Чувство вины

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Вопрос этот так и преследовал Лауру во все последующие, нескончаемо тянувшиеся дни, пока не подоспела пора возвращаться в школу. Обсудить его было не с кем. Даже Джесс оказалась недостижимой — она воспользовалась небольшим промежутком между четвертями, чтобы уехать отдохнуть с мужем.

Да Лаура и не питала уверенности, что может довериться Джесс. В конце концов, она ведь сообщила подруге, что сопровождает Джулию, отправляющуюся навестить предполагаемых свекра со свекровью. И почти ничего не сказала о том, что и Джейк поедет с ними. А вообще говоря, присутствие Джейка можно было считать само собой разумеющимся, однако что подумает Джесс, узнав, что Лаура поехала с одним только Джейком?

В общем-то нетрудно представить, что она подумает, призналась себе Лаура. Что подумал бы в таких обстоятельствах любой другой человек? Что она ухватилась за первую же возможность занять место дочери?

Она не желала вникать в причины, по которым Джейк решил обманным путем заманить ее. Ей это казалось вполне очевидным. После безуспешного визита в коттедж он, по-видимому, распростился с надеждой вновь увидеться с нею, и представившаяся возможность показалась ему слишком удачной, чтобы ее упустить. Да и она, Лаура, облегчила ему задачу тем, что поверила заготовленной им лжи и не сказала ничего, способного смутить его родителей…

После возвращения в школу притворяться, будто ничего не случилось, стало легче. Здесь никто, кроме Марка, не знал, что она куда-то уезжала на уик-энд. Да и Марк не знал никаких подробностей. Она сказала ему только, что собирается провести время с Джулией.

Тем не менее как-то утром, застав Лауру в учительской, он спросил ее о поездке.

— Надеюсь, ты не потратила весь уик-энд на то, чтобы обслуживать Джулию, — сказал он, рискуя еще раз получить отповедь, однако на этот раз у Лауры не хватило смелости даже взглянуть ему в глаза.

— Нет. Не потратила, — сказала она, собирая учебники, чтобы покинуть учительскую. — Я… э-э… на самом деле очень приятно провела время. Хорошая… передышка.

— Ну и прекрасно. — К ее огорчению, Марк пошел к двери следом за ней. — Самое время ей послужить тебе — для разнообразия. Означает ли это, что вы теперь будете видеться чаще? Должен тебе сказать, мама считает, что вам это необходимо.

Лаура ощутила невольную вспышку раздражения, вызванного тем, что Марк обсуждает с матерью ее отношения с Джулией, однако она постаралась успокоиться. Если им больше не о чем говорить между собой, на что тут сердиться? Возможно, они искренне беспокоятся за нее. Во всяком случае, Марк. Насчет миссис Лит Лаура уверенности не питала.

— На самом… на самом деле Джулия, может быть, уедет работать в Калифорнию, — сказала она, не очень понимая, с чего ей пришло на ум сообщать ему об этом. Марк нахмурился.

— Ты имеешь в виду — фотомоделью? — спросил он.

— Да нет. — Лаура подумала, что, возможно, ей просто хочется сказать о планах дочери вслух, чтобы самой в них поверить. — По-моему, она решила стать актрисой. Ну, знаешь: кино и все такое.

Марк вытаращил глаза.

— Ты хочешь сказать, что она едет в Калифорнию в надежде, что ей удастся?..

— Нет, — Лаура вздохнула, уже сожалея, что открылась ему. — Не в надежде. Ее пригласили на кинопробы. Судя по всему, Дэвид Конти… — Дэвид Конти? — светлые брови Марка поползли вверх. — Она знакома с Дэвидом Конти?

Лаура почувствовала, что у нее начинается головная боль.

— Да, — устало сказала она. — Вроде бы познакомилась в Лондоне. А теперь мне…

— Дэвид Конти! — Марк еще раз повторил имя и покачан головой. — Бог ты мой! Интересно, как это ей удалось?

Лаура понимала, что на этом лучше бы и закончить. Она была не в настроении долго разговаривать, но Марк, сам того не желая, заинтересовал ее.

— А что? — спросила она, поддаваясь пробужденному им любопытству. — Кто такой Дэвид Конти? По-моему, я о нем никогда не слышала.

— Разумеется, слышала. — Марк наморщил лоб, явно пытаясь сообразить, как оживить ее память. — Помнишь, мы примерно с полгода назад смотрели фильм в «Галерее»? Помнишь? Господи, забыл, как он называется, но ему присудили премию в Каннах. Черная комедия, насчет сближения с Восточной Европой. Такой очень проблемный, как выяснилось, фильм. Как же он называется?

— «Общественные приличия»? — неуверенно подсказала Лаура, и Марк просиял.

— Ну да. Он самый. «Общественные приличия». Так вот, Конти был его продюсером — и не только его, конечно. Он, кажется, итальянец, хотя живет по большей части в Соединенных Штатах.

У Лауры пересохло во рту.

— Итальянец?

— Да, — кивнул Марк. — А что? Ты его там встречала?

— Господи, нет, конечно. — Но Лаура ощутила, как на ее щеках проступает предательский румянец. — Я… просто удивилась, только и всего. Джулия не говорила, что он итальянец. — А это так важно? — Теперь уже любопытство охватило Марка, но Лаура решила, что и так наговорила достаточно.

— Только для Джулии, — обронила она со всей беспечностью, какую смогла изобразить, и притворилась, будто выравнивает стопку учебников, которую держала в руках. — Мне правда пора. Третий класс, наверное, уже на головах стоит!

— Сходим куда-нибудь на этой неделе? — окликнул ее Марк, когда она устремилась по коридору. Лаура не очень охотно обернулась.

— Может быть. Но лучше на следующей, — сказала она, с трудом изображая извиняющуюся улыбку. — Я с этой поездкой совсем запустила домашние дела. Ты ведь знаешь, как выматывает работа по дому.

Тем не менее, поднявшись субботним утром, она почти пожалела, что не согласилась отправиться куда-нибудь с Марком. Уик-энд казался ей таким пустым и унылым, а домашние заботы были наименее привлекательной его частью.

Нельзя сказать, чтобы они требовали больших затрат времени. Вопреки сказанному ею Марку, после возвращения из Италии у нее было достаточно времени, чтобы привести дом в порядок. Пока не начались занятия в школе, только уборка и позволяла ей хоть чем-то заполнить день. Марк не мог знать, что последние две недели казались ей самыми длинными в ее жизни. Трудно было поверить, что всего четырнадцать дней назад она в нанятом специально для нее лимузине выехала из дому в аэропорт. Так много всего произошло за это время, включая и то, что она влюбилась в Джейка.

Лаура возилась в саду, когда услышала чьи-то шаги на дорожке, шедшей вдоль одной из стен коттеджа. Она никого не ждала. Она даже Джесс не стала звонить, потому что не хотела вдаваться в неловкие объяснения. Однако рано или поздно придется все рассказать подруге.

Она поднялась, закончив пропалывать грядку, и с некоторой опаской уставилась в ту сторону, откуда доносились шаги. Сердце ее на миг екнуло при воспоминании о той, другой субботе, когда здесь так неожиданно появился Джейк, но она почему-то была уверена, что на этот раз ее гостем будет не он. Шаги звучат слишком по-женски, отметила она. Конечно, это может быть миссис Форрест, хотя с чего бы ей.

И все же Лаура испытала потрясение, когда из-за угла дома появилась Джулия. Как ни странно, Джулия, оглядевшая мать с выражением смирившегося с судьбой человека, вовсе не выглядела недружелюбной. Напротив, казалось, что она вполне спокойна и довольна собой, а ее отношение к Лауре было, как обычно, слегка покровительственным.

— На что ты только похожа? — воскликнула она, немедля заставляя Лауру вспомнить о том, что на ней заляпанные грязью рабочие брюки и что липо ее залито потом. — Ты хоть изредка надеваешь что-нибудь… привлекательное?

Лаура замерла.

— Случается, — сказала она, чувствуя, как в ней поднимается раздражение. — Я работаю в саду, Джулия. Для этого обычно не наряжаются. Попробуй как-нибудь сама — и узнаешь.

— Нет уж, спасибо. — Джулия перебросила с одного плеча на другое большую зеленую замшевую сумку и состроила гримаску. Она щелчком сбила какое-то насекомое с юбки своего полосатого крепдешинового костюма и явно залюбовалась выставленной из-под короткого подола длинной, хорошей формы ногой. — У меня есть занятия получше.

— Правда?

Лаура обнаружила, что слово это против ее воли прозвучало отчасти цинично. — Да, правда, — сказала Джулия, сердито притопнув ногой. — Ну что, может, зайдем в дом и ты предложишь мне чашку чая, или как? Боюсь, я к тебе ненадолго. Завтра утром мне нужно быть в Лондоне. Но я решила повидаться с тобой перед отъездом.

— Отъездом? — замигала Лаура. — Каким отъездом?

— Назад в Лос-Анджелес! — воскликнула Джулия и отступила в тень дверного проема, скрываясь от яркого солнца. — Ты не получила мою открытку?

— Твою открытку? — Лаура, ничего не понимая, смотрела на дочь, пока не овладела собой настолько, чтобы проследовать за ней в дом. — А… да. Да, открытку я получила. — Она облизнула пересохшие губы. — Но я не… не…

— Я же писала тебе о Дэвиде, так? — несколько раздраженно перебила Джулия. — О Дэвиде Конти. Продюсере. — Она подчеркнуто четко произносила слова, словно разговаривая с умственно отсталым ребенком. — И о кинопробах говорила, когда звонила насчет поездки в Италию. Да, кстати, извини меня за эту историю. — Губы Джулии насмешливо скривились. — Хотя я все равно не думаю, что из меня могла бы выйти contessax[18]!

Лаура потянулась за чайником, но то было автоматическое движение. Она едва сознавала, что делает, и, лишь услышав шипение, поняла, что включила его, не налив воды.

Но разве не сама Джулия сказала ей, что собирается замуж за Джейка? — удивленно подумала она и сняла с чайника крышку, едва не ошпарив руку.

Именно такой смысл содержался в ее словах, впрочем, Лауре приходилось ошибаться и раньше.

— Ты меня слушаешь?

Обиженный тон Джулии напомнил Лауре, что она позволила себе слишком углубиться в свои мысли. Подавив смущение, она потрясла головой.

— Прости, — сказала она, придерживая загремевшие чашки, которые доставала из буфета. — Я просто… так удивилась, когда ты сказала, что… передумала.

— Передумала? — теперь уже Джулия удивленно наморщила лоб.

— Ну… да, — сказала Лаура, чувствуя, как по ее шее поднимается жар. — Я хочу сказать… ты же собиралась замуж за Джейка, верно?

Джулия фыркнула.

— А, вон ты о чем! — Она пожала плечами. — Я и не видела его с тех пор, как уехала в Штаты.

— Но разве…

— Ох, мама! — Джулию это уже начинало сердить. — Если ты не против, мне не хотелось бы говорить о Джейке Ломбарди! Скажем так, у нас с ним оказалось очень мало общего. Я ошиблась. Признаю. И хватит об этом.

Лаура закусила нижнюю губу.

— Но… я не понимаю. Я думала… разве ты не сказала, что он тот, кто тебе нужен?

— О Господи! — простонала Джулия. — Да разве ты не совершала ошибок? — Глаза ее блеснули. — Конечно, совершала. Как это мы забыли?

— Джулия…

— Ладно-ладно. Это был удар ниже пояса. Извини. Просто я от разговоров о Джейке Ломбарди становлюсь сама не своя. Я думала, что он влюблен в меня, если тебе так хочется знать. А он вовсе и не был влюблен. Вот и весь сказ.

— Не был? — Лаура сознавала, что рискует поссориться с дочерью, но необходимо было выяснить все до конца. — Но… он же пригласил тебя поехать с ним в Италию.

— Ты думаешь? — в голосе Джулии звучало сомнение. — Боюсь, приглашение исходило от его родителей. Во всяком случае, я не уверена, что он собирался довести эту историю с приглашением до конца.

— Как это? — Чайник кипел, но Лаура ничего не замечала.

— Да так. — Джулия присела к столу и подперла кулаком свое фотогеничное личико. — Понимаешь, Дэвид оказался троюродным братом Джейка или еще каким-то дальним родственником. Я думаю, что Джейк использовал эту возможность, чтобы сбыть меня с рук.

— Понятно.

Услышав наконец шум чайника, Лаура занялась приготовлением чая. Это ее немного отвлекло, но голова у нее по-прежнему гудела от того, что она только что услышала. Неужели Джейк действительно устроил для Джулии эти кинопробы? И приглашение в Италию с самого начала предназначалось только для нее, для Лауры?

— Да и староват он для меня, вообще говоря, — сказала за ее спиной Джулия, и Лаура обернулась. — Староват, староват, — задумчиво добавила Джулия, водя малиновым ногтем по сосновой столешнице. — Ты ведь, наверное, заметила, что он собой представляет, когда он был здесь. Указывал мне, что я должна делать, чего не должна. Таскал по этим древним памятникам!

Лаура заполнила заварочный чайник и водрузила его на подставку.

— Ты… ты говорила, что он старомоден, — решилась вставить она, — когда… когда звонила, чтобы сообщить, что он хочет… познакомиться со мной…

— А это была моя идея, — беззаботно откликнулась Джулия, наливая себе молока. — Я хочу сказать — он был самым привлекательным мужчиной из всех, каких я встречала. И самым богатым, если на то пошло. А я слышала, что для итальянцев очень важна семья. Ну и, зная, какой ты у меня домашний человечек, я сразу решила этим воспользоваться. Однако не сработало.

Лаура была потрясена.

— Ты хочешь сказать, что идея познакомиться со мной принадлежала не Джейку? И дело у вас вовсе не шло к помолвке?

— Да не говорила я ничего подобного! — негодующе вскинулась Джулия, увидев, насколько поражена ее мать. — Ну, может, намекала… — Голос ее немного стих — Во всяком случае, не понимаю, почему для тебя это так важно. Ведь не ты же осталась с носом, верно?

Но Лаура никак не могла успокоиться.

— Ты хочешь сказать, что, когда ты привезла сюда Джейка, вы не были любовниками?

— Любовниками? — насмешливо воскликнула Джулия. — Какие у тебя старомодные словечки, мама! Мы с ним не спали, если тебя именно это интересует. Хотя не понимаю, зачем тебе это? Тебя же это не касается, правда?

Лаура резко села. Это было уже слишком. Внезапно все, что говорил Джейк, обрело смысл, и ее охватила жгучая боль при мысли о собственной тупости. Но как она могла знать, что Джейк говорит правду? Она же мать Джулии. Разве не естественно было поверить собственной дочери? И все же это не умаляло ее вины перед ним. Она, хотела того или нет, оскорбила его. Каковы бы ни были его намерения, желал он именно ее.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Джулия удивленно смотрела на мать, и Лаура поняла, что, должно быть, выдала свои чувства. Но чего еще ожидать от нее, когда весь мир переворачивается вверх тормашками? — уныло подумала она. О Господи! Если б она только знала!

— Ты ужасно побледнела, — продолжала Джулия, хотя к участию в ее голосе уже примешивалось нетерпение. — Это, наверное, от работы в саду — солнце сегодня страшно печет. Знаешь, тебе стоит подумать о своем здоровье. Ты уже не так молода.

Лаура прерывисто вздохнула.

— Со мной все в порядке.

— Ну ладно… — (Убедить Джулию ничего не стоило). — Ты сама знаешь, что делаешь. Так что, ты не собираешься спросить, зачем я возвращаюсь в Калифорнию? Похоже, Джейк заботит тебя сильнее, чем успех моих кинопроб.

Лаура стиснула лежащие на столе руки. Соблазн объяснить дочери, почему это так, был очень велик. Но от старых привычек не так-то легко отделаться, к тому же Лаура по-прежнему не желала причинять дочери боль. Интерлюдия в Кастелломбарди останется ее тайной. Но переживание это, хоть и не связанное больше с чувством вины, которое Лаура постоянно испытывала по отношению к дочери, не стало менее мучительным.

Почти неделю спустя после визита дочери Лаура, вернувшись из школы, застала поджидающую ее миссис Форрест.

Минула еще одна длинная неделя, оживленная лишь тем, что летние каникулы стали на одну неделю ближе. На Лаурин взгляд, каникулы оставляли ей слишком много времени для размышлений о совершенных ею ошибках. Но она рассчитывала уехать куда-нибудь хотя бы на пару недель и цеплялась за мысль, что время лечит.

Однако стоило ей, открыв дверь, увидеть сидящую в гостиной миссис Форрест, как ее охватили дурные предчувствия. Что-то случилось, подумала она. Лаура чувствовала это. А выражение вскочившей на ноги миссис Форрест уничтожило последние сомнения.

— Что-нибудь с Джулией? — пересохшими губами спросила она, не способная придумать ничего другого. Должно быть, что-то с дочерью. Больше у нее никого нет.

— Нет… — миссис Форрест невольно шагнула к Лауре. — Вам звонили, миссис Фокс. Из этой… из Италии. Просили передать сообщение лично.

Колени Лауры подогнулись. Чтобы устоять, она потянулась к спинке кресла.

— Из… Италии? — кое-как выдавила она. — Но… я… кто?..

— Леди, миссис Фокс, — с готовностью пояснила уборщица. — Ее вроде зовут Ломбардия, так? В общем, она сказала, что вы ее знаете. Она просила вас позвонить. Сразу же.

У Лауры перехватило дыхание.

— Вы уверены?

— О да, — закивала миссис Форрест. — Она сказала «незамедлительно». Прямо вот это самое слово — «незамедлительно».

— Нет. Я хочу сказать — насчет имени? Вы уверены, что это была Ломбарда? — Лаура не отрывала глаз от миссис Форрест.

— О да, — миссис Форрест была тверда. — Это самое имя, в точности. Она и произносит его совсем как вы.

Миссис Форрест наклонилась и взяла лежавший у телефона блокнот.

— Видите, вот тут номер. Я уж постаралась, записала его в аккурат. Она сказала, прямо по нему и звонить. Вот чудеса-то, а? Чтоб можно было позвонить кому-то за столько миль.

Лаура кивала, но в мозгу ее мельтешили догадки о том, зачем матери Джейка понадобилось звонить ей. Ибо этой женщиной могла быть только София Ломбарда. Других Ломбарда женского пола Лаура не знала — кроме Люси, конечно.

Сжав губы, она постаралась придать своему липу небрежное, как она полагала, выражение.

— Что же, спасибо, миссис Форрест, — пролепетала она, бросая неловкие взгляды на телефон. — Я… э-э… я ей прямо сейчас позвоню.

— Ох… — Миссис Форрест была несколько разочарована. Она явно надеялась, что Лаура встревожится достаточно сильно, чтобы забыть о ее присутствии. — Так я, пожалуй, пойду, ладно?

Лауре удалось улыбнуться.

— Спасибо, что подождали меня, чтобы передать сообщение.

— А не хотите, чтоб я осталась? — с надеждой предложила миссис Форрест. — Вдруг новость какая дурная…

— Нет, я уверена, что все в порядке, — сказала Лаура с убежденностью, намного превосходящей ту, какую она испытывала. — Но все равно, спасибо.

Когда за миссис Форрест захлопнулась дверь, Лауре удалось немного совладать с дыханием. Но ненадолго. Зачем бы графиня ей ни звонила, она не стала бы делать этого, не будь на то важной причины. Да, но какой? Голова Лауры просто-напросто отказывалась работать.

На звонок Лауры ответила служанка, и, хотя по-английски она говорила кое-как, упоминания о графине оказалось достаточно, чтобы трубку вскоре взяла София Ломбарди.

— Лаура? — воскликнула она, и у Лауры, услышавшей облегчение в ее голосе, подогнулись колени. — Как я рада, что вы смогли мне перезвонить.

— Я… ну что вы. — Лаура опустилась на подлокотник кресла. — Э-э… чем я могу вам помочь?

— Вас не рассердил мой звонок? — озабоченно настаивала графиня. — Я понимаю, что вроде бы вмешиваюсь не в свое дело, но я просто не знаю, как быть.

— Да? — Лаура ошеломленно потрясла головой. — Право, что вы, тут и говорить не о чем.

— Вы так добры, — графиня вздохнула. — И все же я не уверена, что правильно поступила, позвонив вам.

Лаура старательно сдерживала владеющее ею нетерпение.

— Но почему? — спросила она, перебирая в уме тысячи различных причин для звонка. — Я… прошу вас… случилось что-нибудь неприятное?

— Можно и так сказать, — в голосе итальянки зазвучали горестные нотки. — Я… понимаете, тут с Джейком… С ним… несчастный случай…

— Несчастный случай!

— …и я очень боюсь, мне кажется, он не хочет поправляться.