Цифровой журнал «Компьютерра» № 75

Кафедра Ваннаха: Каносса 2.0 Ваннах Михаил

Опубликовано 27 июня 2011 года

Давайте, уважаемые читатели, заглянем в будущее. Безусловно, будущее гипотетическое – оно пока что не состоялось. Будущее, возможно, ближайшее. Будущее, в котором осуществились следующие технологические достижения.

Во-первых, появились компьютеры, мощность (под мощностью мы подразумеваем некую гипотетическую комбинацию процессорной производительности, оперативной памяти и архитектуры) которых превышает мощность человеческого мозга.

Во-вторых, программное обеспечение позволило достичь эффектов, которые можно, также сугубо гипотетически, назвать искусственным интеллектом и искусственным сознанием.

В-третьих, появились технологии, позволяющие переносить информацию из коры человеческого головного мозга в системы искусственного интеллекта/сознания.

Так вот, появление таких технологических систем по сути дела будет эмуляцией посмертной жизни различных религий. Какая-то часть человеческой сущности приобретёт почти что бессмертие. Причём не бессмертие аврамических религий, которое трансцендентно; которое если и будет обретено, то в потусторонности, в мире, абсолютно отделённом от нашего, находящемся в абсолютно ином бытии за концом времён.

А здесь бессмертие будет самое что ни на есть реальное. Со «сверхсрочником» можно будет пообщаться. Возьмем же и введём аналог теста Тьюринга для такого бытия. Если искусственный интеллект можно будет считать состоявшимся, когда он сможет вести беседу на таком уровне, что никто не отличит кремний от белка, то обитателя бессмертно-компьютерной души можно будет признать за такового, если никто из его былых знакомых не сможет отличить его в беседе от своего близкого.

И вот возьмём же да и попытаемся представить, какие реальные последствия будут проистекать из таких гипотетических (но не противоречащих известным законам природы!) предпосылок. Для этого обратимся к истории.

Дело в том, что был период, когда ситуация в общественном сознании весьма напоминала ту, которая сложится после достижения технологией вышеуказанных условий. И период этот почему-то принято называть Веком Веры. (Ну, скажем, такое название дал Вил Дюрант одному из томов своей монументальной «Истории цивилизации», посвящённому периоду с 325 по 1300 гг. н.э.)

Но вот обзывать этот период временем веры как-то не очень хочется. Вера — штука, предполагающая свободный выбор. Ты, если хочешь или доверяешься кому-то, поступаешь послушно его словам и нормам – или отвергаешь их. Ну, скажем, ты можешь свободно отнести деньги в тот или иной инвестиционный фонд, поверив в обещание двухсот процентов годовых. Ну а можешь не относить их туда, доверившись рекламе, обещающей неземной вкус пенистому напитку в полуторалитровой пластмассовой бутыли.

А вот налоги ты не платить не можешь. Ну, точнее, можешь (чем успешно занимается изрядное число россиян), но можешь и попасться… Так вот, Веры в тот период, о котором писал Дюрант, практически не существовало. Была религия, которой императорским эдиктом был предоставлен государственный статус. Причем кувыркания – переход к арианству, возврат к олимпийской вере при Юлиане Отступнике, возврат к кафолической ортодоксии — никакого значения не имели.

Существовал государственный культ, отклонение от которого было чревато. Когда-то требовалось обязательно возливать вино Гению Императора и вкушать идоложертвенное. Потом требовалось обязательное присутствие на мессе. Но к вере это не имело ни малейшего отношения. Не хочешь к мессе или недоволен тем, что тебе при оной дают лишь облатку? Так ты, братец, еретик. В Констанц на суд тебя, как Гуса… На костёр, тебя, братец!

Ну, помните, какой кабачок предпочитал бравый солдат Швейк? Правильно – «У чаши»! А почему он так назван? Потому что чаша связана с питьём? Да нет, это уцелевшее в народной этимологии/топонимике воспоминание о движении «чашников», желавших причащаться не только хлебом, но и вином, каковое духовенство рачительно приберегало для себя. Память гуситских войн, зари Реформации… (Прага вообще полна символами былых религиозных разборок – Карлов мост с его статуями суть памятник победившей Контрреформации.)

Ну и никакой научной картины мира не было – за отсутствием науки. Церковь владела монополией на картину мира. Нас, в контексте сегодняшнего разговора, интересует не космологическая картина мира, а взгляды на посмертное бытие. Так мало кто сомневался, что грешников ждет ад, а те благоразумные, кто запасся пачкой индульгенций или совершил массу добрых дел, будут вкушать блаженство в раю. Сомневающиеся были редки.

Ну вот, скажем, Джон Уилмот, второй граф Рочестер, известный многим по исполнению его Джонни Деппом в фильме «Распутник» (John Wilmot, 2nd Earl of Rochester, 1647-1680). Этот блистательный стихотворец, поэму которого «Сатир против человечества» по праву считают предтечей книг Свифта, в восемнадцать лет оказался на Королевском флоте в качестве офицера.

Был граф Рочестер набожен, как и подобало в те времена. Но перед боем с голландскими линкорами (а пальму первенства на морях в тот век держали Нидерланды) он заключил договор со своим другом. Согласно этому пакту тот из товарищей, кто погибнет, был обязан явиться к выжившему и рассказать – как оно там, на том свете…

Был бой, неудачный для бриттов. Граф Рочестер стяжал славу за мужество. Друг его пал смертью храбрых, но – не явился тенью к Джону Уилмоту… И это потрясло графа Рочестера. Ведь поскольку не может быть так, чтобы дворянин не сдержал слова, то значит, посмертного бытия нет. Нет ни рая, ни ада. Всё кончается шорохом земли по доскам гроба…

И граф Рочестер сделал надлежащие выводы. Он пустился во все тяжкие, умерев тридцатитрёхлетним от целого букета вензаболеваний. В творчестве же – предшествовал и нашему Баркову (взрослые читатели легко обнаружат в Сети и эти образцы либертарианской лирики). Но, подчеркнём, граф Рочестер был исключением. В основном все верили в посмертное бытие. В описанное Дюрантом время верили и в абсолютную власть церкви над этим бытием. И в результате складывались ситуации, известные нам как Каносса.

Вообще-то Каносса – это горный замок маркграфини Матильды Тосканской. В начале 1077 года у неё гостил папа Григорий VII. А у папы были разборки с императором Священной Римской Империи Германской нации Генрихом IV. У императора была военная мощь. А у папы – проклятия и право интердикта. Запрета церковных служб. А население – верило, точнее даже не сомневалось, что ключи от рая в руках папы. И императору пришлось смириться: с 25 по 28 января 1077 г. Генрих, босой и в рубище, униженно выпрашивал прощение… (Ну, правда, после он борьбу возобновил…)

А теперь представим, какую власть приобретёт тот, кто будет располагать технологией трансляции личности в киберпространство. Власть пап и императоров будет ничтожна перед нею – ведь это будут врата в рукотворную посмертную жизнь, которую можно будет проверить методами фальсификации, принятыми позитивной наукой. И, видимо, число обладателей такой технологией будет ограничено – слишком уж сложна задача. Да, тиражируемость технологии может быть высока (как у нынешних операционных систем), но выбор-то невелик (код разума человека посложней операционки, поди, будет).

И вот эффект Каноссы 2.0 — появления власти, близкой к абсолютной в руках обладателей технологии трансляции личности, — можно уверенно предсказать уже сейчас.

К оглавлению

Кивино гнездо: Преступления без наказания Киви Берд

Опубликовано 27 июня 2011 года

Есть в США интересный человек по имени Фред Беркс, выбравший для себя довольно своеобразное занятие. На сайте гражданского журнализма Examiner.com он уже не первый год методично ведёт персональный аналитический раздел, сфокусированный на важных темах, которые власти и центральные средства массовой информации предпочитают не затрагивать и тем более не обсуждать в подробностях.

Беркс, к примеру, пишет о десятках миллиардов долларов наличными, которые после свержения Саддама Хуссейна отправлялись из США в Ирак самолётами, а затем, согласно финансовой отчётности, в значительной доле (6,6 миллиарда в пачках стодолларовыми банкнотами) «пропали» неизвестно куда. О том, как корпорация Monsanto, флагман генетической модификации организмов, давит производителей натуральных продуктов и проплачивает «научные» публикации в поддержку ГМО. Или о том, как набирается всё больше свидетельств и документов, согласно которым теракты 11 сентября 2001 года на самом деле были «inside job», то есть операцией, задуманной и реализованной по секретному плану людей из высшего американского руководства.

Обычно таких персонажей как Беркс, принято сходу зачислять в категорию чокнутых конспирологов. Большая разница между ним и обычным конспирологом, однако, заключается в том, кем Беркс работал до недавнего времени и как именно он делает своё нынешнее дело.

По основной профессии Беркс — переводчик с индонезийского языка, причём профессионал настолько высококлассный, что начиная с середины девяностых он долгое время был личным переводчиком в переговорах высшего американского руководства: президентов Билла Клинтона и Джорджа Буша, вице-президентов Эла Гора и Дика Чейни. На мероприятиях такого ранга, естественно, переговоры могли носить любой уровень конфиденциальности.

То есть Беркс прекрасно понимал, что такое гостайна, и никаких проблем с её соблюдением у него поначалу не возникало. Проблемы начались, когда в администрации Буша решили подкрутить «режимные гайки» и потребовали от переводчиков, чтобы они подписали обязательства, строго запрещающие им разглашать вообще любую информацию, ставшую доступной по работе, — вне зависимости от того, секретные это сведения или какие-то ещё. На такие ограничения Беркс не согласился, за что и был тут же отлучён от Белого дома.

Произошедшее не могло не повлиять на следующее занятие Беркса, и теперь он с особым вниманием стал интересоваться публикациями важных фрагментов информации, которые проскакивают, бывает, в центральных СМИ или в официальных документах, но при этом не получают в обществе того резонанса, которого явно заслуживают.

Именно на эту задачу и нацелен созданный Фредом Берксом сайт US Intelligence Examiner. Здесь нет никаких слухов, гипотез и домыслов. А есть лишь исключительно подборки ссылок на официальные публикации в солидных общеизвестных средствах информации, снабжённые аннотациями с кратким изложением сути документов. Сути, как правило, весьма неординарной, а уж когда всё это аккуратно собрано — так и просто способной ошеломить неподготовленного к правде читателя.

Вся эта преамбула понадобилась вот по какой причине. На сайте Фреда Беркса уже неоднократно (повторы для недогоняющих — это его фирменная фишка) внимание публики привлекалось к необычному факту. Согласно официальным данным ФБР и американского министерства юстиции, в США уже два десятка лет отмечается стабильное снижение уровня преступности. Динамика этого процесса настолько отчётлива, что, к примеру, сейчас у среднестатистических американцев шансы быть убитыми или ограбленными с применением оружия уже в три раза меньше, чем были в начале девяностых годов.

Необычность же этого факта заключается в том, что и власти, и СМИ об этой вдохновляющей тенденции говорят как-то очень редко и неохотно. Одно из возможных объяснений для столь странной реакции на хорошую новость заключается в том, что причины и природа происходящего остаются совершенно неясными. Точнее, принципиально разных объяснений выдвинуто уже очень много, но ни одно из них до последнего времени не выглядело более убедительным, чем остальные.

Новая идея похожа на правду и подкреплена весьма убедительной математикой обсчётов. Она появилась совсем недавно, в апреле 2011, и непосредственно увязывает устойчивый спад уровня преступности с неуклонным ростом популярности компьютерных игр.

Исследовательская статья, подготовленная коллективом авторов из Техаса и Германии, специализирующихся на пограничной области между экономикой и психологией, носит название «Понимание эффектов жестоких компьютерных игр на преступность с применением насилия» (Understanding the Effects of Violent Video Games on Violent Crime, by Scott Cunningham, Benjamin Engelstätter and Michael R. Ward).

В предисловии к своей работе авторы отмечают, что практически все предшествующие психологические исследования неизменно находили положительную связь между жестокой компьютерной игрой и проявлениями агрессивности игроков. Однако такие исследования не давали свидетельств ни об эффектах этой агрессивности при замене видеоигр на другие виды деятельности, ни о том, что для игры в жестокие игры отбираются, возможно, люди, более склонные к насилию. Иначе говоря, предыдущим лабораторным исследованиям явно не хватало «внешней достоверности», то есть привязки испытуемых к их жизни во внешнем реальном мире.

В нынешнем исследовании учёные уделяли особое внимание взаимосвязям между преобладанием жестоких игр и динамикой преступности в реальном мире. Полученные в итоге результаты оказались согласующимися с двумя на первый взгляд противоположными эффектами. Во-первых, они поддерживают выводы о поведенческих эффектах (связь между агрессивностью и жестокой игрой), как и в предыдущих исследованиях.

Во-вторых, они указывают на более значительный эффект «добровольной недееспособности» (voluntary incapacitation), благодаря которому активная игра как в жестокие, так и в обычные игры снижает уровень преступности. Формулируя проще, интересные видеоигры удерживают агрессивных молодых людей от шатания на улицах и, таким образом, побочно предотвращают их участие в известного рода деятельности, приводящей к преступлениям. Если же оценивать этот эффект в целом, то жестокие игры ведут к снижению преступлений с применением насилия.

Как эта взаимосвязь выводилась в цифрах? Учёные тщательно проанализировали собранные за несколько лет данные об объёмах еженедельных продаж среди наиболее популярных жестоких игр. А затем по календарю сравнивали эти цифры с еженедельными сводками о преступлениях с применением насилия из базы данных NIBRS, Национальной системы отчётности о происшествиях (National Incident Based Reporting System).

В результате этого сравнения исследователи обнаружили, что количество криминальных происшествий, регистрируемых правоохранительными органами, действительно уменьшается в отчётливой взаимосвязи с продажами игр, замешанных на насилии. То есть как только на рынке появляется очередная массово раскупаемая кровавая стрелялка, в реальной жизни тут же падает число убийств и жестоких разбойных нападений.

Поясняя эту неочевидную доселе взаимосвязь, авторы комментируют свои результаты так: «Для большинства исследователей, работающих в данной области, вполне логично было подразумевать, что если погружение человека в жестокую среду вызывает в нём агрессивность в лабораторных условиях, то это, следовательно, вызывает агрессивность и тогда, когда аналогичное воздействие происходит вне лаборатории — включая и все прочие последствия агрессивного поведения, такие, как преступления и насилие. Мы же в своём исследовании показываем, что прежние лабораторные эксперименты совершенно не изучали эффекты времени, затрачиваемого на собственно занятия видеоиграми, — что естественным образом блокирует реальную активность с применением насилия и глубоко затягивает индивидуальных геймеров в продолжительное играние. По этой причине лабораторные исследования оказываются никудышным предсказателем итоговых общественных эффектов от жестоких игр. Соответственно они сильно переоценивают воздействие игр на агрессивность и преступность».

Если переформулировать итоги этого исследования чуть иначе, то получается вот что. Как известно, жёсткое преследование государством общераспространённых в народе занятий, которые объявляются криминальными — вроде антиалкогольного «сухого закона» в США или нынешней «войны с наркотиками», — неизменно приводит к заметному росту преступности, практически никак не снижая масштабов проблемы. А ныне активно звучат призывы к строгим ограничениям и контролю за продажами в отношении жестоких игр — в надежде, что это поможет в борьбе с преступностью.

Учитывая же последнее открытие, может оказаться так, что эффект от подобных запретов окажется прямо противоположным. То есть затруднение для молодёжи доступа к жестоким видеоиграм приведёт к возрастанию насилия на улицах. Ну и соответственно наоборот — чем более притягательными и захватывающими делать кровавые приключения в виртуальном мире, тем спокойнее, быть может, станет людям жить в мире реальном.

И чтобы у читателей не было ощущения, будто в качестве единственно верного объяснения проблемы им подсовывают какие-то отнюдь не бесспорные математические корреляции (ну и вообще, для полноты картины), имеет смысл ознакомиться с существенно иными версиями механизма, способного, возможно, снижать уровень преступности в обществе.

Одна из гипотез (далеко не самая популярная, впрочем) предполагает, что среди главных причин происходящего надо учитывать историческое решение Верховного суда США от 1973 года, в результате которого для американских женщин радикально возросла доступность легальных абортов. Благодаря этому у матерей-одиночек из необеспеченных семей стало рождаться меньше нежелательных детей. Соответственно спустя двадцать лет стало заметно меньше криминально ориентированных молодых людей из неблагополучных слоев общества.

Согласно другой гипотезе, важным фактором, стоящим за падением преступности в девяностые годы, могло стать то, что благодаря активному строительству новых тюрем в восьмидесятые за решёткой в тот период стало оказываться больше преступников. Следовательно, попав в заключение, они не имели возможности совершать преступления на свободе. Оппоненты этой теории резонно указывают, что падение преступности устойчиво продолжилось и после того, как бюджетные сокращения стали удерживать численность заключённых на примерно одном и том же уровне.

Имеется также гипотеза, которую условно можно назвать «химической». Здесь падение уровня преступлений связывают со снижением уровня свинца в бензине. Согласно медицинским исследованиям о воздействии паров такого бензина на детей, даже сравнительно небольшие степени подобного воздействия могут приводить к серьёзным поведенческим проблемам, сокращению уровня интеллекта, гиперактивности и детскому хулиганству. Поэтому предполагается, что есть основания увязывать законодательное снижение доли свинца в бензине между 1975 и 1985 годами со снижением преступности двадцать лет спустя.

Имеется и довольно популярная «сложносоставная» гипотеза, согласно которой снижение доли преступлений, отмечающееся с начала девяностых, во-первых, можно отчасти объяснить падением спроса на крэк именно в тот период. Как результат целого комплекса усилий — включая широкое распространение информации об опасностях использования крэка и активное противодействие полиции — вместе со снижением спроса на крэк заметно уменьшилась и доля насилия, связанная с распространением этого наркотика.

Когда же влияние крэк-фактора уменьшилось, предполагают теоретики, в действие мог вступить следующий фактор, получивший название «эффект Обамы» — как объяснение удивительному спаду преступности за последние годы. Все ожидали, что в связи с кризисом 2008-го и ростом безработицы в обществе соответственно начнет расти и преступность. Однако этого не произошло. Чем же ещё особенным отличались 2008-2009 годы? Возможно, первый чернокожий президент мог вдохновить на более достойную жизнь чёрных и цветных молодых людей из той категории, что обычно даёт непропорционально большую долю в арестах за грабежи и убийства...

В ответ на подобные теоретизирования критики тут же указывают, что реальная картина не вписывается в подобную схему. Потому что значительный спад преступности наблюдается, к примеру, и в городе Феникс, столице штата Аризона, где доля чёрного населения совсем невелика.

Да и вообще, в подавляющем большинстве как уже упомянутых, так и прочих версий-объяснений картину снижения преступности пытаются привязать к реалиям локально американской истории, в то время как на самом деле аналогичные тенденции отмечаются и в других странах мира, свидетельствуя о глобальной картине происходящего (см., к примеру, созвучную публикацию английской газеты Guardian за 2010 год). Иначе говоря, причины происходящего надо искать в каких-то общемировых переменах социальной жизни человечества, а не в частных фактах истории той или иной конкретной страны.

Например, чего не было у человечества до 1991 года, а потом довольно быстро стало доступно почти всем? Среди прочего, именно в это время стали появляться первые игры-шутеры от первого лица...

Причём речь здесь идёт далеко не только о факторе влияния на убийства и грабежи с применением оружия. Согласно уже упомянутой статистике ФБР, где динамика преступности учитывается по девятнадцати разным категориям, почти все разновидности криминальных деяний — кроме четырёх — испытывают внушительное понижение уровня в течение последних 15-20 лет.

Некоторые из этих показателей выглядят даже более впечатляюще, чем падение числа убийств. Например, по данным ФБР, уровень изнасилований в стране сейчас аж в шесть раз ниже, чем был двадцать лет назад. Это, естественно, наводит на мысль: а не пора ли более чётко устанавливать взаимосвязи между массовым распространением доступа к интернету с его легкодоступной порнографией и очевидным падением преступности на сексуальной почве?

К оглавлению

Василий Щепетнёв: Игра на скрипке Василий Щепетнев

Опубликовано 28 июня 2011 года

Троцкий, Каменев и Луначарский оказались в Крестах, Коллонтай – в женской Выборгской тюрьме. Но власти этим не довольствовались и продолжали поиски наиглавнейшего немецкого шпиона Ленина. Шёл июль семнадцатого года.

Порой Временное правительство представляют союзом прекраснодушных идеалистов, донкихотов, людей, павших жертвою собственного благородства. Если действительно каждому воздаётся по его вере, то апологетам Керенского предстоит в следующей жизни оказаться в окопах, кому-то в офицерской шинели, а большинству – в солдатской. Тогда-то они и поймут, что представляет собой «Война до победного конца!».

Начавшееся восемнадцатого июня наступление на Юго-Западном фронте, разработанное и осуществлённое Верховным главнокомандующим Брусиловым, к июлю выдохлось. Противник сумел переломить ход боевых действий и перешёл в контрнаступление. Огромные потери русской армии оказались зряшными.

Всё чаще и чаще солдаты задавались вопросом: ради чего идёт война? Довод, что-де «сепаратный мир с Германией опозорит нас перед союзниками», вызывал сомнение даже у сугубо штатских обывателей. Ещё менее был он популярен в частях, готовящихся к отправке на фронт. Что нам союзники, сначала воевавшие против России в Крыму, а затем пересмотревшие победные итоги Балканской войны? Грозят позором на весь мир? Уж как-нибудь переморгаем. Отговоримся. Так, мол, и так, революция у нас, форс-мажор, довоёвывайте сами, если невтерпёж, а нам не до того.

Но Временное правительство требовало безусловного выполнения союзнических обязательств. А всех сторонников мира обвиняло в предательстве национальных интересов, не уточняя, что интересы эти — британские и французские. И выискивало измену среди людей, согласных на мир без аннексий и контрибуций. В общем, известный приём «Держи вора!».

Ленин подумывал о том, чтобы добровольно отдаться в руки правосудия, а затем, во время судебного процесса, обелить большевиков и вывести на чистую воду подлинных предателей. Но вовремя передумал. Когда он будет, тот процесс, и будет ли вообще? В тюрьме ведь всякое случиться может…

И Ленин вместе с Зиновьевым отправился в Разлив.

Помню, как я гулял по берегу озера, представляя, каково это – жить в шалаше и руководить партией. Первое получалось довольно легко, только комары беспокоили. Второе же никак не вытанцовывалось. Помимо трудностей субъективных — отсутствия требуемых вождю характера, ума, желания возглавить государство — мешали и трудности объективные, а именно нехватка средств связи.

Как управлять процессом издалека? Ульянов-Ленин, для своих Ильич, не имел ни телеграфного аппарата, ни полевого телефона. Приходилось передавать статьи, тезисы, указания и распоряжения с товарищами по партии – с Орджоникидзе, Шотманом, Лещенко. Но это и опасно (курьеров могли выследить), и не всегда удобно. Пока товарищ приедет, пока уедет, а время горячее, каждая минута дорога.

Вот хорошо бы, мечтал я, если бы тогда существовал Интернет. Или Ленин скрывался бы в Разливе не в семнадцатом году, а сегодня. Взял бы вождь в шалаш нетбук и по мобильному Интернету отправлял бы распоряжения прямо на шестой съезд социал-демократической партии – как хорошо!

Но потом засомневался. Не в смысле «хорошо–плохо», а просто решил я, что не станет Ленин доверять конспиративные документы Сети. Ещё в семнадцатом году служба телеграфного контроля фиксировала обмен депешами между Санкт-Петербургом и Стокгольмом, а позднее предоставила тексты телеграмм Ленина и связанных с ним лиц следственной комиссии Временного правительства. Для отыскания доказательств того, что «запломбированные революционеры» были засланы в Россию на немецкие деньги.

Обыкновенные бумажные письма перлюстрировались со времён возникновения почтовой службы. Никто и никогда не питал иллюзий насчёт тайны телефонного разговора. Но Интернет отличается от почты, телеграфа и телефона тем, что следить за потоками информации в нём намного проще и удобнее. Действительно, письмо нужно распечатать, извлечь, развернуть, прочитать, разбирая порой весьма причудливый почерк, проверить на луковые, молочные и прочие симпатические чернила, потом свернуть, запечатать…

Сколько писем способен обработать средний перлюстратор за смену? И ведь перлюстраторы – люди, у них есть слабости: один в рабочее время пьёт чай, другой просто пьёт, третий пишет рассказы из жизни работников внутренней разведки, четвёртый разгильдяй, пятый на больничном, шестая в декретном отпуске… Как водится, многие желают извлечь из казённой службы личную выгоду, а шантаж и другие действия отнимают и силы, и средства. Потому сеть получается с изрядными прорехами.

Машинная же обработка информации, представленной самими поднадзорными в машинно-читаемой форме, позволяет уловить в сеть и крупную рыбу, и мелкую рыбёшку, и даже планктон. Службы, обеспечивающие анонимность, потайные почтовые ящики, конспиративные сайты со ступенчатой системой доступа? Мышеловки, организованные госбезопасностью. Применение шифровальных алгоритмов?

Послать сегодня зашифрованное письмо равнозначно тому, как средь бела дня пойти по Кутузовскому проспекту на акцию в полном облачении традиционного бойца ниндзя – чёрный комбинезон, меч за спиною, стальные когти на пальцах. Вот он я, люди добрые, вяжите поскорее. К тому же то, что один зашифровал, другой способен расшифровать. Ключ подберёт или купит, не говоря уж о пытках. Да и вычислительные мощности сторон несоразмерны. Суперкомпьютеры в первую очередь обеспечивают контроль над интернет-траффиком, а уж потом предсказывают погоду и моделируют ядерные взрывы.

Потому уверен: если бы Интернета не было, его стоило бы немедленно придумать. Ради стабильности режима. Этакая липкая лента, пропитанная всевозможными аттрактантами. Летите, мушки, летите! А современная лента не то что насекомое – мышь уловить может или даже крыску.

А Ленин… Возможно, сегодня он действует по старинке: курьеры, пароли, явки, партийные рекомендации. Или же придумал что-нибудь простое до гениальности. Пишет в блоге о том, что Иван Кириллович очень потолстел и всё играет на скрипке, и только посвящённые понимают, что речь идёт о Ревизоре.

К оглавлению

Дмитрий Шабанов: Стратегии, которые мы не осознаём Дмитрий Шабанов

Опубликовано 28 июня 2011 года

Три мои колонки подряд были посвящены врождённым стратегиям репродуктивного поведения человека. Многие читатели меня не поняли. Кажется, надо прояснить проблему отношений врождённых программ и сознания.

Меня спрашивают: «Зачем городить огород, выискивая какие-то стратегии? В книжках по психологии и сексологии есть ответы на все вопросы». Увы, авторы книжек с ответами на все вопросы обычно рассматривают видоспецифичную организацию нашей психики как объект, лишённый истории. Анализировать историю душевной жизни индивида гуманитарии умеют давно (не случайно мне советовали задуматься, как подглядывание мальчика в женской бане влияет на будущий выбор его партнёрш). Историю индивида можно изучать и в ходе долгосрочных наблюдений, и просто расспрашивая самого субъекта (и тех, кто его знал раньше) о его прошлом. О, если б так же можно было изучать наши врождённые программы! И задавать вопросы тут некому, и со свидетелями нашего становления не поговоришь...

Изучая индивида, психологи различают то, что человек о себе думает и говорит, с тем, что на него действует на самом деле. Не уважают объект изучения? Нет. Понимают, что мы не исчерпываемся нашим интеллектом.

Интеллект — инструмент, обеспечивающий выполнение стоящих перед человеком задач. Тактические задачи ставит сам интеллект. А вот стратегию, как ни странно, задают механизмы психики, не контролируемые сознанием. Пример? Чтобы завоевать определённую женщину, мужчине нужно совершить некие действия в подходящей ситуации. Если он понимает правила игры, интеллект поможет ему решить эту задачу. Но почему он решает именно эту, а не иную задачу? Кто решил, что он сейчас будет добиваться женщины, а не пойдёт спать или пить водку, и что он будет добиваться именно этой женщины, а не другой? Чтобы ответить на этот вопрос, надо выйти за рамки нашего разума и нашего "я".

Для начала обсудим эксперимент. Испытуемого вводят в гипноз и внушают: он забудет о поставленном задании, но по сигналу (хлопку ладоней) выполнит определённое действие (зашторит окна). Гипнотическое состояние закончено и забыто; человек ведёт себя нормально, слышит хлопок ладоней, подходит к окну и зашторивает его. Ему спрашивают: «Почему ты это сделал?». Что он ответит?

Он не скажет: «Причина моего поступка — загадка для меня». Он логично объяснит свои действия и заверит, что предпринял их по своей воле. Его интеллект, «машинка» для построения причинно-следственных связей, способен протягивать их цепочки как в будущее, так и в прошлое и может это делать как безукоризненно правильно, так и абсолютно неверно. Эта способность давать рациональное объяснение своим поступкам, мотивы которых остаются для человека непонятными, называется объективацией.

Перейдём к обыденной жизни. Вам известны такие ситуации, когда человек верит, что руководствуется возвышенными мотивами (ну, например, демократии или политкорректности), а непредвзятому наблюдателю ясно, что причина действий, к примеру, корысть или зависть? Интеллект лишь обеспечивает исполнение и объективацию решений, принятых за пределами сознания.

Скрытые от сознания процессы изучать намного сложнее, чем явные. Примером может быть недавнее открытие у человека «нового» органа чувств — вомероназального органа.

Как изучают обоняние? Дают испытуемому пробирки с пахучими веществами в разной концентрации и спрашивают, чем они пахнут. Если до некого разведения тот узнавал запах ванили, а после него — перестал, значит эта концентрация — порог чувствительности обонятельного анализатора. Обоняние у нас не самое сильное. По мере приспособления приматов к древесной жизни важность обоняния для них снижалась, а зрения — возрастала. В сложной трёхмерной среде с разнообразными потоками воздуха ветку, на которую собираешься прыгнуть, не обнюхаешь и не ощупаешь, её надо разглядеть. Вот у нас и доминирует зрение. То ли дело представители отряда хищных, включая близких нам собак и кошек. В их жизни важную роль играют феромоны — вещества-регуляторы внутривидовых взаимодействий, выделяемые в среду. Феромоны у большинства млекопитающих распознает вомероназальный орган, исходно служивший для восприятия запаха пищи, находящейся во рту. У взрослых людей, как давно известно, этого органа нет...

И тут в конце XX века выяснилось, что вомероназальный орган у человека есть, и запахи он воспринимает. Это он, например, обеспечивает синхронизацию менструальных циклов у студенток, живущих в одной комнате в общежитии (обычно, когда я упоминаю этот факт на лекции, девушки переглядываются и улыбаются). Рецепторы вомероназального органа реагируют на феромоны — это можно установить, снимая электрические потенциалы. Только передаются эти сигналы не в сознание, как запах ванили, а прямиком в структуры, отвечающие за гормональную регуляцию поведения. Информация, получаемая этим органом, столь важна, что наша биологическая природа просто не доверяет её сознанию! Поэтому-то столь важный орган и не замечали на протяжении веков (кроме обрывочных анатомических данных, полученных при вскрытиях).

Так вот, когда уважаемые читатели моих колонок сообщают, что у них (а также их жён, бойфрендов etc) и в мыслях нет ничего наподобие врождённых программ, о которых я пишу, это не опровергает излагаемых мною идей. Это лишь свидетельствует о том, что у этих читателей здоровая психика, фильтрующая результаты работы врождённых программ ещё на дальних подступах к сознанию.

А как тогда изучать эти программы? Не превращается ли их интерпретация в медитации на эзотерические темы? Почитайте статьи Александра Маркова и Елены Наймарк на «Элементах». Там описывают корректные эксперименты, демонстрирующие действие таких программ. Например, одна из последних таких статей не касается взрывоопасной темы пола — может, этим результатам будет чуть легче поверить... А для конкретизации наших представлений о логике врождённых стратегий вполне можно использовать имитационное моделирование и аппарат теории игр.

И всё же, чем являются такие программы? Фиксированными комплексами действий (ФКД), когда стимул запускает жёсткую цепочку взаимообусловленных поступков? Нет. Наша эволюция, направленная на повышение гибкости нашего поведения, демонтировала большинство ФКД наших предков. Наши врождённые стратегии — это определённые иерархии приоритетов, соответствующие тем или иным ситуациям.

Поясню. По большинству критериев, по которым можно сравнивать ситуации, оценки «что лучше, а что хуже» совпадут у большинства людей. Здоровым быть лучше, чем больным, сытым — лучше, чем голодным, богатым — чем бедным, плодовитым — чем бесплодным, красивым — чем уродливым и т.д. Предположим, надо выбрать одну альтернативу из двух; последствия выбора отличаются по одному критерию, а в остальном идентичны. Самые разные люди будут уверенно выбирать лучший вариант. Усложним ситуацию. Первый способ действий ведет к выигрышу по критерию №1 и проигрышу по критерию №2, а второй — к проигрышу по №1 и выигрышу по №2. Разные люди в таком случае поступят по-разному, поскольку по-разному оценят относительную важность критериев №1 и №2.

В действительности критериев для оценки ситуации может быть много, альтернатив на каждом шагу может быть более двух, а предсказать их исходы можно лишь вероятностно (учитывая затраты, риски и выигрыши). Сейчас, усиливая способности интеллекта по такой оценке внутренне противоречивых ситуаций, мы можем привлекать методы теории игр (и перегружать черновую работу на электронные «мозги»). К сожалению, часто мы лишь произвольно оцениваем распределение вероятностей исходов развития ситуации... Наши предки были способны к логическому анализу намного меньше нас. К какому решению направлял их отбор? Не только к прогнозированию будущих «результатов игры», но и к учёту опыта предыдущих «игр». Как одновременно учесть прошлый эволюционный опыт и не отключить интеллект? Всё-таки это полезный инструмент, использующий и опыт жизни индивида, и опыт группы, переданный при обучении...

Решение, реализованное в ходе эволюции наших предков, развило механизм управления поведением менее интеллектуальных видов. Как и у других животных, наши врождённые программы включаются определёнными сигналами, маркёрами типичных ситуаций. Сигнал запускает изменение мотивации, активизируя (обычно через гормональную регуляцию) те приоритеты, которые важны для данной ситуации. Наши когдатошние родственники, которые в аналогичных ситуациях активировали неверные приоритеты, не стали нашими предками; мы — потомки тех, кто делал верные выборы. Но действие врождённых программ не отключает наш интеллект — он их даже не осознаёт! Поведение остается свободным, хотя оказывается в определённой степени нацеленным.

Если мы, опираясь на опыт, культурный багаж и способности к рассуждению, оценим, что ситуация требует строго определённых действий, наш разум обеспечит их выполнение. Там, где сохранится неопределённость, сыграют свою роль откорректированные приоритеты. Даже будучи проигнорироваными, врождённые приоритеты продолжат подспудное действие и, возможно, сыграют свою роль на следующем шаге.

Оцените красоту такого решения: оно сочетает использование эволюционного опыта прежних поколений (корректировку приоритетов на основе врождённых программ) с опытом и культурой индивида! Пока образ жизни представителей нашего вида изменялся относительно медленно, эта система работала оптимально. А потом всё как понеслось… Сейчас врождённые стратегии оказались в большей мере анахроничными, отражающими канувший в Лету образ жизни.

Так что делать? Не осуждать себя и других за эти стратегии, а понимать их, учиться жить с ними, направлять их в нужную сторону. Решите эту задачу — найдёте счастье: проживёте жизнь в мире с самим собой.

К оглавлению

Кафедра Ваннаха: Устав кибервойн Ваннах Михаил

Опубликовано 29 июня 2011 года

Ну, о том, что компьютерный вирус Stuxnet будто бы выводил из строя центрифуги, задействованные в ядерной программе Ирана, знают все. Во всяком случае – все читатели Компьютерры. А вот новенькая конспирологическая история. На неё деликатненько эдак намекает израильская газета Ha’aretz.

Дело в том, что среди сорока шести (на момент написания этого текста) жертв катастрофы Ту-134 в Карелии оказалось сразу пять инженеров-ядерщиков. Работавших по иранской ядерной программе, задействованных в строительстве атомной станции в Бушере. Ну а озабоченность, которую испытывает Израиль по поводу ядерных перспектив Ирана, общеизвестна. И многочисленные мероприятия, которые проводят США для того, чтобы не допустить персов к энергии расщеплённого атома, – тоже.

Привычки израильской разведки отстреливать тех, кто угрожает безопасности Израиля или виновен в преступлениях против его граждан, секретом не являются. Конечно, российские источники заверили израильскую газету, что следователи вовсе даже и не предполагают саботажа и полагают, что причиной катастрофы стала ошибка пилотов или техническая неполадка (кажется, ни одна 134-я «тушка» не погибла из-за отказа техники). Но в той же самой статье в Ha’aretz рассказывается, что некоторые персидские инженеры уже стали жертвами загадочных происшествий, включая авиакатастрофы…

Технически реализовать подобную аварию в наше время элементарно. Случалось ли вам, дорогие читатели, «словить зайчика»? Засветить сетчатку своего глаза пламенем электрической дуги при сварке? Если случалось, то вы легко поймёте, о чём речь. Круги всех цветов в поле зрения, резь в глазах, дезориентация, тошнота… Короче говоря, одного раза хватает для того, чтобы с трогательной внимательностью относиться к инструкциям по технике безопасности…

Ну а оружие частенько создается путём выворачивания норм ТБ навыворот. Инженеры девятнадцатого века знали о склонности мукомолен ко взрыву – копирование цепных химических реакций, протекающих во взвешенной в воздухе мучной пыли, породило, скажем, такой вид боеприпасов, как объёмно-детонационные смеси, приобретающие в воображении писателей и журналистов девяностых черты вундерваффе…

И об отравляющем действии применяемых в текстильном производстве для отбеливания и крашения тканей хлора и фосгена технологи позапрошлого столетия знали прекрасно. Фриц Габер в Первую мировую противоестественно извратил нормы безопасности, создав для любимого фатерланда боевые отравляющие газы, маркируемые зелёным крестом.

Так и мысль слепить противника лучами света появилась сразу, как только вошли в обиход достаточно мощные прожектора. Засветка оптических приборов узкополосными прожекторами и лазерами была одним из штатных средств борьбы с противотанковой обороной.

Ну а развитие техники позволило сделать такие устройства достаточно компактными. В романе Тома Клэнси «Долг чести» (романе пророческом, предсказавшем 9/11) фигурируют агенты ЦРУ в ходе гипотетической войны США и Японии, работающие в стране самураев под видом русских фотографов и истребляющие японские самолёты радиолокационного наблюдения при посадке, слепя их приспособлением из фотовспышки и телеобъектива…

Ну а сейчас сообщения о попытках ослепить пилотов при посадке идут чуть ли не ежедневно. Из Домодедова, из Ростова, из Сочи. И дорогая техника теперь не нужна – хватит лазерной указки, такие вот причуды квантовой электроники. Стоящий миллионы лайнер, обеспечивающий своим пассажирам безопасность более высокую, нежели иные виды транспорта, и копеечное изделие, вмешательство которого в информационные процессы в ходе приземления способно погубить сотни жизней… Причем ужас в том, что устройство это доступно любому хулигану. Вот уж действительно «хищные вещи века», а точнее – порочная сущность человека, вещи-то ни в чём ни виноваты.

Ну а другим примером технологического хулиганства, хорошо знакомым читателя Компьютерры, является компьютерный вирус. Он же возник из чистого хулиганства, из бескорыстного и идеалистического желания нагадить ближнему… Лишь потом вирусы, как Stuxnet, были призваны на службу государству. Вначале – в спецслужбы. Потом – в армию. Ну а где армия, там и нормативные документы, уставы всякие.

Как рассказало агентство Associated Press в материале, подготовленном для журнала Time, где-то месяц с лишним назад президент Обама своими исполнительными приказами (executive orders) установил полномочия военного командования по использованию компьютерных средств ведения военных действий и разведки. Хотя сформированные правила ещё не опубликованы официально, некоторое впечатление о них составить можно.

Таким образом, Соединённые Штаты закончили формирование национальных норм обращения с кибероружием и теперь вместе с союзниками приступают к выработке «глобальных основополагающих правил». Новая доктрина ещё не опубликована, однако некоторые её подробности AP удалось получить от экспертов отрасли и чиновников, согласившихся говорить на условиях анонимности, а также из открытых источников.

Прежде всего компьютерное пространство признано полноценной средой ведения боевых действий, такой же, как земля, море и воздух. И компьютерные вирусы должны прийти на смену бомбам. Но в сайберспейс Белый Дом привнёс нормы, отсутствующие у Гуго Гроция и размывающие границу между войной и миром.

Дело в том, что в обязанность военных вменяется вводить компьютерные коды в сети других стран, «прозванивая» роутеры и соединения, устанавливая сетевые маршруты, подобно тому, как разведывательные спутники определяют расположение военных и промышленных объектов на предмет введения их координат в системы наведения межконтинентальных ракет.

После проверки маршрутов в чужие вычислительные сети и системы будут вводиться военные коды. Они будут использоваться до приказа нажать на спусковой крючок. Ну а потом уж покажут себя во всей красе…

Если помните, в девяностые было много истерик из-за советских ядерных чемоданчиков. Тему эту до сих пор поднимают даже авторитетные издания, вроде The Foreign Policy, почитающие эту тему второй по важности загадкой бывшего СССР, сразу после исчезнувшего «золота партии». Ну а компьютерный вирус в наше время сплошной дигитализации всех производственных процессов, всей инфраструктуры может наворотить дел побольше «чемоданной бомбы». Если уж вирус способен проникать в контроллеры центрифуг атомных заводов, то влезть в системы управления инфраструктурой, энерго- да водоснабжения – задачка детская. Ну а ущерб может быть колоссальным.

Отказ канализации… Смешно? Первые три часа, а потом бетонные двадцатиэтажные бараки станут просто непригодными для жизни. Ну а отказ централизованных котельных при температуре за бортом в минус тридцать, не такой уж и редкой для нашей страны – это просто массовое убийство. Да не берём экстремали – поглядим на метания людей перед банкоматами в канун трёхдневного уикэнда, когда часть деньгораздавальных машинок не работает, ибо строители перерубили кабель у серверной, а в прочих бумажки элементарно кончились.

А ведь вся логистика торговых сетей, в которых отовариваются горожане, завязана на сети компьютерные. Другое решение будет слишком дорого. Как и другой стандарт процессоров, операционных систем; как другие протоколы обмена.

Так что, обзаведясь компьютером, мы привнесли в свою жизнь ещё одно потенциальное поле боя, пространство войны. Причем войны, ведущейся уже по принципиально новым правилам, в соответствии с совсем иными нормами и обычаями. Ведь развёртывание в чужих компьютерах своих военных кодов, будь они разведывательные, нацеленные на сбор информации, или вредоносные, способные отключить в нужный момент канализацию, ничем не отличается от размещения на чужой территории ядерных фугасов.

Известен прецедент из истории Второй мировой, когда Германия планировала обстрелять США с помощью двухступенчатой ракеты A10. Мишенью должен был стать небоскрёб Эмпайр Стейт Билдинг, на котором планировалось разместить блок радиопривода. Агент, которому это было поручено, был высажен в США с подлодки, попался и получил смертный приговор, несмотря на то что сотрудничал со следствием и пел, как канарейка. Так подобный радиомаячок – точный аналог разведывательного софта.

И вот зададим вопрос: что ныне надо считать гранью войны или мира? Приведение в действие вредоносного софта? Размещение софта разведывательного? Как определять виновных? На битах ведь нет клейм, где они сделаны, их не привяжешь к месту производства изотопным составом. Или мы сваливаемся в состояние перманентной криптовойны, войны с неизвестным противником?

К оглавлению

Василий Щепетнёв: Срок годности Василий Щепетнев

Опубликовано 30 июня 2011 года

Медикаменты с истёкшим сроком годности предписывают уничтожать, поскольку время на них действует разрушительно. Надеешься, что выпьешь таблетку и поправишься, а вместо этого покрываешься подозрительной сыпью. Начинаешь искать причину. Вирус? Просроченный антибиотик? Чтобы не гадать, следует вовремя менять старое на новое.

В идеале следует покупать лекарства лишь при нужде и ровно столько, сколько нужно, но на практике не всегда получается. Лето проводишь на даче, поблизости ни врачей, ни аптек, «скорая» не приедет, как обойтись без самого необходимого? Вот и приобретаешь впрок, а потом выбрасываешь буквально на помойку медикаменты, которые могли бы, к примеру, исцелить Чайковского, Пильсбери и целый взвод солдат на Крымской войне.

Что происходит с таблетками по мере старения, точно не знаю. Окислительные процессы, полагаю. Хотя…

Из инструкции по медицинскому применению препарата «этиловый спирт»: «Срок годности 5 лет. Не использовать позже даты, указанной на упаковке».

Что может случиться со спиртом в склянке тёмного стекла, помещённой в прохладное место? Если склянка разобьётся, то и говорить не о чем. А если не разобьётся, то не прокиснет же спирт, не превратится в яд или кислоту. Тем более если его не пить предполагается, а применять для компрессов.

Нет, не стану я его выбрасывать. Авось…

Но если формула действующего вещества посложнее, тут уж рисковать не решусь. Болеть дороже. Срок годности определяют различными методами – статистическими, экспериментальными... боюсь, и отфонарными тоже.

Но одно дело таблетки против мигрени, а другое – парашюты или бронежилеты. Выработал парашют ресурс, нет? То, что после первого отказа его заменят, не утешает. Или двигатель. Ладно автомобиль, хотя в заглохшем где-нибудь на просёлочной дороге автомобиле нет ничего хорошего. Но если двигатель откажет у авиалайнера, станет совсем плохо.

Конечно, надеешься, что в авиации не так, как в бюджетной больничке, в авиации просроченного добра не держат, меняют согласно инструкциям. А с другой стороны, времена сложные, идёт борьба за минимизацию расходов, потому и опасаешься, что запросто могут из трёх старых узлов собрать один как бы новый, им и заменить, а то и вовсе ничего не менять, только на бумаге отметить. Или дом: признан аварийным, но люди живут, поскольку больше негде. Живут, покуда дом не сложится, будто карточный, а потом уже и не живут.

Или вот флот… Как там Черноморский флот? Меняют ли своевременно на крейсерах узлы с истёкшим сроком годности, боеприпасы, тот же спирт? Случись что, смогут ли наши славные моряки противостоять вероломному агрессору?

Требуя от других точного следования инструкциям и предписаниям, сам держишься до последнего. Поскольку замена функционирующего оборудования есть дело затратное, а средств обыкновенно не хватает. А если есть средства, не хочется хлопотать. Ремонт – это и пыль, и грязь, но пуще всего удручает необязательность. Хорошо, если имеется несколько квартир, хотя бы две — на одной живёшь, другую ремонтируешь. А если она единственная? Ведь работает. Пока.

Когда через пень-колоду выковыриваешь информацию с полетевшего винчестера, даёшь торжественное обязательство: отныне и навсегда не меньше двух винчестеров на компьютер. Но к вечеру приходит Авось и затягивает песню: мол, зачем винчестер, с тебя и флешки хватит. Можно поставить две для вящей надёжности.

Не только и не столько вопрос в цене вещей. Вообще вещи – штука решаемая. Главная задача – люди. Выработал человек ресурс, нет? Почему одних министров меняют часто, а других не меняют совсем? А есть должности и поважнее министерских, и тут тоже не всё ясно. Поначалу заявляется, что максимальный срок безотказной службы – два срока по четыре, потом – два по шесть, а ещё раз потом – столько, сколько нужно.

Стоишь перед выбором: иметь хлопоты плановые или внеплановые. Ожидаемые или внезапные. Посильные или катастрофические.

Без хлопот жизнь бывает только у поросят. Хрюкают и горя не знают. До ближайшего рождества.

К оглавлению

Кафедра Ваннаха: Игра в образование Ваннах Михаил

Опубликовано 01 июля 2011 года

Каждое лето Россия недужит. Симптом зовется ЕГЭ. Единый Государственный Экзамен вызывает эмоции, заслуживающие лучшего применения. Именно его обвиняют во всех бедах. В упадке нравов, в отсталости промышленности, в сенильности наук… Так ли это?

Рискнём предположить, что в данном случае симптом выдаётся за саму болезнь, а та оказывается столь страшна, что пребывает за пределами внимания. Её боятся называть, точно так же, как древний лесовик избегал звать топтыгиных подлинным именем Ursidae, а обходился эвфемизмами – Мёд ведающий, Пчелиный волк (Beowulf), Пчельник (Baer)…

Возьмём же и в начале наших рассуждений зададим простейший вопрос. Ну а какое образование, собственно, нужно России? И вот ответа-то на него не существует в принципе. Россия — это кто персонально? Вот-вот!

Вспомню «красного директора» недавнего прошлого. Благодаря особенностям приватизации общенародной собственности он оказался владельцем контрольного пакета акций легендарного в давнем прошлом завода. Так вот, на всех муниципальных совещаниях, посвящённых проблемам общего и профессионального образования, он заводил одну и ту же песню. Ему были нужны токари, фрезеровщики, слесари-сборщики… Профессии из легендарного справочника Huette, инженерной библии конца позапрошлого века.

А почему он нуждался в этих ремёслах? Да потому, что хапнутый им завод оснащён оборудованием аккурат под эти профессии, в девяностые годы прошлого века там функционировал бельгийский станок времен НЭПа. Но почему станки сохранились, а людей нет? Да очень просто – потому, что нет крепостного права.

С таким оборудованием, с такими техпроцессами, с таким менеджментом платить персоналу новоиспечённый капиталист мог столь мало, что вся рабсила утекла. Мужики в Первопрестольную – кто в отделочники, а самые ленивые в сторожа, охранять объекты от самих себя. Бабоньки ж подались на ближайший рынок, торговать многократно размороженной и замороженной рыбой. И выпускникам ПТУ, возьмись вдруг откуда-то такие, наш менеджер предлагал столько, что это не обеспечивало бы даже простого воспроизводства рабочей силы (в эту стоимость входят жильё, еда, одежда, медицинское обслуживание). Так что точка зрения его на образование в отсутствие крепостного права не имеет значения.

Нo вот руководитель оборонного предприятия, причём четверть века назад – первосортного. От огня продукции которого бежали (точнее – неудачливо пытались бежать) и бойцы НОАК на своих двоих, и ЮАРовские наёмники, чьи броневички панар таяли, как восковые свечи… Ему нужны инженеры. Для работы по специальности он взял прошлым летом только двоих. А на какую зарплату, спрашиваем? Да со всеми надбавками на 6500 в месяц… (Продавщице в гипермаркете дают 10-11 тысяч.)

Экспортных контрактов у него уже нет – советский задел НИОКР съеден вчистую. Можно было б получить заказ от ГРАУ – но замкнутый круг. Российской армии нужны технологии не тридцатилетней давности, а как минимум современные. А взяться им неоткуда – сказываются десятилетия недофинансирования. Так что окажись даже каким-то чудом молодые инженеры подготовлены на самом что ни на есть современном уровне, платить им тут всё равно будет нечем…

Зажмёшь в угол начальника от медицины и пытаешь, пошто он закрывает земские ещё больницы в старинных купеческих городках? А он, ирод, ссылается на отсутствие врачей. Показывает закрытую пару лет назад на ключ операционную, которая старательно облицована кафелем да метлахской плиткой и в силу этого не может быть использована под палату. Ну а по прямому назначению её не употребляют, ибо в районе нет хирурга. Зарплата у которого, при стаже и наличии первой категории, окажется на пару сотен целковых выше жалованья молодого инженера. А стоимость жизни в районах, даже по официальной статистике, выше, нежели в губернском городе – местных продуктов натурального хозяйства нет, а привозимые обходятся дороже.

А дамы из местной службы трудоустройства? У них неограниченное число неквалифицированных рабочих мест. Дворники, подсобные рабочие, уборщицы… Зарплата мелкая, но ничем не отличающаяся от зарплаты врача или инженера и превосходящая зарплату выпускницы-отличницы педа – 4000 рублей после года работы.

То есть делаем первый и очень страшный вывод. На уровне платёжеспособного спроса никакой реальной потребности в плодах образования нет. Есть потребность в массовом неквалифицированном труде по недорогой цене! Ну а образованным профессионалам традиционные, унаследованные от индустриального общества структуры – что казённые, что частные, – норовят предложить такую же зарплату при несопоставимо большей ответственности (с врачей больные норовят взыскать ущерб в размерах, абсолютно не соотносящийся с его зарплатой).

Но это мы всё говорили о потребителях образованных людей. Ну а что же думают те, кому предстоит получить образование, или, точнее, их родители? Понимаете, они меньше всего задумываются о том, что знания есть ценность сама по себе. Не волнует их и структура спроса общества на рабочую силу.Инстинкт заботы о потомстве (а вшит он в наш wetware крепко, и тот, кто думает, что в него лично природные программы не введены, подобен водителю, до первой остановки не знающему, что в авто есть свечи и фильтры) заставляет их заботиться о том, чтобы ребёнок получил допуск к высокооплачиваемой и неутомительной работе. Причём то, что ребёнок не слишком одарён способностями и не отшлифован воспитанием, их не волнует. Деточка моя – значит самая лучшая!

И вот тут-то и кроются корни всеобщей ненависти к ЕГЭ. Владелец бывшего цеха, ныне торгового центра, может сколь угодно расщедриваться на подарки учителям и зарплату репетиторам – но баллы по ЕГЭ у его дочери всё равно оказываются в районе 40… И у сына продавщицы из того же торгового центра баллы такие же (на репетиторов она потратила меньше в абсолютных цифрах и несопоставимо больше в пропорции к семейному достатку).

Только вот ни крутого бизнесмена, ни продавщицу с книгой в руках никто не видел. А вот девочка из читающей семьи без репетиторов имеет средний балл по трём ЕГЭ 91… И хотя учитель словесности поставил ей за год трояк (язычок барышни по остроте сравним с золлингенской бритвой), беспристрастный тест вывел ей 94! Немудрено для человека, даже в эпоху мультимедиа прочитавшего двадцать шесть томов Золя и двадцать четыре Бальзака.

Так что позволим возразить тем, кто полагает, что тест приводит к натаскиванию детей на его сдачу, а не к добросовестной учёбе. Чем кто займётся в школе – его дело. Но тому, кто знает материал, – ЕГЭ сдать нетрудно, попробуйте сами. Во всяком случае, это проще, чем надеяться на появление компетентных и беспристрастных экзаменаторов. Поразительно высокие результаты, показываемые в некоторых регионах экзаменуемыми, не знающими русского? Так это не проблема тестов, это проблема государственного устройства – поглядите, насколько больше дотаций из бюджета получают эти края, чем нечернозёмные области.

Вообще говорить об уровне высшего образования сегодня смешно. Даже в отдельных случаях, когда здешний выпускник получает в зарубежном университете из первой мировой десятки постдоковскую позицию. Ни один российский ВУЗ не входит ныне в первые мировые две сотни. Количество мест в системе высшего образования сравнялось с числом родившихся семнадцать лет назад, включая хронических алкоголиков, наркоманов и имбецилов (тьфу, виноват, альтернативно ментально одарённых).

Система высшего образования реально выполняет две роли. Прежде всего, обеспечивает заработком тех, кто в ней и рядом с ней (те же репетиторы) задействован. Ну а кроме этого она создаёт иллюзию социального лифта – продавщица стоит в ларьке по семьдесят часов в неделю, с одним выходным в месяц и без всяких больничных, ибо надеется, что её сынулю ждёт блестящая карьера. Её тридцатилетняя соседка (с таким же графиком работы) платит за своё заочное (на нормальное нет ещё и времени) образование в частном ВУЗе с названием из дюжины слов сама. На вопрос «Зачем?» решительно объясняет, что умный человек всегда пробьётся… (Лишь профессионально-жреческое фарисейство даёт возможность выслушивать сие с серьёзно-благожелательным выражением лица).

Подведём же итоги. Беда состоит в том, что система развивается в силу социальной инерции. Ресурсы, выделяемые на это, и финансовые, и человеческие, по большей части расходуются впустую. Попыток хотя бы оценить, в какой парето-области лежат оптимальные структуры народного, профессионального и высшего образования, не предпринимается никем.

Да, понятно, что демократически избираемому политику объяснить избирателю даже с самым скверным, но формально высшим образованием то, что его ребёнку предстоит трудиться штукатуром, будет подобно электоральному самоубийству. Но делать-то это придётся – пока ситуация «разруливается» массовой миграцией из бывших советских республик. Но это порождает немало новых проблем, вроде трагедии пятнадцатилетней школьницы Ани Бешновой…

Так что пока всё, что мы видим вокруг образования, не заслуживает иного названия, как игры. Реальные проблемы и их реальное решение – впереди.

К оглавлению