Цифровой журнал «Компьютерра» № 164

Принуждение к альтруизму, или 451 градус политкорректности Василий Щепетнёв

Опубликовано 13 марта 2013

У меня порой болит голова. Частенько. Да почти всегда, когда я в городе. За городом не болит, но стоит въехать в невидимые ворота, под защиту невидимых стен Гвазды, начинает болеть. И не у меня одного: кого ни спрошу, отмечают ту же особенность. Виной ли тому работа сотен тысяч автомобилей на улицах, или электромагнитное излучение Башен терзает нас, или выбросы какой-нибудь тайной промышленности, или же это психосоматическая реакция на перенаселённое место – не знаю. Точно могу лишь сказать, что реагенты против льда не виноваты. В Гвазде никто никогда ничем химическим лёд не посыпает, даже песком редко, и всю зиму мы ходим с опаской. И то… В нашем отделении у двух коллег зимой случились переломы: поскользнулся, упал… Нет никаких реагентов.

Ладно, болит голова и болит. Когда просто, а когда с выраженными признаками мигрени, той самой, о которой в советском здравоохранении сложилась поговорка: «Мигрень – есть охота, а работать лень». В том смысле, что обойдёшься, дружок (или подруга), без больничного. Купи в аптеке тройчатку, и полегчает. Действительно, примешь таблеточку – и боль если не уходит совсем, то унимается. Когда наполовину, когда на три четверти. Часа три держится счастье. Потом другую примешь, а там и рабочему дню конец. Таблетки были могучие. Многокомпонентные, потому их так и звали «тройчатка», «пятерчатка», а коммерческие названия не буду вспоминать. Что предаваться бессмысленной ностальгии? Сегодня те же названия, да совсем другой состав. Потому что кодеин убрали.

Кодеин — не то чтобы наркотик, но может им стать – как каждый солдат носит в ранце маршальский жезл. И вот ударились наркоманы в прикладную химию. Купят таблетки, поколдуют над ними, и вместо кодеина получают дезоморфин, наркотик не из последних. Наркоману радость, аптеке прибыль, поставщикам героина сплошные убытки. Приняли закон: таблетки с кодеином продавать лишь по рецептам, а выдачу подобных рецептов строжайше контролировать. Особые бланки, особые журналы, прочие ступени контроля. И – как отрезало. Наркоманы-изменщики вернулись к героину, те, кто начал прямо с дезоморфина, тоже перешли на героин на радость наркобаронам. Аптекари пожали плечами: мы и на арбидоле неплохо зарабатываем. В общем, все довольны. Кроме тех, у кого болит голова.

В поликлинику за рецептом? Во-первых, одна мысль о наших поликлиниках вызывает головную боль. Во-вторых, а с чего это врач будет вам выписывать рецепт на таблетки с кодеином? Его действия в этом направлении строжайше контролируются. Хочется ему подвергаться дополнительным проверкам и подозрениям? Пропишет обычный парацетамол или парацетамол фирменный, от обычного отличающийся ценой и названием. И всё, следующий. Говорите, не помогает? А вы попробуйте, попробуйте. Придёте через месяц, поговорим. Не помогло? Тогда наступит очередь метамизола. Ибупрофена. Ацетилсалициловой кислоты. Учитывая, что каждый препарат продаётся под десятками фирменных названий, ходить больному не переходить.

А я, лично я, тоже врач? Ну, найду доктора, тот выпишет разок упаковку нужного лекарства, может, даже два раза выпишет. А потом – баста. Спокойствие дороже. Заметят же контролёры. Ещё и судить будут как организованную преступную группировку: один выписывает рецепты, другой реализует полученные препараты. Нет, пусть лучше болит голова, но болит на воле. И вообще, как можно думать о своей боли? Нужно думать о судьбах подсевших на дезоморфин. На весах Всемирной Заботы личная головная боль – ничто по сравнению с проблемами контроля над оборотом наркотических веществ. Или судьба наркотрафика вам безразлична, эгоисты с мигренью?

Правильные мальчики и девочки с первых лет своих слышат: думай о других! Идеальные мальчики и девочки с первых лет и думают о других. К сожалению (или к счастью), идеальных людей почти не бывает, но от этого только хуже. Думаешь о себе, а в душе грызёт: вот я какой нехороший! Вместо того, чтобы отдать свою конфету соседскому Ванечке, ем её сам! А на вступительных экзаменах в ответ на просьбу решить задачу соседке опять решаю свою! То ли дело Толик, который решил-таки задачу соседке, а сам остался за бортом университета. Пусть ему сейчас трудно, зато потом воздастся.

Но это приемлемо. Сам захотел, сам и решил. Но когда тебя принуждают поступиться чем-либо в пользу другого, невольно думаешь: почему этот другой милее стране, чем я? И милее ли вообще? В социалистическом прошлом хронические нехватки всякого рода необходимых вещей объясняли просто: «Лузаминам пошёл по социалистической дорожке, нужно помочь. Оружие отправить, технику, припасы. А ты перебьёшься. Вот наступит всеобщая победа коммунизма, тогда и тебе, глядишь, зубы полечим без боли и надолго. А пока терпи. В Лузаминаме не то терпят».

Попробуешь возразить, тогда с ехидцей спросят: «Может, тебе и советская власть не нравится?» Сегодня всеобщей победы коммунизма не ждут. И советскую власть не вспоминают. Что толку? Сегодня всякий может безбоязненно сказать: «Не нравится мне советская власть». Или, если духом крепок, – «нравится, немедленно верните». Что тогда?

И в ход идут другие аргументы: мол, ради тебя же стараемся. Ты глуп, эгоистичен, недальновиден, потому молчи, исполняй и благодари судьбу, что дала тебе прозорливое начальство.

Стремление к истине требует добавить, что стеснения сегодня и редки, и необременительны. Если не страдаешь мигренями, то порой неделями живёшь, не ощущая принуждений к альтруизму. Пистолет не дают приобрести? И носить скрытно? А разве часто в жизни нужен пистолет? Раз в году, редко два. Что ещё? Да, в аэропортах досматривают, гадко и противно, но зато в поездах, троллейбусах и метро – не досматривают, что показывает: заботятся не о пассажире, а об авиалайнере. Что ещё?

Я начал вспоминать, но на ум вдруг пришло прежнее, из девятнадцатого века: «Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить!»

Эти слова обыкновенно подаются как квинтэссенция индивидуализма. Вот до чего можно дойти, если думать только о себе, своём благе и своих удобствах. Каков каналья, а? Ради привычки пить чай готов пожертвовать целым светом!

Но не доверяйте цитатам, читайте первоисточники. В данном случае «Записки из подполья» Фёдора Михайловича Достоевского. Тогда станет ясно, что речь идёт о праве человека быть самим собой. Человека несчастного, хотя и грязненького. Не героя.

Велико ли преступление – пить чай? Да у меня, может, ничего более в жизни и не осталось приятного, кроме чаепития! Ежели мироустройство не устоит перед подобным деянием, то чего оно стоит, подобное мироустройство?

Если построение социализма в Лузаминаме не давало отечественной медицине в целом и общедоступной стоматологии в частности идти в ногу со временем, то пусть строят, как могут, без нас – такой вывод мог бы сделать герой Достоевского, живи он век спустя.

А полтора века?

Как далеко можно ограничивать меня, заботясь об интересах других людей? Изъять из школьных библиотек сказку о трёх поросятах: мусульманам свиньи противны. То ж и с «Геком Финном» Твена: негры, пардон, афроамериканцы недовольны. Теперь вот насчёт запрета папы и мамы поговаривают, пока, правда, только слов. А там и шахматы запретят, новогоднюю ёлку, собрание сочинений Ленина…

Помните роман Брэдбери, в котором пожарные жгут книги? Думаю, что в романе описано отнюдь не тоталитарное общество, нет. Оно, общество, похоже на наше, а разве у нас тоталитаризм? Книги жгут во имя политкорректности, поскольку каждая книга кого-нибудь да задевает. Мусульман, христиан, иудеев, атеистов, белых, чёрных, жёлтых… Книга об охоте ненавистна покровителям животных, книга о вкусной и здоровой пище – поклонникам здоровых диет. Фраза «вор должен сидеть в тюрьме» раздражает и матёрого уголовника, и матёрого министра. Учебники ненавистны двоечникам, марксистская литература – буржуазии, буржуазная – марксистам. Чтобы уничтожить источник раздора, расового, религиозного, интеллектуального и прочих, решили книги-то и сжечь, как запретили «пятерчатку» во имя всеобщего блага. Хотя, наверное, по рецептам книги можно было читать и в мире Брэдбери.

Да только получить тот рецепт и сложно, и опасно: получишь метку «склонен к употреблению наркотических веществ», и есть вероятность, что по выходе из аптеки ли, или из библиотеки тебя возьмут под руки и доставят в отделение. План по борьбе с нарушителями копирайта выполнять.

Нет, скажите вы? Да, отвечу я. И только время нас рассудит.

К оглавлению

Математика как ресурс: На каком наследии работает отрасль информационных технологийМихаил Ваннах

Опубликовано 12 марта 2013

Наша страна экспортирует практически только два вида высокотехнологической продукции, только два вида того, что делается руками и мозгами. Это оружие и программное обеспечение. С 2002 года экспорт ПО вырос (по данным исследования ассоциации РУССОФТ) в 11,71 раза. Поставки оружия на внешние рынки тоже выросли, но меньше чем втрое.

Итак, две отрасли. Оружие и программное обеспечение. Почему только они?

Ну, начнём с оружия, как с более традиционного. Тут дело именно в традиции. Вооружение – вещь крайне консервативная. Не знаю, сохранились ли ныне, после небезызвестных реформ, в отечественной армии орудия с так называемой «однопроцентной глубиной нарезки», но в конце советской эпохи они служили, и из них вполне можно было стрелять снарядами русских орудий образца 1877 года, с парой медных ведущих поясков. (Кстати, это память о давнишнем экспорте оружия – от прусского Круппа в Российскую империю…) Дальше были колоссальные государственные инвестиции в оборону. И при царях, и при большевиках. Генерал от артиллерии Маниковский, начальник Главного артиллерийского управления Российской империи и начальник Артиллерийского управления Красной армии, перекинувший мост между эпохами. Индустриализация тридцатых с её чудовищными усилиями и жертвами, направленная на подготовку к следующей войне. Послевоенное восстановление и направление развития промышленности, о котором В.В. Шлыков говорил как о «структурной милитаризации».

Но ресурсы роста экспорта вооружений, видимо, невелики. Экспорт тут вторичен от госрасходов. Заказываешь систему оружия для своей армии и потом, после перевооружения, продаёшь её союзникам и нейтралам (относительно тебя – нейтралам), дабы разложить цену разработки на максимальное число образцов в серии, сэкономить деньги в бюджете и кармане налогоплательщика. А что мы найдём, набрав в поисковике «Министерство обороны»? Ага… «Амазонки», число комнат, меха-бриллианты, электронные ошейники, употребление 51-й статьи Конституции для отказа от дачи показаний… Ну, Сергею Кужугетовичу не привыкать к чрезвычайным ситуациям, но это, в любом случае, очень надолго…

Теперь посмотрим, почему из хайтека у нас быстро растёт только софтописание. Почему программист может, а конструктор и проектировщик – нет? Ведь отечественная оборонка всегда отличалась именно оригинальностью проектов, компенсирующих убогость доступных технологий… А сегодня в условиях мирового рынка технологии доступны все, покупай и пользуйся!

Ага, доступны… Но по какой цене? Вот пришла инженеру идея, задумал он спаять «мормышку» в её воплощение… Нужны детали, приборы. Wired как-то, перечисляя вехи хайтека, отметил среди них открытие в 1921 лавки радиодеталей Radio Shack (ныне RadioShack Corporation — американская франшиза магазинов электроники). Сравните ассортимент и цены с доступным в нашей стране, и вы поймёте, почему в одних странах может возникнуть феномен «гаражно-разработанной электроники», а в других – нет… Да и в гаражах у нас холодно большую часть года. Есть в хозяйстве специфический инструмент — фомка размером с лом. Когда среди гаражных блоков мечется горлинкой законная жена, а из ворот синенький дымок тянется, берётся эта штука, и выламывается ею внутренний запор. А там, в машине, муженёк со змеёй-разлучницей, тёплые ещё, благодаря печке… Мороз! Климат! И с производством те же проблемы. А есть ещё транспорт… А в мире программного обеспечения – благодать! Расходы на тиражирование — практически нулевые. Информация легко летает от создателя к потребителю, принося вполне реальные (смотрим таблицу выше) деньги. Вот уж, действительно, овеществлённая сила мысли. Широчайшие горизонты для роста! А посмотрим, так ли это…

Ну, как давным-давно выяснил иностранец из анекдота, дети у нас получаются хорошие. То есть основа – биологический компьютер – место иметь будет. (То, что компьютер этот со времён ранних кроманьонцев прошёл даунгрейд, пока опустим…) А дальше – дальше этому компьютеру нужен софт. Его надо набить структурированной информацией; мы отличаемся от троглодитов тем, что образованней их, а не умней. Для этого существует, как когда-то выразился Максим Отставнов, машина Коменского. Уникальная технология массового обучения, созданная западной цивилизацией. Ну а какие знания прежде всего нужны для разработок программного обеспечения? Да математика! И как же дело обстоит с ней?

Ну, с математикой всё хорошо, как и говорил герой «Возвращения со звёзд». «Работы Абеля и Кронекера сегодня так же хороши, как четыреста лет назад, и так будет всегда. Возникают новые пути, но и старые ведут дальше. Они не зарастают. Там… там — вечность. Только математика не боится её». Но вот как преподать прелесть математики маленьким приматам?

«Машина Коменского» использовала технологию печатной книги. Сами же работы Яна Амоса можно рассматривать как «метаучебники», учебники учителей. Много позднее издание методической литературы станет индустрией. У нас это совпало с модернизацией советского периода истории. Появляется журнал «Математика и физика в средней школе». Первый номер. Сдан в производство 31/III 1934. Подписан в печать 10/V 1934. Цензор (как без него!) – Уполномоченный Главлита №Б-37427. Тираж – 15 000 экземпляров…

1935 год. Тираж — уже 25 000. В первой книжке журнала за этот год статья научного сотрудника И. Касаткина из Москвы «Тяжёлая вода» – за десятилетие до того, как атомные технологии начнут определять Большую Политику и ход истории. (В конце статьи упоминаются опыты Курчатова и Синельникова в Ленинграде, которые мы назвали бы попытками термоядерного синтеза, – о чём-то подобном недавно мы читали в «Компьютерре».)

Первая книжка за 1936 год. «Математика и физика в школе». Тираж 32 100. Открывается материалом в память К.Э. Циолковского, с подробным описанием его проектов. Дальше доцент В. Молодший обсуждает вопрос «Истинна ли геометрия Лобачевского?», органично затрагивая вопросы философии.

Год 1937. Издание специализируется: «Математика в школе». Тираж слегка снижается – до 30 000. Открывается книжка панегириком в адрес сталинской Конституции. Но после него идёт материал великого польского математика Альфреда Тарского «Теория длины окружности в средней школе». Который крайне интересно читать и сегодня… К началу войны тираж поднимается до 44 500…

1946 год. Возобновление выпуска после четырёхлетнего перерыва. Тираж — 20 000 экземпляров. (Население СССР тогда составляло 170 млн человек…) Рассказы о топологии, полной математической индукции, тригонометрии у древних греков. 1950 год. Тираж — 21 200. В первой книжке, на с. 53, — репортаж Ф. Мидлера с выставки счётных машин! 1951 год. Тираж — 50 000, превосходит довоенный, веха в восстановлении страны. Но страна жила бедно – описывается самодельная школьная астролябия. Потом тираж растёт, в 1962-м статья «О механике космического полёта», мечты Циолковского воплотились в железо… В 1964-м — «Элементы анализа и синтеза простейших автоматов в школьном курсе математической логики», в 1967-м описание «машин Поста»…

Ну а потом были перестройка, приватизация, первоначальное капиталистическое накопление… Журнал «Математика в школе» выходит и сейчас. Тираж — 10 500 экземпляров. Меньше, чем в 1934 году. Меньше (даже относительно к численности страны), чем после истребительной войны… Предположить, что учителя перешли на планшеты, нельзя. В Сети легко находится сайт педагога, выложившего (явно на энтузиазме) подшивку журнала – там так же легко находится письмо от правообладателя, которое вместо подшивки… Так что вердикт прост: в самом благоприятном (с точки зрения экономики) за последний век российской истории году образованию уделяется крайне мало внимания. А ведь вот что пишут специалисты про Китай: «В области программирования наши соседи отстают весьма прилично, лет на 8–10. Я лично видел в пекинском Z-парке, этом «китайском Сколкове» с уклоном в ИТ, объявления о вакансиях программистов на Java». И почему это отставание? Одна из причин в том, что у нас ещё недавно серьёзно учили математике, а сейчас это – в далёком прошлом. Амортизация знаний неизбежна… А вместе с ней неизбежно сократится и ресурс, на котором ныне работает ИТ-отрасль…

К оглавлению

Голубятня: Праздник на нашей улице, или Фактура, столь редкая для софтверных обзоров Сергей Голубицкий

Опубликовано 12 марта 2013

Посмотрите, как составляется большинство кинорецензий: дают краткий пересказ сюжета, поминают премии, если таковые были, хвалят/ругают игру актеров, разбавляют всё это двумя-тремя предложениями из биографии режиссера, под конец привинчивают вердикт — отстой либо смотреть обязательно.

Посмотрите, как пишется большинство обзоров компьютерных программ: дают несколько скриншотов, воспроизводящих основные окна интерфейса, перечисляют набор функций из списка, составленного разработчиком, хвалят/ругают за быстродействие, разбавляют всё это двумя-тремя предложениями о прочих трудовых достижениях софтодела, под конец привинчивают вердикт — отстой либо качать обязательно.

Похожесть возникает не от близости материй киноискусства и компьютерного программирования, а от универсального устройства человеческого механизма, априорно настроенного на прохождение пути наименьшего сопротивления. ТАК описать фильм и ТАК представить компьютерную программу ПРОЩЕ ВСЕГО. Именно по этой причине 90 % кинорецензий и софтверных обзоров составляются в воспроизведенном выше ключе.

Нужно, однако, понимать, что путь наименьшего сопротивления — это не упрёк или, там, констатация особой лени. Это норма. И у Старого Голубятника нет ни малейших оснований натягивать на себя белый фрак. Так я, собственно, и не натягиваю: мой персональный мейнстрим слагается из точно такого же — упрощенно-облегченного — алгоритма подачи материала читателям. Я это искренне осознаю и пытаюсь по мере сил и способностей разбавлять тоску предмета непрозрачной семантикой своего текста (в этом, кстати, заключена суть культур-повидла, а не в сюжетных девиациях от софтожелеза).

Бывают, однако, счастливые исключения. Бывают сюжеты, которые открываются автору не просто оригинально, но и бесконечно конструктивно. Иными словами, та или иная компьютерная программа дает повод для демонстрации экстраординарной функциональности, не описанной в «рекламном списке разработчика» прямым текстом. Уж не знаю, что за это благодарить — счастливый случай или излишнюю скромность разработчика-программиста, но при любом раскладе я испытываю огромная радость всякий раз, когда появляется возможность предоставить читателям эксклюзивную информацию. Тем более, если эта информация не только полезна в практическом отношении, но и уникальна (в том смысле, что ни в какой другой компьютерной программе вы не найдете аналогичной функциональности).

Сегодня как раз тот самый «праздничный» случай. В декабре 2012 г. я представил читателям весьма полезную программу — Fopydo («Fopydo и Cubica«). Она бесплатна и реализована как для платформы Windows, так и для Mac OS X. Написал Fopydo польский программист Томек Вардега (правда, живет, похоже, в Соединенных Штатах).

Основное назначение Fopydo — создавать PDF-файлы, используя в качестве исходного материала сканированные документы, рукописные заметки, рисунки, факсы, фотографии и т.п. Скармливать Fopydo можно что угодно: хоть готовые файлы из папок, хоть директории целиком, хоть снимки напрямую из цифровой камеры, хоть изображения прямо со сканера, хоть другие уже существующие PDF-файлы.

Тогда, в начале зимы, передо мной стояла конкретная задача — послать матушке по электронной почте как можно больше фотографий. Традиционных вариантов два: либо приаттачить к письму каждую картинку отдельно, либо предварительно упаковать каким-нибудь ZIP-ом или RAR-ом.

Последний вариант отпадал сразу — распаковка архивов не входит в перечень компьютерных умений моей матушки. Первый вариант неудобен, потому что сохранять 20 фотографий по отдельности, а потом искать их на жестком диске — это процедура, нарушающая стройную картину мира, в котором «компьютер — это набор иконок на экране (= рабочем столе), по которым можно кликнуть для запуска Скайпа или открытия браузера».

Короче говоря, Fopydo позволила мне за пару минут создать один cверхкомпактный PDF-файл, наполненный фотографиями, который я закинул на облако, а матушка просто открыла его на своем рабочем столе (на котором я предусмотрительно создал шорткат для ее персональной директории в Дропбоксе).

Самая поразительная фича Fopydo — это эффективность компрессии: из 15 мегабайтного массива фотографий программа сделала фотоальбом безупречного качества размером в полмегабайта. Об этом я и рассказал читателям.

Оказалось, что это не конец истории. В минувшие выходные мне пришлось решать рутинную задачу, казалось бы, совершенного иного плана. Моя цифровая библиотека пополнилась очередной электронной книгой, созданной в формате DJVU. Формат этот замечательный и не случайно я посвятил ему в свое время несколько «Голубятен». К тому же для различных мобильных платформ сегодня существует много отличных программ, способных быстро и эффективно обрабатывать эту экзотику. Остается лишь сожалеть, что DJVU так и не удалось потеснить PDF с рынка и этот формат так навсегда и остался той самой экзотикой, которая рано или поздно обречена на вымирание и забвение.

Как бы там ни было, хранить, и тем более — читать, электронный книги в DJVU я не люблю, поэтому сразу конвертирую их в PDF (благо экспорт можно произвести внутри самой моей любимой читалки — DJView). Поскольку OCR-слой отсутствует практически во всех сканированных и отлитых в DJVU-формат книгах, размер моего PDF-файла получился традиционно непристойным — 85,9 мегабайта. При том, что DJVU-исходник весил всего 1,6 мегабайт! Согласитесь — не комильфо.

Задача «облегчения» PDF-файлов возникала у меня испокон веков. Я перепробовал десятки способов, задумываясь, в первую очередь, об автоматизации процесса, либо — на худой конце — выработки такого алгоритма, который бы позволил поставить на поток подобное преобразование ( PDF-файлов «хорошо под 100 Мб» у меня в библиотеке скопилось 10148!).

Увы, ничего стоящего и постоянного подобрать не удалось. Самое мое последнее открытие — программа PDF Squeezer, предназначенная специально для сжатия, — показала жалчайшие результаты. Какие — вы сейчас узнаете, поскольку я буду использовать PDF Squeezer в качестве эталона для сравнения. Сравнивать же мы будем с всё той же самой Fopydo, которую совершенно неожиданным образом мне удалось прикрутить к решению поставленной задачи.

Мы будем оценивать с вами работу программ по двум критериям: качество изображения страниц и размер файла.

Поглядите, как выглядит исходник книги в формате DJVU (открытый в программе DJView):

Я специально выбрал самую сложную и разнообразную в графическом отношении страницу. Напомню, что размер файла в исходном формате DJVU — 1,6 Мб.

Вот как выглядит тот же исходник, преобразованный средствами DJView в формат PDF (выведен на экран Adobe Acrobat XI Pro):

Размер файла — 85,9 Мб. Визуальных потерь нет никаких, поэтому будем использовать эти скриншоты в качестве эталона.

Смотрим теперь на работу PDF Squeezer. Программа эта с сильно выраженной претензией на профессиональность, поэтому в ней предусмотрены настройки разрешения PDF. Начинаем с самого низкого — 50 DPI:

Размер файла 5,4 Мб, но смысла в нем нет никакого, потому что читать это, сами понимаете, физически невозможно.

Повышаем разрешение до 75 DPI:

Размер файла — 11,1 Мб. Результат по-прежнему неприемлемый.

Повышаем разрешение до шаблона «150 DPI Low Quality»:

Размер файла 15,5 Мб. Это первый результат, который с большой натяжкой можно считать удовлетворительным. Читать этот текст в принципе можно, хотя до исходного качества ему как до луны.

Повышаем разрешение еще выше — до «150 DPI Average Quality»:

Здесь уже все совсем прилично, однако размер файла полностью перечеркивает весь практический смысл — 36,2 Мб. То есть PDF Squeezer сжал исходный файл всего лишь чуть больше, чем в два раза.

Дальше продолжать эксперименты с PDF Squeezer не стал (в программе есть шаблоны и на 300 и на 600 DPI), поскольку очевидно, что улучшение качества будет сопровождаться дальнейшим увеличением размера файла. Зачем это делать, если 36 Мб — уже неприемлемо?

Полностью разочаровавшись в PDF Squeezer я вдруг вспомнил про Fopydo. Теоретически программа должна с легкостью справиться с поставленной задачей, поскольку на входе у нее предусмотрены не только изображения, но и PDF-файлы (DJVU, к великому сожалению нет: Томек, если Вы меня читаете — нужно непременно добавить :).

PDF Squeezer ужимает исходные файлы очень быстро — буквально за 5-10 секунд. У Fopydo на полное выполнение цикла ушло 7 минут. Медлительность понятна, поскольку у программы совершенно иной алгоритм: сначала она разбивает исходный PDF на множество JPG-файлов (по одному на каждую страницу книги). Затем ужимает и компилирует в новый PDF-файл.

Вот, что у меня получилось:

Чисто физически размер страницы получился больше (при том же 100-процентном воспроизведении документа в Adobe Acrobat), поэтому я предлагаю еще один скриншот — с уменьшенной страницей PDF-файла, созданного Fopydo, для того, чтобы вам было проще и наглядней сравнивать ее с результатами PDF Squezeer:

Для сравнения рекомендую использовать скриншот преобразования по шаблону «150 DPI Average Quality», поскольку этот результат, единственно сопоставимый по качеству. На мой взгляд Fopydo выполнила свою работу лучше, причем по всем без исключения показателям (от контрастности до алиасинга).

А теперь самое главное: размер PDF-файла, созданного Fopydo, всего 6,6 Мб! Напомню, что «150 DPI Average Quality» хуже и качеством, и размером (15,5 Мб).

Для чистоты эксперимента привожу скриншот PDF-файла, полученного с помощью процедуры «Оптимизации для интернета и мобильных устройств» средствами самого Adobe Acrobat XI Pro:

Качество изображения, конечно, отличное, зато размер файла просто неприлично озвучивать — 67,8 Мб (исходник был 85,9 Мб).

Вот такая замечательная и полезная штука — эта Fopydo. Кстати, программа получила в последнем обновлении — версия 2.9 — существенный face lifting: теперь она уже не шокирует своей юниксоидной инопланетностью и не оскорбляет тонкие чувства эстетствующих маководов (меня лично она и раньше не оскорбляла, хотя и удивляла полным несоответствием представлениям о красоте, принятым в нашем палисаднике).

Так выглядит интерфейс извлечения изображений:

Так — сборка множественных JPEG-файлов:

 Это — окно настроек для создаваемого PDF-файла:

Заключительный аккорд: вчера узнал, что Томек Вардега создал специальную установку (подставку) для сканирования документов и книг любым мобильным устройством (планшетом, смартфоном, цифровой мыльницей и т.п.) и выставил ее на Кикстартере, укомплектовав программным обеспечением (той самой универсальной Fopydo):

Проект собрал за 2 дня 805 долларов. Для запуска производства требуется 50 тысяч, так что мне остается пожелать блестящему программисту успехов и процветания!

Сегодня вторник и по традиции должна идти наша супервикторина, в которой мы разыгрываем суперприз от Supersmoke — подарочную модель электронной сигареты Cubica CC:



Напоминаю комплектацию лучшего подарка вашим близким и друзьям, страдающим от тяжкого курительного недуга:

Сигарета Cubica — 2 шт.(чёрная и белая) USB зарядное устройство для аккумуляторов Cubica — 1шт. USB сетевой адаптер — 1шт. Сменный нагревательный элемент для клиромайзеров Cubica 2.5 Ом — 7шт.(две шт. непосредственно в сигаретах) Инструкция на английском языке — 1шт.(на сайте SuperSmoke.ru можно скачать инструкцию на русском языке).

Незадача у нас, однако, такая, что никто из читателей так и не сумел угадать язык из предыдущей викторины! При том, что я был абсолютно уверен: угадает сразу и быстро множество читателей. Там же всё очевидно и всё лежит на поверхности. Требуется лишь соединить воедино два логических суждения. Ну что вы в самом деле! Когда узнаете, что это за язык (и КАКОЕ символическое значение имеет этот язык! — подсказка, между прочим:), устыдитесь своей недогадливости.

Ладно, вот вам еще одна подсказка: на этом языке снят даже фильм! В общем слушайте еще раз аудиоклип и немедленно отвечайте на вопрос: «На каком языке в нем разговаривают?».

Ответы присылайте, как обычно, на sgolub@computerra.ru. Желаю удачи!

PS. Подводить итоги викторины будем в пятницу — в следующей «Голубятне». Настоятельно рекомендую подписаться на мой твитер @golubitsky, чтобы не присылать мне правильные ответы на квиз после того, как их уже угадали сотни других читателей. В твитере я анонсирую появление «Голубятен» с квизом (равно как и все остальные свои статьи, которые выходят на других порталах) практически в реальном времени. Если уж вы не отгадаете, то по меньшей мере не станете сожалеть о том, что банально опоздали с ответом.

К оглавлению

Тень Рикардо: Чему биржевик и мыслитель былых времён может научить нас в информационную эру?Михаил Ваннах

Опубликовано 11 марта 2013

Есть златочеканное, пера Марка Твена, перевода Нины Дарузес, определение деловой журналистики – «Кто стряпает тяжеловесные передовицы по финансовым вопросам? Люди, у которых никогда не было гроша в кармане.». А вот великий экономист Давид Рикардо (1772-1823) к числу таких виртуозов пера не относился. Да и в университетах не обучался.

Мальчика из португальско-еврейской семьи, перебравшейся в Великобританию через Голландию, с детства готовили к практической деятельности. С четырнадцати лет он уже начал помогать своему отцу-брокеру в торговых и финансовых операциях, а к шестнадцати самостоятельно справлялся с биржевыми сделками. (Со времен возвращения в Англию при протекторе Кромвеле «Dutch Jews» играли важную роль в денежной сфере страны.)

Но вскоре в многодетной еврейской семье забурлили страсти почище шекспировских. Двадцатиоднолетний Давид влюбился в Абигайль Делволл из семьи квакеров. Отец изгнал его, а мать до конца жизни с ним не разговаривала. Однако у смышленого юноши был уже собственный капитал в восемьсот фунтов, позволивший, переменив религию на унитарианство (как Ньютон, как химик Пристли) вступить в брак и зажить своим домом. Удачные операции на бирже позволяли дому этому становится все богаче и богаче. И вот в двадцать семь лет Рикардо заинтересовался экономической теорией, прочтя на отдыхе в Бате книгу Адама Смита «Богатство народов».

Ну, об Адаме Смите знают все. Хотя бы из строк Пушкина. И отечественные реформы девяностых годов прошлого века были вдохновлены именно идеями этого экономиста восемнадцатого столетия. Была надежда, что хоть все и начнут стремится к своей корысти, но невидимая рука рынка возьмет, да и дружно направит социум к общему благу. (Кстати, примерно таких взглядов придерживаются и поныне либералы, что системные, что оппозиционные.)

Но практик Давид Рикардо был куда проницательней преподавателя и чиновника Смита. Он из своих ежедневных занятий понимал, что не суть важно, сколь велико богатство общества. Важно, кому из этого богатства сколько достанется. И, в отличие от Смита, взиравшего на социум, как на дружную семью, Рикардо легко обнаружил в нем существование враждующих друг с другом лагерей. И не по религиозным мотивам – это так, флер, мировые вероисповедания обычно не призывают к резне…. Суть всегда в хозяйственных интересах! Которые различны у различных групп людей.

Взгляды свои, отточенные в постоянных спорах с Томасом Мальтусом, с которым он был дружен, Рикардо изложил в вышедшей в 1817 году работе “On the Principles of Political Economy and Taxation” («Начала политической экономии и налогового обложения»). Ей было суждено стать одной из книг, определивших историю человечества.

Рикардо выделил в обществе три класса, разделив их по природе дохода. Землевладельцы, живущие на ренту. Капиталисты, получающие прибыль. И рабочие, живущие на зарплату. И опытный биржевик блистательно показал, что интересы этих классов противоположны. Посмотрим на классы поподробнее. Ну, пролетарии в ту пору влиянием не пользовались. А вот промышленники и землевладельцы оформились во влиятельные партии. Причем – партии враждебные!

Правда, во времена Адама Смита этой враждебности не было. Породил ее (сугубо по Мальтусу) рост населения Британии. При Смите Англия экспортировало зерно. Потом – население выросло, и при Рикардо страна уже импортировала, несмотря на некоторый рост урожайности. А власть была в значительной степени в руках землевладельцев. И они, заботясь о продовольственной независимости и безопасности Соединенного Королевства, вводили на импорт крайне высокие, практически заградительные тарифы. Внутренние цены возросли вчетверо. Рентабельность землевладения стала столь высока, что, скажем, ферма в шотландском графстве Ист-Лотиан приносила владельцу 56% на вложенные средства; довольно типичный участок земли приносил 88 фунтов прибыли в 1790 году, 121 фунт в 1803-м и 160 фунтов в 1813 году. (Elie Halevy, “England in 1815”, N.Y., 1949, p.229) Все знакомые с хозяйственной жизнью сходились в том, что за четверть века рента удвоилась!

А в 1813 году ситуация вышла из под контроля. Неурожай привел к тому, что бушель зерна стал стоить 14 шиллингов, двухнедельную зарплату рабочего. Парламент прореагировал предложением повышения пошлин на зерно, дабы высокие цены стимулировали его производство (ничего не напоминает?). И наиболее пострадавшими от этого, по мнению Сити, оказались предприниматели. Работникам они все равно должны были платить столько, что бы те могли прокормить свои семьи. (В смысле – корка хлеба, и не пенса больше!) Но прибыль, ради которой и затевалось капиталистическое производство, утекала к землевладельцам. Обеспечивая им роскошную жизнь и политическое влияние.

Именно это и позволило Рикардо сформулировать в своем гениальном труде, что «Интересы землевладельцев постоянно противоположны интересам всякого другого класса общества». Обратим внимание, писал это не пролетарий какой. Рикардо был одним из успешнейших дельцов Англии. Кто-то сражался на полях Ватерлоо – даже победившие мало что с этого получили, а уж раненные были обобраны и добиты местными жителями… Рикардо же торговал английскими военными бумагами с немалой прибылью для себя. Когда он решил отойти от дел, его состояние по современным меркам можно было оценить в пределах от сотни до нескольких сотен миллионов современных долларов США. (Ну, и понимание паразитической роли землевладельцев не мешало ему самому стать помещиком, приобретя Гэткомб Парк, ныне имение королевской семьи…) Авторитет Рикардо был крайне велик – когда он стал Членом Парламента от ирландского «гнилого местечка» Портарлингтон, представляя партию вигов, то даже землевладельцы-тори постоянно просили его выступать в Палате Общин, объясняя вопросы хозяйственной жизни… Кстати, в Парламенте Рикардо защищал гонимых католиков, хотя он, иудей по рождению, не мог не помнить зверств Инквизиции… И больше века спустя штурман субмарины Л-2 Алексей Лебедев напишет о матросах «Опричника»:

Вполне в духе понимания классов по Рикардо…

А теперь вернемся к современности, к миру хайтека. Вот таблица соотнесения экспорта программного обеспечения и ВВП страны, которую мы приводили в колонке Зеркало цифр: Как соотносится российская отрасль программного обеспечения с состоянием экономики страны в целом?.

Как мы видим из нее, экспорт ПО из России растет. За десять лет – с 345 до 4,04 миллиардов долларов. Вряд ли какая отрасль промышленности может похвастаться такой динамикой! Но вот доля его в ВВП возросла куда меньше. В 2002 году она составила 0,1%. А в 2011 – 0,22%. Рост более чем на десятичный порядок в абсолютных цифрах, и всего лишь на двоичный – в цифрах относительных. Почему? Да потому, что есть еще такая штука, как рента… Ну, сегодня в нашей стране, она, скорее, не земельная. Она – горная. Обусловленная собственностью на энергию. Возьмите и вспомните, насколько возросли за те же десять лет в вашем регионе тарифы на газ, на электроэнергию? Насколько возросли цены на жилье? Насколько – аренда офиса? И вот тут мы увидим, что на динамически развивающуюся отрасль экспортного ПО, накинута невидимая… нет, не рука, а удавка. Удавка горной ренты… Стоимостной показатель адекватно отражает рост объемов индустрии ПО. А вот ВВП – штука лукавая, он растет не за счет того, что больше стали и киловатт в стране, а за счет того, что они дороже из-за роста ренты… Благодаря растеканию этой самой горной ренты по самым разным слоям социума благосостояние россиян заметно растет. Вот утром заходил парень, устроившийся в столичный общепит «охранником» (слова «швейцар» ни он, ни его хозяин не знают, получает сорок тыр «в черную» от трактирщика, и столько же от чаевых…), хвастался ноутбуком за 70 тыр (внес вклад в развитие ИТ…). Так. Сколько должен платить владелец московского ИТ-бизнеса своим сотрудникам, несопоставимо более квалифицированным? А? Да, и при какой зарплате программист в Москве может начать думать о покупке своей квартиры? И как при таком раскладе конкурировать с индусами и китайцами? (Мифический креатив, в котором мы будто бы сильны, оставим идеологам креакла, Поднебесная и Бхарат ныне вполне космические державы…) А задумываться надо – в России не так много высокотехнологических бизнесов… И если кому и стоит озаботится политическими предпосылками для их дальнейшего развития, так это предпринимателям, успешно прорваввшимся с новым товаром на глобальный рынок!

К оглавлению

Заказная мифология IT-прессы Сергей Голубицкий

Опубликовано 11 марта 2013

Каждое утро я провожу около двух часов за чтением широкого потока информационного мусора, сливающегося в мой персонализированный Zite со всего мира. Поскольку мне приходится писать для разных изданий с разными читательскими профилями и аудиториям, тематический спектр моих вынужденных профессиональных интересов смущает неприличием разброса: я просматриваю новости общего делового содержания, новости по мобильным гаджетам, новости по Apple, новости по personal finance, по цифровой фотографии, по философским исследованиям и вопросам духовности, по психологии, научным открытиям, общим технологиям, астрологии, макроэкономике, финансам, акциям и биржам, медицине, Mac OS X, приложениям для iOS, IT-технологиям, а также отдельные новостные ленты по Бразилии, Франции, Германии, Индии, Италии, Японии, Румынии, России и Великобритании. И так — каждое утро.

Информационная лента может отличаться день ото дня занудством либо отсутствием фактуры (то что называется eye-catching news), но в целом соответствует высокому стандарту современных западных новостных технологий. То есть данные компактны и структурированы по более ли менее адекватному паттерну «факты — альтернативы — оценки». Авторское мнение и оценка может присутствовать либо отсутствовать в зависимости от жанрового своеобразия первоисточника.

Существуют, однако, две информационных сферы, в которых пристойность и благолепие помянутого высокого стандарта нарушается регулярно и непристойно. Первая сфера очевидна — это политика, в которой информация постоянно фильтруется через жесткий идеологический фильтр. Скажем, не далее, как сегодня утром довелось прочитать разгромно-уничижительный крик души CNN о том, как в камере делийской тюрьмы Тахир повесился один из обвиняемых по делу о нашумевшем в декабре групповом изнасиловании в рейсовом автобусе индийской столицы. О том, как повесился негодяй, в статье один абзац. Остальные десять живописуют ужасы положения женщины в Индии и настойчивое педалирование страха перемещения по улицам и угрозы изнасилования.

Я прямо поперхнулся от ярости. Это пишется о стране, в которой запрещены разводы, семья полагается высшей социальной ценностью, а женщина боготворится каждым мужчиной. И все эти истины настойчиво и очень навязчиво прививаются с раннего детства и дома, и в школе. Самое, однако, фантастическое: об «ужасах и страхах индийских женщин» пишет американское информационное агентство CNN — и это при том, что уровень изнасилований в Соединенных Штатах выше, чем в Индии в 21 раз (США находится на 9 месте в мире с показателем 0,301318 изнасилований на каждую тысячу жителей, а Индия — на 56 с 0,0143187).

Разумеется, идеологический пафос политических новостей раздражает меня не всегда: реальный плюрализм мнений западной прессы вносит в информационный поток приятное разнообразие и часто журналистика меня радует, вот только случается это не потому, что автор объективен, а потому, чего его идеологическая позиция совпадает с моей собственной :)

Вторая информационная сфера, нарушающая высокий стандарт новостных технологий, оказалась не столь очевидной как политика. Поверите или нет, но это — наши родные IT-технологии! Передергивания, подгонка материалов, манипуляция фактами, тенденциозность в новостной IT ленте просто зашкаливает воображение. Собственно, практически невозможно найти ни одной публикации, которая бы не была деформирована поставленной задачей.

Самое, однако, неприятное, что в новостных сообщениях из области информационных технологий «поставленная задача» — главный признак партийности текста — обуславливается не идеологическими соображениями и целесообразностью, как в случае с политикой, а материальной заинтересованностью. Иными словами — рекламным заказом.

Речь вовсе не идет о тех примитивных случаях, когда журналисты хвалят / ругают тот или иной гаджет. Здесь, как раз, не всё так однозначно, как видится читателям. Достаточно сказать, что на определенном уровне практически невозможно заставить известного журналиста писать панегирик смартфону (планшету, компьютеру, плееру и т.п.), который бы ему действительно не нравился. Делаю выводы не только по собственному опыту, но и из личного общения со всеми известными мне пишущими людьми.

Существуют, конечно, одиозные «сливные бачки» Рунета, чья репутация опережает публикации и заставляет существо с пером клепать филиппики, подчиненные шитым белыми нитками «убойным заказам», но это, поверьте, редкое исключение. В профессиональной среде такие ничтожества нерукопожатны. В подавляющем же большинстве случаев, читая тот или иной хвалебный обзор, можно не сомневаться, что гаджет действительно журналисту понравился.

Объяснение тому очень простое: журналист никогда не попадает в ситуацию жесткого прессинга (раскрываю тайны ремесла :). То есть, дают гаджет на тестирование, но взамен никогда не требуют писать хвалебный отчет. Просят только: если не понравится, гадостей не писать, а просто промолчать. Честные люди так и поступают: молчат. Поверьте, так ведет себя большинство известных мне журналистов с именем. Почти без исключений (знаю лишь двух-трех совсем уж нещепетильных и неразборчивых :)

Возвращаюсь теперь к западной новостной ленте IT-информации, которую просматриваю ежедневно. Примитивной «джинсы» вы в ней не найдете, зато найдете фантастические примеры того же идеологического заказа, что мы наблюдаем в сфере политических новостей. Заказа, поступающего не от конкретных компаний, а от партий. Объясняется столь высокий уровень генерализации активностью профессионального лоббирования, которым занимаются в западной цивилизации (в первую очередь, конечно, в Америке) крупные фракции. Например, партия копирастии — самая влиятельная, самая денежная, самая непримиримая и самая одиозная.

Дабы не ходить далеко за примерами, воспользуюсь опытом сегодняшнего утреннего чтения. Вот опус Джона Рибейро из ITWORLD, опубликованный в минувшую пятницу:

Заголовок «Исследование показывает, что закрытие Megaupload привело к повышению продаж фильмов«. Речь в ней идет о том, что Бретт Данахер, профессор экономики из колледжа Уэллесли, и Майкл Смит, профессор информационных технологий из университета Карнеги Меллон, провели научное исследование, которое продемонстрировала удивительную вещь: «Закрытие одного из главных пиратских сайтов может привести к повышению продаж цифровых мультимедийных продуктов» (полный текст исследования доступен по этому линку).

Согласно данным Данахера и Смита, 18 недель спустя после того, как 5 января 2012 года по требованию суда был закрыт портал файл-хостинга Megaupload, доходы двух студий от продаж в 12 странах вырос от 6 до 10 процентов. Причем доходы от продаж выросли больше в тех странах, в которых популярность Megaupload была выше (Франция, Испания, Бельгия и Мексика).

Я настоятельно рекомендую читателям познакомиться содержанием даже не самой статьи журналиста Рибейро, а с исходным «научным исследованием», которое изобилует умными формулами, вроде этой

и еще более умными картинками с дисперсией:

Я не буду здесь заниматься подробным анализом «научного исследования», не потому, что мне лень, а потому что этот опус банально неприличен. Показатели роста продаж цифровых продуктов после закрытия Megaupload (6-10 %) смехотворны и полностью умещаются в допущение статистической погрешности, сам же «научный анализ» тенденциозен, начиная с выборки стран и студий, и заканчивая априорными допущениями. Не говоря уже о том, что файловые хостинги никогда не являлись ключевыми источниками распространения пиратируемой музыки и фильмов, хотя бы потому, что на них существуют неудобные ограничения по допустимому размеру единичных файлов, а также отсутствует — самое главное! — поисковый интерфейс. Музыка и фильмы распространяется через торренты, тогда как файл-хостинги специализируются на «малых жанрах» — электронных текстах (книги, журналы и т.п.) и компьютерных программах.

Быть может, ученые мужи никогда не слышали о торрентах? Может быть, они не знают о том, что такое статистически ничтожная величина? Всё прекрасно знают. Но от них требовалось вознести дифирамб позорному полицейскому демаршу с закрытием Megaupload и они его вознесли.

Почему «от них требовалось»? Потому что такова генеральная повестка дня и таков идеологический заказ. Ученые этот заказ облекают в наукообразную форму, а журналисты тиражируют в профильной прессе. Подспудно марая репутацию и загаживая страницы таких почтенных изданий как ITWORLD.

Ну а читатели этот гнилой коктейль потребляют, даже не поморщившись, потому как флёр «научного исследования» делает свое черное дело, придавая чернухе ауру убедительности.

К оглавлению

Ложь навсегда: почему нас обманывают снова и снова Василий Щепетнёв

Опубликовано 17 марта 2013

На днях попалась мне книга с примечательным названием: «Как узнать, что вас опять обманывают». Стояла она на полке магазина не вольно, а запечатанная в прочную полиэтиленовую плёнку: «сначала купи, потом читай». Делать нечего, обманывают меня часто, и потому пришлось поступиться принципами и взять её в общедоступной библиотеке. Где та библиотека, сами знаете. Начиналась книга презанятно: «Если вы читаете эти строки, значит, вы человек доверчивый и простодушный, что не раз приводило вас ко всякого рода неприятностям, разочарованиям и убыткам». Ну, а дальше шла теоретическая часть: мол, лгать человеку несвойственно по природе, поэтому он, человек, когда лжёт, выдает себя мелкими деталями поведения и физиологическими реакциями. Распознать их, эти детали, и учит книга.

Э, сказали мы с Петром Ивановичем, на ржавые грабли мы уже наступали. И книгу не только не купили, но даже и читать дальше не стали. Как же, помним-с: лжец нервно потирает руки, постоянно поправляет пенсне, лицо его краснеет, бледнеет и потеет попеременно, галстух мошенник носит вызывающий, чтобы отвести взгляд от лица, в речи использует заезженные обороты типа «Выгода нашего предложения, сударь, настолько велика, что стоит поторопиться, ибо многие желали бы оказаться на вашем месте…» – и тому подобное.

Веками пишут книги, веками их читают, а число обманутых не только не уменьшается, а растёт, и растёт даже быстрее, нежели население этой планеты. Обманщики тоже совершенствуются, пишут всякого рода руководства, с виду совершенно невинные, даже порой получающие нобелевские премии по экономике. Впрочем, последнее – вопрос спорный. Я заметил, кстати, что обманщики спорить, особенно спорить обстоятельно, не любят: зачем тратить время на упорствующих? Его, время, следует тратить с пользой, обрабатывая мягких и податливых.

На днях в городской автобус, которым я добирался из пункта Б (базар) в пункт Д (домой), вошла женщина лет тридцати – с виду. И начала заученную речь: мол, собирает деньги на операцию ребёнку, рождённому с пороком сердца, помогите, кто сколько может, и да пребудет божье благословение на вас и детях ваших. В подтверждение сказанного она развернула скрепленные скотчем три листа формата А-4, мутные ксерокопии фотографии ребёнка и страниц истории болезни.

А как раз накануне вышла моя колонка о принудительном альтруизме. Ну, думаю, вот и проверю, кто я, тварь дрожащая или право имею. Прислушался к себе, к потаённым чувствам. Молчат потаённые чувства. А чувства обыкновенные отмечают и землистый оттенок кожи, и некоторую желтушность её же, и особенности мимики, и запах, специфический химический запах, исходящий от пользователей определённых зелий, особенно если их, зелья, не пьют, а вводят внутривенно.

Но дело-то не в этом! Если бы даже я и не разглядел в ней наркоманку со стажем, полез ли бы я в карман за деньгами? Вряд ли. И весь автобус, хоть и не имел моего двадцатилетнего опыта в общении с наркоманами (ох, прошу прощения, с потребителями наркотических средств), тоже не шелохнулся. А двадцать лет назад, в суровом девяносто третьем, человек десять непременно бы откликнулись, кто пятёркой, кто десяткой, кто добрым словом. Да что десять человек, я бы и сам откликнулся – возможно.

Видя, что призыв канул втуне, женщина (на самом деле ей было не тридцать, а много двадцать пять, просто поизносилась сверх меры) не опечалилась, сунула в рот пластинку жевательной резинки, спокойно сошла на остановке и пошла к другому автобусу. Профессиональное отношение к делу, ничего личного. И я понял: мало, чтобы нас хотели обмануть. Непременное условие действа заключается в том, чтобы и мы хотели обмануться. И в обществе, где наступило золотое царство капитала, упирать выгоднее не на сострадание, а на барыш. Хотя и тут возможны вариации.

Если те же двадцать лет назад мне предлагали деньги отдать, суля необычайные прибыли, то сегодня деньги всё больше навязывают. Только позвони, только заполни анкету, только свистни, и деньги привезут на дом. Кредит на доверии. Если все банки вам отказали, мы дадим, подставляй карман. И ведь подставляют! Молодые и старые, малограмотные и доктора наук! Берут десять больших рублей, через полгода возвращают пятьдесят, и ещё сто остаются должны. И так не только в финансовом секторе. Везде.

Британские учёные установили: за свою жизнь человек съедает семьдесят тысяч бесполезных таблеток, и хорошо, если только бесполезных. Признаюсь сразу, учёных я пристегнул для красоты слога, поскольку люди их, британских учёных, любят. А число определил на глазок. С детства ведь глотаем витамины, по два драже в день. Для большего здоровья проглотим и три. С возрастом число снадобий только растёт: профилактика простуды, остеопороза, слабоумия, тугоухости, катаракты, простатита. И не только профилактика, но и лечение. Увы, большинство таблеток глотаются не только на пользу, а и во вред себе. Зачем организму искусственные витамины, если есть яблоки, лук и рыба хек? Ношение стальных браслетов, заряженных Энергией Мирового Разума с целью предотвращения старческого слабоумия, есть не предотвращение, а проявление слабоумия. И не обязательно старческого. Называть браслеты, приборы, таблетки и бальзамы не стану: фармацевтическая отрасль не только мстительна, но и богата, у меня же нет ни временных, ни финансовых ресурсов судиться с превосходящими силами противника.

Итак, по две-три таблетки в день на протяжении семидесяти лет – сколько получится? Впрочем, я готов возглавить или хотя бы за приемлемую плату консультировать исследования в этой области, если кто-либо вдруг выделит грант соразмерной величины. Тогда всё будет статистически достоверно и юридически документированно.

Про политику и говорить не хочется, лучше вернусь к медицине, в которой я увяз не коготком, а по горлышко. Когда поступал в институт, на дворе стояло начало семидесятых. Медицинское сословие предвкушало очередное обещание партии и правительства: вот-вот, лет через пять-шесть, медикам повысят зарплату, и врач будет получать за свой труд если и не вровень с квалифицированным рабочим (эк куда хватили!), то вровень с рабочим подсобным, «подай-принеси-подмети». Потом обещали ещё, ещё и ещё. Теперь заветное время перенесли на две тысячи восемнадцатый год.

Не так давно хоронили моего коллегу, врача-дерматолога, с которым мы несколько лет работали в одном кабинете, встречаясь в пересменок. Я со смены обыкновенно шёл домой, он – на другую работу. Не раз я говорил, что вредно работать по четырнадцать часов в день, но что слова? Коллега в свои сорок с лишним лет жил вместе с родителями. Уж как он пытался заработать на собственное жильё (помните? — в двухтысячном году каждая советская семья будет жить в отдельной квартире) – брался за разные подработки, даже в арабских странах побывал по контракту, но за время нахождения среди минаретов недвижимость поднялась в цене настолько, что он сделал не шаг вперёд к квартире, а два шага назад. Вот и получалось: одна работа – оплатить съёмную квартиру, другая – обеспечить физиологический минимум семье, третья – потребности высшего порядка: штаны, башмаки, сводить ребёнка в кино. Так по пути на работу и умер. С одной стороны, подобная смерть – счастье. А с другой – он на двенадцать лет моложе меня.

И если бы он один ушёл… Что делать? Перестать обманываться. Не ловиться на обещания небывалых доходов светлого будущего. Легко сказать – не ловиться, а как? И тут на помощь должны прийти бездушные технологии. Стал примечать: входящую почту Thunderbird то и дело помечает: «это сообщение может быть мошенническим».

Следует идти дальше, вглубь и вширь. Установить на каждый компьютер детектор лжи. Старый полиграф времён шпионских фильмов шестидесятых годов сменить структурным анализом аудиовидеоряда. Они говорят и показывают, мы анализируем. И делаем выводы. Смотрим по телевизору (который сегодня является мощным компьютером, а будет ещё мощнее) биржевые новости, политическое обращение, программу о здоровье, а в уголке бегут цифры, означающие проценты лжи. То ж и с радио, и с телефонными разговорами. Очки дополненной реальности помогут на улице, в торговом центре, в университете…

Или обман и самообман есть непременное условие современной цивилизации и убери ложь, как мир тут же рухнет? Не знаю. И хочу ли знать?

К оглавлению

Игра в беспилотники: Как технологии боевых роботов соотносятся с классическим римским правомМихаил Ваннах

Опубликовано 16 марта 2013

7 марта 2013 года Сенат США утвердил новым главой ЦРУ Джона Бреннана. В первый президентский срок Обамы этот уроженец штата Нью-Джерси занимал пост главного советника по борьбе с терроризмом. При предшественнике Барака Хусейновича, Буше-младшем, Бреннан был первым главой Национального центра по борьбе с терроризмом, с 2001 по 2005 гг. Потом ушёл в Analysis Corporation, был частным подрядчиком в сфере безопасности. А 7 января 2013 года Обама предложил его кандидатуру на пост главы ЦРУ.

Обычно главным достижением Джона Бреннана на посту советника Обамы считают ликвидацию Усамы Бен Ладена. Операцию, успех которой и предопределил назначение на пост главы ЦРУ. Но в ликвидации этой ничего интересного нет. Соотечественник наш Павел Судоплатов умел такое давным-давно, да куда картиннее. Взрывал бомбой в коробке конфет украинского националиста Коновальца. Руководил Меркадером, после чего сам товарищ Троцкий бегал с ледорубом в голове… (Вот это троллинг был – подсунуть мексиканским судебным экспертам географически чуждый альпеншток!)

Но есть в деятельности американских «силовиков» одна забавная тенденция, тесно связанная с именем нового директора ЦРУ. 7 февраля 2013 года в Комитет по разведке Сената США был представлен очень занятный документ, название которого может быть переведено как «Правомерность операций по убийству граждан США, являющихся руководителями Аль-Каиды». Посмотрим на предшествующие события, крайне тесно связанные с достижениями ИТ-отрасли.

В июле 1995 года в США началась эксплуатация беспилотного разведчика RQ-1 Predator. Ну, в событии этом не было ничего особо нового. Советский Союз начал использовать беспилотные сверхзвуковые разведчики Ту-123 ещё в 1964 году… Но вот в октябре того же года президент Клинтон подписал крайне интересную директиву. В ней впервые было сказано, что Соединённые Штаты рассматривают деятельность международных криминальных организаций как прямую и непосредственную угрозу своей национальной безопасности. То есть произошло крайне интересное событие, предсказанное в романах Яна Флеминга. Там, если помните, Джеймс Бонд сначала боролся со СМЕРШем (в реальности давно расформированным), а потом – с ужасным СПЕКТРом, частной организацией злодеев. И вот точно так же сменился и супостат у единственной уцелевшей сверхдержавы…

Супостат, кстати, действовал. В 1998-м взрывы в посольствах США в Кении и Танзании. В октябре 2000 года смертники взрывают эсминец USS Cole. Но отдать приказ о ликвидации Бен Ладена Клинтон решиться не мог. К президентству Буша в феврале 2001 года испытаны и версии беспилотников, вооружённые ракетами Hellfire, которые вполне пригодны для уничтожения точечных целей, вроде тех, кого признают террористами. Но никто, ни ЦРУ, ни ВВС (по ведомству которого должны были проходить боевые дроны), не хотел брать на себя ответственность. Так дело тянулось до 9/11…

Неизбежный период бюрократических игр и устранения технических проблем – и 5 ноября 2002 года ракета с беспилотника MQ-1 Predator уничтожает в йеменской провинции Мариб автомобиль, в котором находился Каид Салим Синан аль-Харети, организатор атаки на Cole. Ящик Пандоры был распечатан… Правда, за два срока президента Джорджа Буша-младшего беспилотники выходили в атаку всего сорок пять раз. Но – начало было положено! А за первую каденцию Барака Обамы дроны выходят в атаку примерно триста пятьдесят раз! Убиты не менее двух с половиной тысяч человек. И 30 сентября 2011 года в Йемене был убит (вместе с шестнадцатилетним сыном) исламский проповедник Анвар аль-Авлаки. Что интересно, оба были гражданами США. По одной из версий — убиты парой беспилотников MQ-1 Predator.

На смену ветеранам MQ-1 Predator пришли более современные машины. Но вот тут развитие технологий поставило перед юридической системой США (а точнее – перед юридической системой человечества) поразительно интересные и крайне острые вопросы.

Как известно, отцы-основатели США старались, по возможности, копировать правовые формы Первого Рима, Римской Республики (отсюда Капитолий, Сенат…). Посмотрим же, как аналогичные проблемы решали на брегах Тибра. О Цицероне мы недавно У Тютчева об этих временах, от имени Цицерона, так:рассказывали. Упоминали о его ссылке. Так великий оратор очень вовремя унёс ноги из Рима. Дело в том, что в процессе подавления мятежа Катилины сенатом, по его инициативе, поддержанной суровым Катоном, были казнены несколько заговорщиков. Казнены не решением суда, а на основе senatusconsultum — ответа сената на запрос председательствующего магистрата. То есть в чрезвычайной ситуации исполнительная и законодательная власть присваивали себе прерогативы власти судебной. Такое бывало и раньше. Скажем, по senatusconsultum ultimum 121 года до н.э. были казнены Гай Гракх с тремя тысячами его сторонников. Но против Цицерона был принят в 58 г. до н.э. lex Clodia — закон Клодия, назначавший за казнь римского гражданина без суда interdictio aquae et ignis, запрет воды и огня, лишение права совместного проживания с гражданами. Изгнание с лишением имущества. При попытке вернуться – любой имеет право убить изгнанника…

И обратим внимание: ночь Рима… А судебные процедуры – соблюдаются. Даже заговорщиков казнить без суда нельзя. Но – нет правил без исключений. По римскому праву убийством в юридическом смысле не было лишение жизни упомянутого выше изгнанника. Не являлось homicidium и лишение жизни ночного вора (fur nocturnus). Господин мог лишить жизни своего раба, но со времён Империи желательным было, чтобы это не происходило совсем уж без повода (sine causa)… И директиве Клинтона 1995 года, войне с Террором, есть прецедент в Риме. Это война Помпея с пиратами. Римская республика не знала, что делать с морскими разбойниками. Они были слишком сильны и многочисленны, чтобы бороться с ними по обычным правовым процедурам Города. И не были государством, чтобы вести с ними войну… Да и местные правозащитники (пересчитывая пиратские денежки) наверняка утверждали, что пиратство – это красивый национальный обычай, от которого те не откажутся, ибо неполиткорректно требовать отказа от идентичности… Гордиев узел разрубил народный трибун Авл Габиний, предложив в 67 г. до н.э. Lex Gabinia, он же Lex de piratis persequendis. По этому закону Помпей получил чрезвычайные полномочия для преследования пиратов по всему Средиземному морю и на 75 вёрст вглубь суши. К работе весной приступили 500 либурн, 5000 всадников и 120 000 пехотинцев. На операцию было выделено 144 миллиона сестерциев. К лету акватория была зачищена и торговые корабли пошли разными путями, но всегда во благо тому народу, что находился в центре мир-экономики…

Но есть ещё одно, крайне важное, исключение. Proscriptio! Корнелиев закон (83 г. до н.э.) исключал наказание за убийство тех, кто попал в проскрипционные списки, тех, кто обречён был на смерть и лишение имущества волей диктатора Суллы. Вот и всё – времена сошлись… Чем «drone-kill policy», бессудная ликвидация граждан, отличается от внесения в проскрипционные списки? А ничем… Ораторы Рима могли драть глотки сколько угодно, но армия наёмников (граждане, по реформе Мария, от призыва были освобождены) будет лояльна к своему полководцу, который, как Сулла, легко поймёт, что Рим штурмуется так же, как и любой иной город… А теперь технология исключает из сферы войны людей вообще. Да, MQ-1 Predator дорог, четыре мегабакса за штуку, 2,38 гигабакса за программу (а новые Hellfire Romeo – ещё 94 000 долларов за штуку). Но его создатели использовали детали традиционного пилотируемого авиапрома, пользовались примитивной цифровой техникой. А ведь можно воспользоваться компьютерами за один доллар. Можно употребить микросхемы, самовосстанавливающиеся после повреждений.

Можно подойти к оружию так же, как подходят к коммерческому космосу, — дешевле и эффективней. И против таких систем не поможет ни «хорошо устроенная милиция», ни «право народа хранить и носить оружие», ни дискуссии республиканцев с демократами… (Разве что народ сам обзаведётся дронами, как в «мирном» цикле фантаста Вернора Винджа!) Римским легионам и флотам противостоять было невозможно, и в результате Сулла Счастливый был волен пополнять проскрипциями казну, не забывая и о себе сотоварищи (Помпей Великий выдвинулся именно как его приспешник). Технология дронов неизбежно перекорёжит не только военное дело, но и правовую систему общества – холодное железо (или тёплый кремний) всегда превосходит все гуманитарные ухищрения… Не зря же директором богатейшей разведки мира поставлен человек, ассоциирующийся (может, субъективно?) с применением дронов.

К оглавлению

Сотая колонка: попытка перевести дух, осмотреться и понять, что и зачем я делаю Дмитрий Шабанов

Опубликовано 15 марта 2013

Я пишу колонки для КомпьютеррыOnline, которая сейчас превратилась снова просто в Компьютерру, вот уже два года без маленького кусочка. Начиная это занятие, нашёл для себя (и обозначил для читателей) те темы, по которым мне есть что сказать. Как продолжать такую деятельность, но при этом не исписаться, не начать повторять ранее высказанное и не войти в дрейф в сторону «пожелтения»?

Толком не знаю, но предполагаю, что эта проблема стоит того, чтобы над ней задуматься. В прошлой колонке я писал о меметике. И в качестве колумниста, и в качестве преподавателя, и в качестве блогера я делаю примерно одно и то же. Из текущего через меня потока мемов я выбираю некоторые. Какие? В общем, соответствующие неким встроенным в меня фильтрам. Накапливаю их, трансформирую и выпускаю дальше — иногда неизменными, чаще — в виде некоего салата, а временами даже сконструировав нечто новое. Как добиться, чтобы эта деятельность была адекватной, удовлетворяла и меня, и читателей?

Формат колонки предусматривает некую диалоговую форму и требует соответствующего собеседника, обратной связи. Какую я могу получить обратную связь?

Комментарии читателей под колонками; их количество и осмысленность. Количество рекомендаций в соцсетях. Количество просмотров и прочая сетевая статистика. Отзывы от людей, входящих в референтную группу (в первую очередь — от жены). Собственная оценка, когда я пытаюсь отстроиться и прочитать колонку свежим взглядом.

И знаете ли, с обратной связью сохраняется немало проблем. «Объективные» критерии, типа количества просмотров, важны с точки зрения бизнес-плана рекламной кампании, но неспособны помочь в поиске тех людей, которым нужно то, что могу им предложить именно я, людей с созвучным мировосприятием и структурой ценностей. В конечном счёте, эти критерии будут направлять на генерацию наиболее распространибельных мемов с потерей внимания к их сущности, ценности и адаптивности.

Буквально пару дней назад пришлось столкнуться с очередным проявлением деградации когда-то неплохого бумажного издательства. Когда-то оно могло выпускать хорошие книги, сейчас — не только не хочет, но и не может, исходя из квалификации работников. Издательство — это предприятие, которое существует для получения прибыли — вполне «объективного» показателя. Его важнейшие характеристики — количество подготовленных изданий и прибыль от каждого издания. Когда-то его директор честно мне объяснял, что прибыльность подготовленной книги слабо зависит от качества её содержания. От броскости названия и воспринимаемости обложки — зависит сильно, а от качества текста — практически нет. А вот от количества подготовленных книг прибыль зависит сильно. Впрочем, объяснял он это мне в те времена, когда мы с ним могли разговаривать, называя вещи своими именами. Сейчас это невозможно. Ему не нужны хорошие (пишущие качественный текст, но требовательные и к вознаграждению и к качеству издания) авторы; ему нужны дешёвые копирайтеры, обеспечивающие поток. Ему не выгодны качественно (то есть медленно и дорого) работающие редакторы-корректоры-художники-верстальщики: себя оправдывают малоопытные, полуграмотные и невзыскательные исполнители, справляющиеся с работой как угодно, но быстро и дёшево. Я написал, что прибыль от книжки слабо зависит от её качества; это упрощение, так как некоторая зависимость всё-таки есть: чем дешевле и непритязательнее, тем лучше!

И что такое качество, как его измерять? Не проще ли забыть о нём и ориентироваться только на прибыльность, которая допускает надёжную оценку? Но почему же тогда фоне деградации книгоиздания вдруг появляются и оказываются востребованы добротные работы наподобие двухтомника Маркова, о котором я когда-то писал?

А знаете, что я сейчас описал? Конфликт между адаптивной ценностью мемов для их носителей и отбором мемов (мемокомплексов) на эффективность их распространения.

Это иллюстрация (очень примитивная; я не знаю, как нарисовать взаимодействие организмов и мемов) того, о чём я писал в прошлый раз: взаимодействие мемов и их носителей можно рассматривать как со стороны мемов, так и со стороны их носителей. Когда мы оцениваем просмотры, копирования интересующей нас информации, мы фактически рассматриваем передачу мемов. Я не утверждаю, что такой взгляд неверен, но считаю, что он однобок. Когда мы говорим о том, что какая-то информация нас изменила, мы смотрим на ситуацию со своей позиции.

Связь между ценностью мемов для их обладателей и способностью этих мемов к распространению достаточно сложна. Увы, часто то, что кажется ценным, не оказывается самым «заразным», способным к распространению, и наоборот.

Поясню на примере своих колонок. Данных по сайту КТ у меня нет, зато есть данные по собственному сайту. Три последние колонки можно перечислить, назвав людей, с которыми они были связаны: о Червонской, о Геснере, о Блэкмор. Не считаю ни одну из них плохой, но с точки зрения нарастания доли оригинального содержания и ценного для меня понимания они выстраиваются (для меня самого!) в чёткий ряд, соответствующий их порядку. Все три с оговорённой с редакцией КТ задержкой были выложены на моём сайте, и для всех трёх можно узнать, какой интерес они вызвали. Вот данные Гугл-статистики о количестве просмотров.

Видите пик, соответствующий 24 февраля? Это колонка о Червонской; она оказалась самой успешной страницей на моём сайте за два с лишним года его функционирования. Под графиком — собранная из разных частей таблицы статистика для этой и двух следующих моих колонок, только уже не в порядке повышения «субъективной» ценности, а в порядке понижения «объективной» привлекательности. 2 марта появилась колонка о Геснере, а 7 марта — о Блэкмор…

Итак, для сравнимых объектов читательский интерес даёт оценку, противоположную моему собственному мнению! Приближаясь к сотой колонке, я сделал список всех своих колонок, и это стало поводом их переоценить (для себя самого!). Как быть, если то, что дорого мне (ну, хотя бы как колонка о Кондрашине), не пользуется спросом?

Одно из решений — снобистское. Где-то (не могу вспомнить, а всезнающий Гугл не помогает) я встречал вроде как цитату из маркиза де Сада: «Я пишу для тех, кто способен меня понять». Это, конечно, хорошо, но не исключено, что под стремлением к элитарности скрывается принцип «зелен виноград».

Тут надо разобраться в природе «субъективных» критериев. И я, и вы выстраиваем какие-то свои картины мира. Действительность разнообразна и достаточно непредсказуема; нам хочется поместить её восприятие в какое-то описание, делающее её переживание менее травматичным. Например, в моей картине мира ключевыми словами являются «рациональность», «естественнонаучность», «эволюционность», «адаптивность». А рядом — люди с другими картинами.

Недавно один из активистов-природоохранников, как ему казалось, пригвоздил меня к стенке убийственным аргументом. В момент решающей схватки за судьбы земли между «экологами» и «врагами природы» я не становлюсь в строй на правильной стороне, а предательски пытаюсь занять некую третью позицию и анализировать аргументы непримиримых противников. Ему такой диагноз кажется убийственным, перечёркивающим все мои суждения; у меня он вызывает удивление: а как же иначе, если я воспринимаю себя как человека, наделённого свободой и разумом? А ведь это не случайное отличие в оценке второстепенного аргумента. Моему оппоненту привычнее и проще в чёрно-белой картине мира, мне привычнее и проще отойти от схватки на шаг в сторону и попытаться оценить обоснованность позиций каждой из сторон.

А почему у меня такая картина мироздания, у него — такая, а у вас — этакая? Вероятно, это отчасти врождённые вещи. Кроме того, это — результат выбора. А наша природа такова, что, когда выбор сделан, наша «психоимунная система» даёт нам ощущение того, что этот выбор — правилен (послушайте, что говорит на TED′е по этому поводу Дэн Гилберт, психолог из Гарварда).

Многие люди, гордящиеся своим умом, которые раз за разом делают правильные выборы, доказывающие их знание жизни, способность ставить стратегические задачи и достигать поставленных целей, на самом деле таковыми не являются. Они принимали какие-то решения, делали некие выборы. А затем защитные механизмы их психики убедили их, что они раз за разом выбирали лучший вариант. Они попадали куда-то, а потом механизм ретроспективной коррекции воспоминаний убеждал их, что они попали куда хотели. Вас это удивляет? Делать нечего, наша психика — не инструмент для познания действительности, а один из механизмов адаптации к среде.

Вот и получается, что каждый из нас отбирает и усиливает те мемы, которые соответствуют его способам взаимодействия с действительностью, его мироконцепции, и защищается от других, игнорируя их или оспаривая.

Хорошую возможность для отслеживания ветров, дующих в меметическом море, предоставляют социальные сети. Я, к примеру, попался в путы Фейсбука. Нет времени и сил заняться этим всерьёз, но, анализируя скорость распространения контента, в нём можно многое узнать о нас самих. И получается, что ненадёжная, вздорная или вовсе ложная информация сплошь и рядом распространяется лучше всего. Её источник найти обычно невозможно, ценность её сомнительна, но способность к распространению несомненна (о чём-то похожем писал на днях и Голубицкий).

…я подписан на ленту двух ярких украинских патриотов, пишущих совместно. Они замечательные публицисты и иногда предлагают интересный для меня взгляд на действительность. Но они так верят в национальную идею! Прочитал у них, как в 1951 году в Харьковском университете расстреливали студентов, которые хотели отвечать на экзаменах на украинском языке. В это время ректором был Н.И. Буланкин, биохимик, о котором я знаю, что он правдами и неправдами защищал людей, оказавшихся под ударом репрессивной системы. Пишу этим публицистам, что не верю в правдивость пересказанной ими информации. Они отвечают, что им неинтересно проверять, отвечает ли эта новость действительности. Даже если конкретная правда была иной, в целом это сообщение соответствует исторической истине. Хорошо, что дочь Буланкина, которая до сих пор работает на факультете, не знает, что её отец не соответствует исторической истине… Конкретная история, о которой я рассказал, не столь важна. Важно то, что конкретная ложь, соответствующая высокой истине, как её кто-то понимает, вдруг становится респектабельной и востребованной.

Это один из многих примеров, когда благая цель оправдывает распространение дезинформации. Какая разница, правдиво ваше сообщение или нет, если оно способствует развитию национального самосознания… охране природы… защите бедных животных… борьбе с добычей сланцевого газа… прекращению использования прививок… обращению людей к церкви… росту популярности партии… запрету ГМО… распространению органической пищи… патриотическому воспитанию молодёжи…

Когда я вижу такую дезинформацию, я испытываю острое желание что-то ей противопоставить. Разрушение основ рационального мышления ведёт к общественной деградации, лишает каждого из нас безопасной информационной среды. Разрушая критическое восприятие информационных потоков, мы проигрываем сильнее, чем выигрываем от решения любой частной задачи. С другой стороны, подавляющее большинство потенциальных потребителей таких разрушительных мемов никогда не столкнётся с моими опровержениями. Иногда мне кажется, что я пишу их только для тех, кто и так, без меня, уже понял действительное положение дел.

Могу сказать, что два года написания колонок для «Компьютерры» достаточно сильно изменили моё мировосприятие. Надеюсь, получится продолжать эту деятельность. Буду стараться осознанно удержаться на тех темах, которые кажутся мне ключевыми. Очень рассчитываю на осмысленную обратную связь от читателей. Поверьте, что осмысленный комментарий, который касается обсуждения аргументов, не теряется даже в потоке пустословия.

А те темы, которые кажутся мне важными, остаются прежними. Эволюционная биология как путь к пониманию причин, определивших свойства живых систем, включая нас с вами. Многоуровневый отбор как объяснение многих неожиданных эволюционных феноменов. Необходимость внимательного изучения нашей собственной природы, приведения нашего образа жизни и способа принятия решений в соответствие с ней. Противостояние (по возможности — не скандальное) вирусным кампаниям, разрушающим рациональное мировоззрение (от эволюционной биологии до практики вакцинации). Поиск эффективных способов передачи естественнонаучного восприятия действительности. Попытки найти пути трансформации нашего образа жизни, которые будут способствовать устойчивому существованию человечества в среднесрочной и долгосрочной перспективе.

Что из этого получится — увидим.

К оглавлению

Вот и пришел Песочный Человек: о презентации Samsung своего нового флагмана и харакири Филла Шиллера Сергей Голубицкий

Опубликовано 15 марта 2013

Here comes the Sandman, stepping so lightly, Creeping along on the tips of his toes. As he scatters the sand with his own tiny hand, In the eyes of the sleepy children.

Go to sleep my darling, close your weary eyes, The lady moon is watching from out the starry skies. The little stars are peeping, to see if you are sleeping, Go to sleep, my darling, go to sleep, good night.

Любимая англосаксонская колыбельная

Вчера Samsung анонсировал новый Galaxy S IV, который потряс меня не столько запредельными характеристиками и почти что идеальной завершенностью форм (идеал наступит как только смартфон переоденется в алюминиевый из пластмассового корпуса), сколько неожиданным открытием: похоже корейская компания осталось единственной в мире, исповедующей идеологию тотального хардверного максимализма!

Каких-нибудь еще лет пять тому назад все производители мобильных коммуникационных устройств стремились заполучить самое лучшее «железо» для флагманов своих линеек. Затем пришел Apple со своим первым айфоном, который адаптировал для мобильного компьютинга все ту же роллс-ройсовскую парадигму («Количество лошадиных сил: достаточное»), что Надкусан использует в своих ноутбуках.

Скажем, в любой момент времени самая свежая модель Macbook Pro уступает флагманам практически всех конкурентов (Sony, Hewlett-Packard, Lenovo, Asus) по техническим характеристикам всех компонентов, равно как и мобильной концепции в целом: видеокарты слабее, процессоры медленнее, а современные технологии приходят с тоскливым опозданием. Достаточно вспомнить, сколько поклонникам техники Надкусана пришлось дожидаться USB 3 или даже элементарного слота SD-карт, чтобы понять всю фрустрацию ситуации.

В результате мы получили ситуацию, когда самый последний iPhone 5 отстает в технологическом отношении от современных андрофонов года так на полтора-два. А может даже больше. Скажем, «железная» начинка Jiayu G4 — это Ferrari на фоне нового айфона. А анонсированный вчера Galaxy IV — вообще космический корабль.

И дело даже не в том, что новый флагман Samsung оснащен несопоставимо более быстрым процессором (Quad-core 1.6 GHz Cortex-A15 & quad-core 1.2 GHz Cortex-A7), несопоставимо более мощным графическим чипсетом (PowerVR SGX 544MP3), несопоставимо более совершенной 13-мегапиксельной камерой, а в том, что Galaxy IV бьет iPhone 5 на его же родном поле: пятидюймовый экран корейского флагмана разрешением 1080 x 1920 пикселей демонстрирует плотность 441 ppi — против 326 ppi у Retina на iPhone5.

Весьма показателен и тот факт, что увеличение размера Galaxy с 4,8 в S III до 4,99 дюймов в S IV достигается не за счет увеличения «лопаты» (как то было всегда раньше), а за счет удлинения самого экрана, помещенного даже в уменьшенный корпус: 136.6 x 69.8 x 7.9 mm — габариты S IV против 136.6 x 70.6 x 8.6 mm — S III!).

Раз уж мы так подробно зацепились за «хардверное» превосходство корейского флагмана, нельзя не помянуть и поддержку Galaxy S IV передовых технологий вроде NFC и совсем уж фантастического Smart Stay eye tracking (слежение за движением глаз), о существовании которых, похоже, в Купертино даже не догадываются.

Возвращаемся теперь к идеологии тотального хардверного максимализма. 29 июня 2007 года Apple представил миру более чем скромный в технологическом плане iPhone первого поколения, который по удобству использования сразу же заткнул за пояс все существовавшие на тот момент смартфоны под управлением Windows Mobile. Первые андрофоны появились на рынке более года спустя (23 сентября 2008 года — HTCDream), однако они оказались даже нерасторопнее и неуклюжее, чем старушка мобильная Винда.

Помнится в апреле 2010 года я отправился в Плеер.ру покупать себе только-только появившийся HTC Desire, который произвел на меня столь удручающее впечатление («Купи Желание!«) полнейшей дискоординацией между «железом» и его управлением со стороны Android, что на годы вперед отбил всякое желание приближаться к этой ОС.

Тогда же всем стало ясно, что на одних гигагерцах и мегапикселях выехать не получится. Операционная система — это то самое бутылочное горлышко, которое мешает установлению прямой зависимости удобства использования смартфона от его «железа».

Справедливости раду нужно сказать, что это истину быстро усвоили все производители, которые постепенно стали отказываться от погони за самыми быстрыми процессорами, самыми мощными видеочипами и самыми мегапиксельными камерами и экранами, а попытались подкрутить что-то в консерватории, то есть в самой ОС. В основном это достигалось за счет ваяния проприетарных надстроек, которые громоздили поверх недружелюбной морды коробочного Андроида.

Дальше случилось забавное. Производители, помучались-помучались, да и сообразили, что ОС Android безнадежна в принципе. Безнадежна потому, что она порочна в своей изначальной концепции — точно также, как была порочна и платформа мобильных Windows. Производители увидели, что повышать частоту процессоров и мощность видеочипа можно хоть до бесконечности — всё равно время от времени интерфейс будет лагать, подергиваться, а экран замерзать — пусть на доли секунды, но тем не менее. Не случайно даже на самые сверхмощных андрофонах сегодня вы все равно не добьетесь той плавности взаимодействия пользователя с гаджетом, какая давно уже является нормой для Apple iOS.

Констатировав безнадежность, производители стали либо метаться в поисках альтернативных ОС, либо продолжать оптимизировать связку Андроид+железо, не устраивая при этом нескончаемой гонки пикселей-гигагерцев. Если взглянуть на рынок мейнстрима, можно увидеть удручающе монотонную картину: 99 % всех андрофонов — это достаточно мощные в техническом отношении гаджеты, которые отличаются друг от друга исключительно проприетарными усилиями разработчиков, направленными на преодоление врожденного уродства ОС.

Единственной компанией, продолжившей «трясти дерево» (как в старом анекдоте: «Может поискать палку, чтобы сбить банан? — «Какая к черту палка?! Трясти нужно, трясти!»), остался Samsung. И тут произошло маленькое чудо, иллюстрирующее гений Георга Гегеля: уже в Galaxy S III корейским людям удалось довести «железную» составляющую своего флагмана до столь головокружительного уровня, что врожденные дефекты операционной системы Google стали почти что совсем не заметны для невооруженного глаза. Ну разве, что самую малость!

Появление на рынке Galaxy S III (май 2012 года) должно было стать для Apple сигналом жизненной важности. Ребята из Купертино просто обязаны были осознать, что безоговорочному превосходству iPhone наступил конец. Обязаны были осознать и сделать незамедлительные выводы. Какие? В первую очередь — радикально пересмотреть свою роллс-ройсовскую парадигму. Иначе — роль догоняющего Надкусану была обеспечена.

Осознал ли Apple момент истины в мае 2012 года? Да ни разу! Тому, правда, было тактическое объяснение: мир затаился в ожидании грядущего пятого айфона, революционная премьера которого обломалась в 2011 году из-за убожества апгрейда iPhone 4S.

iPhone 5 состоялся осенью. Что тут можно сказать? Замечательный телефон, практически идеальный. И при этом — абсолютный тупик! Почему тупик? Потому что по-настоящему инновационным в iPhone 5 было лишь увеличение экрана за счет удлинения корпуса! Ну да: айфон стал полегче и потоньше. Да, алюминиевый корпус в конструктивном отношении — это вершина инженерной мысли (бездарное покрытие с царапками мы скромно обойдем вниманием).

Но ведь одного этого мало! Мало, потому что вокруг уже существует столько фантастических технологий, что диву даешься — как только пользователи айфона, претендующие (по крайней мере — внутри своей головы) на звание адептов «всего самого совершенного в мире», не сошли еще с ума от черной зависти. Где расширение памяти за счет внешних носителей, реализованное во всех Андрофонах изначально? Где водонепроницаемость корпуса (абсолютный must при наличии несъемной батареи в конструкции), реализованная в Sony Xperia Z? Где NFC, которую Nokia ввела вообще черте когда? Про чудо Smart Stay eye tracking даже не заикаюсь.

Ничего этого у Надкусана нет и — ох как я боюсь в этом признаться даже самому себе! — не предвидится.

Вчера Samsung представил совершенно запредельный в технологическом отношении смартфон — Galaxy S IV. Знаете как отреагировала на эту премьеру Apple? Абсолютно безумный и бездарный функционер Филл Шиллер дает интервью The Wall Street Journal и Bloomberg аккурат накануне презентации Samsung, в котором ведет себя как последний захолустный пацан: «Когда ты достаешь андрофон из коробки, тебе приходится логиниться в девять акаунтов различных вендоров для того, чтобы получить ту же функциональность, что есть у iOS… и все эти акаунты не могут плавно взаимодействовать друг с другом». Или вот еще: «Адрофоны часто дают в качестве бесплатной замены фирменного телефона и удовольствие от работы с ним не сравнить с айфоном».

Господи, какой позор! Думаю, Джобс вращался ротором в гробу, если, конечно, слушал выступление одного из своих наместников. В день, когда конкурент выпускает телефон, в технологическом отношении опережающий твой флагман на несколько лет, заниматься столь плебейской демагогией — это не просто пошло, но самоубийственно! Фальшь выступления Шиллера заметила вся Америка, особенно деловая и финансовая часть общества. Для осознания масштаба провала предлагаю читателям посмотреть видеозапись фрустрации Генри Блоджета, одного из ключевых финансовых аналитиков современности, которую он позволил себе продемонстрировать в эфире программы «The Daily Ticker» на телеканале Yahoo! Finance.

Если отбросить эмоции (хотя, конечно, лично моему огорчению и разочарованию нет предела), то приходится констатировать неспособность Apple на настоящий момент противопоставить конкурентам что-нибудь реально действенное для предотвращения маргинализации продуктов компании уже в скором будущем. Если Apple не изменит в корне свою парадигму, она обречена на повторение судьбы Microsoft. Повторение практически дословное: денег у редмондского гиганта и сегодня еще много, зато класса, стиля, влияния и фешенебельности не осталось ни на грош.

Подводим итоги мучительной аудиовикторины, которая растянулась на целых две недели. Признаюсь, у меня в голове совершенно не укладывается, как можно было не угадать арамейский язык без всяких подсказок? С первых же звуков можно понять («л», «ш», «р», дифтонги «аи», «ай», и особенно неповторимое и столь же неприятное для уха харкающее «х»), что речь идет о каком-то семитском языке. В следующую минуту можно убедиться, что это не арабский и даже не иврит. Остается всего ничего: финикийский, ассирийский, арамейский, мальтийский. Из них живых — три. Все они доступны для прослушивания — что на Google, что на Youtube. Педанты могли бы добавить еще два раритета — амхарский язык и тигринья, принадлежащие к той же семитской группе.

В общем, язык в нашем квизе — это арамейский. Тот самый, на котором разговаривал Иисус Христос. В том числе — и в фильме Мэла Гибсона. Множество читателей ухватилось за мою подсказку и стало мне доказывать, что в квизе звучит язык индейцев майя! Оно понятно: индеец майя, перед тем как вырвать из груди еще живого врага сердце, самозабвенно читает под гитару Первый Псалом Давида: » Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных и не сидит в собрании развратителей, 2 но в законе Господа воля его, и о законе Его размышляет он день и ночь!».

Здесь оригинал нашего аудиоквиза. Правильных ответов пришло под сотню. Победитель — Роман Ухов: «Ну, если на этом языке снят ДАЖЕ фильм, то это должен быть арамейский, ибо символическое значение языка майя от меня пока ускользает».

Поздравляю Романа, особенно за замечательное чувство юмора :)

К оглавлению

Что общего между отключением Google Reader, заявлением Элиссы Финк и жалобой Дина Гарфилда? Сергей Голубицкий

Опубликовано 14 марта 2013

Новостная лента 14 марта 2013 года принесла много хорошего и приятного: конклав выбрал нового аргентинского Папу, который против абортов, отмены безбрачия священников, допущения женщин в клир и передастии; Samsung выкатил новую убийцу айфона — Galaxy IV с пятидюймовым экраном; Google заявил о прекращении 1 июля поддержки своего Reader’a. Одним словом — хлебный день.

И именно в такие дни моим любимым занятием становится игра в паззл: берешь осколки разрозненной информации и пытаешься сложить их в цельную картину. Не скажу, что у меня получилось что-то дельное с Папой Римским и новой телефонной лопатой от корейских ребят, зато разработка темы Google Reader дала совершенно неожиданные результаты. Спешу поделиться.

Начнем с самого события. На мой скромный взгляд, оно самое важное в сегодняшней ленте IT-новостей, хотя похоже коллеги это не осознали, предпочитая сосредоточиться на более фактурном ожидании Galaxy IV. А зря! Потому что демарш Google знаковый и с далеко идущими последствиями.

Итак, Google заявил, что он прекращает поддержку своего агрегатора RSS-каналов Google Reader. Этот агрегатор был создан всего лишь 7 лет назад и скромно позиционировался как «сервис, помогающий проводить больше времени за чтением того, что представляет для вас наибольший интерес». Теперь Reader закрывают по какой-то прямо-таки оскорбительной отмазке: популярность сервиса, де, стала уменьшаться, а компания Google концентрирует всю свою энергию на меньшем числе продуктов, надо так полагать, более успешных.

Тенденция с концентрацией Google, безусловно, объективна: компания давно уже убивает потихоньку одни сервисы и проталкивает другие. Можно предположить, что Google Reader закрыли для того, чтобы сосредоточиться на социальной (и никому не нужной) сети Google+.

Есть, однако, небольшая тонкость: Google Reader — это не еще один сервис, а нечто, принципиально выпадающее из всего многообразия продуктов Google. Сейчас поясню, что имею ввиду.

Я, конечно, понимаю, что не могу считать собственное времяпрепровождение эталоном или даже стандартом, но все-таки скажу для статистики: ежедневно я провожу в Google Reader около двух часов. Это — как минимум. Такая концентрация внимания хоть и не может считаться мейнстримом, однако она отражает весьма важное занятие в современном мире, перегруженном информацией: «RSS Reader — это гиковский способ получить доступ к множеству новостных сообщений и постов в блогах из самых разнообразных источников, чтобы затем все это организовать подходящим способом. Хотя сервис никогда не пользовался дикой популярностью, для определенных целеустремленных пользователей он играл ключевую роль» — пишет сегодня в Businessweek Джим Эйли.

О каких «целеустремленных пользователях» (dedicated users) идет речь? Я вам скажу, о каких: о людях, занимающихся дата-майнингом, то есть сбором, каталогизированием, обработкой и анализом информации. Причем занимающихся самостоятельно и без помощи услужливых добрых дядей (вроде того же Google), которые берут на себя тяжкое бремя подбора и фильтрации информации для пользователей. Делают это дело добрые дяди как бы добровольно и из благих побуждений, хотя я лично их об этом не просил.

Так вот: агрегатор RSS-каналов — это ключевой элемент в системе дата-майнинга, вернее — его первого этапа — сбора информации. Новости стекаются в мои клиенты для работы с Google Reader (RSSOwl на ноутбуке и ezFeeds на устройствах iOS), причем не просто бессмысленным потоком, а, во-первых, только по тем информационным каналам, которые я сам отбираю, во-вторых, только на те темы, которые мне интересны.

Динамика работы в пространстве Google Reader потрясает: несколькими кликами я создаю нужный мне запрос:



Эффективность работы с queries в среде Google Reader потрясающая: достаточно сказать, что ни один из альтернативных новостных агрегаторов, которыми я постоянно пользуюсь (360News, Zite, Brasil247, FlipNewsHindi, iМониторинг и т.п.) даже рядом не стоит ни по объему информации на входе, ни по гибкости запросов, ни по эффективности отлова информации.

И вот этот уникальный и замечательный сервис Google решил теперь прикрыть. Якобы из-за невостребованности и отсутствия интереса со стороны пользователей. Разумеется, отмазка эта для тупых леммингов и блондинок, которые самостоятельно не в состоянии сложить два и два. В чем же истинная причина закрытия Google Reader? Тут-то на помощь мне и пришел паззл, который удивительным образом сложился из парочки других новостей, на первый взгляд вообще не имеющих ни малейшего отношения к демаршу Google.

Итак, новость №2: Элисса Финк, директор по маркетингу Tableau Software, одного из активнейших игроков на рынке деловой разведки и аналитики (Business intelligence and analytics), заявила, что только «компании, ориентированные на сбор и анализ информации, постоянно обходят своих конкурентов в финансовом отношении», «обработка информационных данных таким образом, что они становятся доступны и просты в использовании для всех без исключения работников корпорации, позволит преобразовать всю деловую культуру данной организации и положительно сказаться на ее глобальных достижениях».

Не вдаваясь в детали корпоративного дата-майнинга, лишь приведу несколько цифр: сегодня деловая разведка и аналитика является четвертым по объему сегментом в разработках прикладного программирования. В 2013 году ожидаемый рост этого сегмента 7 % — до уровня 13,8 миллиардов долларов, в 2016 будет уже 17,1 миллиарда.

Что означает этот информационный сигнал? То, что дата-майнинг уже сейчас полным ходом преобразуется в ключевой козырь финансового успеха. Как на корпоративном уровне, так и на индивидуальном (умение работать с информацией, ее обрабатывать и анализировать — это паспарту вроде знания С++ 15 лет назад). Забавно на фоне этого вектора смотрится сообщение о сворачивании Google своего сервиса, который являлся одним из ключевых для этого самого дата-майнинга.

Новость №3: Дин Гарфилд, президент и генеральный директор Промышленного Совета по информационным технологиям США ( Information Technology Industry Council) вчера пожаловался, что правительство Индии делает все, что только может, для того, чтобы не допустить на внутренний рынок иностранные, и в первую очередь — американские IT-компании.

Почему Индия не пускает внутрь страны иностранные компании информационных технологий? Наверное потому, что Индия понимает беспрецедентную важность национального контроля за информацией. От этого будет зависеть все будущее — колониальное или доминантное. Потому что очень скоро полный контроль над реальным миром перейдет к тем, кто контролирует инфорацию. Ну не хочет Индия, чтобы информационный контроль в Отечестве осуществляли Цукерберг и Брин, что тут поделаешь с их дикой несознательностью?

Такой вот складывается паззл: с одной стороны дата-майнинг стремительно превращается чуть ли не в ключевое стратегическое оружие и коммерческий козырь, а с другой — Google закрывает уникальный сервис, который позволяет заниматься каждому бесконтрольным сбором, обработкой и анализом информации.

Чего так? А того, что не холопское это дело — что-то там самому выискивать-вынюхивать! Сбор информации, фильтрация информации, селекция информации, анализ информации — это удел царский. Цари сами всё для нас подготовят и великодушно преподнесут на белом блюдечке с голубой каемочкой. В виде какого-нибудь гламурно-кошерного сервиса с политкорректными картиночками и правильной подборкой новостей.

К оглавлению

Органика в старом веществе Солнечной системы Дмитрий Вибе

Опубликовано 14 марта 2013

Около года назад я написал колонку о межзвёздной органике, предполагая в скором времени продолжить её колонкой об органике в наших непосредственных окрестностях. Но получилось так, что руки до продолжения у меня дошли только сейчас, да и то по необходимости — 14 марта я читаю лекцию в Мемориальном музее космонавтики на близкую тему, так что хочешь не хочешь, а освежай в памяти то, что знал и чего не знал.

Итак, я уже в нескольких колонках написал о том, что органические молекулы без проблем синтезируются в межзвёздной среде, причём в больших количествах, связывая существенную долю вообще всех доступных атомов углерода. В межзвёздном и околозвёздном газе уверенно идентифицируются молекулы, содержащие до 11 атомов углерода (HC₁₁N). Существование более сложных макромолекул, типа полициклических ароматических углеводородов (ПАУ) или фуллеренов, также не вызывает сомнений, хотя в случае ПАУ идентифицировать конкретные соединения пока не удаётся.

Эти открытия служат поводом для сдержанного оптимизма в отношении распространённости жизни: органики во Вселенной не просто много; это, оказывается, вообще один из основных резервуаров незвёздного вещества. Однако известные нам формы жизни существуют не в межзвёздной среде, а на планете. И наличие связи между межзвёздной органикой и планетной органикой, вообще говоря, неочевидно.

Пытаться обнаружить эту связь можно двумя способами. Первый состоит в исследовании молекулярного состава протопланетных дисков (ППД), благо таких дисков известно сейчас немало. Со стороны наблюдений успехи пока весьма скромные. До недавнего времени самой сложной органической молекулой, обнаруженной в протопланетных дисках, был формальдегид (H₂CO). Правда, в последнее время лёд (в смысле, межпланетный газ) тронулся: в прошлом году в трёх дисках был обнаружен цианоацетилен (HC₃N), а в этом году опубликованы результаты наблюдений циклопропинилидена (c-C₃H₂, так это, кажется, должно называться). Есть надежда, даже уверенность, что радиотелескоп ALMA позволит обнаружить в ППД и более сложные молекулы.

Однако это будут молекулы по «межзвёздную» сторону космической органики: если условия для синтеза сложных молекул существуют в холодных и относительно разреженных молекулярных облаках, то уж тем более они реализуются на периферии ППД (из-за ограниченного углового разрешения большинство наблюдений относится именно к этой области) — там и вещество плотнее, и температура выше. Ближе к звезде ситуация усложняется: температура во внутреннем диске достигает сотен и даже тысяч градусов, плюс ультрафиолетовое излучение, плюс рентген… Что происходит с органикой, которая в процессе аккреции постепенно перемещается с холодной окраины ППД в горячий центр, туда, где образуются планеты? Удаётся ли ей уцелеть, или миллионы лет дозвёздного органического синтеза проходят впустую и на планетах сложная химия должна начинаться заново?

Приблизиться к ответу на эти вопросы позволяет второй способ: исследование органического материала в Солнечной системе. Правда, со времени её образования прошёл уже изрядный срок, но часть протопланетного вещества законсервировалась в эпоху образования планет и теперь время от времени попадает в земные лаборатории вместе с метеоритами.

Впервые факт наличия в метеоритах углерода был установлен французским химиком Луи Тенаром вскоре после того, как внеземная сущность метеоритов получила широкое признание. Тенар определил содержание углерода в метеорите, который упал 15 марта 1806 года (ровно 207 лет назад!) близ французского города Алес. Чуть дальше продвинулся шведский химик Йонс Берцелиус, в руки которого образец метеорита Алес попал через четверть века после его падения. Этот образец настолько не походил на известные в то время метеориты, что Берцелиус его едва не выкинул. Алес — первый найденный представитель углистых хондритов — состоял из глинистого вещества с большим количеством связанной воды, а ещё содержал в себе тёмную субстанцию, на 12 процентов по массе состоящую из углерода.

К середине 1860-х годов, когда методы химического анализа достаточно усовершенствовались, а в распоряжение химиков попало уже четыре углистых хондрита, усилиями Ф. Клеца, Ф. Вёлера, П. Бертло и других было установлено, что тёмный компонент углистых хондритов состоит из органических соединений. Меньшую их часть (20-30%) удавалось выделить из метеорита при помощи простых растворителей; остальные 70-80 процентов не растворялись практически ни в чём и получили название нерастворимого органического вещества. На большее тогдашние методы рассчитывать не позволяли, и исследование метеоритной органики остановилось до середины XX века.

С этой задержкой связан забавный эпизод. В середине 1960-х годов образец углистого хондрита Оргей попал в химическую лабораторию из музея города Монтобан (Франция), где он хранился со времени обнаружения в 1864 году. И в нём обнаружились семена растения — не на поверхности, а внутри, в теле метеорита. Чуда не случилось — проверка показала, что это семена ситника, травы, произрастающей в южной Франции, где и упал метеорит. Кто-то увлажнил образец, чтобы сделать его мягким (глина!), спрятал внутрь семена, потом дал метеориту высохнуть и замазал место преступления клеем, чтобы имитировать кору плавления. Причём это произошло вскоре после падения метеорита, ибо в музее к нему доступа ни у кого не было. Неведомый шутник, видимо, рассчитывал на скорую сенсацию и не предвидел, что интерес к жизни в метеоритах угаснет на многие десятилетия.

Изучение углистых хондритов возобновилось в 1950-е годы, но подлинный его расцвет начался в 1969 году, когда на Землю упало сразу два крупных углистых хондрита: Мерчисон в Австралии и Альенде в Мексике. В 1970 году К. Квенволден с соавторами сообщили, что нашли в Мерчисоне аминокислоты глицин, аланин и другие. Точнее, сообщения об аминокислотах в метеоритах появлялись и раньше, но их списывали на земное загрязнение. Теперь же впервые было показано, что метеоритные аминокислоты имеют изотопный состав, значительно отличающийся от состава аналогичных земных молекул.

С тех пор изотопные отличия считаются одним из основных признаков внеземного происхождения метеоритной органики (помимо аминокислот в метеоритах содержатся основания, сахара, ПАУ и пр.). Дело в том, что в силу особенностей межзвёздной химии молекулы в дозвёздном веществе предпочтительно включают в свой состав более тяжёлые изотопы: дейтерий вместо водорода, азот-15 вместо азота-14 и т.д. Например, в составе того же формальдегида доля молекул HDCO в молекулярных облаках может составлять десятки процентов, тогда как общее отношение D/H по числу атомов составляет порядка 10^-5. И именно такое повышенное содержание более тяжёлых атомов в молекулах свойственно метеоритной органике.

Ещё одним носителем органических соединений в Солнечной системе являются кометы. Правда, возможности их исследований не так обширны, как возможности исследования метеоритов. В подавляющем большинстве случаев это только наблюдения, те же, что используются для определения химического состава межзвёздного газа. Причём если молекулярные облака можно наблюдать всегда, то с кометами нужно ловить момент. В результате в кометах открыто даже меньше органических молекул, чем в межзвёздной среде. Среди них тоже есть аминокислота — не так давно в веществе хвоста кометы Вильда-2, которое было привезено на Землю зондом «Стардаст», был обнаружен глицин. Правда, вклад комет в обогащение Земли органикой, может быть, не так значителен: изотопный состав воды в них отличается от изотопного состава земных океанов, значит, ни воду, ни всё остальное кометы на Землю в больших количествах не доставляли.

В целом, похоже, что какую-то долю межзвёздной органики Земля таки получила с метеоритами. Осталось ответить ещё на один вопрос: имела ли эта органика какое-то отношение к зарождению жизни? Вот здесь всё становится сложно. Как известно, земная жизнь использует органические молекулы с определённым видом зеркальной симметрии — «левые» аминокислоты и «правые» сахара. В метеоритах этой асимметрии не наблюдается (либо она наблюдается в небольшой степени). Больше того, почти одинаковое содержание «правых» и «левых» молекул в метеоритной органике часто называют одним из признаков её внеземного происхождения. Далее, из почти сотни аминокислот, найденных в метеоритах, лишь примерно одна десятая часть «задействована» в живых существах. Остальные, кроме как в метеоритах, нигде не встречаются…

К оглавлению