Чудовищная правда

ГЛАВА 48

КАТОН

— Не переусердствуй, если тебе еще нужно пере…

— Катон, — огрызается она.

— Ты через многое прошла, ответы могут подождать… — Я пытаюсь снова.

— Катон! — Она шлепает меня по груди, и я вздрагиваю.

— Да, Талли? — Я тянусь к ней, но она отбивает мою руку.

— Нет, ты не отвлечешь меня сексом. — Я чувствую запах ее желания, и она быстро отходит, как будто зная, что я собираюсь ее полапать, поэтому я дуюсь.

— Может дашь хотя бы полизать твою красавицу? — Я мурлычу, приближаясь к ней.

— Нет. — Она смотрит мне в лицо, облизывая губы. — Нам нужно работать. Я в порядке, я отдохнула. Я поела. Подышала свежим воздухом и сделала все, что ты посчитал нужным, а теперь нам нужно работать.

— Можно тогда позже полакомиться? — Я ухмыляюсь.

— Если ты будешь вести себя хорошо, — хмыкает Талия и поворачивается лицом к столу, и я хватаю ее за бедра и тащу назад, вдавливая свой твердый член в ее маленькую пышную попку, а сам наклоняюсь и покусываю ее шею.

— Я всегда хорошо себя веду, моя пара, — воркую я.

— Работай.

— Хорошо, — бормочу я, но перед тем, как отойти неудовлетворенным, еще раз целую ее в шею. Тем не менее я помогаю Талли, и вскоре мы погружаемся в работу. Ей удалось украсть многие исследования, и то, что мы сохранили здесь, помогает ей восполнить пробелы. Она работает без устали, и если бы меня здесь не было, она бы не вспомнила, что нужно сделать перерыв, поесть или попить. Я слежу за этим, и каждый раз, когда она благодарно целует меня.

Мысль о том, что мы будем работать здесь бок о бок вечно, вызывает у меня почти головокружение.

Мои люди заходят к ней с подарками или просто поздороваться, а она всегда вежлива и добра. Я вижу, что они влюбляются в нее так же, как и я. Даже мой брат проверяет нас и смеется, когда она рассеянно отвечает ему. Он говорит, что она напоминает ему меня.

Он не ошибается, и я не могу быть счастливее.

Похоже, я не один такой, потому что пришла весть о спаривании Акуджи и Арии, и нам приходится закончить работу раньше, чтобы Талия смогла перебраться на его территорию и помочь Арии с подготовкой.

Я вынужден оставить ее с другими женщинами из племени Акуджи. Наблюдаю, как она скрывается в его комнатах, пока Акуджи не хлопает меня по плечу и не утаскивает за собой.

Все это время я хочу повернуться и пойти к ней.

— Ну что, брат, когда у тебя спаривание? — усмехается Акуджи.

Я смеюсь.

— Мы с Талли — люди скрытные, так что, возможно, устроим небольшую церемонию, но ничего…

— Грандиозного, — усмехается Акуджи. — Твои люди не допустят ничего маленького.

Я стону, понимая, что он прав, а Акуджи снова смеется.

— Это того стоит, брат, потому что в конце концов она будет твоей. — Любовь, сияющая в его глазах, заставляет меня улыбаться.

— Ты ее очень любишь, — замечаю я, пока мы бродим с его генералом рядом и радостно слушаем.

— Больше, чем я предполагал, но ты это понимаешь. — Я киваю, и он останавливается, с тоской глядя на меня. — Кто бы мог подумать, что я доживу до этого момента?

— Не я. — Я ухмыляюсь. — Но я ни о чем не жалею, а ты?

— Только о том, что так долго ждал, чтобы заявить на нее права, — шутит он. — Мне не терпится увидеть, как это изменит наш народ и земли. Мы слишком долго прозябали, брат.

— Верно. — Я киваю. — А Самаэль? — Ненавижу вспоминать о нем по такому случаю, но это меня беспокоит.

— У меня такое чувство, что у него сейчас забот полон рот. — Он загадочно ухмыляется. — А теперь пойдем, подготовим меня к торжеству, а потом займемся твоим планом. К черту людей, к черту их эксперименты. Давай сосредоточимся только на будущем, брат, ведь оно такое светлое.

— Именно так. — Я поворачиваюсь и иду с ним, думая о Талии. — Так и есть.

⁓

Церемония спаривания Акуджи и Арии идеальна, и племена радуются их союзу, принимая свою королеву-человека. Это вселяет в меня надежду на наше будущее, на наше исцеление и на мое собственное спаривание, о котором я думаю без остановки с тех пор, как Акуджи упомянул об этом.

Я знаю, что они захотят устроить большую церемонию, ведь я — вождь племени, но все, что мне по-настоящему нужно, — это моя пара. Пока я смотрю, как Талия танцует с моими людьми, мне приходит в голову идея, и, не дожидаясь ответа, я хватаю своего брата и свою пару и утаскиваю их с празднования.

— Куда мы идем? — ворчит мой брат. — Там была грудастая женщина…

— Ты можешь заняться романтикой после, — ухмыляюсь я, прижимаясь к своей паре, пока мы не доходим до музея. Я направляюсь к своему любимому месту и поворачиваюсь к ней. — В этом месте, я впервые почувствовал тебя, впервые понял, что моя жизнь изменится. А еще тут, ты выбрала меня. Я не могу придумать лучшего места, чтобы скрепить наши узы.

— Катон? — спрашивает она в замешательстве.

— Они захотят устроить пышную церемонию, но я не хочу. Для меня самые важные люди, это ты и мой брат. Только вы, моя семья. Они не получат больше от тебя ни капельки внимания. Ты вся моя, и я ждал этого момента всю свою жизнь. Так что, Талли, любовь моя, согласна ли ты стать моей навсегда?

Ее глаза наполняются слезами, и она обнимает меня.

— Согласна.

Я прижимаю ее ближе и целую. Это не традиция, но мы вместе, и это все, что имеет значение.

Опустив ее на землю, я смотрю на брата.

— Окажешь ли ты нам честь?

— Для меня нет большей чести. — Он хлопает нас обоих по плечу. — У них будет большая церемония, к тому же ты всегда был странным, так что они примут это.

Я от этого только смеюсь.

— Погоди, дай я принесу принадлежности. — Он спешит прочь, пока я смотрю на Талли.

— Ты уверена?

— Я твоя, а ты мой, я хочу, чтобы мы были всегда вместе. Я не хочу, чтобы на меня смотрели миллионы монстров, не хочу стоять перед ними и клясться в любви. Я хочу, чтобы ты знал, как много ты для меня значишь… если ты конечно не против? — обеспокоенно спрашивает она.

— Более чем устраивает, — шепчу я, прижимаясь к ее лицу.

— Твои люди будут в бешенстве, — шепчет Талли, когда я опускаю голову.

— Пусть, — пробормотал я, и поцеловал её. Мне все равно, лишь бы она согласилась быть моей навсегда.

— Потом нацелуетесь, — ругается мой брат, останавливаясь передо мной с ножом в руке и пастой в другой. — Давайте покончим с этим, влюбленные.

ТАЛИЯ

Катон целует меня еще раз и берет за руку, пока мы стоим бок о бок лицом к его брату. Его брат отдает нож, и Катон поворачивается ко мне.

— Талия, сегодня я клянусь быть твоим навсегда. Я предлагаю тебе свое сердце. — Он ударяет себя в грудь кулаком. — Я предлагаю тебе свою душу и свой клинок. — Он опускается на колени.

Я пытаюсь вспомнить все, что Ария сделала ранее. Я нервно сглатываю, но черпаю силы в его словах.

— Катон, сегодня я клянусь быть твоей навсегда. Я предлагаю тебе свое сердце. — Я бью себя в грудь, копируя его действия и морщась от боли. — Я предлагаю тебе свою душу и свой клинок. — Закончив речь, я тоже опускаюсь на колени.

— Катон, брат мой, предводитель Акумена, берешь ли ты Талию в подруги? — Он улыбается нам обоим.

— Навечно, — немедленно отвечает Катон.

— Обычно мы повторяем это, но поскольку здесь никого нет, и я думаю, что если я заставлю Катона ждать еще дольше, он может ударить меня, мы пропустим эту часть. Катон, пролей за нее кровь и покажи свою преданность. Сделай свое тело ее телом. Отдай ей себя до последнего кусочка, — приказывает он.

Меня тошнит от этой мысли, но знаю, что такова традиция. Я провела достаточно времени, слушая, как женщины рассказывают Арии о том, чего следует ожидать.

Я не опозорю его, если остановлю.

Катон наклоняется вперед и утыкается мне в грудь, стоя спиной к брату. Его брат, кажется, слишком счастлив вырезать мое имя на его спине — более чем счастлив, — что только подчеркивает наши различия. Когда все готово, Катон целует мою грудь и затем проводит пальцем по ножу.

— Брат…

Катон не обращает на него внимания, берет окровавленный клинок и подмигивает мне.

— Твое имя на моей спине как символ того, что ты всегда будешь ее защищать. — Он прижимает острие к сердцу. — Однако сердце принадлежит тебе со дня моего рождения, так что оно должно быть выгравировано и на нем. — Я задыхаюсь, когда он вырезает мое имя коже над сердцем и все это время ухмыляется.

Безбашенный, безумный мужчина.

— Катон… — Я качаю головой, в глазах стоят слезы. — Ты сумасшедший ублюдок.

Они оба смеются.

— Ну что ж, тогда продолжим. — Его брат хлопает. — Талли, моя новая сестра, берешь ли ты Катона, вождя Акумена, в своего спутника жизни?

— Да, — отвечаю я без колебаний.

— Да, черт возьми, — шепчет его брат, заставляя нас рассмеяться, а я в доли секунды принимаю решение. То же, что и Ария. Я не хочу нарушать эту традицию.

Я покажу им, насколько люди сильны.

— И я предлагаю свою кожу добровольно.

Катон поворачивает голову ко мне.

— Талли, нет…

— Ты носишь мое имя, а я хочу носить твое. — Я протягиваю руку и целую его. — Все будет хорошо.

— Не смей, брат, — огрызается Катон, делая шаг ко мне и беря мое лицо в руки, заглядывая в глаза. — Ты не обязана. Я знаю, что ты любишь меня, я знаю, что я твоя пара.

— Это не только для нас, но и для них. Я — твоя, а ты — мой. Я сделаю это с твоего разрешения или без него.

Катон скалит зубы, но, видимо, видит решимость в моих глазах.

— Отлично. — Он держит клинок в руке и обводит меня взглядом. — Тогда я сделаю это. — Я слышу ужас в его голосе, когда задираю рубашку и опускаюсь на колени. Когда я чувствую, как лезвие прижимается к моей коже, я готовлюсь к боли.

Прежде чем начать, Катон повторяет попытку.

— Талли, тебе не нужно…

— Сделай это, черт возьми, — приказываю я, и его брат усмехается.

Следующие несколько минут — сущее мучение, и я вижу, что Катон ненавидит каждую минуту. Когда все закончено, он целует меня со всех сторон, говоря, какая я храбрая и как сильно он меня любит.

— Ты можешь показать мне позже своим языком, — бормочу я, трясясь от шока и боли, но я ни о чем не жалею.

— Вот уж это я не хотел слышать, — бормочет его брат, прежде чем продолжить. — Катон и Талия, вы пролили кровь и поклялись стать супругами перед нашим народом. Поднимитесь как единое целое. — Катон поднимает меня на руки и крепко целует.

— Мы официально стали супругами, Талли, — пробормотал он.

— И это мой сигнал уйти, чтобы вы могли возлечь на брачное ложе. — Его брат нежно касается наших рук. — Спасибо, что позволила мне принять в этом участие. Я сам собираюсь найти кого-нибудь. Спокойной ночи, друзья, — говорит брат Катона, и я не могу удержаться от хихиканья, когда мы смотрим, как он уходит.

— Что ты хочешь делать теперь, моя пара? — Катон шевелит бровями.

— Ну, ты первый завел разговор о языке…

Катон двигается раньше, чем я заканчиваю, и я не могу перестать смеяться. Он бегом возвращается в наши комнаты и запирает дверь, после чего укладывает меня на кровать.

— Давай я намажу тебе спину.

Кто я такая, чтобы отказываться?

Катон мягко переворачивает меня на спину, и мгновение спустя всю мою одежду срывают, а влажная, и втирают холодную пасту, нежно намазывая по своему имени. Я вздрагиваю, от боли прикусываю губу, но когда паста начинает действовать, она исчезает.

— Вот так, — мурлычет он, в его голосе слышится голод. Катон переворачивается, скользит взглядом по моему телу, и тянется ко мне. Отбив его руки, я беру крем и встаю на колени.

— Прежде чем ты трахнешь меня, позволь мне тоже смазать твои раны. — Я ухмыляюсь, а Катон ворчит, как будто ему неприятно. Пока я вывожу слова на его груди, он наклоняется, посасывает мои соски и массирует попку, заставляя меня стонать. Мне приходится отстраниться и переместиться к нему на спину.

Я возбуждена и дрожу от предвкушения, зная, что как только я закончу, то буду его.

Как только я покрываю последнюю букву, Катон тащит меня вперед и прижимает к гнезду из меха. Катон запускает брачные феромоны, запутывая пальцы в моих волосах, и я трусь о его задницу, когда он впивается губами в мои губы в жестоком поцелуе.

Я пытаюсь вывернуться, чтобы поцеловать его глубже, но он отстраняется, оставляя меня растерянной и возбужденной.

— На колени, моя пара. Позволь мне посмотреть на свое имя, пока я буду притязать на тебя.

Ему не нужно повторять дважды. Я поспешно опускаюсь на колени и стону, чувствуя его пальцы на половых губках, а затем Катон давит на клитор, заставляя меня вскрикнуть.

— Держись, моя пара. Видеть мое имя на тебе сводит меня с ума, и я хочу войти в тебя. Мне нужно наполнить тебя спермой и втиреть в твою кожу. — Его голос — это рык, который заставляет меня дрожать от желания.

Я люблю сладостный секс с Катоном, но грубый, требовательный секс?

Это может сделать девушку наркоманкой.

Вцепившись в мех под собой, я упираюсь в его руку, вжимаясь в нее своими влажными складочками. Катон, рыча, впивается зубами в мое плечо, прижимая меня к себе, одновременно вводя в меня пальцы. Он быстро работает ими, а затем добавляет еще один, растягивая меня для члена, пока большим пальцем ласкает клитор. Когда я уже была готова кончить, он отстраняется, оставляя меня хнычущей и бьющейся в поисках удовольствия, которое, как знаю, только он может мне подарить.

Катон обхватывает мое горло, и удерживает меня на месте, когда с сильным толчком входит в меня. Мы оба стонем, острая боль сменяется жгучей жаждой моей пары.

— Катон, — умоляю я, нуждаясь в движении. Я чувствую себя слишком полной.

— Веди себя хорошо, пара, — огрызается Катон, другой рукой обводя свое имя, когда он начинает двигаться, и от этого ожога я ахаю. — Черт, мне нравится видеть свое имя на тебе. Никогда не думал, что стану собственником, но, похоже, так оно и есть, когда дело касается тебя, Талли. Я хочу, чтобы все видели его и знали, что ты моя. — Его слова вырываются с рыком, и он глубже трахает меня.

Зарычав, Катон проводит рукой по моей спине и обхватывает мои бедра, приподнимая меня, пока я не отрываюсь от гнезда. Глубокий угол наклона заставляет каждый толчок скользить по нервам, из-за чего я борюсь с его рукой, не в силах ничего сделать, кроме как кричать.

— Пожалуйста, — умоляю я, слезы текут из глаз. Наслаждение слишком велико, и жжение на моей спине только усиливает ощущения, когда он рычит. Вибрации передаются от его тела к моему, пока не чувствую, как сжимаюсь вокруг него.

Я уже тянусь к разрядке, в которой Катон отказал мне раньше.

Он чувствует это и замирает.

— Еще рано, моя пара. Ты кончишь, когда я скажу. Твое тело и твое удовольствие — мои.

— Ублюдок, — шиплю я, пытаясь сопротивляться его прикосновениям, но Катон остается неподвижным, усмехаясь, пока я не расслаблюсь, и затем трахает меня жестко и быстро, с каждым толчком с каждым укусом. Сводит меня с ума.

Наконец, он щиплет клитор.

— Кончи для меня, Талли. Напои мой член соком моей спутницы.

Я с криком кончаю, сжимаясь вокруг его члена. Наслаждение настолько велико, что я вижу звезды, но Катон не останавливается. Катон доводит меня до очередного оргазма.

— Хорошая девочка, — хвалит он. — Дай мне почувствовать все это снова. Пусть все тебя услышат.

— Я не могу… — задыхаюсь я, пока Катон ласкает клитор, и у меня вырывается очередной крик, когда он делает меня лгуньей, и я кончаю снова.

Катон прижимает меня к себе, продолжая жестоко вбиваться. В его голосе теперь только рычание, когда он отпускает меня и трахает, как зверь. Катон держит меня, и я не могу пошевелиться.

— Моя, — рычит он, вцепившись зубами в шею, пока трахает меня.

Паста горит на моей спине, запах его спаривания обволакивает меня.

— Моя! — рычит он, дико всаживаясь в меня, а когда его разрядка заполняет меня, он вырывается и разбрызгивает ее по моей киске, попке и спине. Я вскрикиваю, снова кончая, не в силах остановить себя.

Падая вперед, я ударяюсь о гнездо, не в силах ничего сделать, кроме как задыхаться.

Он втирает в кожу сперму и его запах, а затем скользит пальцем по моим влажным губкам и снова вводит ее в меня. Я скулю, но не протестую, и он довольный, накрывает меня одеялом, сворачиваясь вокруг меня и удовлетворенно мурлычит.

— Моя Талли, моя спутница жизни, — прошептал он мне на ухо. Я даже не открываю глаза, прижимаясь к нему, то дрожа, то замирая.

— Мы обязательно сделаем это снова… может быть, когда я смогу двигаться. — Я ухмыляюсь, и он смеется рядом со мной.

— У нас впереди целая жизнь, Талли, и я планирую по максимуму насладиться каждым днем, проведенным с тобой, зная, как мне повезло.

Ну, блин.

Слезы скатываются по моей щеке, когда я нахожу в себе силы перевернуться и поцеловать его.

— Я чувствую то же самое, Катон. Вместе мы можем сделать все, что угодно, и я не могу дождаться, когда узнаю, к чему это нас приведет.

— Я тоже, — пробормотал он мне в губы, после чего я почувствовала, как Катон усмехнулся. — Но пока… — Катон переворачивает меня на спину, а я стону и пытаюсь оттолкнуть его.

— Ненасытный. Я создала монстра! — жалуюсь я, пока он ползет по моему телу.

— Да, создала, Талли, и теперь пришло время расплачиваться.