Цифровой журнал «Компьютерра» № 177

Огюст Бланки, пламенный революционер и отец альтернативной истории Василий Щепетнёв

Опубликовано 16 июня 2013

Говорят, у Михаила Тухачевского во дни антоновского мятежа на столе рабочего кабинета всегда лежала открытой «История Пугачёвского бунта» Александра Сергеевича Пушкина. Шёл ли поезд, стоял ли, а в салон-вагоне молодой полководец, перечитывая в минуты затишья классика, примерял роль Суворова на себя, а роль злокозненных бунтовщиков – на тамбовских мужиков. Следует учесть, что Тухачевский ко времени мятежа был натурой вполне сложившейся и книги читал более для душевного комфорта, нежели для поиска примера, личности, с которой стоило бы делать жизнь. Другое дело — молодёжь. Не стоит переоценивать влияние, оказываемое литературой на юные неокрепшие души, но не стоит и недооценивать его. Капли камень точит, а уж душу… Только, конечно, капать эти капли должны беспрестанно и в одно и то же место. Если изо дня в день являть зелёной поросли подобранные специалистами примеры служения Отчизне, в форме романов ли, повестей или же высокохудожественных драматических произведений, то на выходе вероятность получить гражданина и патриота будет существенно выше, нежели в случае полного игнорирования преподавания литературы как способа воспитания подрастающего поколения. Тут ещё, безусловно, важно, чтобы литературные примеры не расходились с действительностью, а если и расходились, то не слишком, но это уже вопрос мастерства. Мастер так опишет вымышленный мир, мир, где рабочие отказываются от премии, жёны — от мужей, а лошади — от сена, что мурашки по коже поползут от узнавания: вот она, правда! За неё и кровь пролить не грех! Может, и мне отказаться от зарплаты, сдать мужа в ГПУ, а самой уехать на Новую Землю или Камчатку, добывать столь нужный стране русин? Запишите меня в добровольцы!

Халтурщик же и родной, до травинки знакомый, двор изобразит с виду похоже, тараканов запечных не забудет, и дворник Абдулка есть, и перебои с водой, той, что из крана, а народ всё равно не поверит: паскуда, говорит, и клеветник.

Вот я и думаю, случайно ли наше поколение воспитывали на лишних людях или же специально? Вспоминаю уроки литературы, и что? Онегин – лишний человек, Чацкий – лишний тоже, Печорин лишний, Рудин лишний, Обломов, само собой, опять лишний… Вишнёвый сад лишний до последней вишенки. За кого ни возьмись – нет позитивных примеров. Нет бойцов. Одна рефлексирующая интеллигентщина. Вот в итоге и вышли из советской школы люди, умеющие кто лучше, кто хуже критиковать окружающую действительность, посмеиваться над властью, порой проявляя недюжинное острословие, но к настоящему делу способные мало. Ни забастовку организовать, ни партию возглавить, не говоря уж о вещах более серьёзных.

Младшие, максимум старшие научные сотрудники навсегда. Участковые врачи навсегда. Учителя народных школ навсегда. Армейские капитаны навсегда. И правда, какой из Обломова или Чацкого партийный вождь, генерал или директор мебельного магазина? Смешно. А ведь все мы — обломовы, чацкие и онегины в одном флаконе, каждый из нас по-своему чацкий. Только без имения, в том-то и зло, в том-то и закавыка. Хочется порой бросить в лицо начальству дерзкое «тошно мне прислуживаться, Амнеподист Иванович, да и на вас смотреть тошно, уеду лучше я на пару лет в Париж», да и баста. Однако ж бодливой корове не до Парижа.

Тот же критикан, ниспровергатель основ, но ниспровержения его дальше слов не идут, по крайней мере на страницах «Отцов и детей». Характер тяжёлый, язык острый, но, быть может, это и потому, что, в отличие от Чацкого, наследует он двадцать две души, а не четыреста или триста. Потому и желчи в нём вдесятеро больше.

Хотя Тургенев даёт нам возможность мечтать, что Базаров – это революционер на каникулах. Отдыхает, поправляет здоровье перед новыми баррикадами. Что прежних баррикад за Базаровым не значится, то ничего, то спишем на конспирацию. Но кто тогда Базаров на идейной шкале? Народоволец? Шампанским не брезгует, и вообще… Вряд ли. Время народовольцев, людей искренних на все двести процентов, ещё не пришло. Коммунист марксистского толка? Тоже не очень похоже, никаких речей о роли пролетариата от него никто не слышит. Околореволюционный фразёр? Тут ближе, поскольку, кроме фраз, ничем иным Базаров не отличается. Хотя… Павлу Петровичу-то на дуэли он ляжку прострелил, а ведь стрелял не целясь. Для пистолетного выстрела – сходились с тридцати шагов – очень недурно. Быть может, готовился в цареубийцы?

Я, помнится, не на шутку интересовался политической палитрой тех времён и пришёл к выводу, возможно, и спорному, о том, что Базаров – бланкист. И сразу спокойствие снизошло на меня. Вот он, герой моего романа. Даже не Базаров, нет. Сам Огюст Бланки, которому литераторы-фантасты непременно должны поставить памятник. Все мы вышли из Луи Огюста Бланки.

Современники видели в Бланки только и исключительно революционера. Действительно, человек жизнь положил в попытках насильственным путём изменить существующий строй. И существующий строй это чувствовал очень хорошо: из семидесяти пяти лет жизни тридцать семь существующий строй продержал Бланки в тюрьмах. По сравнению с этим годы, проведённые в заточении Эдмондом Дантесом, впоследствии графом Монте-Кристо, кажутся сроком вполне умеренным. Впрочем, тридцать семь лет заточения Бланки складывались из разных сроков, и каждый из них основывался на реальных антиправительственных деяниях. Мятеж, арест, тюрьма, мятеж, арест, тюрьма – вот краткое описание романтической жизни подлинного революционера. К революционерам-теоретикам (с Марксом они были современниками) Бланки испытывал снисходительный до пренебрежения скепсис, считая, что научные теории построения коммунистического общества выдумывают для того, чтобы оправдать собственную пассивность.

В освободительную и всепобеждающую миссию пролетариата не верил совершенно: оставь его, пролетариат, в покое — и никогда ничего дельного в политическом плане трудящаяся масса из себя не исторгнет. Так и будут терпеть, кряхтеть и мечтать о добром правителе, который, наконец, облегчит жизнь бедного люда, а те, кто посмышлёнее, бочком-бочком будут перебираться в хозяева. Потому и вести пропаганду среди населения не считал делом важным: если каждодневная собственная жизнь, проходящая в тяжких трудах и несправедливости, не учит, чему могут научить краснобаи, пусть даже они полны лучшими намерениями? Да и в благородство человечества в целом и пролетариата в частности Бланки тоже не верил. Знал: всегда найдётся человек, который вождя, агитатора, просто своего соседа возьмёт да и предаст, порой из корысти, а часто и безвозмездно, из одно лишь зависти. Ведь предавали! И самого Бланки, и всех остальных революционеров, начиная от древних времён и кончая нашими днями.

Точно так же не верил Бланки в благотворный порыв масс. Что массы? Куда их поведут, туда они и побегут, охотно ли, в силу ли привычки быть ведомыми, но побегут. Толпа — она и есть толпа, а феодализм или буржуазия лишь способствуют укоренению в ней самых низменных чувств. Другое дело — коммунизм: станет коммунизм главенствующей силой, тогда-то и начнется рост сознательности в пролетариате, тогда-то человек и научится видеть дальше собственного носа, действовать ради блага перспективного, а не сиюминутного. Но не прежде того. И потому специально вовлекать широкие массы в революцию и бессмысленно, и вредно. Революцией должны заниматься решительные, энергичные, подготовленные люди, счёт которым идёт не на миллионы, а на тысячи. В лучшие годы сторонниками Огюста Бланки считали себя как раз тысячи людей, но подготовленных и решительных среди них оказалось не так уж и много. Впрочем, Бланки знал, что каждому человеку, даже подлецу, можно найти революционное применение. Решительные люди путём внезапной атаки способны захватить власть, а затем, чтобы эту власть удержать, просто обязаны установить диктатуру революции. С соответствующими диктатуре институтами и инструментами.

Бланки участвовал во множестве мятежей. Писал инструкции к вооружённым восстаниям, указывая диспозицию сил, какие учреждения нужно брать в первую очередь, какими можно пренебречь, как обороняться и как нападать. Это касалось Парижа девятнадцатого века. Пиши он про Москву века двадцать первого, я бы не рискнул об этом даже заикнуться: экстремизм. Да, всякий революционер — Бланки, Ткачёв, Каляев, Свердлов или Ленин – безусловные экстремисты. И положение, когда в городе есть проспект Ленина, улица Каляева и площадь Свердлова и в то же время градоначальники – миллионщики, чем и гордятся, кажется дурным сном. А ну как проснусь?

В лучшие времена ударный отряд боевиков-бланкистов составлял две с половиной тысячи человек. Немало. В ту пору, кстати, Бланки был известен под партийным псевдонимом «Старик». Для получивших образование в двадцать первом веке напомню, что этой же кличкой пользовался Владимир Ульянов, безусловно, не случайно.

Но все вооружённые выступления Бланки оканчивались одинаково. Суд и тюрьма. Побед не было вовсе, как, впрочем, не было их ни у Маркса с Энгельсом, ни у народовольцев, ни у карбонариев. В одной из тюрем, «Торо», Бланки задумывает и осуществляет давнее желание – пишет космогонический труд «L’Eternite dans les astres» («Вечность в звёздах»), которая и была издана в Париже одна тысяча восемьсот семьдесят второго года. Сенсаций этот труд не произвёл, скорее, прошёл незаметно: не таких трудов ждали от истового революционера. Однако сейчас, в двадцать первом веке, в нём мы находим идеи воистину актуальные, во всяком случае, актуальные для писателей-фантастов, работающих в жанре альтернативной истории и разрабатывающих жилу параллельных миров.

Поскольку, как считал Бланки, Вселенная бесконечна, а число составных элементов её относительно невелико, это неизбежно приведёт к повторению миров. Каждая планета бесчисленно повторяется в безграничной Вселенной. Отсюда и повторение судеб, как общества в целом, так и человека в частности. Но повторение не абсолютное: Как водится, величайшее открытие проглядели. Великое видится на расстоянии. Конечно, космология сегодняшняя склоняется к тому, что Вселенная всё-таки конечна и число комбинаций, в которые способны выстроиться составляющие элементы мира, намного превышает число возможных планет. Но как знать, как знать… Вдруг естественное чувство бесконечности, охватывающее человека при взгляде на звёздное небо, имеет под собой основу и вскоре появится другой великий учёный, который авторитетно скажет: «Нет дна у Вселенной»!«существует и такая земля, где человек следует по пути, которым его двойник на нашей Земле пренебрёг. Его существование раздваивается на двух планетах, затем раздваивается во второй раз, в третий, тысячи раз. Таким образом, у человека есть бесчисленное количество двойников. Тем, чем каждый из нас мог бы быть в этом мире, он станет в каком-либо другом… Так и великие события нашей планеты имеют варианты… Англичане, быть может, множество раз проиграли сражение при Ватерлоо, там, где их противник не сделал ошибки Груши… Каждый человек вечен в каждый отдельный момент своего существования. То, что я сейчас пишу в камере Быка, я писал и буду писать в течение всей вечности, на таком же столе, на каком пишу в настоящую минуту, в такой же одежде, в таких же обстоятельствах».

И тогда романы, выходящие сегодня дюжинами, станут подспорьем для путешественников межмирья. А бланкизм из политического учения превратится в учение просто.

Сватовство Пушкина к Наталье Гончаровой кончится ничем, и Александр Сергеевич доживёт до отмены крепостного права. Сватовство же Лермонтова к Вареньке Лопухиной, напротив, увенчается успехом, и Михаил Юрьевич ещё будет браниться с «Отечественными записками» господина Некрасова. Эрцгерцог Франц-Фердинанд откушает несвежей форели и роковой день двадцать восьмого июля четырнадцатого года проведёт между постелью и ватерклозетом, избавив тем мир от войны.

Всё ещё может быть.

К оглавлению

Голубятня: Оскароносный триумф вопреки историческому позору Сергей Голубицкий

Опубликовано 15 июня 2013

Киносуббота на «Голубятне» посвящается фильму «Операция Арго» (в оригинале — Argo), сорвавшему в 2013 году три Оскара: за лучший фильм, лучший сценарий и лучший монтаж (был номинирован еще в четырех категориях — главная мужская роль, музыка, звук, звуковой монтаж).

Садился за просмотр я с опаской, памятуя о кошмаре идеологической агитки «Повелителя бури» (лучший фильм 2009 года). Однако, пронесло: фильм мне понравился. Сверил часы — так и есть: помимо Оскара «Арго» стал лауреатом британской премии BAFTA, «Золотого глобуса» и национальной французской кинонаграды «Сезар» (лучший зарубежный фильм). Почитав русскоязычные форумы, я в очередной раз убедился, что соотечественники в массе своей воспринимают современный американский кинематограф как-то ну уж очень неадекватно, руководствуясь наивными критериями, ориентированные на идеологические шоры, навязанные аудитории российской политиканщиной. Забавно, что эти шоры наш зритель в упор не замечает, при том что главный упрек в адрес «Арго» и ему подобного кино как раз и заключается в «тупом патриотизме янки». Думаю, нужно исправлять ситуацию, дабы в очередной (уже тысяча-какой-то) раз мы не оказались в культурной изоляции по недоразумению.

Даже если предположить, что американцы отдали главный Оскар «Арго» по идеологическим соображениям (не случайно, конечно, оглашение победителя проводила первая леди страны Мишель Обама), как минимум, придется допустить, что номинацию лучшего фильма картина Бена Аффлека получила не только за патриотизм. Британские и французские кинематографические круги сложно заподозрить в снисходительности и терпимости по отношению к Голливуду, однако же и они отметили «Арго» высшей наградой. Попробуем разобраться в причинах.

Обилие призов, сорванных «Арго», отнюдь не исключают интенсивную критику фильма: и в самой Америке, и в Европе, и — кто бы сомневался! — в России. Основные аргументы: отход от исторической достоверности, идеологизация и патриотизм, акцент на поверхностное развлечение, мифологизм «невыполнимой миссии» и — едва ли не главное — нисходящий драйв действия на экране. Пройдемся бегло по каждой претензии.

Отход от исторической достоверности. Здесь есть два момента: во-первых, иранская оценка событий, которая, как вы понимаете, отрицает всё действие «Арго» на корню — и иранский народ представлен излишне кровожадным, и идеалы революции не были адекватно поняты, да и вообще — американцы враги и этим всё сказано. В результате «Арго» в Иране был не допущен к прокату, а местные кинематографисты сейчас спешно создают «ответ Америке» — фильм с правильной идеологической ориентацией под названием «Генеральный штаб».

Второй момент: это упреки в отходе от исторической достоверности со стороны западных политологов. В фильме Аффлека главными спасателями шестерки беглых шпионов (пардон, сотрудников посольства США в Тегеране, захваченного радикальными студентами) выступает ЦРУ и его агент Тони Мендес, которые под занавес фильма великодушно отдают публичные лавры канадским дипломатам и разведчикам. Политологи говорят, что на самом деле именно Канада как раз и являлась главным организатором и воплотителем дерзкого побега из Ирана, а ЦРУ были на подхвате (проставили иранские визы в канадских паспортах, выпущенных специальным распоряжением премьер-министра Канады).

Мой ответ на все возражения по части отклонения от исторической правды однозначный — это бред сивой кобылы. Тут даже объяснять ничего не нужно: «Арго» — не документальное кино, а художественное. Для особо недогадливых в начале картины идут титры, в которых сказано: «фильм снят по мотивам реальных событий». Собственно, на подобных принципах создаются все произведения искусства — по мотивам, но не более. Далее кино (книга, сценарий, поэма, произведение живописи, театральная постановка и т.д.) начинают жить своей собственной, самостоятельной художественной жизнью, которая к реальности не имеет ни малейшего отношения и — главное — не обязана и не должна иметь.

Единственный критерий исторической достоверности, применимый к искусство — это адекватность деталей, да и то только в том случае, если отклонение от исторической детализации не является осознанным художественным приемом. В «Арго» историческая детализация находится на грани шедевра. Я смотрел кино и буквально дышал 70-ми: музыка в фоне, кадры телевизионных передач, одежда героев, аксессуары этой одежды (очки, галстуки, запонки, часы и т.д.), интерьеры, телефонные аппараты и телевизоры, мебель, картины на стенах, оформление улиц, автомобили (что в Тегеране, что в Вашингтоне), напитки и fast food, абсолютно всё в «Арго» продумано до мельчайших подробностей и выдержано в тональности эпохи. На мой взгляд, историческая достоверность в фильме Аффлека на уровне деталей — это образец кинематографического мастерства.

Далее — идеологизация и патриотизм. Для меня упреки в данной области кажутся вообще проявлением какой-то идиотии. А что же вы ожидали?! Что американцы снимут фильм о том, какие они сволочи, какое подлое у них правительство, какие замечательные и гуманные иранские «Стражи революции», какие подонки родные дипломаты и агенты родных спецслужб?! Показательно, что упреки в адрес «Арго» в излишнем патриотизме и идеологизации исходят в подавляющем большинстве случаев именно от моих соотечественников. Это показательно, потому что Россия и русские люди давно (не первое столетие) уже больны тяжким недугом — историческим и национальным негативизмом.

Самобичевание — это органичная национальная черта русского человека, которая проявляется в двух крайностях: либо «Как у нас всё плохо!», либо «Какие вокруг все сволочи и как у нас всё хорошо!». Очевидно, что оба маразма — это проявление одного и того же комплекса неполноценности, который можно объяснить (отчасти) непростой историей, проходящей на окраине европейской цивилизации. Отсюда бесконечные метания от экстрима западничества к патологии скифства. На выходе — что так, что этак — получается химера Азиопы с ее негативизмом, кидающим от слепого обожания Запада, до детского отрицания «американского гегемонизма».

В идеологическом отношении «Арго» — это спокойный, нейтральный фильм, отражающий мироощущение нормального, неполитизированного и неангажированного американца (каковым и является Бен Аффлек вместе с остальными создателями картины). «Мы много сделали гадостей иранскому народу, поэтому их ненависть к нам легко объяснима» — исходный посыл фильма. «Однако эта ненависть не оправдывает захвата заложников» — логическое продолжение исходного посыла, опять же, выдержанное в рамках ментальности западного человека (не только американского). «Даже если эти заложники, сотрудники посольства, были шпионами» — третий посыл фильма. Если у кого-то возникают особые сложности с пониманием последней аксиомы, добавлю четвертую — в фильме она не присутствует, поскольку является само собой разумеющимся знанием: «Если есть доказательства, что сотрудники посольства США — шпионы, то власти имеют возможность их выслать в 24 часа из страны, либо арестовать в момент совершения противоправной разведдеятельности и обменять при желании на собственных шпионов. Поступать следует таким образом, потому что так устроена мировая дипломатия, которая уже несколько столетий нормализует отношения между странами в мире».

В любом случае, захват заложников в рамках западной цивилизации невозможно оправдать никакими обстоятельствами. Это — чистейшей воды табу. Либо — проявление дикости страны и ее населения. В Иране существуют давние традиции нарушать международные правила поведения — вспомните разгром русского посольства и убийство Александра Грибоедова, которого в 1829 году вместе с остальными дипломатами растерзала многотысячная толпа в Тегеране. Так там принято. Но это не значит, что люди, воспитанные в традициях европейской культуры и цивилизации, должны «входить в положение» и придумывать оправдательные мотивации.

Посему претензии к «Арго» в плане идеологии (то есть защиты национальных принципов) и патриотизма (лучше, наверное, было стать Пятой колонной) вздорны и неуместны.

Третья и четвертая претензии — акцент на поверхностное развлечение и мифологизм «невыполнимой миссии» — из разряда «ошибся адресом». Люди любят путать жанры и ставить себя тем самым в конфузное положение. «Арго» — это развлекательный фильм, созданный для массового зрителя и широкого проката. Это конкретный жанр, который налагает определенные ограничения и имеет более чем определенные правила игры.

В своем жанре «Арго» — фильм гениальный, поскольку безупречно сбалансирован: монтаж, сценография (в Иране, как вы понимаете, снимать не давали, поэтому улицы и здания Тегерана реконструировались в Турции и Америке), историческая детализация, игра актеров первого и второго планов, звуковая дорожка и саспенс — всё выдержано в лучших традициях т.н. политического триллера, заложенных шедеврами «Всей президентской рати», «Трех дней кондора», «Заговора Параллакса», «Китайского синдрома», «Разговора» и т.п.

Есть у «Арго» и еще два великих предшественника, оказавших на творение Бена Аффлека сильное влияние: это «Полуночный экспресс» Алана Паркера, один из самых любимых моих фильмов, из которого «Арго» полностью заимствовал ощущение западным человеком пространства и времени, уникальным для цивилизаций Ближнего Востока, а также вездесущий «Рядовой Райан», который на уровне метафоры транслирует Великий Американский Миф государственной заботы о маленьком гражданине (корнями этот миф уходит в претензию европейской христианской церкви на окормление душ доверенной паствы).

На последнем мифе по-хорошему нужно бы было остановиться подробнее, ибо он настолько чужд русскому (и шире: российскому и даже православному) мироощущению (согласно которому каждый гражданин рождается для служения государству/стране/отечеству, на не наоборот), что разобраться в корнях расхождений — дело первейшей важности. Как-нибудь непременно остановимся, пока же призываю читателей лишний раз остановиться и задуматься: ведь в основе «Операции Арго» лежат и в самом деле реальные события! Ведь США и Канада в самом деле потратили сотни миллионов долларов на то, чтобы придумать операцию прикрытия с фиктивным кинофильмом и вызволить из враждебной страны шестерых никому не ведомых маленьких человечков. Единственное достоинство этих человечков заключалось в том, что они были гражданами Америки.

А были еще и несколько миллиардов долларов, потраченных на операцию «Орлиный коготь», которая завершилась грандиознейшим провалом и всемирным позором. А всё ради того, чтобы, опять-таки, спасти горстку собственных «рядовых райанов». Можно по-разному относиться к Америке, можно злорадствовать по поводу бездарнейшего проведения «Eagle Claw», но нельзя не восхищаться самим фактом того, что огромная могучая страна, не считаясь с затратами, поднимается на защиту нескольких своих простых граждан. Пусть бы даже не ради самих этих граждан, а во имя Великого Американского Мифа.

К оглавлению

Кредо зоолога, или Чему мы можем научиться у собственной животной природы Дмитрий Шабанов

Опубликовано 15 июня 2013

В моих колонках мне уже приходилось упоминать о TED (Technology, Entertainment, Design) — американской по происхождению системе то ли конференций, то ли околонаучных фестивалей. Выступления на TEDе — россыпь замечательных материалов (вот, например, таких), которую я могу всячески рекомендовать всем желающим.

О том, что кроме американского TED’а существует система локальных конференций TEDx, я узнал только тогда, когда меня позвали участвовать в TEDxKyiv2013, киевской версии этого мероприятия. Сегодня, несколько позже того момента, когда я выкладываю этот текст, я выступлю на TEDxKyiv2013 с докладом. Он будет короче этой колонки, а тут я дам его более развернутую версию. Запись моего выступления находится тут.

Кстати, попал в поле зрения организаторов я именно благодаря «Компьютерре» — им предложил меня позвать кто-то из читателей моей колонки. Спасибо! Я благодаря этому получил интересный опыт.

А в ходе своего выступления я говорил о том, о чём мы стараемся забыть, что вытесняем на периферию нашего внимания, — о нашей животной природе.

Я зоолог, и я работаю в том же университете, где сам учился. А кроме того, я человек — представитель весьма любопытного вида животных. Даже в моём, в биологическом образовании человек не находил своего места. В курсе зоологии его не вспоминали (в роли объекта, а не в роли силы, действующей на других животных). Его анатомию изучали в отрыве от остальных животных. А чего стоит привычное для всех название курса «физиология человека И животных»! Поверьте, эта конструкция столь же логична, как фраза «женщин и людей».

С изучением психики и поведения человека все еще хуже, чем с его анатомией и физиологией. Их изучение отдано на откуп гуманитариям. Гуманитарное мышление рассматривает человека вне связи с его эволюцией. К нашей биологической природе гуманитарии относятся с большим подозрением — вы ведь почувствовали нотку осуждения в разговоре о нашей животности? А я ведь не вкладываю в свои слова ни тени негатива…

Гуманитарии отвергают «биологизаторство», не пытаясь в нём разобраться. В результате этого они отвергают не биологический взгляд на природу человека, а некую карикатуру на него.

Приведу три примера. Вы слышали, что естественный отбор — это победа «сильнейшего»? Что современные «дарвинисты» говорят, что человек произошёл от обезьяны? Что животными управляют инстинкты, а человеком — разум? Всё это — мифы, далёкие от современной биологии.

Раз. В естественном отборе побеждают те, кто успешнее воспроизводит себя в будущих поколениях, не обязательно в связи со своей силой или даже с полезными для самой особи признаками.

Два. Со времён Дарвина произошло намного более половины всех событий в истории биологии. Нынешняя эволюционная биология не дарвинизм, хоть и выросла из него. Человек не произошёл от обезьяны, а является ею. А шимпанзе, горилл и орангутанов относят сейчас к семейству обезьян, которое называется Hominidae — буквально «Люди».

Три. Механизм управления нашим поведением действительно необычен. Фиксированных комплексов действий (инстинктов в узком смысле этого слова) у нас нет (как и у других представителей семейства Hominidae). Мы иногда (реже, чем стоило бы) используем для достижения своих целей разум. Но сами эти цели для нас, как и для прочих животных, ставят врождённые программы.

Пирамиду Маслоу помните? Она описывает иерархию потребностей, которые, по Маслоу, подобны инстинктам, являются врождёнными. Они относятся к нашей животной природе!

Почему же мы не сознаём, что задачи, которые мы решаем, ставит наша животная природа? Наш разум, наше сознание — инструменты для решения этих задач, а не для их постановки. Исполнитель не «видит» процесс принятия решения, которое должен исполнять!

Как могло сложиться такое парадоксальное положение дел? Наша удивительная особенность — наша двойственность. Наша культурная, социальная природа, с которой мы себя отождествляем, вырастает на нашей биологической, животной природе. И социальные феномены вырастают из биологии. Наш способ эволюции отличается от такового у других животных. Наше приспособление к среде основано не столько на тех признаках, которые мы унаследовали от предков генетически, сколько на тех, которые мы переняли культурно, благодаря обучению. Не мы одни обучаемся культурно, но по пути культурного наследования мы ушли несравнимо дальше других видов. Мы даже освоили экстрасоматическое наследование, не требующее непосредственного взаимодействия индивидов!

И, наконец, мы так продвинулись по пути культурного наследования, что стали забывать о своей животной природе. Я убеждён, что, горделиво отвернувшись от собственной «животности», мы не поймём того, что считаем «высоким». Нам надо научиться смотреть на себя биологически.

А чем биологический подход лучше гуманитарного? Он позволяет понять причины наших свойств. Приведу свой любимый пример: «конструктивные просчёты» в строении нашего глаза.

«Если бы кто-нибудь предложил мне оптический прибор с таким количеством дефектов, какое имеется у человеческого глаза, я, несомненно, отверг бы его за полной непригодностью». Герман фон Гельмгольц

Сетчатка нашего глаза вывернута наизнанку. Светочувствительные клетки обращены не к свету, а вовнутрь, к глазным оболочкам. Идущий к ним свет проходит через нервы и сосуды, подведённые к сетчатке. В месте входа нерва и сосудов внутрь глаза образуется слепое пятно.

Почему наш глаз сделан так? Не ищите преимуществ этой конструкции — их нет. Кстати, у головоногих моллюсков — осьминогов, кальмаров да каракатиц — глаза построены почти так же, но сетчатка в них обращена к свету и у них нет слепого пятна.

Наши глаза устроены так, потому что мы произошли от маленьких полупрозрачных существ, отдалённо напоминающих ланцетников (помните, о них рассказывают в школе, и никто не понимает, почему?).

Нервная система этих существ (как у любого из нас когда-то, во чреве матери) формировалась из складки, которая сворачивалась в трубку. Светочувствительные клетки покровов, изначально обращённые к свету, оказывались направлены внутрь трубки.

«Глаза» ланцетника расположены внутри нервной трубки. Их задача проста: они определяют, какая часть тела выступает из грунта. Для полупрозрачного животного этого достаточно.

Когда давние родственники ланцетников осваивали хищничество, им понадобилось хорошее зрение. Спереди их тела развивались светочувствительные выпячивания нервной трубки — глазные пузыри. Вот срез головы человеческого зародыша на стадии глазных бокалов. Мы с вами тоже были такими!

Видите? Клетки, которые когда-то смотрели наружу, теперь обращены внутрь глазного бокала.

А почему у моллюсков глаза устроены «правильнее», чем у нас? Их больше любит Бог? Нет. Когда они приобретали глаза, их тело было непрозрачным из-за раковины, как у показанных на картинке гребешков (двустворчатых моллюсков). А почему мы были прозрачными, а моллюски имели раковину? Ответы на эти вопросы существуют, но для них не хватит ни места, ни времени.

Итак, хотя я пропустил немало деталей, я предоставил вам объяснение строения глаза. Объяснение причин невозможно без обращения к предыстории!

А что является причиной наших свойств? Естественный отбор. Но внимание! Не тот отбор, который действует сегодня, а тот, который действовал в нашей эволюционной истории.

Итак, наши врождённые свойства, во-первых, обусловлены нашей предысторией, и, во-вторых, в силу этого анахроничны.

И чем быстрее меняется наш образ жизни, тем сильнее наша анахроничность, отставание наших врождённых свойств от потребностей сегодняшнего дня. Это мы и увидели на примере с глазом.

А наше поведение ещё интереснее нашего зрения. Пример: характерной особенностью нашего вида является наша врождённая способность к альтруизму. Мы ценим альтруизм и хотим способствовать его проявлениям? Значит, нам надо понимать причины его появления. А вы видели гуманитария, заинтересованного эволюцией альтруизма? Мне не повезло ни разу. А это стремительно развивающаяся отрасль эволюционной биологии.

Об эволюции альтруизма, роли так называемого парадокса Симпсона и парохиализма (приходского мышления), я сейчас рассказать не успею. Прочитайте. Вы заранее знаете, что это ни к чему? В таком случае рискну поставить вам диагноз. Вы изуродованы гуманитарным мышлением.

Я упростил. Гуманитарный взгляд может не противоречить естественнонаучному. Вспомните работы Ноама Хомского по изучению врождённых предпосылок освоения языка. Но пока что такие примеры — капля в море.

Три направления нашего рационального мышления «заточены» под разные задачи. Мы убедились, что естественнонаучный подход позволяет понять действительность и её причины. Гуманитарный сосредоточен на желаемом, должном (зачастую отрываясь от почвы). А для людей с техническим мышлением главное — решить поставленную задачу.

Главный вопрос естественника — почему это так?

Гуманитария — как должно быть?

Технаря — как этого достичь?

Я сейчас покажу, как сочетать эти подходы, и сделаю это на простом примере. Наша биологическая природа ярко проявляется в нашей сексуальности. Как управляться с этой силой?

Есть три основных способа взаимодействия нашего культурно обусловленного «я» с нашими врождёнными поведенческими программами: вытеснение, капитуляция и управление (рациональная модификация).

Доминирующий в нашей культуре способ (тесно связанный с гуманитарным мышлением) – вытеснение: попытка отрицать непонятное или неприятное. Это тупиковый путь: гони природу в дверь, она войдёт в окно. Попытки подавить нашу сексуальность приводят к неврозам и необъяснимым срывам.

Капитуляция — ещё одно неверное решение, основанное на ложной вере в непреодолимость врождённых программ. Капитуляция перед нашими врождёнными сексуальными программами (которые формировались в совершенно ином мире) чревата патологиями — и медицинскими, и социальными.

Правильное решение — рациональная модификация. Примером (частным, недостаточным, но всё-таки примером, идущим в верном направлении) является использования средств предохранения.

А как искать способы рациональной модификации наших врождённых программ? Мир сотрясают споры, связанные с проблемами пола. Часто это способ отвлекать население от более важных проблем. А слышен ли в этих спорах голос эволюционной биологии? Нет! Особенности стратегий мужчин и женщин во время сформировавшей нас эволюционной истории гуманитариям не интересны: они заранее знают, как должно быть правильно. А затем все оставшиеся силы уйдут на борьбу с непокорной природой.

А естественный алгоритм действий очень прост:

I. Диагностика актуального состояния.

II. Целеполагание (определение желаемого состояния).

III. Разработка оптимального маршрута перехода.

Понять себя. Осознать свои приоритеты. Понять, как их достичь.

Для диагностики необходимо естественнонаучное мышление. Тут важно не попасть в одну ловушку — не скатываться в одобрение или отрицание. Этическая оценка применима только к ситуациям выбора! Я мог ударить, а мог сдержаться. Тут критерии «хорошо» — «плохо» важны. Я — животное, я — мужчина, на меня влияют врождённые мотивации, характерные для мужчин. Хорошо это или плохо? Это данность, и её не надо ни одобрять, ни осуждать: из неё надо исходить.

А вот для целеполагания этическая оценка очень важна, и тут найдётся место для гуманитарного мышления! А когда начальная и конечная точка маршрута определены, проложить его — техническая задача.

Вы думаете, то, о чём я писал, относится только к сексуальному поведению? К родительскому тоже. И к иерархическому. И к экономическому. И даже к творчеству.

Диагностика, целеполагание, маршрут! Можно ругать плохих начальников и ставить их в условия, стимулирующие нежелательные для нас программы, а можно менять правила игры. И менять их нужно, исходя из наших врождённых свойств. Осознав врождённые программы, управляя ими, наш разум может перерасти роль исполнителя неосознанных мотиваций и принять участие в целеполагании!

Почему социалистический эксперимент потерпел крах? Переделать человеческую природу воспитанием не удалось… Почему был успешен мелкособственнический рынок, с невидимой рукой Адама Смита? Он соответствовал нашей природе. Почему буксует нынешнее забюрократизированное политкорректное общество потребления, со всеобщим избирательным правом и изощрённым финансовым инструментарием? Оно оторвалось от нашей животной природы.

Поверьте, честный анализ в намеченном направлении приведёт вас к удивительным выводам…

И ещё скажу, что счастье – это не следствие наших социальных ролей, а одна из функций нашей животной природы. И это состояние достижимо лишь тогда, когда наши социальные роли соответствуют нашим врождённым мотивациям.

А зачем я обо всём этом говорил? Я убеждён в огромном потенциале эволюционно-биологического мышления. Понимая собственную эволюционную обусловленность, мы можем стать счастливее и свободнее!

Перестройка общественного мышления — сложный и долгий процесс, требующий усилий многих людей. Но принять свою животную природу, научиться с ней договариваться и ею управлять — по силам каждому из нас. Этот путь требует смелости, честности (хотя бы перед самим собой), серьёзных интеллектуальных усилий. Я не могу похвастаться, что прошёл по этому пути до конца, но уверяю вас: это увлекательное путешествие.

В добрый путь!

К оглавлению

NASDAQ: от феномена к иллюзии через парадокс Сергей Голубицкий

Опубликовано 14 июня 2013

Принято считать, что технологические акции на фондовом рынке пережили свой звездный час на исходе ХХ столетия, а затем, после схлопывания доткомовского пузыря в 2000-м году, окончательно вышли из фавора и с тех пор перестали представлять особый интерес для вложения денег.

Разумеется, это ерунда, однако важным представляется не столько опровержение расхожего заблуждения, сколько анализ другого феномена, связанного с акциями технологических компаний. Феномена, скрытого от внимания публики грандиозностью молниеносного взлета и не менее молниеносного обвала на рубежа веков, однако при этом проявляющегося в несравненно более парадоксальном виде.

Говорю об этом феномене в настоящем времени, поскольку сегодня его развитие продолжается полным ходом, причем чем дальше, тем парадоксальнее этот феномен становится.

Прежде чем пытаться найти загадочному явлению какое-то вразумительное объяснение, было бы неплохо дать ему определение. Для этого воспользуемся графиком поведения рынка технологических компаний в принципиально важном для нашего исследования временном диапазоне.

Временной охват графика: от середины 1998 года, когда начался т.н. «бум доткомов», то есть головокружительный взлет ценных бумаг технологических компаний в целом и интернет-стартапов, в частности, до настоящего времени. Японскими свечами на графике представлен индекс Nasdaq Composite, c которым принято ассоциировать само понятие «рынка акций технологических компаний», а в качестве референса использована красная линия, отражающая поведение индекса S&P 500, то есть всего фонодового рынка в целом.

Разберемся сначала с «бумом доткомов» и последующим их крахом. Первое наблюдение, которое необходимо принять во внимание: головокружительный взлет акций в период с середины 1998 по начало 2000 гг. происходил исключительно на рынке технологий. Рост этого рынка составил на кульминационном пике 240 %, в то время как общий рынок скромно увеличил капитализацию на 60 % — показатель, соответствующий рядовому бычьему тренду (но никак не буму).

Следующий важный момент: в реальности никакого краха, а тем более — уничтожения рынка технологических компаний в 2000 году не случилось. Расхожие эпитеты — лишь эмоциональное сопровождение весьма консервативного и вполне натурального процесса: акции технологических компаний никуда не уничтожились, а просто вернулись к исходному состоянию, которое соответствовало здоровому уровню их капитализации за вычетом истерического хайпа, привнесенного в рынок массовым инвестированием «дурных денег» (кухарки, таксисты, реднеки и прочие «трейдеры», которых на бирже никогда не должно было быть в первую голову).

Точно также вернулся к доистерическим временам (1998 году) и фондовый рынок в целом: на графике видно, что в середине 2002 года и Nasdaq Composite, и S&P 500 стабилизировались на отметке 0 % (относительно начальной точки, то есть середины 1998 г.). Подобный ход событий справедливо обозначить как наступление медвежьего тренда (технически любое падение свыше 25 % считается таковым), но никак не крахом, уничтожением и прочими эпитетами, применимыми, например, к Черному Понедельнику 1987 года или Черному Вторнику 1927 года.

Тем не менее, после обвала 2000 года за рынком акций технологических компаний в общественном сознании закрепилось представление как о бесперспективном аутсайдере, обреченном на вечное отставание от остальных секторов экономики.

Здесь-то и начинается феномен, на который хотелось бы обратить внимание читателей. Если вы вернетесь к нашему графику, то сразу увидите, что представление об отставании технологических акций от общего рынка, как минимум, несостоятельно. Общий паттерн, продемонстрированный Nasdaq Composite в период с 2001 под 2013 годы, по рисунку ничем не отличается от S&P 500. Зато в 2009 году, с первых шагов по восстановлению рынка после мирового финансового кризиса, акции технологических компаний начали опять уходить в отрыв: в конце 2011 года рост Nasdaq Composite опережал S&P 500 более, чем в три раза, а сегодня разрыв хоть и сократился, однако, тем не менее, держится на уровне 100 %. Иными словами, технологические компании растут сейчас в два раза быстрее остального рынка.

А теперь самое время раскрыть парадоксальную природу наблюдаемого феномена, который на мой взгляд должен производить на общественное мнение гораздо более глубокое впечатление, чем бум доткомов на рубеже веков. Пикантность ситуации с опережающим ростом акций технологических компаний заключается в том, что фундаментальные экономические показатели данного сектора рынка не дают ни малейшего повода не то, что для опережения рынка в целом, но и для роста вообще.

Становой хребет рынка акций технологических компаний (и индекса Nasdaq Composite, соответственно) — это бумаги компьютерных компаний. Соответственно, разумно искать импульсы, задающие последующий вектор движения, именно в этих секторах рынка. Так вот: на протяжении последних четырех лет (аккурат с начала картинного спурта Nasdaq Composite) мы наблюдаем за умиранием двух ключевых сегментов рынка компьютерных технологий — персональных компьютеров и серверов.

Если серверы еще как-то пытаются держаться на плаву — в первом квартале 2013 года их поставки упали лишь на 0.7 % по сравнению с прошлым годом, а продажи — на 5 %, то рынок PC идет ко дну уже полных ходом. Ожидается, что по итогам текущего года поставки персоналок сократятся на катастрофические 7,8 %. Для наглядности — та же динамика, но только в абсолютном выражении: в 2011 году было поставлено 363 миллиона PC, в 2012 — 349 миллионов, в 2017 ожидается 333 миллиона.

Бытует мнение, что рост капитализации компьютерного рынка вызван позитивной динамикой трех секторов: планшетов, облачных технологий и мобильных устройств. В самом деле, их рост впечатляет: к примеру, в 2013 году поставки планшетов составят 229,3 миллиона единиц и этот показатель на 58,7 % (!!!) выше, чем годом ранее. Также ожидается, что к 2015 году рынок планшетов обойдет со объему поставок рынки PC и ноутбуков вместе взятые.

Слов нет — динамика изумительная, однако есть тонкость: костяк индекса Nasdaq Composite, равно как и специализированного индекса Nasdaq Computer Index, отслеживающего 394 компьютерных хайтека, составляют компании, занимающиеся традиционным ремеслом — изготовлением железа и софта для рынка серверов и персональных компьютеров. Единственное существенное исключение — это Apple, однако биржевая динамика акций этой компании (сугубо негативная) никаким образом не могла способствовать неудержимому росту котировок что Nasdaq Composite, что Nasdaq Computer Index.

Получается совершенно феноменальная ситуация: бизнес компьютерных компаний деградирует, а их акции демонстрируют положительную динамику, в два раза превышающую показатели рынка в целом. Какова причина?

На самом деле, конечно, феномен, который мы сегодня разбираем, весьма и весьма условный. Собственно, вся интрига держится лишь на недоразумении, а именно: подмене специфической логики, определяющей поведение бумаг и ментальность инвесторов на бирже, логикой бытовой, основанной на здравом смысле.

Бытовая логика нам подсказывает, что капитализация должна расти в том случае, когда реальные результаты и реальные показателя бизнеса растут, либо демонстрируют высокий уровень прочности (отсутствие долгов, положительный cash-flow, запас свободных средств и т.п.). Подобной закономерности на бирже не существует даже отдаленно. Логика фондового рынка — это логика ожиданий. Соответственно, главный двигатель котировок — не показатели бизнеса, а представление торгующей публики об этом бизнесе. Представления складываются из надежд, слухов, инсайдерских наводок, маркетингового хайпа и множества других виртуальных характеристик, к реальному бизнесу имеющих самое отдаленное отношение.

Применим сказанное к «феномену» опережающего роста Nasdaq Composite, который мы сейчас наблюдаем. В 1998 году бум доткомов стимулировали ожидания заоблачных достижений от экзотических для того момента интернет-стартапов. На этом хайпе акции технологических компаний (всех без разбора, а не только одних доткомов!) пухли как на дрожжах. Поскольку виртуальные характеристики не поддаются точной эвальвации, рост хайтека был непропорционально высок относительно более традиционных секторов рынка.

Сегодня в типологическом отношении наблюдается аналогичная ситуация: гипертрофированные ожидания заоблачных достижений от новых рынков — облачных технологий, планшетов, смартфонов — вызывают ускоренный рост всего рынка высоких технологий вопреки тому, что становой хребет этих технологий — рынок PC, серверов и традиционного программного обеспечения — пребывает в затяжной депрессии.

Такие вот «феномены» придают оживляж нашей скучной жизни, наполняя ее красками и трепетными ожиданиями. Что ни говори, а Религия Прогресса дает фору любому иудаизму/квакерству/мормонству не только по иррациональности, но и по терапевтическому эффекту!

К оглавлению

Фейсбук как убийца живых связей Сергей Голубицкий

Опубликовано 13 июня 2013

В Голубятне, которая во вторник галантно уступила свое законное место на портале Битому Пикселю, приуроченному к WWDC 2013, мы будем медитировать на очень острый, очень спорный и очень важный для здоровья нетизанов вопрос: о вреде / пользе Фейсбука.

Акцент я делаю исключительно на ФБ , а не на социальные сети в целом, потому что симптоматика, которую собираюсь с вами обсудить, характерна именно для детища Цукерберга. Живой Журнал — это традиционное прибежище графоманов (в прямом смысле слова: то есть людей, которые физиологически не в состоянии удержаться от писанины), В Контакте давно превратилось в файлообменник пиратированной мультимедии (говорю — надеюсь, понимаете — без малейшего осуждения, а лишь констатации ради), и только Фейсбук демонстрирует совершенно уникальную и прямо-таки вирусную страсть к интимному эксгибиционизму.

Можно было предположить, что патологическая (так это, по крайней мере, выглядит со стороны, и о чем мне неоднократно говорили люди, не пользующиеся Фейсбуком) тяга к добровольному выворачиванию наизнанку всех подробностей личной жизни — это какая-то новая форма русской экзальтации. По крайней мере гипотеза оправдывается национальной склонностью к самобичеванию с одной стороны, и к самоуничижению — с другой. Послушайте городские романсы начала ХХ века и содрогнитесь :)

Проблема, однако, в том, что эксгибиционизм в ФБ — явление универсальное, повальное и международное. Американские эксперты по безопасности давно бьют в набат: «Люди, что вы творите?! Зачем так самообнажаетесь?! Сегодня в Фейсбуке пасутся все структуры, кому не лень — от Агентства национальной безопасности до потенциальных работодателей, поскольку любую информацию, о какой только можно мечтать, вы добровольно выкладываете на своей странице в ФБ».

Из той же оперы — недавно узнал об одном из модных трендов по no-brain взлому почтовых и прочих аккаунтов: «хакеры» жмут тупо на кнопку восстановления пароля по наводящему вопросу, находят тех, кто использовал девичье имя матери, школу обучения, кличку собаки, место рождения, а затем подбирают нужную информацию на личной странице бедолаги в Фейсбуке.

Впрочем, сегодня я бы хотел поговорить не об угрозе безопасности, исходящей от ФБ, а об угрозе социальным связям, которые рушатся на глазах у заядлых нетизанах цукерберговского толка. Повод для размышлений подбросила статья из Itworld, озаглавленная «Фейсбук — разрушитель отношений».

В статье рассказывается о диссертации Рассела Клейтона (Школа журналистики при университете штата Миссури), посвященной прямой зависимости между временем, которое проводят люди в Фейсбуке, и качеством эмоциональных отношений в их личной жизни. Общий вывод таков: «Чем больше человек, состоящий в романтических отношениях, пользуется Фейсбуком, тем больше вероятность того, что он начинает отслеживать деятельность своего партнера по Фейсбуку, и как следствие, поддается глубокой ревности. Ревность, рожденная Фейсбуком (замечательный термин: acebook-induced jealousy — С.Г.), приводит к ссорам из-за прошлых партнеров. Также наше исследование показало, что люди, слишком много времени проводящие в ФБ, склонны устанавливать связи и возобновлять старые связи с другими пользователями ФБ, в том числе и своими бывшими партнерами, что, в свою очередь, ведет к эмоциональным и физическим изменам».

Дабы не расстраивать вконец общественность, Рассел Клейтон делает трогательный реверанс: «Открытые нами закономерности отслеживаются только в отношениях между людьми, которые длятся менее трех лет. Из чего можно заключить, что Фейсбук представляет угрозу только таким отношениям, которые еще недостаточно созрели».

Меня в этом исследовании заинтересовал совершенно иной аспект: не взаимная слежка, которой начинают заниматься в Фейсбуке влюбленные парочки, а мотивы, заставляющие выкладывать на всеобщее обозрение в социальную сеть всю интимную подноготную личной жизни. Причем, что поразительно: люди добровольно лепят статусы, относящиеся не только к делам былым, давно забытым, но и, что говорится, в реальном времени: через час у вас свидание назначено с девушкой, а минуту назад она опубликовала статус, из которого явственно следует, что как минимум с обеда она уже находится на другом свидании, в другом месте, причем со своим бывшим бой-френдом (вся эта информация за пару минут реставрируется по тем же самым фейсбучным наводкам, статусам, фотографиям, биографиям и иерархии «френдов» в ленте.

Для начала ответим на простой вопрос: отдают ли себе люди отчет в том, что у добровольного эксгибиционизма могут возникнуть неблагоприятные для них последствия в риаллайфе? Мое убеждение и опыт личного наблюдения в Фейсбуке однозначно подсказывают: да, отдают! Полностью отдают. Только … don’t give a damn! То есть — плевать хотели на эти самые последствия.

Почему так? Неужели не ценят романтические связи, которые складываются у них в реальной жизни? Ну почему же не ценят — вполне себе ценят. Только не так сильно, как отношения, складывающиеся у них в жизни виртуальной! Вот тут-то, на мой взгляд, и таится разгадка всего феномена!

Сначала необходимо скорректировать терминологию. Применительно к виртуальной реальности использовать понятие «отношения» невозможно. Это и ошибочно и иллюзорно. В Интернете нет и не может быть никаких межличностных полноценных отношений. В Интернете может быть лишь одно — социальная игра! Иными словами, когда вы включаетесь в какое-то онлайн-общение — делитесь информацией, дискутируете, дебатируете, ругаетесь, интригуете, флиртуете, «наводите мосты», договариваетесь, наконец, хоть бы и о встрече в риаллайфе, вы не вступаете в психологический контакт с другим человеком (по крайней мере — в традиционном смысле этого слова), а завязываете игру.

Если кому-то кажется, что мы сами сейчас заигрались, вернее — зажонглировались — терминами, которые, в реальности, не привносят никакой смысловой дифференции в суть явлений, то он горько заблуждается. Дело в том, что мотивации человека в игре радикально отличаются от мотивации поведения в ситуациях, которые человек расценивает как серьезные социальные взаимодействия. Там скрыта такая широкая гамма отличий, что даже боязно ковырять этот муравейник. Всех любопытствующих отсылаю сначала к «Homo Ludens» Йохана Хёйзинги, а затем со всеми остановками — Канту, Ницше, Шиллеру, Гадамеру, Витгенштейну, Делезу и Бодрийяру, пропахавшим тонкости игрового поведения человека до самой литосферы :)

Если коротко, то игровое поведение привлекает человека возможностью дать безграничную волю своей фантазии. А это, в свою очередь, обещает максимальную степень самореализации, о которой не приходится даже мечтать в реальной жизни (= серьезном не игровом поведении и ситуациях). Именно по этой причине, на мой взгляд, подавляющее число людей жертвуют реальными отношениями ради возможности самораскрыться (и самореализоваться) по пределу в виртуальном пространстве Фейсбука.

Осталась последняя загадка: почему эксгибиционизм процветает именно в Фейсбуке, а не в прочих социальных сетях (Твиттере, например)? Признаюсь, у меня не было времени на глубокую проработку этой темы, однако навскидку могу предложить следующее толкование: ФБ предлагает совершенно уникальное сочетание ряда факторов, играющих ключевую роль в определении «качества игрового пространства». А именно:

- тотальное, ни с чем не сравнимое, всепланетное покрытие аудитории; - продуктивную возможность сочетать лобовую фактографию (фотографии, семейные связи, дружеские иерархии, отражающие реальную жизнь) с фантазийной активностью (вплоть до полной виртуализации своего присутствия — от фиктивного профиля до фиктивного всего: биографии, дат, событий, автопортрета и проч.); - гениальное изобретение «лайка», позволяющее индивиду предаваться ни с чем не сравнимому по интенсивности и продолжительности гедонизму (феномен «лайка», на мой взгляд, вообще достоен докторской диссертации по психологии!).

Совокупность этих (и наверняка многих других) факторов и обеспечивают Фейсбуку привлекательность в качестве идеальной среды для самообнажения и ведения нескончаемых социальных игр, в жертву которым люди с легкостью приносят свои живые связи.

С удовольствием выслушаю и ваши гипотезы!

К оглавлению

Игра в экологию: Правда ли, что европейские бюрократы в самом деле озабочены экологией и внедрением высоких технологий Михаил Ваннах

Опубликовано 12 июня 2013

На нижнем уровне – муниципалитетов, коммун, общин – Европа сохраняет пригодную для человека окружающую среду весьма эффективно. Парковка на газоне, процветающая в стране родимых осин, там немыслима. За капельку масла из картера, натекшую на общественную землю, владелец злосчастного авто штрафовался в 90-е на половину стоимости нового «гольфа» (машины с той поры ценой подросли, догнали ли их штрафы – не знаю…). Эффективно развивается общественный транспорт, поощряется велосипедизм. В Испании в разгар строительного бума, предшествующего нынешнему кризису, новые дома регистрировались муниципалитетами только при наличии солнечных энергоустановок (часто было достаточно водотрубных гелиоколлекторов, но и солнечные батареи переливались на крышах всеми цветами радуги…). Да и на уровне Большой Политики экология процветала. Восседают в парламентах «зелёные» партии. Дружно отказываются от атомной энергетики целые страны. Деловито гудят на дюнах и холмах ветряки (первые модели скорее ревели…). И ведь есть Европе чего бояться!

Потоп нынче в Европе. Рекордное наводнение. На Дунае ждут подъёма воды более чем на 9 метров. На Эльбе – уже значительно выше 7 метров. Выходила из берегов Влтава, заставляя эвакуировать зверей из Пражского зоопарка. Рекорд 2002 года уже побит. И не только он… В баварском городке Пассау воды Дуная, Ильца и Инна поднялись более чем на 13 метров, не менее чем на метр превысив то, что было полтысячелетия назад… Всё это сопровождается человеческими жертвами и многомиллиардными убытками. (В 2002 году ущерб, нанесённый германской экономике наводнением, превысил десять миллиардов евро.)

И что интересно, катастрофические природные явления случаются чаще и чаще. Жара всё чаще остается надолго, превращаясь в wave heat. Дожди тоже застывают на месте, порождая наводнения.

Специалисты дружно отмечают рост числа погодных экстремалей. И одно из достаточно традиционных объяснений связывает этот рост с парниковым эффектом. Причём интересно, что объяснение это на ура принималось европейскими политиками, о чём «Компьютерра» писала в 2008 году… Для наших дальнейших рассуждений не имеет значения, на самом деле природные катаклизмы связаны с выбросами углекислого газа или нет. Достаточно того, что пять лет назад державные мужи (главной у них, впрочем, дама…) Объединённой Европы принимали версию парникового эффекта за вполне достоверную. То есть – катастрофическая жара, убивавшая десятки тысяч человек, деформировавшая железнодорожные рельсы, порождавшая лесные пожары, есть следствие сжигания ископаемого топлива…

Технологии входят в наш быт незаметно. С самых обыденных и недорогих вещичек. Вот и летним сезоном этого года короткими июньскими ночами на дачных участках всё чаще и чаще мерцают эльфийскими огнями светодиодные светильники. Запасшие днём энергию, полученную от солнечных батарей. Стоят такие игрушки пустяки. Садовые супермаркеты дают их в придачу к наборам из шланга, удобрений, контейнеров… Но если задуматься, то это говорит о многом. О том, что где-то появилось массовое производство солнечных батарей, работающее с более чем приемлемыми издержками. Да, есть такая страна, и вы её знаете… У каждого из нас дома масса произведённых в ней товаров. И сегодня к ним прибавились весьма доступные солнечные батареи. Казалось бы, Европа, озабоченная экологическими проблемами, страдающая от изобилия воды и от волн жары и искренне верящая, что погодные катаклизмы вызваны парниковым эффектом, должна этому только возрадоваться. А ведь ещё европейские политики очень озабочены своей энергетической зависимостью – тема, больная с начала 1970-х годов, с первого нефтяного эмбарго, учинённого арабами, не сумевшими осилить Израиль в Войне Судного Дня. И ведь у самого ЕС, кроме того, имеет место Но это – в теории… А на самом деле получилось не так. С начала мая 2013 года в Европе пошёл процесс дефицит материалов, необходимых для массового производства солнечных батарей. Так что, казалось бы, всем хорошо. Китай производит дешёвые солнечные панели. Европа имеет возможность установить их у себя – во всяком случае, в южной своей части – и сократить потребление ископаемого топлива, и получить возобновляемую энергию, не связанную с калечащими пейзаж ветряками…введения заградительных тарифов на китайские солнечные батареи. С 6 июня 2013 года ввозная пошлина установлена в 11,8 процента, а уже с августа 2013 года она поднимется до 47,6 процента. Если же к декабрю производители Поднебесной не установят цены на гелиоэлектрические панели и солнечные элементы на уровне, удовлетворяющем брюссельских бюрократов, то тарифы будут заморожены на следующие пять лет. И это – удивительно интересно! Европа, всячески выражающая на словах заботу об окружающей среде, на самом деле добилась тут поразительно небольших успехов. По сравнению с 1990-м годом потребление энергии из возобновляемых источников возросло лишь на 12,7 процента. До 20 процентов увеличения, которое планировалось достигнуть в 2020-м году, ещё очень и очень далеко…

А в Поднебесной И для сравнения – поведение Европы. Нуждающейся в энергии. Озабоченной (как минимум на словах…) экологией. И – вводящей заградительные пошлины. На рынке очень существенных объёмов – ещё в 2011 году объём ввоза солнечных батарей и их элементов в страны Евросоюза из КНР История эта поразительно поучительна. Ну, во-первых, солнечные элементы по применяемым технологиям и используемым материалам (полупроводники, легирующие добавки) поразительно близки компьютерной технике. Во-вторых, это сегмент высокотехнологического, инновационного рынка, с присущей ему организацией хозяйственной деятельности. И, в-третьих, все эти события разворачиваются в глобальном мире. Мире, где вроде бы минимизированы экономические барьеры и товары могут свободно путешествовать по свету, ко взаимной радости производителей и потребителей…ещё в 2009 году мощность электростанций на возобновляемых источниках энергии достигла 226 ГВт – 197 ГВт у ГЭС, 25,8 ГВт у ветростанций и 400 МВт у фотоэлектрических солнечных станций. К началу 2012 мощность ветроэнергетики достигла 62,4 ГВт (аж 17,6 ГВт установлено в 2011 году). А к 2020-му планируется ввести в эксплуатацию 300 ГВт гидроэнергетических мощностей, 150 ГВт ветроэнергетики и 20 ГВт солнечных электростанций… Доля возобновляемых источников в энергобалансе КНР превысит 30 процентов. И почему-то нет сомнений, что эти планы будут выполнены!достиг 21 миллиарда евро. Но Поднебесная всё равно лидирует – в 2013 году она установит 5,39 ГВт солнечных батарей и обойдёт нынешнего мирового лидера – Германию – по объёму установленных фотоэлектрических мощностей. А удорожание для европейских производителей солнечных элементов в полтора раза ещё сильнее закрепит китайское лидерство… Но тем не менее тарифы установлены…

Но всё это – опять-таки в теории. А Преследуются какие-то краткосрочные цели. Ну, может, субсидии ЕС вложены были в свои малоэффективные заводы. Или спонсору избирательной компании какого политика И это надо иметь в виду тем из наших читателей, которые намерены работать в области высокотехнологического предпринимательства. Для рыночного успеха недостаточно иметь инновационный и дешёвый товар. Надо иметь ещё рынок сбыта для него… А с этим бывают проблемы даже у Китая с его полуторамиллиардным населением и второй по мощности экономикой. (смотрим на Realpolitik евробюрократов и видим, что всё не так… Плевать оказывается на экологию, о которой было пролито столько слёз. Плевать на граждан ЕС — и на десятки тысяч убитых рекордной жарой, и на десятки человек, утонувших в наводнении, и даже на страховые компании, которым предстоит покрывать убытки. Плевать на перспективы построения «зелёной» энергетики. Плевать даже на энергонезависимость от коварных русских…Объём торговли между КНР и ЕС составляет 433,6 миллиарда евро.) И даже самый влиятельный политик Еврозоны – канцлер ФРГ Анджела Меркель – не в состоянии помочь премьеру Госсовета КНР Ли Кэцяну… Нет, китайцы, люди незлопамятные, обиды записывают, намерены отомстить европейским производителям вин, хотя и сами пристрастились к бургундскому. Но всё-таки критическая технология, спасающая окружающую среду, с одной стороны, а с другой стороны вино, которое то ли спасает от рака, то ли вредно, при всём благородстве происхождения… Неравноценный обмен!

Так что резюмируем. О каких бы благородных вещах ни говорили политики, это всегда обманка для простаков. Реальные мотивы их действий просты и циничны, преследуют самые примитивные и ближние цели. И это надо учитывать всем, кто не хочет оказаться заложником игр лжецов. Китайцы-то с гигантским внутренним рынком выкрутятся. А если в такую ситуацию попадёт наш предприниматель-инноватор? Ему будет бессмысленно повторять экологические мантры…

К оглавлению

Кто есть в России вместо Гершеля Дмитрий Вибе

Опубликовано 12 июня 2013

В прошлой колонке я попытался бегло ответить на вопрос о том, почему в России не случился свой Гершель. В комментариях к колонке, среди прочего, появились три не неожиданные мысли: 1) России вообще не везло на крупных учёных; 2) в России были крупные учёные, но они все уехали; 3) открытия россиян теряются в истории, потому что Запад присваивает себе все лавры. Поспорю с этими мыслями, ибо вблизи Дня России нужно говорить о патриотическом.

Точнее, спорить я буду, в основном, с первой мыслью. Если мне удастся её опровергнуть, тем самым автоматически будет опровергнута и вторая: если в России (СССР) были (и есть) крупные учёные, значит, они уехали не все. Кроме того, сами понимаете, с этим «уехали» не разобраться. Считать ли крупным российским учёным Георгия Гамова? Андрея Линде? Какому народу принадлежат результаты исследования, проведённого на деньги американских налогоплательщиков на основе образования, полученного в российском университете (на деньги российских налогоплательщиков)? Да и имеет ли смысл этот вопрос, по крайней мере, в такой глобальной по природе науке, как астрономия? Я всегда привожу в качестве примера наше сотрудничество с Институтом астрономии Общества им. М. Планка в Гейдельберге: по части исследования протопланетных дисков с немецкой стороны это сотрудничество курирует Семёнов, с российской — Вибе. Тем не менее мы всё равно пытаемся так или иначе разложить научные и иные достижения по полочкам с названиями стран. Поэтому я буду писать только про людей, которые чётко ассоциируются именно с Россией (СССР), а не с миром вообще.

Украденные и (или) незамеченные открытия — тоже скользкая тема. С одной стороны, есть наша местная традиция опубликовать результат в каком-нибудь не очень популярном издании, а потом жаловаться, что на него не обратили внимания. Вчера только обсуждали с коллегами две статьи, напечатанные в «Вестнике N-ского университета». Работы весьма высокого уровня, но их не прочитают не только за рубежом, о них и в России почти никто не узнает! С другой стороны, действительно существует определённая тенденция «проходить мимо нас». Не будучи специалистом в космологии, я не берусь комментировать ситуацию с результатами «Реликта-1», о которых спросили в комментариях к предыдущей колонке, но несколько ссылок для размышления дам: 1, 2, 3, 4, 5. Если говорить о более мелком уровне, я сам наблюдал, как в библиотеке иностранного института читатели просматривали западные журналы и систематически обходили стороной наш «Astronomy Reports» (перевод «Астрономического журнала»). На вопрос «Почему?» внятного ответа я не получил. Рейтинг у наших журналов, конечно, мал, но хотя бы на оглавление-то можно взглянуть!

Теперь к первому утверждению. Слова о том, что в России было мало учёных мирового уровня, представляются весьма странными. Ни запускать ракеты, ни перекрыть Енисей без таких учёных было бы невозможно. И астрономия наша вовсе не обделена большими именами. Я просто перечислю несколько российских или советских учёных, получивших результаты мирового уровня и сыгравших важную роль именно в науке о небе (даже если формально они астрономами и не являлись). Перечисление, конечно, не претендует ни на полноту, ни на какую-то ранжированность и отражает мои собственные познания и предпочтения. Под мировым уровнем я имею в виду не «личностный» уровень человека, а именно его признание в мире, которое, конечно, может быть отягощено случайными обстоятельствами.

Мне самому по кругу занятий приходилось иметь дело как минимум с двумя отечественными результатами мирового уровня: моделью турбулентности Колмогорова и моделью аккреционного диска Шакуры — Сюняева. Интересно, что в обоих случаях речь идёт не о каком-то перевороте в науке, а о простых формулах, которые, однако, оказались настолько всеобъемлющими, что нашли применение далеко за рамками исходных работ. Статья Н.И. Шакуры и Р.А. Сюняева «Black holes in binary systems. Observational appearance», опубликованная в 1973 году (сорок лет назад — юбилей!), была с тех пор процитирована около 6000 раз! Ни одна другая российская научная статья близко не подошла к этому уровню; среди всех статей, включённых в библиографическую систему ADS, по цитированию работа Шакуры и Сюняева занимает 16-е место. При этом, рискну предположить, значительное количество этих шести тысяч цитирований не имеют отношения ни к чёрным дырам, ни к двойным системам. Шакура и Сюняев предложили универсальный способ описания аккреционных дисков, который работает и в протопланетных системах, и в активных ядрах галактик, и в двойных системах, где один компонент наматывает на себя вещество другого компонента…

На статью А.Н. Колмогорова «Локальная структура турбулентности в несжимаемой вязкой жидкости при очень больших числах Рейнольдса» (ДАН СССР, 1941) ссылок как будто бы меньше; система ADS даёт число 1274, но колмогоровская турбулентность — это уже такая классика, что её могут упоминать и без цитирования.

Конечно, нельзя обойти вниманием И.С. Шкловского. Сам я его результатами непосредственно не пользуюсь, но обязательно упоминаю в лекциях как человека, заложившего (среди прочего) основы радиоастрономии и, в частности, первым указавшего на возможность наблюдения молекулярных спектральных линий. Этим он, по сути, открыл двери наблюдательной астрохимии. Линию межзвёздного водорода на 21 см первым предсказал Х. ван де Хюлст, но на поиск этой линии Юэна и Парселла вдохновили расчёты её интенсивности, выполненные Шкловским. Шкловский также совершил почти невозможное — стал известен в мире как популяризатор науки.

По степени влияния на мировую науку, наверное, никто из российских учёных не сравнится с А.А. Фридманом. Увы, ранняя смерть не позволила ему реализоваться полностью как космологу. Однако позже в СССР возникла и продолжает существовать мощная космологическая школа. Космологическими исследованиями, в основном, прославлено в астрофизике имя Я.Б. Зельдовича. Самая цитируемая его работа посвящена образованию первых структур во Вселенной («блины Зельдовича»), но сейчас всё чаще на слуху оказывается другое открытие, сделанное им в соавторстве с Р.А. Сюняевым, — эффект Сюняева — Зельдовича, рассеяние фотонов реликтового излучения на электронах межгалактической среды. В английской Википедии утверждается, что Стивен Хокинг при встрече сказал Зельдовичу: «Пока мы не встретились, я считал вас коллективным автором типа Бурбаки».

В учебных пособиях по звёздообразованию неизменно упоминается имя В.А. Амбарцумяна. В конце 1940-х годов им были открыты звёздные агрегаты нового типа — Т-ассоциации, рассеянные группировки звёзд типа Т Тельца. Особенностью этих ассоциаций является гравитационная несвязанность: суммарного тяготения звёзд ассоциации недостаточно, чтобы предотвратить её разлёт. Если мы до сих пор наблюдаем ассоциацию в качестве таковой, значит, она образовалась совсем недавно. Это открытие стало одним из двух ключевых доказательств того, что звёзды образуются в настоящую эпоху.

Основоположником современных представлений о планетообразовании в мире считается В.С. Сафронов. Интересно, что у нас в этом качестве скорее назовут О.Ю. Шмидта, а Сафронова часто упоминают лишь в списке последователей. Я сам узнал его имя случайно и не из российского источника (правда, ещё до погружения в эту тему): Сафронову был посвящён один из томов серии «Protostars and Planets». Я, помню, было очень удивлён, узнав, что иностранцы посвящают книгу россиянину, да ещё такому, о котором я ничего не слышал. Теперь-то я вижу, что встретить текст на эту тему без упоминания имени человека, который первым детально рассчитал рост планет в пылевом протосолнечном диске, почти так же невозможно, как встретить текст о турбулентности без упоминания Колмогорова.

Помня об истории своего знакомства с именем Сафронова, я не доверился собственным познаниям и просмотрел ещё данные о россиянах, награждённых зарубежными научными премиями и медалями. Помимо уже названных имён в наградных списках можно найти космолога А.А. Старобинского, специалиста по метеоритам Е.Л. Кринова, планетологов М.Я. Марова и Б.Ю. Левина, специалиста по звёздной динамике В.А. Антонова… Они вполне уверенно соседствуют там с именами западных учёных, услышав которые, каждый из нас скажет: «О-о, N — это голова»!

Я назвал не так много людей из тех, что работают по сей день. Это не означает, что все наши крупные учёные остались в прошлом. Нет, их много сейчас, их будет много в будущем. Можно задуматься о том, достаточно ли их много. Но это уже должны говорить, наверное, социологи или психологи — о том, сколько уважающей себя нации полагается гениев на душу населения.

К оглавлению

WWDC 2013 — Яблоко с твиками из Сидии? Сергей Голубицкий

Опубликовано 11 июня 2013

Вчера вся (наша) надкусанная тусовка не дышала, не спала, не отвлекалась: яблофаны жили переживаниями открытия конференции разработчиков WWDC 2013 — события, от которого ждали столь многого.

После завершения двухчасовой презентации случился несколько непривычный диссонанс: большинство ужаленных техникой Apple подняли традиционную волну: «КАК ОБАЛДЕННО ВСЁ!!!!», однако и голоса разочарованных набрали неприлично критическую массу, которая хоть и не отлилась в резонанс «ЭТО КОНЕЦ!», но изрядно попортила настроение оптимистов-яблофанов.

Насколько справедливы оценки на полюсах экстрима? Насколько Apple оправдал ожидания рынка (именно рынка, а не фанатично преданной тусовки)? Насколько анонсированные нововведения, программные продукты и железо соответствуют требованиям времени? Попробую ответить на эти вопросы.

Начну с дайджеста инноваций, представленных на WWDC 2013 Keynote (для тех, кому было лень смотреть двухчасовой прямой эфир накануне):

- Цифры продаж Apple, открытие берлинского магазина, суммарный чек, выписанный разработчикам, количество загруженных приложений в iTunes Store опускаю, поскольку эта информация никому кроме самой Apple и ее разработчиков не интересна;

- Новая версия операционной системы Mac OS X Mavericks. Отказались от «кошачьей» линейки и перешли на пляжи (Mavericks — парадиз для серферов на севере Калифорнии); появилась полноценная поддержка нескольких дисплеев с независимым отображением окон и узлов управления (наконец-то!); введение закладок (tabs) в файловый менеджер Finder (как-то даже неудобно об этом писать в 2013 году, но до сих пор штатный проводник Apple умудряется открывать директории в отдельных окнах); поддержка тэгов в файлах (подобно той, что используется давным-давно всеми специализированными фотоменеджерами вроде Adobe Lightroom); новая домашняя страница штатного браузера Safari, на которой отображаются часто посещаемые сайты (такое есть в Chrome и Firefox уже как сто лет); объединенный сайдбар в том же Safari, на котором теперь выводится лента не только из списка для чтения, но и ссылки Twitter и LinkedIn; сервис iCloud Keychain, который позволит хранить и синхронизировать между устройствами пароли и номера банковских карточек в персональном облаке (все это давно уже есть в программах сторонних разработчиков вроде RoboForm и Dashlane); поддержка пуш-уведомлений для приложений; автоматическое обновление приложений в фоновом режиме (раньше нужно было всегда подтверждать действие); портирование из iOS приложения «Карты», которое вроде стало пристойнее (обещают); портирование из iOS читалки iBooks (которая при любом раскладе хуже давно уже существующего на Mac OS X BookReader);

- Обновление железа в линейке ноутбуков Air, которое на 40 % ускорило графику и существенно снизило потребление энергии (11-дюймовый Air теперь работает на одном заряде до 9 часов против 5 ранее, а 13-дюймовый — до 12 часов против 7);

- Новый десктоп Mac Pro совершенно уникального дизайна, который в восемь раз меньше по габаритам предыдущей версии, и при этом превосходит предшественника по производительности в два раза (PCI шина до 40 Гб/сек, 12-ядерный процессор, 1866 MHz DDR3, четырехканальный контроллер, Thunderbolt 2, два видеоускорителя AMD FirePro Graphics и т.п.);

- Новая версия мобильной операционной системы iOS 7. Главное изменение (и, видимо, улучшение) — в редизайне на уровне концепции. Теперь в IOS не будет никаких «шкурок» в виде окантованной белой нитью кожи, полированного алюминия и прочей гадости, которая меня лично всегда раздражала еще с конца 90х годов на Windows. Джонни Айв, ответственный за изменение внешнего вида новой мобильной ОС, сделал акцент на доведении системы до предельной простоты линий и цветовых решений. Отдадим должное: цветовые гаммы iOS 7 просто умопомрачительны. Что касается спартанского вида доведенного до примитивизма, то мне лично он не импонирует (равно как и вся генеральная линия Apple на «простоту» как основу пользовательского счастья), однако я отдаю отчет, что это именно то, что всегда приветствует пользовательский мейнстрим Надкусана. Поэтому народ будет искренне радоваться. Следующее обновление: в Siri добавили мужской голос. Еще — научились задействовать встроенный в смартфон гироскоп для создания иллюзии 3D эффекта заставочной картинки. Представлен новый сервис — iTunes Radio, который умеет делать то, что давно делают сервисы вроде Pandora: воспроизводить потоковый радиоэфир. Обновилась система оповещений («шторка») и теперь она приблизилась еще сильнее к тому, что есть на Android или в утилите для джейл-смартфона — IntelliScreenX. Последнее: из диспетчера задач можно быстро удалять активные приложения простым смахиванием — точно также, как это давно уже можно делать на Android или опять-таки в таск-свитчере для джейла Auxo.

Как видите, список изменений и инноваций, произошедших с продукцией Apple за один лишь год, весьма и весьма внушителен. Можно сколько угодно брюзжать, что Apple продемонстрировала не то, чего больше всего от нее ожидали (например, дисплея Retina в новых Macbook Air, или смартфона со вменяемым и соответствующим требованиям времени размером экрана, или хотя бы элементарной кнопки «Delete All», позволяющей одни тапом удалять все письма из почтового клиента, а не расставлять 150 галочек после получение каждой порции переписки), однако нельзя не замечать главного: компания уверенно движется в правильном направлении. То есть — к устранению собственных искусственных ограничений функциональности и включения в операционные системы наработок сторонних производителей, которые давно уже превосходят штатные решения на голову.

Желаете ретину на Air? Нисколько не сомневаюсь, что она появится уже в следующем поколении этой линейки, поскольку радикальное снижение энергопотребления и увеличение продолжительности работы — это натуральный шаг, предшествующий переходу на матрицу, которая на порядок более требовательна к запасу электроэнергии.

Главное, повторюсь, это не конкретные реализации, а вектор делового развития. И этот вектор у Apple по всем показателям правильный.

Выходит, всё замечательно и нет причин для тревог-волнений? Вот тут-то, как раз, не все однозначно. Дело в том, что Apple на WWDC 2013 продемонстрировало безоговорочно то, что многие (не я один, разумеется) давно подозревали, однако боялись себе признаться. Дело в том, что Apple окончательно перестала удивлять!

Иными словами, Надкусан достиг Олимпа и почил там на лаврах. Знаете, что это такое? Это RIM образца 2009 года! Напомню читателям: всего четыре года назад канадский Research In Motion контролировал более 50 % американского рынка смартфонов, коих производил в два раза больше, чем Apple. При этом даже в экономическом отношении бизнес на Blackberry смотрелся роскошно и во многом напоминал Apple образца середины 2012 года.

В свое время я изучал корпоративную биографию RIM («Ты сберег сегодня 1 милливатт?«) и хорошо запомнил одно умопомрачительное сравнение: в 2009 году продажи канадцев составили 11 миллиардов долларов, из которых удалось извлечь 3 миллиарда прибыли, тогда как Sony, реализовав продукции на 79 миллиардов долларов, получила почти 2 миллиарда убытков. Такой вот роскошный бизнес был всего четыре года назад у Майка Лазаридиса?

В чем же дело? Очевидно, что продукция компании лишилась фавора у потребителей. Довольно странно, поскольку армия поклонников RIM по фанатизму ничуть не уступала Apple. И тем не менее. Причина, на мой взгляд, только в одном: RIM перестал удивлять! Взгляните на скриншот выше: Z10 — безупречный смартфон ничем не уступающий iPhone5 ни визуально, ни функционально. Недостаток лишь один: Z10 … не удивляет! Он ожидаемый и тоскливый!

То, что Apple перестала удивлять мир, мы поняли со всей тревогой осенью 2012 года, когда компания выпустила самый роскошный в мире и одновременно самый скучный смартфон — iPhone 5. Первой отреагировала биржа, практически в одночасье уничтожившая капитализацию некогда самой богатой в мире компании. WWDC 2013 тенденцию лишь усилила: WOW-фактор закончился и почти перестал действовать. Осталась лишь добротная, стильная, красивая, надежная и скучная продукция.

В былые времена этого было бы достаточно для пожизненного благостного существования. Хватит ли этого сегодня? Очень сомневаюсь, потому что бизнес в нашу эпоху строится на показателях, принципиально отличных от традиционного фундаментализма. Нужен постоянный хайп. Нужна постоянная ажитация и экстаз публики. В противном случае все может развернуться на 180 градусов в одночасье.

Есть ли перспективы у Apple для того, чтобы вернуть свой былой хайп и удачу? Я лично убежден, что потенциал компании огромен и скорее всего ей удастся сломить тоскливый застой. Помните диалектику Гегеля? Достаточно крупицы нового в море рутины для того, чтобы стимулировать второе рождение. Apple демонстрирует эти крупицы уже сейчас: взгляните на чудо нового Mac Pro — ведь это же настоящий шедевр! Не только с дизайнерско-визуальной точки зрения, но и с технологической. До тех пор, пока компания время от времени будет демонстрировать способность создавать такие шедевры, о ее будущем можно не беспокоиться.

К оглавлению

Проклятие по имени Твиттер Сергей Голубицкий

Опубликовано 10 июня 2013

На сей раз читатель обманулся: в заголовок вынесена не очередная моя интеллектуальная провокация, а цитата. Цитата из интервью премьер-министра Турции Таййипа Эрдогана: «Теперь еще добавилось это проклятие по имени Твиттер. Сколько же там лжи… Эта штука, рядящаяся под социальную сеть, на самом деле — проклятие, насланное на общество».

Мне высказывание господина премьер-министра очень понравилось. Особенно в контексте того, что у него самого есть аккаунт в Твиттере, который насчитывает — скромно так — 2,7 миллиона подписчиков! И тем не менее — проклятие. Чего так? Попробуем разобраться.

В Турции, как все знают, в начале лета бушевали манифестации, который многих наивных любителей поверхностных аналогий заставили говорить об очередной «оранжевой революции». Даже подбили безумное обоснование под стамбульские митинги: Эрдогана сливают Соединенные Штаты за то, что он, мол, не хочет атаковать армию Башара Асада.

В реальной политике никаких подтверждений этой гипотезе нет. Вернее — есть множество подтверждений прямо обратного: Эрдоган является злейшим врагом сирийской власти — похлеще катарского эмира, постоянно устраивает провокации на границе, обстреливает территорию Сирии, организовывает переправку оружия оппозиции (читай: террористам и боевикам-исламистам), поставляет им данные военной разведки о передислокации сирийских правительственных войск, и так далее — всё это вряд ли можно назвать отказом поддержать США в их борьбе со светским режимом в Сирии. Соответственно и «слив Эрдогана американцами» — чистой воды ересь.

Как бы там ни было у меня нет абсолютно никакого желания заниматься разбором политических аспектов турецких общественных беспорядков. Меня сейчас интересуют исключительно IT-аспекты этих событий, в частности — роль твиттера.

Твиттер давно уже используется для координации протестных движений — начиная с Occupy Wall Street и заканчивая «арабскими вёснами». Тематический триггер во всех случаях не так интересен, как механика использования социальных сетей для дестабилизации ситуации, нагнетания панических настроений и истерии.

Скажем, в турецком сценарии вообще (якобы) не было никакой политики: причина первых манифестаций на стамбульской площади Таксим заключалась в намерении мэрии выкорчевать парк Гези и на его месте возвести торговый центр. Эдакая вариация на тему Химкинского леса и питерской магистрали. Правда, масштабы протеста несопоставимы: в Турции «зеленый» мотив очень быстро отлился в манифестацию общественного недовольства радикальной исламизацией, которой занимается правительство Эрдогана уже много лет. В ответ власти применили слезоточивый газ и подожгли палатки, в которых протестующие планировали переночевать на площади Таксим.

Лаборатория социальных сетей и политического участия при университете Нью-Йорка провела доскональное исследование задействия Твиттера в турецких беспорядках и пришла к выводу, что его влияние достигло феноменального уровня.

Начиная с 16 часов 31 мая в течение суток было размещено в сети свыше 2 миллионов твитов с хэштагами, напрямую связанными с турецкими манифестациями: 950 тысяч поминали #direnzegiparki, 170 тысяч — #ocupygezi и 50 тысяч — #geziparki. Скажем, поздней ночью 1 июня, когда столкновения манифестантов были в самом разгаре, в Твиттер поступало ежеминутно более 3 тысяч сообщений, фиксировавших развитие событий в реальном времени.

Кроме невероятных объемов информационного сопровождения беспорядков в Твиттере турецкий сценарий отличился еще одной уникальной характеристикой: 90 % всего трафика шло из Турции, причем 50 % — из самого Стамбула (то есть из эпицентра событий!). Для того, чтобы понять революционность этих цифр, достаточно одного сравнения: во время египетской оранжевой революции (или весны, если вам так больше нравится) трафик Твиттера внутри страны составлял только 30 %!

Какие выводы можно сделать из сказанного? Очень любопытные! Во-первых, если в случае со всеми предыдущими общественными беспорядками можно было смело отслеживать «руку Вашингтона», спецслужбы которого использовали социальные сети (в первую очередь Твиттер) для создания благоприятного международного фона под события в Алжире, Ливане, Тунисе, Йемене, Египте и Ливии, в Турции происходит радикальное смещение акцентов. Не то, чтобы не прослеживалось ничьей волосатой длани — она как раз есть и я помяну ее под конец статьи, просто вместо задач информационного фона на первый план вышла задача внутренней координации событий. Твиттер используется в Турции именно для рекогносцировки: куда переместились отряды полиции, каковы их силы, в каких районах, кварталах, улицах скопились протестующие, сколько их, каковы шансы на успешное противостояние и т.п.

Турецкий Твиттер не просто противостоит официальным СМИ, которые сегодня интенсивно фильтруют информацию об общественных беспорядках, а напрямую навязывает себя обществу в качестве полной альтернативы. 1 июня набрал оборот хэштаг #BugünTelevizyonlarıKapat («Выключи сегодня ТВ!»), который использовался в более, чем 50 тысячах твитов. То есть вы понимаете: Твиттер используется очевидно не столько уже для информирования, сколько для идеологического воздействия: активисты протестного движения обращаются к согражданам с призывом отказаться хотя бы на время от использования официального телевидения в знак протеста против информационной фильтрации.

Насколько спонтанны описываемые события? Думаю, что спонтанны по простой причине: нельзя принудить десятки тысяч людей действовать по принуждению и указке из какого-то центра, равно как нельзя и координировать эти действия.

Только не подумайте, что в нашем сюжете не остается места для здоровой конспирологии! Еще как остается. Хотя бы потому, что здоровая конспирология в отличие от маниакальной всегда дает очень вразумительную интерпретацию событий. Не буду никому ничего навязывать, а просто выскажу собственное мнение: у меня лично нет ни малейшего сомнения, что вся турецкая войнушка была замечательным образом спровоцирована и инсценирована.

Прелесть мира тотальных информационных технологий и сквозного информационного пространства заключается в том, что нет никакой необходимости что-то курировать и вести от начала до конца (как это требовалось всегда раньше в доинтернетовскую эпоху). Достаточно грамотно запустить информационный вирус. По отлично отлаженным и отработанным технологиям. И всё. Больше ничего делать не нужно. Остальное доделают сами доброхоты, подключившиеся к флэш-мобу в социальной сети!

Сколько, кстати, этих доброхотов? Думаете — несть числа? Глубоко ошибаетесь! Что такое 2 миллиона твитов с нужными делу революции хэштагами? Я вам скажу что: это работа от силы 10-20 тысяч экзальтированных активистов, легких на подъем! 100-200 твитов в сутки? Я вас умоляю: я лично знаю парочку твит-маньяков, которые примерно столько и постят ежедневно — скуки ради и без всякого флэш-моба и высоких гражданских мотиваций (вроде выкорчевывания парка Гези).

Ну и последнее: о кукловодах. Опять же: нисколько не сомневаюсь, что турецкий сценарий был искусственно инициирован извне. Вот только не дядей Сэмом, а дядей Асадом, которого Эрдоган со своей враждебностью довел до белого каления. Сирия, между прочим, это не мальчик для битья, как неосведомленным наивным душам кажется. Это очень серьезный и — главное! — очень влиятельный в регионе режим. С мощнейшей поддержкой не только в Иране — еще одном тяжеловесе Ближнего Востока, но и во всем мусульманском мире. Так что для режима Асада устроить маленькую «зеленую революцию» закусившему удила Эрдогану — не велика задача.

Думаю, Асаду помогли и греки — еще одни заклятые «друзья» Турции. Впрочем, это уже не нашего ума дела. Нам бы со своим айтишным хозяйством разобраться :)

К оглавлению

Иллюзии как высшие ценности человека прошлого, настоящего и будущего Василий Щепетнёв

Опубликовано 10 июня 2013

За иллюзии человек цепляется порою яростнее, чем за собственную жизнь. Оно и понятно: борьба за жизнь ведётся человеком уставшим, измученным слабостью, болезнями, осознающим, что так ли, иначе, а никуда не денешься. Иллюзии же большей частью есть прерогатива молодости, когда и кровь горяча, и броня крепка, и танки наши быстры. Землю в Гренаде необходимо в кратчайшие сроки (непременно в кратчайшие, это архиважно) отдать крестьянам! Каждой проститутке вручить по швейной машинке, и жизнь тут же станет прекрасной! Стоит взорвать царя, и народ возьмётся за топоры, отчего наступит долгожданное счастье! «Бакшиш» – лучшая команда в мире, лишь всеобщая коррупция не даёт ей пробиться во вторую лигу российского футбола! И всё с восклицательными знаками. Впрочем, для лозунгов предложения получились слишком длинными, нужно бы короче: «Бакшиш лучше всех», «Даёшь Гренаду!», «Долой царя!» и тому подобное. Чтобы на одном дыхании кричать.

С возрастом, правда, приходят сомнения. Так ли уж необходимо коллективизировать гренадских крестьян, действительно ли счастье неразрывно связано с топором, стоит ли тратиться на швейные машинки, может, пишущие подойдут проституткам лучше?

Признать, что поклонялся не тем богам, что зря проливал кровь, свою и чужую, трудно. А если непрошеная совесть нации вдруг начнет нудить и стыдить, становится совсем худо. Хорошо бы право на иллюзию закрепить законодательно. Чтобы всякий, покусившийся на святое, получил то, что заслуживает: двушечку, пять лет, все десять без права переписки… Правда, иллюзии противоречивы, и, защищая одни, можно ушибить другие. Тут следует решить, какие из них социально полезные, а какие – вредны. Но можно и не решать, а определять в ходе процесса, поскольку процесс можно предсказать в целом, но невозможно предсказать частности.

Двадцать лет назад обязательным предметом высших учебных заведений был научный атеизм, и мы, будущие доктора, инженеры и агрономы, держали по нему, по атеизму, экзамен перед суровыми, но справедливыми преподавателями. Сегодня в светских вузах преподают или готовятся преподавать теологию, основы православной культуры, и на кафедры идут те же люди, что учили научному атеизму. А что будет ещё через двадцать лет? Ну как вернётся государственный атеизм? Или поднимется из глубин Ктулху? Нет, чеканить законы не стоит. Их лучше делать эластичными, безразмерными. На заводе резиновых изделий. Поскольку определённый разброд реальности присутствует всегда. Одно дело — жить в Махачкале, другое – во Владимире. И время одно, и страна одна, а реальности отличаются существенно.

Кто, когда, как? Хотелось бы подробностей. Или это осколок параллельной реальности?

Плохо мы (ладно, я) знаем историю. Знания заменяем верой, но и в вере мы (опять ладно, я) некрепки.

Смутить нас (меня, меня) легко, смутить, сбить с толку, заставить говорить, что белое – это в перспективе красное, а красное – созревшее белое. Сегодняшняя фантастика во многом и живёт подменою понятий. Вы думаете – валет червей, ан нет, перед вами король пик. Самый ходкий в последние годы сюжет – перемещение в прошлое, оно же попаданство. Простой парень (значительно реже – девушка) нечувствительно оказывается при дворе какого-нибудь владыки. Ивана Грозного, Петра Великого, но чаще перемещается недалеко, в тридцатые годы прошлого века. Быстренько знакомится с Берией, а лучше со Сталиным, и начинает служить обоим не за страх, а за совесть, улучшая и без того отменную реальность. Подсказывает, кто из генералов хорош, кто плох, а кто и вовсе Власов. Рисует, как умеет, схему автомата АК-47 и ядерной бомбы. Рекомендует наилучшую схему расположения войск на июнь сорок первого года. А также высказывается о целесообразности создания журнала фантастики с обязательностью подписки на него для каждого члена ВКП(б), комсомольца и пионера. Ну, и по мелочам: практиковать велопробеги по пересечённой местности, развивать дельтапланеризм и биатлон как военно-прикладные виды спорта, экранизировать Беляева и Жюля Верна, построить, наконец, Дом Советов в столице и общественные туалеты в губернских городах.

При всём разнообразии деталей мысли авторов, в общем, совпадают: сегодня, во втором десятилетии двадцать первого века, Великую Россию не создашь, поезд ушёл. В будущем просматриваются лишь мрак и туман. А вот прежде… при Сталине… при Петре… при Иване Грозном…

И вот что любопытно: попаданцы прежние, девяностых годов, бунтовали и шли наперекор власти, попаданцы же сегодняшние почти сплошь оппортунисты, коллаборационисты и карьеристы. Всего-то десять лет прошло, а как поумнели люди! Или устали. Или инстинкт подсказал, что корка хлеба лучше, чем ничего, а бутерброд лучше корки хлеба. При всём том душа жаждет великого. И в настоящем великого не видит. Быть может, потому, что большое видится на расстоянии. А великое большое – на расстоянии очень большом. Хотя стоит только посмотреть под ноги, и поймёшь, что лучше бы не смотрел. Одно расстройство и оскорбление чувств.

Есть под Воронежем дачное место, Дубовка. В советские времена – пионерский рай. Лагеря летнего отдыха тянулись на километры, один за другим. Растут в Дубовке не только дубы, но и сосны, и множество других деревьев и кустарников. Воздух лёгкий, прозрачный, бежишь по дорожке – как на крыльях несёт. Но мне там всегда было не по себе. Как на кладбище. На кладбищах я себя чувствую скверно. Не от страха, не от осознания будущего, просто физиология такая. Мороз по коже и зуд в голове. Думаю, ничего сверхъестественного в подобной реакции нет, просто на кладбищах в воздухе присутствуют продукты распада плоти, пусть и в мизерных количествах. А у меня на эти продукты гиперчувствительность, что-то вроде аллергии. У других на пыльцу амброзии, на мёд, на шоколад, а у меня вот на останки.

Студентами мы ездили в Дубровку отдохнуть и развлечься, мяч погонять, на солнце позагорать. Двадцать минут электричкой, а электрички ходили по пяти в час. Проезд стоил копейки, точнее, копеек пятнадцать. А вокзал рядом с институтом. После лекций подхватились да и отправились.

Но было мне в Дубовке неблагостно. Май, светлый лес, чудная солнечная погода, цветы лесные да полевые, а меня знобит, и в голове будто муха летает. Я и перестал в Дубовку ездить. А спустя много лет узнал, что Дубовка, оказывается, была расстрельным местом. Убивали людей сотнями, тут же прикапывали, а потом опять убивали. И женщин, и детей, но больше всего, конечно, мужчин. Гитлеровские войска до Дубовки не дошли, потому пришлось признать виновными в расстреле органы госбезопасности. Даже не виновными, никто никого не обвинял, не судил. Приняли к сведению – погорячились в тридцатые годы, допустили перегиб.

Этой весною раскопали очередные расстрельные ямы, на двести восемь черепов с характерными повреждениями затылочной кости (трупы-то вперемешку, по черепам только и считать число жертв), а сколько закопано в Дубовке всего, сказать сложно. До сей поры счёт идет на тысячи, а сколько ещё найдут… Ищут не власти, разумеется, ищут подвижники. Характерна реакция общества, заключающаяся в отсутствии сколько-либо заметной реакции. Пятое место в Евровидении – буря эмоций, возмущение происками мировой закулисы. Актриса решилась на превентивную мастэктомию – другая буря. А тут сотни убитых, и – тишина.

К чему шуметь, нагнетать и очернять? Ведь это может оскорбить чувства верующих в бога Власти. НКВД — инструмент, механизм, исполняющий волю Верховного Существа – и Существа ли? Прикажет Существо сажать краеведов и статистиков – госбезопасность будет сажать краеведов и статистиков. Прикажет Существо сажать липы и клёны – будет сажать липы и клёны. Я не думаю, что Воронеж – самый кровавый город России. Более того, уверен, что в расстрельном ряду он занимает место неприметное, дюжинное. Просто Дубовка оказалась слишком населённой, потому и нашлись расстрельные ямы. Полагаю, что такие ямы имеются в пригороде всякого губернского города. Астрахань, Белгород, Владимир, Рязань, Тула, Ярославль – без пропусков.

Сплошь.

Посоветовать, что ли, Лаврентию Павловичу крематории строить? Чтобы не смущать ни верующих, ни неверующих будущих времён.

К оглавлению