Чувства на камеру

Глава 14

Мэгги

Эйден двигается так же быстро, как гадюка, идущая на убийство.

Он меняет наше положение. Он притягивает меня к себе и мои ноги обхватывают его талию. Его руки лежат на моей спине, на впадине моих лопаток, он проводит ладонью вверх и вниз по моему позвоночнику.

— Нормально? — спрашивает Эйден. Границы между актерской игрой и реальностью становятся все более размытыми, туманными очертаниями. Это происходит столь же реально, как и восход солнца и голубое небо.

Я отвлекаюсь, когда его рука двигается к моей руке, скользя по моему локтю. Он рисует на мне, словно художник. Я — его холст, его муза, объект его неистового влечения. Мой выдох дрожащий, я едва контролируя себя. Его прикосновения превращают меня в комок нервов. Лужицу желания.

— Да, — шепчу я в ответ. Мои глаза закрываются, и я полностью отдаюсь ощущениям. Я отдаюсь ему. Этот запах его одеколона. Давление его твердого члена на внутренней стороне моего бедра. Царапанье жесткой бороды на моей шеей. Осознание того, насколько все это великолепно.

Он инициатор этой связи, но я тоже хочу заставить его чувствовать себя хорошо. Я подаюсь вперед на полдюйма, наши бедра почти сливаются с друг другом и из его рта вырывается низкое шипение.

— Черт, Мэгги.

Это не предупреждение, а протяжное восклицание удовольствия. Он в нескольких секундах от того, чтобы умолять меня сделать это снова. Мы как два магнита, соединившиеся в неизбежной связи. Эта химия, тепло от позднего утра и раннего вечера достигли пика сдерживаемой страсти, разрастаясь в двух дюймах свободного пространства между нами.

Этого недостаточно. В настоящий момент, я соединяю наши тела воедино, два человека становятся одним. Мои соски касаются его груди. Его рука переплетает наши пальцы. Наши бедра запутываются друг в друге и только обрывки одежды отделяют нас от полного единения. Это словно фрагмент пазла, идеально соответствующий месту.

— Так хорошо, когда ты рядом, милая.

Я цепляюсь за похвалу, ласка пробуждает какую-то потаенную часть внутри меня. Я промокла, такая чертовски мокрая из-за этого доброго, милого, сексуального мужчины. Мои пальцы перебирают его волосы, кожу головы, и Эйден издает рык.

— Если бы здесь не было никаких камер, — продолжает он, губами прожигая манящую дорожку вниз по поверхности моего горла, — если бы здесь не было публики, наблюдающей за нами…

— Что бы ты сделал? — спрашиваю я. Это побуждение и поощрение, толчок, чтобы заставить его быть конкретным в своих словесных поисках. Так мы и оказались тут изначально, исход о котором я ни капли не жалею.

— Я бы снял с тебя лифчик. Затем я бы спустил твои трусики, растягивая удовольствие, пока ты не оказалась бы обнаженной и в моей власти. Затем я бы поклонялся твоему телу. Обернул бы твои ноги вокруг своей шеи и зарылся лицом между твоих бедер. — Его большой палец ловит мою нижнюю губу, потянув ее вниз. — Я умираю от голода и хочу насытится тобой.

Я в шаге от того, чтобы взорваться. Я вся на нервах, в нескольких секундах от того, чтобы воспламениться, пока похоть и желание будоражат мой мозг.

— Тебе нравится мое тело?

Мне нужно услышать это снова, чтобы понять, что первый раз не был случайностью, и задумывалось так, чтобы мы оказались прямо здесь.

Эйден отодвигается для того, чтобы посмотреть на меня, а глаза при этом скрыты от посторонних глаз.

— Нет. Я чертовски сильно люблю твое тело. Оно заслуживает поклонения и восхищения. Эти бедра. — Он проводит руками по моим бедрам, цепляясь за пояс трусиков прямо возле моей кожи. — Твоя грудь. — Его глаза опускаются к бретелькам моего лифчика. Правая шлейка сползла вниз, оказавшись возле моего локтя. — Я хочу уложить тебя и изучать, Мэгги, запечатлевая каждую линию и впадинку, и изгиб в памяти, так чтобы я мог убедиться в своих догадках. Каждый дюйм в тебе прекрасен. И если бы ты была моей, я бы напоминал тебе об этом каждую секунду. Своими словами. Своими руками. Своим ртом. С помощью своих глаз. Непрерывно, до тех пор, пока эти слова не укоренились в твоей голове.

— Ты заставляешь меня хотеть забыть, что мы больше никогда не увидимся снова. — Я покачиваю бедрами, и Эйден утыкается лбом мне в плечо с тихим стоном, легкий звук который я подхватываю. Где-то щелкает камера. Где-то движется свет, переключаясь с яркого на темный, изменяя атмосферу. Где-то рушится еще один кирпичик, и еще, и еще, и еще. В мире семь миллиардов человек, а все, что я вижу — это он.

— Мне кажется, я нахожусь в нескольких секундах от того, чтобы поцеловать тебя, — шепчет он мне в ухо.

— Сделай это, — отвечаю я.

— Ты уверена?

— Да.

Никогда в жизни я не была так уверена в чем-либо. Одно-единственное слово, которое вот-вот все изменит. Его рот зависает над моим, ожидая, когда я отступлю.

Я не хочу.

Я наклоняюсь еще ближе, на расстоянии волоска от него. Мои губы расходятся в приглашении и проходят миллисекунды, прежде чем он врезается в меня, поглощая меня целиком.

Эйден Вуд целуется как одержимый, как человек, проживающий свой последний день на Земле. Этот поцелуй не нежен. Он грубый и дикий, торнадо конечностей, скрежет зубов, движения языков. Мои руки обвиваются вокруг его шеи, притягивая его ближе. У него вырывается смешок. Его левая рука проводит по моей щеке, а правая скользит под задницу.

Возникает искушение попросить его продолжать. Проскользнуть под материал трусов и увидеть, насколько я мокрая. Не останавливаться, а брать, брать и брать. Его рука перемещается с моей щеки к ребру, большая ладонь растянулась поверх по моему животу. Возможность, которая была предоставлена мне и я хватаюсь за это.

— Я не успеваю следить за твоей игрой.

— Нет? — спрашивает Эйден. — Тебя что-то отвлекает?

— Можно и так сказать. Если я не ошибаюсь, думаю, у тебя остался один вопрос. — Я отстраняюсь, чтобы посмотреть ему в глаза.

— И какой же он будет?

Никаких колебаний, никакой паузы, чтобы продумать, о чем он хотел бы спросить. Это происходит быстро, идея уже в его голове.

— Не хотела бы ли ты пойти ко мне домой после этого? Я не могу лгать и говорить, что не почувствовал ничего особенного между нами, потому что это было. И я не хочу, чтобы это все закончилось.

Вот и оно.

И так же быстро, как он спрашивает, я отвечаю.

— Да. Ты мне нужен, Эйден. Очень сильно.

Его рот перемещается к моею шее и обнаженному плечу.

— Ты должна знать, во что ввязываешься, если пойдешь потом ко мне. Я захочу большего. Всего. Все это, Мэгги. Всю тебя. Ты все еще хочешь сказать «да»?

Я киваю головой так быстро, что шею сводит судорогой.

— Да. Тысячу раз да.

— Слава богу. Мне нужно немедленно вытащить тебя из всей этой одежды.

— Но мы же договорились, что никаких отношений, верно?

— Точно. — Часть его смелости на мгновение исчезает, прежде чем он снова улыбается. — Одна ночь. Вот и все.

— Двадцать четыре часа, — предлагаю я.

— Даже лучше. Я приготовлю тебе ужин. А потом полакомлюсь тобой на десерт.

Мое лицо пылает. Мне приходится потрудиться изо всех сил, чтобы не скользнуть рукой вниз под нижнее белье. Чтобы хоть немного ослабить нарастающую там боль.

— Мне не нужен ужин, — мне удается выдавить из себя.

— Да, — твердо говорит Эйден. — Так и есть.

— Могу я сбегать домой и захватить кое-какие вещи? И мне нужно отправить твой адрес Лейси, чтобы она знала мое местоположение. Ну, знаешь, из-за всей этой переспать с незнакомцем истории.

— Конечно. Безопасность превыше всего. Я также дам тебе код от двери, чтобы он был у нее. Есть какие-нибудь аллергии?

— Нет.

Эйден усмехается и наклоняется вперед, прижимаясь к моим губам мягким поцелуем. Этот поцелуй трепетный, сладкий.

— Приготовься к лучшим двадцати четырем часам в своей жизни, Мэгги.