Чтобы не причинить боль

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Один хот-дог с приправой и большая порция содовой. — Ричард протянул картонный поднос Лизе, которая резво подскочила к нему, чтобы взять еду. — И один несладкий чай со льдом.

Си Джей, съевшая свой завтрак час назад, взяла напиток с благодарной улыбкой.

— А где твой завтрак?

— Я, ну, я его съел. — Робко пожав плечами, Ричард перекинул ролики через плечо. — Я решил, что будет легче нести его в животе.

Он бросил беспокойный взгляд на Лизу.

— Все нормально, ягодка?

Девочка пожала плечами.

— Здесь не хватает кетчупа.

Ричард едва заметно вздрогнул, но больше ничего не сказал. Си Джей переживала за них обоих. Лиза была неразговорчива, и ее настроение явно ухудшилось, начиная со злополучного поцелуя этим утром. Она была такой угрюмой, что Ричард сомневался, следует ли оставлять ее наедине с Си Джей, пока он принесет ей завтрак.

— Все замечательно, Ричард. Мы с Лизой спокойно сидели и наслаждались прекрасным видом.

— А-а. Это хорошо. — Разочарование, промелькнувшее в его глазах, показало, что он правильно понял ее слова. Лиза все еще не разговаривала с Си Джей. Разумеется, он был очень этим расстроен.

Си Джей тоже была расстроена.

Ричард огляделся вокруг, потер ладони о свои бедра, затянутые в велосипедные шорты.

— Ну, в таком случае… — Он замолчал, а его взгляд скользнул вниз по лесистому склону к небольшому домику, едва виднеющемуся среди деревьев. — Я, ммм, вернусь через минуту.

Лиза обернулась и проговорила, не переставая жевать:

— Ты куда?

— Э-э-э… В туалет.

— А-а… — Удовлетворенная ответом, она проглотила хот-дог.

Рэкс положил лапу ей на руку, скуля.

— Нет, — решительно сказала она. — Тебе уже хватит.

Пес вздохнул и с надеждой посмотрел на Си Джей, рывшуюся в кармане в поисках собачьего печенья.

Лиза остановила ее взглядом:

— Я сказала, ему уже хватит.

— А, да, конечно. — Бросив извиняющийся взгляд на разочарованное животное, Си Джей положила печенье обратно в карман и прислонилась к огромному дубу, такому старому, что он, наверно, укрывал в своей тени путешественников на протяжении нескольких веков. В некоторых культурах есть поверье, что старые деревья являются хранителями мудрости. Они впитывают знания многих поколений и хранят их глубоко в своей древесине. Си Джей сейчас пригодилась бы частичка этой мудрости.

Теплый ветер, нежный, как пушинка, коснулся ее щеки. Си Джей закрыла глаза, вспоминая свое собственное детство, а в особенности один день, похожий на сегодняшний, чудесный выходной день, тихий и ясный, с пушистыми облаками, покрывавшими далекие вершины гор. Си Джей смотрела на эти горы из окна своей спальни. Еще она смотрела на любимого отца, играющего с ее братьями и сестрами.

Воскресенье было единственным папиным выходным. Несколько драгоценных часов — вот все, что он мог дарить своим детям, которым так не хватало общения с отцом. Си Джей тоже этого не хватало, но она была заключена в своей комнате, изолирована ото всех и совсем одна.

Она все еще помнила боль, ревность, впивавшиеся в ее сердце, как острые зубы. Помнила все, что тогда видела, все, что тогда чувствовала. Она помнила, как сильно ей хотелось, чтобы отец обратил на нее внимание. Но больше всего помнила то решение, которое приняла, чтобы получить это внимание, — это воспоминание будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь.

Какой-то звук вернул ее к действительности. Си Джей моргнула и поняла, что это Лиза обращается к ней.

— У тебя что, живот болит или что-то еще?

— Нет, я хорошо себя чувствую, милая. Почему ты спрашиваешь?

Она пожала плечами:

— Я не знаю. Ты просто очень грустная.

— О, — Си Джей заставила себя улыбнуться, — я, наверно, замечталась.

Лиза кивнула и протянула руку, чтобы погладить косматую голову Рэкса.

— Я думаю, ему можно еще немножко.

— Еще немножко?..

Девочка нерешительно взглянула на нее:

— Ну, печенья для собак. Если ты еще хочешь дать ему немножко, я не против.

Расценив это предложение как попытку к примирению, Си Джей порылась в кармане. Рэкс, заметив знакомый жест, моментально вскочил. Си Джей протянула печенье Лизе, передавая с ним нечто большее, чем собачье угощение. Она передавала свои хозяйские права.

— Теперь пусть оно будет у тебя, — сказала ей Си Джей. — Тогда Рэкс поймет, что он должен просить тебя об угощении, и ты сможешь сама решать, давать ему или нет.

Лиза посмотрела на печенье в своих ладонях, потом на Си Джей. Смущение перешло в понимание, и слезы заблестели в ее глазах.

— Хорошо.

Она позволила Си Джей расстегнуть кармашек ее шортов, чтобы положить туда печенье. Одно оставила в руке и тут же бросила собаке. Рэкс поймал его на лету, дрожа от волнения.

Улыбаясь, Лиза бросала еще и еще. И когда Си Джей уже начала волноваться, что девочка израсходует весь запас, та отряхнула ладони.

— Все, Рэкс. Иди ложись.

Пес вздохнул, но послушался.

Лиза бросила на Си Джей взгляд и вдруг вскочила, нервно почесывая коленку.

— Ты придешь на мой день рождения на следующей неделе?

— А ты этого хочешь?

— Да, наверно. — Она улыбнулась и скорчила рожицу. — Если ты хочешь.

— Мне еще ничего в жизни так не хотелось, — прошептала Си Джей, раскрывая объятия. Девочка колебалась только одно мгновение, после чего бросилась к женщине и крепко ее обняла. Си Джей почувствовала ком в горле, уловив сладкий запах земляничного шампуня от волос Лизы, заплетенных в косичку. Она ощущала тепло ребенка, и пустота в ее сердце заполнялась быстро, слишком быстро.

От подножия холма Ричард с трепетом наблюдал за трогательной сценой. Вот чего была лишена его дочь все эти годы — женской ласки, материнской любви, эмоциональной поддержки, которую даже самый любящий отец не мог ей предоставить.

А Си Джей дала ей все это. Она инстинктивно поняла, что было необходимо в этот момент, и просто раскрыла объятия. Предложила любовь. Так просто, незамысловато и бесценно.

Внутри его сломалась какая-то преграда. Чувства захватили его, дыхание остановилось. Он не понимал, что происходит с ним, с его ребенком, но знал, что это прекрасно.

Их жизнь коренным образом изменилась. И это тоже было прекрасно.

Ричард поправил лампу и склонился над столом, на котором лежали разобранные часы. Пинцетом он установил на место крошечное колесико и затянул миниатюрную гайку. Часы затикали. Но они шли еще неточно. Теперь надо было подправить таймер. Это была его любимая процедура. В этих деталях было что-то особенное. Ричард любил детали.

Звук собачьих когтей, стучащих по паркету, отвлек его внимание. Рэкс вышел из кухни, с его косматой бороды капала вода.

— Решил попить на ночь?

Рэкс зевнул и сонно посмотрел в коридор. До Ричарда донесся голос его дочери, что-то говорившей за дверьми своей спальни.

Он выпрямился, поднялся и подошел к спальне дочери.

— И тебе совсем не нужно волноваться, — серьезно говорила та. — Твой папа любит тебя больше, чем всех других во всем мире.

Нахмурившись, Ричард замедлил шаги, осторожно подглядывая в приоткрытую дверь. В центре полукруга из кукол сидела Лиза, на ее руку была надета кукла-мудрец, беседовавшая с Пиноккио.

Лиза запищала, изображая Пиноккио:

— А что, если он любит кого-нибудь больше?

Девочка завертела рукой с бородатой куклой и понизила голос, отвечая за мудреца:

— У пап хватает места в сердце для многих людей, как и у собак, но они никого не любят так, как своих детей.

— Но что, если я сделаю что-нибудь плохое и он уйдет? — запищала Лиза-Пиноккио.

— Папы никогда не уходят, — настаивала она, вертя рукой с куклой, а потом запищала, отвечая сама себе: — Иногда они уходят. У нас в классе много детей, которые никогда не видели своих пап, и им очень грустно.

— Твой папа тебя никогда не бросит, — ответила Лиза-мудрец. — Он любит тебя больше, чем любила мама, потому что она ушла, а он — нет.

Ричард отошел от двери. Ему надо было собраться с мыслями после услышанного. Он глубоко вздохнул раз, другой. В голове не укладывалось, как это он раньше не понял, насколько сильно Лиза тосковала о матери.

Как она нуждалась в матери.

Но не просто в любой матери.

Вздохнув еще раз, Ричард прочистил горло и вошел в открытую дверь:

— Пора баиньки, ягодка.

Она посмотрела снизу вверх, ничуть не удивленная его появлением.

— Хорошо.

Он хотел что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Он откашлялся, пока Лиза собирала кукол и бережно расставляла их по полкам. Через минуту он попытался снова:

— Тебе нравится Си Джей, правда, ягодка?

Ее плечи слегка напряглись, рука на секунду задержалась в воздухе, прежде чем она взяла игрушку-сову и усадила ее на стул.

— Си Джей — моя подруга.

Облегчение разлилось теплой волной по его телу, и он не смог сдержать улыбку. Это был тот ответ, который он хотел услышать, который был ему нужен, которого он ждал. Возможно, именно поэтому он обратил так мало внимания на то, как его дочь выделила слово «моя».

Это была ошибка, о которой ему потом пришлось пожалеть.

Бобби на секунду оторвала взгляд от противня, с которого она ссыпала в миску теплое шоколадное печенье.

— Ты уверена, что не хочешь надеть тот сексуальный шелковый брючный костюм, который купила на прошлой неделе?

— Я тебе третий раз говорю — нет. Мне и так хорошо.

— Ну понятно, тебе нравится быть одетой как сейчас?

Си Джей удивленно взглянула на свой любимый тренировочный костюм, дополненный любимой же футболкой, вытянутой и поношенной, на которой красовалась надпись, гласившая, что «Главное у танцовщиц — это ноги».

— Разве что-то не в порядке?

— Ты выгладишь как бомж.

— И что? Когда я заканчиваю свои занятия в студии, мне очень нравится выглядеть как бомж в пижаме.

— В пижаме? Нет, нет, нет, ни за что, это совершенно недопустимо.

Кудахча без остановки, Бобби забегала по комнате так быстро, что очки соскользнули с ее внушительного носа. Она вернула их на место и одарила Си Джей белозубой улыбкой:

— Послушай, еще даже не время ужина, а ты говоришь о пижаме. Ты похожа на старую деву.

— Я и есть старая дева.

— Погоди-погоди! Тебе двадцать восемь.

Тяжело вздохнув, Си Джей плюхнулась на диван и положила голые ноги на кофейный столик.

— Все, чего я хочу, это закончить разбирать свою бухгалтерию, усесться в любимое кресло, приготовить попкорн и, устроившись поуютнее, посмотреть что-нибудь интересное по телевизору. — Краем глаза Си Джей заметила, что ее соседка бросила беспокойный взгляд на часы. — Во сколько ты встречаешься с Мори?

— А? Уже скоро.

Нахмурившись, Бобби вернулась на кухню, чтобы упаковать несколько остывших печений в пластмассовый контейнер.

— Это для Мори?

— Конечно. Ты ведь знаешь, что говорят про путь к сердцу мужчины, лежащий через желудок.

— Я всегда думала, что он находится гораздо ниже.

Хохот Бобби был прерван звонком в дверь.

— О, мне пора бежать.

Она закрыла крышку контейнера с печеньем, схватила кошелек со стола и направилась к двери.

— Хорошо тебе провести время, — сказала Си Джей, удивленная тем, что Мори заехал за своей давнишней подругой на квартиру, а не встретил ее в центре города, как обычно.

Играя коробкой с печеньем, Бобби взялась за ручку и лукаво взглянула на подругу через плечо:

— И тебе тоже, девочка.

С этими словами она открыла дверь.

— Эй, кто там? Ну-ка, неплохо, совсем неплохо. Да, я одобряю. Ну, входи, красавчик. Раздевайся. Эй, Сидж, к тебе гости!

Си Джей напряглась, растерянно взглянула на дверь и чуть было не потеряла сознание, когда ее соседка буквально втолкнула в комнату Ричарда Мэттьюса, разодетого в пух и прах и держащего в руке букет красных роз.

— Что происходит?

— Вы, двое, веселитесь! Увидимся позже.

Когда Си Джей вскочила на ноги, Бобби уже ушла, а Ричард стоял на том же месте с потерянным выражением лица, которое показалось бы ей комичным, будь обстоятельства другими. Его ошеломленный взгляд, скользнув по одеянию Си Джей, остановился на груди, а затем опустился к тренировочным штанам и голым ногам.

— Э-э-э… Я рано?

— Рано для чего?

Он моргнул и облизал губы.

— Наш заказ аннулируют через полчаса.

— Какой заказ?

Его плечи опустились, когда он бросил растерянный взгляд на пустой коридор, из которого только что исчезла Бобби.

— По всей видимости, ты не получила моего сообщения.

Негодующе вздохнув, Си Джей подбоченилась и топнула ногой.

— Я убью ее, это давно надо было сделать! Я убью эту негодную соседку по комнате, когда она будет спать.

— Ага. — Ричард переступил с ноги на ногу, оглядел загроможденную комнату, потом посмотрел на цветы, которые держал в руке. — Наверно, нам лучше поставить их в воду, хотя они совсем завянут, пока ты будешь сидеть за убийство.

— Меня оправдают благодаря наличию смягчающих обстоятельств. — Си Джей взяла розы с благодарной улыбкой. — Никакой суд присяжных не посмеет осудить меня.

Ричард улыбнулся в ответ, хотя и несколько нервно.

— Она сказала, что ты будешь готова к шести.

— У моей соседки извращенное чувство юмора.

Си Джей вдохнула сладкий аромат, унесла букет на кухню и поставила его в вазу, а Ричард присоединился к ней. Замешательство в его глазах наполнило ее сердце чувством вины.

— Я не понимаю, — тихо сказал он. — Когда я звонил днем, чтобы спросить, свободна ли ты вечером, почему твоя соседка — Бобби, правильно? — (Си Джей кивнула), — почему Бобби просто не передала мое предложение?

— Потому что она знала, что я от него откажусь.

Избегая смотреть ему в глаза, Си Джей перебирала цветы, проклиная свою собственную глупость, потому что она доверилась женщине, рожденной с рупором вместо рта.

— Ну, у меня… э-э-э… мне надо уладить кое- что с бухгалтерией.

Ричард кашлянул:

— Ну, наверно, мне лучще уйти. Очень жаль, что так получилось.

— Подожди.

Си Джей встретилась с ним взглядом и тут же оказалась во власти какой-то необъяснимой силы, ее будто обдало жаркой волной. Он казался таким растерянным, таким грустным, таким беззащитным. Она прилагала все усилия, чтобы не коснуться его свежевыбритого подбородка, не прижаться ладонью к его лицу и не прошептать, что ничего на свете ей не хочется так сильно, как проводить все вечера своей жизни с ним, и только с ним.

Но как она могла выразить это в словах?

Она облизнула губы, кивнула в сторону печенья:

— Не возьмешь немного для Лизы? Оно вкусное.

— Лизы нет дома. По пятницам она ночует у бабушки с дедушкой.

Его красноречивая улыбка не ускользнула от ее внимания, как и мысль о том, что сегодня как раз пятница.

— С печеньем ничего не случится. Она может съесть его завтра.

— У Лизы аллергия на шоколад.

— А-а-а. Я не знала.

Неловко переступив с ноги на ногу, Ричард пальцем погладил бархатный лепесток розы.

— У нее аллергия на многие вещи, но от шоколада ей становится совсем плохо.

— Так же, как и мне, — пробормотала Си Джей, не в состоянии отвести взгляд от его пальца, медленно, нежно и чувственно ласкавшего мягкие изгибы лепестка. — Мне тоже нельзя шоколад.

— Жаль. — Он взял печенье и медленно откусил от него. — Это пища богов.

— Да, — выдохнула она и, протянув руку, вытерла крошки с его губ. — Лучше, чем секс.

В ее широко распахнутых глазах взметнулся ужас: неужели она действительно произнесла это вслух?

Удивленный взгляд Ричарда свидетельствовал о том, что именно это она и сказала, но по-настоящему ужаснуться она не успела. Ричард подавился печеньем. Си Джей ударила его по спине ладонью. Он закашлялся. Она ударила сильнее, затем бросилась к столу и налила в стакан воды. Он отмахнулся, весь красный и задыхающийся.

— Нет… спасибо. Я в порядке.

Он откашлялся, выпрямился и отряхнул лацканы пиджака в той трогательной манере, когда человек в дурацкой ситуации пытается сохранить хоть капельку достоинства.

— Ну, я должен тебя оставить с… э-э-э… твоей работой.

Натянутая улыбка, вежливый кивок головой, резкий поворот.

— Пять минут, — вдруг услышала свой голос Си Джей.

Он остановился, обернулся через плечо с таким видом, будто ослышался.

— Прошу прощения?

— Подожди, я сейчас переоденусь, возьму инсулин и буду готова к рок-н-роллу.

Вспышка надежды в его глазах растопила остатки ее сомнений.

— Ты уверена? То есть если ты не хочешь…

В ту минуту на свете не существовало того, чего Си Джей хотела бы сильнее.

— Мне так жаль. Я не знаю, что на меня нашло.

— Ничего, ничего, — бормотал Ричард, хлюпая через стоянку для автомобилей. — Я должен был быть умнее и не пытаться достать водяную лилию… — он сердито посмотрел на нее, — как романтический сувенир для неблагодарной женщины.

— Я не неблагодарная. — Она едва сдержала улыбку, потому что его кожаные ботинки пищали при каждом шаге. — Это было очень мило, честное слово. Я очень тронута.

— Ты очень оригинально это показываешь.

— Но когда я посмотрела тебе через плечо и увидела ту огромную рыбину, плывущую к твоей руке, то подумала, что она собирается тебя укусить.

— И ты решила ей помочь?

— Я не хотела тебя толкать. Я поскользнулась. В конце концов, я тоже промокла.

Он скептически посмотрел на несколько следов от брызг на ее шелковой маечке цвета зеленого яблока.

— Какая трагедия!

Си Джей изо всех сил старалась не рассмеяться. Она действительно очень старалась. Но он выглядел таким обиженным, и это было так забавно, что она не смогла сдержаться.

Ричард дернул бровью и притворился рассерженным, но веселый огонек в глазах выдал его.

— Я очень рад, что тебе весело. Я готов пожертвовать костюмом за две сотни долларов, только чтобы услышать сладостные звуки твоего восхитительного смеха.

Си Джей закрыла рот ладонью, но все ее старания закончились фырканьем, не очень подходящим для молодой благовоспитанной женщины, что рассмешило ее еще больше.

— Мне, правда, жаль, Ричард. Это был несчастный случай. Когда я увидела, что огромная рыба открыла рот размером со штат Канзас и направилась прямо к твоей руке, я представила, как ты будешь чинить часы одними зубами…

Она взглянула на него и чуть было не расхохоталась снова — струйка воды скатилась с его волос на нос и закапала с него.

— Ты что, никогда не видел «Челюсти»?

— Ах, да! Ужасный фильм. — Он серьезно кивнул и нахмурился. — И конечно, толстая золотая рыбка в фонтане могла быть легко принята за двадцатифутового людоеда.

— Это была очень толстая золотая рыбка.

— Очень.

— И освещение было ужасно тусклым.

— Ужасно.

Уголок его рта дернулся, как будто он боролся с улыбкой. Приятная теплота разлилась в ее груди, а сердце растаяло. Свет фонарей освещал нижнюю часть его лица, изгиб его губ, слишком нежный для мужчины.

Роберт, почувствовав на себе ее пристальный взгляд, дернул плечом. Влажный пиджак соскользнул с него, шелковая рубашка обрисовывала грудь, которую ей внезапно очень захотелось погладить. Он натянул пиджак обратно на плечо и посмотрел на море мерцающих фар автомобилей.

— Итак, где мы припарковались?

— Ммм… — Она моргнула и растерянно осмотрелась. — Мне кажется, где-то у дерева.

— Это сужает круг наших поисков, — пробормотал он с улыбкой.

Но на каждом квадратном метре стоянки было по дереву, шелестящему листьями на легком летнем ветерке.

Си Джей не могла вспомнить, как они сюда приехали, за исключением того, что она была не в состоянии оторвать взгляд от лица Ричарда, когда они шли к ресторану.

— Мы можем просто побродить туг, пока ее не найдем, — предложила она, довольная, что поиски машины продлят время, проведенное вместе. — Воздух очень даже теплый, и ты заодно немного просохнешь.

Взгляд Ричарда оторвался от ее глаз, скользнул вниз по ее телу, и в нем вспыхнул огонек, от которого она затрепетала.

— Я мог бы найти более приятное место для того, чтобы просохнуть.

Си Джей тоже могла бы. У нее подкашивались колени. Когда она совсем ослабла, Ричард снял мокрый пиджак и притянул ее к себе. Ее ладони уперлись ему в грудь, через шелковую ткань рубашки она ощутила тепло его тела, и по коже пробежали мурашки. Стук его сердца присоединился к ее собственному.

Ночной воздух заключил их в свои объятия. Воздух был полон чувственных ароматов. Сладкий жасмин, смешанный с запахом дорогого одеколона. У Си Джей закружилась голова.

Дыхание Ричарда участилось.

— Ты сегодня выглядишь просто ослепительно!

— Ты тоже, — она понимала глупость своего ответа, но не могла как следует поразмыслить над этим, потому что Ричард ласкал ее голые руки так нежно и чувственно, что она едва могла дышать, не говоря уже о том, чтобы думать.

— Я хочу тебя поцеловать, — пробормотал он.

— Так что же ты стоишь?

— Я жду идеального момента.

— Более идеального, чем этот, не придумаешь.

— Мы сейчас на стоянке для автомобилей.

— Очень романтическая стоянка для автомобилей.

— Ты стоишь на моем пиджаке.

— Очень мило с твоей стороны. — Она отодвинула галстук, расстегнула пуговицу на его рубашке и скользнула под нее рукой, чтобы прикоснуться к его теплому телу. — Я всегда хотела, чтобы мужчина бросил мне под ноги свой пиджак.

Ричард дрогнул от ее прикосновения и опустил голову так, что его губы оказались в миллиметре от ее рта. Он прижался к губам Си Джей с такой страстью, что ее тело словно растворилось в его объятиях.

Она ощущала каждый изгиб его тела, чувствовала, как бьется его сердце. Обвив руками его шею, она притянула его еще ближе к себе и подставила свои губы. Он охотно принял приглашение, застонал и слил свои губы с ее, в то время как его руки скользнули под ее шелковую маечку.

Они осмотрелись вокруг, задыхаясь и словно ища что-то, а через мгновение он опрокинул ее на капот ближайшей машины. Губы их слились, языки касались друг друга, тела дрожали. Несчастное транспортное средство под ними дрогнуло, пискнуло и издало такой оглушительный вой, что они моментально вскочили, как провинившиеся подростки.

Си Джей прикрыла глаза. У нее кружилась голова, и она совершенно не понимала, что происходит, в то время как Ричард с ужасом смотрел на воющий автомобиль.

— Шшш. — Он поднес палец к губам и погладил капот, как будто пытался успокоить расшумевшегося ребенка. — Тише, тише.

Сигнализация завыла еще громче.

— О, мой Бог!

Он в ужасе огляделся вокруг и заметил группу людей, появившуюся из магазина. Гул взволнованных голосов был едва слышен из-за шума сигнализации.

Ричард поднял свой пиджак одной рукой, другой схватил за руку Си Джей. Наклонившись, они быстро, как удирающие преступники, пересекли стоянку и спрятались за микроавтобусом. Переведя дыхание, Си Джей выглянула из-за капота фургона и, увидев, как люди направились к все еще воющему автомобилю, прыснула.

— Тише, — прошептал Ричард, хотя сам боролся со смехом, — если ты не хочешь объяснять этим милым людям, что мы делали на капоте их новенького блестящего автомобиля.

Борьба со смехом завершилась тем, что Си Джей начала икать.

— Сколько бы нам дали за попытку заняться любовью на «бьюике»?

Сдавленный смех Ричарда был прекращен двумя резкими сигналами, раздавшимися из дальнего конца стоянки, после чего сигнализация наконец затихла. Пригнувшись, он дошел до конца фургона, выпрямился, чтобы посмотреть из-за капота, и ударился головой о зеркало заднего вида.

Си Джей потянула вскрикнувшего от боли мужчину вниз, шикая на него:

— Тише! Ты что, хочешь, чтобы они нас заметили?

— Ну прости, — пробормотал он, потирая голову. — Я тут просто свернусь в клубочек и буду тихо истекать кровью.

— О, ради Бога! — Она схватила его за уши и притянула его голову к себе, чтобы осмотреть. — Ты не истекаешь кровью. У тебя нет даже шишки.

Он покачал головой, когда она отпустила его.

— Какая прекрасная новость! Что ж, коли так, можно считать, что этот вечер не прошел даром.

— У меня есть новость получше. — Си Джей привстала. — Мы нашли твою машину.

Город распростерся внизу в великолепном блеске, как драгоценный плащ, накинутый на плечи полуночи.

— Потрясающее зрелище, — прошептала Си Джей.

Ричард отпустил руль, чтобы прикоснуться к ее руке.

— Я так и думал, что тебе это понравится.

Его лицо было скрыто в тени, но она прекрасно представляла себе его и скорее почувствовала, чем увидела, его улыбку, когда он пожал ей руку и вышел из машины.

Через мгновение он открыл заднюю дверцу. Си Джей повернулась.

— Что ты делаешь?

— Увидишь. — Дверца захлопнулась, и его фигура исчезла среди деревьев.

Прошла минута, другая.

Си Джей смотрела в темноту, туда, где обрыв растворялся в блеске городских огней. Она была так заворожена красотой открывшейся панорамы, что потеряла счет времени, пока Ричард не напугал ее, внезапно распахнув дверцу машины:

— Карета ждет, миледи.

Она приняла его руку и позволила помочь ей вылезти из машины.

— Карета?

— Не совсем. Одно миленькое местечко, где можно посидеть.

Он повел ее вниз по залитой лунным светом дорожке к холмику, поросшему травой, с которого были видны городские огни.

— О-о-о… — Потрясенная, она поднесла руку к губам и, не в состоянии вымолвить ни слова, смотрела на то, что он приготовил. На земле было расстелено одеяло с красиво разложенными мягкими подушками. Там же стояло серебряное ведерко со льдом, в котором охлаждалась бутылка диетического имбирного зля. На подносе стояли два хрустальных бокала и лежали крекеры, сыр и фрукты. — Это для меня?

— Конечно.

Все еще держа за руку, он подвел ее к уютному гнездышку и взбил подушку, на которую она откинулась с блаженным вздохом.

— Это так романтично!

Ричард устроился около нее и отщипнул виноградинку с кисти на подносе.

— Я хотел доставить тебе удовольствие.

Си Джей открыла рот, и он аккуратно положил виноградину ей на язык, потом девушка скользнула в его объятия и опустила голову ему на плечо.

Ночь была волшебная, удивительная, лучше всех ее ожиданий. Они говорили в течение нескольких часов о своих надеждах и мечтах, упрямстве детей, ранимости человеческой души. Они делились друг с другом своей жизнью, счастливыми и грустными моментами. Они вместе улыбались, вместе плакали, пока городские огни не погасли и рассвет не окрасил облака на горизонте в пурпурный цвет.

Они любовались восходом солнца, так же как лунным светом, в объятиях друг друга. К тому времени, как утреннее солнце залило город золотым светом, Си Джей была по уши влюблена.