Цифровой журнал «Компьютерра» № 186

От бондианы до мистификации: уроки толстого «Сигги» Сергей Голубицкий

Опубликовано 13 августа 2013

Итак, толстый «Сигги» связался с хакерами Lulzsec и попросил их от имени WikiLeaks взломать сервер Министерства финансов родной ему Исландии. Если вдуматься, то мальчик одним махом подставил WikiLeaks под статью о международном терроризме, а себя лично — под измену родине. Если бы, конечно, такая статья существовала в кодексе Исландии. Сам Сигурдур Тордарсон позже заявил, что в авантюре с Lulzsec его мотивировала жажда приключений.

Зарядив международных хакеров на «правое дело», «Сигги» 23 августа 2011 года пишет свое знаменитое письмо в Американское посольство в Рейкьявике. Посольские отреагировали молниеносно. С Сигурдуром связались по указанному им мобильному номеру в день отправки электронной почты: «О каком криминальном расследовании в Соединенных Штатах вы пишете?» «По делу WikiLeaks», — бодро отрапортовал «Сигги». «Но такого расследования нет», — сотрудник посольства чётко выдерживал официальную линию своего правительства. «Мы оба прекрасно знаем, что оно есть», — не растерялся юный стукачок.

На следующий день Сигурдур Тордарсон явился по приглашению в посольство США и продемонстрировал в качестве доказательства своей осведомлённости скан паспорта Джулиана Ассанжа и его правой руки в WikiLeaks — Кристинна Храфнссона. Посольские подивились и обещали связаться через неделю.

Рабочий момент с «другом Джулианом».

О том, до какой степени заинтересовала Америку возможность скрутить Ассанжа с помощью первого попавшегося под руку исландского стукача, говорит тот факт, что уже на следующий день после письма Тордарсона в Исландии приземлился частный реактивный «Гольфстрим» с двумя федеральными агентами на борту. В тот же день они встретились с «Сигги» в одной из гостиниц Рейкьявика и более двух часов допрашивали будущего сексота. «Они спросили меня, с каким предметом я никогда не расстаюсь, — чистосердечно делится подробностями с журналистами Тордарсон. — Я ответил: с часами. Тогда они сказали, что заменят мои часы на другие — со встроенным рекордером».

«Сигги» говорит, что от часов отказался, потому что считал и продолжает считать Ассанжа своим другом (?!). Читаю и глазам не верю: если Ассанж твой друг, какого же чёрта ты, толстый мальчик, полез добровольно стучать на своего друга и его организацию, чьи идеалы ты вроде как разделял (иначе — зачем было идти добровольцем в WikiLeaks)?! Как могут в голове укладываться одновременно такие вещи?

Но это ещё цветочки, дальше будет совсем круто. Сигурдур Тордарсон регулярно встречается с агентами ФБР, сливая им всё, что попадалось под руку из цифрового наследия WikiLeaks (транскрипты чатов, электронную переписку, выступления на закрытых форумах и т. п.), — и при этом продолжает параллельно работать с Lulzsec.

Основным контактом исландца в хакерской группе был некто по кличке «Сабу». «Сигги» не знал, что ровно за неделю до того, как он впервые вышел на Lulzsec, «Сабу» повязали фэбээровцы, которым удалось каким-то чудом его вычислить прямо на квартире в Бруклине.

У «Сабу» — в миру Гектора Хавиера Монсегура — было двое детей и жена, поэтому на вербовку ушло не более получаса: хакеру вручили государственный ноутбук, который 24 часа в сутки зеркалил всё, чем занимался активист Lulzsec. Таким образом, переписка «Сабу» с боевыми товарищами, все его контакты, договоренности, планы и проекты, включая заказ на взлом Министерства финансов Исландии, поступивший от Сигурдура Тордарсона, были известны ФБР в мельчайших подробностях.

Слив «друга Джулиана» и WikiLeaks продолжался в реальном времени всего три месяца. В ноябре 2011-го толстого «Сигги» из WikiLeaks выгнали. Не потому, что узнали о сексотстве исландца, а потому что мальчик примитивно проворовался: Сигурдур организовал онлайн-магазин по продаже маек от имени WikiLeaks, а все денежные поступления прямиком увязал с личным банковским счетом. Викиликовский наивняк потом жаловался, что «Сигги» украл у них около 50 тысяч долларов.

8 ноября Сигурдур Тордарсон отправил письмо в ФБР: «Я больше не работаю в WikiLeaks, поэтому не уверен, что смогу приносить вам пользу». «Надо переговорить вживую, — ответил смотрящий. — У меня есть для тебя парочка интересных предложений».

Толстому «Сигги» ещё трижды пришлось встречаться со своими тайными работодателями: дважды его вызывали в Данию, и один раз даже заставили слетать в Вашингтон. Все эти невероятные подробности Сигурдур Тордарсон как на духу выложил на стол перед журналистами в качестве финального аккорда своей «бондианы».

До марта 2012 года Тордарсон бомбардировал ФБР просьбами хотя бы частично покрыть его расходы, связанные со стукачеством на WikiLeaks (авиабилеты, проживание в гостиницах и проч.). ФБР сколько могло — отмахивалось, однако недооценило настырность юного исландского негодяя, поэтому в конце концов раскошелилось на 5 тысяч долларов — лишь бы отвязаться.

Последняя встреча Сигурдура Тордарсона со своими кураторами из американских Органов состоялась 12 марта 2012 года. Кульминацией стала его официальная передача им восьми жестких дисков, набитых до отказа всем, что только удалось собрать на WikiLeaks. Получив от исландца диски, фэбээровцы выдали ему расписку, которую «Сигги» — кто бы сомневался! — показал позже журналистам.

Расписка из Органов.

После последней встречи в Дании ФБР все контакты с Сигурдуром Тордарсоном прекратило. Сегодня у толстого (уже 20-летнего) мальчика большие неприятности: в Исландии на него заведено сразу несколько уголовных дел по финансовым и налоговым преступлениям, которые, как говорят, не имеют ни малейшего отношения к описанной истории. Вдобавок и WikiLeaks отнёс в полицию заявление о краже выручки в онлайн-магазине, открытом «Сигги» от имени организации.

Такой вот забавный персонаж. Давайте теперь порассуждаем вслух. Начнём, как это в последнее время мне нравится, с самого конца: чего добился исландский пацан? Предал «друга Джулиана» и организацию, которые не сделали ему ровным счётом ничего плохого. Это раз.

Натравил международную хакерскую группу на государственные структуры родной Исландии — это два.

Замарался сексотством в ФБР, куда заявился — обратите внимание! — добровольно, мотивируя своё стукачество желанием «помочь американскому государственному криминальному расследованию». Это три.

Уничтожил свою репутацию, причём не локально, а в мировом масштабе, поскольку сам же рассказал все подробности журналистам, которые раструбили об исландской «бондиане» в прямом смысле слова на весь мир. Это четыре.

Разрушил свою карьеру, причём — опять же собственноручно! — выписал себе волчий билет для любой работы в области ИТ, интернет-технологий и проч. Это пять.

Получил охапку уголовных дел, из которых нужно будет ещё очень постараться, чтобы выйти сухим и невредимым. Это шесть.

Вот и скажите мне на милость: какой человек в здравом рассудке собственноручно согласится наворотить ТАКОЕ?! Выходит, Сигурдур Тордарсон идиот? Или просто сумасшедший?

Аналитик Говард Блум ужасается: мальчику всего 17 лет, а он уже лживый насквозь.

Внимательно проштудировав всю информацию, какую только удалось обнаружить в контексте истории Сигурдура Тордарсона, могу сказать, что не считаю исландского мальчика ни идиотом, ни сумасшедшим. И мне бы очень хотелось донести до читателей именно эту мысль: необходимо калёным железом выжигать в нас самих априорную готовность верить в любую чушь, какая только появляется в виртуальном эфире!

На мой взгляд, исландская «бондиана» — это чистейшей воды мистификация. От начала и до конца. Кто автор этой мистификации? Сигурдур Тордарсон! Толстый мальчик потому с такой легкостью выложил журналистам Wired всю неприглядную подноготную своего предательства, что ничего этого никогда не было!

К такому выводу я пришёл после того, как взвесил все так называемые доказательства, предоставленные Сигурдуром Тордарсоном. Был ли «Сигги» знаком с Джулианом Ассанжем? Безусловно, был. Работал ли «Сигги» на WikiLeaks? Ни малейшего сомнения, что никогда не работал! И дело даже не в том, что ребята об этом прямым текстом написали у себя в «Твиттере»: «Никогда Сигурдур Тордарсон не «работал» на WikiLeaks. Никогда у него не было доступа к системам, связанным с источниками информации и публикациям».

Дело в том, что вся — абсолютно вся! — «бондиана» выстроена по канонам классической мистификации! Главное в этих канонах: информация носит исключительно референсный характер. Эдакий фирменный знак вольной фантазии: Сигурдур Тордарсон передал ФБР то-то и то-то, Сигурдур Тордарсон встретился с тем-то и сказал ему то-то, Сигурдур Тордарсон передал кому-то где-то (в Дании, в Вашингтоне) 8 дисков с информацией. При этом всё — исключительно со слов создателя легенды, а самой фактуры нет!

Познакомили с Джулианом Ассанжем в Рейкьявике, встретился с ним же в Лондоне (и даже обнялся для камеры), один раз побывал в доме Ассанжа (есть одна фотография и один 45-секундный клип, снятый скрытым гаджетом вверх ногами, на котором вроде можно разглядеть Ассанжа, склонившегося за макбуком с какой-то дамой). Всё. Больше ничего нет.

Зато очень много вкраплений нерелевантных деталей: названия гостиниц, в которых «Сигги» якобы встречался с агентами, названия авиакомпаний, которыми якобы летал на встречи, и т. д. Ах да, есть ещё расписка в получении 8 жестких дисков. Такую расписку, думаю, нарисует в «Фотошопе» даже мой 14-летний сын. А что на дисках? Море информации! Даже видео и фото! Какие? Покажите! А нету! Уже исчезли.

Скажу больше: сомневаюсь, что какие-то уголовные дела возбуждены против Сигурдура Тордарсона. Сомневаюсь даже в том, что у толстого мальчика именно это имя — Сигурдур Тордарсон. Думаю, его зовут как-то иначе. Что-нибудь вроде Снорри Стурлуссона или того круче.

Короче говоря, исландский мальчик — настоящий индиго! Потому что у него замечательное чувство юмора. Это раз. Он очень ловко обвёл вокруг пальца многие миллионы людей во всём мире. Это два. И он шикарно оторвался, словив кучу lolz’ов. Это три. Последний мотив, кстати, помянули вчера читатели на форуме при обсуждении первой части нашей истории.

Одним словом, будьте, друзья, бдительны, побольше скепсиса и не ведитесь на мякине! Даже такой фактурной и вирусной :-).

К оглавлению

Ряд соображений о мотивации детей индиго на службе Органов Сергей Голубицкий

Опубликовано 12 августа 2013

Мое очное общение с Органами продолжалось 10 минут. Очное, потому что заочно мы наверняка были знакомы — вернее, они были знакомы со мной. Учиться на романо-германском отделении филологического факультета МГУ, априорно предполагающем интенсивное и постоянное общение с иностранцами, без негласной санкции Органов в счастливые годы моей советской юности было нереально.

Разумеется, все наши анкеты так или иначе проходили через Лубянку и брались на заметку. На всякий случай. Второй заочный одобрямс наверняка состоялся на третьем курсе, когда меня в порядке, не подлежащем обсуждению, «пригласили» работать переводчиком на Старую площадь. В подопечные мне достался член Политбюро Компартии Румынии, с которым, в сопровождении двух смотрящих из Иностранного отдела нашего ЦК, мы зачем-то исколесили Мурманскую область: мой румынский член зачитывал первый абзац доклада об успехах социалистического строительства на его многострадальной родине, затем садился, а я подхватывал эстафету и монотонно бубнил перевод доклада в течение следующих 45 минут.

Сразу после защиты диплома состоялась моя первая и последняя очная ставка с Органами. Всех нас, пятикурсников, по одному приглашали в небольшую аудиторию, где за столом сидели два мужика в костюмчиках. Диалог, который длился 10 минут, выглядел таким образом:

— Сергей Михайлович, какие у вас планы после получения диплома? — Собираюсь в аспирантуру. — А вы бы не хотели попробовать работать в другой области? — Какой? — Очень интересной! — Что нужно делать? — Нужно будет читать румынские газеты и журналы, а также другую литературу, создавать информационную базу, заниматься анализом. — В самом деле интересно! Спасибо за предложение! Но я пока попробую все же с аспирантурой. — Ну смотрите. Бывает, не удаётся поступить. Или того хуже — не сможете написать диссертацию. А если напишете, то не защитите… — Всякое бывает, конечно. Но я попытаюсь все-таки. — Ну что ж, попытайтесь! Желаем успехов! Если передумаете, дайте знать. — Как дать знать?

В ответ мужички ласково улыбнулись — и мы расстались. Оказалось — навсегда.

Нежность диалога я для себя объяснил полной своей профнепригодностью для Органов, о которой, разумеется, там были осведомлены (уж сколько анекдотов про Брежнева было сказано-пересказано, сколько неправильных мыслей вслух высказано и наверняка запомнено, запротоколировано). Отсутствие репрессий (это когда и в самом деле не получается поступить в аспирантуру или защититься) я объяснил формальным подходом мужичков к своим обязательствам: рекрутировали явно для галочки, а не по велению сердца.

Рассказал я вам эту историю вот по какому поводу. Не так давно Wired, а затем Slate совместно с государственным университетом штата Аризона очень обстоятельно поведали историю 17-летнего исландца Сигурдура Тордарсона, который сначала втёрся в доверие к Джулиану Ассанжу и другим сотрудникам WikiLeaks, а затем добровольно (!) связался с ФБР и предложил свои услуги в качестве осведомителя.

История эта потрясла меня до основания: не столько своей восхитительной фактурой, сколько моей собственной неспособностью определить и осмыслить мотивацию юного стукача. ЗАЧЕМ?! Зачем «Сигги» (кликуха исландского пацана) совершал то, что совершал?! Что им двигало? Что побуждало сначала добровольно принять на душу самый страшный грех в христианской этике (обман доверившихся), а затем — это уже совсем запредел какой-то! — ещё и весело обо всех своих сношениях с Органами рассказывать направо и налево, раздавать интервью и чуть ли не автографы?!

Какие-то соображения у меня всё-таки родились, однако сначала позволю себе описать в общих чертах «бондиану» ребёнка индиго из Рейкьявика.

Тот факт, что Сигурдур Тордарсон осчастливил нашу планету, явившись из далекого космоса, не оставляет сомнений уже после первого взгляда на фотографию необычного мальчика. Лицо — одновременно и старика, и ребенка (в политкорректной Америке такое лицо называют «baby face»), тучная тушка, поросячьи глазки. То ли ангел, то ли инкуб, то ли просто начинающий педераст. С внешностью, однако, контрастирует чрезвычайно хваткий, бойкий, энергичный, напористый ум, который Сигурдур Тордарсон демонстрирует каждым своим поступком, каждой репликой, каждым электронным письмом. Взгляните хотя бы на текст, отправленный исландским малышом в посольство США в Рейкьявике: From: [redacted]@live.com To: reykjavikdatt@state.gov Subject: Regarding an Ongoing Criminal investigation in the United States. Date: Tue, 23 Aug 2011 03:33:39 +0000

После быстрого изучения вопроса в интернете мне не удалось найти надежных каналов для назначения встречи с сотрудником по вопросу ведущегося уголовного расследования. Предмет этого расследования мне бы не хотелось обсуждать по электронной почте. Также по электронной почте не будет обсуждаться оперативная информация (intel), которую я хочу предоставить в контексте данного расследования. По этим причинам я данным письмом запрашиваю очной встречи в посольстве США в Исландии или в каком-либо другом месте. Я гражданин Исландии. Вы можете связаться со мной по данному адресу эл. почты либо по телефону 00xxx-xxxxxxx. Убедительно прошу, чтобы это письмо оставалось полностью конфиденциальным.

Как вам формулировочки? Пишет мальчуган 18 годков от роду из северной отмороженной страны размером с Бирюлево Западное. Индиго, индиго и есть!

Общая канва истории следующая. Сигурдур Тордарсон знакомится с Джулианом Ассанжем в Рейкьявике на конференции в Исландском университете. Знакомый журналист представил юношу руководителю WikiLeaks, юноша вызвался добровольно помогать праведному делу борьбы за право народов знать о мерзостях, которыми занимаются их правительства.

Мальчика взяли в работу. Работы было много, потому как WikiLeaks как раз готовилась к гала-представлению с видеороликом, переданным Брэдли Маннингом, на котором доблестные американские вертолетчики расстреливали 12 гражданских лиц, в том числе и сотрудников информационного агентства Reuters.

«Сигги» тесно сошелся с Ассанжем, даже летал в Лондон — для моральной поддержки во время рассмотрения судом запроса Ассанжа о предоставлении ему политического убежища.

В свободное от добровольной помощи WikiLeaks юный Сигурдур Тордарсон промышлял мелким хакерством: влезал в университетские компьютеры, серверы, принадлежащие мелким исландским коммерческим конторкам, и т. п. Хакерские замашки, похоже, придавали «Сигги» авторитета в WikiLeaks, потому что скоро ему предоставили администраторские права и доверили заведовать чат-коммуникацией сообщества whistle-blowers.

В июне 2011 года хакерская группа LulzSec взломала веб-сайт ЦРУ. Тордарсона подвиг восхитил, и он связался с LulzSec на предмет установления тесных связей между WikiLeaks и умелой хакерской группой. По словам Тордарсона он действовал с ведома WikiLeaks, по словам WikiLeaks — они понятия не имели об инициативе своего исландского добровольца.

Как бы там ни было, Тордарсон обратился к LulzSec с просьбой взломать серверы исландского Министерства финансов, для того чтобы найти доказательства политической ангажированности исландского правительства, которое отказало DataCell в разрешении на покупку крупного информационного центра в Рейкьявике. По мысли Тордарсона, отказ был мотивирован тем обстоятельством, что DataCell обрабатывала добровольные денежные пожертвования, которые поступали WikiLeaks со всего мира.

В интервью Slate Сигурдур Тордарсон заявил: «Взлом исландских правительственных инфраструктур был первым заданием, которое WikiLeaks дало хакерской группе LulzSec». Разумеется, WikiLeaks категорически отрицает, что когда-либо уполномочивал «Сигги» вести переговоры с хакерами, тем более — давать им задания, которые автоматически превращали WikiLeaks в сообщников международной криминальной организации.

(Продолжение — в завтрашнем посте.)

К оглавлению

Мыслеобмен и охота к перемене мест Василий Щепетнёв

Опубликовано 18 августа 2013

Железнодорожное сообщение между Санкт-Петербургом и Москвой намеревались установить и раньше, но эксперты в области внутренних дел настойчиво отговаривали государя. Мол, люди станут без особой нужды ездить туда, ездить сюда, отчего наступит брожение умов и ослабление устоев.

И действительно: одно дело — обмениваться мнениями путем взаимной переписки, другое — с глазу на глаз. В дожелезнодорожную эру письмо между столицами шло 3–4 дня зимой и 5–6 — летом; следовательно, обмен репликами — минимум неделя. При этом все помнили как о черных кабинетах, так и об инициативном почтмейстере Шпекине — и писали более о том, что Иван Кириллович очень потолстел и всё играет на скрыпке. А при личной встрече можно договориться до самых интересных уголков нашей необъятной родины — Нерчинска, к примеру. Или Туруханского края. Или крепости Грозной. Но дилижансом из Петербурга в Москву ехать и долго, и дорого — пять дней и девяносто пять рублей. Железная дорога впятеро сокращала и время в пути, и расходы — и это первым классом. Третьим же, классом разночинцев, удавалось добраться ещё дешевле, за семь рублей. Как тут не поехать?

И ездили. Уже в первый год трафик между столицами шёл на сотни тысяч, затем — на миллионы, а к революции перевалило за десять миллионов в год. И график роста перевозки людей напоминает очертаниями график забастовок в империи. Не один в один, но сходство несомненно.

Получается, правы были сановники, советовавшие годить с прогрессом и всеми силами бороться за оседлый образ жизни.

Вернёмся в девятнадцатый век. Пушкин из Петербурга отправился в Кишинёв, из Кишинёва — в Одессу, затем — в Михайловское, опять в Петербург… Душа его желала простора: он просил дозволения уехать в Европу, а нет — так хоть в Китай, но единственный раз пересек границу империи вместе с армией, путешествуя в Арзрум, за что и получил выговор от государя. Гоголь ездил дольше и дальше: Германия, Италия, Святая земля. У Гончарова кругосветное путешествие сорвалось, но всё-таки он побывал у берегов Японии. Однако это — люди особенные. Склонные к перемене мест. А безымянный крепостной мужик сидел в деревне Троекурово, редко-редко выбираясь на уездную ярмарку. То ж и вольный мещанин: куда ему ехать, зачем? Да и на какие деньги?

Но вот железная дорога добралась и до глубинки — и наше благонравие стало постепенно сдуваться. В Воронеже, невиданное дело, рабочие начали бастовать! И не только в Воронеже. Но самодержавие всё строило и строило железные дороги, эти артерии революции, благодаря которым агитаторы проникали в самую гущу бедноты. Это вам не хождение в народ на своих двоих. Приехал, поговорил с нужными людьми, замутил чистый питательный бульон патриархальной жизни, а завтра он за сотни вёрст, поди сыщи его.

Профессор Попов изобрел радио, а технический прогресс — общедоступные газеты, но это — полупроводники идеи, потому что мнение идёт преимущественно в одну сторону, от антенны к голове, а назад, от головы обывателя к антенне — в гомеопатической дозе.

После окончания гражданской войны обмен идеями достиг новых вершин: страна бурлила, перемещение людей из глубинки в столицы (да что в столицы, в Кремль!) приняло невиданный ранее размах. Коминтерн предоставил возможность личного обмена идеями в мировом масштабе. Возникли массы крестьянских и пролетарских писателей, ученых, артистов, музыкантов, полководцев. О политиках и говорить нечего: фельдшер становится наркомом машиностроения, и в результате темпы промышленного роста ошеломляют сторонних наблюдателей. То же и в других наркоматах.

Политически неблагонадежные слои населения вывозят в места, от железнодорожной сети далекие: на Колыму, в Магадан и им подобные. Чтобы не распространяли то, что распространять не требуется. В приговоре «десять лет без права переписки» важен не столько срок, сколько — «без переписки». Информационный карантин.

С другой стороны, международный фестиваль молодежи и студентов, всенародные стройки — БАМ, Братская ГЭС, целина, Олимпиада-80 — стимулируют мыслеобмен опять-таки в колоссальных объёмах. Железную дорогу дополняют и расширяют «Аэрофлот» и автомобильные трассы. Тысячи горожан еженедельно устремляются в деревни, северяне летят на юг, южане — в Москву и прочие города России. Ширится и телефонная сеть, но сокровенного ей не доверяют, о чём свидетельствует устойчивое выражение «не телефонный разговор». К тому же автоматическая междугородная связь ненадёжна и дорога (в семидесятые и восьмидесятые связь между Воронежем и Москвой осуществлялась с десятого, двадцатого или тридцатого набора номера (с учётом особенностей дискового номеронабирателя это было не просто), порой и вовсе не осуществлялась.

Но был поезд, двадцати рублей хватало на поездку в оба конца плюс городской транспорт. Съездить к друзьям, знакомым, просто в редакцию не составляло труда. Поездки не фиксировались, билеты на поезд продавались без удостоверения личности. Что, конечно, тоже способствовало мыслеобмену. Литература, искусство и наука достигли апогея, порой и буквально: на околоземной орбите встретились советские и американские космонавты. Но внизу, на поверхности планеты, встречаться с американцами, французами и прочими шведами становилось всё труднее. Коминтерн то ли ушёл в глубокое подполье, то ли просто был похоронен, а съездить куда-нибудь в Париж или Вену было сложно: визовые ограничения и отсутствие валюты мешали мыслеобмену. Люди делились на выездных, невыездных и не пробовавших выезжать, а потому не знающих, кто они. Стремление к мыслеобмену давило на государство постоянно, требуя на поддержание железного занавеса далеко не лишние силы и ресурсы, год от года больше и больше. И государство дало слабину: все свободны, всем спасибо.

Теперь всяк волен сесть на поезд, поехать автобусом или полететь самолетом настолько далеко, насколько позволяют глобус и собственные финансы. Есть, разумеется, мобильник, есть «Скайп», но, говоря по мобильнику, следует помнить, что это речь для прокурора. Или внесудебной тройки. Итог мыслеобмена пока неясен, то ли в результате мизерности, то ли, наоборот, громадности. Хотя… Хотя то, что до этой минуты (что будет через час, не знаю) не возбраняются поездки ни в одну страну планеты, свидетельствует: личностный мыслеобмен не фикция, а реальность этого мира.

Как идут дела у братьев в параллельных вселенных, посмотрим. Съездить, что ли, в Санкт-Петербург?

К оглавлению

Голубятня: Очарование и ужас идеального мира Сергей Голубицкий

Опубликовано 17 августа 2013

Киносуббота у нас о стареньком фильме, который умудрился пропустить в свое время и посмотрел только сегодня. Чему, признаюсь, несказанно рад, потому что, попадись мне «A Perfect World» (1993) в 90-е, я бы никогда не оценил этот манифест мужественности Клинта Иствуда по достоинству. Да и половина посылов картины осталась бы невостребованной, потому что в 90-е все ключевые моменты художественного мира фильма выглядели нормой, а вот сегодня — уже ужасной и мучительной аномалией.

Эволюция нашей цивилизации наглядно продемонстрировала, что ничего непреходящего в мире нет и даже самые незыблемые вещи рассыпаются в прах от соприкосновения с политической и бытовой конъюнктурой. Разве мог кто-то предположить четверть века назад, что в исторически ничтожном отдалении случатся полная переоценка всех семейных архетипов и уничтожение всех сложившихся ценностей?!

Вы даже представить не можете, как глубоко въелась в наши мозги эта политкорректная мерзость, как она изнасиловала здравый смысл и всю систему естественных ценностей! Мне всегда казалось, что я неподвластен идеологическому зомбированию, однако я смотрел «A Perfect World» и с ужасом ловил себя едва ли не в каждом кадре на ощущении неловкости! Мне тоже казалось, что вот-вот случится что-то ужасное, что-то … педофилическое!

Слава богу, образования и ума хватило для того, чтобы решительно оттряхнуть от себя эту бесовщину и вернуться в парадигму отношений между взрослым мужчиной и ребенком, которая 25 лет назад иначе как нормальной и не представлялась.

Дабы читателю не казалось, что я утрирую, проиллюстрирую мысль одним только эпизодом. «Бутч», купивший для Филиппа, которого вырвали из дома в одной спальной рубашке и трусах, одежду, узнает что мальчик втихаря в магазине украл ещё и костюм привидения Каспера для Хэллоуина. «Бутч» читает короткую лекцию («Воровство — это плохо, но если очень хочешь, а денег нет, можно взять это напрокат. Это называется исключением из правил» :-) ) и предлагает Филиппу переодеться прямо в машине. Мальчик колеблется.

— В чём дело? — Ни в чём. — Ты не хочешь при мне раздеваться? Боишься, что увижу твой петушок? — Он… крошка! — Что?! — Крошечный. — Кто сказал? Покажи! Я скажу тебе честно!

«Бутч» смотрит и авторитетным голосом заявляет: «Да нет, Филипп! Вполне хороший размер!»

В мировом кинематографе есть много примеров удачной художественной реализации этого сакрального таинства человеческой жизни (мужской инициации сына отцом). Не обязательно, кстати, чтобы тематически школа мужественности концентрировалась ниже пояса. Вспомните хотя бы «Возвращение» Звягинцева, в котором отцовская инициация вообще вознесена до уровня христианского сакрального символизма. Этот русский фильм, кстати, мне представляется наиболее близким онтологически к «A Perfect World» Клинта Иствуда.

К чести режиссёра, должен сказать, что линия «мужской инициации отцом сына» в фильме реализована чрезвычайно мастерски, поскольку ни в один момент не опускается до примитивного морализма и однобоких трактовок.

Стоит соединить эту магию «дороги» со сладостной иллюзией «последнего побега» — и мы получим экзистенциальную кульминацию, которую можно смело определить как американский вариант Grenzsituation (пограничной ситуации) Карла Ясперса.

К оглавлению

Двойной блеф светлого будущего, которого не будет Сергей Голубицкий

Опубликовано 16 августа 2013

Карл Икан свою уверенность в неизбежном росте Apple ещё как минимум на 125 пунктов подкрепил покупкой акций компании на полтора миллиарда долларов. Основанием для уверенности служат якобы два обстоятельства — buyback собственных акций, запланированный Apple за счёт выручки от эмиссии нового долга (облигаций), и серьёзные (по мнению Икана) шансы на рост дохода в ближайшем будущем.

Оба эти обстоятельства представляются мне чистой фикцией, поэтому рискну предположить, что Икан блефует и либо обладает какой-то серьезной инсайдерской информацией, либо делает ставку на краткосрочный рост акций Apple, обеспеченный не в последнюю очередь его же собственным пиаром.

Инсайдом мы заняться, по известным причинам, не сможем, поэтому остановимся на фиктивных обстоятельствах — эмиссии нового долга и гипотетическом росте доходов Apple.

Как я уже говорил, 30 апреля Apple эмитировала новый долг на сумму в $17 млрд. Всего в эмиссии было шесть траншей с различным сроком созревания и различной купонной ставкой.

Первых два транша — это облигации с переменным купоном, который привязан к эталонной ставке (Fed Rate). Доходность остальных варьируют от 0,45% до 3,85%. Таким образом, краткосрочные облигации Apple лишь самую малость превышают доходность казначейских обязательств США, а долгосрочные могут порадовать разве что самых непритязательных и консервативных инвесторов.

Даже затрудняюсь сказать — каких, потому что отец инвестиционного консерватизма Уоррен Баффетт уже через два дня после эмиссии нового долга Apple заявил в интервью, что его империю Berkshire Hathaway эти бумаги не интересуют ни в каком виде. По причине их возмутительно низкой доходности.

Движемся дальше. В июле Apple заявила, что в третьем квартале (окончился 30 июня) компания уже потратила $16 млрд на buyback собственных акций. Таким образом для продолжения грандиозного откупа от акционеров (обещано выплатить $100 млрд до 2015 года) и демонстрации PR-бравады с buyback потребуются новые эмиссии долга. Посмотрим теперь, как вели себя облигации Apple за истекший период:

Как видите, стоимость акций Apple на рынке стремительно выросла, а вот облигации продолжили дрейф вниз, уменьшившись в цене почти на 10%. Что это означает? Определенную роль сыграло повышение за последние месяцы общего уровня процентных ставок на рынках (очень надежный признак возрождения американской экономики), однако главная причина — низкая привлекательность облигаций Apple.

Дальше — интересней. Поскольку у облигаций текущая стоимость находится в обратной зависимости от купонной ставки, снижение цены бумаги на рынке автоматически вызывает повышение суммарной доходности (последняя колонка в таблице — Yield to Maturity %). Повышение суммарной доходности создает дополнительное давление на эмиссию (из-за этого, кстати, и случился кризис суверенного долга в Италии, Испании, Португалии, Греции и т. п.), так что деньги у Apple будут уже не такими дармовыми, как обещал Карл Икан. Не говоря уже о том, что для финансирования дальнейшего выкупа собственных акций и выплаты дивидендов акционерам компании придется думать о новых и новых эмиссиях долга. Долга для инвесторов не особо привлекательного.

Перевожу весь этот биржевой волапюк на язык здравого смысла: для того чтобы акции Apple росли, нужно будет эмитировать всё больше и больше облигаций, которые продаются, мягко говоря, плохо и падают в цене. На мой очень скромный взгляд, оптимизм Карла Икана насчет «дешёвых кредитных линий» у Apple сильно гипертрофирован.

Теперь фактор №2 — шансы Apple на увеличение дохода в ближайшем будущем, на которое уповает именитый рейдер. Здесь, как мне кажется, дела у Apple обстоят много-много-много хуже, чем с облигациями. Я вообще искренне недоумеваю, где Карл Икан нашёл это «увеличение доходов». Мы, конечно, люди совсем маленькие, но глаза у нас все-таки имеются, поэтому нельзя смотреть на голого короля и мнить на нем костюм Diamond Edition от Ричарда Джуэлза :-).

Вся информация, какая только есть в открытом доступе, свидетельствует однозначно о грядущих проблемах Apple не то что с обеспечением роста продаж, а даже с удержанием достигнутого уровня. Если же окажется, что слухи насчёт анонса 10 сентября нового iPhone 5C верны, то я готов взять грех на душу и предсказать компании Тима Кука (именно этого человека полагаю виновником всех бед Apple) настоящую катастрофу.

Никаких достоверных данных, как водится, пока нет, однако консенсус всех утечек говорит о том, что 10 сентября Apple представит бюджетный вариант своего флагманского смартфона («C», предположительно, будет означать «Color» — цветной корпус), который, опять же по слухам, будут продавать по цене от $330 до $400.

Этим самоубийственным ходом стратеги Apple надеются хоть как-то поправить положение дел в странах, где отсутствуют субсидированные продажи (а это почти везде за пределами США, Канады, Австралии и Западной Европы). Миру будет явлен «Айфон» в пластиковом корпусе — говорят, даже без поддержки Siri. Зато дешёвенький. Как то мнится в Купертино.

Проблема, однако, в том, что в этом сегменте все накрепко схвачено и поделено между смартфонами Samsung и китайскими андрофонами. Самое же ужасное для Apple: ценовой диапазон этого сегмента — от $80 до $200! За гаджеты, которые в техническом отношении не уступают (а часто — превосходят) iPhone 5 — тому, что без всяких компромиссно-пластмассовых «С»!

Шансов конкурировать с Samsung и «чайнафонами» в сегменте mid-to-low-end у компании Тима Кука нет никаких. Почему? Брайан Маршалл (матерый такой аналитик из ISI Group) подсчитал, что BOM (bill of materials, себестоимость материалов) гипотетического iPhone 5C с 8 Gb памяти составит $205, из которых $45 придётся на нежелезные расходы вроде лицензирования и гарантийного сопровождения. Для того чтобы конкурировать по цене, необходимо продавать бюджетный «Айфон» по себестоимости.

Это, в общем-то, реально только на рынке, субсидируемом мобильными операторами, то есть в тех же самых Соединенных Штатах (и Зап. Европе), где у Apple дела и без того обстоят неплохо. На том рынке, куда стремится попасть Apple ради увеличения тех самых обещанных акционерам доходов, все щели уже забили Samsung, Meizu, Zopo, Xiaomi, ZTE, JiaYu и прорва других мастеров цен, находящихся за гранью реальности.

Тем не менее Тим Кук (гипотетически) лезет в сегмент mid-to-low-end, на что-то, очевидно, надеясь сам и вселяя надежду в Карла Икана. На что же он надеется? Вопрос риторический: на магию бренда! И вот тут, на мой скромный-прескромный взгляд, Apple совершает роковую ошибку, которая может стоить компании всего будущего. Магия бренда Apple, за пределами Соединенных Штатов, не распространяется на бюджетные решения! Я понимаю, откуда берется иллюзия у купертинских людей: от великого американского миропупства. В США бренд Apple эксплуатирует совершенно иной социальный миф, который я довольно обстоятельно описал в «Народной элитарности» (её, если коротко, можно свести к балансированию на недосягаемом для конкурентов уровне между высокой стилистикой, дизайном, технологичностью и экзотикой).

В американской социальной мифологии новый iPhone 5C и в самом деле может смотреться кошерненько — примерно как шинель Грушницкого. Жуткая проблема американского миропупства в том, что за пределами США никакой шинели Грушницкого из iPhone 5C не получится, а получится шинель Николая Васильевича Гоголя. Вернее, Акакия Акакиевича: жалкая пародия для жалкого человечка. А всё потому, что в остальном «несубсидируемом» мире бренд Apple ассоциируется совершенно с другим — с роскошью, принадлежностью к «элите», к Мечте!

Только так и никак иначе. Если вы не согласны, вспоминайте почки, которые продавали китайские тинейджеры ради обладания «Айфоном»! Неужели кто-то полагает, что продать почку можно за нечто меньшее, чем Мечта?! Мечта маленького человечка, которому не хочется умереть Акакием Акакиевичем, а хочется приобщиться к Небожителям (как они ему там в глухой деревне видятся).

И вот такому покупателю Apple пытается впарить понты а-ля солдатская шинель дворянина Грушницкого (тот самый хорошо знакомый читателям Голубятен Unterschätzung) — бюджетный «Айфончег» с пластмассовой крышечкой? Причем по цене в полтора–два раза выше, чем у гаджетов конкурентов, которые к тому же ещё производительнее и круче в техническом отношении! Ребята, вы что — издеваетесь?! Или вообще ничего не понимаете?!

Подводя итог нашей двухдневной прозекции одной тонкой провокации, скажу так: если Тим Кук 10 сентября представит миру пластиковый бюджетный iPhone 5C (тем более на фоне кошмара iOS 7!), он не только лишит Карла Икана сотен миллионов долларов (пиранью как раз не жалко), но похоронит заживо доверенную ему компанию!

А этого как раз не хотелось бы :-).

К оглавлению

Старина Икан, Apple и пропасть на горизонте Сергей Голубицкий

Опубликовано 15 августа 2013

Август — волшебный месяц для биржевой жизни Apple. Настоящая Пифия, предсказывающая будущее по таинственным знакам. На самом деле, конечно, ничего в этих знаках таинственного не бывает: обыкновенные симптомы болезни или выздоровления, которые заметны невооружённым глазом.

Скажем, в прошлом году аккурат в это же время было достаточно одного взгляда на пару–тройку хрестоматийных показателей фундаментального анализа, чтобы констатировать ничем не оправданную завышенную капитализацию, которая непременно должна была привести к серьезной коррекции котировок акций компании на бирже («Прикуп для жизни в Сочи»).

Единственный открытый вопрос — когда произойдёт обвал акций Apple. Используя опять-таки хрестоматийную истину («Buy rumors, sell news»), я предложил «закоротить» AAPL 11 сентября 2012 года, то есть за день до официального объявления iPhone 5. Не потому что мне заочно не нравился этот смартфон (как раз наоборот: я даже предположил, что это будет лучший гаджет за всю историю мобильной интервенции Apple), а потому что вся новизна была уже встроена в текущую (августовскую) и безумно завышенную цену акций компании. Так оно и вышло: AAPL скорректировала с $700 до $385 за штуку (минимум был пройден в первой декаде мая).

На дворе новый август, и я предлагаю читателям по доброй традиции снова поиграть в Пифию, тем более что предпосылок для очередного радикального изменения капитализации Apple хоть отбавляй.

Начну с очень показательного курьёза: наш старый недобрый знакомый Карл Икан, проходящий сегодня на страницах прессы как «активист-инвестор», что в переводе с политкорректного волапюка на нормальный человеческий язык означает «кровожадный рейдер-пиранья», заявил 13 августа о том, что приобрёл огромный пакет акций Apple (по косвенным и неподтверждённым источникам — на полтора миллиарда долларов) по текущим котировкам, то есть в диапазоне $450–470 за акцию. Сделал своё заявление Икан экстравагантно — через «Твиттер» (похоже, он превращается в главный источник информации для быстрого и надёжного заработка на бирже!):

Мотивация, как видите, у Карла Икана (вернее, не мотивация, а то, что он хотел показать всему миру в форме своей мотивации; весьма существенная поправка) житейская: акции Apple якобы очень недооценены, потому что ожидается массивный обратный выкуп (buyback). Думаю, стоит пояснить эту фальшивую обманку. Buyback, то есть выкуп компанией собственных акций, находящихся в биржевом обращении («float»), почти всегда является чистой PR-акцией. Этим выкупом компания как бы демонстрирует всему миру, что в её глазах бумаги обесценились чрезмерно и перестали соответствовать реальному положению дел, поэтому можно смело констатировать точку минимального падения и начинать жизнь с нового листа. Делается это с таким умыслом, чтобы биржевые люди успокоились, перестали бояться дальнейшего падения и помогли компании поднять котировки на новые высоты.

В случае с Apple ситуация с buyback несколько усложняется. Мы помним, что в начале текущего года публичным акционерам удалось-таки поломать больную традицию, которая сохранялась в компании с первого дня возвращения в неё Стива Джобса: Apple категорически отказывалась выплачивать дивиденды! И вот случилось чудо (вернее, опять же, конечно, не чудо, а просто объективная невозможность и дальше играть hard ball на фоне катастрофического снижения капитализации): Тим Кук согласился поделиться с акционерами из своего безграничного (более $100 млрд!) запасника наличности.

Apple анонсировала, что в течение ближайших трех лет выплатит акционерам дивиденды на всю огромную сумму — $100 млрд. В последнем квартальном отчёте (10-Q) компании говорится, что она собирается в ближайшее время выплатить дивиденды на $7,8 млрд, а также провести buyback акций на $18 млрд.

Теперь вопрос: где Apple возьмёт деньги на эти широкие жесты? Проблема в том, что на домашнем балансе (то есть на территории США) у компании числится лишь $40,6 миллиарда долларов, тогда как в офшорах накопилось уже $106 миллиардов. Сама по себе эта тема — массированного выведения денег из Отечества, которое началось в декабре 2009 года и с тех пор продолжалось по нарастающей, — достойно отдельного разговора, однако не будем сейчас отвлекаться.

Как бы там ни было, у Apple нет наличных денег для выплаты запланированных дивидендов и buyback. Откуда тогда эти деньги взялись, раз уж Тим Кук порадовал Карла Икана в приватном телефонном разговоре?

Деньги родились из нового транша облигаций, которые Apple эмитировала 30 апреля. Аж на $17 млрд. В этом обстоятельстве и заключена основная надежда Икара на рост котировок: во-первых, у Apple есть доступ к очень дешёвому финансированию (новая эмиссия прошла по ставке 3% годовых), во-вторых, Apple начнёт проводить buyback на уровне $525 за акцию, и это обстоятельство неизбежно приведёт на заявленных объёмах ($18 млрд) к пусть даже искусственному, но росту котировок. По мнению Карла Икана, акции Apple дойдут как минимум до $625 за штуку.

Вечером 13 августа Карл Икан дал интервью по стопам своего твита, в котором раскрыл тайну своей прозорливости: идею купить акции Apple подсказал рейдеру его сын Бретт Икан, который заведует отделом ценных бумаг технологического сектора рынка в публично-семейной конторе Icahn Enterprises. Годом ранее Бретт уже посоветовал отцу купить бумаги Netflix, на которых они заработали $1 млрд за 11 месяцев. Своё чисто техническое решение открыть позицию в AAPL Карл Икан подкрепил уверенностью, что у компании также велики шансы улучшить фундаментальные показатели бизнеса, в частности повысить доход и прибыль. Последнее обстоятельство, однако, вызывает очень большие сомнения, и на эту тему нам как раз и предстоит серьёзный разговор.

Пока что зафиксируем промежуточный результат: после твита Карла Икана акции AAPL улетели резко вверх, потому что миллионы рядовых трейдеров, внимательно отслеживающие высказывания ключевых биржевых игроков в социальных сетях, ринулись скупать бумаги Apple вслед за своим кумиром. Смотрится это неприличное манипулирование общественным мнением, которое лет 15 тому назад стоило бы Икану очень серьёзными юридическими неприятностями, весьма импозантно.

Даже если предположить, что Карл Икан открыл свои позиции в AAPL по самым плохим ценам ($470 непосредственно накануне твита), то получается, что за два дня он заработал уже $96 млн. Хорошая цена для пары фраз, не превышающих 140 знаков.

Разумеется, все те дурачки, что купили AAPL после твита рейдера-пираньи, уже оказались в убытке, а дальше, боюсь, удача повернётся к ним ещё большей задницей.

Какие выводы мы уже можем сделать? Пока что очень приземлённые. Во-первых, никогда не следуйте «наводкам» больших игроков, которые те считают необходимым предавать гласности: почти гарантированно вы окажетесь в убытке. Причина проста: «наводки» даются в тот момент, когда биржевые позиции уже открыты, поэтому все последующие действия толпы играют на руку только провокаторам, в то время как толпа, поднимающая котировки для чужого дяди, роет себе могилу.

Во-вторых, Карл Икан на момент, когда я пишу эту статью, а американский рынок с грохотом обваливается (-184 пункта), скорее всего, из своих позиций по AAPL уже вышел. Почему мне так кажется? Потому что существуют очень большие сомнения в дальнейшем росте акций Apple не только в фундаментальном отношении (то самое желанное увеличение прибыли), но и в чисто техническом, на котором Карл Икан якобы основывал открытие своих больших позиций. Дело в том, что эмиссия облигаций от 30 апреля с очень высокой вероятностью может оказаться первой и последней в серии почти дармового финансирования. В том смысле, что для продолжения обещанных выплат дивидендов и buyback Apple могут понадобиться новые оригинальные источники наличных, которые я лично пока не особо вижу на горизонте.

Об этих факторах — fundamentals Apple и сложностях с облигациями — мы поговорим завтра.

К оглавлению

Голубятня: Страда расставаний и счастливых открытий Сергей Голубицкий

Опубликовано 14 августа 2013

2013 год, похоже, превращается в какой-то рубеж Истины: софтверные самоделкины отваливаются вместе со своими продуктами, аки абрикосы в моем саду! Причем продукты эти не абы какие, проходные, а самые что ни на есть ключевые, на которых завязана производительность миллионов пользователей.

Сначала мы попрощались с Google Reader: событие для серьёзных компьютерных пользователей, прямо скажу, аховое. Мне лично пришлось изрядно поволноваться в поисках адекватной замены для домашнего зоопарка, состоящего из сотни порталов, без которых для меня невозможна никакая работа (речь идет о поиске тем, подборе материалов для статей и т. п.). В конце концов остановился на Feedly — новом агрегаторе, который мне нравится, безусловно, меньше Google Reader, однако я искренне благодарен ребятам за очень оперативное создание пусть не идеальной, но вполне рабочепригодной альтернативы.

Не успели улечься страсти вокруг RSS, как гикнулся Catch Notes. Удар для меня вышел потяжелее гуглридерского. Не только потому, что в этой системе я хранил все свои мелкие заметки (сотни и сотни!), а и потому, что поиск Catch Notes стоил мне много нервов, здоровья и времени.

Когда в апреле я перешел на Samsung Galaxy S4 и, соответственно, попал в экосистему Android, передо мной поднялась во всей своей мрачной неприглядности проблема миграции с iOS не на уровне программ, а на уровне видов деятельности. Таковых у меня много, но приоритетными являются четыре.

1) Сбор, хранение и обработка информации. Здесь проблем по большей части не возникло, поскольку и Pocket, и Evernote являются кросс-платформенными системами. Единственная потеря — это отсутствие решения для поиска в индексированных базах данных: в экосистеме Apple у меня сложился почти идеальный тандем: Foxtrot Search Professional для Mac OS X и Foxtrot Attache для iOS (связка, не имеющая вообще аналогов ни на какой другой платформе).

Система персональной продуктивности. Здесь также удалось найти терпимый паллиатив. На Mac OS X я в конце концов остановился на Firetask, у которого есть очень приличный мобильный клиент. Поначалу после перехода на Android мне казалось, что шансов найти кросс-платформенное решение нет никаких: самые именитые облачные варианты (Producteev, Nozbe, Astrid, Wunderlist, Toodledo) обескураживали каким-то прямо дьявольским зацикливанием на GTD в его худшем, зашоренном ортодоксально-алленовском варианте, с одной стороны, и отсутствием хоть какого-то stand-alone клиента для Mac OS X — с другой. Однако совершенно неожиданно я набрёл на чисто китайскую недотыкомку с диким именем Doit.im, и — представьте себе — с ней смирился! Doit.im страдает всё тем же GTD-шным линейным примитивизмом, однако у него есть вполне достойный клиент для «Мака» (правда, выдержанный в духе модного и противного мне аскетизма) и недорогая облачная синхронизация (650 рублей в год), которая связывает все мои устройства (Macbook Pro, iPad и Galaxy S4).Китайский Агесилай — Doit.im.

Справедливости ради добавлю, что буквально на днях нашел ещё один очень интересный кросс-платформенный вариант — Conqu, у которого есть полноценные клиенты для Windows, Mac, Linux, iOS, Android, Bckackberry и даже Nook Color! Клиенты эти чисто визуально выглядят солидней Doit.im, однако функционал ещё не изучал. Единственный недостаток Conqu — это стоимость облачного сервиса: 52 доллара в год, однако есть двухмесячный бесплатный триал, поэтому времени для полноценного изучения будет достаточно. Так что, если найду стоящее зерно в Conqu, непременно отдам под него Голубятню.

Conqu на Маке…

…и на Android.

3) Следующая приоритетная деятельность — домашняя бухгалтерия. Здесь после перехода на Android, к сожалению, царит разруха: в экосистеме Apple я использовал Moneydance (и продолжаю использовать в связке Macbook / iPad), однако на кросс-платформенные решения нет даже надежды. В Android властвует Cash Organizer, который по причине глубоко российского своего происхождения принципиально зациклен на Windows — и Mac OS X не видит в упор. Впрочем, меня вполне устраивает, поскольку давно уже осознал полную бессмысленность мобильных версий бухгалтерского софта (всё равно ничего никогда на ходу толком записать не удается, поэтому весь учёт ведется на исходе дня с Большого Брата).

4) Наконец, последняя и весьма важная для меня работа — циркуляция мелких заметок (про себя называю их «мыслями»). Речь идет не о создании информационного архива из статей, веб-страниц, книг и проч., а именно о мелких идеях, которые посещают меня 24/7, и если их не записать, то шансов на сохранение их в памяти нет никаких. Использовать для подобных целей полноценный агрегатор вроде Evernote было бы безумием. Дело не только в том, что эта программа давно превратилась в мощный тяжеловесный комбайн, который хоть и улучшается семимильными шагами от версии к версии, однако по-прежнему позиционируется мной как тяжелая артиллерия. Во всяком случае для того, чтобы черкнуть пару строк ни к чему не обязывающих мыслей или просто зарубить sticky note, Evernote я использовать не решаюсь.

На «Маке» я применял для заметок штатную утилиту под изысканным названием «Заметки». Не то чтобы она мне сильно нравилась (честно говоря, она мне совершенно не нравилась, как и все остальные штатные решения Mac OS X и Windows), однако в последней инкарнации «хищных кошек» Надкусан ввел поддержку «Заметок» на десктопе (тоже, конечно, тот ещё маразм: нужно было пройти ДЕСЯТЬ обновлений операционной системы, чтобы снизойти наконец до синхронизации блокнотика с собственными мобильными гаджетами!), поэтому я, скрепя сердце, довольствовался малым.

При переходе на Android синхронизация исчезла, поэтому пришлось искать замену. Её-то я и обрел в лице Catch Notes, которые радовали меня не только отличной синхронизацией, но и возможностью совместной работы: вы создавали папку, к которой открывали доступ нужным пользователям, после чего у него появлялась возможность также размещать заметки в общей папкё. Бесконечно примитивно, но все же приемлемо.

И вот, как я уже сказал, Catch Notes приказал долго жить: разработчики заявили о прекращении работы сервиса 30 августа. Так же как и Google Reader, Catch Notes благородно предоставил пользователям возможность экспортировать все накопившиеся данные в различных форматах.

Уже в который раз я отправился на поиск замены. И снова с удивлением заметил, что львиная доля альтернатив сегодня представлена внутрикитайскими софтверными поделками. Причем настолько внутрикитайскими, что у некоторых программ даже отсутствуют англоязычные сайты. Попробовал я ColorNote. Попробовал Gnotes. Попробовал Google Keep. Всё не понравилось жутко. Либо интерфейс ужасный, либо не удобно работать, либо убогий примитив.

Подумал ещё раз об использовании Evernote. Извлёк из пыльных загашников некогда изученный Springpad… и обомлел! У Springpad нет маковского клиента, поэтому я отказался от этого варианта ещё четыре года назад, когда подбирал штатный софт для своего нового ноутбука после перехода на Mac OS X в 2009 году.

То, что я увидел сегодня, потрясло меня и восхитило: даже в самых смелых фантазиях я представить себе не мог, чтобы облачный сервис мог эволюционировать до такой степени, чтобы из рядового неприглядного онлайн-блокнота превратиться в почти идеальную среду не только для хранения заметок, но и полноценной совместной работы!

По функциональности Springpad почти не отличается от Evernote, однако же однозначно позиционирует себя не как агрегатор сетевой информации, а именно как система «легкого коллаборационизма», то есть такой деятельности, которая не предполагает хранения объёмных единиц информации. Именно то, что мне было нужно. Клиента под Mac OS X у Springpad нет, так что приходится пользоваться веб-интерфейсом, однако он на удивление удобен.

Все заметки сохраняются в так называемых Notebooks, блокнотах. Вы можете выбрать один из трех режимов отображения на экране (тумблер в верхнем левом углу окна): блокноты индивидуального пользования, плюс блокноты, которые вы выделили для совместного пользования, плюс блокноты, которые добавили для вашего доступа другие пользователи.

Нажимая на кнопку «New Spring» (на местном арго это означает «Новая заметка») программа предлагает широкий выбор шаблонов — от простой заметки до линка, задания (To Do), контакта, фотографии, будильника и много ещё каких глупостей.

Текстовые заметки наделены роскошным набором опций для форматирования: изменение шрифта, его размера, выравнивание текста, вставки линков, списков и т. п.

Самое, однако, роскошное в Springpad — это функционал совместной работы: настоящая песня! Заметки в блокноте, наделённом коллективным статусом, могут комментировать все приглашенные к сотрудничеству участники. При этом комментарии обновляются в реальном времени, а также при желании могут дублироваться уведомлениями по электронной почте.

Все это богатство работает шустро, не создавая нагрузки на локальную систему (веб-интерфейс) и синхронизируясь по всем кросс-платформенным клиентам в реальном времени. Еще одна уникальная фича, за которую очень любят брать деньги разработчики облачных систем групповой работы — встроенный поиск по всем данным. Забыл, кстати, сказать, что вся система Springpad абсолютно бесплатна: и клиенты, и синхронизация, и все остальные фичи!

Добавьте сюда совершенно восхитительный дизайн интерфейса (от пространственных решений, пропорций окна, до цветовых гамм и общей эргономики) — и вы поймете, почему даже такие успешные проекты, как Catch Notes, вынуждены уходить из бизнеса. Как бы там ни было, я очень рад, что обстоятельства вынудили меня искать замену Catch Notes, в результате чего я нашел самую удобную кросс-платформенную систему заметок, какую когда-либо встречал.

Веб-интерфейс Springpad

Клиент Springpad для iPad.

К оглавлению

Культурно адаптирующиеся оппортунисты, или О разнообразии экологических ниш Homo sapiens Linnaeus, 1758 Дмитрий Шабанов

Опубликовано 14 августа 2013

Вообще-то в этой колонке (а в ещё большей мере — в следующей) я планирую вторгнуться на территорию, где являюсь дилетантом. Я планирую обсудить разнообразие образов жизни, характерных для человеческих популяций в разные эпохи и в разных регионах. То, о чём я буду говорить, в определённой мере относится к сфере интересов экономической теории, культурологии, антропологии и других наук. Обсуждая интересующие меня проблемы, специалисты иных наук говорят о типах культур, хозяйственных укладах, способах производства, экономических системы и прочая, и прочая. Как показать, что меня интересует именно экологический аспект отношений человеческих групп со средой их обитания? Я буду говорить о разнообразии экологических ниш человеческих популяций. С помощью этого нехитрого трюка я зайду на слабо известную землю, лежащую между гуманитарными и естественными науками, со «своей» территории.

Начать придётся с того, что такое «экологическая ниша»:

«Впервые словосочетание «экологическая ниша» употребил Дж. Гринелл в 1917 году. Он обозначал таким образом характерное местообитание вида, совокупность условий, в которых какой-то вид встречается в природе. Ч. Эльтон в 1927 году определил экологическую нишу как место вида в сообществе, его положение в структуре пищевых взаимоотношений. Дж. Хатчинсон в 1957 году представил экологическую нишу как совокупность всех значений экологических факторов, допускающих существование вида. Наконец, Ю. Одум пояснил, что ниша является характеристикой требований вида к окружающей среде и присущего ему образа жизни».

Как вы поняли, я буду говорить об экологической нише как о характере отношения со средой обитания. Это понятие приложимо к биосистемам различных уровней организации. Прежде всего, конечно, оно относится к видам и популяциям: относительно изолированным, эволюционирующим, потенциально бессмертным живым системам, населяющим нашу планету. В то же время вполне можно поставить вопрос о специализации отдельной особи внутри ниши популяции, а также обсуждать ниши, характерные для определённых надвидовых групп.

Как ни странно, вопрос об экологических нишах нашего вида остается недостаточно разработанным. Поиск в рунете по соответствующему словосочетанию приносит скудные и прискорбные результаты. Одним из немногих отрадных исключений является анонимный (по крайней мере я не нашел имени автора) учебник биологии человека, сделанный для Санкт-Петербургского социально-психологического центра и выложенный на сайте «Этология.ру».

«Уникальной чертой нашего рода оказывается то, что на протяжении нескольких миллионов лет эволюции мы не пошли по пути специализации к какой-то определенной экологической ниши, а сменяли их».

Итак, на протяжении своей истории наш вид менял свои экологические ниши. Признав этот факт, мы тут же оказываемся перед необходимостью классифицировать эти ниши, описывать их динамику, выяснять, как они связаны с иными характеристиками человека. Тут перед нами открывается весьма обширная возможность для самопознания.

…Несколько миллионов лет назад относительно крупные лесные обезьяны осваивали открытые пространства африканских саванн. Это были животные с чрезвычайно сложным поведением. Вероятно, они могли вырабатывать условные рефлексы на основании единичного события, а также были способны передавать полученный опыт от особи к особи благодаря культурному наследованию. Иногда такое культурное наследование было простым «обезьянничанием» (копированием какого-то образца), а иногда — волне закономерным обучением младших особей старшими. Для этих обезьян было характерным обитание в группах с индивидуализированными отношениями между каждой особью и тонкой дифференциацией ролей.

На каком основании я уверенно приписал перечисленные характеристики группам наших предков и их разнообразным родственникам? Это общие признаки, характерные для нас и для других представителей нашего семейства. Похоже, самой главной особенностью той линии, которая привела к нам, было исключительное разнообразие доступных её представителям способов питания. Сейчас на Земле живет пять видов нашего семейства; кроме человека разумного, это орангутаны, гориллы, шимпанзе и бонобо. Разнообразнее всего поведение шимпанзе; вероятно, наши предки далеко обгоняли нынешних шимпанзе по пластичности своего поведения.

Разные группы в силу своей предыстории (включавшей в том числе и просто совокупность случайностей, приключавшихся с её членами) передавали из поколения в поколение с помощью культурного наследования разный опыт. Этот культурный фонд популяций сам становился важным фактором их эволюции. К примеру, группа, специализировавшаяся на одном способе питания (например, отбивании туш животных у хищников), приобретала целый ряд культурных традиций, повышавших эффективность такого образа жизни, и в конце концов специализировалась на нем. Группа, нацеленная на сбор по берегам водоёмов моллюсков, ракообразных, земноводных и рыбы, хоть мертвой, хоть живой, приобретала особенности, направлявшие её по этому пути. А ещё сплошь и рядом разные способы питания были характерны для одной и той же группы, отражая разницу сезонов года или специализацию полов.

В засушливой, изменчивой и труднопредсказуемой среде африканских саванн оказалось востребовано важное свойство культурного наследования — быстрота выработки и распространения новых признаков. Культурное наследование намного быстрее генетического. Я поясню это на примере.

Отмывание пищи от песка и грязи перед едой характерно для нескольких групп животных. Моют пищу еноты-полоскуны; у них это поведение задается инстинктивно. Выращенный в одиночестве енот со временем начнёт мыть свою пищу в воде. Моют пищу японские макаки из одной популяции, где за ними ведутся долгосрочные наблюдения. У них этот признак передается культурно: исследователи зарегистрировали момент, когда молодая самка уронила клубень в воду и связала это обстоятельство с тем, что её пища очистилась от песка, а затем наблюдали распространение этого навыка среди её сородичей.

Сколько времени и как вырабатывался инстинкт мытья пищи у енотов-полоскунов, я не знаю. Общепринятое объяснение этого процесса должно включать набор предположений о причинах, в силу которых могла возникнуть способность к примитивному мытью пищи; упоминание о множестве поколений, в которых «моющие» и «немоющие» еноты сосуществовали; оценку того преимущества, в силу которого «моющие» меньше стирали зубы, и то ли дольше жили, то ли приносили больше детёнышей за раз, то ли эффективнее очаровывали своих потенциальных партнёров. В любом случае это долгая песня, несравнимая с историей культурного приобретения аналогичного признака. От первого клубня, упавшего в воду, до распространения способности к мытью пищи у большинства особей в популяции понадобилось время жизни одного поколения!

Почему сфера культурного наследования у шимпанзе оказалась ограниченной, а из нашего вида сделала нечто принципиально новое? Возможно, это просто случайность. Рано или поздно один вид должен был перейти грань, после которой эволюция покатится в сторону специализации на неспециализированности и опоры на культурное наследование.

Разнообразие способов питания и способность к культурному наследованию связаны положительной обратной связью: рост одного из этих параметров способствует росту другого. Кстати говоря, можно было бы предположить, что от группы, которая первая перейдёт к эволюции неспециализированного поведения благодаря культурному наследованию, останется рано или поздно один-единственный вид. Сосуществование видов чаще всего связано с разделением экологических ниш, с их различной специализацией. Максимально гибкий представитель такой группы рано или поздно должен был вытеснить всех своих возможных конкурентов. Этот вид — наш вид, Homo sapiens Linnaeus, 1758.

Итак, мы возникли как оппортунисты (существа, использующие разнообразные возможности, открывающиеся перед ними), адаптирующиеся преимущественно благодаря культурному наследованию. Первичной для нас стала ниша охотника-собирателя, включающая массу локальных вариаций.

Использованное мной «мы» относится к общности, которая шире нашего вида. Около полутора миллионов лет назад эту нишу занял самый успешный (с точки зрения продолжительности истории его существования) вид людей — «питекантроп», человек прямоходящий, Homo erectus. Этот вид заселил широчайшие пространства Африки и Азии, освоил мореплавание и просуществовал много более миллиона лет. Локальные популяции эректусов эволюционировали в разных направлениях, порождая новые виды. От африканских эректусов, то ли прямо, то ли через стадии, которые надо выделять в иные виды, около 200 тысяч лет назад возник и наш вид. Его архаичных представителей относят к подвиду H. sapiens idaltu, а современных — к H. sapiens sapiens. Некоторые из родственных нам видов людей занимали экологические ниши, отчётливо отличающиеся от наших, некоторые были нашими прямыми конкурентами.

Отказавшись от обсуждения замечательных перипетий эволюции ниш в нашем семействе и роде, перейдём к рассмотрению экологической эволюции нашего вида. Начиная с некоторого момента, мы можем посмотреть на наш образ жизни как «снаружи» (сравнивая ниши разных видов), так и «изнутри» (сравнивая типы хозяйствования разных групп людей). И тут мы можем увидеть, что не только для нашего вида, но и для подавляющего большинства видов других животных характерным является присваивающее хозяйствование. Мы присваиваем себе ресурсы, которые появились без нашего участия: недоеденную львами антилопу, дохлую рыбину на берегу высыхающего озера, воздух, который растения обогатили кислородом, или запасы нефти, созданные силами земных недр и работой бактерий.

Экономисты выделяют и производительное хозяйствование, имея в виду прежде всего производство продуктов питания в ходе земледелия и животноводства. Увы, в отношении ряда ресурсов мы как были присваивателями, так и остались. Даже в нашем питании по-прежнему велика доля присвоения: давно ли вы ели океанскую рыбу, выращенную в открытом море? А уж в том, что касается воды, воздуха, пространства, почв и полезных ископаемых, мы продолжаем присваивать то, чем смогли овладеть.

Да, кстати, все ли иные животные без исключений являются присваивателями? Сомневаюсь. По крайней мере у разных групп муравьев зарегистрированы аналоги как скотоводства (выращивание, защита и использование тлей рыжими лесными муравьями), так и растениеводства (культивирование окультуренных грибов на растительной биомассе, характерное для муравьев-листорезов).

Так или иначе, мы оказались очень успешными. И, вслед за H. erectus, H. sapiens стал инвазионным видом, широко расселившимся за пределы своего исходного ареала.

Применимо ли к человеку понятие инвазионного вида — спорный вопрос. Сам по себе этот термин непрост для однозначной трактовки (его анализ применительно к растениям — см. тут). Вероятно, важными характеристиками инвазивности являются инородность видов для рассматриваемой территории, их способность к расселению и к изменению своих новых местообитаний. Иногда в характеристику инвазивности включают то, что расселение такого вида связано с деятельностью человека. По-моему, это излишнее (и неоднозначное) уточнение. Лучше всего пояснить мою точку зрения на примере.

В окрестностях биостанции Харьковского университета, в русле Северского Донца (крупнейшей реки Восточной Украины) наблюдается инвазия афроазиатского вида растений — пистии телорезовидной, . В Северский Донец пистия попала из Харькова, и, вероятнее всего, туда её занесли аквариумисты. Сейчас это растение распространяется вниз по течению. К счастью, в некоторых местах на реке образуются заторы, которые сдерживают его распространение. Может быть, зимой пистия вымерзнет; может быть, приспособится и заметно изменит условия в Донце.

Пока что распространение пистии — проблема двух районов в Харьковской области. Но если этому растению повезё, оно сможет расселиться ниже по течению — в Донецкую и Луганскую области Украины, а также в Ростовскую область России. Северский Донец впадает в Дон; в низовьях Дона шансов перезимовать у пистии будет намного больше. Будем мы считать её инвазию проявлением активности человека (к примеру, выпустившего в Уды, приток Северского Донца, в черте города Харькова), или следствием естественного расселения, которое может довести этого вселенца до Дона, — не важно. Так или иначе, инвазия пистии изменяет экосистемы рек, в которые она попала.

Инвазия людей приводила к намного более глубоким изменениям экосистем. Расселение человека зачастую было тесно связано по времени с вымиранием мегафауны, то есть фауны крупных животных, являвшихся наиболее привлекательной дичью для древних людей. Наша роль в исчезновении мегафауны Африки, Евразии, Америки и Австралии продолжает дискутироваться; в разных случаях получены как аргументы, говорящие о нашей «вине», так и свидетельства той роли, которую сыграли изменения климата. «Охотничья» и «климатическая» версии не являются альтернативными и могут дополнять друг друга. Но, так или иначе, наш вид столкнулся с экологический катастрофой, которая сделала невозможным поддержание его численности на прежнем уровне.

Мы выжили, освоив новые ниши. Какие и как — расскажу в иной раз. Тут есть повод для серьёзного разговора…

К оглавлению