Опубликовано 29 июня 2013
На этой иллюстрации изображена современная цифровая зеркальная фотокамера (в данном случае Canon, но это лишь пример; марка не играет роли — они все примерно такие). Вы не находите, что это очень странное устройство? Если нет, напрасно.
Вдумайтесь, почему фотоаппараты выглядят именно так, а не иначе. То, что вы видите перед собой, — не дизайнерская прихоть. Облик фотоаппарата был напрямую связан с его функциональностью. С его внутренним устройством. Почти каждой детали можно найти простое и ясное объяснение.
Давайте разберёмся, что находится внутри плёночной камеры. Выросты по бокам от объектива скрывают кассеты. Между ними, прямо под объективом, натянута плёнка. Выпирающий сверху горб — это призма, доставляющая отражённое в зеркале изображение в видоискатель. Когда фотограф нажимает кнопку «Спуск», зеркало с лязгом приподнимается, срабатывает затвор, и свет, сфокусированный объективом, на долю секунды освещает плёнку. После этого фотографу остаётся привести в движение колесо над правой кассетой и сдвинуть плёнку на один кадр вправо.
Сейчас это описание представляет лишь историческую ценность. В цифровом фотоаппарате нет плёнки и кассет, отпала необходимость в колесе для перемотки, и для того, чтобы работал видоискатель, не нужно городить замысловатую конструкцию из подвижного зеркала и призмы.
Несмотря на всё это, внешние изменения минимальны. Заднюю панель цифрового фотоаппарата занял дисплей, но всё прочее осталось там, где было всегда: и выросты под кассеты, и горб с призмой, и даже колесо на прежнем месте, хотя и используется совсем для других целей. Разве это не странно?
Сама по себе застывшая наружность цифровых камер — это не проблема. Плохо то, что она отражает подход производителей к делу. Вместо того, чтобы использовать возможности новой технологии на всю катушку, они ограничиваются тем, что позволяют себе делать обычные фотоаппараты, и не хотят идти дальше.
Многие технологии поначалу подгоняют под предшественников. Первые автомобили напоминали кареты с мотором. Первым ПК приходилось конкурировать с электронными пишущими машинками — специализированными компьютерами со встроенным принтером, предназначенными для набора текста. Но эта стадия, как правило, быстро заканчивалась.
С цифровыми фотоаппаратами дело обстоит иначе. Они, похоже, застряли в этом тупике надолго.
Устройство традиционного фотоаппарата нельзя назвать сложным. Когда срабатывает затвор, объектив фокусирует свет на плёнке или пластинке, которая покрыта фоточувствительной эмульсией. На эмульсии формируется скрытое изображение, которое затем можно проявить с помощью химической обработки.
Цифровая фотография не внесла в эту последовательность заметных изменений. Место плёнки заняла светочувствительная матрица, а химическую обработку — считывание с неё информации, но этим всё и ограничилось. Суть осталась той же: зафиксированное в момент срабатывания затвора изображение считается финальным результатом, готовым снимком, ради которого всё и затевалось.
Такой подход — это атавизм, бесполезный пережиток прошлого. Матрица может заменять фотоплёнку, но её возможности гораздо шире. В цифровой фотографии нет нужды ограничиваться записью единственного кадра. Гораздо более интересных результатов можно достичь, если перестать имитировать ограничения прошлого. Фотоаппарат должен собирать и обрабатывать как можно больше информации, которую дают матрица и другие датчики.
Собранные данные в этом случае не являются финальным результатом. Они становятся полуфабрикатом, который ещё предстоит собрать в пригодную для употребления картинку, пропустив через соответствующие алгоритмы. Дисциплина, занимающаяся поиском таких алгоритмов, называется вычислительной фотографией.
В начале июня вышла новая версия прошивки для электронных очков Google Glass. Согласно описанию, которое опубликовал Google, обновление заметно улучшило качество снимков, получаемых с помощью встроенной камеры.
Как может новый софт улучшить качество съёмки, если железо осталось прежним? Встроенная камера состоит из того же пятимегапиксельного сенсора и той же паршивой оптики, которые смотрелись бы уместнее не в футуристических электронных очках, а в недорогом смартфоне трёхлетней давности.
Тем не менее разница налицо, и какая! Судя по тестовым фотографиям, выросли и чувствительность, и динамический диапазон, и даже, кажется, чёткость. Впрочем, последнее — скорее всего, иллюзия, связанная с нехваткой деталей на пересвеченных кадрах, которые выдавала камера устройства в прошлом.
Новая прошивка Google Glass повышает качество снимков при помощи самого старого и самого известного алгоритма вычислительной фотографии — HDR (точнее, его слегка модифицированного варианта, неплохо работающего даже на движущихся объектах).
Вот как он действует: вместо единственного кадра камера по команде снимает целую последовательность. Первый кадр последовательности имеет минимальную выдержку, поэтому на нём лучше проработаны самые яркие детали, но всё остальное тонет в тени. Выдержка второго уже подольше, следующего ещё дольше — и так далее до самого последнего кадра, снятого с максимальной выдержкой. Он, наоборот, ужасно пересвечен, но зато позволяет разглядеть самые тёмные детали.
Когда последовательность готова, все кадры программно сливаются воедино. Изображение, которое получается в результате, имеет идеально проработанные детали и в светлых областях сцены, и в тенях. Информация о тенях извлекается из кадров с долгой экспозицией, а о свете — из кадров с короткой.
Фотографы часто используют HDR для того, чтобы достичь особого художественного эффекта: почти сверхъестественной освещённости и детализации сюжета, вызывающей ассоциации, скорее, с компьютерным рендером, чем с реальностью.
Мобильным устройствам HDR нужен для другого: алгоритм позволяет выжать максимум из не очень качественных матриц и плохонькой оптики. Разработчики Google Glass не открыли Америки: обработчик HDR с некоторых пор имеется в iPhone и множестве других смартфонов, а nVidia даже включила аппаратную поддержку этого алгоритма в чипсет Tegra 4.
Извлечение информации по крупицам из последовательности снимков, сделанных с разными настройками — один из важнейших методов вычислительной фотографии. Кроме переменной выдержки, как в случае HDR, используется съёмка с переменной диафрагмой, переменной резкостью и даже переменной освещённостью.
Вот, например, алгоритм Flash — No Flash, который предложило исследовательское подразделение Microsoft. Как можно догадаться по названию, идея состоит в объединении двух снимков, первый из которых снят со вспышкой, а второй — без.
Фотографии, сделанные со вспышкой, всегда хорошо освещены, но это очень специфическое освещение, которое никак не назовёшь естественным. Если же отключить вспышку, то возникает другая проблема: при съёмке с низкой освещённостью становится заметен цветовой шум матрицы, а вынужденно долгая выдержка не идёт на пользу чёткости.
По замыслу исследователей из Microsoft, камера должна очень быстро снять два кадра. Чёткий кадр, сделанный со вспышкой, будет источником информации о деталях сцены, а цвета и естественную освещённость сообщит второй кадр, полученный без вспышки.
Тот же метод подходит для подавления эффекта красных глаз, улучшения баланса белого и интерактивной настройки мощности вспышки.
Съёмку последовательности кадров можно использовать и в других целях. Например, это может быть простым способом повысить чёткость при съёмке с рук при низкой освещённости. Из-за долгой выдержки такие снимки часто оказываются смазанными. Если же камера делает не один снимок, а целую последовательность, то процессор может автоматически выбрать из них самый чёткий и сохранить только его.
Амит Агравал из исследовательского центра Mitsubishi Electric приспособил для борьбы со смазыванием движущихся объектов алгоритмы машинного зрения. Эффект превосходит ожидания.
Самый, пожалуй, радикальный метод вычислительной фотографии называется записью светового поля. В отличие от обычных цифровых снимков, фиксирующих лишь освещённость ячеек фоточувствительной матрицы, камера светового поля записывает ещё и направление каждого луча света, составляющего снимаемую сцену.
Между матрицей и объективом камеры светового поля (её также называют плёноптической камерой) имеется дополнительная деталь: сетка с тысячами микролинз. Чтобы выяснить направление луча, достаточно определить его путь от линзы до сенсора. Из этого следует кое-что интересное: зная направление луча, можно вычислить, что с ним произойдёт, если фокальная плоскость изменит своё положение. Иными словами, эта информация позволяет точно моделировать изменение фокусировки объектива на уже готовом снимке.
Проще всего это проиллюстрировать кадром, который получен с помощью любительской плёноптической камеры Lytro. Чтобы сфокусироваться на размытой области кадра, достаточно кликнуть по ней. Глубина резкости изменится, и выбранная точка станет чёткой.
У Lytro и других плёноптических камер есть несколько менее очевидных достоинств. Поскольку фокусировка выполняется уже после съёмки, объектив может состоять из неподвижных деталей. Это не только упрощает его конструкцию, но ещё и позволяет начать съёмку практически мгновенно и не тратить время на автофокус. Кроме того, поскольку диафрагма Lytro зафиксирована в максимально открытом положении, камера не требует долгой выдержки даже при относительно плохой освещённости.
В этой бочке мёда непременно должна быть ложка дёгтя, и она, увы, есть: разрешение Lytro зависит от количества микролинз, а оно не так уж велико. Камера делает снимки с разрешением 525 на 525 пикселей, что по нынешним временам просто слёзы.
Немногочисленные элементы вычислительной фотографии можно встретить в мобильных устройствах и дешёвых компактных камерах-мыльницах. Более серьёзные фотоаппараты — это крайне консервативные устройства, наотрез отказывающиеся признавать свою компьютерную сущность.
Дело осложняется неправдоподобным по меркам компьютерной индустрии градусом проприетарности, который производители фотокамер считают нормой. То, что в этой области нет открытых стандартов, — ещё полбеды. Хуже то, что электронную начинку камеры, как правило, не просто не документируют — её держат в строгом секрете.
Это, на самом деле, серьёзная проблема для специалистов по вычислительной фотографии. Чтобы найти камеру, подходящую для испытания новых идей, приходится потрудиться. Открытые программные интерфейсы обычных фотоаппаратов имеют слишком много ограничений. Они годятся для того, чтобы автоматизировать съёмку, но не позволяют перехватить «сырые» данные с матрицы или, скажем, перепрограммировать автофокус.
Один из пионеров вычислительной фотографии, Марк Ливой из Стэнфордского университета, использует для своих экспериментов самодельные «франкенкамеры», собранные из деталей, позаимствованных у других устройств. Кроме того, некоторые «франкенкамеры» были построены на основе Nokia N900 — смартфона Nokia, работавшего под управлением Linux.
В статье для журнала IEEE Computer Graphics and Applications Марк Ливой рассуждает о причинах ситуации, сложившейся в этой отрасли. Откуда у производителей фотокамер такая любовь к секретности? Оказывается, всё просто: это защитная реакция на засилье патентов. Современный цифровой фотоаппарат невозможно сделать, не нарушив при этом патенты, которые принадлежат конкурентам. Ситуацию спасает лишь то, что до тех пор, пока нарушение не афишируется, никто не потащит за него в суд. Не принято.
Другая причина сводится к тому, что программное обеспечение — это не то, что производители камер умеют или хотят делать. За минувшие пятнадцать лет им пришлось освоить разработку софта, но не по доброй воле, а вынужденно. Механика и оптика этим компаниям по-прежнему ближе, чем алгоритмы и файлы.
Определённое негативное влияние можно приписать устаревшим традициям. Производители камер, такие, как Nikon и Canon, очень гордятся качеством своей продукции и предпочитают надёжность новизне. У такого подхода есть свои плюсы, но он определённо не способствует быстрому прогрессу.
Отрасли не помешала бы новая кровь, но её появление маловероятно. Кто станет продираться через чащу патентов, чтобы заняться бизнесом с настолько мизерной прибыльностью? Проще поверить в то, что переворот начнётся снизу — со встроенных камер мобильных устройств, качество которых с каждым годом становится всё выше.
Опубликовано 29 июня 2013
В фантастических фильмах иногда показывают установки, позволяющие видеть людей за стенами и укрытиями. Благодаря усилиям специалистов Лаборатории искусственного интеллекта Массачусетского технологического института такая возможность понемногу становится реальностью. Речь не о тепловизорах и не о рентгене. Определить число людей в помещении за стеной или закрытой дверью теперь помогает обычный Wi-Fi.
Возможность обнаружить человека за непрозрачной преградой всегда интересовала военных, службы специального назначения и спасателей. Дальше всех продвинулась компания Camero-Tech, представив в последние годы несколько серийных вариантов такого оборудования.
Каждый из этих приборов работал по принципу радара. Изучаемая зона освещалась электромагнитными волнами той длины, которая позволяла проникать сквозь препятствия. По характеру их отражения судили о количестве объектов на пути распространения радиоволн, их скорости и направлении перемещения.
http://www.youtube.com/watch?v=w4eret12KN0
Такие методы уже применяются спецслужбами, но ещё не позволяют достичь желаемого результата. Приборы дорогие и сложные, крупногабаритные либо малоэффективные. но главная проблема даже не в этом. Малоподвижные цели (например, заложников) так практически не видно, а сам факт радиотехнической разведки становится явным и может выдать оперативную группу с головой. Конечно, в демо-роликах всё проходит идеально.
Профессор кафедры электротехники и компьютерных наук Дина Катаби (Dina Katabi) и её аспирант Фадел Адиб (Fadel Adib) пошли немного другим путём и приблизились к решению одной из двух ключевых проблем. В созданном ими устройстве используется широко распространённый диапазон Wi-Fi, на слабое повышение активности в котором вряд ли кто-то отреагирует.
В стандарте IEEE 802.11 выделяется четырнадцать каналов с длиной волны от 121 до 124 мм. Дециметровый диапазон и типичная мощность до ста милливатт приводят к тому, что качество связи в значительной степени зависит от наличия любых преград на пути распространения сигнала. Заметное влияние оказывает перемещение людей, что и используется в данном случае.
В реальных условиях практически не встречаются сплошные стены. В них есть пустоты, стыки, технологические отверстия и штробы, поэтому слабый сигнал Wi-Fi проходит даже через преграды, которые внешне кажутся монолитными.
В устройстве Wi-Vi (аббревиатура от Wireless Vision) маломощный сигнал излучается в противофазе одновременно двумя антеннами. Отражения радиоволн регистрируются одним приёмником. Основная доля отражений возникает от стен и других неподвижных объектов внутри исследуемого помещения. Такие радиоволны приходят одновременно и взаимно гасятся, а оставшийся минимальный шум отфильтровывается программным способом. В итоге учитываются только радиоволны, отразившиеся от движущихся объектов – людей.
http://www.youtube.com/watch?v=uJkQzLjYBFI
Приведённый ролик демонстрирует не только возможность определить присутствие людей в зоне действия источника сигнала Wi-Fi, но и узнать направление их движения. Когда человек удаляется от размещённого за стеной прибора, возникает доплеровское смещение, меняется угол отражения радиоволн и график уходит вниз. Соответственно движение в направлении антенны вызывает резкий подъём на графике, а топтание на месте отмечается слабыми всплесками в районе фонового уровня от статичного окружения.
Раньше подобных результатов удавалось достичь только с помощью массива разнесённых по большой площади антенн, индивидуальных приёмников для каждой и сложных алгоритмов обработки.
Прототип Wi-Vi использует только две антенны и один приёмник, что в разы уменьшает габариты и стоимость прибора. По словам разработчиков, с помощью первой версии устройства уже можно отслеживать перемещение за стеной как отдельных людей, так и группы численностью до трёх человек.
Впервые технология Wi-Vi была представлена на проходившей в Гонконге конференции SIGCOMM. В качестве примеров практического использования докладчиками приводились сценарии работы поисково-спасательных команд, выявление засады сотрудниками полиции, а также оценка сил противника и поиск заложников антитеррористическими подразделениями.
К похожей концепции пришли в прошлом году и в университетском колледже Лондона. Созданный там прототип Wi-Fi-сканера примечателен тем, что никак не выдаёт самого факта проведения разведки. Это пассивное устройство, анализирующее изменение характеристик сигнала на частоте 2,4 ГГц от изначально работающих точек доступа Wi-Fi.
http://www.youtube.com/watch?v=CVKHJaq4-aQ
Есть у описываемых технологий и совершенно другие потенциальные сферы применения. Например, на их основе можно создавать системы постоянного подсчёта количества людей в общественном месте и регулировать его работу. Появляется возможность автоматически изменять параметры работы климатической системы и вентиляции, скорость движения эскалаторов, частоту следования транспорта, своевременно получать сообщения о потребности в дополнительном персонале и применять другие схемы адаптивного управления.
Опубликовано 28 июня 2013
Прошло уже более 80 лет с момента выхода романа Ильфа и Петрова «Золотой телёнок», однако лозунг «Автомобиль – не роскошь, а средство передвижения» так и не стал для россиян реальностью. Причины для этого, конечно, несколько переменились с советских времён: теперь машина оказалась показателем статуса и того, что ты не босяк какой-то, а что-то из себя представляешь. Сомнительный подход, конечно…
Меня больше интересует другой аспект перехода автомобиля в некий новый формат. Какое-то время назад я уже задавался этим вопросом, но чётких ответов на него пока нет: когда же автомобиль превратится из роскоши и средства передвижения (там, где это уже произошло) в гаджет?
Судите сами: сейчас автомобили активно напичкивают всякими инфотейнмент-штучками, и так же, как в последние годы обычный телефон, при помощи которого можно было совершить звонок другу, превращался в компьютер и фотоаппарат, машины сейчас тоже приобретают всё новые и новые функции. В этом плане, кстати говоря, российским автолюбителям есть что сказать Западу: достаточно лишь вспомнить многочисленные истеричные вопросы иностранцев в дни после пролёта метеорита под Челябинском по поводу того, зачем всем этим русским камеры под лобовым стеклом.
Есть, правда, одна проблема: цена. Штуку, которая стоит как минимум 6 тысяч долларов (за самое дешёвое отечественное корыто), язык не поворачивается назвать гаджетом. Есть, конечно, крайности – находятся любители купить себе iPhone за 100 000 рублей прямо в день выхода новой модели. Однако это всё какая-то маргинальная активность, которую трудно рассматривать как общий тренд. С проблемой цены нам могут помочь коллеги из Индии – их Tata Nano успешно продаётся уже несколько лет. Правда объявленная до запуска производства цена в 1 лакх рупий успела немного вырасти, но эти машинки всё равно продаются дешевле, чем упомянутые выше айфоны. Я жду массового распространения подобных автомобилей, но, учитывая отношение к вопросам безопасности в Индии, до тех пор пока не станут массово применяться (и, следовательно, не подешевеют) системы активной безопасности, я бы сам в такое авто не сел.
С другой стороны, современные электронные «железки» гаджетами делают не только разнообразные приложения, множественность и вариабельность функций. Есть ещё одно условие, которое постепенно становится подразумевающимся по умолчанию: доступ в интернет. И здесь пока всё не очень хорошо. Причём не только в России.
Сегодня даже в технически прогрессивных Соединённых Штатах лишь около 10 процентов от общей массы продаваемых автомобилей имеют возможность доступа в интернет. Это, заметьте, вовсе не 10 процентов от общего числа автомобилей в США, а гораздо меньшая доля.
Я, конечно, не говорю о доступе, который осуществляется через ваш мобильный телефон, прилепленный на торпедо. Речь о встроенных в автомобиль системах. Как, к примеру, какое-то время стало происходить с ноутбуками и планшетами – во многие современные модели можно вставить в симку и иметь доступ к Сети практически повсеместно, за исключением, пожалуй, сибирских бескрайних просторов, канадской тундры, лесов Амазонии и ледяных полей вокруг полюсов Земли.
Полагаю, что это можно принять за один из признаков: когда в большей части (допустим, более 50 процентов) новых автомобилей будет гнездо для сим-карты, тогда автомобиль действительно станет гаджетом. По крайней мере, софтверную часть для этих перемен сейчас активно готовят. Ford ещё весной отдал свой интерфейс для связи смартфонов с операционной системой автомобиля AppLink на Open Source – видимо, в числе прочего, в надежде привлечь новых разработчиков в эту отрасль. Да и Apple совсем недавно заявила о том, что планирует вывести iOS 7 на экраны центральных консолей автомобилей двенадцати автопроизводителей уже в следующем году.
Но что же происходит с каналами связи? Когда произойдёт чудо? К сожалению, для российских
С BMW, к счастью, диалог вышел чуть более обстоятельный. Василий Мельников (с апреля текущего года он является директором по корпоративным коммуникациям BMW Group Россия) написал:
«Действительно, на рынке США мы будем предлагать точку доступа на основе LTE в автомобиле. На данный момент планов по предложению этого устройства в России нет. Сейчас в России предлагается в качестве дополнительного оборудования точка доступа, которая работает через SIM-карту».
Что ж, хотя бы опция со старой доброй GSM сим-картой есть. Это, конечно, не обеспечивает нормальной связи и ширины каналы для мощной инфотейнмент-системы, но лучше, чем ничего.
Насколько я понимаю, проблемы с LTE — проблемы в большей степени технические. Хоть и связаны частично с тем, что европейцы не видят особых перспектив для продвижения этой технологии в автомобилях, предназначенных для российского рынка. Дело в том, что форматы европейского LTE и российского LTE различаются (то же, кстати, касается и стандарта, принятого в США). Соответственно, если просто поставлять машины с европейским модулем связи в Россию, канал связи работать не будет. А специально что-то затачивать под нас в Audi и BMW пока не готовы.
http://www.youtube.com/watch?v=QENULthvyKY
Для России, видимо, интернет в машинах всё ещё остаётся скорее поводом для первоапрельских шуток, чем для серьёзного разговора и бизнес-планирования. Весной 2009 года подобная новость очень хорошо разошлась с автомобильного раздела KM.ru. Портал сообщил, что уже в ближайшее время Lada Priora в максимальной комплектации будет оснащаться в том числе и модулем для доступа в Сеть: «А для удобства похода по «всемирной паутине» Priora будут оснащать специальным ковриком и мышкой с логотипами Lada. Мало того, покупатели Lada получат возможность пользоваться интернетом первый год владения автомобилем совершенно бесплатно!» И это всего лишь за 480 тысяч рублей!
Но что же происходит в более развитых автомобильных странах? Буквально на днях в США было опубликовано очередное исследование, согласно которому уже к 2020 году 90 процентов автомобилей в США будут давать возможность доступа в интернет. Это одновременно создаёт и невероятный простор для деятельности и создания глобальных перемен в транспортной индустрии, и, с другой стороны, приводит к определённым проблемам.
Представьте себе: все автомобили будут получать рекомендации по характеру движения, и не на внешнюю примочку вроде навигатора в вашем смартфоне, а в бортовой компьютер. Смогут выбирать режим движения с учётом погодных условий и той информации, которую передают соседи по движению. Машины смогут сами сообщать о возможных проблемах в сервисный центр (или на сервер производителя) авто и рекомендовать вам, нет ли уже необходимости пройти мелкий ремонт, который впоследствии сэкономит вам большие деньги.
С другой стороны, с усложнением технологий у производителей и дилеров возникают дополнительные трудности. Уже сейчас поступают сообщения о том, что, скажем, процесс обучения продавцов-консультантов, отвечающих за показ новых моделей Ford, удлинился вдвое из-за того, что им приходится осваивать управление инфотейнмент-системой MyFord. Что же можно сказать об автовладельцах, многие из которых так же не знают всех возможных функций медиасистемы их автомобиля, как я (в отличие от моей жены) не очень представляю пределы возможностей моего телефона с операционкой Android?
Хотя что-то я размечтался. Всё равно нам, россиянам, подобные проблемы в ближайшие годы не светят. Можно расслабиться.
Опубликовано 26 июня 2013
«Дамы и господа, в целях вашей безопасности просим убедиться, что на время взлёта все электронные приборы выключены». Мы так привыкли к этой фразе, что, поднимаясь на борт самолёта, гасим телефоны, планшетки, ноутбуки, плееры не дожидаясь объявления по громкой связи, и уж тем более личной просьбы стюардессы. Однако та же самая привычка подталкивает и к неповиновению: полной уверенности, что электроника совсем не представляет опасности, нет, наверное, ни у кого, но кто-то полагается на авось, кто-то, не придав должного значения, о телефоне забывает — и очередной борт уходит в полёт с десятками включенных посторонних устройств.
И чем дальше, тем хуже. Только в Соединённых Штатах за последние три года число пассажиров, пользующихся во время перелётов тем или иным устройством из категории бытовой электроники, выросло с одного из шести до каждого третьего. Кто-то не желает скучать, кому-то нужно работать — причины в каждом случае свои, а вывод один: пора пересмотреть правила, исключить потерявшие актуальность запреты, чтобы публика по крайней мере более серьёзно относилась к оставшимся. Чем и занялось полгода назад Федеральное управление гражданской авиации США (FAA). Сейчас оно готовится отменить или значительно облегчить «электронные» ограничения на гражданских авиалиниях.
Черновик постановления, попавший на днях в руки американских журналистов, написан сформированной при FAA экспертной комиссией, куда вошли, в частности, представители авиакомпаний и производителей бытовой и специальной авиационной электроники. Потратив шесть месяцев на изучение возможности облегчить запреты, эксперты предложили такую схему: пассажирам следует разрешить неограниченное (в том числе во время рулёжки, взлёта и посадки) пользование бытовыми электронными приборами, если только задействованные функции не предполагают совершение телефонных звонков или передачу данных по каналу сотовой связи. Собственно сотовая связь в любых её формах на воздушных линиях США останется под запретом. Осенью, если не вскроются новые обстоятельства, эти поправки будут официально утверждены FAA.
Таким образом уже осенью и по крайней мере для клиентов американских авиакомпаний список безусловно разрешённого «персонального электрооборудования», состоящий сегодня только лишь из электронных часов да персональных медицинских приборов, сильно расширится: в него попадут и MP3-плееры, и планшетки-читалки, и персональные компьютеры всех сортов. И даже мобильники и смартфоны — правда, с активированным режимом «Полёт», отключающим возможность приёма и совершения звонков. Но чем же провинилась сотовая связь?
Дело в том, что нынешний запрет уходит корнями в 60-е годы прошлого века, когда впервые стала очевидной угроза безопасности полётам, представляемая портативной бытовой электроникой. Карманные рации и даже радиоприёмники (многие из которых тоже «фонят») своим излучением, теоретически, способны нарушить или помешать нормальной работе критически важных бортовых систем, прежде всего систем связи и навигации. Что ж, сегодня человек с рацией — картина редкая, но ведь бесчисленные мобильные телефоны принципиально от карманных радиостанций не отличаются, разве что работают на более высоких частотах и генерируют чуть менее мощный сигнал (мобильники умеют управлять мощностью с целью экономии энергии, но при необходимости выдают единицы ватт, что сравнимо с самыми дальнобойными уоки-токи). Таким образом, теоретически, за прошедшие полвека опасность не только не уменьшилась, но и возросла, поскольку к возможным помехам для оборудования на борту самолёта добавилась ещё и возможность помешать нормальной работе станций сотовой связи, над которыми владелец телефона пролетает.
Впрочем, обывателю нет дела до спецификаций — ему подавай живые примеры авиакатастроф. А с этим сложно, и отнюдь не по вине авиарегуляторов, которые может быть слегка и переоценивают электромагнитную угрозу. Ежегодно авиакомпании всего мира сообщают о десятках воздушных инцидентов, возможно связанных с сотовыми телефонами, компьютерами и прочим бытовым электронным железом, принесённым пассажирами на борт. Это и сбои в работе автопилота, и нарушение индикации, и кратковременные отказы системы управления, и много чего ещё. О каждом таком случае авиаперевозчики докладывают регуляторам, а те ставят в известность производителей самолётов и оборудования. Но установить точную причинно-следственную связь удаётся далеко не всегда. Ведь авиалайнер — не лаборатория, сбой может быть следствием совпадения нескольких факторов и повторить его позже, в ходе следственного эксперимента на земле, чаще всего оказывается невозможно.
К примеру, в классическом случае 1995 года, когда отказ автопилота предположительно был спровоцирован ноутбуком в салоне, компания Боинг ухитрилась отыскать того самого пассажира и выкупить у него компьютер. Радиоанализ показал, что подозрительная персоналка в некоторых диапазонах «шумела» даже сильней, чем позволено штатному авиаоборудованию (что, вообще говоря, по умолчанию и предполагается: ведь требования к бытовой электронике сравнительно менее жёсткие). Однако воспроизвести инцидент всё равно не удалось — и подозрение так и осталось подозрением.
В результате сегодня мы имеем два пересекающихся тренда. С одной стороны, ни производители, ни авиарегуляторы не могут представить безусловных доказательств «вредности» бытовой электроники для самолёта. С другой, даже подозревать «вину» бытовых электронных устройств в авиакатастрофах и серьёзных авиаинцидентах доводится очень нечасто. Полистайте авиафорумы (см., к примеру, Aviaforum.ru) — народ там обитает дотошный, каждый свежий случай разбирается подробно, и чаще всего причины происшествий в воздухе обыденные: неосторожность, невнимательность, плохие погодные условия, «уставшая» техника и т.д. и т.п.
Хорошая новость в том, что и авиапроизводители не стоят на месте. В тех же Соединённых Штатах и Европе уже через пару лет бортовое оборудование всех новых самолётов будет оснащаться защитой от электромагнитных излучений из салона. А некоторые производители специальных авиасистем (Thales и др.) уже сегодня отрицают подверженность своей техники паразитным наводкам от электронных устройств в руках пассажиров. Всё это позволяет смотреть в будущее с оптимизмом: вероятно, вслед за разрешением планшеток и компьютеров авиарегуляторы дадут «зелёный свет» и бытовым устройствам с радиопередающей частью.
Авиакомпании со своей стороны к этому уже готовы. У них свой интерес, коммерческий: беспроводный интернет, ретрансляция телефонных звонков, многочисленные цифровые услуги, предоставляемые массово во время полёта, обещают стать хорошим дополнительным источником дохода. Пока тот же инфлайтовый доступ в Интернет через Wi-Fi настолько редок и дорог, что даже GoGo (крупнейший в США провайдер в этой категории) позиционирует его лишь как премиальную услугу.
В статье использованы иллюстрациии Dennis Gerbex, Fabird Blue, Michael Davis
Опубликовано 25 июня 2013
В последнее время можно прочитать немало интересного о телекоммуникационном чуде, произошедшем в некоторых странах Африки. Отличает происходящее две замечательных особенности. Во-первых, бурный рост возник без всякой традиции проводной связи – в этих странах до сих пор почти не было телефонов. Во-вторых, очень часто внедрение новых сервисов было связано с одновременным разворачиванием комплекса банковских услуг.
Но, рассказывая об этом перевороте, часто забывают упомянуть, на какой технической базе всё это происходит. Я, конечно, говорю о телефонных аппаратах конечных пользователей. В абсолютном большинстве случаев, это крайне дешёвые или просто старые трубки. То, что, скорее, можно классифицировать под стандарт связи 2G, о котором в Москве и многих городах России уже начали забывать. Хотя, я, пожалуй, беру на себя слишком много. В конце концов, и в России смартфонами пользуется не более трети абонентов.
Вернусь ненадолго к банковским услугам. Сегодня многим пользователям сотовых сетей в развивающихся странах оказались доступны разнообразные мобильные банковские услуги, которые в Европе и США считаются крайне передовыми и, оттого, недешёвыми. Как можно догадаться, мало пользователей в бедных странах в состоянии пользоваться дорогими услугами и нельзя было бы говорить о хоть какой-то массовости. Уменьшение цены связано в том числе с технологией, за счёт которой обслуживаются все транзакции – это USSD.
Unstructured Supplementary Services Data (USSD) – сервис в сетях GSM, входящий в стандарт с незапамятных времён. Правда стоит уточнить, что далеко не все старые телефонные аппараты работали с ним, но с конца 90-х годов XX века поддержка стала повсеместной. Наверняка вы сталкивались с этим инструментом. Скорее всего, при подключении каких-либо дополнительных услуг для своего тарифа или получении автоматизированной справки мобильного оператора. Работа сервиса похожа на обмен смс, за одним важным исключением: «диалог» происходит в рамках одной сессии и канал связи между вами и сервером постоянно открыт. И именно таким способом было организовано обслуживание многочисленных финансовых транзакций: от текущих платежей, до переводов средств и займов.
Израильская компания VascoDe Technologies начинает отсчёт своей истории в 2009 году. В исследовательской деятельности они явно впечатлялись успехами USSD-банкинга, поскольку на ту же самую базу они решили положить казалось бы несовместимые с устаревшими телефонными трубками современные сервисы: от фейсбука, до скайпа.
Как можно убедиться, и в удалённых африканских селениях, где до ближайшего банковского отделения надо добираться много километров, банковские услуги оказались достаточно популярны. Можно было предположить, что и к социальным платформам вроде Twitter у местных потребителей услуг связи (особенно – молодёжи) будет определённый интерес. Именно из этого и исходили разработчики, оформляя патент на взаимодействие с веб-сервисами через мобильные сети без установки клиентского программного обеспечения (Client-less Mobile Interaction – CMI).
На самом деле, и до представления этого формата пользования веб-сервисами многие жители развивающихся стран и регионов Африки и Азии проводили немало времени в интернете. Другое дело, что в интернет-кафе они тратили на это на порядок больше денег. Так что нельзя сказать, что VascoDe привели людей в Facebook – нет, они значительно удешевили развлечение. Кроме того, они предоставили доступ в сеть для рабочих целей, например, с использованием электронной почты GMail.
Впрочем, для пользования системой в интернет-кафе зайти всё же придётся. Правда только один раз, для регистрации в системе и авторизации доступа к вашим персональным профилям. В дальнейшем вы можете осуществлять всё общение через мобильный телефон и нельзя сказать, что это происходит медленнее чем на смартфонах с суперскоростным доступом в интернет.
Отправляя USSD-запрос на заданный номер вы открываете канал связи и на своём экране получаете меню выбора сервиса, который вы хотите использовать в данный момент. К примеру, выбирая пункт 3 вы запустите интерфейс обмена данными с Wikipedia, а 5 подключит вас к ленте фейсбука. Доступных служб, на данный момент, уже девять.
В зависимости от выбранного сервиса, вам предоставляется возможность либо начать поиск по ключевым словам (Wikipedia), либо просмотреть свежие заголовки (GMail, Facebook и Twitter). Можно отправлять сообщения, письма, твиты. Отвечать другим людям и комментировать. При этом всё происходит практически моментально – через USSD сообщения передаются с задержкой всего в пару секунд. Кроме того, немаловажным оказывается и то, что нет расходов на скачивание данных. Все USSD-запросы тарифицируются пакетом, а трафик генерируется уже между сервером VescoDe и серверами социальных сетей и других веб-сервисов.
Конечный пользователь получает независимость от интернет-кафе, точно так же, как владельцы смартфонов имеют возможность попасть в сеть вдалеке от своих домашних компьютеров. В итоге, они могут быстрее реагировать на деловые запросы или, к примеру, предложения работы. И всё это за эквивалент 3-15 рублей в неделю.
Израильская компания продаёт свой сервис провайдерам, так что конечные пользователи взаимодействуют с представителями оператора, а не со сторонней организацией. Недавно они довели свою общую клиентскую базу до миллиона пользователей, однако, в потенциале, рынок подобных услуг насчитывает сотни миллионов, если не миллиарды, пользователей в одних только в странах Африки и Азии. А ведь к списку можно добавить ещё и Латинскую Америку. Конечно, и смартфоны постепенно дешевеют, однако в VascoDe планируют за ближайшие несколько лет успеть получить определённый доход с этой своей идеи, прежде чем перейти к более продвинутым системам.
Эта идея пришла в голову и другим разработчикам, в том числе и в самих сотовых компаниях. Отличилась, к примеру, индийская Tata Docomo – они объявили о доступе к Facebook для пользователей простых телефонов через USSD ещё в прошлом году. Etisalat Group из ОАЭ недавно заявила о сотрудничестве с индийскими разработчиками из Mahindra Comviva. Они планируют развернуть сервис как в самих Арабских Эмиратах, так и в Африке – начиная с Нигерии. Впрочем, VascoDe пока что предлагает самый широкий ассортимент доступных приложений и потому имеет определённое преимущество.
Не знаю, прижился бы такой сервис на территории России или нет – в наших краях выражение «понт дороже денег» знакомо многим. Те, кто пользуется социальными сетями, скорее приложат все усилия, чтобы купить себе какой-никакой смартфон, чем будут пытаться получить подобный доступ в сеть на стареньком монохромном экране. Впрочем, может я и недооцениваю своих соотечественников и зря их ругаю. Тем более, что основатели компании VascoDe целенаправленно набирают в штат представителей из разных стран и различных культур. Они тщательно исследуют, что может заинтересовать совершенно различных людей, какие у них запросы и что для них важно в современном мире – с точки зрения общения и обмена данными. Быть может и для России у них нашлось бы предложение.
Такой подход особенно важен для компаний, созданных в экономически и технически прогрессивных странах, но ориентирующих свои услуги на развивающиеся рынки. Часто это оказывается совершенно иной взгляд на крайне привычные нам вещи. Доступ к электронной почта и социальным сетям, о зависимости от которых сейчас постоянно говорят представители так называемого западного мира, может радикально переменить жизнь людей в других частях света.
А представьте себе мир, в котором как минимум две трети населения Земли будут иметь возможность делиться и обмениваться своими идеями через почту, социальные сети и средства обмена сообщениями вроде того же Skype?
Опубликовано 24 июня 2013
Похоже, у Марка кончились идеи. Вот так, весьма прохладно, встретила западная пресса сюрприз, преподнесённый под конец прошлой недели крупнейшей социальной сетью. Отныне через принадлежащий Фейсбуку фотосервис Instagram можно публиковать не только статичные снимки, но и короткие видеоролики. И хочешь не хочешь, теперь от сравнения с другим сервисом — предлагающим ту же функциональность ещё с зимы! — не уйти. Ведь из Инстаграма очевидно торчат ушки Vine.
Внешне Instagram остался прежним, добавился только переключатель в видеорежим. Съёмка продолжается пока «гашетка» нажата, длина ролика ограничена 15 секундами, в процессе можно удалить фрагменты, которые вам не понравились, а после наложить фотофильтр и немедленно опубликовать в Инстаграме или на Фейсбуке. Интересна и концепция видеоплагинов, первым из которых стал устраняющий «пляску» (неизбежную при съёмке с рук) Cinema. Твиттеровский Vine на таком фоне, конечно, выглядит бедненько, но ведь и сравнивать можно не только функционал.
Судите сами: Инстаграмом сегодня активно пользуются около полутора сотен миллионов человек. Аудитория Vine даже по самым оптимистичным подсчётам вдесятеро меньше. Однако в рейтинге бесплатных приложений Apple App Store — самой авторитетной мобильной пузомерке — Vine занимает пятое место, тогда как миллиардодолларовый отпрыск Фейсбука стоит только на седьмом. Можно предположить, что эта невероятная разница объясняется принципиально разным функционалом: «моментальное видео» очевидно привлекает больший интерес нежели моментальное фото, и теперь, когда Инстаграм научился снимать ролики, всё быстро станет на свои места. Но можно учесть и другие нюансы.
Привыкнув к шестисекундным вайнам, многие комментаторы считают теперь, что четверть минуты, предлагаемая Инстаграмом, окажется чрезмерной. Пятнадцатисекундный видеоролик как бы выбивается из категории «моментальных»: среднестатистическому пользователю с его слабенькой креативностью будет явно сложней срежиссировать столь длинное произведение. Его сложней обработать и технически (фильтры, плагины), и передать с мобильного устройства в Сеть, он хуже впишется в новостные ленты социальных сетей — где контент в основном низкокалорийный, не требующий задержки взгляда. Всё это непременно скажется, как только будет удовлетворено первое любопытство.
Вместе с тем уже сейчас инстаграмовцы снимают по пять миллионов клипов в сутки, что в несколько раз больше, чем выдаёт аудитория Vine. И на то есть причина помимо банальной разницы в численности пользовательского поголовья. Фотографический Instagram взлетел к вершинам популярности, когда предложил сетянам возможность быстрого, простого, удобного размещения моментальных снимков в Фейсбуке. Теперь то же самое может повториться с видео: инстаролики пока непросто разместить вне Facebook, зато внутри крупнейшей социальной сети манипуляции с ними так же легки, как и с инстафотографиями.
Короче говоря, разными метрами обновлённый Инстаграм и Вайн можно обмерять и сравнивать бесконечно. Зато главное неприятное свойство у них на двоих одно: ни для вайнов, ни тем более для видеограмов пока не найдено осмысленного, практически полезного применения. Просто интереса ради, посмотрите несортированный поток вайнов, транслируемый, например, сервисом Vinepeek.com: всё та же проба пера, кошки на окошках, пьяные друзья. Ощущение такое, что запуск состоялся только вчера, а не в январе месяце. Основатели Vine гордятся проявившимися мелкими трендами, вроде полупрофессиональных репортажей с места событий (о трагедии на бостонском марафоне, например, мир узнал именно благодаря связке Twitter + Vine). Но достаточно ли этого, чтобы сервис выжил? Что будет, когда иссякнет любопытство, когда публика напробуется?
Поиск полезных применений ведётся не только из спортивного интереса. Формально, «игрушечное видео» а-ля Vine, это новая большая рекламная площадка. Сегодня онлайновое видео всё ещё находится в стадии становления — и генерируемая здесь рекламная выручка (измеряемая уже миллиардами долларов ежегодно) в общей массе интернет-рекламы продолжает быстро расти. Однако поставьте себя на место зрителя: мыслимо ли терпеть обычные десять секунд рекламы, баннеры, ради шести- или пусть даже пятнадцатисекундного ролика? Неудивительно, что Twitter не планирует коммерциализацию Vine, а Кевин Систром (сооснователь Instagram) с Цукербергом хоть и пообещали со временем превратить видеограмы «в бизнес», никаких деталей и дат не сообщили. Если собрать намёки и слухи, получается, что Фейсбук намерена предоставить рекламодателям доступ к видеофункциям Instagram (несколько крупных брендов, класса Nike, якобы, уже изучают программный интерфейс), но сделает это очень осторожно, с тесной привязкой к особенностям платформы, чтобы не отпугнуть пользователей.
Следовательно, холодная война между Twitter и Facebook только обострится. Сегодня Твиттер не пускает к себе инстаграмовские видео, а Фейсбук не позволяет полноценно публиковать на своей территории вайны (разместить-то можно, но пользователь увидит лишь ссылку и иконку в лучшем случае). Дальше стоит ждать мозгового штурма функционала и ревнивой слежки за действиями противника. Команда Цукерберга не стесняется использовать стратегию «посмотри и сделай лучше», и скопировала функционал Vine так же, как до того скопировала некоторые фишки Foursquare и Google Plus, Snapchat и Twitter. Но и в Твиттере за неимением лучшего применяют ту же стратегию, свидетельством чему устроенная — за несколько часов до запуска обновлённого Instagram — полуофициальная презентация грядущих фишек Vine (в частности, черновиков).
Именно Vine и новому Instagram суждено поделить сегмент моментального видео. В отличие от интересных, но независимых видеостартапов вроде Keek, за Вайном и Инстаграмом стоит мощь двух крупнейших на планете социальных сетей. И это даёт право надеяться, что коммерциализация сервисов будет мягкой, что их не превратят в микроподобие YouTube с его ставшим навязчивым адвертайзингом. Систром уже пообещал, что рекламу в обычном виде в Instagram не пустит. Расплачиваться за условно-бесплатный сервис пользователи, вероятно, будут незаметно, временем, проводимым на Фейсбуке. Приемлемый контракт, согласитесь.