Чувашские народные сказки

СОЛДАТ ИВАН

Давным-давно это было. Прослужил Иван в солдатах двадцать пять лет, и отпустили его на все четыре стороны:

— Ступай куда хочешь.

Недолго солдат в дорогу собирался. Уложил в котомку хлеба краюшку, штоф водки, прихватил кисет с табаком и отправился в путь. «Пойду на родимую сторону, отца с матерью да братьев и сестёр повидаю», — думает.

Шёл он долго ли, коротко ли, дорожные припасы на исходе, а идти ещё долго надо. Сел на придорожный камень отдохнуть, пошарил в котомке, достал последний ломоть хлеба и только хотел закусить, как, откуда ни возьмись, появился перед ним стар-старичок:

— Подай, служивый, милостыньку!

«Сам-то как-нибудь обойдусь, — подумал солдат, — а старому, убогому, где взять?»

И отдал старику последний ломоть:

— Не взыщи, больше у меня ничего нету.

Поблагодарил старик Ивана, принялся за еду. А солдат поднялся, подтянул ремень потуже и пошёл дальше. Шёл, шёл и вспомнил: «Ведь в штофе водки ещё немного осталось, дай допью, авось про голод забуду». Достал из котомки посудину, а в ту самую минуту другой старик перед ним оказался:

— Ох, служба, болят мои старые кости! Угости водочкой, легче мне станет!

Подал ему солдат штоф:

— Пей, дедушка, на здоровье!

А сам стал путь продолжать. Дошёл до небольшой речки, присел на берегу и достал кисет. А табаку там осталось на одну цигарку.

В ту пору рядом с ним очутился третий старик:

— Угости табачком, добрый человек!

Отдал ему солдат остатки табаку, а сам поднялся и пошёл дальше. Версту ли, две прошёл — глядь, а все три старика идут навстречу.

— Не пожалел ты своих дорожных припасов, последнее нам отдал. Теперь видим: хороший ты человек, добрый. Пойдём, погостишь у нас денёк, отдохнёшь.

Привели старики Ивана в избу. Баню истопили. Намылся солдат, напарился. Накормили его всякими кушаньями и спать на пуховую перину уложили.

На другой день после завтрака стал солдат прощаться с хозяевами:

— Спасибо за хлеб, за соль, за тёплый постой. Надо мне вперёд подвигаться, к дому.

Самый старший старик подал солдату суконку:

— Понадобится помощь, кликни только: «Из дедовой суконки!» — увидишь, что будет.

Другой старик подал ему книгу:

— Когда понадобится, разверни, почитай эту книгу — сразу поймёшь, что надо делать.

— И от меня тебе награда, — сказал третий старик и подал Ивану нагайку. — Скажи: «Дедова нагайка, помоги». Она знает, что делать.

Поблагодарил солдат стариков за подарки, распростился и отправился в путь-дорогу.

Шёл с утра день до вечера. Завела дорога в глухой, тёмный лес. Солнышко закатилось, и сделалось так темно — глаз выколи, не видно. Вдруг провалился солдат в бездонную пропасть. Долго летел вниз, и наконец забрезжило, светлее и светлее стало, а свет такой, как на земле в ясную месячную ночь бывает. И тут почувствовал Иван под ногами землю. Увидел в земляной стене пролом. Пролез в пролом и очутился в подземном царстве. Открылись леса, поля широкие, вдали горы видать, а в долинах реки, озёра — всё как наверху, только свет не такой, как на земле, но всё хорошо видно. Миновал солдат одну гору. За горой ворота показались и большая площадь, глазом не охватить, обнесена высоченным забором. Ворота на запоре, рядом узенькая калитка не закрыта. Солдат проскочил в калитку и увидал чертей видимо-невидимо. Суетятся, спорят о чём-то, кричат:

— Мне, мне отдайте эту душу!

Подскочили ещё три чертёнка:

— Нет, нам отдайте, нам!

С визгом, с криками набежало ещё много чертей. Толкаются, бранятся:

— Сегодня совсем мало душ к нам пришло. Делите эту на всех!

Тут один чертёнок заметил солдата и закричал:

— Смотрите, смотрите, ещё один!

И тотчас окружили солдата черти со всех сторон. Галдят, тянутся к нему руками, копытами землю роют. Иван мешкать не стал. Крикнул: «Из дедовой суконки!» В ту же минуту стали перед ним солдаты. Спрашивают:

— Что прикажешь?

— Караульте все ходы и выходы! Никого отсюда не выпускайте!.. — И тут же приказал: — Дедова нагайка, помоги! Проучи чертей, чтобы навек запомнили!

И пошла потеха. Входы и выходы солдаты из дедовой суконки сторожат, а нагайка принялась чертей охаживать. До тех пор чертей стегала, покуда они не взмолились:

— Пощади, служивый! Проси чего хочешь, оставь только нас в живых!

— То-то же! — сказал Иван и скомандовал: — В дедову суконку!

Исчезли солдаты, а черти разбежались, попрятались кто куда.

— Дедова нагайка, марш в суму!

Скрылась нагайка, а к Ивану подошёл набольший чёрт и говорит:

— Хоть и напрасно ты побил, покалечил чертей, но за отвагу и храбрость твою могу тебя назначить главным караульным у наших ворот. Служба лёгкая. Сиди себе покуривай да строго следи, чтобы не пропустить к нам, кого не следует. Три года прослужишь, наградим и на белый свет переправим.

Солдат долго раздумывать не стал. Прошёл в караульную будку, заступил в должность. Сидит покуривает, своё дело правит.

Однажды подошёл к воротам Эсрель, тот, что людей морит. Иван строго спросил:

— По какому делу пришёл?

— Узнать, кого надо морить в этом году, — отвечает Эсрель.

— Я сам схожу узнаю, чего тебе делать, — сказал солдат, — посиди тут.

Пошёл Иван к начальству и спросил:

— Эсрель пришёл и спрашивает, что ему в этом году делать.

— Пусть в этом году Эсрель морит детей.

Воротился солдат к воротам и приказал:

— Велено тебе в этом году молоденькие деревья морить. Возьми топор и ступай!

Отправился Эсрель в лес и целый год рубил молодые деревья.

Прошёл год, воротился Эсрель и спрашивает:

— Пришёл узнать, чего мне делать на следующий год.

— Не велено никого пускать. Посиди здесь, а я схожу спрошу.

Пошёл к начальству и говорит:

— Эсрель пришёл. Спрашивает, чего ему делать, кого нынче морить.

Старший сказал:

— Пусть в этом году морит молодых людей в расцвете сил.

Воротился солдат и говорит:

— Велено рубить и морить строевой лес в этом году.

Отправился Эсрель в лес и принялся валить высоченные сосны и крупные ели. Через год снова пришёл к воротам:

— Надо узнать, кого морить в этом году.

— Пропустить не могу, — отвечал солдат, — придётся тебе тут обождать.

И пошёл узнавать. Выбежал навстречу ему чертёнок.

— Эсрелю в этом году морить всех стариков и старух!

Воротился Иван в проходную будку и говорит:

— На этот год тебе работа лёгкая. Велено выкорчевать все пни в лесу. Ступай!

Корчевал Эсрель пенья-коренья целый год и так изнурился, что с горем пополам притащился назад к воротам. А Иван в ту пору задремал. Эсрель увидал, спит солдат, похрапывает, и потихоньку проскочил мимо него. Сам пошёл к старшему чёрту. Тот взглянул на него и спрашивает:

— Чего это ты такой истомлённый?

— Так ведь два года лес рубил, а третий пенья-коренья корчевал, как было велено. Совсем из сил выбился!

— Как так лес рубил да пенья корчевал?

Рассказал Эсрель всё, как солдат ему приказания давал. Вскричал старший чёрт:

— Обманывал Иван и меня и тебя!

И тут же велел позвать солдата.

— За то, что ты три раза провинился — обманывал Эсреля, в наказание будешь носить его на себе целый год, — сказал старший чёрт.

— Будь по-вашему, — весело ответил солдат.

Посадил он Эсреля на плечи и понёс его через густые заросли шиповника. Шипы порвали у Эсреля платье, и самого исцарапали до крови. Стал он просить-молить Ивана:

— Вынеси меня отсюда! Сил нет терпеть такую муку!

— Сейчас мы с тобой в орешник попадём. Спелых орешков пощёлкаем, — отвечал солдат.

Когда добрались до орешника, нашёл Иван червивый пустой орех. В скорлупе дырочка.

— Говорят, будто ты можешь в самую малую букашку оборачиваться, а я тому не поверю, покуда сам не увижу, — проговорил солдат.

— Это мне по силам, — отозвался Эсрель, — это я могу.

— Если сумеешь в орех через эту дырочку пролезть, тогда поверю. А так, может, только зря хвастаешь!

Эсрель тотчас же обернулся мошкой и — раз, раз! — влез в орех. А солдат залепил смолой дырочку в орехе и засмеялся:

— Сиди там теперь!

Опустил орех с Эсрелем в карман и ведёт время. Трубочку покуривает, орехи пощёлкивает. Рыбку в реке ловит, птицу да зверя в лесу промышляет. Худо ли?

Прошёл год. Воротился Иван к воротам того света, отковырял с ореха смолу, выпустил Эсреля на волю. Подхватил его на плечи и принёс к старшему чёрту.

— Ох! — стонет Эсрель. — Чуть жив остался. Замуровал меня солдат в ореховую скорлупу и целый год там продержал взаперти!

Заговорил Иван:

— Пора нам рассчитаться. Зажился я у вас больно долго. Подавайте, что заработал, и подымите меня на белый свет!

Неохота чёрту солдата отпускать. Пошептался он с Эсрелем, потом послал посыльного чертёнка куда-то и говорит:

— Держать тебя я не стану, расчёт дам и на белый свет велю поднять. Вот только не знаю, выпустят ли тебя отсюда черти. Уж очень они обижены. Как бы худого чего не сделали.

— Ты расчёт подавай, зубов не заговаривай! А с чёртовым племенем я сам управлюсь.

Достал старший чёрт из сундука мешочек, подал Ивану:

— Вот тебе жалованье за все четыре года.

Солдат мешочек развязал, деньги пересчитал:

— Всё правильно, как было ряжено. И деньги настоящие. А теперь скажи: как подняться на белый свет?

— Ступай на площадь. Там тебя посыльный чертёнок ожидает.

Вышел солдат на площадь. А там столько чертей толпится — глазом не окинуть. Окружили Ивана со всех сторон. Кричат, друг друга подталкивают:

— Хватай его! Держи! Сейчас разорвём на куски!

— Стой, нечистая сила! — закричал Иван громким голосом. — Забыли, видно, как я вас учил уму-разуму? А ну, из дедовой суконки!

В один миг стали перед ним солдаты. Старший спрашивает:

— Что прикажешь?

— Окружите нечистую силу и караульте все ходы и выходы! А ты, дедова нагайка, бей, не жалей! Дай чертям ума!

Некуда чертям податься, а нагайка так рьяно за дело принялась, что чертям тошно стало. Взмолились они:

— Не бей, не калечь, Иван! Убери солдат и нагайку! Мы тебя на белый свет подымем и не только сами не тронем, а детям и внукам нашим закажем почитать тебя!

Подал Иван команду: «В дедову суконку!» Скрылись солдаты. Потом приказал: «Дедова нагайка, марш в суму!» Исчезла нагайка. А черти тотчас подняли солдата на белый свет:

— Прощай, служивый, не поминай нас лихом!

Долго ли, коротко ли шёл солдат, вдруг повстречались ему те самые старики, у которых он ночевал.

— Ну как, Иван? Слышали мы, что ты успел на том свете побывать.

— Твоя суконка и твоя нагайка, — молвил солдат старшему и среднему старикам, — выручили меня из беды, два раза спасли от гибели. Вот ваши диковинки в целости и сохранности.

Отдал он суконку и нагайку старикам и поблагодарил их. А третьему сказал:

— Книгу твою недосуг было прочитать.

— А ты оставь её, сынок, у себя, — сказал третий старик, — она ещё пригодится. Сослужит службу.

И в ту же минуту скрылись все три. старика. А солдат пошёл дальше. И вот показались родные места. Повеселел Иван, будто помолодел на двадцать лет. Идёт весёлый, песни распевает. Сам думает: «До чего хорошо по родимой стороне идти! В каких я только местах не побывал и на тот свет спускался, а краше нашего края не видывал!»

К родительскому дому подошёл, увидал на дворе своего старшего брата, еле признал. Постарел, поседел, старик стариком. Поглядел на солдата, словно на чужого, и спрашивает:

— Кто таков? Чего надо?

— Как чего надо? Неужто не признаёшь меня? Помнишь, как провожали меня в солдаты? Я брат твой Иван.

— Батюшки светы! — всплеснул руками старик. — Вон оно что! Не чаяли мы тебя ещё раз повидать! Батюшку, годов десять тому времени прошло, схоронили, и матушка не дождалась тебя. В прошлом году на погост свезли. Да что это на дворе-то стоим? Пойдём, пойдём, — захлопотал хозяин.

В избе гостя приветливо встретили. Невестка стол накрыла, а Иван брату денег дал и велел позвать другого брата с семьёй и односельчан. И началось богатое угощение. Все на том пиру пили и ели, прославляли Ивана.

На другой день спросил солдат братьев:

— Что это живёте вы, как я погляжу, не по-старому? Избы у вас да и у соседей покосились, всё обзаведение много хуже стало против прежнего.

— Неурожайных годов много было, — ответили братья, — худо стал хлеб родиться. И год от году хуже. Не знаем, как дальше жить.

Достал солдат мешочек с деньгами, что за службу на том свете получил. Разделил на равные части деньги. Одну часть себе оставил, а остальные братьям и сёстрам отдал:

— На первое время мне хватит, и на обзаведение осталось, а век этим не проживёшь. К земле надо руки приложить. Она наших отцов, дедов кормила, поила и нас прокормит, коли умеючи за дело взяться.

В скором времени построил солдат себе избу, лошадью, коровой обзавёлся. А потом высватал смирную, работящую девушку. Сыграли свадьбу. Пир отпировали, надо за хозяйство приниматься.

Вспомнил Иван о дедовой книге, развернул и стал читать. Три дня ту книгу читал. На четвёртый день поднялся утром ни свет ни заря, уложил книгу в суму и ушёл в поле. Там он три раза махнул книгой справа налево и проговорил:

— Явись, дедушка, за книгой!

Не успел договорить, как очутился перед ним третий старик:

— Вижу, вижу, книгу ты прочитал, Иванушка. Теперь знаешь, что тебе надо делать. Вот тебе семена, эдаких нигде не сыщешь. Трудись, не ленись, братьям своим и соседям пример подавай. Все будут сыты, и станут у вас сады цвести, яблоки да вишни созревать на радость всем людям!

Взял старик свою книгу, простился с солдатом, и не стало его, будто и не был тут.

Воротился Иван домой, и оба с женой принялись они за дело. Трудились не покладая рук. Большой сад яблоневыми да вишнёвыми семенами засадили. Много ли, мало ли прошло времени, выросли в саду чудесные яблони и вишни, и зацвёл сад, в белое как невеста нарядился, и такой сладкий дух пошёл по всей земле, что людям стало радостно. А время пришло, Иван с женой столько собрали яблок да вишен, что на всю округу хватило.

Глядя на Ивана, братья и все соседи тоже принялись сады садить, богатые урожаи собирать. И зажили все припеваючи.

И по сей день в той стороне цветут сады прекрасные, спеют яблоки да вишни чудесные, а народ вспоминает добрым словом Ивана-солдата.