Чужое эхо

Часть 3 СЛЕД

— Так нелепо все испортить! Черт дернул потащиться на свалку!

— Успокойтесь. Чтобы реально помочь вам, я должен иметь полное представление о предыдущих событиях. Пока не будем повторяться. И не стесняйтесь в подробностях. Иногда удача зависит от малосущественной, на первый взгляд, детали.

— Натворил я дел, — Бригерр привстал с тахты, дотянулся до штабеля толстых книг и взял маску поросенка.

— Итак, потеряв след, вы поспешили к гравилету в надежде застать Имтрану там?

— Нет. Я еще долго мотался по соседним кораблям. Думал, Имтрана забилась в какую-нибудь подходящую каюту, — Бригерр, садясь, выронил маску. — Кричал в каждый открытый люк, но она не отзывалась. Потом вернулся на экспресс.

— Решили окончательно убедиться в смерти коллекционера?

— Крути не крути, а в его гибели виноват я, — Бригерр поднял маску и положил себе на колено. — Оправдаться будет трудновато… Впрочем, меня устроит любой исход — лишь бы отыскалась Имтрана.

— Извините, я не хочу делать вам больно…

— Не церемоньтесь.

— Вы отдаете себе отчет в невозможности прежних отношений? Если факт инъецирования подтвердится, Имтрана окажется потерянной для вас навсегда.

— Умом я вроде понимаю, но сердцем… Да и ведь инъецированность Имтраны меня не пугает. Настораживает ее исчезновение. Почему не дождалась меня? Почему воспользовалась для бегства гравилетом?

— Отсутствие гравилета потрясло вас?

— В этот момент я совсем растерялся и утратил контроль над ситуацией. Куда? Зачем? Неужели последствия инъецирования для Имтраны оказались чересчур опасными? И одна мысль сверлила мозг: только бы Имтрана не попала в Диагностику.

— Она могла добровольно отправиться туда на гравилете?

— Не исключено. Для меня подобный вариант катастрофичен. В Диагностике я бессилен ей помочь.

— Не расстраивайтесь раньше времени. Я чувствую, проблема гораздо запутанней и интереснее. Хорошо, что вы пришли именно ко мне.

— А куда было больше податься? Я вдруг вспомнил слова Имтраны о вас, о нестандартном мышлении.

— Скажите, на чем основывается ваша непоколебимая уверенность в инъецировании Имтраны?

— Смерть коллекционера… Исчезновение…

— Вы напрасно связываете два независимых факта.

— Независимых?

— Рассмотрим иную последовательность: Имтрана покинула экспресс до падения завесы. Испугалась коллекционера, оставшись один на один, и следом за вами — в гравилет, а не обнаружив вас…

— Ну нет! Я же до последней секунды слышал голос коллекционера! Что он, в пустоту говорил?

— Копнем глубже. Инъецирования вообще не существует в природе, оно — плод воображения.

— Оригинальный ракурс.

— Прокрутим ситуацию в динамике. На орбите взорванной планеты обнаруживается капсула с ребенком. Чудесное спасение необходимо объяснить по-научному. Лучшие умы пытаются вогнать иррациональный процесс в узаконенные, привычные рамки. Появляются правдоподобные гипотезы. Но любая, даже гениальная гипотеза ничего не стоит без подтверждения фактами. А у цивилизологов в наличии только спасенный мальчик да капсула с фрагментами структурника. Структурник распался, но мальчик-то жив и в дальнейшем своим развитием должен дать неоценимые сведения. И за этим особо важным объектом ведется пристальное, тотальное наблюдение. По мере взросления на будущего Флагмана обрушиваются наводящие вопросы, и он начинает заниматься самоанализом, пытаясь отыскать в себе следы влияния, и, подвергаясь давлению окружающих, корректирует свой образ жизни, а наблюдатели относят малейший сдвиг в его поведении к пресловутому инъецированию. Флагман постепенно замыкается, изолируется и создает на корабле псевдокапсулу.

— А сверхспособности Флагмана, проявляющиеся в подпространстве?

— Вера в инъецирование раскрепостила его, дала возможность реализовать врожденные задатки. Добавим высочайший профессионализм, обостренную интуицию и ходовой потенциал, заложенный конструкторами в экспресс типа «Комфорт». Я бы сравнил флагманское пилотирование с творческим актом: известен конечный результат, а промежуточные узлы скрыты и чрезвычайно темны.

— Инъецирование без инъецирования?

— Вы верно ухватили суть. Но, заметьте, поведение лжеинъецированного практически не будет отличаться от поведения получившего дозу. Имтране достаточно было убежденности в неизбежности инъецирования в момент смерти коллекционера. Да и вы сами как бы отреагировали, застав Имтрану возле трупа?

— Но коллекционеру-то с чего воображать инъецирование? Он рвался в каюту за автографом Флагмана и вряд ли был осведомлен о подробностях его биографии.

— Недаром, получается, рвался. Он мог знать о гипотезе инъецирования. По крайней мере, в свое время о Счастливой дискутировали достаточно.

— Допустим, вы правы. Но Имтране от этого не легче, да и Диагностика убеждена в инъецировании.

— И я убежден.

— Тогда зачем пытаетесь запутать меня? — Бригерр швырнул маску на книги.

— Хочу показать размытость грани, настроить вас на трезвый, скептический анализ. Кстати, почему Флагман, будучи проинъецирован, дожил до старости, а коллекционер протянул лишь полтора дня?

— Случайность, нелепая случайность… Проклятая завеса…

— Нет, в гибели коллекционера виновата не крышка люка, подтолкнувшая вас, — виновата Диагностика. По отношению к Флагману она занимала выжидательную позицию, мирилась с его молчанием и уповала на передачу эстафеты. И вот Флагмана не стало. Диагностика энергично берется за вас, пока вы не сообразили, что к чему, и не ушли в скорлупу, как Флагман, а оставшись с носом, слишком активно бросилась за коллекционером.

— Потерять ниточку — перспектива не очень-то заманчивая.

— Поэтому, обнаружив труп коллекционера, Диагностика бросится на поиски Имтраны и Бригерра. Исчезли-то вы оба, и неизвестно, кто проинъецирован.

— Совсем плохо. Даже если Имтрана признается в инъецировании, они не поверят ей, сочтут, что она отводит удар от меня, а при моем фальшивом признании все равно не отстанут от Имтраны.

— Поэтому мы должны выйти на Имтрану первыми. Коллекционера было вычислить легко, а здесь уравнение посложнее. Инъецирование произошло от мужчины к женщине, да еще и биоксу. Впрочем, складывается впечатление о большей готовности Имтраны к инъецированию, чем коллекционера.

— Выходит, она действует не вслепую?

— Постараемся предугадать ее шаги.

— Вы знаете, где она?!

— Гравилет… Здесь масса различных вариантов. Например, мог гравилет понадобиться ей для самоубийства?

— Для само…

— Убийства… Трагический, но благородный финал. Желая пресечь дальнейшее распространение непредсказуемой заразы, Имтрана обрекла себя на гибель в пустыне. У нас их здесь вокруг Гигантограда предостаточно. Полчаса среднего хода, и…

— Вы преувеличиваете опасность инъецирования. Вспомните Флагмана. Он и не пытался совершить подобное. А коллекционер? Не задвинь по глупости койку в нишу да не устройся поперек…

— Предположим, инъецированный не способен сознательно прервать цепочку.

— Тогда версия о самоубийстве несостоятельна.

— А если Имтрана поторопится умереть, чтобы осчастливить род людской?

— В каком смысле?

— В прямом. Выберет какого-нибудь человека, которому инъецирование поможет совершить гениальное открытие. Ну, предположим, в области медицины…

— И будет уговаривать счастливца размозжить ей голову тяжелым предметом?

— Минуточку… Вызов — надо глянуть. К нам пожаловали два молодых человека строгой наружности.

— Диагностика?

— Сейчас узнаю.

— Неужели Имтрана у них? — Бригерр схватил маску, натянул на лицо резинка остро врезалась в затылок — и спрятался за книги.

— Бригерр, где вы? Ложная тревога. Очередная профилактика систем связи. Я сослался на занятость и перенес мероприятие на завтра.

— Хватит! — Бригерр выбрался из пыльного закутка и сорвал маску. Отправлюсь в Диагностику и покаюсь.

— Сдаться вы всегда успеете.

— Надоели мне ваши логические упражнения. Топчемся на одном месте. А вдруг Имтрана нуждается в помощи?

— Да, пора усложнять задачу, разминка окончена. Давайте активно подключайтесь.

— Была бы у меня душа спокойна… Какие-то узлы схватываю, а целого не получается. Флагман действовал, грубо говоря, под управлением структурника, коллекционер разрывался уже между первым и вторым…

— Не пытайтесь применить к Имтране метод, которым вычисляли коллекционера. Она вряд ли превратилась в аса космонавигации, собирателя автографов и ликвидатора планет, населенных долговременщиками.

— Но и бесследно эти компоненты не могли исчезнуть. С коллекционером же произошла метаморфоза. Его страсть к собиранию автографов под давлением Флагмана изменила знак. И как быстро он усвоил флагманские привычки, связанные с инъецированием! Жаль, мы не знаем привычек самого коллекционера, — Бригерр сжал маску, и она с треском переломилась.

— В ваших рассуждениях есть рациональное зерно. Мы еще вспомним и Флагмана, и коллекционера-ликвидатора. Мне сейчас не дает покоя биография Имтраны, скупо изложенная вами. Что в ней проглядывает специфического?

— Биокс, жертва катастрофы…

— А муж имел отношение к катастрофе?

— Самое непосредственное. Имтрана утверждала… Ее довольно странные слова: «Он хотел избавиться от меня экзотическим способом»…

— Их история… Боюсь ошибиться… Надо заглянуть в «Галактический ежегодник». Отдохните, я пока пороюсь.

— Прежде чем ознакомить вас с результатами экспресс-изысканий, позволю себе краткое вступление.

— Давайте лучше сразу выводы.

— Для начала мне важно проверить, не потеряли ли вы способности к трезвому анализу. Слишком серьезный вопрос встанет перед нами.

— Я готов ко всему.

— Оглянитесь, Бригерр: мир кишит парадоксами. Попробуйте разумно объяснить одновременно существование института ликвидаторов и свалок отслуживших кораблей. Ликвидаторы в поте лица решают проблемы дальнейшей экспансии человечества. Они обрушивают титаническую энергию и технические средства на некомфортные планеты, меняют атмосферу и климат, убирают лишнюю флору и фауну, но даже теоретически не покушаются на кладбища, забитые ржавым хламом. А свалки кораблей на обитаемых планетах занимают весьма обширные важные площади возле городов и космодромов. Прочно забыты традиционные способы увековечивания: музеи, памятники, барельефы, книги, фильмы. Все деяния зарыты в недрах информаторов и почти никем не извлекаются. А вот «вечные стоянки» единиц подвижного состава с полным набором роботов, без консервации, без надлежащего ухода, обреченные на долгий, мучительный распад, существуют, вбирая все новые и новые экспонаты. Ну, оставляли бы их в космосе — нет, упрямо тащат на глаза людям. Ведь даже остовы погибших «героев» буксируют в места приписки.

— Не хочется спорить, но пример ваш к парадоксам не имеет отношения. Кладбища и свалки всегда были основной приметой любой цивилизации. А к нашему времени произошел своеобразный обмен. Скончавшихся людей подвергают торжественной аннигиляции, замуровывая именные пластины в траурные астероиды, а корабли продолжают существовать, наглядно демонстрируя этапы освоения космоса и дерзость человеческой мысли. Но не пора ли переходить к Имтране?

— А вот парадокс, Бригерр: вокруг множество привлекательных, юных, девственных особ, созданных для счастья и семейного уюта, но вы же влюбляетесь в биокса.

— Наши отношения с Имтраной — сугубо личное дело. С вашей стороны нетактично… И не надо бередить рану. Я ни о чем не жалею, ни о чем…

— Избитая истина: любовь зла… Еще красноречивый пример: Имтрана, будучи в довольно нежном возрасте, скоропалительно вышла замуж за супербиокса!

— Неправда!

— К сожалению, установленный факт. Конечно, вы понимаете: супербиокс — это не рядовой биокс.

— Не вижу большой разницы.

— По моим наблюдениям, люди практически не интересуются биоксами и делают вид, что те ничем не отличаются от полноценных особей, а в душе испытывают к биоксам стойкую неприязнь. Кстати, вы в курсе семидесятипроцентного ограничения?

— У нас в Академии сбыли споры по этому пункту. Лично я считал и считаю волевые ограничения в области реанимации антигуманными. Глупо лишать пострадавшего права на жизнь из-за жесткой нормы. Пусть утрата внутренних органов превышает установленный рубеж, но мозг-то в полноценном состоянии. Да если бы спросить любого о выборе между смертью и биоксом, то в ответе можно не сомневаться.

— Так вот, и неприязнь, и семидесятипроцентное ограничение идут от супербиоксов. Медицина долго добиралась до вершины, а достигнув ее, откатилась назад. Практика показала: семьдесят процентов замены — предел. Все супербиоксы — а их насчитывалось к тому времени двадцать два экземпляра — проявили себя не совсем коммуникабельными по отношению к близким родственникам и особенно женам.

— Значит, случай с Имтраной не исключение?

— У всех супербиоксов — у одного раньше, у другого позже — возникало желание превратить близкого человека в подобного себе. И они весьма умело организовывали катастрофы, но, нанося жертве обширные травмы, гибли сами, обязательно от сокрушительного удара в голову.

— Видно, в последнюю секунду человеческое брало в них верх?

— Трудно сказать определенно… В общем, Имтране повезло. Она чуть-чуть не дотянула до семидесяти процентов.

— Покажите источник сведений.

— Бригерр, послушайте добрый совет…

— Я хочу прочитать собственными глазами.

— Успокойтесь, взвесьте и оцените ситуацию. Будете настаивать пожалуйста, укажу том, страницу… Но зачем усугублять положение? Потеряна для вас Имтрана или не потеряна — еще неизвестно. Вдруг наступит час, когда она сама пожелает открыть свое настоящее имя?

— Наверное, вы правы… Но к чему ваша лекция о биоксах? Мы снова уходим куда-то в сторону.

— Кто больше достоин инъецирования с точки зрения структурников: нормальный человек или биокс?

— Умирая, вряд ли задаются такими вопросами.

— Но сходность принципов обеспечения между биоксом и структурником несомненна. Только у биокса искусственные органы спрятаны под личиной человека, а у структурника помещены в капсулу вместе с мозгом. Структурники в своем мире — тоже биоксы. Нет, скорее всего, супербиоксы, изгнанные из общества ввиду возникшей несовместимости.

— Странная позиция. А каков тогда смысл инъецирования в момент смерти?

— Они не способны к половому размножению, но благодаря развитой телепатии заменили генетическую передачу информации непосредственным инъецированием.

— Я бы не додумался… Но при чем здесь биоксы?

— Структурники появились на Счастливой не случайно — они искали подходящие объекты и почти верно рассчитали.

— Да они и понятия не имели о долговременщиках, не говоря уже о биоксах.

— Это ничего не меняет. Я же не настаиваю, что структурники нацеливались именно на биоксов. Просто при осуществленном контакте с людьми структурники постепенно проинъецировали бы всех долговременщиков. А потом такой заряженный человек прилетел бы, например, в Гигантоград и передал эстафету другому человеку, а в Гигантограде процент биоксов достаточно высок и вероятность попадания на одного из них постепенно возрастает, и вот, наконец…

— Подождите, а если структурники сами были посредниками? Кто-то проинъецировал их в массовом порядке, и они… А дальше такие дебри… Вернемся к Имтране… Допустим, инъецирование пришлось биоксу впору…

— И задача решена. Имтрана получила программу к действию. Спешно покинула старый экспресс и понеслась куда-то на гравилете.

— Вы промазали, но самую малость. Согласен, Имтрана сообразила после инъецирования, что делать. Она бросилась искать противоядие.

— В Гигантоград?

— Судя по Флагману, структурники чувствовали себя в подпространстве замечательно. А почему бы Имтране не отправиться на Центральный космодром?

— Он же закрыт — траур.

— Там десяток готовых к старту малых грузовиков. А импресарио Трансагентства пройдет везде.

— Но хватит ли для угона корабля навыков, полученных от Флагмана?

— Проверим. Где у вас информатор? Воспользуемся кодом Имтраны.

— Ай да Имтрана! Малый грузовик стартовал без жетона. Экипаж в полном составе на траурной церемонии.

— Верните, пожалуйста, схему космодрома.

— Теперь Диагностике ее не достать.

— Вас не удивляет расположение угнанного корабля перед стартом? Из всех «зеленых» он самый близкий к экспрессу.

— Наверное, Имтрана приметила его, когда мы побывали на «Комфорте»… Невероятно… Неужели ее заинтересовал груз?

— Взрывчатка? Аннигиляторные комплекты?

— Хуже. Баллоны с усыпляющим газом. Для долговременщиков.

— Повторение Счастливой?

— Придется связаться с Диагностикой. Мы с вами бессильны.

— Хотите обречь Имтрану на неминуемую гибель?

— Диагностика предупредит долговременщиков.

— И они примут все меры безопасности. И приготовят Имтране горячую встречу.

— Но Диагностика, узнав номенклатуру груза, и так оповестит осваиваемые планеты.

— Но мы же не знаем, куда отправилась Имтрана. К тому же усыпляющий газ опасен лишь в присутствии зеркального шара структурников, и вообще ей не нужны ни планеты, ни долговременщики — ей нужны структурники.

— А газ она применит для шантажа: или я вас угрохаю, или избавьте от принудительного инъецирования.

— Как бы ненароком нам не помешать Имтране, не спутать ее планы.

— Но сидеть здесь истуканами невыносимо!

— Бригерр, я давно собираюсь спросить вас… Когда вы вернулись в каюту к мертвому коллекционеру, не заметили ли какого-нибудь условного знака? Намека, понятного лишь вам двоим? У Имтраны было мало времени, она торопилась и могла оставить неожиданный след, надеясь на вашу сообразительность.

— На старом экспрессе мне не попалось ничего подобного… Смотрите, звено грузовиков полностью укомплектовано усыпляющим газом. Зачем его столько долговременщикам?

— Выходит, Бригерр, как я и предполагал, Имтрана выбрала корабль «Комфорта» из-за вас. Решила исправить ошибку. До старта успела заскочить в вашу каюту и оставила руководство к дальнейшему действию. Ведь она знала, что вы броситесь искать ее и так просто не отступите.

— А вдруг мысль о весточке возникла у нее в самый последний момент?

— Думаю, посетить «Комфорт» необходимо… Я спущусь за гравилетом. К сожалению, он допотопный, с ручным управлением. Держу устаревшую модель для загородных прогулок…

— Да, у Имтраны был шанс, и она, кажется, надежно подстраховалась, чтобы ее послание не угодило в чужие руки…

Притормозив, гравилет высунулся из-за крайнего ангара и, цепляя боком угол, отпрянул на исходную позицию. Серебристое крошево посыпалось на ветровое стекло.

— Нас заметили?

— Не паникуйте, — Бригерр ударил кулаком по штурвалу. — Набежали волки…

— Вы хоть успели их разглядеть?

— Еще бы! Цвет Трансагентства.

— Я засек лишь пару диагностов в белых халатах.

— Не беспокойтесь, цивилизологи высших рангов тоже задействованы.

— Труп коллекционера наверняка обнаружен. Может, вернемся в Гигантоград, переждем?

— Попробую пешим ходом.

— На открытом пространстве вами сразу заинтересуются. Схитрить бы…

— Они не ждут моего появления, заняты угоном грузовика. И вряд ли у них под контролем подземные коммуникации.

— Вы бывали в технических службах?

— Не приходилось, но, думаю, не заблужусь. Отыщу трейлерный туннель, а там до «Комфорта» рукой подать.

— Прежде надо обследовать ангар.

— Да вон же открытая форточка.

Гравилет набрал высоту и медленно поплыл вдоль матовых фрамуг.

— Берите управление на себя.

— Когда я поравняюсь с козырьком, прыгайте.

— Не торопитесь улетать. Выждите минут двадцать и заложите вираж позамысловатей в сторону «Комфорта». Отвлеките их внимание, а затем на полной скорости — в Гигантоград.

— Изображу неумеху, случайно вторгшегося на космодром… Желаю удачи!

— Сплюньте. Ваш маневр через двадцать минут. Сверим часы…

Бригерр пролез в форточку, спрыгнул на эстакаду, прошел над пустым стендом.

Ремонтники в массовой отлучке… Среди начальства на космодроме им делать нечего… Похоже, укатили прощаться с Флагманом…

Бригерр спустился по стойке в бокс, прямо в раздевалку.

Шкафы настежь. Кругом — брошенные противоударные костюмы и каски.

Боялись опоздать…

Натянув комбинезон подходящего размера, Бригерр надел каску, опустил забрало.

Покинув лифт на нулевой отметке, Бригерр взглянул на часы.

Почти семь минут ухлопал… Надо поторапливаться…

Через ярко освещенный тамбур он попал в просторный зал с высокими стеллажами по периметру. На полках вразброс лежали вскрытые роботы — панельные щитки торчали плавниками.

У самого входа, еще не распакованный, белел колпаком искореженный повар.

В соседнем зале, среди контейнерных штабелей, пересекая магистраль, Бригерр обнаружил рифленые следы трейлеров и двинулся по ним вдоль разноцветья упаковок- затененные перекрестки множили его шаги.

Эхо сопровождало Бригерра и в гараже.

Трейлеры, сбившись в кучу, темнели у дальней стены.

Миновав по кромке смотровых ям гараж, Бригерр наконец очутился перед тремя совершенно одинаковыми туннелями, полого уходящими наверх.

Даже указателей нет… Осталось две минуты… Была не была — попробую по центральному…

Бригерр вернулся к гаражу, сдернул каску.

Так позорно ошибиться…

Сел прямо на пол возле прохладной вентиляционной решетки.

Правый туннель вывел бы точно к «Комфорту»… Впрочем, чего жаловаться отвлекающий маневр тоже не получился… Лишь гравилет начальника космодрома устремился в погоню… Остальные по-прежнему суетятся возле экспресса… Все равно к пандусу не подпустят… Жаль, что обслуга не имеет привычки передвигаться по космодрому пешком… Раскатывают на трейлерах… А может, выгнать одну из махин наверх?.. Рядовая техническая вылазка…

Бригерр попытался открыть кабину крайнего трейлера, но дверца была заперта. Тогда он перешел к среднему — на его капоте спал человек, поджав ноги в пестрых носках, скрестив на «дистанционке» руки.

Бригерр снял каску.

Это же тот самый оператор, испугавшийся флагманского гроба… Он постоянно обслуживает «Комфорт», и трейлер с ним не вызовет никаких подозрений.

Бригерр спрятал каску за колеса первого трейлера, стянул комбинезон, швырнул в кузов и, вернувшись к спящему оператору, пощекотал ему пятку.

— А? Что?.. — оператор брыкнулся, сел, заморгал. — Уже вернулись?

— Это я, Бригерр. Дело есть.

— Ты как сюда попал? — оператор зевнул.

— Говорю, дело сугубо деликатное.

— Опять покойничек?

— Понимаешь, дружище, — безвыходное положение. Старина Триста Седьмой наш талисман — забарахлил. Если в Трансагентстве разнюхают, не задумываясь сменят стюарда на новую модель.

— Хочешь отправить его на профилактику без заявки?

— Пока траур…

— Ладно, в памятьо Флагмане.

— Умыкнем тихонечко с пандуса. Он там барьер начищает.

— Сам управлюсь. Жди меня здесь.

— Но космодром забит начальством всех мастей. Я сюда еле добрался. С ума они посходили, что ли?

— Не переживай, комар носа не подточит. Доставлю вашего любимчика в лучшем виде, — оператор поддернул носки. — А на дежурный трейлер никто и не отреагирует.

— Поаккуратней, пожалуйста, с Триста Седьмым!

— Тебе повезло, что наткнулся на меня… Другой бы начал артачиться… Понимаешь, добровольно напросился в дежурные — терпеть не могу похоронных процессий…

Бригерр встретил трейлер еще в туннеле, забрался на ходу в кузов.

Возле кабины, под вакуумной полусферой, лежал стюард.

Отодвинув полусферу, Бригерр нагнулся к Триста Седьмому — тот был прикован ко дну кузова пружинными зажимами. Бригерр стал шарить по фартуку, отыскивая карманы.

В одном оказались лишь скомканные бумажки, но во втором пальцы, скользнув по набухшему мокрому георгину, задели твердый гладкий край.

Регистрационная пластина?.. Она, родимая… А это — флюоресцентный карандаш… На грани — выпуклая флагманская эмблема…

Трейлер свернул в какой-то темный коридор.

Бригерр выдернул пластину — поле вдоль столбцов с кодами светилось неровными, поспешными буквами:

«Если сумею, вернусь. Я должна прервать эстафету.

Твоя Имтрана»