Цифровой журнал «Компьютерра» № 195

Голубятня: «Тихоокеанский рубеж» — католическая экскурсия от экзорсизма к народному искусству Сергей Голубицкий

Опубликовано 19 октября 2013

Сегодня мы поговорим в интересном ключе о не очень интересном фильме — «Тихоокеанском рубеже» (идиотский — по недоброй традиции — перевод Pacific Rim, 2013).

Блокбастер, снятый режиссёром Гильермо дель Торо (о котором сегодня, в основном, и пойдет речь), с заоблачным бюджетом в $190 млн, за три месяца, прошедших после премьеры, собрал уже $407 млн и, думаю, еще пару сотен подтянет, поэтому попадание вышло в самое яблочко.

Bull’s eye заслуживает особого внимания, потому что фильм соткан из клише, практически не поддающихся подсчёту: каждая фраза, каждое телодвижение, каждый жест актёра, каждый поворот сюжета, каждый элемент структуры киноязыка — всё-всё-всё видено-слышано-заезжено тясячекратно. Причём режиссёр прекрасно отдает себе отчёт, что даже имитация постмодернистского диалога неуместна, потому что элементарная база его конструктора до такой степени истрепалась репликацией, что уже невозможно определить, откуда берётся цитата и с кем пытаются вести перекличку.

Главный негр планеты

Всё это режиссёр понимает, однако, глазом не моргнув, идет на, казалось бы, обречённую на осмеяние пошлость и... выигрывает! Овации зрителей, восторженные отзывы кинокритиков, то ли массовая галлюцинация, то ли морок сознания: «Гильермо дель Торо, вы достойны аплодисментов стоя. С непредвзятой, чисто кинематографической точки зрения этот фильм добивается невероятного результата: с первого до последнего кадра он держит в напряжении, развивая при этом великолепную сюжетную линию и поддерживая глубину характеров»!

И это сказано про фильм, в сюжетном навозе которого копошатся армейские генералы-негры (маршал Стэкер Пентекост), злые снаружи, но добрые внутри герои с английскими бульдогами (Чак Хансен), русские «Иваны Драги», с выражением яростной злобы и недовольства на лице и замашками завсегдатаев гей-клуба (лейтенанты Кайдановские), положительные по всем мыслимым и немыслимым швам суперстары (братья Беккеты), трахнутые на всю голову еврейско-немецкие ученые-эксцентрики (Ньютон Гейшлер и Германн Готтлиб), нагромождение 40-метровых монстров-кайдзю, маслина в салате в образе японской борцунши с IQ 200 и пуэрильной травмой (Мако Мори), а поверх всего — образ великой Америки, которая опять-таки да — спасает нашу несчастную планету (правда, формально — рука об руку с остальными народами-недоделами-неумехами, но мы-то с вами понимаем).

Мозги нашей планеты

Вопрос вопросов: как такое бесконечное, беспросветное, безнадежное дерьмо может пользоваться бешеным успехом у зрителей, причем не только американских, но и во всем мире?! В самом деле: в США «Тихоокеанский рубеж» принес $101 млн, а в остальных странах — $306 млн. Вот ведь незадача: только было собрался списать коммерческий успех фильма Гильермо дель Торо на спасительно беспробудную тупизну американского зрителя, как на тебе: цифры демонстрируют, что и европейский, и японский, и китайский, и австралийский, и русский зритель такой же тупой, как и американский. Может, я ошибаюсь с оценкой? Может, фильм — настоящий шедевр?

Русския идут

Сомнение — вещь, полезная для познания. Просмотрел «Тихоокеанский рубеж» дважды, пытаясь убедить себя, что чего-то не догоняю, что-то упускаю из виду, что-то недооцениваю. Но нет: ничего, кроме ошеломляющей компьютерной графики и масштабных дорогих съёмок с высоты птичьего полёта и армией статистов, в картине Гильермо дель Торо невозможно отыскать даже под микроскопом. Особо экзальтированные критики пишут о глубокой проработке «генеалогической линии кайдзю» (дель Торо, кстати, собирается делать сиквел, в центре внимания которого как раз окажется мифология расы морских чудовищ). Женские критики лопочут что-то невразумительное о «поэтичности» картины, которая, типа, «дышит как-то по-особенному».

Как я ни напрягался, ничего, даже отдалённо напоминающего поэзию и искусство, в «Тихоокеанском рубеже» обнаружить так и не удалось. 40-метровый кайдзю — это да, это есть. Правда, виденный-перевиденный — от несчётных инкарнаций годзилл, «чужих» и вариаций на тему из японских аниме. А в остальном — гигантский гипертрофированный комикс, больше ничего. Что же такое снял Гильермо дель Торо?

Самое большое фиаско я потерпел на ниве, на которую возлагал максимальные надежды, — на креативной биографии режиссёра. Ни из какой части творчества дель Торо «Тихоокеанский рубеж» не выводится. Это притом, что мне очень нравятся его фильмы: и «Хронос» (1993), и «Хребет дьявола» (2001), и «Лабиринт Фавна» (2006), в меньшей степени — «Хеллбои» (первый — 2002, второй — 2008).

Ещё одна мозга нашей планеты

Во всех предыдущих картинах Гильермо дель Торо прослеживалась сквозная линия подлинного искусства. Пусть вычурного и макабрического, пусть подражательного и поддающегося влиянию, но все же искусства. Даже поэзии. В фильмах дель Торо прослеживаются сквозные метафизические линии: мистическая связь тоталитарной власти и сатанизм; царство Дьявола, дискретно прорывающее реальное бытие в точках личностной и социальной трагедии; дети как медиумы между тем и этим светом — вот лишь несколько направлений, по которым из одной картины в другую развивалась мысль мексиканского режиссёра. Ничего даже отдалённого из названного в «Тихоокеанском рубеже» не просматривается.

Даже на уровне художественной эстетики от прежнего дель Торо в комиксе про кайдзю не осталось ничего, кроме одного-единственного кадра, длящегося три секунды: Янсси Беккет со словами «Нужно проверить пульс!» всаживает обойму чудо-ракет из своего «ягера» в испустившего дух монстра: «Нет, пульса нет!»

Гильермо дель Торо воспитала бабушка в мороке радикального католицизма. Не удивительно, что художественное амплуа будущего режиссёра сложилось из двух краеугольных компонентов знакомой с детства эстетики — представления о материальных формах Зла (дьявол живет среди нас) и натурализма как кратчайшего пути к сердцу человека (карнавалы со стигматами и флагелляциями, которые, между прочим, — источники великого озарения, радости и приближения к богу — см. биографию Томаса де Торквемады).

Приобщение к кино Гильермо дель Торо начинал с обучения гримёрному искусству у великого мастера — Дика Смита, создавшего для Уильяма Фридкина всю визуальную магию «Экзорциста». Зрителя нужно пугать и шокировать — вот эстетика дель Торо, причём вовсе не шутливая, а очень даже серьёзная. Чем нагляднее Зло, чем оно материальнее, тем сильнее месседж, тем глубже проникает в сердце зрителя страх перед Князем Мира Сего.

Не удивительно, что кумиром дель Торо на долгое время стал Гаспар Ноэ со своей «Необратимостью» (Irréversible, 2002), скандально кульминационную сцену из которой (20 ударов огнетушителем по голове) мексиканский режиссер процитировал почти дословно в своем «Лабиринте Фавна» (правда, с применением бутылки). Здесь, кстати, пролегает грань между художником и бесом: фильм дель Торо, даже со всеми своими жестокостями, воспринимается как высокая поэзия из разряда Мильтона и Данте, а картина Ноэ так и останется в истории как патологический эксперимент очередной волны французского cinema noir (на премьере «Необратимости» в Канне 250 человек, не выдержав действия, вышли из зала, а 20 после обморока увезла скорая помощь).

Как я сказал, ничего даже отдалённого ни из метафизики, ни из эстетики, ни из поэзии Гильермо дель Торо в «Тихоокеанском рубеже» не осталось. Зачем же тогда режиссёр взялся за съёмки этого комикса?

Вынужден разочаровать тех знатоков кино, которые отписались о «полной выкладке режиссёра», о «его по-настоящему увлечённости» сюжетом и мифологией кайдзю: Гильермо дель Торо снял этот ужас исключительно ради — прости господи — бабок! Потому что безошибочно почувствовал их запах в 25-страничном сценарии Трэвиса Бичема. Мексиканский режиссёр давно обосновался в Сан-Франциско и знает массового зрителя как облупленного. Хотите кайдзюшек, пацаны? Будут вам кайдзюшки без проблем.

Главная же загадка кассового успеха «Тихоокеанского рубежа» лежит — и это же очевидно — на поверхности. Даже удивительно, что из 745 отзывов на IMDB лишь единицы раскусили секрет Полишинеля: «Pacific Rim — фильм чудовищный не только потому, что в нём напрочь отсутствует фактура (стройный сюжет, кульминация, снятие), но и потому, что он доказал аудитории во всём мире: для создания настоящего блокбастера Голливуду давно уже не нужны ни приличные актеры, ни сюжетные линии». Побольше 40-метровых монстров и космических сражений — и будет всем счастье!

К оглавлению

Многофункциональный исполнитель желаний экономкласса в силикетовом сейфе или халате Василий Щепетнёв

Опубликовано 19 октября 2013

Когда первые цветные копиры и принтеры только появились на территории нашей необъятной Родины, первой реакцией имевших к ним доступ обыкновенно была распечатка денежной купюры. И даже если копиры и принтеры были черно-белыми — тоже. Большей частью делалось это в шутку: и уровень коммерческого мышления был далёк от сегодняшнего, да и качество печати тоже. Сейчас иное, сейчас вон банкоматы отказываются принимать пятитысячные купюры: говорят, мол, сплошная подделка. Вслед за банкоматами стали открещиваться от денег и некоторые воронежские магазины: хозяева не велят. Может, перестраховка; пройдёт неделя-другая, и всё утрясется.

Но почему-то вспоминается гражданин Павлов Валентин Сергеевич, бывший когда-то премьер-министром СССР. Он как-то взял да все пятидесятирублёвые и сотенные бумажки отменил. В январе девяносто первого. Сказал, что много фальшивых денег стало у населения. Дал три дня на обмен через сберкассу, а потом кто не успел, тот опоздал. По мнению современников — чисто вредное волшебство. Моряки, полярники, геологи, отпускники, космонавты на орбите и прочие вполне порядочные люди, волею случая или командировочного распоряжения оказавшиеся вдалеке от заначек, в три дня и обеднели. Помогло это советской власти, нет — вопрос спорный, а только с тех пор доверия к бумажкам мало. И вот опять… Эх, не хотелось бы, честно говоря, снова-здорово пережить и гиперинфляцию, и штурм Белого дома, и расстрел Гения Карпат с супругой где-то под Тырговиште.

Однако я опять о другом. Принтер и копир были лакмусовой волшебной палочкой. Показали действительную, а не парадную суть простого человека. Провели анализ и установили: не стихов Бродского простому человеку не хватает в первую очередь, не обличительной прозы Солженицына, а денег. Хотя и стихи, и проза имели место быть.

Та же история и с 3D-принтером. Среди первейших сообщений о возможностях нового аппарата наипервейшими стали новости об изготовлении пистолета. Теперь, значит, оружие есть главная неудовлетворённая потребность населения. Увы, пока технология страдает: и материалы не те, и проблема боеприпаса не решена, и вообще… Новый сезон сериала «Элементарно» показал, насколько ненадёжно оружие, вылепленное на 3D-принтере. Не исключаю, что преувеличили недостатки — из воспитательных соображений, но всё-таки, всё-таки. И почему это сто лет назад любой обыватель России, да хоть и писатель, мог пойти в оружейную лавку, на базар или прямо к мастеру и купить короткоствол сообразно вкусу, потребностям и кошельку.

От трех–пяти рублей за изделие тульского мастера-надомника (описано у Глеба Успенского в «Нравах Растеряевой улицы») до ста пятидесяти рублей в фирменном магазине за немецкий «Маузер», который иногда позиционировали как портативный карабин. Ах, «Маузер, Маузер, майн либер Маузер!» Никакой тебе мороки с дорогим 3D-принтером, не нужно искать боеприпасы. Все просто, надёжно, удобно: пошёл в магазин и купил. С гарантией. Сейчас подобное и представить трудно. Перестреляете же вы друг друга, говорит Власть. Говорит — и запрещает. Почему же прежде, сто лет назад не стреляли? Изменился человек, здорово изменился. Не без участия той же Власти, между прочим. А Революция? Что Революция? Революция делалась отнюдь не домашними (или персональными) браунингами, маузерами или велодогами. Революцию творили идеи.

В общем, 3D-принтер пока не оправдывает ожиданий. Не то, о чем мечтали полвека назад. Помните: «Хрустя каблуками по битому стеклу (шаркающей кавалерийской походкой. — В. Щ.), Румата пробрался в дальний угол и включил электрический фонарик. Там под грудой хлама стоял в прочном силикетовом сейфе малогабаритный полевой синтезатор «Мидас». Румата разбросал хлам, набрал на диске комбинацию цифр и поднял крышку сейфа. Даже в белом электрическом свете синтезатор выглядел странно среди развороченного мусора. Румата бросил в приемную воронку несколько лопат опилок, и синтезатор тихонько запел, автоматически включив индикаторную панель. Румата носком ботфорта придвинул к выходному желобу ржавое ведро. И сейчас же — дзинь, дзинь, дзинь! — посыпались на мятое жестяное дно золотые кружочки с аристократическим профилем Пица Шестого, короля Арканарского».

Вот 3D-принтер, который мне нужен. Подумать только — золото из опилок! А то ведь знаю я: на одних картриджах разоришься. И раз уж он может превращать опилки в золото, то в порох превратит запросто. Револьвер с золотыми пулями — и стильно, и убойно: золото потяжелее свинца будет.

И стал я представлять последовательность действий, окажись руматовский принтер у меня и только у меня. Последнее не менее важно, чем первое: будь компьютер с программами только у меня одного, я б давно чемпионом мира по шахматам был, пусть и по переписке, а так — серединка на половинку, один из толпы.

Итак, золотых бы начеканил, пусть не с Пицем Шестым, а с Николаем Вторым. Возникшее желание поместить на монету собственный профиль отметём как неорганизованное. Потом пистолет, это обязательно, с карманами, набитыми золотом, без пистолета нельзя. Что-нибудь компактное, не стесняющее движений. И корочку депутата, генерала-силовика и человека в законе одновременно, чтобы при случае показать, что право имею. Хотя корочку добыть можно и без принтера, если есть золото и оружие. Потом… Потом самое интересное: таблетки от рака, Альцгеймера, кариеса, только, в отличие от субстрата из картофельной шелухи, настоящие, работающие. Собственно говоря, чтобы запустить дело, мне золотые, пистолет и корочки «депутата в законе» и нужны.

И уже с этими-то таблетками я к человечеству и выйду. «В очередь, сукины дети, в очередь!» — а то ведь затопчут вместе с таблетками. Исцелять буду не даром: каждый должен принести ведро опилок, павших листьев, строительного и бытового мусора да всякой дряни. Заправка принтеру. И с обязательным условием: каждый исцеляется на месте. А то ведь начнут перепродавать таблетки, и, что хуже, таблетки поддельные, из той же картофельной шелухи, лишая людей шансов к исцелению настоящему, в смысле — волшебному. Пришёл (принесли), выпил таблетку, вышел в любом случае сам. Тридцать секунд на процедуру. В час — сто человек (с учётом заминок). Работаем в три смены, круглосуточно, без перерывов и выходных. Нет, можно было бы и в сто потоков принимать, устроить конвейер исцеления, но не превратится ли тогда человечество в один из видов домашних животных? Нужно и самим думать, а волшебство — на то оно и волшебство, его дело будить мечту и звать в науку. А что там у таблеток внутри? А нельзя ли и самим эти таблетки сделать? Попробуем так, попробуем этак — и получаем аспирин, сульфазин или фтивазид. Нужно дальше двигаться.

И начнут тогда развивать науки (пора бы уж!), а вслед за ним — и искусства, поэты вновь станут выступать перед публикой, а зодчие — возводить библиотечные дворцы невиданной красы.

Но гнилое нутро рефлектирующего интеллигента и тут ноет противно: ничего путного не выйдет, не в 3D-принтере дело, пусть самом продвинутом, а в мировоззрении, воле, способности подчинять людей и посылать их хоть на льдины, хоть в паровозные топки ради их же собственного блага. Ну, не собственного, так следующего поколения. Светлого завтра.

Да и не один я слышу это нытьё, не один я в сомнениях. Золотая рыбка Пушкина — кому она принесла счастье? Шагреневая кожа от Бальзака? Джинн из медного кувшина Энсти? Недаром бюджетный вариант, глиняный кувшин (глина ведь много дешевле меди?), из которого появился Хоттабыч, принёс Вольке тоже хлопоты, но хлопоты домашнего масштаба, и пионеру удалось превратить джинна в обыкновенного, пусть и с причудами, советского пенсионера. Ну, а щука, Аладдин и Конёк-Горбунок, по сути, были только устроители свадеб, самоходные печки, они больше для шику.

Вывод, в сущности, прост: и принтеры обыкновенные, и принтеры 3D, и компьютеры, и множество других предметов, окружающих нас или готовящихся взять в окружение, вещи вполне волшебные. Но волшебство требует двух сомножителей. Первый — волшебная вещь. Вторая — качество желания. И если с первым из сомножителей, как выясняется, всё в порядке, то вот второй — загадка. Пока не попробуешь — не узнаешь. Единица, двойка, быть может, даже десятка? Или число, стремящееся к нулю. «Желаю триста тридцать рублей!» Или величина желания выражена числом немаленьким, но с отрицательным знаком, превращающим дар Мидаса в антимидас: дотронешься до золота, до нефти, до чернозёма, леса, рыбных угодий, лугов, города, всей страны и даже планеты — а в результате… оно. Ну, понятно, какой именно продукт жизнедеятельности я имею в виду.

А как всё-таки хочется, и чтобы таблетки против Альцгеймера, и чтобы мусору поменьше! Пойти, посмотреть среди хлама в сарае, что ли. Вдруг и найдётся этот… ах, да, силикетовый сейф.

К оглавлению

Интернет и подрастающее поколение: эволюция от Франкенштейна к Йеху Сергей Голубицкий

Опубликовано 18 октября 2013

Сегодня хочу подискутировать с колумнистом Slate Биллом Оремусом по поводу интерпретации опроса, проведённого аналитическим агентством Penn Schoen Berland под паторонажем Intel.

Penn Schoen Berland проводило своё исследование в Бразилии, Китае, Франции, Индии, Индонезии, Италии, Японии и Соединённых Штатах минувшим летом. В опросе приняли участие 12 тысяч человек 18 лет и старше; статистическая ошибка предполагается в диапазоне плюс-минус 0,89%. Исследование было призвано ответить на вопрос, как относятся к технологиям и технологическому прогрессу различные слои населения в зависимости от возрастной категории и социального статуса.

Полученные результаты во многом оказались сенсационными. Так, наиболее решительное отторжение современных технологий наблюдалось в группе millennials — от 18 до 24 лет. При этом, однако, молодежь весьма оптимистично глядит в будущее, поскольку надеется, что технологический прогресс приведёт к более персонализированному опыту (очень важная деталь для моей последующей интерпретации!).

Сенсационность такого результата определяется, как можно догадаться, общественной иллюзией, что millennials просто обязаны любить технологии, поскольку являются аутентичными «цифровыми аборигенами», приобщившимися к компьютерам еще в памперсах и не мыслящими своего существования без технологий. Между тем 59% опрошенных в данной возрастной категории заявили о недопустимой зависимости общества от технологий, а 61% опасаются того, что технологии ведут к дегуманизации (make us less human).

Надежда millennials на персонализационную функцию технологий в будущем в цифрах выражается следующим образом: 69% опрошенных считает, что технологии улучшат их личные отношения (personal relationships), 57% верят в положительное влияние на образование, 52% — на средства передвижения, 49% — на здравоохранение. Кроме того, 49% полагают, что технологии должны целенаправленно концентрироваться на сборе информации о персональном поведении и предпочтениях. Последнее — это как раз и есть жупел «персонализации» Эли Паризера, который мы разбирали в минувшую пятницу («Рождение нового стиля из трагедии персонализации»).

Лично меня в этих данных шокировал не столько парадоксальный вотум доверия, предоставленный молодёжью «персонализации», которая в глазах моего поколения (и даже поколения Эли Паризера, рождённого в 1980 году) выглядит безусловным Злом. Гораздо чудовищнее смотрится недооценка millennials положительного влияния технологий на образование и здравоохранение, которое, опять же в глазах моего поколения, приближается к 100%. Что может быть очевиднее абсолютной пользы, которую мы получаем от интерактивных мультимедийных учебников или компьютерного томографа?

По спокойном размышлении, однако, я понял, что непонимание и неприятие именно этих — якобы очевидных — преимуществ технологий молодым поколением прекрасно вписывается в картину, где приоритетным оказываются «личные отношения» (69% надеются на их улучшение за счёт технологий), а влияние технологий на общество в общем и целом воспринимается негативно (зависимость и дегуманизация).

Прежде чем я перейду к объяснению этой «молодежной картины», позволю два дополнения: первое — это «позитивный» антитезис, представленный исследованием Penn Schoen Berland, второе — оценка результатов Биллом Оремусом, эталонным представителем интеллектуальной элиты современного американского общества.

Самыми ярыми поклонниками технологий, согласно опросу, стали женщины в возрасте свыше 45 лет. В целом именно эта возрастная категория женщин оказалась самой не удовлетворенной уровнем развития технологий. В том смысле, что молодым женщинам вовсе не кажется, что технологий не хватает для полноценной жизни и развития.

Далее — ещё интереснее. Максимальную жажду технологий проявили женщины в возрасте свыше 45 лет, проживающие в развивающихся странах, больше остальных — в Китае. 70% возрастных китаянок считает, что они недостаточно используют технологии в своей жизни; 66% уверены, что прогресс технологий улучшит образование; 58% — средства передвижения, 57% — условия труда, 56% — здравоохранение. Страсть к конкретным аспектам технологий у женщин в возрасте вообще зашкаливает: 86% хотят получить доступ к компьютерным программам, которые будут отслеживать и корректировать их трудовые навыки, 88% — учебные достижения, 77% мечтают об унитазах, мониторящих состояние здоровья (надо так полагать, на основании экспресс-анализов).

В общем и целом технологический фанатизм женщин «за 45» выглядит на голову выше, чем у «детей цифрового века».

Посмотрим теперь, как интерпретирует данные Билл Оремус. Собственно говоря, никаких своих соображений по поводу полученной статистики (на мой взгляд — совершенно сенсационной) он не высказывает (видимо — по лености :-) ), предпочитая солидаризироваться с мнением доктора Женевьевы Белл, директора Interaction and Experience Research в Intel Labs: «На первый взгляд может показаться, что millennials отвергают технологии, однако я подозреваю, что реальность сложнее и интереснее. Альтернативный вариант прочтения полученных результатов: millennials хотят получить такую технологию, которая будет больше делать лично для них, поэтому нам предстоит много работы для придания современным технологиям более личностный и менее обременительный характер».

Иными словами, молодёжь мечтает о технологиях, которые сделают жизнь лучше, проще и more fun. За упрощение жизни высказались целых 86% millennials.

В беседе с Биллом Оремусом доктор Белл добавила ещё одну важную интерпретационную деталь: «В оценке технологий millennials я почувствовала мотив Франкенштейна как никогда ранее — то есть идею того, что ты создаешь нечто, а затем это нечто пытается тебя убить. От Франкенштейна до Терминатора — один шаг».

Данные, полученные из ответов женщин «за 45», Женевьева Белл интерпретирует в традиционном для Запада духе примитивной социологии: «Высокий интерес к технологиям, проявленный женщинами в развивающихся странах, объясняется тем, что они воочию убедились в том, как технологии драматически улучшили качество их жизни за последние десятилетия».

Билл Оремус подводит заключительную черту: «Похоже, школа техноскептицизма, созданная Евгением Морозовым, набирает популярность среди молодых людей из богатых стран, которые воспринимают имеющиеся уже у них гаджеты как нечто само собой разумеющееся, однако опасаются за свою приватность. В странах же, где «качество жизни» отождествляется с базовым образованием, уровнем здравоохранения и санитарии, технологии по-прежнему воспринимаются как безусловное Добро. Приватность для этих стран — избыточное баловство».

Я предпочитаю полностью оставить за рамками дискуссии критику оценки, данной Биллом Оремусом реалиям стран третьего мира, поскольку не вижу никаких оснований для обсуждения: колумнист Slate в этой теме вообще ничего не понимает и транслирует то, что ему рассказали на CNN и Fox. Сосредоточимся лишь на интерпретации взглядов millennials.

Билл Оремус совершенно прав: молодое поколение обеспокоено двумя вещами — fun и приватность. То есть главное в жизни — чтобы не было скучно и чтобы «ИХ мир» не лез ко мне в душу со своими претензиями, запросами, требованиями и проч. В подобной деградации нет, впрочем, ничего удивительного: этот тот идеал тотального разобщения общества, к которому последние двести лет семимильными шагами продвигалась западная цивилизация, основанная на индивидуализме, и она этого идеала полностью достигла.

К чему стремилась, то и получила — абсолютно индифферентное к общественной и политической жизни поколение, управление которым упростилось до механического манипулирования. Дёрнул веревочку — «население» двинулось влево, дёрнул за другую — подалось вправо. Пихнул снизу — возмутилось. Пихнул сверху — притихло. Общество, о котором даже не мечтали в оруэллианской Океании.

Билл Оремус, однако, оставляет совершенно за кадром непосредственный анализ молодёжного техноскептицизма. Разговоры о том, что технологии разобщают, — это для бедных. Эти разговоры смотрятся тем более дурацки, что 99% времени, которое уделяют millennials технологиям, приходятся на социальные сети, то есть исключительно на общение! Не на образование, не на творчество, а на перманентное почёсывание, поглаживание, похлопывание друг друга и прочие формы «лайк»-петтинга и социальной мастурбации. Больше всего вклад современных технологий прослеживается именно в доведении социализации и общения до абсурдных масштабов: о каком «разобщении» и «дегуманизации» вообще может идти речь?

Между тем речь идёт, а в ответах millennials — так и просто звучит лейтмотивным упреком технологиям сего дня: мало общения, мало персонализации, сложно, даёшь больше fun’a и защиты приватности, даёшь неприкосновенность священной цитадели «моя хаты с краю, ничего не знаю»!

И тут же рядом — польза технологий для образования? М-м-м, не знаю, наверное, конечно, есть какая-то польза. Польза технологий для медицины? М-м-м, бог её знает, наверняка есть, но мне-то какое до этого дело?!

Короче говоря, результаты опроса, проведенного Penn Schoen Berland, я оцениваю совершенно однозначно: он продемонстрировал тотальную деградацию современной системы образования, которая умудрилась возвести непреодолимую Китайскую Стену между личностью молодого человека и Знанием. Знание, которое ещё 50 лет назад универсально и повсеместно воспринималось как Вершина человеческих устремлений, как Идеал, к которому необходимо стремиться в первую очередь, — сегодня это знание воспринимается как враждебное, непонятное, лишнее, мешающее нормально жить и — главное! — никем не востребованное назойливое Зло.

Millennials в массе своей отреклись от Знания, отмежевались от него, предпочитая адаптировать примитивно-потребительское, гедонистическое отношение к технологиям не как к инструментам Знания и Развития личности, а как к провайдеру удовольствий. Каких удовольствий? Единственно понятных и приоритетных — великого разнообразия форм социальной мастурбации!

Стоит ли удивляться, что в условиях такой дегенерации цивилизации приоритетным в общественной жизни становится вопрос почти уже принудительной реабилитации педерастии и сексуальных патологий, навязывание однополых браков, придание инцесту статуса «гендерной нормы». (Думаете, преувеличиваю? Куда там: депутат шведского парламента от социал-демократов предлагает легализовать инцест в Швеции.)

К оглавлению

Меморандум Дилмы — анализ и перспективы Сергей Голубицкий

Опубликовано 17 октября 2013

Эдварду Сноудену нужно поставить при жизни памятник. На полном серьёзе. Вклад этого человека в дело просветления мозгов современников трудно переоценить: это работа конторы вроде Amnesty International, помноженная на 10. Или Wikileaks — помноженная на 100. Потому что информация, ставшая усилиями Сноудена достоянием общественности, несопоставимо важнее в плане отражения макабрической картины сложившегося Pax Americana, чем кулуарная переписка американской дипломатии за всю её историю. Потому что документы, преданные огласке Сноуденом, демонстрируют государственную волю и вектор международной и внутренней государственной политики, а не капризные интерпретации этой воли и вектора, преломленные через субъективные оценки функционеров разного ранга.

Одна из утечек Сноудена, отягощённая потенциалом реально взорвать мир, — это документы, раскрывающие подоплеку американской работы с «бразильскими друзьями и коллегами». Агентство национальной безопасности США по-хозяйски перлюстрировало электронную почту и прослушивало телефонные разговоры (!!!) президента Бразилии (видимо, подпадавшего под критерии террориста, представляющего угрозу безопасности США), перехватывало внутреннюю правительственную переписку, а также по полной программе шпионило за бразильской национальной нефтяной компанией (спонсоры Аль-Каиды?).

Восхитительная женщина Дилма Руссефф (президенту Бразилии посвящено одно из моих эссе в «Бизнес-журнале» — «Avante Dilma!») — едва ли не единственная в стане идеологически близких «Бастиону мировой демократии» стран — отреагировала единственно возможным образом: сначала отменила официальную встречу с Бараком Обамой, запланированную во время визита в США, а затем выступила с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН с такой разоблачительной речью, какую не всякий раз услышишь от иранских правдолюбов.

«Подобное вмешательство в дела других стран, — метала молнии бразильская Ипполита, — является вопиющим нарушением международного права и оскорблением принципов, которые призваны регулировать отношения между народами, особенно между народами дружественными. Суверенная нация не имеет права вести себя таким образом, чтобы наносить урон другой суверенной нации. Право на безопасность граждан одного государства никогда не должно обретаться за счёт попрания фундаментальных прав граждан другого государства».

Циничные попытки американцев оправдать свои действия альтруистической заботой об интересах самой Бразилии Дилма Руссефф парировала упреком уже ad personam: «Аргумент о том, что незаконный перехват информации и данных направлен на обеспечение защиты от терроризма, не выдерживает ни малейшей критики. Бразилия, господин Президент, замечательно умеет защищать себя сама. Мы осуждаем, оказываем противоборство и не предоставляем укрытия террористическим группам».

В выступлении президента Бразилии прозвучало ещё много ласкающих слух выражений, поэтому всех желающих услышать столь редкую по нынешним временам отповедь Pax Americana отправляю к первоисточнику (видеозапись выступления без купюр — большая, между прочим, редкость, потому что 99% западного мейнстрима СМИ в своих отчётах предпочло обойти молчанием все самые резкие резкие высказывания Дилмы Руссефф в адрес США). Мы же сосредоточимся на тех аспектах её филиппики, которые, на мой взгляд, обладают наибольшим потенциалом для изменения сложившихся отношений в мировых коммуникациях.

Среди прочего президент Бразилии обещала в ответ на действия АНБ заняться разработкой концепции национального суверенного Интернета с собственными структурами сетевого управления. Обратите внимание: речь идет не о присоединении Бразилии к счастливой кучке изгоев из Китая, Северной Кореи и Кубы, а о разработке концепции, которая создаст теоретическое обоснование и философскую базу для разделения Интернета, находящегося сегодня под тотальным контролем со стороны США, на национальные сегменты самоуправления!

При этом — важный момент! — не предполагается, что между национальными сегментами будут установлены непроходимые брандмауэры, фильтрующие иноземный трафик (корейский вариант). Речь идет об узаконивании децентрализации, то есть избавлении от американского контроля на самом верхнем уровне организации мировой компьютерной сети, который только и позволяет преступным структурам вроде АНБ вклиниваться в бэкбоны со своими системами фильтрации трафика.

Бомба, заложенная в угрозе Дилмы Руссефф, обладает колоссальным разрушительным потенциалом. Стоит ли удивляться, что «мировая демократическая общественность» подняла неслыханный визг вокруг инициативы бразильского президента, тут же окрестив её «балканизацией Интернета»? Впереди паровоза, как и следовало ожидать, побежали борцы за свободу из либертарианского фронта.

Предлагаю читателям взглянуть на контраргументацию, изложенную Сашей Мейратом, вице-президентом New American Foundation и директором Open Technology Institute, влиятельнейшими think-tank’ами, формально отражающими интересы ведущих ИТ-структур (председатель совета директоров New America Foundation — Эрик Шмидт, гендиректор Google), однако тесно повязанными с властной элитой Америки.

Опасность инициативы Дилмы Руссефф, по мысли Мейрата, определяется в первую очередь ролью, которую Бразилия до недавнего времени играла в противостоянии США остальному миру, в частности на Всемирной конференции по международным телекоммуникациям, которая проходила в декабре 2012 года в Дубае. Я, помнится, рассказывал читателям НДС («Геопометка», «Радикально о контексте») об этом знаменательном форуме, на котором Россия, Саудовская Аравия, Китай, Судан, Алжир и Эмираты едва не устроили переворот, запланировав голосование о децентрализации управления мировой компьютерной сетью и его передаче из рук неправительственных организаций (в частности ICANN) ооновскому ITU. Так вот, Бразилия тогда поддержала позицию США и во многом способствовала тому, что российская инициатива была снята с повестки обсуждения.

Если теперь Бразилия изменит курс на 180 градусов, шансы на экспроприацию Интернета из рук США из эфемерных разом превратятся в предпочтительные. Тем паче — с учётом хоть и более сдержанной, однако же не менее радикальной позиции Евросоюза, которую он занял после соответствующих публикаций Эдварда Сноудена, где рассказывалось об аналогичных диверсиях АНБ, направленных против «европейских партнеров» Америки. «Инициатива Дилмы Руссефф, — бьёт в набат Саша Мейрат, — может вдохновить на создание сильной коалиции, которая превратит Интернет будущего из глобального ресурса всеобщего достояния в разрозненную сеть заплаток, грубо ограниченных политическими границами, взятыми из географической карты».

Следующее положение: США являются чемпионом свободного и открытого Интернета, гарантией права всех народов на свободное самовыражение. Выступая против США, бразильский президент льёт воду на мельницу «репрессивных режимов», которые спят и видят, как скорее ограничить коммуникации и доступ к свободной информации: «Мотивации этих стран, ставящих под сомнение фактический контроль Америки над глобальным Интернетом, могут разниться, однако все они сходятся в едином векторе — балканизации Интернета».

Заключительный аккорд: виновником «бунта» является ведомство под названием АНБ, которое необходимо поставить на место и приструнить. Кто этим будет заниматься? Разумеется, родное американское правительство: «Настало время для того, чтобы отважное руководство защитило наши основополагающие принципы. Реформирование должно пройти гораздо глубже формальных проверок, устроенных самими же разведцентрами и правительственными структурами. Уже существуют прецеденты, в которых США проявили выдержку ради продвижения глобальных интересов. Как государство мы согласились заморозить испытания ядерного вооружения в воздухе, отказались от накопления и развертывания химического оружия, остановили милитаризацию космоса. Теперь необходимо принять аналогичные меры в киберпространстве: вернуть приоритет гражданским правам над сбором данных ради обеспечения (интер)национальной безопасности».

Очевидно, что позиция, выраженная директором Open Technology Institute, простирается гораздо дальше буффонных мер, на которые только и способна администрация Барака Обамы. «Так же, как мы пересмотрели развёртывание наших экстраординарных вооруженных сил в направлении, более соответствующем нашим идеалам, мы уже приступили к пересмотру методов сбора разведданных с целью восстановления баланса между законной озабоченностью наших граждан и наших союзников вопросами безопасности и озабоченностью вопросами приватности, которую разделяют все жители планеты». Такое заявление сделал президент США, в очередной раз продемонстрировав миру неизлечимость дихотомии «мы и гои», лежащую в основе Pax Americana.

Однако радикальность «либеральной» оценки ситуации, возникшей в мире после выступления Делмы Руссефф, — лишь ловко закамуфлированная иллюзия. Проблема даже не в том, что происходит циничная (ну не по недомыслию же?) подмена понятий: президент Бразилии призывала не к «балканизации Интернета» и установлению границ между национальными сегментами мировой сети, а к изъятию контроля над Интернетом из рук США! Саша Мейрат сделал вид, что вообще в упор не наблюдает этого акцента, после чего перевел разговор на привычную риторику защиты прав народов на свободное самовыражение. Главная проблема в том, что директор Open Technology Institute, выражающий, надо так полагать, взгляды всей прогрессивной американской ИТ-тусовки, не допускает даже мысли о том, что Америка, вполне вероятно, давно уже не является тем самым мировым «чемпионом свободного и открытого Интернета» и «гарантом права всех народов на свободное самовыражение».

Откуда вообще взялась эта химера?! Кто уполномочил Соединенные Штаты, страну, которая уже после окончания Второй мировой войны провела 28 военных операций, интервенций и полномасштабных войн, заниматься морализаторством с позиций гаранта мира, свободы и соблюдения прав человека?! О какой защите прав человека можно вообще заикаться после того, как посольство США передало в 1965 году списки левых оппозиционеров индонезийским мясникам, учинившим затем один из самых чудовищных геноцидов ХХ века?!

Неужели Саша Мейрат не знает истории и не понимает смехотворности претензий на «чемпионство»? Вы не поверите: не знает и не понимает! Вернее, он знает историю, только интерпретированную иначе. И понимает он всё иначе, потому что дихотомия мышления «мы и гои» не оставляет рецепторов в мозгу человека для чувствования чужой боли, как своей собственной, чужого страдания — как своего собственного, попрания чужих прав — как своих собственных. Саша Мейрат выражает мнение цивилизации, которая физиологически не способна отключиться от восприятия мира иначе как через призму абсолютного приоритета родного гешефта.

Самое же главное: это изумительное рептилианское качество не лечится и не искореняется. Иначе рептилии просто не в состоянии мыслить. Не могут физически и физиологически. Соответственно, вывод возможен один: никаких разговоров, направленных на убеждение или переубеждение, с рептилиями вести нельзя — пустая трата времени.

А что можно? Не только можно, но и нужно: упорно, упрямо, настойчиво отстаивать исключительно собственные интересы! Бразильские, русские, китайские, индийские — у каждого свои. И главное — забыть детские иллюзии о возможности кого-то там в рептилианской цивилизации переубедить, перевоспитать, пристыдить. Их можно только принудить: никакого другого языка они не понимают. И никогда не понимали — с первого дня пришествия на нашу планету!

К оглавлению

Обиженная на Америку HTC уходит в Китай: ждёт ли её там кто-нибудь? Сергей Голубицкий

Опубликовано 16 октября 2013

Вчера (15 октября) тайваньская компания HTC торжественно представила в столице Поднебесной Пекине свою новую флагманскую «лопату» (aka фаблет) HTC One Max. Чего раньше никогда не делала. Для меня это событие окончательно развеяло остатки сомнений в том, что рынок мобильных коммуникационных гаджетов вступил в совершенно новую стадию своего развития. Стадию, которая будет ознаменована массовым исходом, капитуляциями и, возможно, даже банкротством компаний, чьи имена сегодня хорошо знакомы любителям мобильных игрушек. Грядёт эра великих перемен.

О том, что наступает какое-то кардинальное изменение сложившегося на мобильном рынке статус-кво, можно было догадаться ещё два с половиной года назад, когда в январе 2011-го приказала долго жить Motorola. То обстоятельство, что её смартфонное подразделение — Motorola Mobility — купила Google (за 12 с половиной миллиардов), ровным счётом ничего не меняет, потому что для оценки состояния рынка важен непосредственно факт разорения одного из самых культовых брендов мобильной гаджетарии. Google зарабатывает много денег на контекстной рекламе в своей поисковой системе, поэтому может позволить себе роскошь завести придворного фабриканта для штамповки собственных андрофонов. Мы можем порадоваться за Пейджа и Брина, но только не за судьбу отрасли.

Следом за «Моторолой» гикнулась Nokia, которая точно так же разорилась на мобильном рынке и отправилась доживать отмеренные ей дни в хосписе Microsoft. Наконец, заключительный аккорд — кончина не просто культового бренда, а символа успеха мобильной гаджетарии — компании BlackBerry, которую выкупили по остаточной стоимости провинциальные банкиры из канадского холдинга Fairfax Financial Holdings. Опять же мы можем порадоваться за холдинг, но только не за судьбу отрасли.

 Теперь HTC. Презентация нового гаджета должна вообще-то вселять оптимизм (в смысле, что жива ещё курилка, раз трепыхается), вот только выбор места для презентации не оставляет шансов для радости. Именно места, хотя и спецификация HTC One Max добавляет много аргументов в пользу скорого революционного перерождения рынка: флагманская «лопата» — это демонстрация абсолютной стерильности идей, которая, впрочем, характерна не только для HTC, но и для всего, что только исходит от китайских людей.

HTC One Max — это попытка показать миру, что мы сами с усами и можем работать не хуже остальных: 5,9-дюймовый HD-экран (1080р) — это ответ на такой же, но 5,7-дюймовый экран Samsung Note 3, выпущенного в прошлом месяце; 4-мегапиксельная камера с технологией UltraPixel (правда, совершенно провальной) — это ход конём в ответ на 13-мегапиксельную камеру того же Note 3, батарея на 3 300 мАч даже чутка помощнее, чем 3 200 мАч у Note 3, а сканер отпечатков пальцев, как вы понимаете, собезьянничали у iPhone 5s.

Не подумайте только, что я критикую флагманский фаблет HTC: боже упаси! Мне очень нравится HTC One Dual Sim, и нет ни малейших оснований полагать, что увеличение экрана смартфона на целый дюйм и пришлёпка сканера отпечатков пальцев ухудшит удачную модель минувшего лета. Уверен, что улучшит.

Этот злополучный сканер, кстати, замечательно иллюстрирует акцент, который я ставлю при определении трендов развития отрасли именно на месте презентации HTC One Max, а не на технических характеристиках модели. В конце концов, материальная база мобильных коммуникационных устройств сегодня полностью унифицирована и укладывается в универсальный паттерн: креативные люди, проживающие в Западном полушарии планеты, заказывают технические фичи, которые, по мнению креативных людей, будут пользоваться успехом у потребителей и создавать тренд, а исполнительные люди, проживающие в Восточном полушарии планеты, берут под козырёк и с лёгкостью исполняют заказы. После этого появляется на свет новый чудо-гаджет под брендом какой-нибудь Apple, а уже через неделю точно такие же модные фичи появляются у десятков и сотен азиатских производителей. Мир един.

Почему же тогда так важно место, которое HTC избрала для проведения презентации? По целому ряду причин. Буду перечислять их по порядку.

Начнем с истории. Подробности корпоративной биографии амазонки Шер Ван вы найдете в моем эссе для «Бизнес-журнала» — «Король-невидимка». Если коротко: компания, которая начинала и исправно отбарабанила 9 лет безымянным ОDМ-ом, в 2006 году послала своих американских нахлебников лесом и сделала ставку на раскрутку собственного бренда. В результате этой экспансии, которая смело даст фору достижениям Apple, с рынка были изгнаны и Hewlett Packard (на которого HTC в основном раньше и батрачила), и Fujitsu Siemens, и Dell. (Помните легендарную модель Axim X50v? Тоже, между прочим, ODM от HTC!)

На смену поверженным конкурентам, однако, быстро пришли новые — гораздо более грозные: сначала Apple со своим «Айфоном», потом — корейские люди (Samsung и LG), следом — совершенно неуёмная и неубиваемая тётя Соня, под конец — гигантская волна саранчи по имени «чайнафонные ребята».

Почему HTC организовала октябрьскую презентацию в Пекине? По двум причинам. Во-первых, компания потерпела сокрушительное поражение на рынке США, который всегда являлся для неё приоритетным и ради которого, Шер Ван и создавала свою компанию в 1997 году. Еще в 2011-м HTC контролировала в Америке 20% всего рынка мобильные коммуникационных гаджетов, работающих на платформе Android! Спустя всего лишь два года у HTC осталось 9%. Жуткие продажи привели к тому, что в начале октября 2013 года (всего 10 дней назад, интересное совпадение, не правда ли?) HTC отчиталась о первом за десятилетие чистом убытке: $101 млн за квартал!

Неудачи в Америке, на мой взгляд, напрямую связаны со сложностями продвижения непосредственно самого бренда HTC, а не с какими бы то ни было просчётами в маркетинге или, тем более, недостатками «железа». В Америки есть планка, на которую приходится всем равняться, — Apple, и это очень и очень проблематичная задача, особенно в ситуации, когда приходится плыть вечно младшим братом в фарватере, добавляя в свою линейку продукты с уже заявленными ранее фичами (вроде сканера отпечатка пальцев).

Вторая причина, по которой HTC провела презентацию в Пекине, — это формальный выход Китая на первое место в мире по объёму продаж смартфонов и мобильных коммуникационных гаджетов. Поднебесная не только обошла США в этом году: если сбудутся прогнозы, то до конца года страна выйдет просто на невообразимую цифру продаж — 240 миллионов гаджетов! Это в два раза больше, чем в Америке!

Очевидно, что HTC надеется добиться большего, чем ей удалось в США. По этой причине в модель One Max всунули даже модуль 4G LTE для работы на китайских частотах, притом что эта сеть в Китае ещё даже не развёрнута (планируется к запуску в конце 2013 года): это будет первый фаблет на рынке с поддержкой местной скоростной сети.

Ну а теперь мы можем поговорить уже непосредственно о грядущих революционных переменах на всем рынке мобильных коммуникационных гаджетов. HTC надеется, что ей удастся пробиться в категории брендов high-end на китайском рынке. Стартовые условия у неё жуткие: сегодня компания не входит даже в десятку крупнейших вендоров страны. Единственные «иноземцы», кому удалось закрепиться в Поднебесной, — это Apple и Samsung. Всё остальное пространство хай-энда захвачено Lenovo, Huawei и крутыми аборигенами вроде Xiaomi.

Есть ли у HTC шансы на удовлетворение амбиций? Как бы парадоксально это ни звучало, но ответ на этот вопрос не имеет ни малейшего отношения к оценке общей ситуации (хотя и важен, как можно догадаться, для самой HTC :-) ). Дело в том, что львиная доля всех тех 240 миллионов продаж приходится не на хай-энд, а на смартфоны и фаблеты, которые производят местные «чайнафоновые» недобренды (вернее, noname-бренды).

В этом и заключается вся сермяжная правда о наступившей революции на рынке мобильных коммуникационных гаджетов: будущее этого рынка целиком и полностью будет определяться тотальным доминированием китайских недобрендов, которые устанавливают на свои продукты такие цены, что ни у каких HTC на свете не будет сил с ними конкурировать.

Пока эти китайские недобренды ещё не инфильтрировались на другие территории, какое-то время под солнцем смогут просуществовать локальные представители этих недобрендов (такие есть и в России, и на Украине, и в Европе, и в Бразилии). Скажу больше: скорее всего, тотальной экспансии непосредственно чайнафонов на чужих рынках не произойдет никогда, поэтому шансы у компаний вроде Prestigio, Highscreen, Pocketbook, Maxx и т. п. гораздо выше, чем у середняков вроде HTC с претензией на хай-энд.

Игроки демпингового рынка сохранятся, зато HTC, LG и, думаю, Sony придется уйти. Либо они просто разорятся. Разумеется, пройдёт лет 10, китайский народ нагуляет жирок, и ему захочется чего-то получше, чем Jiayu, Sunnycube и Newman. Вопрос только в том, удастся ли представителям сегодняшнего бюджетного хай-энда дожить до этого заветного времени.

К оглавлению

«Бобби» против торрентов, или Что такое PIPCU Михаил Ваннах

Опубликовано 15 октября 2013

Британцы очень любят традиции. И не только местные, варварские англосаксонские, но и занесённые к ним на остров цивилизаторами-римлянами. Вот кот породы британский плюшевый — так согласно легенде, всячески поощряемой и поддерживаемой заводчиками, его родословная восходит к тем Felis domesticus, которые оберегали хлебный паёк легионов Агриколы от островных грызунов. Ну а полиция Лондонского Сити возводит свою биографию также к античности, к римским временам. Логика суждений такова: в Лондиниуме порядок оберегали. Задача эта возлагалась на гарнизон римской крепости. Значит, легионеры — или вексилярии — и были первыми полицейскими…

И вся дальнейшая история City of London неразрывно связана с римской основой. А именно — с Лондонской стеной, которую римляне возвели вокруг важного торгово-административного центра Londinium на рубеже второго–третьего веков. После падения Западной империи население покинуло обнесённый стеной район. Снова начал заселять местность внутри стены первый король англичан Альфред Великий. В десятом веке, при Этельстане, в Лондоне было десять монетных дворов, а в столичном Уинчестере — только шесть… Фортификации римских инженеров остановили Вильгельма Завоевателя: Сити ему подчинился лишь на особых условиях и не был учтён в первом прецеденте тамошней Big Data — Domesday Book, Книге Страшного Суда.

Граждане Сити с 1141 года имеют статус единого сообщества, впоследствии корпорации City of London Corporation — с официальным именем Mayor and Commonalty and Citizens of the City of London, «Мэр и сообщество и граждане Лондонского Сити» с уникальным статусом. С 1215 года граждане имеют право самостоятельно, без согласования с королём, избирать мэра. Даже монарх может въехать в Сити лишь по разрешению лорда-мэра. Независимость способствовала развитию коммерции: именно здесь купец и финансист сэр Томас Грэшем основал в 1565 году первую Королевскую биржу.

Сегодня Лондонский Сити рассматривается забавным анахронизмом. Семь тысяч постоянных жителей. Церемониальное графство в составе Большого Лондона. Привлекающие туристов цветные костюмы на древних церемониях. Исторические здания… Но только вот если посмотреть на финансовую статистику Соединённого Королевства, то мы увидим очень интересную вещь. Триста тысяч работающих здесь финансистов создают почти 2,5% валового внутреннего продукта Великобритании. Именно к Сити стягивается деловая жизнь Лондона, одного из крупнейших финансовых центров планеты («Как Linux режет бюджеты банкиров»). Ну а деньги — хоть в античности, хоть сейчас — нуждаются в защите.

Первоначально этим занимались стражники, нанятые корпорацией, эдакие ЧОПы: во тьме — Night Watch, а при свете солнца — City Patrol. В 1838 году обе стражи объединили, а в следующем году City of London Police Act 1839 установил новое правовое положение City of London Police, полиции Лондонского Сити. Примерно соответствующее статусу столичной полиции, Metropolitan Police Service, созданной десятком лет раньше знаменитым сэром Робертом Пилем. Той самой, с констеблями в забавных котелках, прозванных во всём мире и в самой Англии Bobbies, а в Ирландии — Peelers. Это была классическая полиция индустриального общества, в построении которого Англия — тогдашняя Мастерская Мира — лидировала, ну а Сити был лишь «заводоуправлением» и «кассой» этой Мастерской. Так что ориентация полиции оставалась такой же традиционной — кражи, редкие убийства — и отличалась полиция Сити лишь красно-белыми повязками…

Но теперь эпоха другая. Постиндустриальная. И теперь уже не Сити — конторский придаток к Англии и Шотландии, а Соединённое Королевство — придаток к финансовым империям, «прописанным» в Сити. И это отражалось на «специализации» полиции Сити, главными для которой оказались экономические преступления, а главным подразделением — Economic Crime Directorate. (Именно под его юрисдикцию попадает лихоимство банкиров и прочих клерков… И понятно, что такая организация никак не могла пройти мимо того факта, что в современном мире всё большее и большее значение начинает играть информация, приносящая всё больше и больше денег.

И теперь в составе полиции Сити появилось новое подразделение — Police Intellectual Property Crime Unit (PIPCU), Отдел полиции Лондонского Сити по преступлениям против интеллектуальной собственности. Его задача — защита интересов Federation Against Copyright Theft (FACT), британской организации правообладателей. Начала она с борьбы против контрафактных DVD. (Не правда ли, забавно, когда стража античного реликта изымает волшебные саги Game of Thrones?) Ну а теперь её длань дотянулась и до торрентов… Для начала у владельцев были отняты домены ExtraTorrent, MisterTorrent, SumoTorrent. Проделано это было с помощью ласкового обращения к регистраторам, которые не смогли отказаться от предложения разделегировать домены.

И вот что интересно: направлявшиеся PIPCU (ну, взгляните на эту аббревиатуру и согласитесь: варварство англосаксов) документы ни в коей мере не являются судебным решением или даже выданным судьёй ордером. Нет-нет, Habeas corpus относился к совсем иной эпохе… Сейчас же пользуются если и не «телефонным правом», то «правом электронных писем». Деликатненько намекают регистратору, не хочет ли он объясниться по поводу нарушения правил Internet Corporation for Assigned Names and Numbers (ICANN). И большинство регистраторов предпочитают пожертвовать клиентом, не создавая риска для своего бизнеса в целом… Таковы уж особенности охраны собственности в цифровую эпоху!

Правда, по большому счёту всё всегда зависит от конкретных людей. Так, канадский DNS-оператор EasyDNS нашёл мужество «когда-топослать» киберстражников из Сити, обратив внимание на весьма сомнительные правовые основания их деятельности. Кстати, Сити так привык к своей роли всемирной экономической столицы, что о таких мелочах, как суверенность государств (пусть и бывших британскими колониями), попросту забывает. В принципе, это объяснимо. Мы так подробно рассматривали историю Сити для того, чтобы показать: в нынешнем информационном мире, в его киберпространстве правопринудительные функции исполняет полиция корпорации… В реальности — а не в вымысле киберпанка — информационный хайтек объединился с унаследованными от античности границами и с унаследованными от феодализма правовыми формами. И самое главное: кибербобби честно показывают на своей странице, чьи интересы защищают…

Какова же мораль? Что можно противопоставить корысти Просвещенных мореплавателей и их стражей? Да как всегда — технологию. Печатный станок отнял у Церкви монополию на знание. Порох лишил закованных в броню рыцарей монополии на насилие. А теперь служба поддержки самого что ни на есть обычного провайдера в Нечерноземье — провайдера, не желающего терять клиентов из-за блокирования торрентов, — вполне доступно рассказывает пользователям, как им перейти на I2P, о которой пару лет назад знали разве что читатели «Компьютерры»…

К оглавлению

Голубятня: «Молоток.Ру» — долгий путь от услуги к харассменту Сергей Голубицкий

Опубликовано 15 октября 2013

Мой опыт общения с онлайн-сервисами в сфере ИТ почти полностью положителен. Периодически встречаются неадекваты, о которых стараюсь сразу же предупреждать своих читателей, однако они всегда выглядят исключением из общего правила.

Общее же правило таково, что онлайн-услуги в этой области почти всегда качественнее услуг риаллайфа. Тому, кстати, есть житейское объяснение: качество онлайн-услуг зависит от адаптированного алгоритма общения, а качество услуг в риаллайфе — от уровня обслуживающего персонала.

Одно дело — волевым решением руководителя утвердить кодекс безупречного отношения к клиенту и поведения, основанного на единственно правильном принципе «Клиент всегда прав». (Всё, что сопротивляется этому принципу, всё, что ему противоречит, есть порождение совка и продолжение совка, которое удастся вытравить лишь после физического вымирания всех тех, кто так или иначе был отравлен советской жизнью.) Другое дело — где-то отыскать либо самому воспитать менеджеров, продавцов, кассиров, консультантов, которые могли бы адекватно обслуживать клиентов в магазинах, салонах, торговых залах и т. п.

Посему, если качество онлайн-сервиса опускается ниже плинтуса, приходится констатировать полную деградацию структуры, поскольку речь идет уже не о недостатках частных лиц (например, неудачно подобранного продавца), а о дефектах непосредственно системы организации бизнеса. Значит, такие неадекватные установки у руководства, такие странные представления о том, что такое хорошо и что такое плохо.

Всю эту теорию я излагаю не для того, чтобы в очередной раз побрюзжать, а для того, чтобы у представителей онлайн-сервисов вправились мозги на предмет отмороженных ушей. Ведь неадекватный сервис в первую очередь бьёт по самому бизнесу, а не по клиентам. Клиенту что? Плюнул, развернулся и пошёл дальше, дав слово больше ногой не ступать в гадюшник. А вот бизнесу нужно как-то выживать, как-то справляться с конкуренцией и т. д. Один клиент развернулся, второй, десятый сотый, тысячный, а потом — глядишь: уже можно сворачивать лавочку — разорилась!

Для оценки качества услуг не обязательно, кстати, разживаться экстремальным опытом — вроде того, что я пережил в 2006 году в Sunrise («ПЦУ»), а в 2011-м — в Citilink («Citilink совка»). Достаточно просто констатировать адекватность, то есть меру соответствия (или несоответствия) общепринятым нормам отношений между клиентом и сервисом. При этом важно также учитывать, что норма — понятие относительное и во многом определяется местом и временем. Скажем, то, что 15 лет назад было в порядке вещей, пять лет назад вызывало недоуменное поднятие бровей, а сегодня может легко стать основанием для категорического неприятия. Соответственно, то, что сегодня выглядит уместным в нашем Отечестве, в цивилизованном мире (США, Англии, Германии и т. п.) смотрится дикостью.

Пример, демонстрирующий, на мой взгляд, тонкость определения нормы и адекватности, заимствован из моего личного общения с некогда замечательно начинавшим порталом «Молоток.Ру», который при умелом управлении обещал со временем превратиться в достойное подобие eBay или Taobao. Увы, не превратился.

Услугами «Молотка.Ру» я пользовался в прошлом неоднократно и общением в целом был доволен. Полагаю, не оставался внакладе и аукцион C2C: я продавал свою очередную железяку из постоянно обновляемого парка, «Молоток.Ру» клал в карман неплохие комиссионные (я бы даже сказал, весьма неплохие).

Оговорку «в целом» я делаю не случайно: бизнес в отечественных условиях отсутствия адекватных форм платежа, и в частности залоговой системы (escrow payment), может строиться исключительно на доверии аукциона к продавцам, поскольку обойти интересы площадки (то есть отказаться от выплаты комиссионных) — плёвое дело. Было бы желание. Полагаю, что вменяемые клиенты это осознают и работают честно: выплачивают комиссию в ситуациях, когда сделка реально состоялась.

У «Молотка.Ру» нет возможностей контролировать реальное исполнение сделки, поэтому адекватный алгоритм работы должен предполагать формирование лояльной клиентуры. То есть таких продавцов, которые испытывают к сервису, чьими услугами они пользуются, уважение и желание ответить добром на добро. Ещё раз подчеркну, что никакого иного пути нет и быть не может: отказаться от выплаты комиссионных проще пареной репы.

Как действовал «Молоток.Ру»? Поскольку у системы нет реальных возможностей для сепарации удачных сделок от неудачных, она полагается исключительно на триггер кнопки «Купить». Стоит кому-то на неё кликнуть, как «Молоток.Ру» начинает считать, что сделка состоялась и продавец товара ему должен комиссионные.

В большинстве случаев так и есть. Однако далеко не всегда. У меня было с полдюжины отказов покупателей от моих железок ещё на стадии выяснения деталей (кого-то не устроило отсутствие гарантии, кого-то — чека из магазина, кого-то — внешний вид). Разумеется, никаких комиссионных я «Молотку.Ру» в подобных случаях не выплачивал. Однако аукцион упорно продолжал считать меня своим должником и сначала стыдил, а затем стращал карами небесными. По одной нереализованной сделке я, помнится, получил около 20 писем с угрозами судебной расправы (речь шла о комиссионных в размере 200 рублей с копейками). В конце концов «Молоток.Ру» утомлялся портить себе репутацию и прекращал заниматься харассментом.

Надо сказать, что я всегда с пониманием относился к таким, безусловно, неприличным методам работы аукциона с клиентами. Ежу понятно, что нормальный сервис давно бы уже связался с продавцом лично и попытался уточнить причину, по которой тот отказывается выплачивать комиссионные. Но то — сервис нормальный. «Молоток.Ру» предпочитал априорно считать своих клиентов ворами и заваливать их своим хамским спамом.

Тем не менее я понимал, что у сервиса нет пространства для манёвра (формирование лояльной клиентуры — это процесс очень сложный и непонятный для местного предпринимательства), поэтому не особенно обижался. В какой-то момент я просто прекратил пользоваться услугами «Молотка.ру», благо альтернатив для частных продаж в Рунете — море разливанное.

Пару недель назад я решил избавиться от одной пары наушников в своей коллекции (легендарных Т5р) и поместил объявление на нескольких форумах, а вспомнив про «Молоток.Ру», и на нём тоже. Прошло несколько дней, и я получил от аукциона письмо такого содержания:

«Уважаемый пользователь sgolubitskiy. Ваш лот: Наушники Beyerdynamic T5P (3581330334) находится в категории, в которой правилами Молоток.Ру запрещено выставление лотов неверифицированными Продавцами. В связи с введением нового правила мы были вынуждены снять с торгов Ваши лоты. Рекомендуем Вам пройти процедуру верификации, она служит дополнительным подтверждением Вашей надёжности как контрагента и повышает доверие к Вам со стороны других участников».

Признаюсь, я был ошарашен. Во-первых, свои лоты всегда подписываю именем и фамилией. Во-вторых, данный конкретный лот сопровождался линком на мою видеопрезентацию этих наушников, которую худо-бедно просмотрело на YouTube более 16 тысяч человек. Причем в аннотации к лоту чёрным по белому было написано, что в этом клипе я представляю именно ту пару наушников, которую сейчас продаю. Мне казалось, что при минимальном включении мозгов можно было сопоставить факты и догадаться, что данный продавец не будет скрываться, обманывать покупателя и — святое! — не выплачивать комиссионных.

Тем не менее я проявил достаточно мудрости, чтобы войти в положение «Молотка.Ру» и обосновать для себя необходимость верификации. Что ж, не вопрос: отправляюсь на указанную страницу, заполняю данные, акцент в которых делается на почтовый адрес и мобильный телефон, и жду.

«Молоток.Ру» присылает подтверждение, в котором объясняет дальнейшую процедуру: мне по указанному адресу пришлют специальный код, который я должен буду ввести и тем самым подтвердить, что я — это я. Ну или менее романтично: теперь «Молоток.Ру» будет знать, по какому адресу отправлять своих ребят для вышибания комиссионных.

Еще через день из «Молотка.Ру» приходит следующая цидуля:

«Уважаемый пользователь интернет-аукциона Молоток.Ру! sgolubitskiy. Письмо с кодом верификации не будет отправлено Вам по причине неполных регистрационных данных. Напоминаем, что отправка письма производится только по адресу места жительства и что в реквизитах пользователя должна быть указана следующая информация: фамилия, имя; адрес места жительства (включая почтовый индекс); номер телефона».

Странно, я вроде всё указал... Отправляюсь по линку и узнаю, что, оказывается, служба верификации пыталась связаться со мной по указанному телефону, а я, подлец, посмел не поднять трубку. Перезвонить, видимо, было западло, поэтому система приняла решение приостановить процедуру верификации.

После этого дичайшего бреда мне не оставалось ничего другого, как написать в «Молоток.Ру» следующее:

На что тут же получил очередную автоматическую отписку:«Будьте любезны, ликвидируйте мой аккаунт, я больше не собираюсь пользоваться услугами “Молотка.Ру”».

«Ваше письмо не будет получено Службой поддержки. Вы получили этот ответ, потому что отправили письмо на один из адресов @molotok.ru или изменили тему письма, переписываясь со Службой поддержки. Желая улучшить поддержку пользователей, мы приняли решение принимать сообщения от пользователей только через форму обратной связи, ссылка на которую присутствует на каждой странице Молоток.Ру».

Что ж, сходил на сайт и отписался там. Вот прощальное письмо из «Молотка.Ру»:

«Настоящим уведомляем, что 2013-10-15 14:17:43 учетная запись sgolubitskiy закрыта: все персональные данные этой учетной записи недоступны для других участников. Данные пользователя, однако, сохраняются в базе данных Молоток.Ру, в соответствии с условиями расторжения пользовательского Соглашения».

Ну что я могу сказать? Перед нами тупой и бесчувственный монстр, который по манере вести дела напоминает совковый главк в разгар застоя: хамство, менторский тон, общение в приказных тонах и полнейшее равнодушие к клиентам.

С грустью и печалью вынужден констатировать, что с такой моделью бизнеса «Молоток.Ру» долго не протянет. Мне сложно представить человека, который в здравом уме и рассудке пожелает иметь дело с конторой, похоже, возомнившей себя подведомственной структурой в Министерстве Правды страны Океании.

Дабы не расставаться на столь противной ноте, представляю читателям под занавес видеопрезентацию первого смартфона из новой линейки Highscreen — Alpha R (в следующих «Голубятнях» вы познакомитесь с Alpha Ice, Boost 2 и Alpha Rage).

Основное достоинство этого флагманского гаджета — в концепции All The Best In One, то есть не просто совмещение в одном корпусе максимально возможного числа функций, но совмещение функций наилучших, какие только есть сегодня на рынке. В частности, Alpha R обладает 5-дюймовым экраном с разрешением Full HD образцового качества, двумя сим-картами, полным набором коммуникаций, а также двумя аккумуляторами в комплекте — на 2 000 и на 4 000 мАч! И все это богатство — за 12 тысяч рублей! Остальные подробности, а также тактильные впечатления вы найдете в видеообзоре.

К оглавлению

Могут ли ИТ помочь семейному счастью, или Чем стоит заняться государству вместо «Электронного правительства» Дмитрий Мендрелюк

Опубликовано 14 октября 2013

Я живу не в безвоздушном пространстве и, даже постоянно критикуя нынешнюю российскую власть, тем не менее дружу, приятельствую и просто общаюсь с множеством её, власти, представителей. В том числе и достаточно высокого федерального уровня. И при личном общении мне часто предлагают перейти от критики хоть к какому-то конструктиву.

Ну то есть не абстрактному «конструктиву», который и мне, и им очевиден (закон, выборы, независимый суд и прочее), но невозможен в силу политических причин, а к совсем уж конкретике. Например, отраслевой. Айтишной.

Раз уж нашему профильному министерству не хватает роста, чтобы приподняться над собственной сложившейся системой и перестать тратить деньги внутри системы без выхода полезных функций вовне, то попробую изложить одну из идей…

В силу профессиональной необходимости приходится прочитывать, просматривать и изучать множество материалов ИТ-тематики о новых проектах, интересных стартапах, гигантских государственных проектах. Как-то по умолчанию предполагается, что все они должны приносить пользу. Пользу экономическую, политическую, социальную, да и просто личную, эмоциональную.

И очень-очень часто уже во время чтения возникает естественный вопрос: «Зачем?» Зачем тратить деньги на какой-то развлекательный сервис, если есть куда более насущные проблемы? Зачем создавать дорогущее корпоративное приложение, которое с высокой вероятностью просто никогда не окупит себя, потому что три не менее корпоративные тётеньки обеспечат тот же функционал и дешевле, и качественнее?

Но когда речь идёт о частных или корпоративных инвестициях в подобные продукты, то вопрос в голове не звучит так громогласно, как при прочтении о новых государственных тратах на ИТ. Вот тут меня начинает «корёжить» всерьез. Постараюсь объяснить, почему.

Попробуйте, глядя на ту или иную государственную ИТ-систему, ответить на вопрос: «Это для граждан или для самой системы?» И если вам вдруг покажется, что это таки для граждан, — попытайтесь соотнести затраты на автоматизацию этой услуги с готовностью совершенно конкретного гражданина (да хоть вашей собственной готовностью) заплатить такие же деньги самостоятельно. Любой грубый пересчёт даёт, как правило, отрицательный ответ.

С другой стороны, если взглянуть на те государственные ИТ-проекты, которые уже сделаны или продолжают реализовываться, возмущает полное нежелание тех, кто принимает решения о создании таких систем и их проектировании, хоть как-то учитывать потребность собственных сограждан в том, что им пытаются предложить. Последняя история с многострадальным порталом госуслуг, с этим флагманом государственной информатизации, только подтверждает моё возмущение: из 34 тысяч заявленных на портале услуг даже кнопка «Получить услугу» есть только у 250 услуг (на некоторые из них поступает не более 2–3 заявок в год), а реально востребованными оказались только всего 20 услуг, которые, согласно «новому курсу информатизации», и решено оставить.

Но ещё интереснее посмотреть на эти самые 20 услуг. Заявка на выдачу загранпаспорта, проверка штрафов ГИБДД, проверка состояния пенсионного счёта в Пенсионном фонде РФ, проверка налоговой задолженности, подача налоговой декларации — что объединяет их? Очень просто — некоторая помощь в преодолении тех сложностей в «борьбе с государством», которое само государство и придумывает.

У меня как у гражданина нет никакой потребности проверять свои штрафы, свою налоговую задолженность (как нет потребности и платить налоги: это, согласитесь, противоестественное желание), получать специальные корочки, чтобы поехать туда, куда мне хочется. Все эти барьеры и сложности придумало государство, сделало преодоление этих барьеров невыносимо сложным, а потом всего лишь немного пошло навстречу, облегчая это преодоление.

Мне представляется (и опросы только подтверждают это), что среднестатистическому россиянину глубоко наплевать на большинство тех технологических инициатив, которые предлагает ему государство. И государство, ну просто для разнообразия, могло бы хоть раз в 10 лет либо задумываться, либо, ещё лучше, интересоваться у сограждан, что же им нужно для счастья? Нормального человеческого счастья.

При этом заранее отфильтровывая ту коммерческую шелуху, которое оно же вбивает (либо стимулирует это вбивание) в неокрепшие умы российских потребителей. Шелуху вроде ещё более мощных автомобилей, более симпатичных смартфонов, ювелирных украшений, ярких шмоток, яхт и загородных вилл. К счастью большинства нормальных людей всё это не имеет ни малейшего отношения. Верно писал Пелевин: «И какая разница, что является поводом, если вырабатываемое душами счастье одинаково? Есть норма счастья, положенного человеку в жизни, и что бы ни происходило, этого счастья не отнять». То есть довольно значимую часть россиян счастливыми могут сделать совсем не шмотки с яхтами и не лёгкость получения загранпаспорта с возможностью видеть свои налоги в онлайне, а вполне традиционные категории: любовь, семья, здоровье, ощущение безопасности и справедливости….

Но при чём здесь ИТ? Они же не про любовь, семью и прочую лирику.

Оказывается, ИТ здесь очень даже «при чём». Ещё лет 10 назад ИТ были страшно далеки от этого, а сегодня — способны решать вышеозначенные проблемы в масштабе страны. Например — помочь принципиально сократить число разводов, которое у нас в России зашкаливает за разумные нормы.

Количество разводов на тысячу браков неуклонно росло начиная с середины 60-х годов, стабилизировалось в 80-е и резко скакнуло в 90-е. Прежде всего за счёт уменьшения числа самих браков. В начале 2000-х процент разводов по отношению к бракам зашкалил за совсем уж немыслимые 80% и в последние годы замер на отметке «всего лишь» чуть более 50%. Если вдуматься — жуткая цифра. Каждый второй брак (грубо, конечно) заканчивается разводом.

Ничем не лучше статистика по отношению к детям, родившимся вне брака.

Всё это — статистика, которая совершенно не учитывает того, что творится «внутри» брака, со всеми скандалами, насилием, алкоголизмом и бытовой преступностью. Но это уже скорее следствие того, о чём мне хочется написать.

Если задуматься о причинах происходящего, то можно, конечно, изучать результаты социологических опросов (несходство характеров и разные взгляды — 33,4%; пьянство, алкоголизм или употребление психотропных веществ — 13,5%; измена — 8%; наличие другой семьи — 7%; безответственность по отношению к семье, неготовность к семейной жизни — 6,5%), но если задуматься ещё глубже – то это скорее следствия. Следствия неправильного выбора партнёра для создания семьи.

Как у нас знакомятся молодые люди? Даже те, кто ищет не сексуального партнёра, а спутника жизни. Если коротко — случайно. Встретились на дискотеке, учились вместе в школе или институте, понравились друг другу через общих знакомых. Реже — познакомились через специальные сайты знакомств. Полюбили друг друга (или показалось, что полюбили), поженились. Разве это ненормально? До недавнего времени было нормально. И тысячелетиями, вплоть до последних десятилетий, это работало. Что изменилось?

Есть совершенно очевидные причины, связанные с расширением социума, информационной открытостью, ускорением жизни, изменением экономических реалий, позволяющих женщине самостоятельно существовать в этом мире. Не изменилось только одно: заключение брака по-прежнему является фактически жребием: влюблённые редко думают о бытовых мелочах, о сходстве характеров и остальных важных в реальной жизни вещах. И сталкиваясь с ними — оказываются в полной растерянности ещё до того, как схлынуло взаимное сексуальное влечение.

Если вам ещё не надоело — перехожу к сути.

Взаимная влюблённость — необходимое, но не достаточное условие для того, чтобы семейный союз оказался долгим и счастливым. А вот выполнение достаточных условий могут обеспечить именно информационные технологии. Сегодня это называется Big Data.

Это новая технология, но уже сегодня она позволяет создавать то, что ещё вчера казалось фантастикой. Уже сегодня у многих на слуху примеры с выявлением невидимых глазу зависимостей в торговле, медицине, экономике. Например, на слуху горячий пример со скандалом в торговой сети Target, когда компания стала получать жалобы от обескураженных родителей, не понимающих, почему магазин предлагает их несовершеннолетним дочерям скидки на пелёнки и кроватки для грудничнов. Оказалось, что алгоритм Target заметил беременность быстрее родственников.

Или амбициозная задача японского правительства создать систему, которая едва ли не в реальном времени могла бы отслеживать сложный набор показателей из различных источников, таких как кассовые аппараты или определённые поисковые запросы, для того чтобы узнавать о тех или иных экономических проблемах раньше, чем это будет показывать официальная экономическая статистика.

Так неужели вы думаете, что задача выявления «семейной совместимости для дальнейшей долгой и счастливой совместной жизни» не по зубам подобной технологии? Неужели, аккуратно собирая информацию о каждом человеке, нельзя выявить элементарные зависимости? Ведь до брака молодые люди мало интересуются тем, как относится партнёр к разбросанным вещам и незаправленной постели, к определённым гигиеническим особенностям, к определённым привычкам. Какие фильмы и какую музыку он просто не любит, а какие — терпеть не может? Как относится к женской полноте или мужскому пузу? Насколько действительно важен для него секс или отношение к родителям? Запах, цвет, вкус — всё имеет значение для совместимости. Счастье или несчастье семейной жизни целиком соткано из подобных мелочей. А «не сошлись характерами» — просто туповатая формулировка банального следствия из недостаточности информации друг о друге «на берегу».

Я абсолютно уверен, что если бы подобную информационную систему удалось создать — число счастливых и крепких семей очень быстро выросло бы в разы. И вместе с ним — число счастливых и здоровых детей. Улучшилось бы физическое здоровье нации, снизился бы уровень преступности и, как следствие, быстро поползли бы вверх все экономические показатели.

Причем система могла бы не только «тестировать» уже существующую влюблённость потенциальных молодожёнов, но и, анализируя гигантские массивы неструктурированной информации, предлагать будущих партнёров: эта «условно-визуальная» задача как раз гораздо проще в реализации и может быть основана на прошлом визуальном интересе (лайках, просмотрах, запросах) человека к кино, литературе и просто фотографиям красивых людей противоположного пола.

Проблема в том, что реализовать подобную систему никто, кроме государства, не может. А государство даже не смотрит в эту сторону, занимаясь, в лице своего министерства и министра, ИТ-ерундой по обслуживанию вызовов прошлого века.

Да, проблемы безопасности личных данных здесь присутствуют в полном комплекте. Но, как мне кажется, в свете, с одной стороны, традиционных для России проблем утечки какой угодно персональной информации куда угодно и, с другой, последних новостей о том, что все мы и так живем «под колпаком» у «кого надо», — бояться этого не стоит так уж сильно. Выгоды могут быть заметно ощутимее. Не только в укреплении института семьи.

Ну и если вам интересно узнать больше о Big Data — вам сюда.

К оглавлению

Волшебный инструмент Short Squeeze Сергей Голубицкий

Опубликовано 14 октября 2013

На прошлой неделе я рассказывал читателям о перспективах IPO Twitter («Мы в такие шагали дали, что не ) и вскользь помянул о некой трейдинговой уловке: она может обеспечить взрывной рост компаниям, которые по той или иной причине подвергаются обструкции со стороны биржи либо делают публичное размещение даже со стабильными убытками в своей бухгалтерской отчётности. Уловка называется short squeeze, и сегодня я её разберу на нескольких примерах, а также определю условия, при которых short squeeze позволит акциям Twitter «выстрелить», даже если IPO на начальном этапе постигнет судьба Facebook и котировки обвалятся.

Предлагаю взглянуть на несколько графиков компаний, чьи акции продемонстрировали самый внушительный рост на бирже в 2013 году. Начнём с Safeway (NYSE: SWY), сети магазинов розничной торговли продовольствием:

Восхождение компании началось взрывом 21 февраля, когда стоимость её акций «выстрелила» за одну торговую сессию на 19%. Далее этот процесс уже был неудержим, и, как следствие, капитализация SWY за 10 месяцев удвоилась.

21 февраля ничего ошеломительного с SWY не случилось: компания всего лишь опубликовала положительные данные квартальной отчётности: прибыль в расчёте на акцию выросла до $0,95 по сравнению с $0,67 годом ранее. Правда, столь внушительный результат застал врасплох аналитиков, которые дружно предполагали рост прибыли «всего лишь» до 76 центов. Событие, безусловно, приятное, однако никоим образом не может объяснить не только головокружительный рост котировок на 19%, но и последующее неудержимое восхождение на протяжении целых двух месяцев. Причина столь напористого роста — short squeeze, случившееся на рынке бумаг SWY.

Следующий пример — GameStop (NYSE: GME), торговец новыми и подержанными игровыми приставками:

За 2013 год капитализация компании также более чем удвоилась, и случилось это благодаря аж двум short squeeze — в марте и августе. Такую же картину мы наблюдаем с бумагами Netflix (NasdaqGS: NFLX), которые тоже пережили два душераздирающих short squeeze — в январе и апреле:

Как следствие, капитализация NFLX за 10 месяцев уже более чем утроилась. Столь головокружительные результаты получаются потому, что действие short squeeze, если только процесс запустится по-настоящему, очень продолжительное, причем рост оказывается тем значительнее, чем негативнее были представления рынка о бизнесе компании накануне неожиданных событий, которые служат триггером для запуска цепной реакции short squeeze.

Дословно «short squeeze» переводится как «выдавливание коротких позиций». И это очень точная формулировка, поскольку передает самое главное в этой процедуре — её подневольность: «медведи», закоротившие акции (то есть открывшие «короткие» позиции), не хотят закрывать их добровольно, однако вынуждены это сделать перед лицом убытков, потенциально выходящих из-под контроля.

Short squeeze, стоит ему всерьез разыграться, действует по принципу домино (вернее — цепной реакции): чем больше коротких позиций закрывается, тем быстрее растут котировки акции; чем быстрее они растут, тем больше «медведей» бросаются в панике закрывать свои позиции, что, в свою очередь, приводит к ещё большему росту цены, и т. д. до полного истощения «short interest», общего числа «коротких» позиций, открытых по данной бумаге.

Из сказанного становится понятно, что для могучего взлета цены требуется не только серьёзный триггер, то есть положительная новость, способная запустить процесс, но и большой short interest, то есть высокая мера негатива по отношению к компании, которая и приводит к открытию большого количества «коротких позиций».

Чтобы всё совсем стало понятно, проиллюстрирую сказанное на условном примере. Положим, у нас есть IPO компании «Nanotech Skolkovo Miracle», которая вышла на Нью-Йоркскую фондовую биржу с акциями на сумму в $100 млн по стартовой цене $10 за штуку. «Сколковское чудо» в поте лица работает над созданием уникального смартфона, целиком из нанополимеров, которые легче алюминия и крепче стали. Нормальные американские трейдеры в этот бред не верят, поэтому с первого дня IPO принимаются активно «коротить» бумаги «Nanotech Skolkovo Miracle» до тех пор, пока не доводят общий объём «коротких» позиций до $20 млн.

Очень важный и тонкий момент: ежедневный объём торгов бумагами «Nanotech Skolkovo Miracle» не превышает 1 миллиона штук, поэтому говорят, что коэффициент коротких позиций (short interest ratio) равняется 20 (= отношение общего объёма «коротких позиций» к дневному объёму торгов). В практическом аспекте этот коэффициент означает, что на полную ликвидацию «коротких» позиций «медведям» потребуется не менее 20 дней при сохранении спокойной ситуации на бирже.

В результате непрекращающегося убивания бумаг «Nanotech Skolkovo Miracle» их котировки упали со стартовой цены в $10 до, скажем, $6, после чего временно стабилизировались, потому что «медведи» отнюдь не собираются выходить из позиций раньше «большого праздника» — падения котировок ниже отметки $5 за штуку, что автоматически превращает бумагу в junk со всеми вытекающими из этого положения поражениями в статусе (закрываются все опционы, нельзя открывать позиции на марже и др.).

В этот момент «Nanotech Skolkovo Miracle» издаёт пресс-релиз, в котором сообщает о прошедшей в московском Кремле презентации двух тестовых образцов наносмартфона, один из которых подарили ВВП, а второй презентовали Бараку Обаме. Барак Обама впечатлился до такой степени, что тут же выбросил в мусорную корзину свой iPhone 5s, заявив, что отныне будет пользоваться только наносмартфонами производства «Nanotech Skolkovo Miracle».

Как и следует ожидать, торговая сессия открылась «гэпом»: стартовая цена акций «Nanotech Skolkovo Miracle» подскочила с $6 до $9. Как поведет себя обыкновенная бумага после такого позитивного триггера? Очевидно, что она будет расти пару–тройку дней, пока не иссякнет поток желающих купить «Сколковское чудо». В том, что он иссякнет довольно быстро, можно не сомневаться, потому что таких «чудес» на сверхликвидном американском фондовом рынке выше крыши.

Сценарий развития событий вокруг акции, удушенной «медведями», будет в корне отличаться от нормального сценария. Как только «Nanotech Skolkovo Miracle» откроются по $9, держатели «коротких» позиций ринутся закрывать свои позиции, потому что в одночасье улетучилась вся их прибыль и осталась самая малость (продавали изначально в «короткую» по 10, теперь же покупают по 9, прибыль — 1 пункт). Но вот незадача: закрытие «короткой» позиции подразумевает покупку акций, а не продажу, поэтому чем интенсивнее будут «медведи» закрываться, тем сильнее они будут подталкивать бумагу вверх.

Теперь самое главное: помните чудовищный short ratio? Цифра 20 означает, что дневного объёма торгов явно не хватает для быстрой ликвидации «коротких» позиций, поэтому приходится поднимать цену ещё выше, чтобы заставить новых покупателей со стороны прельститься нереализованной прибылью и удовлетворить желание «медведей» — продать им свои акции «Nanotech Skolkovo Miracle» (чтобы «медведи» могли закрыть собственные «короткие» позиции).

Запускается ядерная реакция, которая на практике выражается в том, что бумаги, подхваченные волной short squeeze, растут неделями и даже месяцами как ненормальные. И остановить этот рост не представляется ни малейшей возможности.

Под конец приведу ещё один пример выдавливания коротких позиций, триггером которого выступают не положительные новости, а искусственные действия очень могучих биржевых спекулянтов:

Перед нами легендарный король МЛМ — компания «Гербалайф» (NYSE: HLF). Первая стрелка (декабрь 2012 года) — это начало войны, которую объявил «Гербалайфу» Билл Акман («О том, как поссорились два мана: Ик и Ак»). Билл Акман ни много ни мало открыл коротких позиций HLF более чем на миллиард долларов и обещал уничтожить «Гербалайф» законодательно через конгресс, инициировав слушания по вопросу о преступном ведении бизнеса этой компанией (финансовая пирамида).

В январе отпор Акману дал другой «ман» — Карл Икан, который публично заявил о том, что юный его соплеменник вконец оборзел и заслуживает показательной порки. Икан обещал «зарыть» Акмана и отправился сколачивать бригаду единомышленников («Иканатор на тропе войны»). Эту бригаду он успешно сколотил к середине апреля и приступил к планомерной скупке акций «Гербалайфа», что называется, на ровном месте (без всяких положительных новостей).

Представьте себе, Карлу Икану афера удалась: неистовый напор покупок длился четыре месяца, и все это время цена HLF росла и росла. Кончилось тем, что Билл Акман не выдержал, сдался и в отчаянии стал ликвидировать свои позиции, ещё больше добавив роста котировкам компании. За счёт искусственно созданного short squeeze. В результате убытки инвестиционного фонда Акмана составили несколько сотен миллионов долларов (а может, и не составили, но это уже совсем другая история :-) ).

И последнее: каким образом Twitter может использовать ситуацию с short squeeze — в том случае, конечно, если она возникнет на ранних этапах торгов IPO? Если инвесторы, разочарованные хронической убыточностью компании, создадут внушительный short interest, а затем Twitter сумеет резко переломить убыточный тренд, скажем, за счёт альтернативных доходов от продажи аналитических данных (а не только рекламы), то у акции будут реальные шансы вознестись к звёздам за счёт выдавливания «коротких» позиций еще красочнее, причём сделать это можно даже красочнее, чем Tesla в мае 2013 года.

К оглавлению

О цвете кожи: опыт обсуждения одной адаптации человека с обоснованием далекоидущих выводов о специфике действия экологических факторов Дмитрий Шабанов

Опубликовано 14 октября 2013

Обсуждал-обсуждал я со студентами на семинарах по экологии один пример влияния условий среды на особенности организмов, и этот пример так мне понравился, что я решил изложить его и здесь. А понравился он мне тем, что подводит фундамент под «мораль» — заслуживающие особого обсуждения выводы общего характера. В эту колонку «мораль» не поместится, и я планирую поговорить о ней в следующий раз. А сама по себе обсуждаемая проблема очень проста: почему кожа коренных африканцев темнее, чем кожа коренных европейцев? Если этот вопрос кажется слишком примитивным, можно добавить ещё одну деталь: почему кожа коренных жителей Центральной Америки тёмная, но более светлая, чем у коренных африканцев?

Понятно, что вопрос «почему» допускает ответы разной основательности. Например, можно сказать, что у африканцев кожа темнее, потому что в ней синтезируется значительно больше меланина (коричневого пигмента), чем у европейцев. Правильное объяснение? Правильное, но не приводящее к окончательной ясности. А почему у них синтезируется больше меланина? Потому что у них иная активность меланокортинового рецептора первого типа (белка, который в ответ на гормональный сигнал запускает синтез пигмента в клетках кожи). А почему у разных людей эта активность разная? Потому что это предопределено их генетическими особенностями. А почему для них характерны именно такие гены? Традиционный ответ — вследствие приспособления к условиям среды. Как могли развиться такие приспособления? Некие факторы среды должны были обусловить отбор, способствующий проявлению того признака, который мы наблюдаем.

Когда шёл этот отбор — сейчас или в нашем эволюционном прошлом? Конечно, в прошлом. Результаты отбора всегда когда-тоанахроничны. Свойства организмов обуславливается их эволюционной историей; нынешний отбор станет объяснением того, что проявится в будущем. Естественно, когда вид существует в стабильной среде, и характер отбора остаётся неизменным: нынешний отбор оказывается таким же, как и тот, что действовал . Но никакой вид не может похвастаться такой скоростью изменений образа жизни, как наш. Наши врожденные особенности объясняются тем образом жизни, который вели разрозненные племена охотников-собирателей, наших очень далеких предков. Более или менее значительные коррективы в эту «охотничье-собирательскую» основу успели внести разве что прокатывавшиеся по более цивилизованному человечеству эпидемии инфекционных болезней…

Итак, какой же фактор определяет цвет нашей кожи? Первое предположение, часто приходящее в голову студентам, которых об этом спрашивают, оказывается неправильным. Нет, на цвет кожи человека не влияет температура. Странно, конечно, должна была бы влиять…

В низких (близких к экватору) широтах угол падения солнечных лучей на земную поверхность ближе к прямому, чем в умеренных и высоких, околополярных широтах. Во-первых, на каждый участок поверхности в низких широтах направлен более интенсивный поток солнечной радиации, во-вторых, этот поток проходит меньший путь в атмосфере и оказывается в меньшей степени профильтрован ею. Именно поэтому в низких широтах намного жарче, чем в высоких. Для жителей низких широт намного чаще оказывается важной борьба с перегревом, а для жителей высоких — защита от переохлаждения.

…Когда-то, во времена моего студенчества, меня вместе с моими однокурсниками послали на однодневный выезд в колхоз. Сейчас это сложно понять, но при Советском Союзе было принято временами отменять на какое-то время занятия в университете (те самые занятия, ради которых, вообще говоря, студенты и были студентами и даже иногда получали какую-то стипендию), загружать их в автобусы, отвозить на поле вместе с надсмотрщиками из преподавателей и колхозных «спецов», а затем принуждать чертыхающихся про себя горожан к некоему количеству часов малоэффективного труда. Это называлось «помощью города селу» и было призвано компенсировать вопиющую неэффективность колхозной и совхозной организации сельского хозяйства. Вместе с советскими студентами на это безобразие направляли и студентов-иностранцев из «братских стран». Так вот, в тот раз, о котором я вспоминаю, с нами поехал один негр.

Перед этим выездом долго держалась пасмурная и прохладная погода, а тут вдруг день выдался солнечным и жарким. Мы были без головных уборов, в плотной одежде, которую тут же начали снимать. Питьевой воды практически не было (никто не предусмотрел), и мы страдали от жары. Нас, студентов-европеоидов, удивило, что негроид страдал от нее практически так же, как мы. Он дал попробовать свою кожу: она была намного горячее, чем, предположим, у меня. Зато плотная шевелюра из мелких курчавых волос хорошо защищала от перегрева его голову, и это тоже можно было определить даже на ощупь. Но и среди «наших» студентов не все страдали в одинаковой мере. Среди нас был один блондин, и его голова оставалась прохладной даже под лучами солнца…

Черными (и тёмными) мы видим поверхности, которые поглощают подавляющую часть падающих на них световых лучей; белыми (и светлыми) — те, которые отражают большую часть упавшего на них светового излучения. Поэтому черные поверхности нагреваются на свету сильнее, чем белые.

Если бы цвет кожи определялся отбором на эффективность терморегуляции, в низких широтах жили бы люди со светлой кожей, а в высоких — с тёмной. Мы видим обратную картину. Почему? Видимо, есть какой-то фактор, действие которого оказывается более важным, чем влияние температуры. Что это? Влияние ультрафиолетового излучения.

Перед тем как обсудить действие ультрафиолета, я хочу напомнить вам о его вероятных последствиях. После той поездки в колхоз многие из нас испытали солнечный ожог. Во многих отношениях ожог от УФ-облучения напоминает ожог от воздействия повышенных температур. И в том и в другом случае гибнут клетки, образуются (и иногда прорываются) пузыри, заполненные лимфой, развивается воспаление (сопровождающееся повышением температуры пораженного участка кожи). Почему высокие температуры вызывают ожог, относительно понятно: там причиной разрушения тканей является именно их нагревание. Но ведь ультрафиолетовый ожог может развиться и после такого облучения кожи, которое практически не изменяло ее температуру!

Клетки многоклеточного организма демонстрируют два принципиально разнящихся способа гибели, различающиеся примерно так же, как убийство и самоубийство. Убийству соответствует некроз. Это неконтролируемый клеткой процесс, запускаемый действием внешних факторов. Во время апоптоза, напротив, клетка сама запускает свой демонтаж. Клетка гибнет и в том и в другом случае, но, к примеру, выделение токсических веществ, способных отравить другие клетки, во втором случае оказывается намного меньшим.

Апоптоз — необходимая часть нормального процесса развития. Наша кисть формируется как лопаточка; чтобы она разделилась на пальцы, необходим апоптоз тех клеток, которые оказались посередине между осями, соответствующими будущим пальцам. Так вот, при термическом ожоге клетки гибнут вследствие некроза, а при ультрафиолетовом — в результате апоптоза. Умирание клеток кожи, их разрушение, приток тканевой жидкости, отделение эпителия слоями — «инициатива» самого организма! В чем её смысл?

Кванты ультрафиолета обладают энергией, соответствующей энергии активации многих химических реакций. Облучение такими квантами заметно повышает скорость протекания таких реакций. Для нашего обсуждения важнее всего фотодимеризации нуклеотидов ДНК.

ДНК — цепочка, состоящая из четырех типов литер — нуклеотидных остатков А, Т, Г, Ц. Пиримидиновые основания в их составе, тимин и цитозин, соответствующие литерам Т и Ц, с использованием энергии ультрафиолета сливаются попарно в димеры (в любых сочетаниях: ТТ, ТЦ, ЦТ и ЦЦ). Нормальное пространственное расположение молекулы ДНК нарушается. Комплекс специфических белков репарирует повреждение (восстанавливает исходное состояние). Белки узнают такую аномалию, вырезают нарушенный участок и его окрестности (по несколько сот нуклеотидов в обе стороны), а потом достраивают одну цепочку по другой. Все бы хорошо, да в ходе этого процесса очень высокой оказывается доля ошибок — мутаций. В любом случае частота мутаций вследствие работы репарационной системы оказывается ниже таковой тогда, когда репарация оказывается нарушенной. Нарушение работы этой системы приводит к тяжелому наследственному заболеванию — пигментной ксеродерме. Кожа страдающих от неё больных отвечает воспалением буквально на каждое попадание прямых солнечных лучей. Обычно такие люди живут недолго и гибнут от закономерно возникающих раковых опухолей.

Вы когда-нибудь задумывались, почему для микроорганизмов ультрафиолетовое облучение смертельно, а для макроорганизмов (как мы с вами) — нет? В инфекционных больницах обеззараживают помещения с использованием ультрафиолетовых ламп. В ходе такой процедуры люди выходят. Но даже если они не выйдут, они лишь получат ожоги, не являющиеся смертельными, а вот самые разные возбудители болезней погибнут. Дело в том, что микроорганизмы ультрафиолет прошивает «навылет» (и разрушает критичную для их существования ДНК), а у макроорганизмов он задерживается в поверхностных тканях (прежде всего в коже), где его эффект менее серьёзен.

Мы чаще вспоминаем о мутациях в связи с клетками зародышевой линии. По расхожим представлениям, эти мутации являются основным материалом для эволюции. Существуют и иные точки зрения, но для обсуждаемой темы это не очень принципиально. В любом случае эволюционную перспективу имеют именно те изменения, которые произошли в клетках-предшественницах половых клеток — а значит, потенциально иных организмов. В случае человека мутации происходят в клетках смертного тела — сомы.

Наша кожа состоит из эпидермиса (наружного слоя, происходящего в ходе эмбрионального развития из наружного зародышевого листка, эктодермы) и кориума (внутреннего слоя, который развивается из мезодермы, среднего зародышевого листка). Эпидермис на открытых участках кожи сам состоит из пяти слоев: базального, шиповатого, зернистого, блестящего и рогового. Размножение клеток происходит в базальном слое; именно здесь находятся камбиальные клетки кожи (камбием на самом деле называют слой делящихся клеток, который обеспечивает рост деревьев в толщину). Эти клетки все время делятся. Одна из клеток-потомков остается камбиальной, а вторая — специализируется, переходя со временем в более высокие слои эпидермиса. Клетки рогового слоя уже мертвы и превратились фактически в роговые чешуйки. Со временем они сшелушиваются, составляя весьма значительный компонент домовой пыли.

Соматические мутации клеток верхних слоев эпидермиса несущественны: они не успеют что-либо изменить в судьбе будущих роговых чешуек. Значительно опаснее накопление мутаций в клетках базального слоя. Индуцированные в них повреждения могут вывести из строя многие регуляторные механизмы клеток. Поэтому в тех случаях, когда клетки получили достаточно высокую долю ультрафиолета, в них запускается механизм апоптоза: как бы чего не вышло.

А что может выйти? Иногда у клеток с разрушенной системой запуска апоптоза отключается и механизм остановки деления. Они делятся, передавая приобретенные дефекты клеткам-потомкам. Возникает доброкачественная опухоль. При её разрастании происходит конкуренция между разными клеточными линиями. Отбор способствует увеличению доли быстро делящихся клеток и, следовательно, увеличению скорости опухолевого роста.

Поломки, вызывающие опухоль, бывают разными. Некоторые приводят к формированию опухолей с ограниченным потенциалом роста; иные, напротив, индуцируют развитие новообразований с пониженными связями между клетками. Такие опухоли называются злокачественными (раковыми); клетки могут покидать их, разноситься кровью (или расползаться сами) по другим частям тела и иным тканям и формировать дочерние опухоли — метастазы. Более того, доброкачественные опухоли могут со временем озлокачествляться. Типичная разновидность рака кожи — меланома — является одним из самых быстрорастущих форм рака. Заканчивается процесс злокачественного роста смертью организма (и опухолевых клеток вместе с ним).

И ради того, чтобы предохранить организм от такого развития событий, клетки, хватанувшие дозу ультрафиолета, совершают самоубийство. Все равно, среди бесчисленного количества правильно самоустранившихся клеток, может найтись такая, у какой механизм самоустранения не сработает (возможно, в результате индуцированной ультрафиолетом соматической мутации). Как уменьшить вероятность такого развития событий? Разместить выше базального слоя эпидермиса (и более глубоких слоев кожи) достаточное количество молекул, перехватывающих кванты ультрафиолета.

Вот поэтому коренные африканцы чёрные! Отбор на устойчивость к раку кожи пересилил отбор на эффективность терморегуляции.

…Осталась мелочь — объяснить белый цвет кожи европейцев. Не торопитесь утверждать, что тут нет интересных поворотов темы. Но о них — в следующий раз.

К оглавлению