Цифровой журнал «Компьютерра» № 172

Врата чувств: о чём свидетельствуют отношения между нашим архаичным обонянием и эволюционно продвинутым зрением Дмитрий Шабанов

Опубликовано 06 мая 2013

В этой колонке я затрону факты и догадки, которые кажутся мне по-настоящему интригующими. Жаль только, что эти обстоятельства ещё до того, как мы смогли понять их действительное значение, начали широко использовать в рекламе. А затем, не доведя свои рассуждения до конца, я процитирую пример, который поможет увидеть разницу между двумя типами описаний наших поступков. Мне хочется убедить вас, что описания, основанные на созданной нашим сознанием картине действительности, и объяснения, опирающиеся на анализ работы неосознаваемых механизмов нашего поведения, не обязательно опровергают друг друга.

Начну с того, что у нас нет иного способа контакта с миром, кроме анализа образов, создаваемых нашими органами чувств (мы обсуждали это здесь, здесь и здесь). В зависимости от того, что пропускают врата наших чувств, действительность (то, что на нас влияет) выстраивается для нас по-разному. Однако действительность «творят» не только рецепторы (воспринимающие структуры), но и мозговые центры обработки их показаний. Комплекс из рецепторных и вспомогательных структур, путей передачи информации и центров её первичной обработки называется анализатором. Наше восприятие мира – следствие работы наших анализаторов: зрительного, слухового, обонятельного, вкусового, тактильного и других.

Мир летучей мыши или дельфина выстроен прежде всего на сложном восприятии эха, мир крота носит тактильно-обонятельный характер, а мир человека или зелёной мартышки формируется в первую очередь зрительной картинкой. Увы, не любого человека: мир слепого оказывается иным. Между прочим, слепые от рождения люди после обучения эхолокации иногда оказываются способны не просто ходить без палочки, но и ездить на велосипеде, воспринимая препятствия на слух.

Школа нейролингвистического программирования придаёт большое значение тому, какой из анализаторов оказывается у того или иного человека ведущим. Это действительно серьезные отличия, хотя, похоже, их значение часто сильно преувеличивают. Возможно, это делается для манипуляций: «Вот сейчас я научу тебя, как впаривать твои товары аудиалу, а как – кинестетику!»… Мне кажется интереснее анализ того, в каких ситуациях один и тот же человек действует, к примеру, визуально, а в каких – аудиально. Знаю по себе, что я в ситуации доминирования зрения отличаюсь от себя самого в состоянии доминирования слуха. Но сейчас речь не о том.

Я хочу сравнить эволюционный возраст разных анализаторов, а точнее – то время, которое прошло от их перестроек и, следовательно, от формирования врождённых программ, запускаемых их сигналами.

Самое древнее чувство – химическое. У водных животных оно относительно нераздельно, а с выходом на сушу предстает в виде вкуса (анализа веществ, растворённых в слюне), обоняния (исследования летучих молекул во вдыхаемом воздухе) и якобсонова чувства (восприятия запаха объектов, находящихся во рту). Не удивляйтесь: у некоторых животных ведущий анализатор связан с якобсоновым органом. Змея, трепещущая высунутым языком, собирает на его поверхности ароматические молекулы. Потом она подносит кончик языка к якобсонову органу, который находится в ротовой полости сверху, в её передней части. Анализ молекул, высвобождающиеся с поверхности языка, должен создавать весьма специфичную картину действительности.

Вероятно, тактильное чувство ненамного моложе. Его усовершенствование привело к формированию сейсмосенсорных (воспринимающих колебания) органов, характерных для водных животных. Для многих рыб боковая линия является одним из главных каналов получения информации из внешнего мира. Слуховые органы устроены принципиально так же. Я думаю, что слух находится в тесном родстве с осязанием (и эти чувства гомологичны так же, как гомологичны разные формы химического восприятия).

Зрение, вероятно, становится важным каналом для получения информации из внешнего мира позже всего. Естественно, что его значение сильно зависит от образа жизни. Хорошее зрение, да ещё и с детальным восприятием цветов, характерно для обитателей ярко освещённой среды, допускающей передвижение во всех трёх измерениях. Оно присуще дневным коралловым рыбам, дневным летающим насекомым, дневным древесным амфибиям и рептилиям и, конечно, дневным птицам.

Остаётся добавить, что не все наши рецепторы анализируют внешнюю среду. Внутри нас есть рецепторы, сходные с таковыми, и внешнего химического, и внешнего тактильного чувств…

Для одной из групп животных разрыв между эволюционным возрастом относительно «молодого» зрения и «старых» слуха-обоняния-осязания является особенно значимым. Я говорю о нашей группе — сухоносых приматах, представителях подотряда Haplorrhini.

Мы принадлежим к классу Млекопитающие, то есть к группе, для которой зрение долго не было доминирующим каналом получения информации. Млекопитающие – потомки зверообразных рептилий, претерпевших расцвет в конце палеозойской эры (и, вероятно, имевших в то время неплохое зрение). Однако в начале мезозоя зверообразных сильно потеснили настоящие (диапсидные) рептилии, прежде всего динозавры. Многие из динозавров были дневными подвижными животными с хорошим зрением; наши предки перешли к ночной жизни.

Ночью глаза не так полезны, как днём: света мало, и снижается количество зрительной информации. Способность к цветовому зрению ночью нежелательна. Рецепторная клетка, которая реагирует на кванты света с любой длиной волны (в пределах видимой части спектра, естественно), в условиях недостатка света будет срабатывать чаще, чем селективная в отношении разных длин волн. Поэтому в сетчатках глаз большинства млекопитающих преобладают палочки, обеспечивающие монохромное зрение, а не колбочки, дающие дневным животным восприятие цветов. В отличие от других классов четвероногих, имеющих три или четыре типа колбочек, большинство млекопитающих сохраняет только два их типа – те, что оказываются наиболее чувствительными для синего и для зелёного цвета. Можно сказать, что у них в системе цветопередачи RGB теряется R…

Это ещё не все ухищрения, на которые пошли типичные млекопитающие, чтобы повысить светочувствительность своих глаз. Знаете, почему в луче автомобильной фары глаза кошек и собак светятся? За сетчаткой у них находится зеркальный слой, тапетум. Часть света, которая прошла через сетчатку и осталась не поглощённой, отражается от тапетума и возвращается обратно. Резкость зрительной картинки от этого снижается, а чувствительность к свету возрастает.

Несмотря на все эти ухищрения, типичные млекопитающие не очень-то полагаются на свои глаза, для них важнее обоняние, слух и осязание. Осязание у них часто связано с длинными волосами, позволяющими воспринимать контуры препятствий, — вибриссами. Возможно, первые этапы развития шёрстного покрова млекопитающих были связаны с осязанием, а термоизоляционная роль волос была вторичной…

Одна из групп млекопитающих резко изменила свой образ жизни, освоив жизнь на деревьях и вернувшись к дневной активности. Я говорю о приматах. На деревьях далеко не всегда можно полагаться на осязание и обоняние. Если вы хотите перепрыгнуть на соседнюю ветку, вы не можете её пощупать и даже не можете толком обнюхать, ведь реконструировать ход воздушных потоков среди ветвей бывает очень непросто. Эту ветку надо хорошо разглядеть, и именно поэтому ночные приматы обзаводятся огромными светочувствительными глазами, а дневные эволюционируют в направлении увеличения резкости зрительной картинки и всё более тонкого анализа спектральных характеристик.

Мы сказали, что типичные млекопитающие утратили рецепторы R – колбочки, воспринимающие красный цвет. Обезьяны Старого Света и некоторые из обезьян Нового Света (ревуны) независимо друг от друга восстановили эту потерю. Пигмент, обеспечивающий селективное восприятие «красных» квантов, у этих двух групп обезьян кодируется разными генами с разной эволюционной историей. Этот пример эволюционного параллелизма разбирает Докинз в «Рассказе Ревуна» из замечательной книги «Рассказ Предка».

Теперь вы понимаете, почему группа приматов, к которой мы относимся, называется сухоносыми (в отличие от более примитивных, с нашей точки зрения, мокроносых – Strepsirrhini). Мокроносые имеют мокрый нос — ну, примерно, такой, как у собак и многих других млекопитающих, — и это связано с лучшим развитием их обоняния. Мы, сухоносые, сделали ставку на зрение. И теперь вы поймёте, почему высшие, сознательно контролируемые функции у человека теснее связаны со зрением, а архаичные, сцепленные с врождёнными программами, демонстрируют интимную связь с обонянием.

Тут, конечно, надо вспомнить об открытии у человека якобсонова (вомероназального) органа и о феромонной регуляции нашего полового поведения… Нет, не буду: этот рассказ должен быть подробным. Я поговорю об этом в иной раз, а сейчас просто укажу на один из фактов, подтверждённых экспериментально.

Целый ряд опытов показал, что люди способны тонко анализировать иммунные маркеры друг друга по запаху. Это связано с анализом молекул ГКГС – главного комплекса гистосовместимости — набора молекул, расположенных на поверхности клеток и сигнализирующих о генетической индивидуальности. Мы не осознаём эти запахи, но их восприятие влияет на нашу мотивационную сферу.

Например, в многочисленных опытах «исследования потных футболок» установлено, что и мужчины, и особенно женщины способны выбирать подходящих (с точки зрения врождённых программ) партнёров по запаху пота. Принципы такого выбора нам практически неизвестны. Сознание в таком выборе почти не задействовано, просто человек в какой-то момент поддаётся непонятно откуда взявшейся эмоции… Одно из статистически подтверждённых правил – оптимальное генетическое расстояние выбирающего и выбираемого. Не слишком похожи (близкородственное скрещивание чаще вредит), но и не чрезмерно далеки (чтобы избежать проблем, связанных с гибридизацией генетически удалённых партнёров).

Производители парфюмов любят размещать рекламные статьи о роли обоняния в выборе партнёров, но обычно умалчивают, что эффект привлекательности связан с генетической индивидуальностью партнёров и практически не может моделироваться искусственно.

А сейчас я прерву рассказ о роли запахов в действии наших врождённых программ, чтобы сослаться на понравившийся мне пример. Речь идёт о фрагменте книги Робина Бейкера «Постельные войны», выложенном на «Снобе». Женщина, имеющая постоянного партнёра, встретила своего старого кавалера. Тот стремился к близости, она отказала…, а через несколько дней как-то так вышло, что согласилась. То, что она забеременела от любовника, могло бы показаться случайностью, если бы не тщательный анализ спермовых войн двух её мужчин, проведённый автором книги. По ссылке вы найдёте два описания произошедших с ней событий. Первое основано на переживаниях и сознательных решениях героини, второе – на реконструкции битвы в её теле сотен миллионов клеток её партнёров. Какое из этих описаний правильное? Обе картины правдивы и неполны. То, что отразилось в её сознании (и сознании мужчин, с которыми она взаимодействовала), не учитывает программ, отражающих стратегии организмов и их клеток. Картина войн сперматозоидов неполна без учёта истории личных отношений в описанном любовном треугольнике.

Когда я рассказываю о роли врождённых программ в нашем поведении, меня часто понимают так, будто я утверждаю, что воспринимаемая нашим сознанием картина неверна, а истина прячется в каких-то тёмных глубинах (врождённой системе мотивации поведения, игре генов etc). Это не так; вторая картина дополняет, а не отвергает первую. Такой подход демонстрирует большее уважение к работе нашей психики, чем традиционный гуманитарный взгляд, озабоченный в первую очередь тем, что должно было бы быть во имя торжества тех или иных идей. Сравните текст Бейкера и что-нибудь привычное, хотя бы: «Идёт солдат по городу… и от улыбок девичьих вся улица светла. Не обижайтесь, девушки, ведь для солдата главное, чтобы его далёкая любимая ждала!». Кого-то напрягает, что это песня описывает не действительных солдат и девушек, а пожелания её авторов?

Означает ли признание наличия у нас врождённых программ оправдание действий, которые мы считаем аморальными? Нет. В этих программах нет ничего фатального. Напротив, чтобы управлять своим поведением, достигая действительно значимых для себя целей, надо понимать их логику. И мне очевидно, что читатель Бейкера продвинется по пути такого понимания намного дальше, чем слушатель Шаинского.

Вот именно поэтому я планирую и в следующих колонках разбираться в смутных намёках на то, как действуют наши врождённые программы. Разговор о запахах мы только начали…

К оглавлению

Продажная любовь как способ существования литературы, искусства и профессионального спорта Василий Щепетнёв

Опубликовано 06 мая 2013

Теперь уже бывшая библиотека. Сегодня в ней можно приодеться. А где взять книгу «на почитать?» Весь бульвар обойдёшь — не найдёшь. Другой вариант: существует опасение, что её, книгу, объявят вредной, а потому доступ к ней, неважно, платный или бесплатный, закроют. Было, проходили. И потому, попав в заветное местечко, скачивают книги десятками, которые вырастают в сотни и тысячи. Впрок. На будущее. Впечатление, будто читатель собирается жить лет пятьсот. Или тысячу. А поскольку реальная жизнь до обидного коротка, из скачанного прочитывается от силы пять процентов, зачастую и меньше. Но авторы, глядя на число загрузок, прикидывают упущенную выгоду, сокрушаются, ругают и библиотекарей, и читателей. Как не ругать, если продажа текстов есть порой единственный источник дохода и скачанная даром книга представляется вырванным из рук твоего ребёнка бутербродом. Вот и надеется автор, что Amazon.com поправит дела. С помощью волшебной книги Kindle или иначе, но приучит людей платить за прочитанное. С Amazon.com не забалуешь! Против пиратов одиночка бессилен, но Amazon.com изменит ситуацию. Прочитаешь ровно столько, сколько заплатишь. С другой стороны, заплатишь ровно столько, сколько прочитаешь. Любишь читать – люби и платить! Чего ж непонятного? Деньги пойдут на налоги, оплату сервиса, прибыль бизнесу. И автор свой кусочек пирога тоже получит. Покушает и снова напишет что-нибудь интересное и хорошее. А мы интересное и хорошее любим. И правильно делаем. Это к врачу, механику или пекарю мы идём, ведомые нуждой: зубы болят, велосипед сломался, есть хочется каждый день, нравится пекарь, нет. Оплачивается необходимость, тут не до любви – хотя отдельные граждане и ждут её, особенно от медиков («ах, они такие бессердечные!» – разве не крик отвергнутого возлюбленного?), но чудаков потихоньку становится меньше. Одни трезвеют, другие вымирают. Специальную литературу мы читаем из корысти: она, специальная литература, даёт знания, позволяющие идти в ногу с конкурентами, а лучше бы и впереди них. А вот художественную литературу взрослые люди читают исключительно из любви к оной, зачастую и в ущерб собственному благополучию. Вместо того чтобы поработать сверхурочно, вскопать огород, посадить дерево или вырастить сына, человек с книгой часами лежит на диване, тем самым выключаясь из экономической жизни, способствуя застою и рецессии. Нет уж, время пассивного чтения прошло. Теперь и лёжа на диване, человек будет участником товарно-денежных отношений, потребляя произведённый продукт за деньги и тем стимулируя рынок. Кому нужна книга, которую никто не читает? Это не товар, а так… баловство. Как следствие товарно-денежных отношений литература порождает не просто любовь, а любовь продажную. В паре «человек и человек» продажная любовь традиционной моралью осуждается. За неё и камнями побивали, и головы рубили, а уж вымазать дёгтем ворота считалось за правило. А в паре «писатель и читатель»? «певец и слушатель»? «футболист и фанат»? Каждый, и Пушкин, и Карузо, и Вася Пупкин, желал и желает, чтобы его любили. То есть читали (слушали, смотрели) его, замечательного и неповторимого, а не кого-то другого. Чем больше любят, тем лучше. Но при этом плата за любовь в виде покупки книги, билета или диска представляется обществу совершенно нормальным явлением, более того — явлением обязательным. За собственно акт написания романа или пения в пустыне никто ведь денег не даст, не накормит и не напоит. Покупая бумажную книгу, и особенно е-текст, платят исключительно за чтение (аванс подразумевает будущий барыш). И потому прочитавший книгу бесплатно в сознании автора предстаёт клиентом борделя, удравшим из заведения, не рассчитавшись. Порядок нужен, порядок! Хотя… Подвох заключается в том, что уже написанных книг хватает с избытком. Если брать сливки литературы, более того, сливки сливок, и то наберётся книг больше, чем в состоянии прочитать человек. На все вкусы. Число опубликованных произведений удваивается каждые n лет. Возможности безбумлита ограничены лишь энтузиазмом населения. Написать сто тысяч слов способны все, было бы упорство. При этом средний уровень (не литературы, а публикаций) может не расти, а снижаться. Издательские расходы на электронную публикацию мизерны, цензуры нет, планки тоже нет — всё, всё пошло в люди. Вряд ли после современного компьютера кто-либо купит старенькую «троечку». В литературе же подобное сплошь и рядом: за томиком Гоголя берут «иронический детектив», в котором детектива на копейку, а иронии на полушку. Если товар удовлетворяет потребностям покупателя, то лучшего и желать нельзя, и потому превращение читателя в покупателя поспособствует как прогрессу литературы, так и преодолению рецессии. И опять будет весело!

К оглавлению

Где скрывается межзвёздный кислород Дмитрий Вибе

Опубликовано 06 мая 2013

Несколько дней назад произошло грустное, но неизбежное событие: прекратила работу космическая обсерватория «Гершель». Она была запущена в космос 14 мая 2009 года и должна была проработать около трёх лет, однако действительность, что с ней бывает нечасто, превзошла самые оптимистические сценарии, и охладитель иссяк лишь 29 апреля, подарив проекту несколько лишних месяцев наблюдений.

Обсерватория «Гершель» работала в дальнем инфракрасном (ИК) и субмиллиметровом диапазонах, то есть способна была принимать свет с длинами волн от 55 до 672 микрон. Этот диапазон с Земли либо не виден совсем, либо виден очень плохо (в нескольких окнах прозрачности), что обидно, ибо именно на эти длины волн приходится максимум излучения холодного (десятки кельвинов) межзвёздного и околозвёздного вещества, в частности максимум теплового излучения практически всей космической пыли. Кроме того, субмиллиметровый диапазон богат спектральными линиями, принадлежащими атомам, ионам и многочисленным молекулам, также пребывающим в межзвёздном и околозвёздном пространстве.

О достижениях «Гершеля» сказано в последние дни много, и я это пересказывать не буду: что и говорить, обсерватория замечательная и результаты уникальные. Напишу лучше о проблеме, которую «Гершель» не только не помог решить, но, скорее, даже усугубил. Это проблема кислорода, третьего по распространённости элемента во Вселенной. Точнее, он третий по содержанию в звёздах, но, поскольку звёзды образуются из межзвёздного вещества, логично предположить, что и в нём кислорода должно быть много. Остаётся понять, в какой именно форме, в составе какого вещества существует межзвёздный кислород.

Во времена зарождения астрохимии, то есть в 1970-е годы, предполагалось, что основным резервуаром кислорода в межзвёздной среде (МЗС) являются молекулы воды и O₂, то есть те, что мы вдыхаем и пьём на Земле. Цепочка реакций, ведущих к в этим соединениям, очень проста. Сначала космические лучи ионизуют молекулу самого распространённого элемента — водорода, в результате чего возникает ион H₃⁺. Ион H₃⁺ вступает в реакцию со свободным атомом кислорода, порождая ион OH⁺. Этот ион реагирует с молекулой водорода, превращаясь в H₂O⁺, ион H₂O⁺ тоже реагирует с молекулой водорода, превращаясь в H₃O⁺, а этот последний рекомбинирует с электроном, попутно разваливаясь с образованием молекулы воды или гидроксила (OH). Гидроксил, сталкиваясь со свободным атомом кислорода, превращается в молекулу кислорода и свободный атом водорода. Я описываю эту цепочку детально, чтобы показать: химия кислорода проста и предсказуема, представляя собой, по сути, быструю «перекачку» свободных атомов кислорода в молекулы H₂O и O₂, итоговое относительное содержание которых по количеству атомов должно быть сопоставимо с полным содержанием кислорода, порядка 10^-5-10^-4.

Проверить этот вывод в наземных наблюдениях сложно, так как сильные линии воды и O₂, попадающие в субмиллиметровый диапазон, не доходят до поверхности Земли, поскольку поглощаются этими же молекулами в земной атмосфере. Наблюдатели пытались обойти эту проблему при помощи различных ухищрений, например, искали излучение изотопомера ¹⁶O¹⁸O. Изотопомеры, то есть молекулы, в которых один или несколько атомов замещены менее распространёнными изотопами, зачастую обладают линиями, отсутствующими у варианта с основными изотопами, которые легче наблюдать. Линии молекулы кислорода искали также в далёких галактиках, надеясь, что красное смещение сдвинет их в окна прозрачности земной атмосферы. Но наземные попытки оказались тщетными, и это уже означало, что о содержании молекулярного кислорода выше 10^-5 речи не идёт.

Первый опыт космического поиска O₂ также оказался неудачным: субмиллиметровый телескоп SWAS в начале 2000-х годов линий молекулярного кислорода тоже не увидел, наложив на содержание этой молекулы ещё более строгое ограничение — не более 10^-7. Достоверно молекула O₂ была обнаружена в МЗС (точнее, в области звёздообразования ρ Змееносца) при помощи космического телескопа «Один» только в 2005 году (я традиционно указываю не год наблюдения, а год публикации). Её содержание оказалось равным 5 10^-8, то есть на порядки ниже теоретических предсказаний.

Незначительно лучше оказалась и ситуация с водой. Правда, у воды есть линия на длине волны 1,35 см, легко наблюдаемая с Земли, поэтому сам факт наличия воды в МЗС сомнений никогда не вызывал. Но о количестве воды эта линия мало что может сказать, поскольку возникает в специфических условиях. «Обычные» линии холодной межзвёздной воды также попадают в субмиллиметровый диапазон и требуют космических наблюдений. Первую информацию о количестве воды в межзвёздных газовых облаках принёс SWAS, и оно также оказалось существенно ниже модельных предсказаний.

Было высказано предположение, что кислород не виден, потому что в составе различных молекул, прежде всего воды, примерзает к пылинкам. Чтобы мы могли его зафиксировать, ледяные оболочки пылинок должны испариться; следовательно, искать воду и O₂ нужно не в межзвёздных облаках вообще, а вблизи рождающихся звёзд, нагревающих пыль и испаряющих поверхностный лёд. На «Гершель» с его высокой чувствительностью и хорошим угловым разрешением в этом отношении возлагались большие надежды. В программе наблюдений было два проекта, посвящённых молекулам O₂ и H₂O, — HOP (Herschel Oxygen Project) и WISH (Water in Star-forming Regions with the Herschel Space Observatory).

Результаты «Гершеля» по молекулярному кислороду не особенно вдохновляют. По сути, излучение этой молекулы удалось обнаружить только в двух местах — всё в том же ρ Змееносца (дополнив результаты «Одина») и в одном направлении на область звёздообразования в Орионе. Правда, в последнем случае содержание O₂ оказалось высоким, около 10^-6, но зато в других источниках, казавшихся перспективными, в том числе в Орионе, снова получены только верхние пределы, свидетельствующие, что содержание O₂ в них не превышает 10^-9. Иными словами, молекулярного кислорода в межзвёздном газе не просто меньше, чем предсказывает теория, его очень мало, по крайней мере, в среднем. Угловое разрешение не безгранично, поэтому нельзя исключить, что молекулярного кислорода много в каких-то очень компактных зонах, различить которые не под силу даже «Гершелю».

Ситуация с водой благодаря «Гершелю» не прояснилась, но хотя бы обогатилась новыми данными в гораздо большей степени, чем в случае с молекулярным кислородом. Воду удалось наблюдать в самых разнообразных объектах, начиная с холодных беззвёздных ядер и заканчивая массивными протозвёздами и протопланетными дисками (о них я уже писал). Однако даже в самых «тёплых» областях содержание воды не дотягивает до предсказываемого значения как минимум порядка величины.

По совокупности результатов это означает, что ни H₂O, ни тем более O₂ не являются основными «держателями» межзвёздного кислорода. Ещё раз подчеркну: в химии кислорода количество «белых пятен» минимально. Набор реакций ограничен и прост, все промежуточные компоненты наблюдаются, скорости реакций измерены в лаборатории. Если в среде есть свободный кислород, он должен переходить в воду и O₂. Если он этого не делает, значит, его нет; то есть атомы кислорода связаны как-то иначе.

Часть их, конечно, спрятана в самих пылинках, например в минералах типа оливина и пироксена, однако эта часть ограничена содержанием других элементов (магния, кремния, железа и пр.). В целом примерно половину ожидаемого количества межзвёздных атомов кислорода приходится относить к UDO — деплицированному кислороду (unidentified depleted oxygen). В 2010 году Дон Уиттет предположил, что скрытым резервуаром для UDO могут быть органические частицы. Попадая в межзвёздные облака, они, возможно, способны «впитывать» атомы кислорода, включая их в свою структуру. И это не абстрактное предположение: органическое вещество, доставленное на Землю космическим аппаратом «Стардаст» с кометы Вильда-2, действительно переобогащено кислородом.

Результаты наблюдений воды и O₂ на «Гершеле» бесценны с точки зрения астрохимии. Особенно это верно в отношении воды, для которой впервые прослежен (пока только наблюдательно; теоретики должны подтягиваться) практически весь путь от холодного дозвёздного вещества до протопланетных дисков и планет. Однако ответа на вопрос о местонахождении межзвёздного кислорода «Гершель» не дал. И это, заметьте, не какой-нибудь празеодим или менделевий; это элемент, по количеству атомов уступающий только водороду и гелию. И мы до сих пор не знаем, где искать эти атомы…

К оглавлению

Путешествие Альегры по волнам корпоративной фанаберии Сергей Голубицкий

Опубликовано 06 мая 2013

Имя Николаса Альегры хорошо знакомо яблофанской тусовке. Вернее, не имя, а его кличка — comex. В июле 2011 года юный (тогда — 19летний) и — по отзывам авторитетных товарищей — гениальный хакер взломал свежайший на тот момент релиз мобильной операционной системы iOS самым элегантным за всю историю способом: вы набираете в браузере адрес специально созданного по такому случаю сайта JailbreakMe.com, открывается страница, на которой красуется единственная кнопка «Коснись для взлома!» (slide to jailbreak), один взмах пальцем и вся хваленая неприступная защита iOS летит вверх тормашками, а пользователь получает в награду открытую операционную систему, в которой можно делать то и ходить туда, куда тебя тоталитарная секта из Купертино не желает пускать.

Эффект JailbreakMe.com вышел ошеломительный. Apple, похоже, перешла на 24-часовой рабочий день, потому что дыру в защите iOS залатали уже на девятый день, что, впрочем, не помешало взломать свои айфоны 1 миллиону 400 тысячам строптивых пользователей. От злости купертиновцы даже заблокировали адрес сайта JailbreakMe.com во всех локальных Wi-Fi сетях своих магазинов Apple Store (хотя мне как-то и сложно представить покупателей, которые взламывают свои айфоны прямо у прилавка, что говорится, не отходя от кассы :), но это мало что изменили в глобальном обломе имиджа, нанесенном Надкусану мерзким мальчиком.

Шедевр Николаса Альегры ошеломил профессиональную тусовку ничуть не меньше, чем Apple: «Я вообразить даже не мог, что нечто подобное удастся реализовать в обозримом будущем, — признался Чарли Миллер, бывший сетевой аналитик Агентства Национальной Безопасности, создавший первый джейлбрейк айфона в 2007 году. — И тут приходит пацан, о котором никто ничего не слышал, и делает это. Моему потрясению нет границ».

Дальше в этой истории случился головокружительный кульбит: через месяц после взлома iOS Apple предложила Николасу Альегре пройти стажировку с таким прицелом, чтобы по окончании вступить в штат компании. Общественность восприняла новость восторженно: пафос всех без исключения публикаций, посвященных сенсационному приглашению на работу, сводился к одному и тому же наивному заблуждению: «Ай да Apple! Какая широта взгляда! Какая демократичность! Какова корпоративная мудрость!»

Никто почему-то не обратил внимания на зловещий символизм жеста. Никто почему-то не задался простым вопросом: «А что такое «штат Apple»? Кто этот штат? Кто-нибудь может назвать по имени хотя бы одного сотрудника, рангом ниже вице-президента? То-то и оно, что не может! Штат Apple — это 63 тысячи безликих и безымянных сотрудников, которым под страхом смертной казни (ну хорошо: увольнительного херема с опусканием свечей в кровь) запрещено открывать рот, делать какие-либо заявления и вообще хоть как-то светиться на этой планете. У Apple никогда не было ни одного porte-parole кроме Джобса, а после его кончины — Тима Кука. Раз в месяц открыть рот позволяется лишь двум замам нового генсека. Больше никому.

Все описанное — это ни плохо и не хорошо. Просто так есть и такова корпоративная культура этой компании. В любом случае символизм найма Николаса Альегре лежит на поверхности: Левиафан поглощает Иова. Что предстоит Иову в будущем? Ничего, кроме того, чтобы раствориться в чреве чудовища и тихо сопеть в безвестности. И это после всемирной славы и неслыханного паблисити?! Серьезное такое вознаграждение, ничего не скажешь.

Мою оценку жеста Apple (стажировка как публичное унижение) подтвердило и дальнейшее развитие событий. Альегре так никогда и не посчастливилось влился в штат своего нового работодателя. Через год Apple отправил comex’у электронное письмо, содержащее предложение о найме с жестко установленными сроками по его подтверждению. Бесшабашный хакер письмо проворонил, а когда обнаружил в захламленном почтовом ящике, оказалось уже поздно: Apple сухо информировал о том, что оферта была отозвана и возобновлению не подлежит.

Кто-то еще будет настаивать, что за театральной демонстрацией «широты взглядов» скрывалось малейшее позитивное содержание?

И все же у нашей истории есть ошеломляющее продолжение: 30 апреля Николас Альегра сообщил на своем твитере (@comex): «Через пару недель я начну проходить стажировку в Google!»

Забавная новость, не правда ли? К сожалению, не более перспективная, что поднайм двухлетней давности. Дело не в том, что корпоративные манеры Google вызывают такие же отрицательные эмоции, что и Apple. И дело не в том, что «комексу» совершенно нечего делать в штате главного разведчика планеты. Чем Альегра будет заниматься в Google? Android’ом? Это вряд ли — по словам хакера эта ОС ему «никогда не нравилась до такой степени, чтобы возникало желание ее взламывать».

Остается единственный вариант: Google желает абстрактно эксплуатировать хакерские таланты comex’a. Разумеется — с элементом театральной фиги в адрес Apple, недооценившей юного гения. Так? Не так!

Не так, потому что любые предположения подобного рода нарушают гармонию мира. Гармония же эта такова, что разные люди движутся по разным и неповторимым орбитам. Помните чудесную фразу из «Безымянной звезды» румынского драматурга Махая Себастьяна (и гениального одноименного фильма Михаила Казакова): «Ни одна звезда никогда не отклоняется от своего пути»?

Apple и Google с одной стороны и юный comex с другой — это небесные тела, движущиеся по непересекающимся орбитам. И не важно, что одни — звезды-гиганты, а другой — крохотный астероид. Корпоративный мир оплодотворен идеями дисциплины, субординации, коллективного усилия и материального обогащения. Любой из этих мотивов безнадежно чужд ментальности компьютерного взломщика, дышащего иллюзиями бакунианского бунта, анархии, поведенческой энтропии и пылкого индивидуализма.

Comex в костюмчике-брючках-галстуке на собрании акционеров Google выступает с докладом о перспективах взлома операционных систем заклятых конкурентов — как вам такая картинка? Всякое, конечно, в жизни бывает, и люди способны меняться невероятным образом, но мне почему-то верится, что стажировка Николаса Альегры в Google продлится не дольше, чем в Apple.

К оглавлению