Цифровой журнал «Компьютерра» № 33

Василий Щепетнёв: На пальмы! Василий Щепетнев

ОпубликованоВасилий Щепетнев

Когда человек решил, что произошел от обезьяны, он себе льстил. Примазывался. Сами обезьяны человека в свои потомки записывать не спешат. Ибо глуп и суетлив.

Человек заботится о будущем, такова уж его натура. И ради него, будущего, трудится. Подчас даже не своего будущего, а детей. Мы живем трудно, так пусть хоть дети увидят лучшую жизнь — лет через двадцать-тридцать, когда Россия, наконец, сравняется с Португалией. По размерам ли, по численности населения — не знаю, но непременно сравняется. Ужо тогда... А пока следует смиренно приумножать ценности. Делать добро. В смысле — добро наживать. Или хотя бы сохранить то, что имеется.

Но как? И где?

На днях осквернили твердыню правоохнанения, цитадель прокуратуры. Забрались внутрь и вскрыли двадцать пять сейфов. Хотелось бы, конечно, знать фирму-производителя сейфов, такая реклама дорогого стоит. Но суть ясна — если уж прокуратура не способна уберечь свое добро, на что надеяться рядовому обывателю? На банки? Но крепче ли банки сейфов? То есть сам банк и уцелеет, и станет краше прежнего, испарятся только сбережения обывателя, прецедентов достаточно. Купить ценные бумаги? Отчего ж и не купить, продавцы себе ещё нарисуют.

Но можно самому напечатать на принтере что-нибудь красивое, именное и привилегированное, напечатать, спрятать в герметичный контейнер и зарыть где-нибудь в саду или даже в лесу, пометив место крестиком на карте Российской Федерации. Дёшево, загадочно, интересно, а доход тот же, что от акции всамделишных. Недвижимость купить? Оно, конечно, недвижимость тем и хороша, что её с места не сдвинешь. Но тем же и плоха. Революция там, или угроза ареста, нужно бежать, а недвижимость за обывателем не побежит, нечего и надеяться. Не собака.

Вот и думай, и терзайся.

Обезьяна же о завтрашнем дне думать и переживать не хочет. Она знает, что завтра не наступит никогда. И потому живет сегодня, ярко и полноценно. Съест банан и довольна. Найдет что-нибудь интересное — и в рот. Обладание собственностью ограничено объёмом защёчного мешка. Изречение древних «все своё носи с собою» явно заимствовано у обезьян. Если не делать запасов, то их, запасы, у тебя не отберут. Нечего отобрать — нет мотива для экономической эксплуатации обезьяны обезьяной. И потому общество обезьян — бесклассовое. Роль обезьяны в обществе определяется только её личными качествами, а не капиталами, не связями, не происхождением. Разве это не здорово?

Нам, людям, нужно не произойти от обезьяны. Нужно до неё, обезьяны, дорасти. У Пьера Буля есть роман «Планета обезьян». Капитальное произведение! Творчески развивая пьеробулизм, я утверждаю, что возможно превращения человеческой популяции в обезьянью в пределах одной отдельно взятой страны.

Путь в обезьяны трудный, но, как говорят другие мудрецы, самый длинный путь начинается с первого шага. Следует отучить людей от пагубной тяги к высшему образованию. Развивать следует не университеты, а ПТУ. Я и лозунг уже придумал: «Мир ПТУ, война МГУ!». Конечно, отвратить людей от университетов будет трудно, но нет таких крепостей и бастионов, которые не могут взять волевые люди (взять и вскрыть все сейфы за три часа).

Стоит ввести прогрессивный налог на образованность, как Петр Первый на бороды: за четыре класса брать в казну пять процентов дохода, за полное среднее — двадцать пять, за высшее — семьдесят пять, а уж если угораздило стать кандидатом наук или даже доктором, так все триста процентов. И постепенно планка образованности опустится до утвержденного уровня. Это и будет первый шаг обезьянизации. От образования пэтэушного можно будет перейти к необразованности, сначала частичной, а затем и полной. И уж в конечной стадии метаморфозы — на пальмы и баобабы!

Не обещаю, что нынешнее поколение школьников будет жить на деревьях. Есть проблемы, на все население бананов и корешков не хватит. Но это поправимо: просто нужно население сократить. Нет населения — нет проблемы.

Считайте соседей!

К оглавлению

Кафедра Ваннаха: Мемристоры и приемные дети Ваннах Михаил

ОпубликованоВаннах Михаил

Учёные из Технологического университета имени Шарифа установили, что пара мемристоров очень неплохо моделирует синапс. Мемристор – это пассивное нелинейное устройство. Падение напряжение на нём зависит от интеграла по времени от пробежавшего по нему тока. Всего лишь пару лет назад научились делать их из тонкой пленки диоксида титана, а сейчас выясняется, что пара мемристоров весьма подходит для того, чтобы воспроизвести объединяющий пару нейронов синапс. Ну а уменьшение падения напряжения на нём в результате прохождения по нему тока может быть уподоблено изменению синаптического веса у нейронной системы, повышению связности мельчайших нейрочастичек. И значит, пассивный и миниатюрный элемент может быть одним из перспективных элементов из которых, возможно, окажется целесообразным сплести нейросеть, сначала повторяющую, а потом и превосходящую человеческий мозг.

Ну, гипотезу Пенроуза о квантовом характере сознания (с ней можно познакомиться в книге Р.Пенроуз «Новый разум императора») пока рассматривать не будем. Предположим, что мозг это «обычная», – в смысле не квантовая, – асинхронная нейросеть. Обучаемая система, накапливающая «жизненный опыт» в вышеупомянутых синаптических весах. Ну, почти как память, адресуемая по содержимому. И теперь её стало возможно воспроизвести на пассивных элементах. В принципе пассивные элементы — это не новость. Старшие из читателей помнят, наверное, ферритовую память ранних СМ-4 (отечественных пиратских клонов миниЭВМ PDP-11 покойной фирмы DEC). И ныне большая часть данных хранится в сугубо пассивных магнитных поверхностях жестких дисков. Мемристор (окажись он перспективным) будет всего лишь одним из многих технологических достижений, которые, слившись воедино в системах проектирования («вручную» такие проблемы не решишь) могут, причём не в таком уж и далёком будущем, привести к появлению искусственного разума.

Знаете, по мере того, как решаются задачи, традиционно проходившие по ведомству протезного интеллекта, те, кто решил их, – или хотя бы пользуется готовыми решениями, – с удивлением отмечают, что никакого разума в распознавателе образов нет. Так знаете, и в эвентуальном ИР не будет ничего, кроме софта и сплетений активных и пассивных элементов. И человек не содержит в голове ничего кроме серого вещества... («Холистическую квантовую волну», единую и неделимую, будто бы описывающую суть человека вместе с его разумом, и прочно прижившуюся в англоязычной околонаучной беллетристике, тоже оставим за скобками...)

И вот тут мы сталкиваемся с системой взглядов, которую принято называть трансгуманизмом. Кратко говоря, это мнение о том, что человек вовсе не является венцом творения. О том, что эволюция будет листать свою книгу и дальше (evolutio – у латинян обозначало раскручивание свитка, хранившегося намотанным на две палки, а позже стало синонимом чтения). Ну, с последним нетрудно согласиться: новые ядерные страны (не только Пакистан с Ираном, но и Индия, удивительно изобретательно прессующая собственных христиан) запросто учинят ядерную войну, в которую сползут и великие державы, – и будут следующей страничкой книги жизни крысы, а то и вовсе тараканы. Эволюция то не по Ламарку, а по Дарвину, выживут не лучшие, но – приспособленные. (Поскольку отечественная стомегатонная «Кузькина мать» осталась непревзойденной до царствования сине-зелёных вряд ли дойдёт...)

А технологический вариант трансгуманизма реализуется, если появятся рукотворные (относя к рукам САПРы и фабы) интеллектуальные системы, потенциально более мощные, чем человек. Но человек всё же куда больше описывается культурой, нежели биологией. Детей, «кровинушек» – как выражаются разорившаяся продавщица и грузчик, можно настругать по пьяни, получить на второго «материнский капитал» (путём фиктивной покупки комнаты в бараке и у родни), раздать долги, – которые в преддверии обрушивающейся халявы, дают охотно, на оставшееся купить много-много привлекательной бормотухи, и дальше предаваться своему хобби – пока не кончатся нефтедоллары... (В более зажиточных слоях у гордой мамы аналогичным путем появляется колесный аквариум с автоматической коробкой – зря державные мужи считают, что материнский капитал на авто не истратить!) Вот так порой работает биология. А есть и те, кто заботится о приемных детях, формируя их разум. Чтением сказок, играми, разговорами, формированием навыков рукоделия, решения первых головоломок и математических задач. Очень часто такая забота превозмогает генетическое наследие родителей-алкоголиков (Наркомания в Нечерноземье в заметных масштабах появилась поздно, и сказать можно ли превозмочь наследие пап и мам «наркуш» сказать можно будет лишь по прошествии времени.

И вот человек в ситуации появления достаточно мощных нейросетей окажется в роли приемного родителя. Перед ним появится шанс воспитать приемных детей, эдаких пиноккио (книжка Коллоди существует на русском в прекрасном переводе Эммануила Казакевича, хотя издавалась мало – злые языки утверждали, что это был подарок Сталина графу Толстому, который не только сочинил Буратино, но и воспел «Оборону Царицына») но не из полена, а из кремния, оксида титана и чего там ещё... И человечность будет зависеть не от аппаратного, а от программного обеспечения – не от материала нейросети, а от её содержания... Ну, кто задумывается, на каком харде работает его сознание – многие ли вспоминают про нейроны и синапсы, сдав школьный экзамен по биологии? (В конце концов вскрыть свою черепушку и посмотреть экспериментально как работает серое вещество сохранив сознание затруднительно – только ради Бога, не надо приплетать к этой выдуманной ситуации теорему Гёделя!)

Возможно ли будет вышеизложенное – ну, пока не проверим экспериментально, мы этого не узнаем. Тут всё зависит от мировоззрения говорящего о проблеме. Автор, например, полагает, что к такому ходу событий, – пестованию ИР в духе человеческой культуры, – стоит готовиться, поскольку исходит из своих вероисповедных взглядов. Поясним на примере. Вот вышла новая книга Стивена Хокинга – «The Grand Design». Британские, – нет, не учёные, журналисты, – радостно оценили её доказательством отсутствия Бога. Дело в том, что Хокинг, дискутируя с взглядами Ньютона (да-да, сэра Исаака, современника Петра Великого) написал, что возникновение Вселенной описывается естественными науками (Ньютон предполагал Божественный Толчок в начале). Правда, есть маленькое «но». Где то с начала XIX века серьёзные теологи отбросили Theology naturalis, Естественное богословие. Согласно взглядам аврамических религий Творец создал мир так, чтобы связкой между Ним и людьми могла быть Вера, но не Знание. Следовательно в мире не может быть никаких однозначно фальсифицируемых доказательств бытия Божьего. Так что дискутировать с естественным богословием – примерно то же, что опровергать некогда вполне научную систему Птолемея.

И вот именно из этих соображений, – что следы Творения сокрыты, пока существует этот мир, ибо иначе Вера схлопнулась бы в Знание – для верующих вытекает то, что человек не может оказаться венцом творения. Сделать нейроны и синапсы невоспроизводимыми в «железе» было бы покушением на Свободу веры. Хокинг, кстати, весьма близок к трансгуманизму, правда по совсем иным соображениям...

К оглавлению

Василий Щепетнёв: Метаинфляция Василий Щепетнев

ОпубликованоВасилий Щепетнев

Метаинфляция есть инфляция всего (включая то, о чем мы в настоящее время не имеем понятия), протекающая везде.

Это определение я услышал от знакомого экономиста любителя. Говорит, что дошел собственным умом. Верю. Пусть оно покамест миру неизвестно, но дайте срок, и его высекут на гранитной плите на Красной Площади, на лужайке у Белого Дома, где-нибудь в Давосе. Определение высекут, а не экономиста — надеюсь. Хотя, конечно, никто не знает своей судьбы.

Сам Ленин, давая в своих брошюрах определения то классам, то материи, то революционной ситуации, тоже не знал, что их, определения, станут заучивать студенты и технических, и естественных, и гуманитарных вузов, а также военных училищ и академий. Знал бы, постарался б сделать их изысканными с одной стороны и чеканными с другой. Но что вырвалось из-под пера, то и вырвалось. Ничего, помним — «верхи не могут, а низы не хотят».

Метаинфляция будет направлять течение двадцать первого века, как она направляла течение века двадцатого, во всяком случае, его последней трети. Инфляция в технике: сегодня одна лошадиная сила в автомобиле или тракторе выполняет заметно меньшую работу, нежели восемьдесят лет назад — и в пассажиро-километрах, и в центнерах с гектара. Инфляция звания: полковник милиции двадцать первого века принимает у новичка-обывателя экзамен (практику) на водительские права — дело сержанта двадцатого века. Или популяция вообще: за последние сто лет население выросло — или вздулось (лат. Inflatio — вздутие) более чем втрое, при этом…

Нет, не буду пока о населении. Айтишная направленность издания подразумевает, что авторы будут писать про Ай и про Ти. Так вот, инфляция в области информации впечатляет много больше, чем в любой иной области бытия.

Девятнадцатый и, отчасти, двадцатый век держали информационную инфляцию в узде. На одну мыслящую голову информации производилось в самый раз, порой даже чувствовался дефицит. Собственные научные исследования запечатывались грифом «совершенно секретно», любое неосторожное слово могло стоить невоздержанному на язык человеку свободы, а то и жизни — вспомним «дело о круцине», лекарстве против рака.

Добывать чужие секреты посылались особо подготовленные люди, тоже рисковавшие свободой и самой жизнью. Даже несекретные труды публиковались с задержкой, порой достаточной, чтобы утерять и новизну, и приоритет. Но если взять годовую подшивку журналов начала двадцатого века по той или иной дисциплине, то видно — ученым было что сказать, статьи писали «от души».

Сегодня значительная часть публикаций в научных журналах появляется только потому, что для защиты кандидатской или докторской диссертации положено иметь столько-то печатных работ. А что внутри? Да что угодно, хоть полная нелепица вроде пресловутого «Корчевателя», программно сгенерированного наукообразного текста. Впрочем, чаще статья — это капля смысла, раздутая до размеров хорошего пузыря. Судить могу только по доступным моему пониманию работам по дерматовенерологии. Не исключаю, что в экономике все иначе: что ни текст, то огурчик.

Да что научные труды... Газеты были тоненькими, в четыре, много в шесть полос, и прочитывались от первой строки до последней. Авторитет печатного слова до недавних пор был весьма велик, как и авторитет самих газет: попасть под критику «Правды» порой было хуже, чем попасть под лошадь.

Сегодня же хоть фотографии с места преступления помести на первой полосе — никому дела нет, вернее, дело закроют или объявят, что это и не преступление вовсе — дубиной поперек лица, — а исполнение служебных обязанностей.

А художественная литература... Найденным образом дорожили и старались без крайней нужды его не тиражировать. Написал Алексей Толстой «Гиперболоид инженера Гарина» — и все, точка. В наши дни непременно вслед были бы написаны «Возвращение Гарина», «Месть Гарина», «Тайна Роллинга», «Гарин против марсиан», «Гнев Шельги» и еще томов сорок-пятьдесят — и читателю хорошо, и автору выгодно, и писатели-призраки на молочишко получат.

А сколько возможностей таит «Аэлита»! Но нет, не надувал Толстой плотные, цельные вещи, это ему и в голову не приходило (перечитываю переписку Толстого: сколько мифов о последнем классике возникло по невежеству, недоразумению, зависти).

Или вот деньги... Да-да, деньги сегодня — не более чем информация, размещенная на металле, бумаге, магнитном или ином носителе. Кроме информации за бумажкой с изображением города Красноярска ничего нет. Да и информации — кот наплакал, цена ей куда меньше, чем запечатленной на пражском гроше четырнадцатого века. И грош Алексея Михайловича был более информативен нынешнего червонца.

Но оставим презренную информацию (это я о деньгах, подумать только, некогда их — презирали!). Метаинфляция — не случайность, она является основным законом природы. Вселенная-то расширяется!

И потому поручение экономистам остановить инфляцию столь же выполнимо, сколь и поручение астрономам остановить разбегание галактик.

К оглавлению

Кафедра Ваннаха: Прецедент «БраМоса» и чертовой дюжины Ваннах Михаил

ОпубликованоВаннах Михаил

В сокровищнице отечественного ВПК это изделие звалось «Ониксом», камнем красивым, но поделочным, максимум — полудрагоценным. Но, попав на экспорт, обернулось «Яхонтом» — так на Руси встарь звали рубин. Таково уж соотношение мощи, — даже и былой, — сверхдержавы, — хоть и бывшей, — и тех стран, что покупают оружие на рынке. И с развитием этой системы оружия связан очень интересный прецедент, который может оказаться весьма важным для местного хайтека.

В начале сентября 2010 года отечественные и мировые информационные агентства сообщили об успешных испытаниях сверхзвуковой противокорабельной ракеты "БраМос". Противокорабельные ракеты, вообще оружие изначально российское. Их интенсивно разрабатывали в 1950-е годы, пытаясь создать противовес гигантскому авианосному флоту США. Ракетные и реактивные двигатели были способны доставить заряд взрывчатки, — больший, чем у орудий линкоров, — на расстояние немыслимое для ствольной артиллерии. Благодаря системам управления этот заряд попадал точно в цель. Отсутствие массивного ствола позволяла размещать ПКР на кораблях легких классов. В 1967 году потопление израильского эсминца «Эйлат» ракетными катерами советского производства открыло новую эру борьбы на море — примерно как это делал Ушаков, прорезая вражеский строй у Калиакрии, или Нахимов, круша при Синопе вражеские корабли бомбическими пушками.

Крылатую ракету П-800 «Оникс» создало в 1980-е «НПО машиностроения». На экспорт она пошла как «Яхонт». Имя «БраМос» — Брахмопутра и Москва, появилось в результате совместной деятельности российского разработчика с индийской Организацией оборонных исследований и разработок (Defense Research and Development Organization). Плод этого союза — двухступенчатая десятиметровая ракета стартовым весом 3,9 тонны. К цели она идет со скоростью 750 м/с, на высотах от 5 до 15000 метров. В район цели ракету выводит инерциальная система наведения, а там уже включается радиолокационная головка самонаведения. Пикирует к жертве «БраМос», -единственная в мире, — на сверхзвуке, что снижает вероятность поражения ее средствами ПВО ближнего рубежа, всякими зенитными автоматами вроде Phalanx да Goalkeeper. Вес боеголовки ракеты — 292 кг, дальность до 300 километров, некруглые цифры объясняются дипломатско-юридическими играми вокруг нераспространения ракетного оружия. Нести «БраМос» могут надводные и подводные корабли, наземные пусковые самолеты, аэропланы Су-30МКИ (последняя буква в индексе суть «Индийский»). А дальше начинается самое забавное — кроме тысячи ракет, которые планируют приобрести ВС Индии, совместный русско-индийский бизнес набрал экспортных заказов аж на 13 миллиардов долларов! Чертова дюжина гигабаксов! Это в то время, когда сама Россия начинает закупать оружие.

Рискнем предположить, что не ошибемся, считая, что на экспорт пойдут ракеты, собранные на заводе BrahMos Aerospace в Хайдарабаде, а не аналогичная продукция, которую может производить ФГУП ПО «Стрела» в Оренбурге. Вывод этот чисто дедуктивный, и основывается на очень простых и доступных к проверке каждому предпосылках. Сколько стоит манго на берегах реки Брахмапутры? Мелкую монетку. А на берегах российской реки — 70 рублей за штуку. Ну ладно, манго плод нездешний. Вот более привычный помидор — 70 рублей килограмм. И картошка в Тульской губернии — 27 рублей кило в дешевом ларьке, вряд ли в Оренбурге продукты дешевле...

И это — неизбежно. Дело не в климате, летом было так тепло, что любой индус обзавидуется. Дело — в стадии развития общества. Индия, несмотря на ее успехи в разработке программного обеспечения и прочие компьютерные чудеса Бангалора, живет еще в традиционном обществе. Из миллиарда населения — больше двух третей крестьяне. Живущие преимущественно натуральным хозяйством. В преимущественно самодельных домах. А это значит — низкую стоимость жизни. Из этого вытекает — низкая стоимость рабочей силы. Россия дешевой страной не будет уже никогда. И не из за того, что у нас холодно зимой и жарко летом. У нас ресурс традиционного общества исчерпан в индустриализацию 1930-х и в послевоенное восстановление народного хозяйства. А промышленность Индии подпирает масса людей, рожденных и выросших в традиционном обществе. Это — ценнейший ресурс, на котором и работает ее экономика, одна из самых быстрорастущих в мире. (И именно его эксплуатирует, по Марксу, рыночная экономика...)

Ну а Россия... Россия в этом случае выступила как экспортер высокотехнологичных знаний. Которые не были разово вывезены (что происходило каждый раз, когда ученый или инженер убывал в эмиграцию — даже хорошая его зарплата не есть его капитал), а были капитализированы в совместное предприятие. «Оборонка» — единственная отрасль, где в России реально есть остатки хайтека (Может быть есть и иные, «на соседней улице, на соседнем заводе» — занятно было б посмотреть...). Об оружии наша страна забыла больше, чем большинству стран суждено узнать когда либо. Тут наш оникс обращается в драгоценный яхонт. Но для успешной капитализации знаний необходима дешевая рабочая сила. И найти ее сейчас реально только в Азии, что и сделали отечественные участники вышеописанного совместного предприятия.

И вот в этом состоит суть прецедента «БраМоса». Для успешной капитализации, для обращения знаний в инвестиции, нашим мозгам и разработкам понадобятся дешевые и усердные рабочие руки. И искать их надо за пределами страны. И это — неизбежно. Торгующие сантехникой друзья автора купили как-то завод, имя которого в 1930-е было синонимом индустриального фронтира СССР, и пытались наладить там производство запорной арматуры. Потеряв несколько лет и несколько миллионов они выгодно «впарили» завод вспухшей на нефтедолларах компании, и купили два предприятия в ЮВА, чью продукцию и продают под своей маркой... Это — лоутех, низкие технологии, требующие усердного и недорогого работника. Но и хайтек, — во всяком случае, до пришествия универсальных роботов, — нуждается в таковых. Здешние, — скажем отделочники, — умеют подобно гастарбайтерам, только лепить вкривь и вкось пластвагонку, да запенивать дырки. Но, — в отличие от гастарбайтеров, — они часто перекуривают, рассуждая о сравнительных достоинствах спортивных купе... На какие, наверное, планируют заработать своим высококвалифицированным трудом!

Где собираются всякие, — модные среди политкорректно мыслящих, — надкусанные изделия, все знают. И все — во всяком случае, читатели «Компьютерры», — знают, в каких условиях трудятся там рабочие. Обратный, отнюдь не парадный, лик хайтека. Его фундамент. Но другого репльного способа организации мирового хозяйства — нет. СССР с его попытками организации всеобщего счастья на политической карте 2010 года отсутствует. Китай, — хоть и под властью компартии, — наверное, наиболее капиталистичное государство планеты, — без социального и пенсионного страхования, с крайне либеральными законами о занятости. Так что тем, кто намерен развивать отечественный хайтек, наверное стоит присмотреться к прецеденту «БраМоса».

К оглавлению

Кивино гнездо: Отсчет покойников Берд Киви

ОпубликованоБерд Киви

Недавняя смерть одного из сотрудников британской технической разведки, произошедшая в центре Лондона при весьма странных обстоятельствах, постепенно обрастает дополнительными и немаловажными подробностями. Однако подробности эти отнюдь не проясняют картину, а делают произошедшую трагедию всё более и более загадочной. Причем руководство британской разведки, со своей стороны, лишь добавляет в историю тумана, не то что не помогая полиции, а скорее всячески препятствуя расследованию убийства.

Поначалу внешняя канва событий выглядела достаточно прозаически с точки зрения уголовной хроники из жизни большого города. В местное отделение полиции одного из фешенебельных районов центрального Лондона в понедельник 23 августа поступил звонок из некоего британского госучреждения. Один из сотрудников этого учреждения должен был выйти на службу после отпуска, однако на работе не появился, а связь с ним установить не удавалось. Поэтому полицию попросили заглянуть к человеку домой, коль скоро квартира находится на их участке, и выяснить, что там у него случилось.

Ведомство, из которого поступил звонок с просьбой о помощи, было достаточно серьёзным — внешняя разведка MI6 — поэтому местный констебль отправился навестить квартиру в тот же день. Не получив отклика на свои звонки, полицейский вызвал уборщицу с ключами. Оставив женщину возле дверей, констебль вошел внутрь, и довольно быстро обнаружил в ванне здоровенную и тщательно застегнутую спортивную сумку (красного цвета, фирмы North Face), в которую был упакован труп голого мужчины...

Поскольку в обычно тихом и благопристойном районе появилась куча полицейских, оцепивших дом и начавших следственную работу, новость сразу попала в уголовную хронику. Довольно скоро стало известно, что убитого звали Гарет Уильямс (Gareth Williams), что он был сотрудником разведслужбы GCHQ, а в ведомственной квартире MI6 жил как временно прикомандированный к внешней разведке.

Однако к служебной деятельности Уильямса, по первоначальному заключению полиции, его смерть вряд ли имела какое-либо отношение. Судя по сильному разложению трупа, смерть убитого наступила около двух недель назад, сразу по его возвращении из поездки в США. И хотя официально таких данных из полиции не поступало, в наиболее осведомленных изданиях бульварной прессы тут же появились «утечки» об очевидно бытовом убийстве на сексуальной почве. В квартире убитого будто бы нашли разнообразные причиндалы для садомазохистских и гомосексуальных утех, а в памяти мобильника – телефонные номера услуг «мужского эскорта». Короче говоря, в качестве наиболее вероятной причины смерти были выдвинуты далеко зашедшие гейские отношения и месть какого-нибудь излишне ревнивого любовника.

Еще через несколько дней журналисты добралась до родителей Уильямса, вернувшихся домой в уэльский городок Англси из летней отпускной поездки, и до других членов его семьи — младшей сестры и дяди. Все родственники оказались не просто в шоке от гибели близкого и любимого человека, но и в диком ужасе от того, что пишет о нем пресса. В этой семье всегда поддерживались очень близкие отношения и все родственники были абсолютно уверены, что Гарет определенно не был гомосексуалистом. Примерно то же самое подтвердили и его бывшие приятели-земляки, отметив, что он скорее был задвинутым на математике и компьютерах «асексуалом», не проявлявшим сколь-нибудь повышенного интереса ни к женщинам, ни к мужчинам.

Еще через некоторое время представители Скотланд-Ярда из отдела, занимающегося раскрытием убийств и расследованием данного дела в частности, вполне официально заявили, что совершенно никаких признаков, свидетельствующих о гомосексуальных или прочих половых девиациях погибшего, в квартире Уильямса не обнаружено. Более того, пришлось констатировать и полное отсутствие хоть каких-либо улик, которые обычно указывают на мотив или участников преступления — типа следов борьбы или постороннего присутствия, следов взлома двери или обыска, отсутствия ценных вещей и тому подобного.

Иначе говоря, налицо получился случай вполне профессиональной ликвидации человека, занимавшегося секретной работой на государство. Поскольку «утечка» об атрибутах гомосексуальных и садомазохистских услад, якобы обнаруженных на квартире Уильямса, была запущена сразу в несколько таблоидов одновременно, вполне естественно предположить, что это была не фантазия бульварных хроникеров, а умышленно запущенная кем-то дезинформация. А поскольку попутно теми же источниками сообщалось, что в MI6 уже занимаются собственным расследованием сомнительной личной жизни погибшего, то в общем понятно, откуда могла появиться подобная газетная утка.

Впрочем, признаки намеренного слива в прессу явной дезинформации оказались лишь первым сигналом очень необычного преступления. Практически все попытки детективов полиции, расследующих убийство, поподробнее разобраться в обстоятельствах последних лет жизни погибшего и пообщаться с коллегами, хорошо его знавшими, закончились по сути дела ничем.

Следователи, конечно, установили, что последние десять лет 31-летний Уильямс был сотрудником секретной спецслужбы GCHQ (Штаб-квартира правительственной связи, ШКПС, занимающаяся глобальной разведкой коммуникационных систем в тесном сотрудничестве с АНБ США). Кадровые сотрудники GCHQ в большинстве своем работают в г. Челтнем, графство Глостершир, где находится штаб-квартира агентства, где прежде постоянно проживал Уильямс и куда намеревался вернуться в начале сентября. Однако весь последний год он был прикомандирован к службе внешней разведки MI6, базирующейся в Лондоне. Так что последним местом жилья Уильямса стала бесплатно предоставленная ему квартира разведслужбы в элитном квартале на Олдерни-стрит, находящаяся всего в нескольких сотнях метров от здания MI6 на берегу Темзы.

Уильямс всегда отличался весьма замкнутым образом жизни, по свидетельству знавших его людей, был очень увлечен своей работой и компьютерами, вне службы любил езду на велосипеде, регулярно посещая небольшой спортивный клуб, и имел чрезвычайно мало знакомых в кругу постоянного общения. В Лондоне, в частности, он вне работы регулярно общался лишь с двумя коллегами по GCHQ, которым тоже доводилось бывать в длительных командировках в MI6. Однако ни с одним из этих людей полиция встретиться не смогла, поскольку «так сложились обстоятельства» в разведслужбе. Более того, когда в Челтнеме были установлены еще два сотрудника GCHQ, тоже близко знавшие погибшего, то и они по разным объективным причинам оказались недоступны для бесед со следователями.

Как показывает практика, массу полезной для следствия информации детективы могли бы почерпнуть из файлов в персональном компьютере погибшего. Но увы, помимо достоверной информации о том, что личный ноутбук у Гарета Уильямса абсолютно точно имелся, найти его в квартире не удалось. Более того, начальство Скотланд-Ярда категорически настояло, чтобы отсутствие персонального ноутбука вообще не упоминалось в протоколах с места преступления. Поэтому в официальной версии расследования зафиксировано, что в квартире не выявлено пропажи никаких вещей.

Если же начать перечислять, что еще не выявлено следствием за две недели работы, то смерть шпиона Гарета Уильямса начинает выглядеть совсем неординарно. Начать можно с того, что уже дважды проведенное вскрытие и исследование тела погибшего так и не позволило установить возможную причину его смерти. Более того, опытным экспертам-криминалистам Скотланд-Ярда не удалось определить и время смерти — когда именно, с точностью до дня, это убийство было осуществлено.

Чтобы стало понятнее, как такое вообще ныне возможно — при всех безусловно выдающихся достижениях современной науки и криминалистических технологий — надо принять во внимание ряд обстоятельств, не упоминаемых в текущих результатах официального следствия. Но тем не менее известных, благодаря неофициальным свидетельствам участников событий.

Медицинская экспертиза тела, как предполагается, оказалась сильно осложнена далеко зашедшим процессом разложения трупа. На этом, вероятно, основании было сделано первичное заявление полиции, согласно которому тело пролежало в сумке необнаруженным около двух недель (т.е. примерно с 11 августа, когда Уильямс прилетел из США). Однако лишь впоследствии стали известны показания местного констебля полиции, первым обнаружившего труп и при вызове подмоги по рации сообщившего, что тело в сумке погружено в некую «жидкость», которая не является ни водой, ни кровью. То же самое свидетельство о жидкости зафиксировано и в отчетах детективов, прибывших на место преступления. Поскольку далее появились достоверные свидетельства о том, что Гарет Уильямс был убит значительно позже, чем 11 августа, есть веские основания полагать, что данная жидкость применялась для ускорения разложения трупа.

Одним из наиболее сильных свидетельств, указывающих на очевидные попытки запутывания следствия с датой смерти, являются показания сестры Гарета Уильямса. Она сразу сообщила, что не может понять, почему полиция настойчиво твердит о двухнедельной пропаже ее брата, когда у нее совершенно точно был с ним личный разговор по телефону 18 августа (т.е. за 5 дней до обнаружения трупа) и у Гарета все было в порядке. Это важное свидетельство попутно указывает еще на одну большую загадку, окружающую смерть шпиона.

Вот уже многие годы, как всем известно, мобильные телефоны людей оказываются важнейшим инструментом при расследовании преступлений. Они позволяют эффективно восстанавливать круг знакомых и контактов жертв или подозреваемых, точное время и места их перемещений, а также другую дополнительную информацию, важную для следствия. Однако именно при расследовании загадочного убийства Гарета Уильямса широчайшие криминалистические возможности цифровых коммуникаций оказались почему-то совершенно бесполезны — даже для установления примерной даты смерти. Хотя сотовый телефон убитого в квартире был обнаружен несомненно.

В самых первых сообщениях английских таблоидов упоминались слова полицейских с места преступления о том, что мобильный телефон убитого и несколько SIM-карточек к нему были разложены настолько аккуратно, что производили впечатление некоего неведомого ритуала. Интересно, что впоследствии, в официальном сообщении полиции о ходе расследования, было особо отмечено, что никакого такого особого порядка в расположении атрибутов мобильной связи на самом деле не было (просто убитый, вероятно, относился к людям из разряда аккуратистов). Но как бы там ни было, вполне очевидно, что ни SIM-карты, ни память мобильного телефона, ни даже записи в базах данных у операторов мобильной связи (что особо поразительно), не предоставили следствию никаких сведений о жизни, перемещениях и контактах погибшего после 11 августа... Хотя теперь вполне достоверно известно, что Гарет Уильямс был вполне жив и здоров еще по крайней мере неделю после прилета из Америки.

Этот факт подтверждает не только его телефонный разговор с сестрой, но и найденные полицией съемки видеокамер наблюдения, зафиксировавшие Уильямса в метро 14 августа и у банкомата в одном из крупных лондонских универмагов 15 августа. Более того, полиция располагает информацией, что и в последующие дни деньги на банковских счетах Уильямса были в движении. Но поскольку суммы снимались через интернет и по карточкам, формально это не доказывает, по мнению полиции, что деньгами оперировал сам Уильямс, а не кто-нибудь еще.

Текущим итогом всей этой истории является то, что по поводу произошедшего убийства полиция не может сказать практически ничего — кроме признания самоочевидного факта с трупом человека в застегнутом саквояже. Вполне очевидно тут, пожалуй, и еще одно — что убивавшие Гарета Уильямса люди явно делали это не впервые.

Вместо послесловия.

Поскольку все странные обстоятельства вокруг смерти Уильямса так или иначе указывают отнюдь не на бытовой характер преступления, а на замешанность неких искушенных в подобных ликвидациях спецслужб, имеет смысл поподробнее остановиться на том, чем именно занимался этот человек на своей секретной работе в ШКПС.

Как и положено всем разведслужбам, MI6 и GCHQ категорически отказались давать какие-либо комментарии о профессиональной деятельности погибшего. То же самое сделали и спецслужбы США, поскольку известно, что Гарету Уильямсу по роду своей работы довольно часто — около четырех раз в год — приходилось летать через океан, к американским коллегам в Агентство национальной безопасности.

По этой причине подробности о сути шпионской деятельности Уильямса приходится черпать из главных поставщиков информации вокруг данной истории — из английских таблоидов. Журналисты которых хотя и пишут, как положено бульварной прессе, кучу всяческой ерунды, но при этом определенно имеют информированные источники в полиции и спецслужбах.

Так вот, по анонимному свидетельству этих источников, Уильямс был участником целого ряда очень серьезно засекреченных проектов, на жаргоне спецслужб именуемых «codeword protected» (т.е. защищенных кодовым словом). Это означает, что только люди, работавшие в его ячейке, могли знать, чем именно он занимается. И никто больше в рамках организации. Известно лишь то, что в GCHQ Уильямс был частью команды, которая создавала шпионскую спецтехнику для дистанционного похищения информации из мобильных телефонов и ноутбуков противника. Как пояснил данную работу один из источников, «это можно назвать агрессивной формой системы Bluetooth или подобных ей беспроводных технологий доступа».

По давней традиции, в работе MI6 и GCHQ всегда было довольно четкое разделение функций, однако в последние годы происходит процесс «слияния» в работе этих агентств. Гарет Уильямс же оказался на самом передовом рубеже этого процесса, требующего непосредственного участия технических специалистов перехвата и анализа в оперативных мероприятиях разведки. Именно по этой причине он оказался на год прикомандирован к MI6, а чуть ранее занимался примерно тем же и совместно с внутренней разведкой MI5. Аналогичными разведывательными мероприятиями Уильямсу приходилось заниматься и во время многочисленных командировок в АНБ США. Там он работал на так называемую Special Delivery Team (Команду особых поставок) — подразделение, специализирующееся в АНБ на создании особо продвинутых жучков и закладок для перехвата и хищений информации. Как подытожил свой рассказ источник, «Если вы посмотрите на послужной список Уильямса, то увидите, что ему доводилось работать в наиболее важных датамайнинговых центрах разведслужб Великобритании и США. Его [сравнительно небольшая] зарплата никак не свидетельствует о его ранге как специалиста разведки»...

Короче говоря, даже если часть из всего этого правда, то Гарет Уильямс был человеком, чрезвычайно осведомленным в нюансах работы англо-американских спецслужб и в тайнах добычи информации из сетей цифровой мобильной связи. По этой причине загадочная и безвременная кончина данного человека ставит его в один ряд с другими известными случаями необъяснимых смертей подобного рода, происходившими за последние годы в Швейцарии, Корее, Греции и Италии.

Там, правда, все эти смерти официально трактовались полицией как «самоубийство». Однако множество сопутствующих фактов прозрачно указывало на замешанность в эти трагедии национальных спецслужб, тесно сотрудничающих с США в разведке средств мобильной связи. А все «самоубийцы», соответственно, обладали большими познаниями относительно нюансов этой работы и либо начинали об этом публично говорить, либо объявляли о намерении раскрыть известную им информацию. В свое время на страницах «КТ» рассказывалось обо всех этих случаях достаточно подробно — см. материал "Серийные самоубийцы" из сентября 2006 года.

В соответствии с не особо разнообразными сценариями этих смертей, больше всего похожих на ликвидации, жертвы, проживавшие не одни (Швейцария и Италия), разбивались вне дома, падая с высокого моста на дорогу. Те же люди, что жили одиноко (Греция и Корея), обнаруживались повешенными в собственной квартире.

Иначе говоря, по логике этих смертей Гарета Уильямса должны были бы найти повесившимся. Но в точности такой случай в истории MI6 уже был в 1990-е годы с секретным агентом Джонатаном Мойлом (Jonathan Moyle). Смерть повешенного в гардеробе шпиона классифицировали как случайное самоубийство (пустив слух о неудачной попытке эротического самоудовлетворения), однако проведенная по настоянию родственников дополнительная судмедэкспертиза показала, что человека сначала вырубили инъекцией, а уже затем засунули в петлю. Два сомнительно повесившихся сексуальных девианта на одну спецслужбу — это как-то многовато. А вот почти растворенного в сумке трупа вроде еще не было.

На самоубийство, конечно, не тянет никак. Но зато и следов никаких.

Если же пользоваться формулировками официальных полицейских отчетов, то смерть Гарета Уильямса вполне может навсегда остаться «подозрительной и невыясненной».

К оглавлению