Чумной остров

6

«Издательство Йенсена» всецело было детищем его владельца Ханса Йенсена. Он издавал книги для строителей домов, учебники, рождественские журналы и юбилейные сборники. В последние годы Йенсен рискнул сделать ставку на популярные детективы. Он в быстром темпе издал семь книг Лео Брандера, и это оказалось для него большой удачей.

Нильс разыскал Йенсена после утомительного утра, проведенного на берегах Севеона. Вместе с констеблем из участка в Лоренсберге, центре города, он ездил по плохим дорогам и разговаривал с возможными свидетелями. Но никто не видел и не слышал ничего необычного. Ни драк, ни криков, ни незнакомых автомобилей или лодок. Гуннарссон и не ждал ничего подобного. Мастерские и фабрики вдоль устья реки были по ночам закрыты, а выше по течению берега оставались заброшенными и безлюдными.

Пока Гуннарссон трясся на дорожных ухабах, он все время думал о романе «Красный шарф» Лео Брандера. Перед глазами у него стояла обложка: темный переулок, уличный фонарь, тень мужчины, прислонившегося к стене дома. А на переднем плане, естественно, – искаженное ужасом женское лицо. На обложках всех книг Лео Брандера рисовались либо охваченные страхом, либо мертвые женщины.

Накануне вечером Нильс достал свой экземпляр книги и полистал его, чтобы проверить память. Он помнил верно: убийца в романе использовал в качестве специального орудия смерти фортепианную струну, в точности как Арнольд Хоффман.

Писатель вряд ли мог быть вдохновлен убийствами Хоффмана, потому что их детали не были известны широкой публике. Но что, если Лео Брандер был как-то вовлечен в дело – например, служил полицейским?

Могло ли быть так, что книга Брандера на кого-то повлияла и Эдвард Викторссон был убит способом, который так реалистично описал автор? Так, что реальность стала литературой, а затем снова реальностью…

Столь дикие соображения Нильс, конечно, не мог предложить на рассмотрение комиссару Нурдфельду. Его просто высмеяли бы. Но отказаться от этой мысли он не мог.

После безрезультатных поисков вдоль реки Севеон Гуннарссона высадили у его отделения уголовного розыска, а констебль поехал дальше к гаражу своего участка в Лоренсберге.

Что и говорить, было бы намного удобнее, если б полицейское отделение Нильса на улице Спаннмольсгатан имело свой автомобиль. С другой стороны, это предполагало, что констебли могли бы его водить. Но большинство полицейских, и Нильс в том числе, не имели водительских прав, что порой приводило к неловким ситуациям. Например, когда подвыпившего водителя останавливали в результате нарушения правил, а затем служитель закона, устроившись на пассажирском месте, предписывал ему снова заводить мотор и ехать к полицейскому участку. Но обучение вождению поголовно всех сотрудников затягивалось. А пока они были вынуждены обращаться к коллегам с водительскими правами из отделения в Лоренсберге.

Вместо того чтобы отправиться к себе в отделение, Нильс обошел квартал и проследовал дальше по адресу, найденному в телефонном справочнике. И теперь он находился в душном кабинете издателя Йенсена, располагавшегося над типографией.

– Садитесь, пожалуйста, – любезно предложил Ханс Йенсен. Это был невысокого роста мужчина с живыми глазами и засученными рукавами.

Нильс нерешительно огляделся. Каждый сантиметр в комнате был завален стопками бумаг, брошюр и книг. Вдоль стен громоздились штабеля картонных коробок. На каждой из них стояло небрежно написанное мелом Брандер и первое слово названия романа.

– Ой, извините, – пробормотал Йенсен.

Он поспешно обогнул письменный стол и стал энергично расчищать место от огромной кучи бумаг. Вскоре показался ранее не видимый стул с кожаным сиденьем. Нильс сел. Снизу доносилось громыхание типографских прессов.

– Вы, вероятно, ожидали увидеть большое издательство? – продолжал Йенсен.

– Да, я вообще думал, что романы Лео Брандера публикует какое-то стокгольмское издательство, – признался Нильс. – А оказалось, что вы находитесь совсем по соседству… Должен вас поздравить. Книги, должно быть, потрясающе продаются.

– Пожалуй, что так, – с довольной улыбкой подтвердил Йенсен. – Может быть, выпьете чего-нибудь? Как насчет стакана пива?

– Спасибо, охотно, – согласился Нильс. Во рту у него пересохло от дорожной пыли.

Издатель поднял телефонную трубку и произнес:

– Не может ли кто-нибудь сгонять к Грете и прихватить два пилзнера? И два стакана. – Он положил трубку и повернулся к Нильсу. – Да, пора уже менять помещение. Но я всегда сидел здесь. Странно было бы переехать куда-то в другое место… Мне будет не хватать этого шума.

И он жестом показал на пол, из-под которого раздавалось лязгание прессов.

Они поболтали о книгоиздательской работе, пока не появился подмастерье в запачканном рабочем халате с двумя бутылками пива и двумя стаканами поверх горлышек. Йенсен налил им пива, и Нильс выпил несколько больших глотков. Пиво было холодное и отличное на вкус. Гуннарссон поставил стакан и слизал каплю пены с верхней губы.

– У Брандера захватывающие романы, – заметил он. – Но не слишком ли они жестоки для широкого читателя?

Йенсен засмеялся и покачал головой.

– Я тоже думал: «Такое народ не станет читать». Но я ошибался. Им нравится. Не всем, конечно. Но, что поразительно, многим. И мужчинам, и женщинам. Из всех слоев общества.

– Они здорово написаны, – признал Нильс. – Причем хорошо осведомленным человеком. Большинство писателей-детективщиков не знают то, о чем пишут. А Лео Брандер обладает впечатляющими знаниями о криминальном мире. Возможно, его корни в полиции?

– Не исключено, – согласился Йенсен. – Я ничего не знаю о его прошлом. Дело в том, что я вообще ничего не знаю о Лео Брандере.

– Полагаю, что его имя – псевдоним?

– Да, это так.

– А как его зовут в жизни?

– Понятия не имею.

Нильс удивленно поднял брови.

– Но это вы должны знать! Как его издатель. Вы же платите ему гонорар?

Во взгляде Йенсена появилось беспокойство.

– У Брандера есть доверенное лицо, которое занимается контактами. С договором помог юрист. Все происходит абсолютно законно, – торопливо заверил он.

Эта часть мало интересовала Нильса, но издателю не обязательно было это знать. Тогда он, возможно, более охотно поговорит о другом…

– А как зовут его доверенное лицо? – спросил он.

– Это в высшей степени уважаемая персона. Доктор Кронборг. У него частная практика на улице Линнегатан. Мы знакомы через братство ордена «Оддфеллоуз»[3]. Он показал мне рукопись Брандера. Иначе мне и в голову не пришло бы издавать детективы. Но доктор Кронборг сильно верил в книгу и, поскольку мы братья по ордену, хотел дать мне шанс, прежде чем обратиться в большие стокгольмские издательства. Как уже говорил, я сомневался. Но детективы стали модны, а у Кронборга хороший деловой нюх. Так что я решил сделать попытку.

– Не зная, кто автор?

– Да, это было его условием. И, как вы понимаете, я ни секунды не жалею. Лео Брандер поставляет две книги в год: одну к Рождеству, другую к лету. Аккуратные рукописи. На хорошем шведском. Требуют минимальной редактуры. А какой почерк! – Йенсен подошел к большому шкафу, открыл ключом, достал рукопись и протянул ее Нильсу. – Вот!

Гуннарссон открыл верхнюю папку. Почерк читался легко и выглядел привлекательно, без клякс. Линии шли безукоризненно прямо, хотя бумага не была разлинована.

– Мечта учительницы по письму, – констатировал он.

– И издателя, – с улыбкой заметил Йенсен. – Лео Брандер не требует авансов. Никогда не жалуется, что книгу плохо рекламируют. Продается нарасхват. И с ним не приходится встречаться. Если б все писатели были как Брандер, какой отрадой стало бы издательское дело!

– Значит, я правильно понял, что у вас нет никакого контакта с Лео Брандером, ни личного, ни письменного?

– Да, это так. Если с ним нужно связаться, обратитесь к доктору Кронборгу. Но не думаю, что он сможет вам помочь. Многие журналисты безуспешно пытались.

– А вам не приходило в голову, что это сам доктор Кронборг пишет книги? – спросил Нильс.

Йенсен рассмеялся.

– У доктора много талантов, но литературный к ним не относится. Он более склонен к практическим вещам.

– Что же, благодарю за уделенное время, – произнес Нильс, допивая пиво из стакана и поднимаясь. – И спасибо за угощение.

Приемная доктора Кронборга была обставлена как салон в знатном доме: мебель в стиле рококо, парчовые гардины… Сейчас она была пуста.

Нильс снял шляпу, счистил красноватую глину, присохшую к брючине, и осторожно присел на миниатюрный стул. Со стороны улицы Линнегатан доносился звон проезжающего мимо трамвая.

Тут открылась двойная дверь в приемную, и появилась медсестра в накрахмаленной шапочке.

– О-о, разве кто-то еще оставался? – удивленно воскликнула она, глядя на Нильса. – Уже почти пять часов, и доктор закончил прием пациентов на сегодня… Но раз уж вы здесь, я спрошу его.

Она исчезла и через несколько секунд вернулась, снисходительно кивнув.

– Ладно. Доктор вас примет.

Доктор Кронборг сидел за письменным столом и что-то писал – вероятно, в журнале посещений. Время от времени он бросал быстрый взгляд в записную книжку из-под очков в золотой оправе. Его щеки над ухоженной поседевшей бородкой покрывал лихорадочный румянец. Лет пятьдесят, подумал Нильс, но в хорошей физической форме. На стене за ним висела картина маслом в золотой раме, изображавшая лисицу под елью. Если б не белый халат, Кронборга можно было бы принять за оптовика, занятого финансовыми подсчетами.

– Доктор Кронборг… – начал Нильс.

Доктор пробормотал что-то, не поднимая головы, и продолжал писать. Наконец решительно поставил точку и повернулся к Нильсу.

– Ну, – произнес он тоном, показывающим, что готов полностью сосредоточить свое внимание на пациенте, – как у вас дела? – И прежде, чем Нильс успел ответить, схватил стетоскоп и привычно скомандовал: – Снимайте рубашку.

– Я отлично себя чувствую, благодарю вас, – сообщил Нильс. – И одежду я лучше не буду снимать. – Он вынул полицейский жетон из кармана. – Старший констебль Гуннарссон, уголовный розыск. Я здесь не в качестве пациента.

– Вот как, – произнес доктор, вынимая стетоскоп из уха и жестом указывая на стул посетителя. – Чем могу помочь?

Нильс сел.

– Я занимаюсь криминальным расследованием и хотел бы побеседовать с писателем Лео Брандером.

Часы тонко пробили пять раз; звук оставался звенящей нотой в воздухе. Доктор выжидающе посмотрел на него поверх очков.

– Вот как?

– Как я понимаю, вы являетесь доверенным лицом Брандера. Я был бы вам благодарен за его настоящее имя и адрес.

– Ничего не понимаю. Вы знаете, какого сорта книги пишет Лео Брандер? Детективы. Вымысел. Какое отношение это имеет к криминальному расследованию?

– Возможно, никакого, но я хотел бы с ним встретиться.

Доктор Кронборг выглядел озабоченно.

– Ну тогда не обойдется без проблем. – Размышляя, он слегка постукивал карандашом по столу. – Видите ли, Лео Брандер – один из моих пациентов. Обязательство не разглашать профессиональную тайну не позволяет мне раскрыть личность пациента.

– Но вы с ним иногда встречаетесь?

– Разумеется. Вы хотите ему что-нибудь передать?

– Я хотел бы встретиться с ним лично, – заявил Нильс.

– Хм… – Доктор снял очки и с изможденным видом потер глаза. – Вы прямо-таки ставите меня перед дилеммой. Я хотел бы вам помочь, но Лео Брандер болен вот уже несколько лет. Очень болен. Даже если я раскрою его личность, он не будет в состоянии принять посетителя.

– Но ведь он работает. Пишет две книги в год, – напомнил Нильс.

Доктор быстро кивнул.

– Конечно, человек он трудолюбивый… Видите ли, речь идет не о физической немощи, а о нервном расстройстве. С писательством у него нет проблем. От этого он даже лучше себя чувствует. Я обнаружил его талант случайно. Он все время что-то записывал на бумаге, и медперсонал, естественно, считал, что это какая-то чушь. Но я почитал его записи и обнаружил, что это были истории, весьма заслуживающие прочтения. Очень интересные. Я не мог остановиться, пока не прочитал их все. Трудно было поверить в то, что это дело рук любителя. Однако в ходе длительной болезни пациент прочел множество детективов – как по-английски, так и по-шведски, – так что он научился выстраивать сюжет. Я поощрял его продолжать это дело и обещал найти ему издателя.

– Вашего старого друга Йенсена, – уточнил Нильс.

– Именно. Когда мой пациент увидел напечатанную книгу, он совершенно возродился. Для него это был большой успех. С тех пор он продолжает писать. Это дает смысл его существованию, в остальном остающемуся пустым и весьма трагичным. Но посещение он не вынесет. Он слишком хрупок.

– Да что вы говорите? Читая его книги, не подумаешь, что Лео Брандер хрупок…

Доктор Кронборг слегка погрозил пальцем.

– Ай-яй-яй… Вы совершаете обычную ошибку, отождествляя писателя с его произведениями. Поэт Стагнелиус был отвратительным и больным пьяницей, но писал очаровательные стихи о любви, которую так и не изведал, и свиданиях, на которых никогда не был.

– А вы интересуетесь литературой, доктор?

– Так, немного, – ответил Кронборг, слегка пожимая плечами. – Меня намного больше интересует живопись.

– Понятно. Я здесь сидел, смотрел на картину позади вас и не мог перестать думать: неужели это подлинный Лильефорс[4]?

Доктор заговорщически улыбнулся и, подавшись вперед, понизил голос:

– Принимая во внимание, сколько я за нее отдал, очень надеюсь, что она не подделка. Вам нравится?

Нильс посмотрел на картину, слегка склонив голову набок.

– Конечно, – признался он. – Лисы – удивительные животные. Мех передан прекрасно. Но ведь вы почти никогда не видите ее, сидя к ней спиной. Ею наслаждаются в основном ваши пациенты.

– Ну и пусть. – Доктор усмехнулся. – У меня дома есть еще несколько Лильефорсов. Он мой любимый художник, – гордо заявил он.

– Что вы цените в нем больше всего?

– Искренность, – твердо сказал доктор, – неподкупную искренность. В отличие от лгунишки Карла Ларссона[5]. Воспитанные дети, солнечный свет, пеларгонии… – Уголки его губ опустились от отвращения. – Противное слащавое лицемерие. А у Лильефорса нет ничего льстивого. Он изображает мир таким, каков тот есть, в мельчайших деталях. Увядшие, засохшие растения, дождливое небо, хищники, поедающие добычу… Он не останавливается перед правдой, и именно это придает красоту его работам. Я приобрел небольшой домик в деревне, где собираюсь провести время после ухода на пенсию, занимаясь охотой и рыбалкой. Мое собрание Лильефорса прекрасно подойдет к нему.

– Безусловно, – согласился Нильс. – Ну что же, – он поднялся, – не буду вас больше задерживать, доктор. Большое спасибо.

– О, пустяки. Но, прежде чем вы уйдете, хочу спросить: какое преступление вы расследуете?

– Извините, доктор, сотрудники полиции также не могут разглашать профессиональные тайны.

– Я просто хотел добавить, что если мой пациент в чем-то подозревается, то у него железное алиби, – произнес доктор Кронборг. – Он под круглосуточным наблюдением.