Cмерть Анны Ор

Глава 15

Анна Op проводила глазами вышедших из комнаты Казарина и леди Эдит: перед ее глазами шли синие и красные круги, в ушах звенело…

Второй раз за последние месяцы Анна Ор опустила голову на колени и разрыдалась, вздрагивая плечами…

Она пришла к Казарину, мучимая невыносимой тоской, невыносимым стремлением к нему… Эта женщина, запутавшаяся в сетях контрразведки, двойная шпионка, агент британского и французского командований, любовница Маршана и еще многих других, эта женщина почувствовала, что к ней, после долгой и нелепой, пестрой жизни пришла настоящая любовь, настоящее чувство к этому странному человеку с холодными и спокойными глазами…

Эта любовь была еще тем сильнее, что актриса чувствовала, что это — последнее из того, что может ей уделить жизнь: еще одна-две морщины, еще одна-две пряди седых волос — и Анны Ор не станет.

Стоя перед зеркалом, Анна Ор часто видела, как из смуглого, продолговатого, молодого лица проступает безобразная маска старости, это видение было почти реально.

Анна Ор старела с каждым днем, с каждым часом, ей казалось, что даже минуты несут разрушение ее прекрасному телу, ее смуглой полной и стройной шее, ее прекрасным рукам и прославленным на экране бархатистым черным глазам… Тем сильнее становилась с каждым днем ее любовь к Казарину…

Распрощавшись с Маршаном, которому она сослалась на сильную головную боль, Анна Ор просидела, не снимая манто и шляпы, у себя в течение часа…

Она не обдумывала своего визита к Казарину, она решила пойти к нему неожиданно для самой себя. И вот следствие этого: Казарин только возненавидит ее, заставшую его с леди Холлстен, помешавшую ему в пять часов утра…

Анна Ор припомнила изумленное выражение лица леди Эдит и ей показалось, что она начинает ненавидеть эту уравновешенную спортсменку, эту леди, привыкшую к забавным приключениям во время своих спортивных поездок, эту леди, отнявшую у Анны Ор последнюю надежду, последнее, может быть, прибежище…

Анна Ор подняла голову. В комнате продолжал царить синеватый полусвет, но сквозь шторы окна уже пробивались лучи рассвета…

Она вытерла лицо одеколоном, механически припудрила покрасневший нос, мельком взглянула на стол, на котором лежали бумаги…

Затем вышла из комнаты, осторожно притворив за собой дверь…

В гостинице заспанный швейцар сообщил ей, что ее дважды вызывали по телефону…

Анна Ор медленно поднялась к себе и ничком бросилась, не раздеваясь, на постель; так пролежала она, не раздеваясь, до одиннадцати часов дня, когда коридорный лакей, постучав в дверь, сообщил, что ее зовут к телефону…

Телефонная трубка донесла до слуха Анны Ор голос Гавварда: он требовал немедленного приезда Анны Ор по срочному делу…

— Хорошо, — покорно сказала Анна Ор…

Она снова поднялась наверх, с трудом переоделась… Зеркало показало ей неузнаваемо-похудевшее лицо и синие круги под глазами. Косметические средства перестали помогать Анне Ор. С большим трудом она привела лицо в более нормальный и не внушающий никаких подозрений вид…

Полковник Гаввард принял Анну Ор немедленно…

Он попросил ее сесть, закурил трубку и несколько секунд внимательно смотрел на нее…

Затем Гаввард сказал коротко, по своему обыкновению:

— Вы нездоровы?…

— Немного…

— Не прошла головная боль?..

Анна Ор подняла на него глаза… На головную боль она жаловалась вчера вечером полковнику Маршану…

В глазах Гавварда промелькнуло что-то… Но, сейчас же став снова деловитым и кратким, он сказал:

— Есть срочное поручение…

— Да? — спросила актриса…

Полковник Гаввард изложил дело.

Полковник Гаввард изложил еще несколько мелких дел и затем, глядя в упор, неожиданно спросил:

— Что говорил вчера полковник Маршан?..

Анна Ор ответила, что с полковником Маршаном она мало виделась, так как из за головной боли рано ушла домой…

— Так, — неопределенно сказал Гаввард…

Затем он неожиданно сказал:

— Это все чепуха, мисс… Есть крайне важное дело…

Он повернулся к боковой двери и сказал:

— Вы можете войти…

Человек в ярко-зеленом галстуке, похожий на гигантскую ящерицу, выскочил из этой двери, как заводная игрушка…

— Мистер Джонсон, — холодно пояснил Гаввард, — из Скотленд-Ярда в Лондоне…

Затем Гаввард пояснил Анне Ор, что необходимо устроить тщательную слежку за Ли-Вангом, шофером леди Эдит…

— Леди Эдит, — механически повторила Анна Ор…

— Да… При этом нужно употребить все усилия, чтобы это было глубокой тайной, никто, даже сама леди Эдит не должна знать об этом…

— Хорошо, — сказала Анна Ор…

Мистер Джонсон скороговоркой сказал:

— Мисс должна, главным образом, следить за Ли-Вангом в те часы, когда ей это будет указано… Остальное сделаю я сам.

Анна Ор уехала домой… Она чувствовала смертельное утомление, голова кружилась, нервное переутомление давало себя чувствовать.

Леди Эдит, вернувшись домой, старалась убедить себя в том, что вся история с посещением квартиры Казарина в высшей степени юмористична и могла бы дать хороший материал любому фельетонисту…

Но как ни старалась леди Эдит убедить себя в этом, ей это слабо удавалось: она начинала чувствовать к Казарину нечто вроде ненависти, новое для нес ощущение…

Леди долго лежала в постели, не засыпая…

Затем, неожиданно приподнявшись в постели, леди, широко раскрыв глаза, была озарена неожиданной догадкой: взгляд Ли-Ванга, который он дважды уловила и которым шофер обменялся с Казариным, неожиданно пришел ей на ум…

Сопоставив некоторые второстепенные детали — леди Эдит вскочила с постели и зашагала по комнате: для нее стало проясняться многое и леди смутно начала улавливать какую-то нить, которая до сих пор ускользала от нее…

Леди Эдит много слышала о сети разведок в Одессе, она кое-что знала также о том, что кроме агентов британской, французской разведки существуют еще иные агенты…

Внезапно лицо Казарина всплыло перед глазами леди Эдит и с поразительной ясностью она вспомнила, где видела это лицо… Год назад в Гайд-парке происходил митинг и леди Эдит, проезжавшая мимо, случайно увидела оратора одной из этих преступных левых партий, которые мешают работе правительства и Сити, которые, сколько раз леди Эдит слышала это от лорда Холлстена, стараются погубить величие Британии…

Леди Эдит глубоко задумалась…

Что касается до мистера Джонсона — то он имел случай увидеть Ли-Ванга, когда леди Эдит выезжала с визитами…

Мистер Джонсон хорошо запомнил лицо китайца-шофера, и в течение трех дней мистер Джонсон безрезультатно пытался выследить китайца, но это не удавалось ему…

Ищейка из Скотленд-Ярда шныряла по всем концам Одессы… Джонсон видел весь этот разгул, маскарады, балы, кабаре, рестораны, которыми одурманивали себе головы собравшиеся в Одессе и бежавшие от большевиков буржуазия и бывшая царская бюрократия… Опытному взгляду Джонсона было ясно, что это последние дни: пройдет немного дней и железная метла выметет Одессу и все черноморское побережье… Ставка британского правительства не удалась. Это было ясно: эту страну придется оставить, она не хочет сделаться колонией…

Мистер Джонсон продолжал следить за Ли-Вангом… Он не сомневался ни на минуту, что имеет дело с огромной организацией, с организацией, помогающей русским большевикам, имеющей разветвления и в Лондоне и Константинополе, и в Индии…

История с индусом Абиндрой была известна Джонсону со слов Гавварда: таким образом, два паспорта из трех были найдены… Но третий…

Джонсон продолжал слежку…

Он проводил часы под воротами гостиницы «Бристоль», ожидая выезда леди Эдит…

Он изучил гараж, где стояла машина леди Эдит, посетил в часы, когда китайца не было, его помещение, рылся в чемодане, но ничего не нашел…

Поэтому, когда однажды мистер Джонсон увидел выходящего из ворот в час ночи китайца — он, как тень, последовал за ним…

Китаец шел очень долго, прошел центральные улицы, миновал театральный проезд, спустился к приморскому бульвару и пошел по одной из боковых аллей…

Мистер Джонсон следовал за ним, стараясь держаться темных углов.

Китаец остановился на углу, стоял несколько минут, затем медленно повернулся и пошел обратно…

Мистер Джонсон, спрятавшись под воротами, пропустил его мимо себя, затем снова последовал за китайцем…

Около трех часов он блуждал за китайцем по городу… Затем китаец, решительно повернув, пошел обратно и в три часа утра взбешенный Джонсон увидел, как китаец медленно входил во двор, где находился гараж… Он вошел в помещение, где жил и через две минуты Джонсон мог убедиться в том, что китаец мирно разделся и лег спать…

Джонсон ушел, извергая проклятия… Если бы он мог заглянуть в комнату шофера — он бы увидел, как скуластое, шафранно-желтое лицо Ли-Ванга сморщилось в улыбке: китаец смеялся довольным смехом человека, которому удалось провести кого-то… Затем его лицо снова стало серьезным…

У леди Эдит произошел любопытный разговор с полковником Маршаном на одном обеде в итальянской миссии.

Маршан сидел рядом с леди Эдит, она очень долго расспрашивала полковника о его прежней службе, Маршан долго предавался воспоминаниям. Ему действительно было что вспомнить: Сирия, Константинополь, затем Россия, затем Аргоны, Париж, затем снова Россия.

Когда в боковом салоне все общество расположилось за кофе — леди Эдит продолжала свой разговор с Маршаном…

Маршан припоминал свою поездку в царский Петербург во время посещения президентом Пуанкаре Царского Села…

— Вы были в свите президента?.. — спросила леди Эдит.

Лисья улыбка скользнула по лицу Маршана… Он ответил:

— Я был направлен с особыми заданиями в распоряжение нашего посла месье Палеолога…

— Я была знакома с ним, я встречалась с ним в Париже, — сказала леди Эдит…

Полковник Маршан улыбнулся еще раз:

— Славный малый, немного только театральный, любит позы, не правда ли, миледи?..

Леди Эдит согласилась с этим…

Полковник Маршан сказал, припоминая:

— Это было 22 июля 14 года… Президент прибыл в Кронштадт на броненосце «Франция» и был встречен императором Николаем на яхте «Александрия»…

— Это было импозантно? — спросила леди Эдит… — Мне рассказывала мисс Бьюкенен об этом…

— Да, конечно, — ответил Маршан.

После паузы он сказал:

— После обеда в Петергофе, это был замечательный обед, миледи, обед на котором присутствовали все великие князья, все министры, все императорское общество Петербурга: поток, фантастический поток сверкающих мундиров, алмазов, бриллиантов, обнаженных женских плеч, рубинов, сапфиров, топазов, поток света и огня… И среди всего этого блеска выделялся черный фрак месье Пуанкаре с голубой орденской лентой через всю грудь…

— Это были решающие дни, — сказала леди Эдит…

— Да… Я присутствовал при совещании Пуанкаре с императором на корме «Александрии»… Здесь была решена война, миледи…

Леди Эдит задумалась… Затем она спросила:

— Президент пробыл три дня?..

— Да… И мне пришлось все эти три дня сильно поработать… Ибо, кроме жандармского корпуса и охранного отделения, по требованию месье Палеолога президента охраняли и мы, агенты секретного отдела французского штаба… И я припоминаю…

Полковник Маршан увлекся воспоминаниями:

— Это был замечательный случай, миледи… Когда президент поехал присутствовать на обеде, данном в честь французской делегации, я стоял у входа в здание городской думы… Мимо меня прошли Сазонов, господин Вивиани…

— Социалист? — спросила леди Эдит с пренебрежением.

Полковник Маршан улыбнулся:

— Очень милый господин… Из социалистов, которые ничуть не вредили военному сближению императора и президента: наоборот, способствовали ему… Я пропустил их всех; в ту минуту, когда президент проезжал на автомобиле, сопровождаемый эскортом императорского конвоя, — я обращаю внимание, миледи, на человека, который стоит в трех шагах от меня… Этот человек, в скромном костюме, в фуражке инженера, обращает мое внимание на себя… Я говорю стоящему возле меня сержанту в штатском:

— Обратить внимание…

— Заговорщик? — жадно спросила леди Эдит.

— Его схватили и оказалось, что с ним была бомба… Этот человек должен был ее бросить — неизвестно в кого, в царя или в президента. Таким образом, я спас жизнь месье Пуанкаре…

— Его расстреляли? — спросила леди Эдит…

С сожалением полковник Маршан сказал:

— Нет! Ему удалось скрыться. Как сейчас вижу перед собой его фигуру… Как раз в этот момент…

Полковник Маршан остановился, ясно припомнив этот момент… Затем, внезапно ослепленный почти так же, как леди Эдит накануне, он сказал:

— Это был красивый и сильный человек… Его лицо… Вы знаете, миледи, его лицо страшно напоминало лицо мистера Казарина, нашего общего знакомого.

Глаза Маршана и глаза леди Эдит встретились… После паузы полковник Маршан сказал тихо:

— Эти русские лица очень походят друг на друга…

— Да, конечно, — рассеянно сказала леди Эдит…

Она снова задумалась… Полковник Маршан был несколько смущен неожиданным воспоминанием… Он сказал:

— Лишнее, конечно, доводить об этом до сведения Казарина, леди Эдит…

— Конечно, — коротко ответила леди… Но в этот момент она уже не сомневалась; она твердо знала, что означала связь, неуловимая связь Ли-Ванга и Казарина… Она твердо знала, что означало это странное выражение лица Казарина, которое она как-то уловила…

Леди Эдит могла восхищаться мужеством и силой и выдержкой… С этой стороны она не могла не отдать должного Казарину… Но леди Эдит была также дочерью лорда Холл стена…

Она продумала очень тщательно все происшедшее… Затем решила, что завтра, перед отъездом из Одессы в Константинополь, она скажет несколько слов полковнику Гавварду… Она скажет их уже на палубе миноносца, на котором леди Эдит должна была уехать.

И глаза леди Эдит, зеленоватые глаза, зажглись торжеством: необычное приключение, материал для рассказов в Лондоне, был у нее готов, леди Эдит подумала, что не все знатные британки могли похвастать подобными приключениями…