Интервью

Александр Бондарь (РАН) о видах «маленьких» коллайдеров Алла Аршинова

Опубликовано 18 октября 2010 года

Физика высоких энергий ставит перед собой огромное количество самых разных задач. Для их решения строятся коллайдеры: для ответа на каждый научный вопрос разрабатывается, как правило, уникальная ускорительная система. Отсюда – большое разнообразие коллайдеров. Например, размер самого большого ускорителя элементарных частиц в мире – 27 километров в окружности, а один из самых маленьких ускорителей совсем недавно был сделан в Томске, его длина составляет около 50 см, а вес – всего 30 кг. Он предназначен для диагностики нефтяных, металлургических, водопроводных и тепловых сетей.

Об ускорителях высокой интенсивности, о коллайдерах вообще и о том, какие исследования на них можно проводить, рассказывает доктор физико-математических наук, член-корреспондент Российской академии наук, заведующий лабораторией Института ядерной физики имени Г. И. Будкера СО РАН, декан физического факультета Новосибирского государственного университета, профессор Александр Бондарь.

– Какие существуют виды ускорителей для изучения физики высоких энергий?

- Давайте начнем с установок, на которых физики получают пучки частиц рекордных энергий. Например, LHC – это протон-протонный коллайдер, где протоны сталкиваются с протонами при высоких энергиях (7 ТэВ). На LHC также предполагается режим ион-ионных столкновений. Есть и другой тип установок, такие, как Tevatron, там сталкиваются протоны и антипротоны, с энергиями пучков порядка ТэВ, то есть несколько меньше, чем на LHC. Но преимущество этой установки в том, что она уже давно работает. У нас в институте есть другой тип коллайдеров: электрон-позитронные ускорители ВЭПП-4 и ВЭПП-2000. На них сталкиваются пучки электронов и позитронов. Максимальная энергия частиц на ВЭПП-4 – 5,5 ГэВ, на ВЭПП-2000 мы сталкиваем пучки с энергией до 1 ГэВ. Поэтому, конечно, как и в других областях физики, у нас тоже есть большое разнообразие установок.

– Чем отличаются между собой ВЭПП-4 и ВЭПП-2000?

- И та, и другая установка – это электрон-позитронные встречные пучки, но область энергий у них довольно разная, практически не перекрывающаяся. На ВЭПП-4 диапазон энергий от 1 до 5,5 ГэВ, это 5,5 миллиардов электроновольт. На ВЭПП-2000 область энергий – от порога рождения легчайших адронов (пионов) в районе 150 МэВ до 1 ГэВ. Эта область энергий уже изучалась на других установках.

– Диапазон энергий до 2 ГэВ сравнительно плохо изучен. Почему так получилось, ведь это относительно доступные энергии?

- Потому что установки, которые работали в этой области, имели относительно маленькую интенсивность, то есть светимость. Плотности пучков было недостаточно, чтобы исследовать редкие процессы. Науке все больше интересны редкие явления, которые не так часто происходят, поэтому ВЭПП-2000 – это установка нового поколения по светимости, хотя в этой области энергии уже работали и другие ускорители. У нас, например, была установка ВЭПП-2М, которая проработала 25 лет на энергии пучков до 700 МэВ (0,7 ГэВ). После того, как все возможности в исследованиях на этой установке были исчерпаны, мы решили, что нам проще сделать ее модернизацию, и построили ВЭПП-2000. Новый коллайдер работает приблизительно в такой же области энергий, но с заметно большей интенсивностью. Сейчас эта установка создана и начинает работать, то есть выдавать научную продукцию.

– Что такое В-фабрики?

- Это другой класс электрон-позитронных коллайдеров высокой интенсивности, который нацелен на исследование b-кварка. Почему «b»? Название происходит от английского beauty quark – это так называемый пятый кварк. Мы знаем, что в природе наблюдается 6 кварков: u-кварк, d-кварк, c-кварк, s-кварк, b-кварк, t-кварк. Они имеют разные массы. Масса b-кварка около 5 ГэВ. Ясно, чтобы изучать частицы, содержащие b-кварк, нам нужна энергия больше 5 ГэВ. В-фабрики – это электрон-позитронные установки с энергией приблизительно 5, 5 ГэВ в пучке с максимально возможной эффективностью, потому что мы исследуем очень редкие явления распада b-кварка. Две таких установки успешно работали последние десять лет в США и Японии. Мы принимаем активное участие в разработке, создании, проведении самих экспериментов и получении конечных физических результатов на этих установках.

– А чем вы сейчас занимаетесь на ВЭПП-4?

- Особенностью этой установки является то, что мы научились на ней как никто другой хорошо измерять энергию пучков. Для наших экспериментов нужна либо большая энергия, либо большая интенсивность, но есть еще и третий параметр, это высокая степень точности определения энергии. Оказывается, что для некоторых экспериментов это очень важно.

– Расскажите, пожалуйста, подробнее про процесс ускорения пучка!

- Что такое пучок частиц? Это, скажем, десять миллиардов частиц, такое количество электронов в пучке, каждый из которых обладает энергией, близкой к 5,5 ГэВ. Это означает, что этот электрон движется практически со скоростью света и обладает энергией, равной приблизительно 5,5 массам покоя протонов. Как мы управляем энергией частиц? Мы их ускоряем в электрическом поле. Пройдя разность потенциалов в несколько сотен киловольт, частица увеличивает свою энергию, дальше она делает оборот в магнитном кольце ускорителя, и снова влетает в ускоряющее устройство. Потом, если бы эта частица не теряла энергию, ее энергия увеличивалась бы до тех пор, пока магнитное поле в установке позволяло бы удерживать ее на нужной траектории движения. На самом деле электроны и позитроны, двигаясь в магнитном поле ускорителя, излучают фотоны, тем самым теряют часть энергии. Поэтому мы добавляем энергию, а за время оборота частицы ее теряют. Можно подобрать такой режим работы установки, что энергия будет расти, пока не достигнет необходимой величины, и на этой энергии частицы попадают в состояние равновесия. То есть, сколько электронам добавляют энергии в ускоряющем промежутке, столько они ее и теряют на одном обороте. Установившаяся энергия есть энергия эксперимента. Сталкивают электроны и позитроны при этой установившейся энергии. Энергия частиц в коллайдере — управляемая величина. Энергию пучков для некоторых экспериментов нужно знать с предельно возможной точностью. Оказывается, что это технически непростая задача. Мы научились решать ее. Например, если энергия электрона 5 ГэВ, то мы можем знать ее с точностью до 10 КэВ. В некоторых экспериментах, особенно по измерению масс частиц, это оказывается очень важным. Наша установка является уникальной. Подобных ускорителей, на которых энергию можно измерять с такой точностью, в мире больше нет. Поэтому мы используем ее в основном для прецизионных измерений такого важного параметра для частиц, как масса. Мы измерили массы целого набора частиц. Этот эксперимент будет продолжаться до тех пор, пока мы сможем получать новую недоступную никому информацию.

– Ускоритель работает в непрерывном режиме?

- Наши установки работают, как правило, полгода в год. Сейчас ускоритель остановлен для небольшой модернизации, а в начале ноября мы планируем его снова включить.

– Расскажите, пожалуйста, про концепцию Круглых Пучков! Как она помогает повысить светимость?

- Для этого нужно понимать, что ограничивает интенсивность установки. Казалось бы, производи больше частиц, помещай их в этот ускоритель, сталкивай, и светимость будет расти. К сожалению, все гораздо сложнее. Вы знаете, в чем проблема управляемого термоядерного синтеза?

– Сложно удержать плазму.

- А почему ее сложно удержать? Строят же установки, чтобы удержать плазму и нагреть ее до нужной температуры и плотности. Казалось бы, заливай эту плазму как можно больше, вот тебе и термояд. К сожалению, плазма так же, как и электронный или протонный пучок, очень своеобразная материя, обладающая особыми свойствами. В частности, она не хочет удерживаться, она обладает таким количеством степеней свободы, что не хочет пребывать в состоянии управляемости, в ней все время норовят развиться различного типа неустойчивости. Это приводит к тому, что плазма попадает на стенку и теряется. Похожим образом ведет себя и пучок в ускорителе. Для того чтобы удержать сгусток внутри накопителя или коллайдера, требуются специальные меры. И чем больше интенсивность пучка, тем труднее его удержать в такой установке. Более того, в момент столкновения сгустков частиц, электромагнитное поле одного пучка действует на другой пучок, и возбуждает колебания. Развивается неустойчивость, пучок попадает на стенку и теряется. Это довольно сложный процесс, поэтому физика коллайдеров высокой интенсивности – это самостоятельная отрасль науки. У нас есть даже отдельная специализация – физика ускорителей. Для того чтобы создать новую установку, надо сначала понять, а будет ли пучок в ней жить, то есть предсказать «на бумаге», что она будет работать.

Зачем нужен круглый пучок? Обычно электронный пучок в накопителе плоский. Это происходит потому, что вертикальные колебания в пучке гораздо слабее, чем горизонтальные. Частицы, двигаясь по окружности, излучают фотоны. В момент излучения равновесные энергия и радиус орбиты частицы меняются скачком. Поэтому в горизонтальном направлении (в плоскости кольца ускорителя) размер пучка в разы больше, чем в вертикальном. При проектировании установки ВЭПП-2000 была предложена необычная схема, когда колебания частиц в накопителе в вертикальной и горизонтальной плоскостях принудительно делаются симметричными. Оказывается, что при определенных условиях, круглые пучки позволяют получить большую светимость. В настоящий момент установка начала работать. И действительно, первые результаты показали, что для условий нашего эксперимента при низких энергиях такие пучки дают преимущество по сравнению со стандартным подходом.

– Каких Вы ждете результатов от ВЭПП-2000?

- Установка начала свою работу на эксперимент в прошлом году. Во-первых, было продемонстрировано, что круглые пучки позволяют получить большую светимость. Второе, что теперь нужно сделать, это испытать новые модернизированные детекторы, показать, что они тоже работают. Так что пока главный результат – это то, что установка работает. Мы уверены, что в последующем будет получена новая научная информация. Будут измерены с лучшей точностью те физические процессы, которые уже ранее изучались. Например, аннигиляция электрон-позитронной пары в адроны. То есть на этой установке могут рождаться разные типы частиц, и мы хотим более точно измерить вероятность этих процессов. Кроме того, поскольку энергия пучков сейчас стала несколько больше, на этой установке появляется возможность рождать протон-антипротон и нейтрон-антинейтрон пары вблизи порога рождения этих частиц. До сих пор детально изучать такое явление было невозможно. Это будет новая информация, которая недоступна другим установкам с гораздо большей энергией и светимостью.

– Расскажите, пожалуйста, про использование выведенных пучков синхротронного излучения, которое осуществляется на ВЭПП-3 и ВЭПП-4.

- Как я уже говорил, при движении частицы в накопителе излучают свет. Этот свет называется синхротронным излучением. Оказывается, свойства этого синхротронного излучения уникальны. Дело в том, что излучение имеет очень высокую яркость. Рентгеновские аппараты не позволяли достичь такой яркости. Таким образом, накопители электронов являются уникальными источниками рентгеновского излучения для многих экспериментов по физике твердого тела, структурному анализу и других, где нужны очень качественные источники излучения. Поэтому, естественно, физики решили использовать накопители электронов не только для экспериментов по физике высоких энергий, но и в качестве источников света с уникальными возможностями для исследований в других областях науки. И, действительно, это очень плодотворное направление. Получается, что решая задачи в одной области науки, мы создали установки, позволяющие исследовать широкий класс явлений в других науках. Это биология, медицина, геология, то есть целая новая отрасль.

– А как отводится синхротронное излучение?

- Создаются специальные каналы, через которые рентгеновское излучение транспортируется к экспериментальной установке. В результате, пучок света становится тем инструментом, с помощью которого вы что-то исследуете, например, материал, либо новые явления. Сейчас стало ясно, что использование коллайдеров в качестве источника синхротронного излучения не всегда оказывается оптимальным. Гораздо выгоднее построить специализированную установку, основной задачей которой будет являться не исследование взаимодействия частиц, а именно проведение большого количества экспериментов с использованием синхротронного излучения.

– К вам приходят другие ученые?

- Да, у нас в институте на комплексе ВЭПП-3/ВЭПП-4 созданы условия для исследований с использованием синхротронного излучения. Многие научные сотрудники из соседних институтов используют эти возможности. Но нужно сказать, что сейчас мировая наука в этой области ушла гораздо дальше. Специализированные источники синхротронного излучения строятся по всему миру, а у нас в Академгородке, к сожалению, их нет. Это очень странная ситуация, потому что как раз сильной стороной Сибирского отделения всегда были междисциплинарные исследования. Мне кажется, что специализированный источник синхротронного излучения в Академгородке был бы очень полезен, в том числе и для развития новых технологий.

– А можно ли сообща всеми институтами профинансировать этот проект?

- Стоимость такой установки недоступна для того, чтобы ее построить в складчину. Должно быть целенаправленное государственное финансирование. Мы видим, что она необходима, например, по опыту других стран, где такие специализированные синхротронные установки уже используются в промышленности для производства уникального коммерческого продукта. Если мы хотим развивать у себя высокие технологии, почему мы не строим такие установки? По-видимому, разговоры и дело в данном случае между собой слабо связаны.

– Каким образом коллайдеры могут использоваться в прикладных разработках?

- Считается, что фундаментальные исследования – это исследования ради абстрактных знаний. Мы не знаем, пригодятся они нам в жизни, или нет. Мы только следуем историческому опыту, который показывает, что любое знание рождает новые возможности. Часто мы думаем, что фундаментальная наука – это знание само по себе, а прикладная наука для того, чтобы сделать что-то полезное в народном хозяйстве. Но современная наука не имеет четкой границы между фундаментальными и прикладными исследованиями. Более того, эти два направления не могут существовать одно без другого, причем фундаментальная наука является необходимым условием для развития прикладной. В чем это проявляется? Для того чтобы проводить исследования на рубеже известного и неизвестного, мы должны создавать все новые и новые установки со свойствами, которые ранее не были доступны. Например, создание пучков частиц высокой интенсивности, или пучков с энергией, недоступной ранее, ставит перед исследователями новые технические задачи, которые сами по себе в обычной нашей практике никогда не возникают. Возьмем, для примера, LHC. Задача заключалась в том, чтобы построить коллайдер с ранее недоступной энергией. Это потребовало создания нового типа сверхпроводящих магнитов, которые раньше делать не умели. Сверхпроводящая катушка, по которой течет ток, в этом ускорителе работает при температуре 1,9 градуса Кельвина. Чтобы получить высокую напряженность магнитного поля, потребовался большой ток, который можно было получить только при такой температуре или ниже. Казалось бы, разве это так сложно? Почему же это принципиально новый шаг? Дело в том, что при температуре ниже 2 градусов Кельвина жидкий гелий становится сверхтекучим, то есть в гелии образуется фракция жидкости с квантовыми свойствами. Это создает, с одной стороны, целый ряд новых возможностей, а с другой, массу технических проблем. Благодаря тому, что сверхтекучий гелий обладает еще и сверхтеплопроводностью, удалось решить проблемы с охлаждением сверхпроводящих магнитов с параметрами ранее недоступными. По существу, для решения этой задачи пришлось создать новую отрасль в криогенной промышленности.

Взаимосвязь между прикладной и фундаментальной наукой очевидна. Сейчас нельзя просто сесть, упереть палец в лоб и придумать нечто, что окажется полезным для человечества. Если мы будем заставлять всю науку непосредственно создавать коммерческий продукт, наука погибнет. Этому есть большое число исторических примеров. А вот если наука будет существовать ради науки, производить знание ради знания, тогда она многократно окупит все затраты, которые человечество несет на ее содержание. Это позволит питать прикладную науку, а прикладная наука, в свою очередь, станет основой инновационной индустрии и экономики. Эта цепочка должна быть свободна от бюрократического регулирования. Ученые должны сами решать, куда и какие средства направлять. Только в этом случае мы будем получать максимально возможную отдачу от фундаментальных исследований и науки в целом.


К оглавлению

Участники Russian CIO Summit о национальной ОС Евгений Крестников

Опубликовано 19 октября 2010 года

В спорах о необходимости создания собственной российской операционной системы или программной платформы, мнение представителей бизнеса обычно не учитывают. Мы решили исправить это упущение и провели небольшой блиц-опрос по данной проблеме среди участников Russian CIO Summit 2010 — Восьмого cъезда российских ИТ-директоров, прошедшего недавно в Москве.

Виталий Студитских, генеральный директор «Скай Линк Москва»:

Нужно посмотреть на получившийся продукт, потому что самое главное в телекоме и вообще в ИТ — это надёжность и уверенность в том, что ты получаешь. Учитывая все наши СОРМ'ы и опыт работы, я думаю, не так принципиально, чтобы продукт был национальным. Но если мы его получим, первым делом постараемся оценить его возможности, надёжность и то, что мы с этого дела будем иметь. Мы с большим интересом следим за развитием событий, но не могу гарантировать, что сразу перейдём на новую платформу.

Кирилин Артем, компания «Открытые бизнес-решения»:

Если открытая, если наша операционная система будет полностью самостоятельной разработкой, если со временем она встанет на ноги, обретёт поддержку, под неё будут писать софт и т. д. и т. д. — такое нам, конечно, нужно. Вне всякого сомнения. Потому что это во-первых деньги, во-вторых, в третьих, четвёртых, пятых и шестых — можно назвать кучу других факторов. Но если национальная ОС будет просто иной сборкой Linux, то на мировом рынке софта это ничего не поменяет. Такую операционную систему можно сделать для галочки, чтобы была, но по сути она не нужна.

Олег Вайнберг, ИТ-Директор компании «Компьютер-Центр КЕЙ»:

Это, несомненно, возможно. Всё возможно. Можно потратить деньги налогоплательщиков и создать что-то, что будет называться национальной ОС. Потом можно провести закон, обязывающий все госучреждения ей пользоваться. Потом закон, обязывающей ей пользоваться всех поставщиков госучреждений. Потом — поставщиков поставщиков и т. д. И она — да — будет. И даже будет востребованной, куда же деваться. Но чем это будет национальнее всех прочих ОС — пока никто не объяснил. Будет ли она требовать протирки клавиатуры спиртом или использовать в комментариях ненормативную лексику? Или для исполнения рутинных операций требовать модули, написанные узбекскими и таджикскими гастрабайтерами? Пока никто так внятно и не сказал, что национального может быть в ОС. На мой взгляд, это такой же абсурд, как национальная физика или математика.

Александр Куприянов, ИТ Директор НПО им. С.А.Лавочкина:

Без внятной концепции Национальной Платформы открывается простор фантазийным конструктам: приходит ли Вам в голову разумное применение чудо-штуки, достойной такого именования? Кто-то считает всё это делом принципиально нестоящим.

Полагаю, что Национальная Платформа, выстроенная в рамках общей концепции безопасности киберпространства страны, не просто имеет смысл, но необходима. Область применения, функционал и даже порядок финансирования разработки должны выстраиваться исходя из такого определения.

Анатолий Тенцер, директор по развитию ЗАО «Катрен»:

Я не понимаю, что такое Национальная Платформа, но то, что нам пытаются предложить в качестве таковой (еще один дистрибутив Linux) не решает ни задач национальной безопасности, ни задач контроля разработки и способно (в оптимистичном сценарии) перенаправить государственные деньги в конкретные коммерческие структуры без значимого эффекта или (в пессимистичном) привести к изоляции России от мирового тренда технологий с застывшей и устаревшей программной платформой.


К оглавлению

Аналитик Михаил Фадеев о Windows Phone 7 Фадеев Михаил

Опубликовано 21 октября 2010 года

Определяющий фактор для Windows Phone 7 — это его новизна. В Microsoft создали не очередную версию Windows Mobile, а совершенно новую операционную систему. Она разработана с чистого листа и не имеет ничего общего с предыдущими мобильными платформами корпорации. Это — не эволюция, а, скорее, революция. Как следствие, Windows Phone 7 не совместима с десятками тысяч приложений, написанных для Windows Mobile за несколько лет ее существования.

Следовательно, изначально Windows Phone 7 теряет свое основное преимущество — огромную инфраструктуру приложений и сервисов, написанных для предыдущих версий системы. Создание новой инфраструктуры, новой «коллекции» софта для Windows Phone 7 займет определенное время: может, полгода, а может — год или больше. Точнее пока сказать трудно, но, например, тот же Skype для платформы Android был выпущен только 5 октября 2010 года — и это притом, что данная ОС уже пользуется огромной популярностью, а с момента появления первых устройств на ее базе прошло два года.

Иными словами, перспективы Windows Phone 7 не в последнюю очередь зависят от разработчиков дополнительного программного обеспечения, которые должны стимулироваться корпорацией Microsoft и выдавать качественный софт чуть ли не со скоростью звука. Потому, что новой ОС предстоит конкурировать с Android и iOS, которые уже сегодня располагают магазинами с десятками тысяч программ, уже развитой и вполне состоявшейся инфраструктурой разработки стороннего ПО и сервисов.

Кроме того для успеха своей новой платформы Microsoft необходимо будет обеспечить высокую скорость обновления и совершенствования ОС, скорость, сравнимую с таковой в случае Android. Например, изначально в Windows Phone 7 не будет функции копирования и вставки текста, а также еще ряда привычных опций. И большой вопрос — как быстро корпорация доведет свое детище до ума. На это может уйти не месяц и не год.

За использование Windows Phone 7 производителям коммуникаторов придется платить — такова лицензионная политика корпорации Microsoft. То есть в случае бесплатного (точнее, условно-бесплатного) Android разработчики вкладывают деньги только в адаптацию «железа» к программному обеспечению, в случае Windows Phone 7 им придется еще и платить за использование операционной системы. Вероятно, именно по этой причине перечень производителей устройств, объявивших о своих планах на производство коммуникаторов на базе Windows Phone 7, пока ограничен компаниями Samsung, HTC, ASUS, Dell и LG. Между тем такие игроки как Sony Ericsson, Motorola и Acer пока «стоят в сторонке». В итоге Microsoft придется выстраивать отношения не только с разработчиками ПО, но и с рядом вендоров. Я уже не говорю о десятках более мелких китайских вендоров, которые, впрочем, генеровали для Microsoft весьма неплохие объемы рынка — в России примерами таких брендов с «китайскими корнями» могут служить RoverPC и Highscreen.

Что касается интерфейса, то Windows Phone 7 не привносит ничего революционного на рынок: да, она станет третьей после iOS и Android полностью «пальцеориентированной» платформой нового поколения, но этого явно мало для успеха. (Symbian мы в расчет не берем, так как даже ее последняя версия — Symbian^3, относится к предыдущему поколению мобильных ОС; кроме того, она фактически контролируется Nokia, другие лидирующие вендоры, например, Samsung и Sony Ericsson отказались от выпуска устройств с ней на борту). Привычные иконочные матрицы здесь заменены на разнокалиберные панельки, однако удобны ли они будут на практике — большой вопрос. Например, прообраз Windows Phone 7 — закрытая ОС телефонов Microsoft Kin — тоже построена на базе панелек и отличается при этом крайне низким юзабилити.

С другой стороны, в поддержку возможного успеха Windows Phone 7 может стать тот факт, что платформа будет второй операционной системой на рынке, доступной любым разработчикам коммуникаторов. Первой стал Android, и совсем не исключено, что производители решат расширить свои продуктовые линейки за счет моделей на WP7, предлагая, таким образом, некую альтернативу потребителю. iPhone и Symbian в этом плане не могут конкурировать с продуктом Microsoft — и то, и другое — платформы закрытые, контролируемые одним из участников «железячного» рынка (iPhone — Apple Symbian — Nokia). Это положительный момент, который может сыграть в пользу перспектив новой ОС.

Наконец, Microsoft решила отложить выпуск версии Windows Phone 7 для моделей с поддержкой сотовых сетей стандарта CDMA на начало 2011 года. Релиз системы, напомню, прошёл на 11 октября 2010 года. Это значит, что крупнейший американский оператор Verizon Wireless и примкнувший к нему оператор Sprint не получат коммуникаторов с WM7 до следующего года. Это может самым негативным образом сказаться на популяризации операционной системы в США, где позиции Microsoft куда сильнее, чем в той же Европе.

Что до разработчиков, то у них определенную популярность новая система точно завоюет, так как многие из них попытаются стать первыми в этой области и, следовательно, заработать деньги на растущем интересе к платформе (а он, безусловно, будет расти, особенно в первое время). Ну а дальше все зависит от позиции Microsoft - как она организует работу с разработчиками, какой процент от стоимости проданного через официальный магазин приложения будет им выплачивать и так далее. Как именно будут работать каналы по продаже софта, как будет работать поддержка разработчиков. Как Microsoft будет развивать инфраструктуру стороннего ПО и сервисов. Пока точной информации об этом нет.

Будут ли телефоны на Windows Phone 7 популярны в России? Здесь все зависит от того, когда устройства на базе новой ОС появятся здесь. Пока речь идет об осени 2011 года, что, конечно, выходит за все мыслимые и немыслимые пределы. Если в Microsoft опомнятся и в кооперации с производителями выведут первые коммуникаторы на рынок в начале 2011 или, хотя бы, до середины года, то устройства на базе «семерки» могут стать вполне популярными у россиян. Дело в том, что модели на WM7 по определению (хотя бы из-за требований к железу) будут относиться к топ-сегменту, а такие устройства у нас традиционно разбирают как горячие пирожки. Вспомним хотя бы коммуникатор HTC HD2, который стал настоящим хитом начала 2010 года, несмотря даже на свою относительно высокую цену (около 25 тысяч рублей) и малое количество предложений на Windows Phone на рынке вообще (сегодня на рынке предлагается не более десятка актуальных устройств на этой платформе, в то время как «андроидов» уже несколько десятков. Несмотря на то, что в портфолио HTС количество моделейна Android превышае количество моделей на Windows Mobile, майкрософтовская платформа до сих пор занимает около 70% объема продаж компании в России. Все-таки позиции Windows Mobile в России достаточно сильны — наш потребитель привык к этой системе, ее знают и любят. С системой также хорошо знакомы каналы продаж, чего не скажешь об относительном «новичке» рынка — Android. В России есть огромное сообщество пользователей Windows Mobile, представители которого наверняка захотят попробовать на себе и Windows Phone 7.

C другой стороны, если устройства на базе этой ОС действительно задержатся до осени 2011 года, то ее шансы на успех в России резко падают. Потребитель не будет ждать так долго и в массовом порядке начнет переходить на другие платформы.


К оглавлению

Александр Бабаев о перспективах Windows Phone 7 Александр Бабаев

Опубликовано 21 октября 2010 года

Windows Phone 7 сильно опоздала к старту текущего поколения смартфонов. Учитывая, что сейчас только выходит первая версия, года полтора уйдет на раскрутку, допиливание и доведение системы до состояния хотя бы примерного равенства с Apple iPhone и Google Android. Ближайших перспектив у платформы нет.

Другое дело, что будет через пару лет. Но об этом говорить рано, выйдут новые версии всех основных устройств, и не по одному разу. Microsoft уже показала один раз (с XBox), как она умеет целенаправленно завоёвывать рынки, несмотря на наличие там хороших устройств.

Судя по разговорам, разработчики заняли выжидательную позицию: «А вот поглядим, что и как, и там разберемся». Сначала, как мне кажется, серьёзно заниматься разработкой под эту новую платформу будут только те, кому заплатит Microsoft. А если/когда появится некий рынок устройств (через год — полтора), начнут подтягиваться и все остальные.

Про пользователей сказать сложнее. Главным образом потому, что устройство интересует их больше, чем платформа. Если телефоны будут дешёвыми, функциональными и удобными, то какая разница, будет там Windows Phone 7, iOS, Android или что-то ещё? Я уверен в том, что создать хорошее устройство на основе WP7 можно. А создадут или нет — поглядим.

Средства разработки хороши, пожалуй, только тем, что это Silverlight. Вполне обычная для многих среда, привычный язык, привычные средства (Visual Studio). В остальном это новая платформа, новая концепция создания интерфейса, новые возможности и новые препятствия.

Привлекательность же системы и магазина приложений будет понятна, когда будет понятен рынок, когда будет понятно, сколько приложений в магазине появится, когда разберут большую часть проблемных мест в ОС. В настоящий момент можно говорить только о каком-то абстрактно-потенциальном интересе, реальной привлекательности я не вижу. Гораздо выгоднее, проще и приятнее разрабатывать под iOS и Android с их сложившимися сообществами, известными проблемами и достоинствами.

Заниматься разработкой под WP7 мы пока не планируем. Когда приходят потенциальные заказчики, мы всегда спрашиваем, какие платформы им было бы интересно попробовать (а они, в свою очередь, спрашивают совета), к чему они привыкли, что актуально на их взгляд. И ни один не сказал «надо Windows Phone 7», или даже «хочу Windows Mobile». Таких слов не звучит вообще никогда. У всех в голове iPhone, iPad, Android, иногда JME и Symbian, у американских заказчиков — Blackberry. Какой смысл разрабатывать программу (не «побаловаться», а именно разрабатывать, то есть целиться на продажи и прибыль), если нет ни реальных устройств, ни хоть какого-то количества приложений, а WM6.5 благополучно скатывается вниз невиданными темпами?


К оглавлению

Дмитрий Василенко о Windows Phone 7 Дмитрий Василенко

Опубликовано 22 октября 2010 года

В феврале Microsoft с большой долей бравады анонсировали Windows Phone 7 как платформу, которая вдохнет жизнь в поползновения данной конторы на рынке мобильных устройств. И в самом деле, Microsoft уже давно не обновляла свою мобильную платформу, только меняла интерфейс и вносила небольшие исправления. Старая версия Windows Mobile 6.5 сильно проигрывает современным мобильным платформам Android и iOS в удобстве работы.

На данный момент мы можем судить о платформе только по изучению расширенных возможностей эмулятора и отзывам разработчиков, которым удалось заполучить первые прототипы устройств от Microsoft.

Сразу можно сказать, что Windows phone 7 — это новая струя на рынке мобильных платформ. Абсолютно непохожий на другие мобильные системы интерфейс сразу бросается в глаза. Сделан он в стиле «Metro». Большие «плитки» удобны для управления пальцами. Но если поработать с таким интерфейсом достаточно долго, то замечаются неудобные мелочи...

Большие размеры плиток так же являются и минусом, так как при большом их количестве пользователю приходиться очень долго пролистывать списки, чтоб найти нужное приложение или контакт.

Большинство функций спрятаны за несколькими слоями интерфейса, и добраться до них обычному пользователю будет непросто.

Ни Flash, ни Silverlight не поддерживаются в браузере. Но те, кто знаком с iPhone, могут подтвердить, что это, как правило, не проблема. А вот отсутствие поддержки HTML5 делает ситуацию с браузером несколько болезненной... На телефоне даже нет отдельного приложения для YouTube! Но возможно Microsoft успеет доделать мобильный IE до официального выхода устройств на базе данной платформы и добавит поддержку HTML5.

Тонкая интеграция с Office может оказаться наиболее важным отличием WP7 — функцией, только из-за одной которой, этот телефон не сможет быть проигнорирован серьезными бизнес-пользователями.

Хотя Word, кажется, хорошо отрисовывает страницы на небольшом дисплее, его возможности по редактированию очень слабы: нельзя изменить шрифты, можно выбрать только один из четырех цветов текста: оранжевый, зеленый, красный и черный. Есть проверка орфографии (знакомые красные волнистые линии), но нет функции копирования/вставки. С Excel аналогичная история, хотя он получил довольно хороший набор встроенных функций. А вот документы PowerPoint вообще нельзя создавать на телефоне. Главное в PowerPoint для WP7, вероятно, это возможность показа слайд-шоу — специально для устройств с ТВ-выходом, чтобы показывать готовые презентации с телефона.

WP7 поддерживает взаимодействие с серверами SharePoint, что несомненно пригодится для некоторых бизнес-пользователей. Также есть OneNote, которой во многих отношениях просто Word под другим именем. В нём можно прикрепить фотографии и голосовые записи к заметке, что должно бы быть и в Word, но этого нет. Вы можете настроить OneNote на автоматическую синхронизацию с аккаунтом Windows Live SkyDrive, что означает, что ваши заметки будут доступны на любом компьютере, подключенном к интернету. «Облако» — это вещь, магия!

Еще один удобный факт для бизнес-пользователей — это работа с почтой. Приложение «Электронная почта», в целом, потрясающе, обеспечивает чистый, четкий интерфейс и простой доступ наиболее часто используемым функциям.

На стандартной странице входящих вы получите электронную почту в виде ленты сообщений. Вы можете пролистывать страницу вправо или влево для сортировки по непрочитанным, по флагам или приоритету.

А вот обещанная многозадачность присутствует только во встроенных приложениях. Все сторонние программы не работают в фоне, хотя уже сейчас у всех лидеров мобильного рынка поддерживается многозадачность и приложение не закрывается, когда пользователь решил запустить еще одно.

В итоге можно сказать, что данная мобильная платформа, в первую очередь, будет удобна бизнес-сфере. С точки зрения рядового пользователя она будет проигрывать нынешним лидерам рынка. WP7 — достаточно перспективная платформа, но Microsoft еще нужно приложить немало усилий, чтобы вывести ее в лидеры мобильного рынка.

Вокруг данной ОС был создан достаточно большой ажиотаж и, если устройства будут продаваться по достаточно приемлемой цене, то люди будут покупать телефоны с WP7, но если цены будут на уровне с iPhone 3GS или даже iPhone 4HD, то большого числа пользователей можно не ждать.

Что касается разработчиков, то судя по количеству посещений разных семенаров и презентаций, проводимых Microsoft про их мобильную платформу, ситуация плачевна.

Даже на конференциях, посвященных не сильно популярной платформе Palm WebOS их было больше. И это при том, что сейчас уже существует достаточно удобная среда разработки для приложений под WP7 и можно писать приложения сразу под три платформы (Windows, Xbox и WP7). Возможно, с запуском устройств на базе данной ОС количество разработчиков увеличится, но на текущий момент их немного.

Что же касается условий магазина приложений Windows Phone 7, то все подвохи обнаруживаются уже в процессе работы с ним, а мы пока что лишь поверхностно с ним ознакомились. В целом это стало уже обычной практикой для мобильных устройств. Ничего нового здесь нет.

На текущий момент у нас нет в планах создания приложений под WP7, так как мы сильно зависим от заказчиков. Если поступят предложения по разработке для Windows Phone 7, то мы вполне возьмемся за это дело.


К оглавлению

Загрузка...