Цифровой журнал «Компьютерра» № 42

Кафедра Ваннаха: Егор Бычков versus Nations Unies Ваннах Михаил

Опубликовано 08 ноября 2010 года

Новость из зала суда не может не радовать: 3 ноября 2010 года в Нижнем Тагиле был пересмотрен приговор Егору Бычкову. Вместо 3,5 лет реального заключения ему дали 2,5 года условного. Хотя и это выглядит абсурдом, но главное — жизнь Егора избавлена от угроз, с которыми он неминуемо столкнулся бы на зоне! Давайте посмотрим, что же стоит за этим процессом.

Рассказывать, кто такой Бычков, и за что его судили, нужды нет. Его дело стало, пожалуй, самым популярным в рунете. Наверное, впервые позиция русского сегмента Сети оказала практическое влияние на местную Фемиду. Да и в оффлайне — автору приходится ежедневно общаться с довольно большим числом самых разных людей, — Егора поддерживают практически все. Даже те медики, которые полагают (исходя из своего опыта — более длительного, чем вся жизнь Бычкова...) наркоманию неизлечимой в принципе. Ведь кроме реабилитации наркоманов фонд «Город без наркотиков» собирает массу информации о функционировании наркобизнеса, принимает решительные меры к искоренению этой заразы... Но Бычкова-то ведь не оправдали! Прокуратура вообще просила ему дюжину лет узилища. Почему?

Для ответа на этот вопрос попробуем посмотреть на такую структуру, как Организация Объединенных Наций. Этот рудимент холодной войны некогда служил для урегулирования мелких международных проблем — проблемы серьезные решало равновесие страха между СССР и США, державших на коротких поводках свои клиентелы. Ныне это гнездо хорошо оплачиваемых и ни за что не отвечающих бюрократов примеряет на себя роль мирового правительства. Малоуспешно, правда, но все же...

И происходит следующее. Большинство населения России, исходя из элементарного здравого смысла, поддерживает Егора Бычкова. А тем временем в Нью-Йорке Спецдокладчик ООН по праву на физическое и психическое здоровье Ананд Гровер представляет отчёт, в котором выступает против так называемых принудительных методов лечения и карательного подхода к наркомании. Еще раньше дамочка, с наркоманским стажем аж с начала восьмидесятых, подает жалобу на Россию в ООН. Предмет жалобы — страдалице не обеспечивается бесплатная доза за счет казны, то есть нормальных гражан... Вероятно, жалоба имеет шансы на успех. (Во всяком случае, ее поддержат правозащитники — забавно, но автор никогда не видел правозащитника, обеспокоенного, что у людей отняли сбережения, работу, ближайшую больничку, что их обокрали или избили на темной улочке поселка у умершего завода — но вот наркоторговцев и наркоманов защищают так активно.) И обратите внимание — Бычкова выпустили как бы нехотя, по доброй воле, а не по закону. А закон — на стороне его преследователей. Почему?

Самое простое решение — законы, дескать, составлены наркомафией. Оно очень наглядно, — автору приходилось слышать от отцов оргпреступности, кого из думаков и каким баблом заряжали для принятии закона об очередной амнистии Но, может, стоит поискать более серьезные причины, и действующие по всему миру?

К первопричине нынешнего состояния наркомании рискнем отнести резкий прыжок производительности труда в середине ХХ века. Наркотики, как химические препараты, шли рука об руку с человеком всю писанную историю, как минимум. Взглянем на английскую литературу девятнадцатого века, выпускаемую даже в советское время массовыми тиражами для детей. Уилки Коллинз описывал бытовое применение опиатов. Шерлок Холмс баловался морфием и кокаином попеременно. В научпоповской биографии Роберта Вуда (пера Вильяма Сибрука) описывались опыты этого ученого с галлюциногенами. (Томас де Квинси с его «Исповедью англичанина, любителя опиума», правда, столь популярен не был.)

Курильни опиума имелись в любом порту. Опиумные войны? Но это были типичные войны за рынки сбыта, Китай пытался защитить местных производителей, а Британия навязывала жителям Поднебесной свой дешевый продукт из Индии. Обычный товар, медикамент. В прохладительные напитки включали и кокаин, и вытяжку из орехов кола! Но это было в традиционном обществе, когда большая часть населения была занята привычным трудом, обеспечивавшим им пропитание и быт, что и обеспечивало стабильность общества. А к середине ХХ века доля вовлеченных в производительный сельский и промышленный труд упала очень резко. А высвободившихся людей надо чем-то занимать, надо структурировать общество в интересах власть имущих, надо канализировать недовольство в формы, безопасные для производственных отношений. И вот тут-то на помощь пришли наркотики, точнее их запрет.

Знаете, когда с зари до зари надо работать в поле или мастерской — не до наркотиков. Старики в Средней Азии традиционно пользовались опиатами в качестве болеутоляющего, но социальных проблем и экономических последствий это не вызывало. И наркомания даже межвоенного времени социальной проблемой не была — офицер, пристрастившийся к опию после ранения в Галлиполи или под Верденом, конечно подрывал свое здоровье и огорчал близких, но не больше. Опиаты продавались в аптеках, стоили гроши — дешевле виски.

Ситуация изменилась после Второй мировой. Глобальный мир, установленный Атлантической хартией, избавил западную экономику от таможенных барьеров, дав возможность в полной мере воспользоваться преимуществами массовых технологий. Но при этом высвобождалось огромное количество рабочей силы. И их надо было занять, не дать им попасть в сферу влияния оппозиционных, а то и революционных движений. И решение нашли, по образу и подобию Сухого закона.

Закон этот, введенный восемнадцатой поправкой к конституции США, часто называют примером протестантского простодушия, наивной попыткой запретом исправить человеческую природу. Ага, поищите простодушных в другом месте — просто тут была многоходовка. Давайте вспомним, что в это время Америку сотрясали классовые битвы. А к чему приводит Сухой закон? Да к тому, что работяга (реальный, не идеализированный марксистами) начнет думать, как раздобыть стакашек-другой, а не как пойти на профсоюзное собрание. Фермеры, — ядреный электорат республиканцев, — поправили свои дела, ударившись в самогоноварение (вспомним сценку из «Золотого теленка»). Самые буйные из низших социальных слоев (а буйных всегда мало) двинулись не в компартию, а в бутлегеры. И, поставляя скотч (до XVIII поправки больше пили ирландское, но молодая республика Эйре изображала лояльность звездам и полосам, а Британия была рада насолить мятежным колониям) для вечеринки, гангстеры знакомились с владельцами заводов, газет и пароходов... А когда надо было утопить в крови рабочее выступление — к услугам были решительные ребята, действовавшие не по классовой сущности, а по шуршанию зелени.

Следующий ход — за государством. Для борьбы с бутлегерами и коррумпированными ими местными властями укрепляется центральная власть, создается первое из трехбуквенных агентств — Гуверовское FBI. И в 1933-м Рузвельт отменяет уже ненужный Сухой закон: на смену ему пришел Новый курс с прямым регулированием экономики.

И с наркотиками также. Парни из гетто идут в наркоманы и в наркоторговцы. Они уже не пойдут в рабочее движение, они не спросят, кто лишил их будущего. Они порождают преступность и разогревают рынки железных дверей, травматических пистолетов, охранных услуг, охраняемых поселков... Они создают моральное оправдание усилению карательной мощи государства — надо же бороться с наркомафией. Как говаривал один ренегат, цель ничто, движение все! С неизбежно коррумпированными местными правоохранителями должны будут бороться все новые карательные структуры. И медиа получают псевдоактуальные новости о борьбе с наркоманией. И врачи лечат наркоманов, и кто-то читает лекции по борьбе с наркотиками. И на всю это махину (обеспечивающую массу народа заработком, причем значительную часть — легальным) посягнул движимый здоровыми человеческими чувствами Егор Бычков! Естественно, что против еретика выступили и прокуроры, и спецы ООН, и правозащитники, которые хорошо знают, кто и за что им платит!

Егора можно поздравить и пожелать ему дальнейших успехов, но, наверное, стоит понимать, что пока общество не осознает, что мощь доступных технологий ныне требует принципиально новых социальных структур, бывшие заводские города будет пожирать и наркомания, и иные язвы.

К оглавлению

Василий Щепетнёв: Дешёвые доспехи Василий Щепетнев

Опубликовано 09 ноября 2010 года

Чем больше растет ментальное давление, тем крепче нужда в ментальной броне. Аудиощели перекрываются потоком белого шума из mp3-плеера (функцию белого шума может выполнять семнадцатая соната Бетховена, джаз, конвейерный ширпотреб фанерной фабрики, главное, чтобы не пробивались звуки реальности). Никого не удивляет идущий по улице человек с музыкальными затычками в ушах, скоро курьезом станет их отсутствие. С прорехами визуальными сложнее, все же вести машину и одновременно смотреть телевизор непросто. Дома — другое дело. Включаем белый шум и глядим, опять же отгораживаясь от реальности.

Есть, правда, опасение, что шум недостаточно белый и пачкает, телевизионный поток — нагрузка, изнуряющая не меньше, чем реальность, потому требуется защита от защиты. Фильтр. Ведь мы не пьем более водопроводную воду, стараемся ее очистить тем или иным способом. В городах двадцать первого века возродилась профессия водовозов. Телепоток таит опасностей не меньше, чем водопроводная вода. Спасает инстинкт: люди отказываются от телевсеядности и пасутся преимущественно в местах, ландшафты которых привлекают и успокаивают. Среди сотен каналов можно найти что-нибудь подходящее. Или можно надеяться найти. «Культура», «Дискавери», «Евроспорт», наконец.

А еще кино. До середины прошлого века не было средства надежнее и вернее, чтобы отвлечься от суровых будней. Два билета на дневной сеанс для семейных отношений — как инъекция инсулина для диабетика. И последействие, которое, в зависимости от фильма, длилось днями. Еженедельный поход в кино был привычкой, обычаем, а на самом деле — необходимостью.

Но экономика — наука жестокая. Производство блокбастера стало обходиться все дороже, в десятки миллионов долларов, а сегодня уже и в сотни (средняя цена производства советского фильма семидесятых — триста тысяч рублей, сразу скажу, что источник — советская же газета, ни названия, ни даты не помню), а надолго ли он, блокбастер погони и рукомашества, защищает человека? Время демонстрации фильма — два часа. Из-за двух часов идти в кинотеатр не каждому и хочется, люди норовят посмотреть киношку дома, и, опять же, не купив диск, а скачав даром. Подобные обстоятельства загоняют киноиндустрию в тупик, и легендарные студии уровня «MGM» постепенно повторяют путь динозавров.

Сначала банкротство, затем полная ликвидация. Спасает — пока — телевидение, где фильм длится уже не два часа, а сто и более, если взять успешный сериал. С учетом эффекта последействия сериал обеспечивает продолжительную, практически постоянную ментальную защиту от реальности. Но и тут ушлые доброхоты, выкладывая очищенные от рекламы серии на торрент, подрывают корни дуба. Ставят существование индустрии «длинного кино» под угрозу: если рекламу продолжат активно чистить, то в итоге рекламодатели не станут оплачивать эфирное время, а по сути — фильмы. И телекино тоже повторит судьбу динозавров. Или литература... Написала Харпер Ли «Убить пересмешника» — и стала знаменитым автором. Но сегодня автор одного романа — нонсенс, подавай сериал, и чем больше всяких и разных Поттеров наводнят свет, тем вернее судьба и читателя, и писателя. Потому что количество книг важно не менее, чем качество: в двадцатом веке, а пуще в двадцать первом потребность в ментальных доспехах растет по экспоненте. И автор одного романа тоже динозавр.

Но вот золотому яичку двадцатого века, компьютерным играм, похоже, выпала роль млекопитающих. Хорошая игра отлично выполняет роль ментального щита, занимая («занимательная игра» — язык не лжет) сотни и сотни часов сначала досуга, а потом и основного времени жизни. Стоимость часа, проведенного за каким-нибудь симулятором войны или мира, на порядок (а то и на три) меньше, чем киношного, даже если иметь дело с лицензионными версиями и дополнить ценою железа. И потому важнейшим из всех искусств становится искусство игры.

Будь я близок власти (это уже навязчивое состояние — желание стать Тайным Советником Вождя, а что делать), непременно бы открыл Государственный Университет Игры, а то странно: у театра есть и ГИТИС, и Щука, у кинематографистов ВГИК, у литераторов — институт имени Горького, а игруны все более из самородков выплавляются. Самородные таланты, безусловно, таланты первоклассные, никто из классиков, включая самого Горького, специально на писателя не учился, но все-таки, все-таки... Ненадежны они, самородки, вдруг и не сыщутся в нужный момент. Лучше уж изводить тонны руды, ставить игровое искусство на более солидный фундамент. Вот литературный критик — почтенная и долгоиграющая специальность. Можно жизнь заниматься Пушкиным, или Достоевским, или Чеховым, пенсию выслужить. А попробуй, проживи исключительно изучением истории Варкрафта!

Но почему нет? Дом-музей Варкрафта — штука и полезная и прибыльная. И если вчера Варкрафт и Достоевский казались величинами в принципе несоразмерными, то сегодня приходит понимание, что оба феномена служат одной цели: созиданию искусственного мира. А завтра вдруг окажется, что в деле этого созидания Варкрафт еще и впереди! И среди существующих видов искусства (если под искусством подразумевать способность создавать неестественную ментальную среду) компьютерным играм соперников в перспективе нет. Когда машины превзойдут существующие настолько, насколько сегодняшние превзошли «Спектрум» (суть, понятно, не в машинах, а в возможностях, которые они предлагают), кино останется актуальным лишь для пяти процентов верных поклонников. Как ныне театр. Вы часто ходите в театр?

Итак: искусство есть способ отгородить разум от реальности — это раз.

Из всех искусств важнейшим для нас является то, которое для творца, создателя, если угодно — ремесленника максимально прибыльно (или хотя бы безубыточно) — это два.

Но пункт третий, пункт третий... Он настолько необычен, что меняет саму концепцию ментальной брони — как на смену стальному доспеху века пятнадцатого в двадцатом веке пришла гимнастерка цвета хаки. Народу-то на войну гонят много, броников на всех не напасешься...

К оглавлению

Кивино гнездо: Фантазии и реальность Берд Киви

Опубликовано 09 ноября 2010 года

Британская полиция объявила новые данные о результатах расследования загадочной смерти сотрудника радиоэлектронной разведки Гарета Уильямса (см. "Отсчет покойников"). Впрочем, если формулировать точнее, то было вновь объявлено об отсутствии сколь-нибудь существенных результатов.

Ибо суть новых данных следствия свелась к тому, что по официальным итогам расширенной токсикологической экспертизы в организме Уильямса вновь не было найдено никаких следов ядов или наркотических веществ. Иначе говоря, через два с лишним месяца после начала следствия причина смерти молодого и здорового человека как была, так и остается неустановленной.

Аналогично, полной загадкой для следователей остаются и возможные мотивы убийства. А поскольку тело погибшего было обнаружено в его квартире при крайне необычных обстоятельствах — раздетый до гола труп был упакован в большую спортивную сумку, застегнутую на молнию и запертую снаружи на замок — то в этих условиях детективам остается лишь фантазировать относительно того, что именно могло привести шпиона к столь трагическому концу.

Если судить по неофициальным свидетельствам из полиции, регулярно сливаемым в бульварную прессу, то дальше первоначальной версии о том, что Гарет Уильямс был сексуальным извращенцем, фантазия следствия так и не продвинулась. Согласно этой замысловатой версии, талантливый математик-компьютерщик имел довольно специфическую психическую девиацию — наибольшее эротическое наслаждение он получал тогда, когда один оказывался голым в крайне ограниченном пространстве. Иначе говоря, загадочное дело раскрыто элегантно и просто — шпион сам и по собственной воле забрался в саквояж, как следует в нем заперся и... случайно задохнулся, не сумев вылезти обратно после такого наслаждения.

Версия, что ни говори, исключительно хороша. Но есть в ней, правда, некоторые проблемы. Сумка заперта снаружи на замок, а ключ от замка был найден рядом с трупом внутри сумки. Кроме того, дверные замки в квартире Уильямса устроены таким образом, что по запертой двери можно определить, закрывали ее изнутри или снаружи. Так вот, когда труп шпиона был обнаружен полицией, дверь в его квартиру была заперта снаружи, а не изнутри. То есть, как ни крути, наверняка должен был тут быть кто-то еще, кто помогал, скажем так, Гарету Уильямсу в его странных автоэротических забавах, а потом тихо скрылся с места «случайного самоубийства», не оставив за собой никаких следов пребывания...

Трудно сказать, кто всерьез может поверить во всю эту чепуху. Но на данный момент, насколько можно судить, это единственная правдоподобная версия следствия для объяснения произошедшей трагедии. А единственным, по сути дела, свидетельством в пользу этой версии являются некие компрометирующие веб-ссылки, обнаруженные криминалистами в личных (судя по всему, двух) ноутбуках погибшего шпиона. В тех самых внезапно всплывших среди материалов следствия ноутбуках, которых так не хватало полиции в первые недели расследования для восстановления контактов и обстоятельств последних дней жизни Гарета Уильямса.

Ранее в прессе сообщалось о том, как следователи пытались особо отметить в протоколах, что среди личных вещей погибшего явно не хватает его ноутбука, однако руководство Скотланд-Ярда жестко настояло, чтобы никаких упоминаний об этом не было. Поскольку теперь компьютеры все же фигурируют в деле, несложно понять, откуда они взялись. Весь последний год Гарет Уильямс, являвшийся кадровым сотрудником радиоэлектронной разведки GCHQ, был прикомандирован к разведслужбе MI6. Лондонская квартира, в которой жил Уильямс, принадлежит MI6 и на жаргоне разведки именуется «safe house», что на язык отечественных шпионов наиболее адекватно переводится как «конспиративная квартира». Иначе говоря, укромное место, где спецслужбы в неофициальной обстановке встречаются с агентурой и коллегами, или же обеспечивают их временным жильем. Понятно, что когда в такой квартире был обнаружен труп разведчика, там тут же появились люди из MI6 (благо до штаб-квартиры несколько минут ходу пешком) и, судя по всему, сумели настоять на временном изъятии из дела компьютеров с государственными секретами.

Это, конечно, только гипотеза, однако железные факты таковы, что ноутбуков Уильямса у следствия не было, а теперь они есть. Поскольку следователи Скотланд-Ярда не имеют допусков к тайнам шпионов (еще один железный факт), теперь в этих компьютерах гарантированно нет файлов, относившихся к секретной работе Уильямса и его многочисленным загранкомандировкам. Но зато обнаруживаются ссылки на веб-сайты, посвященные разнообразным садомазохистским наслаждениям и, в частности, так называемой клаустрофилии. Поклонники этой забавы наивысшее эротическое удовольствие получают как раз от того, что оказываются запертыми в тесном ограниченном пространстве... По поводу этой находки можно также напомнить, что именно из MI6 в бульварную прессу сразу стали просачиваться слухи, будто Уильямс был трансвеститом и геем-садомазохистом, а в спецслужбе будто бы уже начато внутреннее расследование на данный счет. Вскоре все эти слухи были опровергнуты полицией как неподтвержденный «мусор», однако в итоге, тем не менее, следствие вернулось именно к этой версии, не найдя ничего более правдоподобного.

На основе всех тех странностей и нестыковок, что сопровождали загадочную смерть Гарета Уильямса, уже можно было бы написать целый шпионский роман. Например, полиция делает вид, что очень сильно заинтересована в розыске некоей молодой «средиземноморского вида» пары, мужчины и женщины, которые то ли в июне, то ли в июле появлялись у подъезда дома, где позже был обнаружен труп, и спрашивали Гарета Уильямса... Но при этом следователи не проявили абсолютно никакого интереса к установлению и розыску другой молодой пары — по описаниям не особо похожей на «средиземноморскую», однако именно в тот же период имевшую с Уильямсом около 8 встреч при довольно неординарных обстоятельствах.

После того, как полиция опубликовала снимки шпиона с просьбой к публике о дополнительной информации, Гарета Уильямса тут же опознали две официантки из кондитерской Valerie в Западном Лондоне, сравнительно недалеко от квартиры погибшего. По их показаниям, Уильямс обратил на себя внимание тем, что регулярно, примерно дважды в неделю, поздними вечерами появлялся в кафе один, заказывал чашку кофе и сидел в глубине зала лицом ко входу, словно кого-то поджидая. И каждый раз в кафе приходила молодая пара, мужчина и женщина в возрасте около 30 лет, которые встречали Гарета будто случайно, подходили со словами «привет» и негромко перебрасывались с ним несколькими фразами. Пара никогда не присаживалась к столу, ничего не заказывала, весь разговор занимал не больше 2-3 минут, после чего они уходили... У полиции нет почти никакой информации о лондонском круге общения Уильямса, отличавшегося замкнутым характером, однако история официанток об этих необычных его рандеву почему-то заинтересовала лишь журналистов, но не следователей. Во всяком случае, эту пару никто не разыскивает и фотороботов не составляют.

Одна из самых, пожалуй, пикантных особенностей данного дела заключается в том, что для всестороннего и глубоко расследования подобных ситуаций в составе секретных спецслужб Великобритании (и других стран) имеется специальное подразделение следователей, обладающих допусками к гостайнам самого высокого уровня. Но именно в данном случае это подразделение почему-то не подключили к работе, а все попытки полиции получить информацию о жизни и контактах погибшего в стенах разведслужбы были по сути дела блокированы под предлогом «государственной тайны». А покопаться там явно было в чем. Например, на первом этапе расследования у полиции появилась информация, что за несколько недель до своей гибели Уильямс сообщал начальству об обнаруженной за собой слежке. Однако начальство тут же поспешило опровергнуть эту информацию и заверило следователей, что ничего подобного не было.

Иными словами, руководство разведки MI6 сделало все, чтобы безвременная кончина Гарета Уильямса абсолютно никак не связывалась с его секретной работой на разведслужбы Британии и США (к коллегам в Америку шпион летал с командировками примерно по четыре раза в год, а мертвым был найден фактически сразу по возвращении из последней американской поездки). Попутно в прессу слили совершенно уж откровенную дезинформацию, когда один из анонимных источников в разведке доверительно сообщил, что целью годичного прикомандирования Уильямса к MI6 была «защита банковских компьютерных систем в лондонском Сити от атак коварных хакеров».

Согласно множеству других свидетельств, включая и официальные, Гарет Уильямс был одним из наиболее ценных и одаренных сотрудников GCHQ, специализировавшимся на добыче разведывательной информации из сетей мобильной связи. А для защиты компьютерных сетей и прочих систем государственных (не банковских) коммуникаций в составе GCHQ имеется совершенно другое подразделение, CESG, к работе которого погибший никакого отношения не имел. Что же касается внешней разведки MI6, которую вдруг якобы бросили на защиту банков Сити от хакеров, то эта «информация», что называется, совсем уж ни в какие ворота не лезет.

Короче говоря, совершенно очевидно, что крайне неудобное дело о необъяснимой смерти шпиона Гарета Уильямса пытаются закрыть, прикрывшись откровенно надуманной версией о несчастном случае при неосторожных секс-играх «в стиле Гудини». Ибо иных причин для неестественной смерти или каких-либо мотивов для убийства талантливого разведчика следствию найти совершенно не удалось.

Но есть, однако, очень сильное подозрение, что мотивов здесь не нашлось лишь по одной причине — просто не там искали. Ведь если погибает ценнейший кадр национальной разведки, а у спецслужб нет ни малейшего желания помочь полиции в установлении причин его гибели, то скорее всего дело тут нечистое. Иначе говоря, кто-то в высоком руководстве MI6 наверняка знает об истинных причинах смерти человека, однако правда слишком серьезна и глубока, чтобы предать ее всеобщей огласке.

Рассматривая историю в подобном контексте (и вспоминая о международном характере работы Гарета Уильямса), всегда полезно оглядеться и посмотреть, а не происходило ли чего-то созвучного в других странах, что могло бы пролить свет на трагедию в Лондоне? Без особого труда можно обнаружить, что да, нечто весьма похожее в 2000-е годы происходило во многих странах — череда необъяснимых самоубийств в Корее, Италии, Греции, происходивших с людьми, имевшими обширные познания в особенностях работы мобильной телефонии и в тайнах нелегального прослушивания разговоров в подобных сетях. Во всех этих странах спецслужбы тесно сотрудничают с разведкой США, а полиция не занималась расследованием «очевидных самоубийств», которые, однако, были абсолютно неочевидны и ничем не мотивированы с точки зрения родных и близких погибших.

Более того, трагические и загадочные события из этого ряда, происходившие в Греции пять лет тому назад, в году нынешнем оформились в некое многозначительное обрамление для гибели Гарета Уильямса в Лондоне. Весной 2010, после ряда новых публикаций прессы о замятом в свое время скандале с прослушиванием мобильников высшего руководства страны и о сопровождавшем эту историю «самоубийстве» Костаса Цаликидиса, топ-менеджера Vodafone Greece, греческий парламент решил вновь вернуться к разбирательству со всей этой историей.

В первых числах июня 2010, после горячих парламентских дебатов, было официально объявлено, что результаты прошлых расследований «Афинского дела» следует считать неудовлетворительными, потому что они так и не дали ясной картины, что же именно там произошло: кто конкретно устанавливал технику нелегального прослушивания в аппаратуру Vodafone (неофициально известно, что в этом участвовали сотрудники греческой и иностранной разведки) и кто конкретно занимался прослушиванием. Все интересующиеся, в общем-то, в курсе, что распутывание шпионских следов вывело на штаб-квартиру АНБ США в штате Мэриленд (звонки с «теневых» телефонов прослушки шли в США, Великобританию и Швецию), однако только сейчас власти решились публично признать, что судебное разбирательство «не стало расследовать зарубежный след и не вызвало для показаний двух ключевых свидетелей». Что именно это за свидетели, по сию пору неизвестно.

Но зато известно, что в июне-июле возле лондонской квартиры Гарета Уильямса появляются некие неустановленные полицией люди — «пара средиземноморской внешности». Также известно, что в июле или августе 2010 другая пара, но только уже супружеская, где муж и жена являются сотрудниками GCHQ и одновременно ближайшими друзьями Гарета Уильямса по основному месту службы в Челтнеме, надолго уезжают из Британии (командировка в США, как объяснили впоследствии следователям полиции, пытавшимся побеседовать с парой, чтобы узнать подробности о жизни погибшего). А оставшийся в Британии Уильямс, соответственно, примерно тогда же обнаруживает, что за ним кем-то начата слежка. Вскоре после этого он совершает краткосрочную поездку в США, по возвращении из которой остается живым еще около недели.

Известие о смерти Гарета Уильямса появилось 23 августа, а в первых числах сентября 2010 судебные власти Греции объявили, что верховным судьей Яннисом Сакеллакосом издан приказ о новом расследовании дела о телефонных прослушиваниях политического руководства страны в период 2004-2005 гг. Новое расследование существенно расширяет рамки потенциальных обвинений — от покушений на приватность граждан до шпионажа.

Конечно же, вся эта выразительная череда совпадений может быть не более чем случайностью. Но достаточно предположить, что Гарет Уильямс и был одним из тех иностранных специалистов, что помогали греческой разведке устанавливать программные средства нелегальной прослушки в аппаратуру сотовой связи Vodafone Greece, и тогда связь между загадочными смертями в Афинах и Лондоне становится вполне отчетливой. (Ныне уже не секрет, что примерно с такими же миссиями Уильямс неоднократно выезжал в Афганистан и другие страны, включая Болгарию — где, кстати, именно сейчас происходят всякие бурные события вокруг прослушивания телефонов граждан национальной разведкой.)

Имеет смысл еще раз подчеркнуть идентичность в сценариях происходившего. Ведущий инженер Vodafone Greece Костас Цаликидис, крупно повздоривший с высшим руководством компании и объявивший о своем уходе, был найден повешенным у себя дома 9 марта 2005, а на следующий день, 10 марта, глава Vodafone отправился в аппарат премьер-министра Греции, чтобы приватно известить власти о выявленной в сети технике нелегального прослушивания. В последних числах августа 2010 становится известно о смерти Гарета Уильямса, специалиста английской разведки по прослушиванию сотовых телефонов, а в первых числах сентября греческий суд объявляет о возобновлении расследования «Афинского дела» о подслушивании высшего руководства страны.

Ну и, напоследок, еще одна очень выразительная параллель. Среди новых материалов о загадочной смерти Костаса Цаликидиса, появившихся в греческой прессе в феврале-марте 2010, был такой эпизод. В доме, где проживал и погиб Цаликидис, этажом ниже точно такую же квартиру снимали две молоденькие девушки из провинции, приехавшие в столицу учиться. Как-то раз, незадолго до его смерти, они решили пройтись по магазинам, и в одном из отделов косметики к ним несколько минут клеился статный и интересный, атлетического сложения молодой человек. Это рядовое, в общем-то, происшествие хорошо запомнилось им по той причине, что по возвращении домой девушки обнаружили пропажу ключей от дверей подъезда дома и от их квартиры. Однако прийти в полицию с рассказом об этом происшествии их заставило нечто другое. Сразу после трагической смерти этажом выше девушки с изумлением обнаружили, что в кладовке их квартиры неизвестно откуда взялась непонятно чья здоровенная сумка... Полиция этот странный факт зарегистрировала, но заниматься происхождением сумки не стала — с самоубийством Цаликидиса никакой связи здесь не просматривалось.

Если же взглянуть на заранее заготовленную большую сумку в контексте загадочной смерти Гарета Уильямса, то связь тут не заметить просто невозможно.

К оглавлению

Анатолий Вассерман: Большой адронный коллайдер Анатолий Вассерман

Опубликовано 10 ноября 2010 года

К оглавлению

Кафедра Ваннаха: Коррупция, откаты и проприетарный софт Ваннах Михаил

Опубликовано 10 ноября 2010 года

К примеру, поразительно интересна комбинация, которую провела фирма Microsoft. Причем комбинация на редкость простая... Вот в чем ее суть: «Microsoft объявила о публикации ориентировочных цен на ПО Microsoft, действующих на территории России в рамках программ лицензирования для государственных структур». Дело в том, что редмондский гигант торгует у нас через своих партнеров (подробнее можно почитать на «iBusiness»). А у российского бизнеса есть одна особенность, впрочем, присущая и всему обществу в целом. Особенность эта древна и почтенна. Согласно записям П. А. Вяземского, Н. И. Карамзин охарактеризовал положение дел в Российской империи одним словом – «Крадут»! А Карамзину-то виднее, он же был масон...

Крадут у нас и ныне. И крадут на госпоставках. Желающие могут убедиться в этом не со слов каких-нибудь диссидентов, а прямо из уст блоггера Медведева, по совместительству являющегося Президентом РФ. И цифры-то воровства фигурируют впечатляющие – около триллиона рублей, то есть пятая часть всех госзакупок... Никак не меньше раскрадывается из наших налогов! Ну, произнесенное Президентом мечтательно, – «У нас, в отличие от других стран, нет смертной казни за это. Иногда считают, что это помогает», – это чистая лирика. Смертную казнь не введут. Слишком уж чиновникам, бизнесменам, да обслуживающим их журналистам с общественными деятелями, нравится ездить в Европу по упрощенному визовому обмену. А экономика Европы (какие бы правильные и благородные слова не звучали в еврокомиссиях) слишком зависит от рынка роскоши – вилл, яхт, люксовых машин, университетов для детишек, модельных тряпок, в которые превращаются покраденные деньги, – что и делает её жизненно заинтересованной в жизни коррупционеров... Но, тем не менее, желание наводить порядок в сфере госзакупок, налицо.

А как же осуществляются кражи? Да в форме откатов. Цена контракта завышается, а разница отдается чиновнику, принявшему решение о заключении контракта. Ну и удобнее всего завысить цену в той части контракта, где фигурируют импортное оборудование, узлы и комплектующие. Поясним почему.

Вот заходим к владельцу средней по размеру и среднетехнологической монтажной фирмы. А там – расцвет рабочего движения. Трудящиеся шумят, почти бастуют. Зарплату срезали... Владелец разъясняет пролетариату, что надо быть скромнее. Что фирма (и это чистая правда!) существует не для выплат им высоких зарплат, а для получения прибыли. А что причина скандала? Да она очень проста. Энергоконцерн, оборудование которого монтирует, налаживает и обслуживает фирма, взял да выложил на своем сайте справочные цены на свою продукцию. От крупных машин до мелких комплектующих.

А раньше руководитель фирмы вел с мытарями, то бишь налоговой инспекцией, «невинную игру в крысу». Платя персоналу тысяч по пятнадцать рублей в среднем (обитателям столиц просьба не морщиться презрительно, в России платят столько), он показывал налоговикам жалованье в пять тысяч, что позволяло немало сэкономить на едином социальном налоге. И пролетарии не роптали, ибо экономили на подоходном налоге... А «серая» часть жалованья образовывалась из части завышенных цен на оборудование – другая часть делилась между «откатами», шедшими на нужды чиновников, и образовывала предпринимательскую прибыль (по бумагам-то фирма не вылезала из убытков...)

Но публикация справочных цен порушила «мирный круг честных контрабандистов». Зарплаты монтажников пришлось показывать в полном объеме, и, соответственно, облагать подобающими налогами (это теми, из которых на госзакупках раскрадывается пятая часть...) В результате этого они плавно снизились тысяч до двенадцати «грязными». Вызванное негодование описано выше и руководителя фирмы занимает мало – конкуренты-то в таком же положении, и уходить монтажникам некуда... Вот невозможность давать откаты занимает его куда сильней!

Так вот, публикация «Майкрософтом» ориентировочных цен, на наш взгляд, дает этому производителю программного обеспечения колоссальное конкурентное преимущество на территории нашей страны. И, кроме того, похоже, что это преимущество может распространиться на весь проприетарный софт. Дело в том, что и свободный софт не является бесплатным. Другое дело, что плата эта перенесена, как правило, в сервисный сектор, в области услуг да консалтинга. (Читателям «Компьютерры» о такой структуре бизнеса неоднократно рассказывала Эстер Дайсон, сама кспешно работающая в этой сфере...) А у софта проприетарного стоимость «центрирована» с области платы за лицензии, крайне близка к традиционным покупкам товара.

Обслуживание продуктов Microsoft поразительно просто, что общеизвестно, и является одной из причин распространения их по планете. А «семерка» еще и действительно очень хороша, как минимум не хуже ее достойных предшественников 3.1, 4.0 и XP. Ну а публикация ориентировочных цен дает ей в России одно очень существенное конкурентное преимущество в госсекторе, который в державе родимых осин весьма немал. При закупке у мелкомягких резко уменьшится потенциальная коррупционоемкость сделки. Возможность дать откат чиновнику у поставщика становится много ниже (ну, так же, как у вышеописанного монтажника...) По идее, это может оттолкнуть чиновников от проприетарной продукции и сделать их пламенными поклонниками свободного софта. Но вот тут-то должно проявить себя и общество и даже пресловутая вертикаль власти, заставив смотреть на каждую сделку в области госзакупок ИТ-продукции и с точки зрения потенциального объема хищений. Заокеанский гигант, во всяком случае, свой ход сделал...

Забавно, что важнейший практический антикоррупционный шаг сделала сугубо коммерческая фирма. Казалось бы тут впереди планеты всей должно было идти сообщество свободного софта... Ну, для вспомним одну давнюю историю. Почти конспирологическую, раз мы начали с масона Карамзина...

Сейчас самый популярный спам, кажется — это не голая певичка с силиконовым бюстом, задирающая ногу, а предложение озолотиться на покерном турнире. А покер – игра карточная. А карты завезли в Европу то ли крестоносцы, то ли цыгане, и происходят они от колоды Таро. А с колодой Таро связана давняя байка. Собрались египетские мудрецы накануне очередного краха их державы и стали решать, как им быть с сокровенными знаниями. Самый молодой и горячий предложил доверить их самым лучшим людям на хранение, но самый старый и высокопоставленный не согласился. Нет ничего более хрупкого, чем человеческая добродетель, – молвил он. И древняя мудрость была укрыта от бед в игральных картах, доверена порокам, азарту и корысти... Они и ныне бережно хранят эту тайну, это сокровенное знание. (Состоит оно, видимо, в соотношении сил и стойкости добродетели и порока...)

Так и Microsoft, движимая своими сугубо экономическими интересами, может несколько окоротить местных казнокрадов! Во всяком случае, если общество проявит интерес к этой сфере госзакупок!

К оглавлению

Василий Щепетнёв: Тяжесть личной брони Василий Щепетнев

Опубликовано 11 ноября 2010 года

Латы тяжелы. А опытом проверено, что предел нагрузки есть. Покуда он не достигнут, организм приспосабливается к дополнительному весу: наращивается мускулатура, развивается выносливость. Но если нагрузка непомерна, она изнуряет человека, изматывает, и латник в таком случае к бою не способен. Ему бы прилечь и отдохнуть, а не сражаться. Потому рыцари облачаются в доспехи лишь в предвидении боя, а на марше если и носят броню, то облегчённую.

Но и облегчённая броня не каждому по силам. Даже ментальная. Действительно, чтение Достоевского, лицезрение Спилберга, а особенно, пребывание в мире «Варкрафта» в постоянном режиме требует от человека недюжинных способностей. Но у большинства-то способности как раз дюжинные — по определению. Велика опасность не выдержать и сломаться. Что делать? Отгораживаться от суровой реальности и творить искусственное окружение коллективно. То есть миром. По Маяковскому: «Чего один не сделает, сделаем вместе». Первый выдаст идею, второй её поддержит материально, третий разовьёт и раскрасит, остальные приспособят к конкретным условиям — и вымысел загустеет на глазах, станет осязаемым, иногда — слишком осязаемым. Идея, как всегда, может быть любой: что жить красиво мешают оборотни в Думе, что жить красиво мешают алиеномасоны, что в древности славяне правили миром на началах Правды И Справедливости, что древности вообще никогда и никакой не было, что во вселенной нет команды лучше гваздевкого «Красса»… Достаточно немного полежать на диване, как можно и свою идею сочинить, другое дело, овладеет ли она массами, какие средства будут потребны на овладение и есть ли доступ к этим средствам у автора идеи. И потому многие предпочитают идеи старые, уже проверенные на экспериментальном народе. Тут главное момент выбрать. Чем тяжелее действительность, тем легче человек вербуется в Братство Радуги или акционерное общество На Три Буквы.

Если позволяет бюджет, стоит наложить заплатку-другую, почистить в европейской (или патриотической) химчистке, иногда даже перелицевать — и поднять идею над толпой, как знамя, превращая толпу в армию, а себя, понятно, в генерала. Лучше — генералиссимуса. Рядовому тоже хорошо: вместо трехпудовых лат носишь хлопчатобумажную гимнастерку защитного цвета, пусть и бывшую в употреблении. А в морозы еще и шинель обещают. Если один носишь шинель, то, конечно, проку с того ноль, вспомните Акакия Акакиевича. Но если вместе соберутся двести, триста, пятьсот Башмачкиных, а во главе встанет генерал со стягом, то уже внушительно. Можно создавать новую реальность. И других в нее, в реальность, встраивать. Колоннами по четыре. Пойдут, ещё как пойдут, поскольку человеку нужна в жизни цель. История знает много примеров, когда выдуманная реальность теснила реальность натуральную. Порой они переплетались, осуществляли взаимопроникновение, что обыкновенно кончалось кровопролитием соответствующего масштаба, иногда локального, иногда же и мирового. Но если искусственная реальность огораживает себя достаточно крепкими границами и не претендует на одержание победы во всемирном масштабе, то жить в ней можно долго и счастливо безо всякого одержания. Нужно только различать момент перехода из реальности в реальность и вести себя адекватно. В реальности сырьевой державы заниматься нефтью и газом, в реальности же звенящих кедров, естественно, звенеть. Главное — не перепутать. Звенеть в реальности сырьевой державы крайне нежелательно.

Счастлив человек, обретший братьев и сестёр по реальности! Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий, когда индивидуалист отбрасывает Достоевского и сносит «Варкрафт», после чего ищет мыло подушистее и веревку покрепче, человек коллективный обязан рассчитывать на поддержку и словом, и делом. Его всегда можно занять не обязательно благодарной, но вечно необходимой работой, а работа есть лучшее лекарство от депрессии, апатии и потери аппетита. Дадут брошюрок пачку и выпустят парами пропагандировать Единственно Верное Учение — уже легчает. Или велят изготовить транспарант, а затем постоять с ним в каком-нибудь стратегически важном месте — так чувствуешь себя просто на передовой. Или на (в) богатырской заставе. Полученные же при этом синяки и шишки следует рассматривать как лечебные, исцеляющие человека от хандры и приближающие его к раю, нирване или Полному Слиянию С Космическим Разумом.

К оглавлению

Кафедра Ваннаха: Забытое право Ваннах Михаил

Опубликовано 12 ноября 2010 года

"Нулевые годы" воспринимаются большинством населения как благополучные. И если посмотреть на прирост доходов населения, то столь сытого периода в истории нашей страны и не было, может, за исключением нескольких лет перед Первой мировой. В годы советской индустриализации экономика росла быстрей, причем росла за счет промышленности, но радостей потребительского рынка вроде авто и турецких туров народу перепадало много меньше (запомним этот факт, он понадобится дальше).

По состоянию ИТ-сферы этот рост особенно заметен – компьютер теперь если и не в каждой квартире, но везде, где есть школьник; довольно широко распространен рост широкополосного доступа в Сеть; информационные системы в офисах и лавках не хуже европейских... Но вот парадоксальные цифры – предварительные итоги переписи 2010 года. И по итогам этим население России на 0 часов 14 октября 2010 года составило 141,2 млн. душ. А по итогам переписи 2002 года нас было 145,2 млн. человек. На четыре миллиона больше!

Между тем, 1989 года по год 2002-й население Российской Федерации уменьшилось на 1,8 млн. человек... То есть в «сытые нулевые» население падало заметно быстрее, чем в «лихие девяностые». Это при том, что очень заметная часть населения окрестных государств норовит перебраться в Россию и всеми правдами и неправдами получить здешнее гражданство. Приток мигрантов подтверждает экономический рост страны. Но и убывание коренного населения налицо. Парадокс?

Обратим внимание еще на одно явление. Дети так называемой элиты. И стойкие оппозиционеры, перебивающиеся лекциями да грантами, и оппозиционеры системные, прирученные, схлопотавшие должностишку, и оппозиционеры свежайшие, из крепких хозяйственников и недавних столпов режима, и действующие чиновники с лояльными дельцами – все они норовят определить чад на учебу за рубеж... Преимущественно – к той англичанке, что извечно гадит в Большой Игре. Благо достигнутое Россией в «нулевые» благосостояние позволяет это проделать. Благосостояние, процветание, стабильность – и отток сытеньких детишек. Второй парадокс?

И, как представляется, у того и другого есть единственное объяснение. Это – право; право абсолютного большинства населения России, нарушенное в начале 1990-х. Предусмотренное Всеобщей декларацией прав человека, ее 17 статьей. Устанавливающей право на владение собственностью и запрет на отъем ее. И вот оно, в особо крупных размерах и крайне циничных формах, было нарушено отцами российских реформ. Нарушено в два этапа, которые при внимательном рассмотрении сливаются в одно деяние.

Первый – отъем трудовых сбережений. В СССР население поголовно трудилось, и происхождение денег у граждан легко было проверить по бухгалтерским документам. Они образовывали накопления – выше мы уже говорили о многолетнем приоритете производства средств производства над производством предметов потребления в СССР, обзывавшемся советскими экономистами приоритетом группы А над группой Б. Но деньги эти были заработаны, за ними стоял конкретный труд. Производительность его? Да разная, но, знаете ли – страна по-прежнему живет преимущественно на тех производствах, что были созданы в советский период истории России, нефть, газ, металлургия, наследственное ядерное оружие. Да, к концу 1980-х товарной массы у СССР не хватало – приоритет А над Б... И, казалось, выхода не было – отпуск цен, гиперинфляция, обнищание масс, все это представляется неизбежным... Ведь доля М2 (так экономисты обзывают сумму наличных в обороте плюс некоторые средства на счетах) в ВВП возросла с 52,6% в 1984 г. до 67,7% в декабре 1990 г. Только за 1988 год вклады в сберкассах возросли на 30 млрд. рублей, а золотой запас СССР с 1990-го по 1991-год упал с 4000 до 1200 тонн!

Да чушь! Золото перестало быть средством обеспечения денег очень давно. Наверное – с рузвельтовского, первомайского, образца 1933 года, Executive Order 6102. И советский рубль даже в 1991 году был самой обеспеченной валютой мира. Ведь это был государственный банкнот. Его своими активами обеспечивало государство. А государству принадлежало все то, что было создано в советский период истории. Все предприятия, энергосистемы, рудники и шахты, здания и сооружения. Та самая изобильная группа А. Но в России ведь не было, – в отличие от стран Восточной Европы и Прибалтики, – реституции, возвращения имущества дореволюционным собственникам. И советский рупь-целковый был фактически обеспечен и этой, до сих пор находящейся в руках государства собственностью! Требовалось лишь сделать простую вещь – ввести выкуп имущества группы А – зданий, сооружений, земель – за советские рубли декларированного трудового происхождения. Причем под приватизацию, достаточную для стабилизации рубля, пошла бы ничтожная часть госимущества – какая, сказать трудно, это тема не для колонки, и даже не для статьи в рецензируемом журнале, а для дюжины добротных докторских по экономике. Но доля была бы небольшой. Оценим ее косвенно. Вот в ходе «павловской» денежной реформы объем наличности в стране был на 6,1 млрд. руб., или на 7,8%. То есть в СССР с населением в 293 млн. душ крутилось 78 миллиардов рублей. Предположим, что разделенных примерно равно. Значит, в России была половина. А вот в Англии в 2006 году агрегат М2 составил 1500 млрд. фунтов стерлингов. А какими реальными богатствами может похвалиться Альбион? Ну, нет способа вернее оценить развитее экономики, нежели энергетика. Так на россиянина приходится, согласно оксфордскому профессору Ллуэллин-Смиту – 6,3 кВт, а на британца – 5,1 кВт. Британцев – 61 млн. человек. Россиян – сказано выше. Соотнесите сами эти цифры, найдите старые свои или родительские сберкнижки – и посчитайте, на сколько обобрали вашу семью.

Но этого сделано не было. Был дестабилизирован потребительский рынок, на нем реформаторы 1992-го года оставили только «группу Б», результат – гиперинфляция, падение курса рубля. Вот слова будущего лорда Дж. М. Кейнса из его работы 1919 г. «Экономические последствия Версальского мира»: «Не существует более ловкого и верного способа низвержения существующих основ общества, чем дестабилизация валюты. В этот процесс вовлекаются все скрытые разрушительные силы экономического закона, причем делается это таким образом, что ни один человек из миллиона не в состоянии их распознать».

В результате государственная собственность была либо использована на подкуп директоров, либо пошла за ваучеры. Ваучер – бумажка на право обладания нацбогатством, отвязанная от реальных денег, от труда. Как манипулировать ими в своих интересах знали еще во времена маркиза де Кондорсе (в первейшем номере журнала «Квант» описывалось применение таких «технологий» для гарантированного успеха выборов – может его-то и читали будущие «эффективные менеджеры»...). Собственность в результате потеряна государством и обществом, но сосредоточена у узкого круга лиц, которые косвенно перегоняют советские заводы в британские замки да спортклубы (у англичан хоть и плохо с энергетикой, но есть ценнейший ресурс, который я бы на их месте обязал покупать богатых иммигрантов – это привидения!).

Нужда государства в деньгах никуда не делась с утратой им собственности. И отсюда – налоги. В нулевые – изрядно сниженные. Но с января 2011 грядет увеличение Единого Социального Налога до 34%. У казны нет другого способа обеспечить пенсионеров, труд которых, овеществленный в заводах и шахтах, был отдан задарма социально близким, а сбережения – покрадены. (Ну и о себе, любимом, чиновник не забудет – детей то в Англию надо, деточку жалко...) И ударит это увеличение по бизнесам, в том числе ИТ-сферы, очень существенно, куда сильней всех корпоративных новостей.

Из этого следуют практические выводы – в ИТ-отрасли кто-то, вовремя сориентировавшись, сможет получить подряды на автоматизацию того, что было дешевле делать вручную, кто-то займется оптимизацией бизнесов. И это – эхо давних процессов. Но кто-то потеряет работу, кто-то будет вытеснен в «серую» сферу. И это эхо. А те, кто порезвился в приватизацию, – даже те, кто Макиавелли не читал, – вероятно догадываются о том, что «Чтобы избежать ненависти, государю необходимо воздерживаться от посягательства на имущества граждан...», и понимают, что имущества были лишены весьма многие, и заботливо вывозят чад, как опытная кошка еще до дождя перетаскивает котят в заведомо сухое место... Ну а те, чье право на собственность было забыто, отвечают сокращением своей численности – люди, даже не умея разобраться в черной магии финансов, всегда чувствуют это подсознательно.

К оглавлению

Василий Щепетнёв: Судьба вечной иглы Василий Щепетнев

Опубликовано 13 ноября 2010 года

Патефон, ныне музейный экспонат, а совсем недавно предмет первой необходимости всякого культурного человека, постоянно нуждается в иглах. Без них он способен молча вращать диском и только, иглы же дают ему голос. Никакой электроники: бег по борозде грампластинки заставляет иглу колебаться, колебания передаются на мембрану, где преобразуются в звук, который попадает в раструб-усилитель, обычно портативный, размещенный внутри корпуса.

Собственно, патефон правильнее называть портативным граммофоном, подлинный патефон — это особая модель, как Mac в мире компьютеров. Стальные, длиной чуть более сантиметра, иглы рассчитаны на одну, много две пластинки: послушал и заменил иглу.

Сталь для игл использовалась довольно мягкая, и даже на глаз было заметно, как стачивалось острие после озвучивания диалога Тарапуньки и Штепселя или протяжной песни «Славное море». Стоили иглы недорого, коробочка на сто штук около полтинника, но из-за причуд снабженческо-распределительной системы случались досадные перебои, и тогда в ход шли старые тупые иглы, предусмотрительно хранимые в предвидении перебоев, которые, будучи временными, происходили постоянно.

А тупая игла — это и звук другой, и пластинке не на пользу. Существовали корундовые иглы, рассчитанные на сто пластинок. Но что такое сто пластинок, если время звучания одной составляло три-четыре минуты? Хорошему меломану едва на неделю. К тому же найти их в магазине было много труднее, чем обыкновенные, стальные, и стоили корундовые иглы уже чувствительно для человека с зарплатой в семьсот сорок рублей, после реформы тысяча девятьсот шестьдесят первого года — семьдесят четыре рубля, минус подоходный, минус за бездетность, минус самообложение, а еще были такие штуки, как займы. В общем, не до корунда.

И люди мечтали (фантастика ближнего прицела) о дешевых иглах, рассчитанных не на сто, а на двести грампластинок, или даже на пятьсот (правильнее, понятно, «на прослушивание ста или двухсот грампластинок», но в непринужденном общении подобный пуризм только мешает).

И вот теперь в Сколково ли, в другом ли месте вдруг мечту осуществят? Патефонная игла на тысячу часов работы по цене кружки пива! Многие ли обрадуются? Пророчествую: единицы! Ценители механического звука, коллекционеры, историки-натуралисты и беглецы в прошлое, воссоздающие быт тридцатых или пятидесятых годов двадцатого века на занимаемой жилплощади. Поезд ушел, самолет улетел, олень убеждал. Время патефона, как массового божка, миновало. Не нужны теперь и иглы.

Но не это ли происходит сейчас и с другими объектами? Не изобретают ли умные и талантливые люди вечные иглы, которые ко времени их появления вдруг окажутся нужными лишь горстке энтузиастов?

Далеко ходить не стану, коснусь того, чего можно коснуться, не вставая с дивана. Книгочиталки, например.

Она чем-то напоминает граммофоны: экран непрочен, как непрочна грампластинка на семьдесят восемь оборотов в минуту, граммофон нужно было постоянно накручивать, читалку – подзаряжать (аккумулятора моего «Pocketbook 301 plus», купленного в этом году, хватает на три-четыре полновесные книги, то есть на неделю чтения, в тайгу не возьмешь), граммофонный звук по определению ненатурален — и вид страницы далеко не естественно-бумажный, запрашиваемая цена книгофайла порой трехзначная, нужных текстов зачастую просто нет в обороте...

В общем, недостатков воз и тележка. При всем том и граммофон в свое время, и электронная книга сегодня есть вещи необходимые, «в семь раз лучше, чем ничего», как сказал артист. Но потребность в усовершенствовании очевидна. Читалка, питаемая светом или теплом руки, танкоустойчивая, огнеупорная, на две страницы, связанная напрямую с бесплатной метабиблиотекой... Много необходимого нужно добавить.

Или вот кинофильмы и прочий творческий продукт. Чрезвычайный налог в пользу обкрадываемых артистов вряд ли что-нибудь решит, разве обогатит десяток-другой семей. Кстати, как, собственно, они собираются делить деньги? Как Паниковский? Что правообладателям предназначено пятнадцать процентов от всей суммы, я знаю, я не знаю, какие именно правообладатели будут допущены к столику. Получит ли свою долю Шварценеггер, Клин Иствуд, Леди Гага? Как вообще будут определять пострадавших от нелегального копирования — на глазок, по представлению месткома, по членскому билету?

Или, из-за отсутствия механизма определения степени страдания, вообще никак, и денежка уйдет в фонд будущих поколений? Я даже догадываюсь, чьих поколений...

Российский кинематограф налоги на рекордеры, телевизоры и прочую э-э... аппаратуру, спасибо, вряд ли спасут. Если и скачивают с торрентов отечественную кинопродукцию, то, подозреваю, это фильмы преимущественно времен победившего и развитого социализма (кстати, помню, как вдова замечательного, известного и крайне популярного режиссера говорила, что никаких отчислений с легально продаваемых копий фильмов ее покойного мужа она не получает). Как прозвучало в старой комедии, «отечественные сапоги похитители не тронули».

Но если в Сколково возьмут и придумают штуку, делающую несанкционированное копирование невозможным, возродится ли российское кино? Или для возрождения нужно нечто иное?

Боюсь, что и чтение через непродолжительное время может стать занятием не то, чтобы странным, а просто привычным для немногих. Настолько немногих, что ради них налаживать внутрироссийский выпуск гаджетов будет рискованно. Не окупится. И останутся разработки лежать на одной полке с вечными патефонными иглами. Хотя, разумеется, точная статистика и по книгам, и по фильмам, и по номерам варьете покажет, насколько неоправданны мои опасения.

К оглавлению