Что случилось с Олечкой под новогодней ёлочкой

Глава 8

«Красный мерседес» никогда не приезжает внезапно. По крайней мере, в моем случае. Вот пила я тридцатого себе кофе, размышляла о том, какая я молодец, крепилась, как могла… А потом раз, и бодрящий, повышающий настроение напиток закончился. Пришло осознание, что между делом я съела аж три куска торта, и что вечером теперь никакой курицы. Но вся тяжесть положения не осознавалась мною до той поры, пока я не приступила к гаданию на кофейной гуще. Настроенная на позитив Оленька радостно перевернула чашечку и стала ждать, когда можно будет посмотреть результат. Зря ждала — надо было пойти присоединиться к пекинесу. Понятное дело, заснуть не заснула бы. Но вот телевизор бы посмотрела — это да.

В общем, едва перевернула посудину обратно, в глаза сразу бросился танк. В голове тут же всплыло воспоминание, как Гошик рассказывал на истории доклад про одного танкиста. Мол, его дед тоже таким был и все такое. Так его ребята ещё недели две танком называли. Но как-то так получилось, что кличка к однокласснику не прижилась, и парень вновь стал просто Филимоновым. Носителем фамилии, от которой многие девчонки сходили с ума.

Повернула чашку и разглядела машину. Да уж, завтра меня обещали подвезти до работы. Странное предсказание. Особенно в свете того, что я не хотела, чтобы оно сбывалось. Посему дальше смотреть и фантазировать не стала. Мало ли, еще что-нибудь напомнит мне об этом несносном парне?

К обеду дико начал болеть живот. Вот тогда я и поняла, что резкие перепады в настроении у меня неспроста. Стало не до взаимоотношений с противоположным полом. Хотя, противоположный…пол, чтоб его, и звонил пару раз. Еще один раз соизволил стукнуться в друзья в соцсети, сопроводив свое явление коротким сообщением о том, как он скучает. Ни на грамм ему не поверила, ибо знала настоящее положение дел. Так и подмывало спросить, про Анфисочку, которая его так хочет увидеть. Интересно, что молодой человек ей в итоге ответил?

Как бы там ни было, общалась в тот день я только с мамой. Хотелось залечь в кровать и не вылезать оттуда до следующего утра. Свернуться калачиком, заснуть глубоким сном и перестать существовать для Гошика. Но переевший пекинес думал иначе. Едва съеденная мною таблетка начала действовать, Зефир запросился на улицу. Причем это случилось впервые в жизни. Ведь у него есть специальная пеленка. А тут тяжело задышал, принялся скулить и подпрыгивать на месте. Делать нечего — пришлось одеваться и идти с ним на прогулку.

Сердце сковало холодом. Стало плохо как морально, так и физически. Самое лучшее было бы в тот момент…ну я уже говорила об этом. Но никак не идти на мороз с кастрированным псом, который, похоже, забыл о том, что его не должны интересовать «девочки». Мой боевой домашний питомец уже на крыльце почуял, что у какой-то сучки… Кхм, что у какой-то собачки тоже настались эти дни. И голову пекинесу снесло не по-детски. Да чего уж там, он забыл, что хотел сходить в туалет. Уткнулся носом в снег и принялся тянуть меня в одну ему известную сторону. Благо маленькая у меня животинка — с ней справиться легко. Не представляю, как бы удерживала в подобной ситуации ротвейлера. Наверняка грохнулась бы со своей слабостью в какой-нибудь сугроб. И это в лучшем случае. Потому что путь Зефира далеко не всегда пролегал по чистому снегу. Дворники уже успели посыпать дорогу солью, и от того она уже представляла собой противное серо-бурое месиво.

Из-за ежемесячного самопроходящего недуга хотелось спать. Так же я поняла, что пора менять зимние сапоги. Уж очень ступням было холодно в минус десять. Но, судя по тому, как испачкался пес, мне еще и мыть его предстояло. А потом долго и муторно расчесывать. Ни о каком отдыхе не могло идти и речи. Мамочки, какое тут заводить свою семью? Тут с одной собакой покоя нет, а если еще представить так и не повзрослевшего мужа и маленького карапуза… Как говорится в одной рекламе, я женщина, а не посудомойка. Свободная и ничем не обремененная. Ранимая и хрупкая, чтобы подпускать к себе близко таких, как Филимонов.

От подобных мыслей прямо полегчало. Да, я блондинка. Но умная (надеюсь) и в очках. Постройневшая, ставшая самостоятельной и независимой. Короче, пора мне покорять Инстаграм. У девушек подобные темы очень востребованы. Особенно у тех, кто в разводе или брошен. Вот уж где можно выплеснуть эмоции, так это в блоге.

— Девушка, осторожней! — возмущенно окликнул меня какой-то мужчина, на которого я чуть не налетела, задумавшись о своем.

— Простите, — хрипло проговорила и недовольно воззрилась на Зефира, который все никак не мог разобраться со своими проблемами.

Чувствовала, что еще немного, и я продрогну до костей. К тому моменту у меня кроме ног еще и попа стала подмерзать. А вместе с ней и руки, так как додумалась надеть тонкие перчатки. Конечно, я же не рассчитывала на то, что пекинесу приспичит поискать самочку. Внутри снова стало разрастаться раздражение. Почему именно сегодня и все сразу? Я не для того вымаливала себе выходной, чтобы из-за каких-то там мужиков все пошло наперекосяк. А если быть точнее, из-за двух кобелей, которые являются таковыми и по природе, и по характеру.

В итоге минут через пять я накрутила себя настолько, что плюнула на то, что мое домашнее животное еще не сделало все дела. Потом на пеленку сходит. Благо соседи собак не держат, и мне не придется унимать беснующегося зверя, который, несомненно, бы тяфкал и носился по всей квартире. Знаю, проходили уже, когда мне было тринадцать. Приехали к маминой подруге, а там была овчарка. Еще щенок, не кастрированный. Но впечатлений мне на всю жизнь хватило. Поэтому, как только приобрела себе пекинеса, то сразу же повела его к ветеринару.

И кто бы мог подумать, Зефир вспомнил о своей нужде, как только мы переступили порог квартиры.

— Тяф-тяф-тяф! — пес начал проситься обратно.

Что ж, не отрицаю, что помимо этого, он еще не забыл чарующий аромат любви, который не отпускал его до настоящего времени.

— Нет, — коротко сказала и принялась раздеваться.

Мне не было жалко животное. Потому что я пришла домой злая, замерзшая и, скорее всего, простывшая. Горло начинало саднить. С самого утра день не задался. Настроение скачет, как на американских горках. Но одно я вдруг четко осознала: мало себя просто успокаивать и убеждать в том, что я со всем справлюсь. Надо что-то делать. И это что-то шло вразрез с моими настоящими желаниями. А именно, постелью, одеялом и долгим сном. Как говорится, без труда не вытащишь и рыбку из пруда. Некоторых устраивает сидеть на пятой точке и лишь разглагольствовать о своих наполеоновских планах. Меня же больше прельщает добиться желаемого. Получить тот результат, о котором столько грезила. Да, это трудно. Но по-другому никак нельзя. Я понимала это, и потому раздражалась все больше. Конец уходящего года, сильная усталость и невезение — все это только удобряет и без того плодородную почву лени.

Так вот… За свою вредность (которую проще назвать ПМС) я ответила чуть позже, когда переоделась в излюбленный розовый халат и чистую пижаму со слониками, которую решила надеть, чтобы поднять себе настроение. Зря, надо признать. Нужно было повременить со столь опрометчивым поступком.

— Я тебя уже и вымыла, и вытерла, а ты что делаешь? — я переводила обалделый взгляд с пекинеса на кучу посреди гостевой комнаты и обратно. — Забыл, где твой туалет?

Пес (если такое было возможно) прижал уши к макушке и отвел взгляд. Ну, хотя бы вину свою чувствует — это уже что-то. Но от этого ситуация не меняется.

Остаток дня прошел более ровно. Те самые два звонка от Георгия пришлись именно на это время. Я их видела, слышала, но с чувством собственного достоинства проигнорировала. А потом еще минут десять плакала из-за одного коварного мужика, который даже в свое отсутствие умудряется разбивать мне сердце. Потом, правда, все прошло. Я отправилась на кухню, включила радио и принялась готовить. Под красивую музыку, доносящуюся из динамиков, тортик и крепкий сладкий чай с лимоном. Красота, а не жизнь. И чего я переживала?

Вот так примерно выглядело мое ПМС. На следующий день чувствовала себя ужасно. Стало стыдно перед самой собой за все поступки, которые совершала, казалось, не так, как надо. Особенно ведение блога, о котором я благополучно забыла за чревоугодием и просмотром американской комедии. Надо сказать, что когда у меня случается «первый денечек» в рабочий день, то я себя так не веду. А тут… Филимонов во всем виноват, не иначе. Одно наложилось на другое, и вот, пожалуйста, тупая блондинка из бородатых анекдотов. Олечка, офисный планктон и почему-то не секретарша красивого молодого босса. Но если вспомнить Артура Олеговича, оно и слава богу. Пускай Орликова его кадрит на все четыре стороны.

Тридцать первое, понятное дело, началось, как и тридцатое — под трель дверного звонка. И за пятнадцать минут до моей официальной побудки. Практически сразу Зефир огласил наше с ним жилище радостным лаем. Только вот я не разделяла его настроения. Мне вообще было ни до чего, потому что легла в два ночи. Просто фильм про Гринча оказался очень интересным. И ютуб тоже не подкачал. В общем, оттянулась как следует. Стресс, как рукой сняло.

«Она вернется, она вернется…

Она мне ночью заменяет солнце

Она услышит, она заплачет,

И я надену ей кольцо на пальчик…»

Стало звучать уже из моего смартфона. Не актуально уже. Так что на досуге надо будет снова сменить мелодию. И… Это ведь не будильник? Это Гоша, чтобы ему сейчас икалось и уши горели, как у слоненка Дамбо.

— Тяф-тяф! — вопил пекинес, прыгая по кровати и пытаясь всеми силами поднять меня на ноги. — Тяф!

— Это наш враг, — сонно пробурчала, утыкаясь носом в подушку. — И ты об этом знаешь. Так что помолчи и дай спокойно полежать.

— Тяф! — продолжал надрываться пес.

И тут в дверь заколотили.

Меня нет. Я каменная глыба где-нибудь в Пицунде. Мне сейчас не важно, что происходит за дверью. Главное, чтобы соседи не вызвали полицию. Иначе я буду выглядеть полной дурой (и это притом, что еще вчера я считала себя умной) в глазах стражей порядка.

Телефон звонил, не останавливаясь, Филимонов ломился в квартиру, а мой питомец гавкал, сдавая меня с потрохами. Вот, что за животное? Разве нельзя было помолчать и сделать вид, что нас нет дома? Впрочем, меня, может, и нет. На работу поехала, с утра пораньше. Точно!

Схватила мобильный телефон и быстро написала пожарному короткое эсэмэс: «Я в метро. Начальник вызвал с утра пораньше». Нажала «отправить» и довольная прикрыла глаза, намереваясь еще немного понежиться в постели. Надеюсь только, что песню про колечко из комнаты не было слышно. А то мне не поверят и продолжат ломиться в дверь.

Судя по тому, что Гошик перестал стучать и трезвонить, мне эта маленькая ложь удалась на славу. Потянулась, улыбнулась и…прозвонил будильник. Благо гаджет из руки я так и не выпустила — быстро отключила его, чтобы в воцарившейся тишине никто ничего не услышал. Если, конечно, такое вообще возможно.

— Тяф! — в последний раз недовольно «сказал» Зефир и повернулся ко мне своей пушистой попой.

— Да ну его, — я сладко зевнула. — Чего домой всякую гадость тащить?

— Тя-а…ф? — пес повернулся ко мне и взглянул, как на умалишенную.

— Конечно, не тебя же хотели использовать, как тряпку для ног, — пробормотала, опять ловя себя на мысли, что начинаю разговаривать с животным.

— Тя-а? — кажется, эта псина стала понимать человеческую речь. Превосходно… Когда просишь его не вырываться у меня на улице, то зверь будто сразу глохнет. И это продолжается ровно до тех пор, пока я от него не отстану.

— Да, Зефир, — снова зевнула и села в постели. — Когда мы с ним учились в школе, то…

На этом моменте пес решил, что с него хватит информации. Эта мохнатая тапочка поднялась на своих коротких лапах, спрыгнула на пол и потрусила на кухню. Вот тебе и умная собака. Вполне вероятно, он просто-напросто знает, что такое хорошо, плохо, вкусняшка и гадость. Как только на него выливается большой поток информации, то режим понимания в маленьком мозгу отключается.

Последний день уходящего года начался поистине прекрасно. Кофе, тортик (снова!) и оливьешка в контейнер на обед, на работу — что может быть лучше? Только то, что завтра начинаются новогодние праздники.

Хорошенько подумав, перед уходом положила к салату в сумку еще и два мандарина. Пускай все завидуют. У доброй половины коллектива наверняка сегодня будет похмелье. Кто-то вообще не выйдет на работу. Хоть бы это были начальник и Орликова… Хотя, ели последняя не выйдет, то кто же будет ждать Георгия у дверей офиса? Точно не я.

На улице оказалось не так холодно, как накануне. Ветра не было. Но шел небольшой снег. Приятная погода даже для такой теплолюбивой пташки, как я. Вообще, надо было видеть, как я выходила из своего подъезда. Сначала несколько долгих секунд гипнотизировала глазок. Потом отважилась, выглянула наружу и еще столько же прислушивалась. Дом спал — одна я встала ни свет ни заря, чтобы поехать поработать. Дальше… Спустилась пешком на первый этаж, тщетно высматривая в окнах между пролетами знакомую темноволосую макушку. Просто мне не хотелось в один прекрасный момент встретиться нос к носу со своим бывшим одноклассником.

Воровато озираясь по сторонам, вышла во двор и быстрым шагом направилась к метро. Пока перепрыгивала через лужи и слякоть, все думала о том, что будет, если я с Филимоновым таки где-нибудь пересекусь. Он же обещал забрать с работы. А учитывая тот факт, что они с Орликовой уже вовсю переписываются через личку, то могу смело предположить, что меня сдадут с потрохами сразу, как только узреют на работе. Приехавшую к положенному времени и не согласовавшую с начальством свое вранье. Но не так же Гошик на мне зациклился, чтобы, как маньяк, поджидать весь день у офиса? Или все действительно настолько плохо?

Только оказавшись в подземке смогла расслабиться. В нос ударил резкий специфичный запах, исходящий от какого-то бездомного. Но я не заострила на этом внимание. Только взяла немного в сторону, чтобы не пройти вплотную к спящему чумазому мужчине. Мало ли какие на нем букашки завелись и это заразно? Однажды встала вот так опрометчиво на эскалатор за неопределенного возраста дамой. Прическа у нее была с начесом и…клопами. Я как увидела это, так сразу пустилась вниз по лестничному полотну. Потом весь вечер чесалась и все разглядывала свою персону в зеркало.

Конечно же, езда на авто да еще и со своим личным водителем, выглядит куда привлекательнее, чем толкучка в поезде в час пик… Для кого угодно, но только не для меня. Тот факт, что на поверхности меня может поджидать один кинутый мною парень, немного омрачал мое утро. Но что поделать, это жизнь. Моя жизнь. И всяким обманщикам-карманщикам в ней не место.

— Простите… — пробасили над моей головой.

Меня нагло отпихнул какой-то мужик, который чуть не прозевал свою остановку. Пришлось потесниться и случайно наступить стоящей рядом даме на ногу.

— Ай, девушка! — взвизгнула женщина бальзаковского возраста. — Осторожнее!

— Простите, — пришлось извиняться уже мне.

Вот так примерно я и доехала до работы. Выходила на свободу помятая, но жутко довольная собой. Из-за того, что рядом не маячила темная макушка Гошика. Дай бог, сегодня его вообще не увижу. И шиш ему с маслом, а не совместная встреча Нового года. Пускай едет к своей Анфиске и ее Арутюшику. Что-то же они сообразят на троих? Я бы посмотрела потом на лицо босса, когда «Фисочка» явит его светлому лику пожарного-бабника. Хотя, я же не знаю, что за фрукт такой этот наш Артур Олегович. Может, он идеально впишется в их маленькое трио.

Как бы там ни было, я уже летела к зданию офиса. На крыльце которого толпилось довольно много любителей покурить. К своему удивлению не обнаружила среди них никого из своего отдела.

— О, Селезнева! — поприветствовал меня, Колька Самоваров, когда я еще находилась в доброй сотне метров от него. — А ты чего приперлась сегодня?

— И тебе доброе утро, — благодушно отозвалась я, пока даже не подозревая о подвохе. — А по какому такому поводу я должна была не прийти на работу?

— Так это, — молодой светловолосый мужчина почесал макушку. — Я слышал, что у вас вчера корпоратив дюже удачно прошел.

— И? — в душу закралось нехорошее подозрение. — Что-то случилось?

— Лучше иди и сама у босса спроси, — растерянно ответил Николай. — А то мало ли, ушлю тебя домой, а информация недостоверная.

— Да повеселился ваш финансовый хорошо, — не вытерпел чрезмерно болтливый Виктор Андреевич, коллега Коли. — Уже вся фирма об этом знает. Олегович был до того весел и пьян, что не побоялся подкатить к самому генеральному с просьбой устроить тридцать первого выходной.

— А… — у меня не было подходящих слов, чтобы описать свое изумление. — И как Вениамин Палыч отреагировал, когда увидел нашего Артура?

— Так это… — Виктор начал заразительно хохотать. — Они вместе за одним столом пили. Вот потому вас, черти драные, и отпустили сегодня.

— Знали бы, что так получится, тоже хорошенько отпраздновали бы, — завистливо вставил свои пять копеек Колька. — Но ты все равно поднимись. Так сказать, разведай обстановку. Может там бунт на корабле произошел.

— Мне уже страшно, — как-то подозрительно хрипло ответила ему.

Под сочувственные (и, надо признать, ненатуральные) вздохи, вошла внутрь здания. И вот что странно, я не знала, радоваться мне или плакать в случае, если новость про выходной окажется правдой. С одной стороны, было бы обидно почувствовать себя белой вороной среди туканов и бакланов. Но а вдруг накануне из уст генерального прозвучала всего лишь шутка?

Быстрым шагом добралась до нужного этажа и вошла в свой отдел. Пусто. Дверь в кабинет начальства распахнута настежь. Из помещения тянет сильным перегаром. Пока думала, заходить к Арутюшику или нет, незаметно до самой себя добралась до своего рабочего места. Взгляд тут же упал на столешницу, на которой лежал белый листок бумаги с посланием от захмелевшей Орливокой.

«Ольчик, ты только не переживай», — писала мне коллега. — «Мы вчера так классно тут повеселились. В общем, мандаринки, тортик и пару конфеток с ликером я тебе положила в верхний правый ящик».

На этом моменте я временно забыла о существовании этой курицы и полностью переключилась на содержимое стола. К счастью, Анфиса сделала все как надо. В том смысле, что мне не пришлось отскребать еду от ценных бумаг и стенок, собственно, самого ящика. Извлекла описанное в письме на поверхность и принялась читать дальше:

«А я знала, что ты явишься сегодня в офис», — тут я нахмурилась и стиснула зубы. — «Но звонить специально не стала. Потому что ты вредная. Чего тебе стоило прийти тридцатого и хорошенько с нами оттянуться?»

Дальше читать было бессмысленно. Во-первых, ее почерк с каждой строчкой становился все более корявым. А во-вторых, ничего нового я бы там для себя не открыла. Меня одно только удивляло: как это она так легко отпустила Артура Олеговича? Имеется ввиду, что не притащилась сегодня за ним на работу.

Растерянно осмотрелась по сторонам, оценив профессионализм прибравшейся в кабинете уборщицы. Молодец, хорошо знает свое дело. Потому как, если уже в соседних отделах в курсе про наш своеобразный шабаш, то корпоратив прошел более, чем хорошо. Все стояло на своих местах, пол чистый, на потолке, стенах и окнах ничего лишнего. Впрочем, это я уже наверняка себе нафантазировала.

— Оля! — из коридора меня шепотом окликнул неизвестно откуда взявшийся Коля. — Ну, чё там?

Я махнула ему рукой, приглашая зайти. Как только он это сделал, указала на еду и тоном, не терпящим возражений заявила:

— Забирай, чтобы я этого больше не видела.

Проследила, чтобы молодой человек все унес, и покинула кабинет следом за ним. Народ уже вовсю бегал по поручениям начальства. А я была свободна, как ветер.

— Как хорошо, что вчера у меня был выходной, — пояснила ситуацию, когда Самоваров уже в третий раз к ряду покосился в мою строну. — Никакой головной боли на утро.

На меня посмотрели, как на умалишенную. Мол, совсем, что ли? Не отметить, как следует Новый год с коллегами… Но это мало волновало. Потому что не мое — извиваться в полумраке под клубняк, пить, пока не полезет обратно, глупо хихикать и позволять щипать себя за пятую точку всем, кому захочется. По универу еще знаю, до какого состояния иной раз напиваются люди.

Как-то само собой вышло, что мы с Колькой, не прощаясь, разошлись в разные стороны. Лично мне не хотелось ни с кем общаться. Обсуждать опьяневших сотрудников, босса и гендиректора. И как его занесло к нам на огонек? Не иначе Артурчик все свое обаяние для этого подключил. Вон, как у Орликовой крышу снесло. Бедняжка теперь не может определиться, в каком именно статусе ей нужен этот мужчина.

Вышла на улицу и попала под сильный снегопад. Хотелось побыстрее снова оказаться в метро, однако, пришлось немного затормозить, чтобы достать из сумочки зазвонивший телефон.

«Она вернется, она вернется, она мне ночью заменяет солнце…»

Я уже было подумала, что шеф меня таки засек и сейчас очень хочет узнать, куда это я собралась. Остановилась на последней ступеньке, чтобы не наступать лишний раз на соль, рассыпанную вокруг, и начала искать гаджет. От песни старалась отрешиться, потому что она все больше начинала меня раздражать. А все потому, что напоминала мне о моей слабости. Высокой такой, наглой и бездушной.

— Вот, черт! — тихо выругалась, когда наконец-то узрела на экране мобильного имя того, о ком только что думала.

Пока я размышляла, отвечать ли на вызов, MBAND пели и пели о кольце. Которого я, наверное, уже никогда не дождусь. Народ весь скрылся в спасительных стенах компании, и потому никто не видел моего провала. Который наступил после того, как я нажала на отбой.

— Алло, — неожиданно над ухом раздался до дрожи в коленках знакомый голос. И в нем чувствовался только холод. А еще сталь, которая медленно, но верно убивала.

Я вскрикнула и подскочила на месте. Когда горячее дыхание опалило щеку, дернулась и побежала. Как от ночного кошмара. В присутствии этого мужчины я чувствовала опасность. Потому что не могла противиться его рукам, губам и взгляду, который притягивал, заманивал в сети, подчинял. Вчера мне чудом удалось его выпроводить из дома. Спасибо ПМС и «красному мерседесу». Но сегодня все прошло, и я боялась не устоять. И… Что этот ловелас здесь забыл в такое время? Я же написала, что на работе. Правда, сразу после того, как он начал ломиться.

— Стой! — возмущенно воскликнул парень. — Ольга!

Да хоть каравай на тонких ножках — мне без разницы. Метро… Надо быстрее скрыться от него за спасительными турникетами. Авось, ко мне домой не поедет.

Я боялась не столько его, сколько себя. Однокашник, скорее всего, уже догадался, что я утром ему солгала, и теперь желает поговорить. Анфиска, чтоб ее… Она нверняка просветила своего пожарного насчет сегодняшнего выходного. Интересно, а они уже того? В смысле встретились утром?

— Оля, ты чего?

Сказала бы, да только ты обязательно воспользуешься моим промедлением. Остановишь совсем, прижмешь к себе и примешься нашептывать на ухо приятные глупости. И клятвенно заверишь, что вообще не знаешь, кто такая Орликова.

В один прекрасный момент я поскользнулась и приложилась мягким местом об лед, что скрывался под тонким слоем выпавшего снега. Очки съехали с носа и перекосились. Рука неприятно заныла. А погода разбушевалась не на шутку. Казалось, что природа старательно укрывается перед грядущими в январе морозами.

— Добегалась, — послышалось сверху скорбное замечание. — Нет, чтобы поговорить, Каравайчик…

— Отойди от меня! — вскрикнула и попыталась подняться. — Ай!

— Супер, — хмыкнул парень, присаживаясь рядом.

— Уйди! — я хлюпнула носом. — Я сама справлюсь со своими проблемами.

— Охотно верю, — откликнулся бывший одноклассник и принялся ощупывать мои конечности. — Тут больно?

— Ты что это делаешь? — стараясь не обращать внимания на прострелившую запястье боль, осведомилась я.

— Осматриваю.

— Не. Надо. Меня. Осматривать!!! — стиснув зубы, прорычала. — Ты уже и так много чего «осмотрел».

На меня подняли задумчивый взгляд. Потом молча взяли на руки и куда-то понесли. Это было уже слишком. Сердце ныло, а душа разрывалась на части. Почему он это делает? Что ему от меня нужно? Поразвлечься и выбросить, оскорбив мои трепетные чувства, как в старые добрые времена? Зачем?! Неужели не наигрался в школе? Как бы не так… Не по адресу заявился.

— Каравайчик… — тяжело вздохнул молодой человек, мазнув по моему лицу печальным взглядом. — За что ты так со мной?

Хотелось много чего сказать ему в ответ, но я не стала этого делать. Георгий всегда был хорошим актером, и ему не составило бы труда рассказать мне красивую историю своей любви. Надавить на жалость, как сделал это совсем недавно, устремить на меня полные мольбы щенячьи глаза и сделать из моей персоны чудовище. Непонятливую, тупенькую, бездушную девушку, которая кроме как о себе, ни о ком больше не думает.

— Молчишь… — продолжал гнуть свое Филимонов. — Ты все-таки меня разлюбила.

Что я могла на это ответить? Солгать, твердо и решительно проговаривая каждое слово, не представлялось сейчас возможным. Хм, посмотрим, что он скажет мне еще.

Гошик почти сразу же оправдал мои ожидания.

— Неужели наш вчерашний поцелуй оказался для тебя настолько неприятным? — этот вопрос выбил меня из колеи. Я впала в ступор и не сразу заметила, как по щекам потекли слезы. Тихие, уже давно мечтающие вырваться наружу и обнажить душу. И они ставили долгожданную точку. — Собственно, второго такого ты уже и сама не допустила.

Я не сказала ему, что к тому времени уже знала об их связи с Орликовой. Пускай думает, что маленькая актерская зарисовка ему удалась и что я отступила. Каково же будет его изумление, когда окажется, что я по-настоящему выгоняю его из своей жизни. Он ведь снова пытался давить на жалость, да?

Меня принесли к черному новенькому авто. Осторожно поставили перед ним на землю, перед этим удостоверившись, что ноги в порядке. А вот левая рука просто адски болела. Одно неловкое движение (и правой рукой в том числе), и конечность начинала буквально гореть от боли.

— Вполне вероятно, перелом, — с умным видом резюмировал Гоша. — Но надо ехать в травмпункт.

Меня усадили на переднее сидение и потом сами залезли в салон. Все получилось так спонтанно, что я не знала, как реагировать на заботу, которую проявлял пожарный. Поняв, что я даже под пытками не скажу ему ни единого слова, он достал свой смартфон и очень быстро нашел самое ближайшее от места моего проживания отделение травматологии. Далее забил адрес в навигатор и тронул машину с места.

В салоне было тепло и уютно. Мокрый и уже сыгравший со мной злую шутку снег нещадно пытался залепить лобовое стекло. Дворники быстро-быстро расчищали пространство для обозревания дороги. Которая все больше напоминала один большой сугроб. Ветер тоже остался где-то там, за дверью. Тишина (ведь магнитолу однокашник так и не включил) и спокойствие. В автомобиле, но не у меня внутри.

Было больно, обидно и по-прежнему страшно. Я совсем запуталась в своих чувствах.

— Хоть бы о телефоне побеспокоилась… — доставая одной рукой из кармана куртки мой (!) мобильный и протягивая его мне, проговорил Филимонов.

Воцарилось продолжительное молчание. Слезы потихоньку высохли, но я все еще продолжала вздрагивать от каждого резкого движения молодого человека. Гаджет уже успела кое-как запихнуть в сумку. Ее, как и пакет с обедом я лихорадочно прижимала к себе, боясь ненароком где-нибудь забыть.

И как мне объяснить свое поведение? Вчера еще вела себя аки ангел, а теперь вот решила поиграть в обиженку? Как-то глупо получается для девушки, которой уже давно минуло восемнадцать. Ну, а как иначе мне было отвадить от себя Гошика? Слов нормальных он не понимает, подколов — тоже. Теперь, вот, убежать от него не получилось. Прямо натуральный маньяк, честное слово. Приклеился ко мне, как банный лист, и никак не отлипнет.

Я гипнотизировала напряженным взглядом окно и ожидала окончания нашего совместного пути. Когда выйду из машины и пойду с ним рука об руку в травмпункт (а я уверена, что этот ненормальный таки увяжется со мной за компанию), то надо будет что-то сказать. Например то, чтобы скрылся с моих глаз и больше не появлялся. Но ведь к такой резкой и бескомпромиссной «просьбе» нужно приложить еще как минимум громоздкое логическое объяснение своего решения. Которое обязательно должно было быть приправлено качественной ложью. Не то, что утром.

Как на зло, на ум не шло ничего толкового. В первую очередь я должна была успокоиться. Но, к моей величайшей скорби, мне этого так и не удалось сделать вплоть до самого приезда в травмпункт.

— Тебе со мной идти не обязательно, — буркнула себе под нос, тщетно пытаясь отстегнуть одной рукой ремень безопасности. — Ешь-макорешь…

Было очень больно. Я могла вертеться-крутиться только в определенных направлениях. Не думала, что левое запястье окажется источником такой боли. Словно к нему были приделаны все нервные окончания в организме.

— Отдай мне пакет, — не давая даже возразить, однокашник одним ловким движением выдернул у меня из здоровой руки оный и кинул его на заднее сидение.

— Там же оливье… — пискнула, тоскливо глядя прямо перед собой.

— Уже и нарезать успела… — как-то подозрительно довольно протянул Гоша. — Волшебно.

И принялся вылезать из машины. Как только он открыл дверь, в салон ворвался холодный ветер, приносящий с собой десятки колючих снежинок. Хлоп!.. И я остаюсь совершенно одна. Хмуро проследила за тем, как молодой человек спереди обходит авто и приближается к дверце с моей стороны.

— Ты никогда не думала о том, что перед тем, как кидать человека, надо сначала с ним поговорить? — открыв дверь, раздраженно вопросил Георгий.

— В твоем случае — нет, — зло процедила. — Зачем ты вообще постоянно крутишься около меня?

Мне не ответили. Только скрипнули зубами и потянулись к многострадальному ремню безопасности. Запах его парфюма не несколько мгновений окутал меня, заставляя потерять бдительность. Он был так близко, что скажи Филимонов хоть одно слово, и я готова была простить его полностью. Вот этого я боялась больше всего. Химии любви, которая мешала трезво мыслить.

— Дурак, — прошипел парень распрямляясь и отходя чуть в сторону, чтобы я могла сама вылезти. — Поверил, что ты можешь меня простить. Что до сих пор любишь. Как в школе. Глупец! Надеялся, что ты оттаешь…

Я снова (неожиданно даже для самой себя) шмыгнула носом. Повернулась на сидении и ноги тут же утонули в снегу. Бездумно уставилась перед собой и готовым в любую секунду сорваться голосом взмолилась:

— Гош, хватит! — я упорно не смотрела на него. Просто боялась потеряться в бездонных омутах его карих глаз. — Мне неприятно слушать твои признания, зная, что за ними скрывается пустота.

— Что? — пожарный, кажется, не поверил собственным ушам. — Чего ты там знаешь?

— Не притворяйся больше, — горько усмехнулась. — А еще лучше, уходи. Анфиса, наверное, тебя там уже совсем заждалась.

Поняла, что сболтнула лишнего. Ведь не хотела же выкладывать ему свой единственный козырь, а как-то само собой с губ слетело. И сейчас мне впору снова бежать. Да только куда, с поврежденной рукой?

— Та-а-ак… — произнес он, и я напряглась еще больше. Ноги в сапогах похолодели не от того, что было действительно холодно, а от страха. Думаю, если бы сейчас решила встать и распрямиться, то колени бы затряслись. А тем временем Гошик сложил на груди руки и продолжил: — Мне очень интересно, причем тут эта крашеная кукла?

— Крашеная кукла? — я наконец-то решалась поднять на него взгляд. — Филимонов, ты обо всех своих пассиях подобного мнения?

— Не понял, — парень посмотрела на меня, как на сумасшедшую. — Это ты сейчас про что говоришь?

— Про то самое, — обиженно буркнула, но все равно пояснила: — Про то, что для тебя девушки как были «куклами», так и остались. Ты всем сначала клянешься в вечной любви, а потом, попользовавшись, уходишь. Для тебя это, как игра. И тебе не важно, что мы — тоже живые, что нам больно, когда нас предают.

Слезы снова побежали по щекам. Георгий пытался переварить сказанное мной, а я снова позорно ревела. Было чертовски обидно, что выбрала такого вот черствого и лишенного всякого сострадания человека. Он думал только о себе. Глупо было предполагать, что спустя столько лет этот мужчина изменится к лучшему.

— Окей, — ни к кому конкретно не обращаясь, произнес пожарный. — Если сначала припахать нормальную логику и подумать, откуда ты узнала об Орликовой, то можно предположить, что ты вчера таки видела одно единственное сообщение из нашей с ней переписки. Ну, насчет того, что она ждет меня утром. — Потом молодой человек усмехнулся, нахмурился и…принялся надо мной ржать. Да именно ржать, потому что далее последовал вот такой монолог: — И вот на этом моменте женщинам свойственно выключать мозги и включать так называемую «женскую логику». Не говори ничего, я недавно видео одного психолога смотрел, так что знаю, о чем говорю. И твое счастье, Каравайчик, что оно мне попалось на глаза. Не то бы сейчас матерился, как сапожник, не понимая, откуда ноги растут.

У меня даже рот приоткрылся от удивления. Это на меня только что так завуалированно наехали? Впрочем, стоит признать, пока что он абсолютно прав. Так что устраивать скандал не стоит. Хм, а ведь сейчас я реально была готова с головой окунуться в омут эмоций. Вот же, проницательный, зараза.

— Женщина строит логическую цепочку не из фактов, а из собственных эмоций, — продолжал потешаться надо мной Филимонов. — Вместо того, чтобы прочесть, обалдеть и подойти ко мне с расспросами, мы начинаем себя накручивать. Вопрос о встрече, значит, они уже настолько сблизились, чтобы говорить на подобные темы. А раз сблизились, то наверняка и переспали. Ну, это если кратко. Я просто промежуточные этапы твоих размышлений опускаю. Тем более, что мою позицию ты не имела чести лицезреть. Оль, я пока верно рассуждаю?

— Угу, — нахохлилась, но продолжала на него смотреть. Прищурившись и с вызовом. — Только одну маленькую деталь забыл: меня.

— Ну а как же без тебя, — еще шире заулыбался Гошик. — Ты увидела, что во «ВКонтакте» я «снюхался» с твоей коллегой по работе, а тебя, бедную и несчастную, оставил в стороне.

— Вот именно! — вскричала, не в силах больше сдерживаться. — Меня ты проигнорировал, предпочтя общаться с другой. И, кстати, как ты объяснишь ее вопрос насчет меня?

— И чего я буду оправдываться… — молодой человек мученически возвел глаза к небу. — Лучше почитаешь, пока мы в очереди сидеть будем. Ревнивица. Ну надо же… Не знал, что мой Каравайчик настолько сильно меня любит. И, да, у тебя месячные, случаем не идут?

— Гош… — я подавилась возмущениями. — Ты совсем что ли?

Не улыбнуться не смогла. Это же как меня плющило все это время от ПМС и ревности. Но ему об этом знать совсем не обязательно.

Боль в руке отошла на второй план. А я сидела и широко распахнутыми глазами смотрела на Гошку. На этого парня, который, похоже, говорил правду. В его рассуждениях действительно была логика. Я же, помня старые обиды, старалась от него убежать. И переписка с Анфиской была для этого лучшим предлогом. Смотрела на бывшего одноклассника, стоявшего передо мной в расстегнутой куртке и без шапки. Его короткие темные волосы намокли и вероятно холодили голову. И, действительно, ему бы сейчас наорать на меня и бросить самой разбираться со своими проблемами. Но, нет, он еще смог отбросить прочь нанесенное ему оскорбление и просветить одну незадачливую блондинку насчет себя. Даже переписку пообещал дать почитать.

— Иди сюда, горе ты мое, — ласково проговорил молодой человек и развел руки в стороны.

— Тебе не холодно? — смущенно уточнила и принялась вылезать из машины.

— Нет, Каравайчик, — мягко ответил мне пожарный, — не холодно.

Как только я распрямилась, меня заключили в крепкие и такие надежные объятия. Мужчина осторожно прижимал меня к себе, а я немного морщилась от боли. Покалеченную конечность все прижимала к себе, тщетно стараясь зафиксировать в одном положении.

— У тебя есть с собой медицинский полис? — его горячее дыхание опалило щеку.

— Копия, само собой, — хмыкнула.

— Женщины такие практичные, — не без сарказма заметил Гошик.

— А вы, мужчина, обязательно мне покажете того замечательного психолога, который каким-то образом смог разобраться в женском мышлении, — утыкаясь носом ему в предплечье, пробормотала я.

— Сегодня же и покажу, — склоняясь над моим лицом, пообещал Георгий. — И переписку с Анфисой. И подарок на Новый год.

Меня осторожно поцеловали в губы и отстранились, чтобы закрыть автомобиль и поставить его на сигнализацию. А потом мы пошли в сторону травмпункта. Признаться, я еще не могла понять, что только что произошло. Все мысли куда-то разбежались, оставив наедине с этим невыносимым мужчиной. В душу закралось ощущение, что это нормально. Что так и должно было быть. Наконец-то стало спокойно и легко. Казалось, что я нахожусь в жутко реалистичном и красочном сне.

Вопреки ожиданиям, очереди к травматологу не было совсем. Мы были единственными и в регистратуре. В общем, не успела опомниться, как оказалась у заветной двери в кабинет врача. Который сразу же отвел меня на рентген и вернул обратно уже вместе со снимком. Лучевая кость оказалась действительно сломана.

Все это время Георгий топтался в коридоре и так и норовил протиснуться ко мне. Но врач его не пускал. Сказал, что не гоже в его кабинете находиться здоровому. Оно и понятно… Он же тридцать первого вынужден был работать без медсестры. Во всяком случае, окромя этого мужчины я в отделении никого больше не увидела.

Чтобы потом получилось раздеться, я сразу избавилась от тонкой кофты, оставшись лишь в белой нижней майке. Аркадий Петрович показал, как лучше двигаться, чтобы поменьше мучиться. Движения получались ломаными, зато мне было немного легче. Но все равно, без фиксации конечности, было нельзя. Особенно ясно я это осознала уже потом, когда так или иначе пришлось двигаться более активно.

Далее мне сделали гипс (надо признать, весьма аккуратный) и отправили на больничный на целый месяц.

— Вам, девушка, очень повезло, — поучительно произнес пожилой доктор, когда я стала примеряться к пуховику, в который мне предстояло пропихнуть гипс, — что не было смещения или того хуже — воспаления. Пришлось бы ее вам вправлять или, соответственно, снова ломать.

По моему напуганному взгляду было понятно, что я понятия не имею, о чем он говорит. Тогда мне милостиво пояснили, что при воспалении делать гипс или вправлять кость нельзя. Надо ждать, когда оно спадет. Почти всегда получается так, что ткани уже начинают срастаться. Вот потому-то их и повреждают вновь.

Кое-как натянув на забинтованную руку один рукав своего старенького пуховика, принялась осторожно натягивать второй. Медленно, стараясь лишний раз не дергаться (потому что чуть что, и сломанная конечность отдавала сильной болью). Я не хотела представать перед Филимоновым в таком нелицеприятным виде. Но молодому человеку это было совершенно неважно. Ему настолько оказалось в тягость ожидание, что он без стука зашел в кабинет. Уже, правда, под конец приема.

— Ну чего там? — распахивая дверь, проговорил пожарный. — Оу…

— Молодой человек, — возмущенно воскликнул доктор Селиверстов. — Что вы себе позволяете?

В его серых глазах плясали смешинки. Я же была готова провалиться под землю от смущения. Белая майка с кружавчиками по контуру немного не скромного декольте хорошо облегала мою фигуру. И, да, я еще не успела как следует натянуть пуховик, так что парень получил возможность лицезреть то, как изменилась моя фигура за время нашего с ним «расставания».

— Давай, помогу, — тут же нашелся Гошка.

Он подошел ко мне и ухватил пуховик в области плеча, расправляя ткань, чтобы мне было удобнее просунуть в рукав здоровую руку.

— У меня перелом, — пожаловалась, наблюдая за тем, как травматолог пишет заключение в моей карте.

— Значит, подольше отдохнешь от своей отвратной работы, — оптимистично выдал Гоша. — Посидишь месяц дома, а потом я поговорю с мамой, чтобы она устроила тебя к себе.

— А можно я сама решу, куда и когда я перейду работать? — тихо произнесла, отводя взгляд.

Я не хотела ни от кого зависеть. Тем более от родителей Филимонова. У нас с их сыном еще даже ничего не ясно, а мне уже предлагают навязаться к ним в работницы. Но у однокашника было слишком серьезное лицо, и тем страннее мне было услышать от него совершенно иной ответ:

— Конечно, Каравайчик, — молодой человек аккуратно поправил на мне пуховик и быстро застегнул его на молнию. — Делай так, как посчитаешь нужным.

Не прошло и десяти минут, как мы уже сидели в машине и обсуждали, куда поехать дальше. С Аркадием Петровичем распрощались тепло и пообещали, что я приду к нему на осмотр ровно через две недели.

Отчего-то Георгий решил, что мне непременно нужна живая ёлка. Собственно, теперь мужчина настаивал на том, чтобы заехать на базар и приобрести небольшое деревце. Мне же было жалко использовать срубленное растение только лишь ради развлечения. Но в этом вопросе Гошка был непреклонен. Он сказал, что хочет видеть на моем лице только радость и счастье. И больше никаких слез.

— Я понимаю, что ты упрямая, и все такое, — говорил он, намекая на мой знак зодиака — Овен. — Но тут не спорь. Лучше, вон, возьми мой мобильный и залезь в приложение «ВК». Можешь читать вслух. А то, мало ли…

— Я, что, похожа на блондинку? — нахмурилась, но тут же была вынуждена признать под дикий хохот Гошика, что сболтнула глупость: — Да, блондинка, и что с того? Это не значит, что я тупая курица, которая думает только о шмотках.

— Мой цыпленочек, — пуще прежнего стал смеяться парень. — Иди-ка сюда, моя цыпа…

С этими словами он потянулся ко мне за поцелуем, одновременно с этим вкладывая мне в руку свой гаджет.

Машина все еще стояла на парковке, а мы целовались, не замечая ни снега, ни ветра, ни времени. Сколько уже было на часах, я понятия не имела. Судя потому, что не чувствовала голода — и двенадцать не наступило. Я с трепетом отвечала на ласку Гоши — все боялась, что вот-вот, и молодой человек неожиданно скажет, что все это время меня обманывал. И вроде при мне было доказательство того, что он настроен серьезно относительно меня, но все же червячок сомнения не давал спокойно принять его любовь, как правду. Я боялась спугнуть это видение, все время ловя себя на мысли, что наверняка сплю. Георгий Филимонов не может влюбиться в такую, как я.

А какую, собственно? Изменившуюся, постройневшую и все такую же наивную Олю Селезневу. Каравая. А теперь ставшую Каравайчиком. Боже, я сейчас сойду с ума от счастья. Но почему-то же он не предлагает мне официально стать его девушкой?

— Оль… — медленно отстранившись, хрипло произнес Гошик. Он на мгновение прикрыл глаза, собрался с мыслями и продолжил: — Я хотел сделать тебе подарок непосредственно на Новый год.

Мужчина сунул руку в потайной карман куртки и достал оттуда маленькую темно-синюю коробочку, отделанную бархатом. Я забыла, как дышать, потому что сразу поняла, что это такое. Но в честь чего?

— Гоша… — тихонько выдавила из себя и всхлипнула.

Мне еще никто не дарил таких подарков. А получить подобное от Филимонова было пределом моих мечтаний. Я еще со школы иногда тайком представляла себе, как он вдруг влюбляется в меня и, наплевав на всех и на все, делает мне долгожданное признание. И теперь мои девичьи грезы стали явью. Он действительно купил кольцо и собирался что-то сказать. Даже не дождавшись положенного часа. Я была готова расплакаться в который раз за день. Но уже от радости.

— Сладкая моя пироженка, — беря меня за здоровую руку стал говорить Гошка. — Выходи за меня замуж. Обещаю в супружеской жизни вести себя хорошо. А еще надеюсь в скором времени стать отцом двоих пацанов, похожих на нас обоих. Ну, как тебе такое предложение?

Слезы все-таки потекли по щекам. Я была на седьмом небе от счастья. Как же я мечтала об этом! Впрочем, я уже повторяюсь.

— Я согласна! — пискнула, потому что в моем состоянии более связной речи пока что не выходило.

— Тогда в знак того, что теперь ты — моя невеста, надень, пожалуйста, это кольцо.

Мой пожарный раскрыл коробку и указал взглядом на украшение из белого золота со вставкой из небольших бриллиантов.

— Я думала, мы сначала повстречаемся, — протягивая ему трясущуюся руку, тихо проговорила. Но увидев его озадаченный взгляд, пояснила: — Просто я даже представить не могла, что захочешь связать со мной свою судьбу. Боялась, что в душе появится надежда, и я захочу большего. Но оно не свершится…

— Глупая, — Георгий вытащил кольцо и быстро надел его мне на безымянный палец. — Прекращай уже мыслить в лучших традициях женских журналов.

— Кстати, я заметила, что для мужчин о женщинах пишут мужчины. И наоборот, — вспомнив одну весьма странную статью психолога по имени Алексей, рассмеялась я. — И, знаешь, такой бред…

— Тихо, — перебили меня и нежно поцеловали.

В этот раз мы не стали тянуть резину и решили отложить милование до дома. Гошик завел двигатель и тронул автомобиль в сторону ёлочного базара, а я залезла в его переписку с Анфиской.

Вообще, я правильно переживала из-за Филимонова. Сотрудница моего отдела в открытую флиртовала с парнем, намекая, что вместо меня он может как-нибудь сходить на свидание с ней. За «хиханьками-хаханьками» девушка заигрывала с ним. Но в то же время, не призывала лечь в ее постель. Мол, у нее есть непревзойденный Арутюшик, которому она не собирается изменять. А то, что она его приглашала сегодня поутру в офис — это такая манера общения. Кстати, далее Гоша ответил ей, что приедет он не к ней, а ко мне. И попросил быть более сдержанной в общении. Впрочем, на этом моменте их беседа переросла в ругань. Орликова обвиняла моего жениха (ну, надо же!) в неумении вести себя с противоположным полом и искренне мне сочувствовала. И ее не волновал тот факт, что несколькими сообщениями ранее отзывалась обо мне, как о простушке и замухрышке. А началось все с того, что Гоша просто-напросто спросил у нее, до скольких я работаю. У меня спросить была не судьба, потому что я, само собой, не сказала бы. Поэтому-то и не торопился добавляться ко мне в друзья — чтобы лишний раз не навязываться. Подождать решил, чтобы сразу от него не сбежала. Ну, а потом однокашник решил идти до самого конца.

Без пятнадцати двенадцать…

- Тяф! — радостно залаял Зефир, когда Филимонов потянулся к очередному куску докторской колбасы.

— Не давай ему больше, — вовремя заметив промелькнувшее в любимых глазах сомнение, сказала я. — И так уже паштета навернул и заел его вчерашней курицей.

Мой будущий муж выставлял на стол еду из холодильника и попутно с этим пробовал все, до чего дотягивались его руки. То есть, до всего. Но я на Гошика не ругалась. Он помог мне приготовить еще парочку салатов, а также отварил картошку и организовал на тарелках сырную и мясную нарезки. Он же разлил нам по бокалам вино и дорезал оставшийся торт. Про наряженную ёлку вообще молчу. Было очень стыдно перед Гошкой за свою беспомощность. Только и оставалось, что командовать и время от времени подавать что-то легкое.

Но вот пса мое недовольство касалось в полной мере. Этот вредный пекинес постоянно рвался на улицу и терроризировал моего благоверного (скорее всего, понимал, что связываться со мной бесполезно) насчет «погулять». Молодой человек сначала купился на его щенячьи глазки, но потом я ему рассказала, как накануне зверь вел себя на прогулке, и он махнул на животное рукой.

В большой комнате приятно пахло хвоей. Неподалеку, рядом с диваном, стояла так и не распакованная сумка с вещами Георгия. Который на часок отлучился домой, чтобы собрать все необходимое для ночевки у меня. Но глядя на количество «необходимого», я подозревала, что пожарный собрался остаться у меня надолго. Мои мысли подкрепила тетя Наташа, мама Гошки, которая во время отсутствия сына позвонила мне на домашний и заочно пожелала нам с ним счастья. Я помнила ее еще со школьных времен. Хорошая женщина. Она всегда меня жалела и защищала. Только вот парень не очень-то ее слушал, предпочитая тщательно скрывать свои чувства за издевательствами.

— Тяф! — возмутился Зефир, когда Гоша отправил колбасу себе в рот.

— Мать говорит, нельзя, — развел руками молодой человек. — И она права.

— Р-ру… — обиженно протянула животинка и потрусила в коридор.

Я сидела и любовалась своим мужчиной. Это тридцать первое декабря я запомню на всю жизнь. Потому что в Новый год войду рука об руку со своим женихом. А ведь еще каких-то две недели назад у меня даже парня не было. Все произошло так стремительно и внезапно, что я еще не пришла в себя. Как будто это не моя жизнь, а чья-то чужая, с экрана телевизора.

Да, волшебство, оказывается, существует. Надо лишь очень-очень захотеть и твое желание обязательно сбудется. Но иногда надо помогать этой незримой магии. Чтобы не потерялась в бесконечных лабиринтах повседневной жизни.

— Как же я тебя люблю, — бывший одноклассник встал со своего места и подошел ко мне. Обнял сзади и прижался щекой к моей щеке. — Оль, неужели это все действительно происходит с нами?

— Тебя ущипнуть, — игриво улыбнулась и скосила глаза на Гошика.

— Лучше поцеловать, — с придыханием ответил мой будущий муж, легонько касаясь губами моей щеки.

Повернула голову так, чтобы ему было удобнее осуществить задуманное. Вот оно, настоящее счастье.

Декабрь 2018 г. — Январь 2019 г.