Чуха

Аверин и команда упорно пытались разыскать следы цивилизации на другом континенте, иначе сам порт казался бессмысленным. Но ни причалов, ни каких-либо дорог по другую сторону моря не было. Тогда исследовали дно. На там отыскалось только несколько затонувших судов, доверху груженых брикетами непонятного материала. Что это — химики пока ничего не сказали, но на всякий случай исследовали вещество на месте. Впрочем, далеко не продвинулись. Этот материал, смахивающий свойствами на прессованный песок, годился разве что на строительство. Но опять же, ни карьеров, ни шахт, где его добывали. Хотя в пробах воздуха и отыскивались следы того же вещества. В общем, при всей простоте и примитивности артефактов, исследования Новинки грозили затянуться надолго.

Матвею было скучно. Возиться с загадками легче там, где ничто не отвлекает. Металлолом этот уже прилично поднадоел. Куда делись туземцы? Да от тоски сбежали, как пить дать. В лесах их нет, под водой нет, под землей нет… Сбежали. Бросили все? Ну не тащить же паровозы с пароходами с собой. Туземцы… Чухе-то тут скучно! Все время спит в уголке.

Словно отметая такие подозрения, ежик застучал коготками по полу и потерся о ножку кресла. Металлические иголки противно заскрежетали по стекловидной поверхности. Матвей поежился, ощущая пробегающие по спине мурашки. Чуха хотел есть.

— Сейчас, сейчас!

Ежику же, по-видимому, звук понравился. Он потерся сильнее, вызвав еще более жуткий звук. Казалось, что даже зубы ныли от этой какофонии.

— Дружище, перестань! Я уже встал, видишь?

Матвей выбрался из кресла и достал миску с манной кашей. Хорошо, что в пищеблоке орудовала автоматика, иначе пришлось бы ловить на себе удивленные взгляды. Тут как-то не принято ходить за едой с изрядно ободранной металлической посудиной.

Чуха посверкивал бусинками глаз, рассматривая миску. Затем фыркнул и на всякий случай еще разок потерся о ножку.

— Все, старина, не безобразничай! Вот твоя еда.

Пилот отнес кашу в угол и поставил рядом с открытым рюкзаком-"морозилкой". С недавних пор зверек облюбовал прибор и дрых исключительно внутри. Что Чуха такого нашел в контейнере? Без блока питания там и холода-то не было. Впрочем, так лучше, особенно если вспомнить истерзанную колючками стенку на "Стриже".

Чуха сунул нос в миску и занялся любимым делом. Зверек отфыркивался, чавкал, причмокивал. Короче, всеми силами выказывал свою удовлетворенность блюдом. С минуту Матвей наблюдал за процессом, потом усмехнулся.

— Биоробот он, как же! Хе!

Пропищал вызов, пилот ответил. Возникло изображение улыбающегося Карима.

— Привет! Скучаешь?

— Салют! Угу! Я ж не археолог, чтоб на камне сидеть годами.

— Понятно. Мы сейчас собрали кое-какой груз. Его на Феникс забросить надо, а там кое-что из оборудования забрать.

— Модуль как?

— Если тебе не нужен, оставь у причала. Мне…м-м-м…пригодиться может, хотя вряд ли.

— Да и я к "Стрижу" привык уже.

— Смотри сам. В общем, координаты на терминале я скинул. Загружайся.

— Ага!

Изображение пропало. В груди радостно зазвенела струнка. Про нее знает каждый, кому дорога милее покоя. Матвей взглянул на зверька, занятого едой.

— От винта, Чуха? Ты как?

Ежик громко фыркнул, заканчивая трапезу. Пилот улыбнулся.

— Хорошо, договорились! Тогда — в путь!

У пассажирских причалов небольшого порта сгрудились лайнеры туристов. А в остальном — было пусто. Заправщик ушел, "Галактик" использовал для своих тягачей причалы собственного терминала, предпочитая доставлять экипажи до порта челноком. В итоге у грузового причала стоял только одинокий "Стриж". Пока Матвей шел к тягачу по галерее, ему почему-то вспомнились упорные слухи, что якобы уже существуют частные порты компаний. Но поверить в такое было трудновато. Слишком много всего разного требовалось для строительства, чего никакой компании не потянуть. Может, где-то и есть такое чудо, чем черт не шутит, но сомнительно. Зато в кои-то веки можно полюбоваться судном у причала на фоне звезд! Может, потому-то и галереи причала с прозрачными сегментами делали? Конечно, весь проект подчинялся правилам безопасности, чтобы людей снаружи видеть в случае аварии. И все же трудно отделаться от иллюзии, что вопросы эстетики играли в проекте не последнюю роль.

Внутри "Стрижа" все было чисто, попахивало дезинфекцией. Матвей положил рюкзак на пол и открыл контейнер. На вылете контроля не было: инспекторам порта с прилетом бы справиться, а уж с отбывающими…

Чуха не спешил выбираться из рюкзака. Ворочался, пыхтел, скрежетал по керамике иголками. Затем все же соизволил выбраться. Матвей тут же убрал "морозилку" в шкаф с одеждой. На Фениксе карантин организован серьезно, Чухе надо снова привыкать к месту в нише за скафандром. Ежик недовольно топтался, несколько раз обследовал место, где стоял рюкзак, сделал неутешительные выводы и шустро зацокал через санузел в шлюз.

— Ты не обижайся, Чухенция! — вслед зверьку крикнул Матвей. — Придем с Феникса — я верну тебе жилье.

Пилот расположился в ложементе и запросил диспетчерскую. На экране возникла симпатичная девушка. Матвей с удивлением обнаружил, что у диспетчерского пункта прозрачная стена. Казалось, что красавица парит в открытом космосе. Чуть позади ее плеча переливалась оттенками голубого долька планеты, а над копной волос светящимся облаком проплывало скопление Бороды Старика. Но приятный голосок девушки звучал твердо и уверенно, как положено диспетчеру.

— "Стриж", готовьтесь. Стартует "Коперник", затем вы. После разрешения окно десять минут минус 15 секунд, терминал один-Б. Окно сорок минут, программа "Феникс".

— Принято, Новинка!

Матвей улыбнулся диспетчеру. Девушка нахмурилась было, а затем улыбнулась настолько светло, что стало легко и спокойно на душе.

— Счастливого пути!

— Спасибо!

До того как диспетчер отключилась, Матвей успел сохранить изображение. Просто на память.

Пилот немного понаблюдал, как буксиры уводят пассажирский лайнер от причала. Если смотреть издалека, когда идешь в порт, то кажется, будто из пенала вынимают карандаш. Но вблизи такое сравнение в голову не приходило. А когда он грациозно свивается в кольцо ходового режима, то и подавно! Матвей отправил запрос. "Коперник", класс "Кроун", идет на Феникс. На борту совсем немного народа — сто восемьдесят шесть человек, включая экипаж. Основная масса туристов, скорее всего, уже двинула к ближайшему транспортному узлу.

Лайнер неспешно удалялся. К сожалению, сворачиваться он начал вокруг оси практически параллельной "Стрижу". Оттого казалось, что судно просто укорачивается, слегка утолщаясь. Только когда "Коперник" стал уходить к солнцу системы, то стал виден как тор.

Время истекло. Окно. Пора начинать.

— Три-восемнадцать, программа стыковки. Терминал один-Б.

— Принято. Загрузка программы стыковки терминал один-Б завершена.

Корпус тягача чуть заметно дрогнул. Включились буксиры, отводя "Стрижа" от терминала. Одна за другой меняли цвет линии сближения. Звезды разворачивались, из поля зрения ушла планета, а в углу появилась звездочка терминала. Меняя цвета, она вплывала в центр экрана. Затем сместилась к левому краю. Полупрозрачная линия курса оказалась практически прямой. Редко бывает, что кроме дуги безопасности никаких поворотов нет.

Буксиры отошли, сообщив небольшой импульс "Стрижу". Тот неторопливо задвигался к терминалу. Матвей посмотрел на время: двигатели все же придется включить, иначе не уместиться в окно. Три секунды тяги в половину g вполне достаточно и для маневра подхода.

— Три-восемнадцать, запуск программы стыковки.

— Принято, выполняю.

Там и выполнять-то особо нечего. Маневр с торможением при развороте. Но пусть поработает комп.

Терминал быстро рос, затем рост замедлился. Вскоре тягач прошел мимо пакгауза. Периодически ощущались короткие импульсы коррекции. Машина вздрагивала, притормаживая. Звезды прочертили последнюю дугу, толчок, и второй, слабенький — сработали компенсаторы терминала.

— Стыковка завершена, — комп словно вздохнул, выполнив рутинную обязанность. — Подключение системы завершено. Запускаю тест грузового модуля.

Матвей встал и пошел в шлюз. Надо было глянуть, как устроился Чуха. Ежик обиделся, превратился в ржавый нарост в нише за скафандром и не обратил внимания на приход Матвея. Зверек всегда прекрасно чуял пилота и переваливаясь бежал в рубку, требовать свою долю еды. А сейчас и не заметил вроде как.

— Вредина ты, Чуха! Я ж забочусь, чтоб тебя в лабораторию не отправили, а ты… Эх!

Пилот махнул рукой и пошел в рубку. Если не считать потяжелевшего сердца, то все сложилось к лучшему. Инспекторы на Фениксе дотошные. За каждую бактерию бумажку требуют. Это правильно, конечно, но достает довольно сильно.

Чуха сидел в нише ужа два дня. Поставленная перед носом миска с любимой манной кашей оставалась нетронутой. Утечек энергии тоже не наблюдалось. А это уж совсем ни в какие ворота. Матвей отодвинул миску и уселся на пол.

— Старик, надо есть. Я понимаю, ты обиделся, но у нас и выхода другого нет, понимаешь? Придет инспектор, сунет нос в контейнер, а там ты. Тебя начнут изучать, разберут на части. Да и меня лишат лицензии за то, что поставил под угрозу жизни людей. Мы с тобой знаем, что ты не заразный, а им все равно. Раз биологический объект, то потенциальная угроза. Не дуйся, поешь.

Чуха все так же изображал ржавый бугорок. Ни движения, ни звука. Матвей погладил шершавый металл, вздохнул и ушел в рубку. Дела валились из рук, да и делать ничего толком не хотелось. Пилот твердо решил провести весь следующий день со своим другом. Заодно прикидывал, куда можно спрятать Чуху вместе с его любимым домиком до окончания проверок и дезинфекции. Идей было множество, но все несостоятельные.

Не найдя приемлемого варианта, Матвей решил лечь. Он зашел на прощание к Чухе, поплескался в душе и не закрывая шлюз принялся устраиваться в ложементе. Но тут неожиданно заработала совесть. Даже не столько совесть, сколько зазубренные основные правила безопасности укоризненно зависли перед мысленным взором. Шлюз надо закрывать в обязательном порядке, во избежание…. Даже на стенке эта надпись выбита: "Вышел — закрой за собой!". Въелось. Но главное сейчас не гипотетическая опасность. Некому во время перехода открыть люк снаружи. Основное — вдруг ежик захочет навестить приятеля?

Матвей все же приглушил зов инструкции, пристегнул ремни и закрыл глаза. Сон наползал исподволь, но засыпая пилот чутко прислушивался: вдруг зацокают коготки по полу?

Человеку снилось, как он гуляет с Чухой по песчаным дюнам Стеллы, почему-то вдоль берега моря. Зверек деловито ныряет в лужи. Внезапно из под ног уходит почва. Склон обрушивается на ежика, затягивая в водоворот ноги Матвея. А руки где-то застряли. Позвоночник словно выкручивают, где-то слышен звон и истошные вопли…

— Аварийный выход! Аварийный выход!

Сознание принесло боль. Выкручивало суставы вовсе не во сне, а очень даже наяву. Тело корежило невыносимо! Какой, к чертям, выход! Даже дышать невозможно. Легкие зависли в одном глубоком вдохе, красная пелена буквально выжигала глаза. Где-то по ту сторону боли всплыло понимание, что происходит выпадение из режима перехода. Жгуче хлестал по нервам резкий возврат в нормальное пространство. Вечность преисподней вливалась в тело волнами. Даже кричать невозможно. Матвей лежал с открытым ртом, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники. Хорошо, что ремни, а то беспорядочно сокращающиеся мышцы заставляли бы тело биться об пол и углы.

Боль ушла мгновенно, оставив за собой шлейф слабости и тошноты. Вернулась способность соображать. Барьер! Говорят, бывало такое несколько раз. Энергетическая стена — странная флуктуация и совершенно неизученная, конечно. Впрочем, не абсолютная, и то ладно. А иначе, если верить теоретикам, при полной мгновенной остановке во время перехода заряды нейронов окажутся в нескольких световых годах от мозга впереди по курсу. Сейчас просто вывернуло наизнанку. Развлекуха, черт бы ее…

— Аварийный выход! Аварийный выход!

— Три-восемнадцать, отключить предупреждение.

Комп сам по себе не чуял аварии. Он сопоставил нештатное завершение перехода и параметры организма. Затем сделал вывод. Не ответь Матвей на сигнал в течение десяти минут, заработал бы аварийный маяк. ЧП! Да и теперь надо будет отчеты писать и сдавать регистратор…

— А, черт! Чуха!

Матвей ударил по красному фиксатору ремня и сполз на пол. Ноги были все еще ватными. Какие там, нафиг, регистраторы? Если уж на человека так действует, то уж Чуху как корежило?

Чуть не на четвереньках, держась руками за стены, пилот выбрался в шлюз. Чуха так и оставался под своей броней. Похоже, обошлось.

— Ты как, бедолага? — Матвей погладил металл, посидел немного рядом и побрел обратно.

Теперь придется запускать программу по новой. Только бы чисто было вокруг.

— Три-восемнадцать, сканирование сферы зоны перехода.

— Принято. Выполняю сканирование.

Комп деловито принялся "подметать" пространство, фиксируя каждый объект больше десяти миллиметров в диаметре. Впрочем, вряд ли тут что-то есть большое. Хороший метеорит вне звездной системы попадается еще реже, чем энергетические барьеры при переходе. Пусто.

— Обнаружен объект, препятствующий переходу.

— Ого! Вот тебе и пустота! Три-восемнадцать, построить изображение объекта.

Сканер услужливо вычертил причудливо вывернутый цилиндр. Словно кто-то из озорства гнул металлический прут. "Прутик", впрочем, впечатлял размерами.

— Три-восемнадцать, визуальный контакт. Присвоить объекту метку "А".

— Принято.

Камеры "Стрижа" послушно развернулись в указанную сторону и переключились в инфракрасный режим. Но ясности это не прибавило. Объект вращался, да еще в середине был раскален. Не справлялись даже компенсаторы компа. В принципе, такой выброс должен быть виден даже без подсветки, но тут темно. Возможно, потому, что далеко.

Матвей вывел в центр экрана параметры вращения "прута" относительно самых ярких звезд и рядом столбцы со значениями "Стрижа" относительно тех же точек. Получалось, что "прут" еще и неспешно удалялся относительно тягача.

— Три-восемнадцать, отключить стабилизацию.

— Принято.

— Стабилизация относительно объекта А.

— Принято.

"Стриж" стал заметно подрагивать. Маневровые двигатели короткими импульсами принялись корректировать положение тягача, "укладывая" машину параллельно объекту. При включенном обзоре стало заметно, как звезды задвигались, неторопливо выплывая снизу и уходя вверх. Затем потихоньку траектория поменялась, и теперь звезды двигались по диагонали. Еще несколько коррекций, и в движении наметилась дуга. Теперь цифры в столбцах сравнялись до третьего знака. Два объекта замерли относительно друг друга. Незначительными погрешностями можно было пренебречь. Матвей осторожно развернул "Стрижа" в сторону "прута" и коротким импульсом ускорился. Они медленно сближались. Вскоре уже можно было различить багрово светящуюся точку. Объект быстро рос. Пилот принялся осторожно гасить скорость, внимательно следя за параметрами. Когда она стала нулевой, он включил прожектора и ахнул: это был "Коперник"! Полуразвернутые сегменты, словно лайнер пытался причалить, но не успел. И пылающий багровым отсек энергоблока. Матвей попытался вызвать "Коперник" по радио, но эфир ответил только шорохом. Значка гиперсвязи тоже не отображалось ни на основном, ни на аварийном каналах. Не было даже бортовых огней и маячков, а они-то уж всегда работали. Удивительно, но это обстоятельство помогло пилоту немного успокоиться. Если судно с огнями не отвечает, то там, бывает, просто некому ответить. А здесь может оказаться так, что вышло из строя оборудование. Вон сегмент энергоблока пылает как! Кто его знает, что тут у них произошло? К тому же, без энергии не работают регенераторы и все остальные системы жизнеобеспечения. А это уже совсем не здорово. Хорошо хоть недолго они тут. Хотя кто его знает…. Сюда "Коперник" мог попасть и через минуту после входа. Хорошо, что на борту две сотни человек. Лайнер рассчитан на полторы тысячи, но сейчас все забито грузом. В общем, есть шанс, но поторопиться стоит.

Матвей включил маяки, запустил аварийный передатчик и перевел систему в автономный режим. Затем быстро, но без излишней суеты принялся натягивать скафандр. Попутно пилот заметил, что Чуха из ниши куда-то исчез, хотя каша и осталась нетронутой. Ничего, пусть погуляет, а там и аппетит появится.

Матвей включил шлюзование, и когда давление упало до нуля, выбрался наружу. Над рубкой располагался контейнер со спасательным комплектом. Плот, как его называли пилоты. Матвей пристыковался к контейнеру, продвинувшись спиной между штангами системы управления. Плот дернулся, это отключились фиксаторы. Ощутимо щелкнули захваты скафандра. На стекле, справа вверху возникла красная пиктограмма. Матвей обхватил рукоятки. Перчатки передали на ладони все подробности структуры объекта. Даже махонькую щербинку на правой ручке. Может быть, изначальный дефект, а может, микрометеорит в каком-то порту. Там всегда много мусора летает. Осторожно управляя движками плотика, Матвей приближался к "Копернику", смещаясь к сегменту управления. Если там есть кто-то живой…

Внезапно тлеющий отсек вспыхнул, к "Стрижу" протянулся раскаленный добела столб. Сработала защита шлема, но это слабо помогало. Смотреть все равно было больно. И не только из-за яркости. Обшивка тягача сопротивлялась несколько секунд, а потом вспучилась, раскалилась и взорвалась, раскрывшись удивительным цветком. Затем "лепестки" стали темнеть, быстро меняя цвет. По шлему поползли красные строчки телеметрии умирающей машины.

— Чуха…

Если зверек не оказался в районе лучевого удара, то выжил. Но сердце больно сжалось. Нет "Стрижа" больше! Захотелось немедленно вернуться. Матвей несколько раз глубоко вздохнул, заставив сердито заворчать регенератор. Немножко полегчало. Теперь выживание напрямую зависело от состояния "Коперника" и от умения Матвея соображать. Инструкции торговцев не предусматривали проведение серьезных спасательных операций. Несколько ситуаций рассматривались, но никак не эта, с огромным лайнером. Одна надежда, что гиперпередачу успели принять, хоть маяки мигают.

Матвей сманеврировал и теперь поднимался вдоль корпуса к рубке. За прозрачной стенкой рубки мигал свет.

— Живы, черти!

На душе сразу полегчало. Матвей осторожно опустился на корпус рядом с аварийным люком и активировал липучки. Затем отстыковал плот, предварительно пристегнув его к поясу карабином, и опустил на очерченный прямоугольник. Контейнер зафиксировался. Теперь к шлюзу аварийного люка подведено питание. На индикаторе загорелись красным цифры давления воздуха в камере. Затем рядом появилось светящееся зеленым сообщение, что внутренняя дверь закрыта. Включился видеообзор, в шлюзе никого не было. Матвей активировал откачку, давление стало послушно падать. Через пять минут отключилась блокировка. Пилот достал из аварийного набора ключ и установил в отверстия замка люка. Затем развел в стороны рычаги и поднял их вверх. Остатки воздуха выдули из щели пыль, люк приподнялся над корпусом и легко сдвинулся в сторону. Путь был открыт. Матвей отключил липучки, осторожно вплыл в люк, затем закрыл крышку и включил подачу воздуха. Стекло шлема запотело. Когда давление достигло нормы, Матвей снял шлем и закашлялся, в шлюзе было очень душно и холодно. Голова закружилась.

Открылась вторая дверь. Свет из шлюза осветил парящего в невесомости человека. Он слабо пошевелился и тихо спросил:

— Капитан?

— Д-д-да.

— Хорошо! — глаза человека закрылись, из ладони выплыл небольшой предмет.

Матвей сообразил, что это старенький фонарик с генератором. Такой был у Аверина в коллекции. Пилот надвинул шлем. Все внутри умоляло дать подышать человеку, но делать этого было нельзя ни в коем случае.

Осторожно отодвинув потерявшего сознание человека, Матвей вплыл в рубку. Поразила темнота. Рубка вообще никогда не бывает мертвой. Если выходит из строя основное питание, то срабатывает дополнительное. А если совсем край, и даже аварийный блок выйдет из строя, то уж плот точно должен был оживить это ледяное царство.

Матвей оглядел помещение в поисках тестового шкафа. В нем обычно проверялись блоки оборудования. Там же находился вход для теста аварийного энергомодуля. Матвей запомнил, когда сидел в баре какого-то из портов, что технарь говорил про этот тест. Мол, аварийный модуль подключается к энергосистеме напрямую и может ее питать. Правда или нет, но больше идей в голову не приходило. Со "Стрижом" торговец еще мог как-то разобраться, хоть и с сомнительным успехом, лайнер же требовал серьезных знаний. А времени маловато, чтобы искать среди потерявших сознание — бортинженера.

Пилот выбрался наружу и принялся выгружать снаряжение в шлюз. Труднее всего оказалось выковырять энергомодуль. Но в итоге он решил эту задачу, варварски отрезав движки. На всякий случай, уже зная заранее результат, Матвей проверил спасательное снаряжение "Коперника". Мертвое.

Внутри рубки было не развернуться в скафандре. Вокруг плавало разнообразное спасательное барахло. Пришлось снять скафандр, оставив работать регенератор. Стуча зубами и борясь с головокружением, Матвей подключил регенератор и отопитель из комплекта. Рубку должно потянуть. Конечно, надолго питания не хватит, но хоть что-то.

Потихоньку стало теплеть. Человек, встретивший Матвея, стал подавать признаки жизни. А еще через пять минут открыл глаза, закашлялся махнул рукой.

— Люди… Там…

Матвей забрался в скафандр и отталкиваясь от поручней двинулся по коридору. В конце дверь отсекала сегмент рубки. Матвей полез в инструментальный карман, чтобы взять универсальный ключ, но нужного инструмента не обнаружил. Зато нашел там Чуху. Ежик неторопливо вылез из кармана и огляделся. Пилот ощутил невероятное облегчение: друг жив!

— Когда ты только успел туда забраться, а?

Ежик поводил носом, фыркнул, поблестел бусинками глаз в свете прожектора скафандра и вдруг полетел обратно к рубке. Зверек удалялся быстро, хотя и непонятно как.

— Стой! Чуха, подожди!

Пилот с трудом развернулся и устремился за ежиком. Бедолага наверняка хотел есть. В таком состоянии подпускать Чуху к работающему энергомодулю сейчас точно нельзя.

Но в саму рубку ежик не полетел. Он остановился около двери шлюза и вдруг повернул мордочку к подлетающему Матвею. Чуха словно просил выпустить его наружу. В общем-то, в этом мог быть смысл: ежик наверняка отыщет оставшиеся источники энергии.

— Ты уверен, дружище?

Чуха продолжал смотреть на человека, чуть заметно перебирая лапками.

— Ну смотри.

Матвей открыл шлюз и влетел внутрь вместе с питомцем. Надвинув шлем, человек вдруг вспомнил, что без энергии получится большой расход воздуха. Хотя… Не важно. Подумал, прижал к себе Чуху и решительно дернул рычаг люка. Короткий ураган быстро стих, погрузив человека и его друга в абсолютную тишину пространства. Звезды все так же вращались вокруг безжизненного звездолета. Чуха превратился в полусферу и шустро поплыл над самым корпусом в сторону сегмента энергоблока. Матвею приходилось сражаться с липучками, от этого скорость "бега" получалась невысокой. Регенератор скафандра гудел: такая ходьба требовала много воздуха. Можно, конечно, переключиться и в режим полета, но запас энергии в скафандре невелик, а зарядить его можно только в рубке. В итоге когда Матвей подошел к оплавленной дыре в сегменте, Чухи нигде не было видно. В самом провале царила кромешная тьма. Понимая всю абсурдность своего крика в безвоздушном пространстве, Матвей позвал.

— Эй, дружище!

Естественно, ответа не последовало. Пилот отключил липучки и вплыл в темноту. Вокруг виднелись оплавленные элементы оборудования. Даже на взгляд торговца восстановлению тут ничего не подлежало. Фонарик выхватывал свидетельства бушевавшей тут силы. Становилось не по себе. Внезапно Матвей увидел Чуху. Ежик спиной застрял в какой-то серебристой паутине. Но едва человек протянул руку, чтобы вытащить зверька, как появившаяся нить предостерегающе сверкнула. Еще попытка, и опять то же самое. Нити словно выстреливались из колючек Чухи. Ежик смотрел на Матвея внимательно и спокойно. Он словно просил человека не мешать. Пилот смотрел на зверька и не решался уйти. Страшно было уходить одному, оставлять здесь, в холодном мраке, родное существо, живую душу. Друга! Внезапно еще одна нить протянулась около самого шлема и исчезла в темноте. Что ж, понятный намек. Друг хотел, чтобы Матвей ушел. Ничего с этим пока не поделаешь. Может быть, позже…

— До свидания, Чуха!

Матвей осторожно развернулся и цепляясь за обломки выбрался из дыры. С трудом переставляя ноги, человек уходил в сторону рубки. Едва он отошел подальше, как обшивка вокруг дыры начала деформироваться и кусками проваливаться внутрь. А затем, по корпусу вспыхнули и замигали аварийные огни. Матвей даже вздрогнул. Сегмент энергоблока сжался, став не шире плота. Спустя минуту качнулся первый грузовой сегмент и стал короче сразу на метр.

Неясно, что тут творилось, но задерживаться явно не стоило. Матвей отключил липучки и активировал движки. Надо срочно отстыковать пассажирскую часть, пока и они… Внезапно до него дошло, что ничего подобного не произойдет. Это Чуха! Его Чуха! Ежик преобразовывал сейчас массу в энергию, попутно восстанавливая начинку "Коперника"!

Матвей висел над лайнером до тех пор, пока не исчез третий сегмент и процесс поглощения не прекратился. Сразу возникла мысль о Чухе: как он там? Слетать посмотреть? Умом пилот понимал, что теперь нет живого существа, а только часть лайнера, энергоблок, преобразователь. Но перед мысленным взором раз за разом возникала остренькая мордочка и бусинки глаз. Пересилив себя, Матвей отправился в рубку.

"Коперник" ожил. Включились регенераторы, свет, даже появилась тяжесть. Не в полную меру, но все же. Человек, что встретил у шлюза Матвея, оказался капитаном Шатровым. После аварии он предусмотрительно отвел людей в теплые отсеки ближе к энергоблоку, а сам остался ждать в рубке, где была прозрачная стена.

— Мы здесь два дня. Еще сутки, и никого бы живых не осталось.

Матвей кивал, но слова скользили едва цепляя сознание.

Когда энергоблоки скафандров "Коперника" зарядились, люди помогли проверить пилоту "Стрижа". По возвращении все отводили глаза. Матвей понял, что его тягач мертв. И в ответ на невысказанный вопрос бортинженера, пилот сказал:

— Можете снять модули бортового компьютера.

Вскоре все системы "Коперника" ожили. Заработала гиперсвязь. И пришел ответ. Оставалось только дождаться помощи.

Почти половина грузовых отсеков лайнера была превращена Чухой в энергию.

Матвей пил кофе в пассажирском салоне и с болью в сердце вспоминал друга. Зверек не был биороботом. Точнее, да, биоробот. Аналог плота, набор для спасения экипажа гибнущего звездолета. Для кого-то был искусственным существом, а для Матвея навсегда остался другом, спасшим его от одиночества.

За столик подсел капитан.

— Спасибо, Матвей! Вы вовремя подоспели. Я не знаю, что за чудо произошло, но оно как-то связано с вами. Мне очень любопытно, но если вы хотите промолчать, то я не буду возражать.

Пилот поднял покрасневшие глаза на улыбающегося капитана. Шатров встревожился, улыбка тут же угасла.

— Вам плохо?

— Нормально все, пройдет, — соврал Матвей. — Вы лучше скажите, что тут было?

— Да турист притащил тайком на борт брикет. Выходного контроля нет, вот и… А в начале перехода брикет вдруг превратился в светящийся шар, разбух и исчез. Я дал команду выхода, и вскоре все энергосистемы оказались разрушенными.

— Так оно и бывает…

"Вот и ключ к разгадке Новинки", — подумал Матвей безразлично, но тут же почему-то вспомнилась инструкции о недопущении биологических объектов с других планет к перевозке. Да, тут был песчаный брикет, не живой, не органика. Артефакты тоже запрещено, но только без разрешения. И в общем-то, турист мог бы везти совершенно легально хоть ящик, выпроси он бумагу у спецов. А те бы дали, ведь вещество абсолютно инертно. Переход еще ни разу не оказывал воздействия на неживые объекты.

— Ничего! Теперь парню в космос путь заказан навсегда. Я позабочусь!

— Не стоит, капитан, — помотал головой Матвей. — Мало ли чего бывает? Все мы иногда нарушаем какие-то параграфы, правда? А время от времени это кому-то может помочь.

Шатров испытующе посмотрел на пилота и кивнул. Похоже, он все понял.

— Еще кофе?

— Да, если можно. А потом я бы хотел еще раз побывать на "Стриже", взять кое-какие вещи.

— Конечно! Ваш скафандр заряжен.

Капитан чуть помедлил и добавил:

— Помочь?

— Нет, я сам справлюсь. Спасибо!

Матвей выбрался наружу. Вовсю светили прожектора, разгоняя мрак. От люка к тягачу протянулась струна подвесной дороги. Пилот прицепил карабин фала к приводу, взялся за рукоятки и отключил липучки. "Стриж" приближался. Уродливая пробоина в боку мертвого тягача заставил сжаться сердце.

Вещей сохранилось не много. Матвей взял морозильный контейнер, положил в него Чухину миску и свою кружку. На всякий случай заглянул в шлюз, подсветил нишу. На миг показалось, что Чуха еще там, но надежда угасла. Никак не хотелось признать, что сердечко ежика стало частью невероятного преобразователя массы. Пилот прицепил контейнер к скафандру и взялся за рукоятки. На мгновение показалось, что в скафандр заползает пространство. Черное, утыканное злыми звездами, холодное, удушливое… Холодное! Температура в скафандре заметно упала. Мало того, регенератор тихонько постанывал, словно находился при смерти.

— Блин, капитан! Ты ж меня уверял, что все заряжено! Черт бы вас всех…

Едва Матвей выругался, как системы заработали. Разве что обратная связь перчаток перестала нормально функционировать. Теперь становилось жарко. Шлем произвольно включил инфракрасный обзор на максимальной яркости. Через минуту совсем отключился регенератор, но хоть люк корабля был совсем рядом.

Задыхающийся от недостатка воздуха, почти ослепший, едва не сварившийся от жары человек с блаженной улыбкой выпал в шлюзе из скафандра и тут же принялся шарить в инструментальном кармане. Конечно! Вот он, виновник! Маленькая поржавевшая полусфера, меньше ладони диаметром.

Матвей шел по коридору к каюте, прижимая к груди самое дорогое, что у него когда-либо было. Изумленные люди сторонились и смотрели в след улыбающемуся сквозь слезы человеку, шествующему в одном противопотном белье.

Бортинженер доложил капитану.

— Там торговец. По-видимому, у него нарушение психики. Может быть, запереть?

— Не стоит, Виктор Иванович. Человек должен быть не в себе изначально, чтобы стать торговцем. А Матвей прощался со своим тягачом. Пусть отдохнет.

Ржавая полусферка вдруг зашевелилась, распалась на иголки, и из-под них высунулся крохотный любопытный нос. Понюхав воздух, ежонок чихнул. Матвей хмыкнул, налил молока в Чухину жестяную миску, поднес к ней зверька. Тот радостно рванулся, плюхнулся из рук прямо в молоко и активно принялся за еду. Пилот лег на койку и стал наблюдать, как питомец уничтожает натуральный продукт из скудных запасов спасательного корабля.

Пусть нет тягача, пропали все вещи и пусто в карманах, зато у него снова есть друг! А вдвоем они что-нибудь обязательно придумают. — Сразу после еды. Да, малой?