близко от входной двери, и нравятся ли миссис Визьямз творения художников.— Он рисует, всякие милые вещи,— я повернулась к миссис Вильямз с объяснениями.

Она все ещё смотрела на дверь, точно ожидала повторного появления Эдварда.

— Довольно любопытные вещи. И похож на джентльмена,— заметила она, вернув себе самообладание и оторвав глаза от двери.

— Может быть, поднимемся дальше? — предложила я, обрадовавшись, что встреча с Эдвардом прошла успешно.— Если Вы передохнули.

Нельсон, явно посчитавший, что самое время снова подать голос, сказал, подталкивая мать: да, мам, давай уже шагай.

Услышав «давай уже шагай», я сразу вспомнила, что Лесли тоже так всегда говорил, и не могла сдержать улыбку. Но Нельсон, бесспорно, переплюнет Лесли. Я взяла миссис Вильямз под руку и потихоньку повела её вверх. Выражая свою критику, воплощение дьявола невозмутимо стучало ногой на каждой ступеньке: проверить, не прогнили ли, как было сказано.

Он с восхищением остановился перед стеклянным витражом в лестничном пролёте.

— Ого, мам, смотри сюда. Прям как в церкви, все эти крашеные стёклышки!

— Тут изображена галерея музыкантов,— ласково сказала я.

— Так, Нельсон, веди себя прилично или добрая леди не пустит нас к себе, понятно? — она умоляюще на меня посмотрела, и её бесцветные глаза наполнились тревогой.

— Все в порядке,— поспешно ответила я, стараясь её приободрить.— Не волнуйтесь из-за Нельсона, всё в порядке. Я всегда могу дать тебе затрещину, правда, Нельсон?

— Ничего подобного,— мрачно отозвался он.

— Славная комната,— сказала женщина, осматривая комнату, очевидно решив больше не провоцировать Нельсона на наглость своими упрёками.— Нам нравится, да, сынок?

К тому моменту сынок начал крутить все газовые клапаны, и, довольный, что газ повалил изо всех углов, высунулся в окно и стал изучать улицу.

— Хотел бы я покататься на коляске,— сказал он с завистью, увидев проезжавшего мимо инвалида.

— Пошли, Нельсон, ты свернёшь себе шею,— опасные проделки сына разбудили в миссис Нельсон инстинкт самосохранения.— Пошли, занесёшь чемодан в комнату,— добавила она.— Мы останемся, если добрая леди позволит,— и она робко спросила про арендную плату.

Чувствуя себя не совсем удобно перед этой бедно выглядящей женщиной, я, как бы извиняясь, назвала цену, в то время, как Нельсон со слоновьей изящностью прокатился по ступенькам, издавая радостные возгласы. Я была уверена: это было только начало.

Она ничего не рассказывала мне о своём прошлом. Я ни о чём не спрашивала, считая её мужа погибшим. Судя по её в общем-то несуществующему багажу (за исключением одного дешёвого и разваливающегося чемодана), можно было понять, что она здесь ненадолго. Даже на мой неопытный взгляд это казалось очевидным. А была ли она вдовой? Теперь я не была уверена. Обычно вдовы всегда стараются рассказать об этом, как бы требуя уважения к своему положению. Мне нередко хотелось стать вдовой, чтобы воспользоваться таким положением. Может быть, она сбежала от мужа: судя по тому, что у них было с собой, видимо, даже очень быстро. Серьёзная ссора: наверно этот бессовестный хулиган стал причиной всего. Моё воображение разыгралось и стало рисовать запутанные картины из жизни миссис Вильямз. Вернувшись с чемоданом, Нельсон пошёл обратно к окну, где стал громко свистеть вслед двум изнеженным мальчишкам в школьной форме оливкового цвета, проходившим мимо. Я с ужасом смотрела на него, надеясь, что он не станет проводить все дни напролёт, вызывая общественные беспорядки. Иначе это принесёт дому дурную славу. Уже одна назойливая соседка, «жена офицера», как она себя называла, пыталась собирать подписи против меня, так как, как она написала, наш сад — это позор для дороги, ибо я не ухаживаю за ним с момента въезда в дом. Её сын нечаянно зашёл за подписью и ко мне, и я с возмущением отказалась что-либо подписывать.

Зазвонил телефон, и, оставив Нельсона и дальше спорить с матерью насчёт того, на каком из диванов он будет спать, я пошла отвечать: кто-то ещё отправился к нам. А стоило мне повесить трубку, как телефон зазвонил опять: молодожёны молили о помощи. Рутинная атмосфера отеля испортила две недели их медового месяца. И хотя я предпочитала жильцов для постоянного проживания, я не могла отказать подобным мольбам. Художник, модель, пухлый хулиган, забрызганная грязью мать…Так почему я должна отказывать молодожёнам? — Так я мысленно убеждала себя, описывая своё местечко тем двоим. Дети вернулись из школы. Задорный толстый мальчишка, поприветствовавший их выстрелом из рогатки, собака с довольно проблемными привычками, повсюду вытекающие краски и всякая вкуснятина привели их в восторг. И вправду, что может быть лучше?

Ожидая новобрачных, я с тревогой вспомнила, что в комнате, которую я так живо описывала, были только диваны. Нужно было перетащить двуспальную кровать. Я решила, что нельзя лишать новобрачных двуспальной кровати. У меня был романтический настрой.

— Я пойду на что угодно, лишь бы моя первая пара новобрачных чувствовала себя как дома,— сказала я Эдварду, который, услышав шум передвигаемой кровати и неспособный переносить любой звук, говоривший об активной деятельности, с любопытством выглянул из комнаты. Эта история его также тронула. Он был согласен, что нужно что-то предпринять, и направился в комнату, которую мы назвали апартаменты для новобрачных.

Тем временем, управившись со своим спальным местечком в новой штаб-квартире, Нельсон стал рассказывать сказки о подвигах небольшой, но благодарной аудитории — моим детям, которых он пригласил к себе с видом правящего монарха.

— Вот монстряка, как думаешь а? — Эдвард охарактеризовал толстяка.

Я, было, хотела сказать, что была уверена: сердце из чистого золота бьётся под этими огромными рёбрами, как вдруг раздался звонок, и я пошла вниз открывать. Дело определённо продвигалось.

— Я звоню и звоню, но никто не отвечает! — эта жалоба буквально разбила мой холодный настрой вдребезги.

— Извините, звонок не работает,— оправдывалась я,— с тех пор, как я поймала возле него детей с отвёрткой в руках.

Из-под двух тонких линий, нарисованных коричневым карандашом для бровей, на меня уставились колкие кошачьи глаза.

— Мне не нравится, когда меня заставляют ждать. Всё, что мне нужно, это тихая комнатка, выходящая на юг. Главное, чтобы было тихо. Не выношу, когда лают собаки и шумят дети.

Я удручённо смотрела, как Нельсон точно желе затрясся вниз по перилам и упал к нашим ногам.

— Бог мой,— сказал он,— ведьма!

И точно по мановению волшебной палочки, возле меня появился Эдвард, задумчиво пробормотавший, что кровать готова, и спрашивая, что делать дальше. Может принести цветы? Он и не заметил строгой фигуры, стоящей возле меня, не заметил катившуюся тушу Нельсона. Настолько он был занят свадебными апартаментами. Незнакомка застыла в недоверии, а через пару секунд уже исчезла из наших жизней, унося свои рахитичные ноги так быстро, как только могла.

— Ох, как же ей повезло! — заметила я, намекая, что с этой незнакомкой было бы очень трудно, но Эдвард меня и не слушал. Погружённый в мысли о цветах для придания комнате завершённого вида, он исчез по направлению к единственной клумбе в саду. Пожалуй, он — лучшее средство от непрошенных жильцов,— радостно подумала я, всё больше и больше симпатизируя ему.

Но на сантименты уже не было времени, так как мои новобрачные прибыли. Это была пара среднего возраста, чьё затруднительное положение определённо вызвало бы едкий комментарий миссис Бриггс относительно сексуальных прихотей. И я быстренько провела их мимо Эдварда, без церемонности, но с гордостью несущего букет цветов в (теперь уже без сомненья) апартаменты для молодожёнов.

Мне не стоило волноваться, в городе было достаточно места для ещё одной владелицы пансионата,— с облегчением подумала я, вспомнив события дня. Мои комнаты быстро заполнялись. Быть может, не таким образом, как хотелось бы тётушке Пэйшнс, но всё же заполнялись. Дом наполнялся новой оживлённой атмосферой, незнакомые звуки сливались со знакомыми. Только я подумала о последнем, как посреди ночи раздался шум бегущей воды и крики миссис Бриггс. Бросив беглый взгляд, я увидела очертания её солидной фигуры в её лучшей шляпке, большой плоской с выцветшими розами. Её окружила вся её семья, состоящая только из мужчин. На ней был чёрный шёлковый халат, и я вспомнила, что у неё был день рожденья, и что она праздновала его не дома. По шуму я подумала, что они были довольно весёлые. Но, видимо, всё же нет. Откуда-то из места над моей головой прямо на заднюю дверь дома миссис Бриггс непрерывно струилась вода.

— Глупая курица! Всё течёт на нашу дверь! Что будет дальше? — услышала я,— Она слишком долго жила за границей, вот в чём проблема,— возмущённо ворчала она,— Надеюсь, она не окажется сумасшедшей, как прошлый хозяин.

За её словами последовал одобрительный шёпот.

— Да, ты права. Ты хотела сказать, как цыганка,— это уже мистер Бриггс озвучивал свои взгляды. Он мыл маленьким, крепким, всегда носил кепку, похожую на пожарный шлем, и редко озвучивал своё мнение.

В любом случае хоть какое-то разнообразие, довольно цинично подумала я, и поторопилась поглядеть, кто же был причиной потока воды, так обидевшего миссис Бриггс. Я, конечно, подумала на Нельсона. Дверь в ванную комнату была заперта. Оттуда доносился смех.

— Где полотенце, дорогая? — спросил мужской голос. И я признала в нём новоиспечённого мужа своей новобрачной парочки.

— Пропало,— последовал игривый ответ,— Лови-ка вот это.

Шум перешёл в гулкое чмоканье. Не особо романтичное, а очень дружелюбное. Возле меня бесшумно возник Эдвард в синей пижаме. Его стройные длинные ноги были такими же изящными, как и руки. Итак: мы оказались сообщниками.

— Что случилось? Я слышал шум,— прошептал он, приставив глаз к замочной скважине. Вся ситуация была комичной.— Ничего не вижу,— пробормотал он разочарованно. А я заволновалась, что нас поймают с поличным.— Там шкаф мешает смотреть,— с сожаление сказал он.

И тут я поняла, что при любой проблеме мы с Эдвардом неразлучно будем вместе. На фоне струящейся воды из ванной стали доноситься беззастенчивые звуки. Пара и не подозревала о свидетелях. Почувствовав себя неловко от того, что мы подслушиваем, как двое принимают ванну, я потянула Эдварда в сторону лестницы. Олвен, его жена, появилась в двери, точно белый ангел в кружевной сорочке. На её лице был вопрос.

— Что-то случилось?

Я изобразила на лице что-то непонятное. А Эдвард вообще промолчал.

— Ничего хорошего не выйдет из таких вот ванн,— серьёзно пробормотал он мне,— Я должен предупредить их о возможных рисках.

— Только не сейчас,— перебила я его, крепко схватив за руку.

— У меня был один очень неприятный опыт, сегодняшнее событие мне его как раз напомнило,— сказал он, не намереваясь высвобождаться из моей руки.

— Серьёзно? — прошептала я, подумав: неужели при каждом подобном случае все жильцы будут собираться вместе?

Как вдруг на нас упала тень, и Нельсон, точно надувной шарик, оказался рядом с нами. Пышущее здоровьем тело в красно-зелёных полосках. За ним, похожая на привидение, шла его мама, точно кусок испуганной розовой фланели с железными бигудями. Он размахивал своей рогаткой.

— Что происходит? — спросил он, его глазки светились от любопытства.

— Ш‑ш‑ш, говори потише,— приказала я.

— Вот, всё именно так и было,— продолжил Эдвард, бросив на Нельсона презрительный взгляд и подняв руку, призывая к тишине. Он собирался рассказать свою историю.— Я не купался в течение нескольких месяцев, и как-то решил, в конце концов, помыться, хотя лишь из-за постоянного и надоедливого ворчанья моей жены.— Я посмотрела, здесь ли Олвен. Оказалось, что здесь.— Иди в кровать, женщина,— по-диктаторски приказал он, заметив мой взгляд.— Ты уже слышала эту историю, и я не хочу, чтобы ты прерывала! Олвен исчезла. Эдвард, бесспорно, был хозяином в своих владениях, с некоторым удивлением подумала я, даже немного посочувствовал Олвен. Хотя его приказ, казалось, её совсем не задел.— Вы знаете, как это бывает,— оправдался он.

Нельсон энергично закивал, словно уже знал о трудностях, поджидающих тех, у кого есть жены.

— Эти женщины,— сказал он.

Мы с Эдвардом проигнорировали его: правда, по разным причинам.

— Итак, я наполнил ванну доверху и забрался в неё, уступив жене, настроенный на отмокание в ванной и обдумывание своей следующей картины в течение пары часов. Наконец, ворчанье прекратилось, а тишина ванной казалась сущим раем.

— Женщины ворчливы от природы,— сказал Нельсон,— Мне так папа говорил,— я сразу заметила упоминание об отце.

— Закрой рот! — грубо сказал Эдвард. Нельсон с трудом закрыл рот, очевидно уже приготовившись рассказать ещё кое-что из того, что говорил его отец. Я оглянулась в поисках миссис Вильямз: из-за недовольства Эдварда она удрала, словно испуганная мышка. Я почувствовала разочарование: тайны об отце Нельсона нам так и не открылись.— Должно быть, я был очень измотан,— Эдвард сделал паузу и, вспомнив, что было дальше, вздрогнул.— Я уснул, должно быть, на несколько часов. Даже сейчас я холодею при воспоминании об этом. Когда я проснулся, вода была ледяная и доходила до самого моего носа, полиция тарабанила в дверь, так как та глупая женщина подумала, что я совершил самоубийство. Поверьте, я и сам подумал, что я труп. Я хотел кричать, но мой голос пропал. Я пытался встать, но моё тело онемело, и я погрузился ещё глубже, парализованный. Это смерть, подумал я, а потом упала дверь — прибыла полиция. С тех пор я не принимаю ванн…

— А почему ты не вытащил пробку? — задал Нельсон резонный вопрос.— Я бы так и сделал — вытащил бы эту дурацкую пробку большим пальцем.

— Да, почему? — я улыбалась.

Эдвард повернул к Нельсону полное боли лицо, но звук открывающейся дверной задвижки прервал дальнейшую дискуссию, а мы все разбежались в разные стороны. Я побежала вниз, мысленно готовясь встретить воинствующую миссис Бриггс.

Я робко подошла к людям в темноте, к счастью, между нами был забор. Я была рада, что мы были в полной темноте — свет в ванной уже потух.

— Я очень сожалению,— извинилась я,— в ванной что-то застряло. Один из новых жильцов. Думаю, это новобрачные.

— Что? Ваши жильцы уже создают проблемы? Вам надо быть осторожнее, иначе они отобьются от руки, вы и пикнуть не успеете.

— Потише,— подал голос мистер Бриггс, стараясь, как истинный мужчина, избежать полуночной женской потасовки. Миссис Бриггс не обратила внимания на мужа.

Не стоит был такой добренькой к постояльцам, надо с самого начала давать им понять, кто здесь босс.

— Я знаю,— прошептала я в ответ,— я и пытаюсь это делать.

— Мне так не кажется. Вам лучше бы взять всё под контроль, пока ещё не поздно.

— И всё же простите,— с раскаянием сказала я, стараясь зарыть топор войны.— Оревуар,— сказала я и улыбнулась чёрной фигуре, похожей на странный сорт грибов. Наступил момент зловещей тишины, когда наша дружба зависла на волоске.

Но потом она уступила:

— Оревуар.

Мир был восстановлен.