Cosmological singularity

— Нет, Сара! — всеми силами пытаясь не показать испуга, а только твёрдость в голосе. — Не бери в голову и не беспокойся ни о чём. Просто знай, что ты не одна. Что когда тебе нужно, я рядом всегда. В любое время суток, только позови, — мягко улыбаясь. — Всё, как и прежде. Пока ты не знала о том, что я чувствую, мы же общались спокойно, так и сейчас…

— Я не знаю, смогу ли я вот так просто не беспокоиться ещё и об этом, когда всё уляжется так или иначе, — О’Нилл протяжно выдохнула.

— Сможешь. Ты ведь сильная девочка, правильно? — прошептал я. — К тому же, мы оба всё прекрасно понимаем, зачем рушить то, что было?

— Постараюсь, — неуверенно протянула она.

— Вот и умничка, — довольно изрёк я, постаравшись придать голосу максимальной непринуждённости.

— Дер, а что делать-то мне? — Сара вздохнула, несмело качая головой. — Я правда не понимаю, как вообще всё это… Майкл.

Кажется, сама совсем не о Тёрнере сейчас думала, а переваривала услышанное. Но, что же, хоть какая-то польза от моего длинного языка оказалась, накручивать себя по его поводу перестала!

— Пережди чуть-чуть… Обдумай, не руби с плеча, — сглатывая ком в горле. — С Майклом.

— Да, наверное, — О’Нилл нахмурилась. — Он что-то говорил про Флетчер, чтоб эта сука провалилась! Но я не вижу связи… Чёрт, как же я плёнку могла оставить… Вернуться в школу за ней, что ли?

— А не проще поговорить с ним самим, ну, или с Харлотри, на крайний случай? Розалинда, может быть, что-то знает, — задумавшись ненадолго, предложил я.

Хоть и больше всего на свете не хотел, чтобы она сама предпринимала хоть какие-то шаги, и даже не о самом факте отношений с Тёрнером речь шла. Всё же это Сара оказалась жертвой. Обстоятельств ли, сплетен, чьей-то жестокой игры или предательства того, по кому с ума сходила. Поэтому не она должна была искать оправдания.

— Я с ним уже говорила… — пряча взгляд. — А Рози и Джейк… Не забывай, чьи это друзья, Дерек. Это вы можете мне правду сказать. Даже Бобби брата бы не стал покрывать! Но ребята… — она усмехнулась. — Они классные, конечно, но думаю, даже если что-то и знают, то станут при любом раскладе пытаться убедить меня в невиновности Майкла и прикрыть его задницу. Настоящие друзья ведь именно так и поступают. Вы ведь тоже бы меня не сдали ни при каких обстоятельствах…

— Да, ты права, наверное, глупость предложил, — пожимая плечами.

— Я вот вроде и простить смогу, если даже так всё, знаешь… Но пока не хочу видеть его. Всё равно всё сначала обдумать надо, не на горячую голову. Посмотреть, что он делать будет, ведь без объяснений что-то вряд ли дальше получиться может. Будут ли объяснения… Нужны ли они вообще мне, — Сара плюхнулась на кровать. — Во мне, конечно, обида сегодня говорила. Но что, если я не права, что, если всё испортила? Вдруг он и правда не при чём, а я вот так… А если права?

— Только сердце, твоё собственное сердце, может хоть что-то подсказать, — я присел рядом. — А если даже не права, он должен тебя понять. Не каждый день такие вещи преподносят, ещё и в такой форме.

— Ловлю себя на мысли, что мне всё равно, на самом деле. Я с ним хочу быть… сколько бы это всё ни продлилось дальше. Даже если это был новый способ надо мной поиздеваться, даже если вдруг теперь спор вышел на новый какой-то уровень… Я не знаю, куда мог зайти Майкл Тёрнер, который изначально на меня спорил. Кто он, Дерек? Чем живёт, как ведёт себя? — О’Нилл залезла под кофту и снова вытянула подвеску, зажав её в кулаке и снова поднесла к губам.

Медальон? Я раньше не замечал украшений на шее подруги, а сегодня обратил внимание, что она то и дело теребила эту подвеску, периодически вытаскивая её из-под платья.

— А что на цепочке висит? — всё же спросил я, не справившись с любопытством.

Сара же вздрогнула от неожиданности и спрятала висюльку обратно под одежду.

— Да так, — отмахнулась она. — Расскажи мне про Майкла, а? Какой он был раньше? До меня. И сейчас… Поменялось ли что-то? Я-то смотрю через розовые очки, да и сравнивать не могу, ведь не знала его до начала этого года… Со стороны не видела.

У меня точно скрипнули зубы, а голову пронзила тупая боль. Нет, это было выше моих сил! Я планировал было сказать, что у меня совершенно не возникало интереса к Тёрнеру раньше, а что он делал и о чём говорил, не интересовало и подавно, но стоило только заглянуть в умоляющие карие глаза, как я сдался и пустился в рассказ. Без утайки и лишних приукрас, говорил о том, каким знал брата Бобби. Каким его видели в школе. Говорил, и сам всё отчётливее понимал, что за последние полтора месяца Майкл реально изменился в лучшую сторону. Я ненавидел это осознание, шарашущее по башке, но, кажется, Тёрнер в самом деле влюбился, ведь вся его спесь и показушность сошла на нет, а всё внимание сконцентрировалось на ней. Саре О’Нилл.

Некое напряжение, висевшее в воздухе добрую половину дня, рассеялось ближе к вечеру, когда я уже собрался уходить.

Мы сидели возле кровати, когда Сара прикрыла глаза, а затем сонно потёрла их кулаками, совсем по-детски. Сердце сделало кульбит в груди, и меня утопило в нежности.

— Ты, по-моему, кошмарно устала, может, спать уже пора? — участливо протянул я.

— Хорошая идея, да, — согласилась О’Нилл. — Вымотал меня этот день…

— Тогда проводишь?

Она кивнула, а я тут же накинул рюкзак на плечо и приготовился ретироваться.

Хоть и хотелось остаться. Желательно, навсегда.

Уже у двери, когда я оделся, и готов был уходить, Сара вдруг выпалила:

— Спасибо, — чуть удерживая меня за запястье.

— За что? — удивился я.

— За честность. За то, что рядом. Дер… Как думаешь, что будет дальше? — съёживаясь.

— Хорошо всё будет. В любом случае, как бы там ни повернулось, всё перемелется, образумится, не сомневайся в этом, — улыбаясь ей самой искренней улыбкой из своего арсенала.

— Почему он не пришёл?.. — прошептала О’Нилл. — Неужели всё же правда на той плёнке… Если бы хотел помириться так и вообще сразу бы не отпустил ведь, да?

— Утро вечера мудренее, — задумчиво протянул я. — Иди отдыхай, завтра может что и прояснится уже.

— Спасибо… — снова сказала Сара. — И заранее добрых снов.

— Уж точно, добрых!

Мы с Кэнди договорились встретиться и пойти к Саре, чтобы её поддержать. О’Нилл уже третий день сидела дома и не хотела выходить даже элементарно прогуляться, да и по телефону разговаривать не горела желанием. Я боялся, что причина такой отстранённости крылась не только в случившемся с Тёрнером, но и в том, что произошло между нами два дня назад, а потому подбил Нельсон на то, чтобы она взбаламутила подругу и напросилась к ней в гости. Вместе со мной, конечно.

Как только я вышел на крыльцо, увидел Майкла и Джейкоба, направляющихся к моему дому. Ну ещё не хватало! Ну начинается! Проклятье! И ведь думал же, что выйти пораньше надо было, так нет, провозился с бритьём и выбором одежды, чтобы перед Сарой предстать в лучшем виде…

— Чем обязан? — сморщился я.

— Я к тебе за помощью, — выпалил Тёрнер.

Он выглядел, чёрт, жалко. Мешки под глазами висели такие, будто обе ночи кряду не спал. Возможно, конечно, что так и было, но почему это должно было хоть сколько-то меня заботить?

— А я — арбитр, — вякнул Харлотри.

Джейкоб протянул мне ладонь для рукопожатия, и я автоматически ответил на этот жест, но играть по правилам этих двоих не планировал, поэтому заспешил к Нельсон, как и собирался.

— Я к Кэнди, тороплюсь. Можете проводить, — бросил я через плечо.

— Послушай, Дерек, — голос ненавистного Тёрнера врезался в сознание словно пенопластом по стеклу проводили, но звучал он на редкость дружелюбно. — Ты же знаешь, что случилось с Сарой.

Ну смешно же! Я ухмыльнулся и качнул головой.

— Знаю, — равнодушно ответил я.

И пошёл ты на этом нахер! Времени сколько прошло… опомнился!

— Расскажи всё, что тебе известно… Пожалуйста, — выдал Майкл.

Вот это любезность…

— С какой стати мне помогать тебе, Тёрнер? — я, конечно же, и не подумал остановиться, продолжая двигаться, согласно намеченному пути с той же скоростью.

Ибо какого долбанного чёрта?!

— Не мне, а ей. На той записи не было и толики правды, не было и слова о Саре. Это монтаж. Умелая вырезка из контекста. Речь шла об отношениях этого придурочного и Флетчер, — определённо Майкл имел ввиду Харлотри, но я-то знал, что кроме монолога был ещё и один факт.

Очень любопытный факт…

— И даже о споре? — я вздёрнул бровь и ухмыльнулся.

Всем своим видом демонстрировал, что был осведомлён о многом. Ну очень о многом.

— Чёрт, да, но за это я извинюсь, я давно хотел всё рассказать… Но в остальном ни слова о ней. Это правда, Дерек… Я прошу тебя, скажи, как эта запись попала к ней? Где мне искать оригинал? — чуть ли не взмолился Тёрнер.

Если бы мне кто-нибудь сказал да даже пять минут назад, что Майкл будет передо мной пытаться как-то оправдываться, вот так вот лебезить, я бы рассмеялся этому человеку в лицо.

— Да понимаешь… Ваш конфликт и мне выгоден, — я сложил руки на груди и выжидающе посмотрел на него.

Тёрнер же прикрыл глаза, явно пытаясь совладать с эмоциями. Готов спорить, что он все силы сейчас бросал на то, чтобы попытаться выстелиться передо мной в расчёте на помощь, несмотря на то, что я вставал на дыбы и тоже в открытую обозначал свою позицию.

Неужели это значило, что всё и правда у него настолько серьёзно?

Хрен с ним, если бы Майкл пытался добиться прощения любой ценой у самой Сары. Серенады бы под окном ей исполнял, прохода не давал, у дома караулил. Всю показушность бы эту прокрутил. Но тут… Притащился ко мне. Ко мне, которого он не переваривал, и это было взаимно, в надежде найти хоть какую-то ниточку. Да не абы какую, а ту, за которую правильнее всего было бы потянуть, чтобы распутать этот клубок и выйти сухим из воды.

Если это не было очередной пущенной пылью и в мои глаза тоже.

Хотя нет… Не похоже.

— Рано или поздно Сара узнает правду. И я всё равно добьюсь её прощения, даже если для этого мне придётся рисковать собственной жизнью, — Тёрнер остановился, явно не ожидая от меня такого выпада.

— Громкие слова, — я же пожал плечами и тоже невольно притормозил рядом с этими двумя недалёкими.

— Я люблю её, — произнёс он на выдохе, заглядывая в мои глаза с жалостью, достойной побитой собаки.

А вот теперь пришла пора играть на равных.

— Я тоже, — нацепленная ухмылка сползла с моего лица, и я качнул головой.

Хватит! Какой смысл был молчать? Ведь даже сама Сара теперь знала…

Харлотри, охренев в край, широко распахнул глаза и даже споткнулся на ровном месте.

Повисла тишина, которую, казалось, можно было потрогать руками. Мы принялись сверлить друг друга взглядами. Не озлобленными, просто твёрдыми, словно оба подчёркивали свою позицию, всем видом показывая, что сдаваться и отступать не собирались.

— Но О’Нилл с Тёрнером, — вставил свои пять центов Джейкоб. — И Майкл сделал ей предложение.

Чего? Эти два придурка меня разводить вздумали?

Предложение. Тёрнер. Саре.

Сколько она там в Сентфоре? Чуть меньше двух месяцев?

Это не говоря уже обо всём остальном. О том, что Майкл и серьёзные отношения — это, блядь, сочетание несочетаемого! Предложение! Ищите дебила!

— Не видел кольца на пальце Сары, — прочистив горло, таки выдал я.

Ну, чем ещё будешь апеллировать, Майкл Тёрнер?

— Оно висит у неё на цепочке. Можешь проверить, — он стряхнул с куртки невидимые пылинки, явно пытаясь избавиться от некого чувства раздражения.

Долбануло куда-то по затылку, и я вроде бы даже пошатнулся. Или нет?

Та самая подвеска, которую так отчаянно теребила Сара два дня назад, то и дело притягивая её к губам. Не медальон, не какое-то там украшение… Кольцо? Серьёзно?

Это вообще возможно?

Я выдернул сигареты из кармана и подкурил дрожащими руками.

Бред… Какой же бред!

— Она и знать тебя сейчас не хочет, так что на твоём месте я бы не был настолько уверен, что кольцо всё ещё там… — сам не зная, почему, я выпалил это. Куда бы ему деться… Вон, из рук не выпускает. — Ты не заслуживаешь и ноготка О’Нилл. Ты можешь вмешать её чёрт пойми куда, — я горько рассмеялся. Проклятый Майкл Тёрнер! Провалиться тебе на этом месте! А потом вспомнились её слёзы, и я сдался… — Но Сара… И если ты говоришь правду про предложение, — запинаясь посреди фразы. — А всё то, что в диктофоне, не имеет к ней никакого отношения…

— Линда одолела до блевоты! Несмотря на то, что с Роуз у меня всё хорошо, тьфу-тьфу-тьфу, — влез Харлотри, картинно постучав по башке три раза. — Флетчер то и дело норовит зажать меня в тёмном углу школы, чтобы всё нахрен испортить. И я уже не мог придумать, как можно красноречивее обозначить территорию моей с Розалиндой личной жизни. Мы и обсуждали-то это после тренировки, когда не было ни одной живой души в раздевалке, кроме нас с Тёрнером!

— Она, конечно, сильно страдает. Выглядит примерно как вышеупомянутая Бейтс после недельки разрыва с тобой, — кивнув Джейкобу. Всё же я не смог сдержаться от колкости. — Но помогать тебе, Майкл…

— Ты же любишь О’Нилл. Нравится, что девушка доводит себя до нервного истощения? Не о себе, о ней подумай, — назидательно протянул Харлотри.

— Это меня и сдерживало с самого начала нашей милой беседы от того, чтобы не выслать вас обоих нахер первым же рейсом, — я сплюнул.

Какого чёрта сюсюкался вообще?

Ответ пришёл в голову внезапно и обезоружил.

Ради Сары.

И мне самому было, чёрт, важно узнать правду. Ведь если бы я почувствовал подвох и фальш, со спокойной душой и чистой совестью мог бы пытаться донести до О’Нилл истину, что Тёрнеру верить не надо. Что лучше с ним разойтись и забыть обо всём этом как о страшном сне.

— Никсон, помоги, а? — снова взмолился он уже совсем тихо. Так искренне, что меня даже пробило.

— Ради Сары, — вторил я своим мыслям.

А потом замолчал, ещё на раз переваривая всё услышанное и увиденное. Анализируя. Пытаясь понять, где всё-таки таилась правда.

Ну конечно, если сложить всё рядышком, не картина, а мечта складывается. Главный красавчик, самый популярный парень школы, классический бэд-бой и мечта всех девчонок, капитан футбольной команды, байкер, какие ещё там у него достижения? влюбляется в новенькую и похеривает свою блядскую репутацию, клубком ложится у её ног, ещё и предложение делает меньше, чем через два месяца от момента знакомства. Сара что-то там говорила ещё и про черту, за которую он не переступал, хотя столько возможностей было… Ещё и берёг её.

Вот вроде и сейчас он не врал же… Да и будь, что будет! О’Нилл ведь что там сказала? В любом случае простит… И вряд ли передумать могла.

— Прямым текстом не скажу, у вас и так две головы вместо одной. Хотя, с какой стороны посмотреть… — вздохнул я.

«Дерек Никсон! Тебе больше всех надо?!» — пронеслось в мыслях. — «Ты помогаешь тому, кто занял все мысли девушки, которую ты, чёрт возьми, любишь!»

Но, заглушая истерику в голове, продолжил:

— Сопоставьте время дополнительных занятий в школе с тренировкой, а ещё подумайте, кто может иметь к вашей команде отношение, — хмыкая. — Думайте. И бывайте. Меня Кэнди ждёт, — и тут же, развернувшись на пятках, поспешил свалить прочь, пока чего-нибудь не натворил.

В спину мне долетело Тёрнеровское «Спасибо», а я показал фак. И ему и Харлотри.

Жаль, что только мысленно.

А вот встречу с называвшим себя Фавном я предпочёл не вспоминать, да и подсознание, кажется, её и стёрло из памяти вовсе.

Бредя по заснеженной улице, разглядывал дома, чувствуя себя так мерзко, что казалось, что не смогу справиться.

Эти воспоминания… На что я надеялся сегодня? На что надеялся абсолютно каждый день на протяжении двух месяцев? Просвета ведь никогда не было… Не было же?

Мы не виделись и не созванивались ни с кем трое суток. Только утром тридцать первого объявилась Сара, пригласив меня, Кэнди и Бобби на вечеринку, на которую её подбила мать. О’Нилл попросила прийти пораньше, чтобы помочь с приготовлениями.

Так я и поступил, и уже около двух часов дня нажимал на дверной звонок.

Сара распахнула дверь и тут же втянула меня внутрь, крепко-крепко обнимая.

— Как подумаю, что вообще чудо, что мы живы остались… Ты как? — прошептала она, нервно оглядываясь.

— Пойдёт, — отмахнулся я. — Убеждаю подсознание, что ничего не было. Что это сон такой хреновый приснился.

И снится последние так несколько дней.

— Боже, — ещё сильнее сжимая меня в кольце рук. — Как же я за вас всех испугалась! Ты так и вообще, ну куда же полез, а?

— Спросила тощая девчонка, которая геройствовала там больше всех, — нервно рассмеялся я, по инерции чмокая её в щёку. — Обошлось же всё! Вот и не бери в голову.

— Да, надо пытаться абстрагироваться, — О’Нилл вздрогнула. — Никого ещё нет, мама там марафет наводит, надо всё потихоньку к гостям готовить… Поможешь? Бобби и Кэнди уже тоже в пути.

— Конечно, — улыбнулся я и коснулся её щеки большим пальцем. — Ты просто невероятна в этом платье.

— Я… Спасибо, — Сара покраснела и отвела взгляд.

— Правда выглядишь так, что с ума можешь свести любого, — горько улыбаясь.

— Дерек… — тихим шёпотом.

О’Нилл отстранилась. Я же слегка придержал её за запястье.

— Ты что-то решила? — вдруг выпалил я.

— Да, — Сара шумно сглотнула и, аккуратно вытащив руку, дошла до дивана, на него и присела, пряча глаза.

— Я так понимаю, дашь ему ещё один шанс?

— На самом деле, не сомневалась в этом ни единой секунды.

Знал ведь об этом. С самого начала знал и был готов, что ничего сейчас не изменится. Что даже не закрой он её собой на поляне, один чёрт О’Нилл бы простила. А, возможно, и первая пошла бы на перемирие, даже если бы наверняка знала, что Тёрнер ею играл.

А он, кажется, уж точно не играл.

Дом стремительно наполнялся гостями, а Сара всё никак не могла найти себе места.

— А где брат? — поинтересовался я у Бобби.

— Я сказал ему не соваться сюда раньше времени, — улыбнулся Тёрнер. — Припоздать надо!

— Это ещё почему? — удивился я.

— Да потому что тут пока все придут, пока то, пока сё… О’Нилл не до разговоров с ним было бы. А не выяснить отношения сейчас они просто не смогут. Милые бранятся, только тешатся! — рассмеялся Бобби. — Ну очевидно же!

— Ты вообще на чьей стороне? — опешил я. — Кто твой друг, вообще-то?

— Не обижайся, Дерек, — он стянул очки и принялся протирать стёкла. — Но здесь не поддержу. Ты знаешь, я почти всегда поперёк Майклу всё делаю, ну вот назло. А тут… Не думал, что в ближайшие годы что-то такое произнесу. Но он её любит. Очень любит! И это, пойми, взаимно! Поругались из-за ерундистики какой — то. Из-за репутации его дурной, да Моринг этой противной… — Тёрнер скривился. — Мне Кэнди рассказала. Так что да, я на их стороне. Сара — моя подруга, а Майкл — брат. Оба страдают, а это — не дело. Мне она не особо-то нравится. И что дома у нас часто появляется, тем более. Дом — это дом, а не проходной двор, не отель и не место свиданий! Но сейчас я просто хочу, чтобы они оба уже успокоились. Пускай всё будет хорошо…

Я же даже не захотел ничего отвечать.

Ещё через несколько минут в дверь позвонили, и наконец явился сам Майкл Тёрнер. Переступил через порог и тут же остановился возле хозяйки этого вечера.

Они обменялись взглядами: взволнованными, полными надежды, и Сара в доли секунды подбежала к нему. Они о чём-то коротко переговорили, а потом О’Нилл встала на цыпочки и потянулась к Тёрнеру с поцелуем. Кажется, что это длилось вечность, пока идиллию не нарушили подоспевшие Харлотри с Бейтс.

Я осмотрелся, да и направился к столу с закусками, планируя хоть как-то скрасить резко ставший отвратительным вечер. Казалось, что испортить его сильнее уже не представлялось возможным.

Но у Майкла Тёрнера, конечно же, получилось…

Он где-то достал гитару, пока Сара с Розалиндой и Адель для чего-то поднимались в комнату О’Нилл. Когда девушки вернулись, верный друг Майкла уже освободил центр гостиной, кто-то выключил музыку, и Тёрнер устроился на табуретке посреди импровизированной сцены, щипая струны.

Инструмент издавал просто отвратительные звуки, да и голос звучал совсем не здóрово, но Сару, присевшую к ногам Майкла, это совсем не волновало. Она смотрела на него таким влюблённым взглядом, что сердце изнывало от тоски в самом прямом смысле слова.

Я не выдерживал.

Адская пытка!

Как только Тёрнер прекратил издеваться над слухом присутствующих и обнял О’Нилл, я уже было выдохнул, что сегодня больше не придётся их лицезреть в центре внимания, но расслабляться было рано, ведь оказалось, что перформанс не закончился.

— Дайте ещё сказать, — Майкл наклонился и поцеловал Сару в висок. — Это случилось ещё на день Колумба.

Все резко затихли, ожидая продолжения.

А я, кажется, уже знал, что именно он хотел произнести. Так резко закружилась голова и подурнело, что я ухватился за подоконник, возле которого стоял.

— Майкл… — тихо-тихо произнесла О’Нилл, глядя ему в глаза.

— Я сделал Саре предложение, — херача меня под дых со всей дури одной такой простой фразой. — Хочу, чтобы все знали об этом, — дотронувшись ладонью до раскрасневшегося лица девчонки, Тёрнер бережно смахнул катящиеся по щекам слёзы тыльной стороной ладони. — Прости за то, что просил тебя прятать кольцо. От этих тайн мадридского двора только хуже… Пойми, я никогда бы от этого не отказался. Я не стеснялся и не жалел о своём выборе ни единой секунды! Моя вера в нас с тобой непоколебима! Я хотел уберечь наши отношения от злых языков, чтобы знали только близкие, но получилось вот так… И теперь, когда все в курсе, я не хочу никаких интриг. Я хочу дожить с тобой до глубокой старости, растить наших детей и каждое мгновение, пока дышу, делать тебя счастливой.

И он провёл пальцами по её шее, отодвинул волосы, а потом вытащил колечко на цепочке на всеобщее обозрение.

Толпа заверещала, а эти двое слились в до безумия пылком поцелуе.

Где-то в голове в конвульсиях трепыхалась тишина. В сознание не врывалось ни единой мысли, да и вообще организм, кажется, вмиг покрылся титановым панцирем. Что-то внутри надломилось, и я, не понимая даже, как теперь сдвинуться с места, поднял на счастливых жениха и невесту затравленный взгляд.

Долго смотрел на Майкла и не мог отделаться от странной мысли, пульсирующей в висках, обращённой к нему с некой немой мольбой:

«Всего святого ради, береги её. Не предай и не обмани. Будь рядом. Иначе… Иначе она, кажется, и правда не вынесет.»

Да и я тоже не вынесу.

Виски буквально разрывало на части.

Боль сжирала организм методично, уничтожая почти все оставшиеся клеточки надежды.

Нет, разумеется, помолвка — не гарантия отношений до гробовой доски, к тому же сколько лет-то нам всего! Но это было серьёзно. Настолько серьёзно, что мне натурально поплохело от происходящего вокруг.

— Кэнди, — еле проскулил я, добравшись до подруги.

— О боже, ты бледный, как поганка, — ужаснулась Нельсон.

— Голова трещит кошмарно. Так сильно, будто лопнет сейчас… Спроси таблетку, пожалуйста, а?

— Дер, ну ты чего? Неужели из-за этого шоу так… Ну ладно тебе, эй… — участливо протянула она, приобнимая меня. — Так ведь… Ну что?

— Кэнди, таблетку, пожалуйста, попроси. У меня на стрессе всегда черепушку вскрывает, — хотя вот так впервые. Аж зуб на зуб от боли не попадал!

— Они… Чёрт, как так можно! Эти двое… — хмыкнула она и направилась к миссис О’Нилл.

Сара же за этот вечер более не удостоила меня вниманием, а потом и вовсе испарилась с Тёрнером.

Ну что же… Пора было отступать, да?

— Космологи́ческая сингуля́рность — состояние Вселенной в начальный момент Большого Взрыва, характеризующееся бесконечной плотностью и температурой вещества… — я оторвался от чтения. — Что за бред?

— Сам ты — бред! — нахмурился Бобби. — Космологическая сингулярность, и сам факт её существования, стала одной из главнейших проблем космологии. Это вытекает из того, что все имеющиеся сведения о случившемся после Большого взрыва не дают абсолютно никакой информации о тех явлениях, что предшествовали этому грандиозному событию.

— Да ты нормальным языком можешь объяснить? На бытовых примерах? А то ведь точно Большой взрыв случится! Прямо здесь и сейчас! Выбираешь самые заумные темы, а нам потом страдать! — вскипел я окончательно.

— Ну вот есть факт того, что чей-то дом разрушился от взрыва, так? — тяжело вздохнул Тёрнер. — И что потом происходит с этим домом, отстраивают его заново или ровняют с землёй, это всё не объясняет, почему в том доме люди были счастливы.

Я же бросил взгляд на О’Нилл, витающую где-то в облаках, и позволил себе выдернуть её из грёз.

— Сара, ну хоть ты скажи, что тема идиотская, эти двое своими идеями нас с тобой к эшафоту приведут, — кивая на Кэнди и Бобби, что-то выписывающих из очередной энциклопедии.

— А? Что? — отвлекаясь от созерцания природы за окном, несмело улыбнулась О’Нилл.

— Ты тему поняла? Нам же тоже в докладе этом участвовать! Я вот не понимаю! Ну давайте про Паргелион, что ли, расскажем? Ну пожалуйста! — я ткнул пальцем в первое попавшееся название в справочнике. — Посмотрите, куда проще ведь! Ложное солнце!

— А это как объяснишь? — вздёрнул бровь Тёрнер, ожидая моих пояснений. — Что значит «ложное солнце»? Расскажи.

— Ну… — задумался я.

— Паргелион — это тип атмосферного явления, вызванного солнцем. Это два таких небольших свечения, которые образуются по обе стороны от солнца, когда есть определенные облака, — улыбнувшись, подсказала Сара.

— Вот! Даже банального сам не можешь! — возмутился Бобби. — Доклад будет про Сингулярность, мы уже и статьи нужные нашли, — тыча пальцем в какой-то научный журнал.

— Какие все умные, куда деваться, — огрызнулся я. — Ну почему это всё со мной происходит…

— Радуйся, что не в прямом смысле, а то стал бы этой самой Космологической Сингулярностью, все шишки бы потом на тебя сыпались, — многозначительно протянула Нельсон, закатывая глаза.

— Ну вас к чёрту, я пойду, — психанув, я принялся собирать тетрадки и канцелярские принадлежности. И почему так всё бесит? — Башка вообще не варит! Толку от меня один хрен никакого!

— Подожди, проводишь меня? — внезапно выпалила Сара, а моё сердце сделало кульбит в груди, после чего рухнуло в пятки.

— Пойдём, — как можно более небрежно бросил я, натягивая куртку.

— И куда это вы вместе? — вздёрнула бровь Кэнди. — Майкл не заревнует?

— Чушь не неси, — огрызнулась О’Нилл.

— Ладно, давайте до завтра! Завтра ещё раз обсудим, потому что про эту вашу Сингулярность я рассказывать всё ещё не хочу! — закинув рюкзак на плечо, изрёк я. — Придумали тоже…

— Пойдём, — сказала Сара, снисходительно качнув головой.

Кивнув, я дождался, пока она поправит палантин, и мы двинулись к выходу из библиотеки.

— Что-то случилось? — я нарушил молчание почти сразу же, стоило нам только выйти из здания, взволнованно сжимая связку ключей в кармане.

— Должно было? — как ни в чём не бывало улыбнулась О’Нилл самой невинной улыбкой.

— Мы вроде как… — сглатывая слова, что рвались с горечью наружу.

«Не общаемся. Ты помолвлена. Я изнахратил всё.»

— Ты сам просил, чтобы между нами ничего не менялось, — вздохнула Сара. — А сторонишься, будто я в чём-то тебя жестоко обманула…

— Да… — только и смог выдавить я.

Знала бы ты, что это всегда было трудно, а сейчас…

— Я скучаю, Дерек, — вдруг протянула О’Нилл тихим голосом.

— Сара, изменилось всё не потому, что я признался, и ты об этом узнала… — отводя глаза.

— Почему тогда? — нахмурилась она.

— Чёрт, мне тяжело это всё, понимаешь? — я выдернул сигареты из куртки. — Помолвка ваша… Мне время нужно! Я и без всяких там публичных признаний понимал, что мне мало, что светит, а сейчас…

Будто вообще потерял себя, надежду и веру.

— У меня нет и никогда не было друга ближе, чем ты. Даже в Балтиморе… И только сейчас я стала осознавать это в полной мере, — О’Нилл потупила взгляд. — Когда ты отдалился. Понимаю, конечно, что все мои переживания тебя ранят, что всё равно не всем могу с тобой делиться, но мне не хватает простых разговоров по душам… Бесполезного трёпа по телефону. Списывания домашек… Как раньше. Я, наверное, зря это. Просто горько, что вот так вот всё…

А мне больше всего на свете хотелось просто крепко обнять её.

— Прости меня, — выдавил я, подкуривая. — Я соберусь, правда! Обещаю, что скоро всё будет как прежде.

Хоть и слабо в это верил. Как прежде? Уже никогда, ведь в душе зияла такая дыра…

— Это ты прости… Думаешь сейчас, наверное, что веду себя как эгоистка. Что там, так и есть… К хорошему привыкаешь быстро. Беззаботно поболтать ни о чём, без ядовитых подколов, без нравоучений, без необходимости надевать маски… — тяжело вздыхая.

— Подколы — Кэнди, нравоучения — Бобби, а маски? — я слегка улыбнулся.

Чёрт, я ведь тоже наскучался… как завуалированно о чём-то говорила, а я разгадывал эти шарады. Как чему-то возмущалась…

— Наверное, не совсем правильно выражаюсь, просто, знаешь, девушки часто оказываются в таких дурацких ситуациях, когда их молодые люди знакомят их со своими друзьями, а те, в свою очередь, со своими девушками. То есть, мне нормально в компании со Стефани и Рози, они хорошие девчонки. Джейк и Вишня — классные ребята, но если бы не Майкл, мы бы с ними, скорее всего, не общались. А к тебе меня тянет по-своему, я привыкла, мне комфортно… — Сара грустно улыбнулась.

— Понимаю, да, — качнул головой я. — Жаль, что я не в его компании, — криво ухмыляясь.

— Как там родители? — перевела тему О’Нилл, пытаясь ухватиться за ниточку, за которую не страшно было потянуть… На первый взгляд.

— Отца вообще не видел, — усмехнулся я. — Пока вас не было. Как съездили?

Я изо всех сил пытался не язвить и не скатываться в подковырки, но получалось из ряда вон хреново. Не нужно было этого разговора, ни мне, ни ей.

— Надеюсь, у них всё хорошо, — тихо произнесла Сара с надеждой в голосе.

— У них-то да, — отмахнулся я. — У вас тоже?

— Тоже, — она поёжилась, явно чувствуя себя совсем неловко. Помолчала ещё какое-то время, а потом выпалила: — Какого чёрта ты об этом спрашиваешь?! В чём я виновата, что ты так со мной грубо? Дерек, я правда не понимаю!

— Голос не повышай, — тихо проговорил я.

— Почему ты так? За что? Ты всё прекрасно знал про нас с Майклом! — всё сильнее набирая воздух в лёгкие. — А я сейчас будто пустое место! Мне так обидно… Не смотришь на меня вообще, даже «привет» через зубы выплёвываешь… я себя прокажённой чувствую!

— Кричать прекрати, — повторил я.

— Давай вообще перестанем общаться тогда, так лучше будет?! — О’Нилл еле держалась, чтобы не разреветься в голос. — И к чёрту тогда всё! Зачем душу рвать?! Себе, тебе! Разошлись и всё, в разные стороны, я к любимому, ты подальше от меня, и всё, все счастливы… Никаких ожиданий, никаких обязательств. И я глаза тебе своим счастьем мозолить не буду! Так же лучше, так проще, Дерек! Я, чёрт, как слепой котёнок, тыкаюсь, тыкаюсь, и только кажется, что родственную душу… что друга нашла, как обязательно какая-нибудь хрень…

Я не вынес потока чуши, которую Сара молотила, и поспешил абстрагироваться, перестав внимать вовсе. Девчонка же что-то говорила, говорила, говорила…

Пока меня не начало это раздражать, пока не начало сводить челюсти от каждого её слова, пока просто не захотелось остановить этот поток несвязного бреда… и я, тяжело вздохнув, резко не дёрнул её к себе. Да так, что она опешила. Ойкнула, когда оказалась в моих объятиях, округлив глаза.

— Теперь хоть по делу орать будешь! — вылетело из лёгких.

…И я поцеловал Сару О’Нилл.

Словил удар кулаком по плечу, но лишь крепче прижал её к себе, целуя всё глубже, ощущая нечто невероятное. Лава эмоций растекалась по телу, а подсознание высылало меня далеко нахер. Голова кружилась, но организм больше не слушался, поддаваясь этому порыву. В сторону улетела её сумка, мой рюкзак, и весь мир перестал существовать, когда я запустил ладонь в её волосы. Мягкие, шелковистые, они так приятно путались между пальцами. Пухлые губы, такие горячие, такие чувственные… Этот поцелуй сводил с ума. Даже колени дрожали…

— Ты слушаешь? — обиженно произнесла Сара, легонько коснувшись моего запястья.

— Извини, задумался, — тяжело вздохнул я, осознав, что если бы только попробовал это исполнить, меня сначала бы прибила сама О’Нилл, а потом, на этот раз бы уже точно рассказала Тёрнеру, да собирали бы меня по запчастям в чёрные полиэтиленовые мешки по всему штату. — Сара, я тебя тоже по-человечески ценю. Даже, наверное, слишком сильно! Потому что, видит Бог, я еле как справился с собой, ведь только что рассуждал, как здорово было бы заткнуть тебя поцелуем, — нервно усмехнулся я, а в глазах О’Нилл вспыхнул священный ужас. — Мне действительно тяжело находиться сейчас рядом. Честно. Больно… Я прошу просто дать мне немного времени, — я обхватил её ладонь пальцами и аккуратно сжал. — Я же пообещал тебе. Всё будет как раньше. Обязательно, Сара… Чуть-чуть починю себя, хорошо? И на круги своя… Как прежде.

Она лишь грустно улыбнулась.

— Прости меня. Я прошу слишком многого, знаю. Просто смиренно буду ждать, что мы как раньше сможем лопать шоколадки под партой и отмахиваться от нравоучений Бобби. Сможем обсуждать язвительность Кэнди и резаться в карты в нашей хижине. Всего ничего прошло, но я правда скучаю… — О’Нилл протянула руку ко мне, но замерла на полпути, так и не решившись прикоснуться. — И, Дерек, тогда хотя бы об одном прошу, пока ты миришься с этими всеми мыслями, пожалуйста, не веди себя так, будто я кого-то убила. Не наказывай меня за то, что люблю другого… Ты и сам уже, наверное, понимаешь, что сердцу, увы, никак не приказать. Но и ловить в каждом твоём взгляде холод и пренебрежение я больше не могу… Не выношу. Чувствую себя, будто изгой какой-то… Я не требую прямо сейчас снова начать болтать со мной как ни в чём не бывало. Не прошу поддерживать во всём и делать вид, что ничего не произошло, но хотя бы не игнорируй меня так открыто…

— Я постараюсь, но обещать не буду, — опять тяжело вздыхая. — Я рад, что всё с Тёрнером у вас хорошо. Правда рад…

— Дерек…

— Без шуток, не старайся увиливать от этой темы, наоборот, почаще напоминай, может, хоть так, через мозг, и до сердца дойдёт, — я качнул головой.

Почти месяц прошёл с их поездки в Singing Wind, о которой О’Нилл протрещала все уши Кэнди, да и до нас с Бобби тоже кое-что долетало.

Я потихоньку оттаивал и принимал реальность, с усердием затолкав все свои чувства к Саре под замок. И вроде бы уже не так болело. Не так с ума сводило то, что О’Нилл окончательно растворилась в Тёрнере, позабыв о том, что в мире вообще существовали люди помимо него.

Эти двое и расставались-то, кажется, только на время уроков, уже даже не пытаясь хоть сколько-то скрывать своих чувств перед кем бы то ни было. Учителя — и те похеру! Самолично видел, как Майкл преспокойненько держал Сару за талию во время разговора с математичкой на тему своей проваленной контрольной! Никакой субординации!

И сплетни в коридорах поутихли, и внимания приковывать эти двое стали меньше, всё улеглось и стало обыденностью. Уже никого не удивляло, что главный бабник превратился в подкаблучника, что периодически они приезжали в школу вместе, определённо после очередной ночи, проведённой вдвоём. Даже Бобби уже устал жаловаться на то, что брат со своей невестой спать ему мешают, что по вечерам ванну чуть ли не на час вместе занимают.

И я смирился. Смотрел на О’Нилл всё тем же полным любви взглядом, но при этом осознавал, что ничего мне не светит. Пытался даже роман закрутить, чтобы не так пусто было, но очень быстро это всё закончил, буквально через несколько свиданий, потому как не хотел обманывать ни себя, ни девушку.

Вроде всё шло своим чередом.

В очередной день мы с отцом приехали на ужин к О’Нилл, после которого родители засобирались в кино. Папа же без задней мысли предложил мне дождаться его здесь, чтобы уже потом мы поехали домой, и я решил остаться. Почему бы и нет?

Мы с Сарой прибрали со стола, помыли посуду, выпили ещё по чашке чая и сели играть в карты, пока наши не вернулись.

— Да ну сколько можно! — я швырнул дурацкие картонки на стол и тут же скрестил руки на груди. — Сколько там? Шесть-ноль в твою пользу?

— Ты поддаёшься! — нахмурилась О’Нилл, отодвинув колоду от себя.

— Вот чего-чего, а тут уж ни в жизни! Слишком не люблю проигрывать, — хоть и прозвучало двусмысленно, я сначала даже не обратил на это внимания, а Сара вот отпрянула.

— Это же всего лишь игра… Как маленький!

— В любви зато повезти должно, — скептически хмыкнул я.

— Как ты? — вдруг спросила она, а потом осеклась. — Звучит странно, да? Но я не задумываюсь об этом, живу обычную жизнь… Сейчас только поняла, как это, наверное, с моей стороны…

— Нормально всё, — а внутри что-то перевернулось. Сделало кульбит в животе, поднимая из глубин души то, что как казалось мне, было надёжно запрятано и в последнее время спало́ беспробудным сном.

Один вопрос, и всё снова с ног на голову. Что за проклятье?

— Извини, я не хотела… — Сара смущённо отвела взгляд, словно не знала, куда себя деть, и покраснела.

— Не бери в голову, — поспешил убедить её, хоть и не совсем понимал, в чём именно.

Видно, жизнь ничему не научила за эти несколько месяцев, и я опять наступал на те же грабли, позволив случайно сорвавшимся словам поднять в душе ураган.

Вот только на этот раз шибануло, кажется, покруче.

— Это классно, пап, — я рассматривал билеты на самолёт, выложенные родителем на стол.

— Вот и я думаю… — улыбнулся отец. — Спасибо, что настоял. Правда! Но я всё ещё не уверен, что оставлять на Рождество тебя, да и Сару тоже, — хорошая идея.

— А по-моему, самое романтичное время. Может быть, и предложение сделаешь там, где-нибудь на Таймс-сквер… — я подмигнул и толкнул папу в бок.

— Так далеко-то не заходи! — он будто даже испугался. — Это, знаешь ли, не так просто в нашем возрасте уже, да и у Эммелин пока ещё нет на руках развода…

— Ты уверен в ней? — я вздёрнул бровь и выжидающе затарабанил пальцами по деревянной поверхности.

— Да, но…

— Если «да», то без «но», пап. По ней же видно! У них с дочерью одинаково глаза горят при виде объекта своего обожания, — усмехнулся я.

— Вот дал бы тебе подзатыльник, — отмахнулся отец. — Не знаю, что там насчёт Рождества, но идея-то в целом… Я, если честно, думал об этом. Вот только как тогда вы с Сарой… Всю жизнь менять. И вам как-то…

— Вот уедете, возможно, и разберёмся, — подбадривающим тоном выдал я.

Хоть и понимал, что вообще вряд ли увижу её в эти каникулы.

— Дерек, я такое расскажу! — выпалила Кэнди.

— И тебя с праздником, — широко зевнув, я впустил Нельсон в дом. — Вообще-то, я уже спать собирался…

— Даже не буду спрашивать, почему в доме не пахнет индейкой, ну, или хотя бы алкоголем, на крайний случай. И почему ты зарос как человек без определённого места жительства, — брезгливо морща нос.

— Потому что имею на это право, — огрызнулся я.

— Дер, ну правда, совсем ведь не дело! Хоть бы что поесть было, — по-хозяйски прохаживаясь по кухне, Кэнди демонстративно провела пальцем по столешнице гарнитура, будто надеялась стереть вековую пыль. — Праздник к тому же!

— Кэ, давай ближе к делу, — я тяжело вздохнул. Сейчас больше всего хотелось вернуться в постель и воткнуться в телек. — Тебя-то каким ветром принесло? Вроде же на семейных посиделках должна была быть!

— Так была уже, — отмахнулась Нельсон. — Бобби проводил меня домой, а я подумала, что это не новость для телефонного разговора, и прибежала вот…

— Ближе к делу, — повторил я.

— Ты же по О’Нилл больше не страдаешь? — прищурилась она.

— Допустим, — сложив руки на груди.

Уже всё, что можно, выстрадал. Сам создал для них просто райские условия… Клял ли себя? Нет. А толку? Не улетели бы родители на другой конец страны, они бы всё равно провели вместе все каникулы. Ну, не жили бы под одной крышей… Наверное. Передёрнуло.

— В общем, она с Тёрнером сегодня приехала в белом платье, Майкл в белой рубашке, кольца на безымянных пальцах…

Я прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям внутри. Ничего не изменилось. Мир не разверзся под ногами, орать раненым зверем и метаться из угла в угол не было ни желания, ни сил, ни смысла.

Когда отношения горят, подобно комете, они наверняка вскоре погаснут. Сколько там эти двое были вместе? Три месяца?

— Стоп! — ошарашено выпалил я. — Для этого ведь веские основания нужны… Нет, я бы знал.

Отец бы знал, что миссис О’Нилл подписывала какие-то бумаги. Или что Сара в положении. А третьего не дано.

— Я просто за что купила, за то и продаю, — Кэнди пожала плечами.

— А ещё выходные. Никто бы их не расписал, не будь дурой, — рыкнул я. — Опять приколы свои какие-то. Какая-нибудь там клятва в вечной любви или что-то типа того… Показуха!

Мне порядком начал надоедать этот разговор, да и нужно было Кэнди в такой час ко мне тащиться? Ради чего — напомнить в очередной раз, что Сара мне и близко не светит? Даже если всё действительно было так, как и говорила Нельсон, рано или поздно они бы пришли к подобному итогу… Вопрос времени.

— Не знаю, миссис Тёрнер, по-моему, была в шоке. Да и Бобби они что-то такое сказали, я в это время выходила, — отмахнулась подруга. — Представляешь, Майкл при мне рассказывать не хотел, что там произошло, а Бобби потом не раскололся…

— Мне наплевать, — равнодушно произнёс я, а у самого поджилки затряслись.

Счастливого Рождества, Дерек. Спасибо за прекрасные новости, Кэнди.

— Красивое кольцо, — за ланчем я будто бы невзначай коснулся безымянного пальца О’Нилл, украшенного самым банальным золотым ободком.

— Да, — как-то виновато улыбнулась Сара, тут же прикрывая его второй ладонью.

— Поделишься, откуда оно взялось на такой очаровательной ручке? — я толкнул её локтём в бок, переводя разговор в непринуждённое русло.

Так, будто бы невзначай спрашивал. Обычный праздный интерес, сугубо дружеский.

— С цепочки, — О’Нилл прищурилась, внимательно наблюдая за моей реакцией.

— Теперь ты — миссис Тёрнер? — выпалил я, а нервы сжались в пружину в ожидании ответа. Неужели действительно?

Как будто не со мной всё происходило…

— Думаешь, моя мама бы на это пошла? — тут же нахмурилась Сара. — Ага, двести раз!

— И ты не в положении? — как-то нервно рассмеялся я.

— Дерек! — она отодвинулась и поджала губы. — Нет! — но от моего взгляда не укрылось, как О’Нилл занервничала, словно не была в этом уверена, как забегали карие глаза.

— А вероятность есть? — ляпнул я, не подумав.

Ну какое вообще дело до этого было?! Какого чёрта язык работал отдельно от мозга? Были ли он вообще, этот мозг, подобное спрашивать? Сара, кажется, тоже была, мягко говоря, недовольна тем, что я вообще рот раскрыл, не то, что задал такой вопрос. Личный, щепетильный…

— Помолчи! Честно, ну это как-то… — О’Нилл сморщилась. — Перебор уже, не находишь?

— Да… Извини, — виновато потупив взгляд.

Хотя какого чёрта я извинялся? Даже в такой мелочи не мог не выстелиться…

— На первый раз прощён, — фыркнула Сара, едва не закатив глаза.

— Но… почему тогда? — снова кивая на золотой ободок.

— Потому что, — хмыкнув, она поднялась с места. — Знаешь, есть что-то уже не хочется. Пойду Роуз найду.

И, не позволив вставить и слова, О’Нилл подхватила поднос с практически нетронутой едой и поспешила раствориться среди десятков учеников, толпящихся у выхода.

А ещё через несколько недель я держал в дрожащих пальцах свидетельство о венчании, что вбивало последний гвоздь в крышку собственноручно смастерённого гроба.

Но надежда… Она всё равно умирала последней.

Ноги сами принесли меня к дому. Деталей дороги не вспомнил: как шёл, видел ли кого, идущего навстречу… Меня, кажется, окликивали на повороте к Вестерн-роад, но в тот момент было похеру настолько, что даже неудобно.

Да и сейчас похеру.

В школе уже заканчивался первый урок. У нас — история, у старшаков — химия. Отлично, очень полезная информация. Главное, нужная. Интересно, как там Тёрнер поживает? Упивается победой?

Отперев замки, я вошёл внутрь. Бросил связку ключей на комод при входе, снял куртку и ботинки, а затем потащился наверх, прямиком в гостевую комнату.

Здесь всё было в таком идеальном порядке, что если бы не пара вещей, не сложенных в чемодан, вполне можно было бы подумать, что помещение по-прежнему оставалось нежилым. А ещё неуловимо пахло её духами…

Я, чёрт, понимал, что Сара уже ушла. Что больше не вернётся под эту крышу. Что её, чёрт возьми, всё здесь душит. Без Тёрнера душит…

Всегда это знал. И верить, надеяться, любить просто устал. Осточертело всё!

Хотелось уничтожить эту Вселенную к ебеням собачьим, только бы прекратилось это изощрённое издевательство. Му́ка, проклятая пытка!

Взять силы… где? Как вообще можно спокойно жить, зная, что эту идиотскую привязанность, от которой я был бы счастлив избавиться, ничем не выжечь из сердца? Сколько можно было это всё терпеть?

Сам себя не узнавал.

Я пробежал пальцами по вязаному домашнему кардигану, что был перекинут через спинку стула, а потом взял его в руки и уселся на кровать. Медленно разглаживая ворс подушечками больших пальцев, я просто замер, пытаясь запомнить мягкость этой вещи. О’Нилл у нас кошмарно мёрзла, и это было так странно, ведь дома было очень даже комфортно.

Неведомый порыв заставил обнять плюшевую кофту, и я рухнул на кровать, прикрывая глаза.

Что-то неведомое вернуло меня в первый вечер Сары в нашем доме.

— Тук-тук, — я стучался и по-нормальному, без идиотских присказок, но раз уж ответа не последовало, пришлось перейти к крайним мерам, а затем уже и аккуратно заглянуть внутрь. — Можно? Не спишь?

— Проходи, — вымученно улыбаясь, произнесла Сара, стоявшая у окна в полумраке комнаты. — Какой там, уснёшь здесь…

— Может, перекусишь всё-таки? Ну хотя бы снеки, — демонстрируя упаковку с печеньем, которую прихватил с кухни. — Если, конечно, не хочешь чего поосновательнее, мы с папой там приготовили…

— Спасибо, — О’Нилл еле заметно улыбнулась, но отрицательно помотала головой. — Совсем ничего не хочется…

— Мы старались, — немного обиженно протянул я и тут же прикусил язык. — Извини. Просто правда…

— И вы меня простите, но пока вот так… Не хочу ничего. Ну, почти ничего, — горько усмехнулась Сара.

— Послушай, мы с отцом всё понимаем. Тебе сложно. Ты осталась в Сентфоре одна… Но мы помочь хотим! — я слегка повысил голос, но тут же осёкся, мысленно отвешивая себе оплеуху за резкость.

— Я знаю, Дерек… И я благодарна, правда, что вы приютили меня, что… — она прикрыла глаза. — Просто конкретно насчёт еды — вот кушать сейчас хочется меньше всего на свете.

— Так тоже нельзя, — вздохнул я, качая головой.

— Мне кажется, в этой жизни слишком много, чего «нельзя», — горько усмехнулась О’Нилл. — Вот только разбираться с этим всем «нельзя» не хочется совершенно. Так и живём, так и живём…

— Папа тоже нервничает, — признался я. — Места себе не находит, хоть и пытается делать вид, что всё у него в порядке… Но, знаешь… Твоя мама — первая женщина за последние десять лет, которая смогла что-то в нём растопить. С которой он снова стал счастливым, перестал себя чувствовать бесполезным стариком, как в последние годы говорил… Шевельнула что-то. Вот такие вот вы, леди О’Нилл, роковые женщины в нашей, Никсонов, жизни.

— Так странно это про маму слышать, конечно, — усмехнувшись, Сара поправила вязаный кардиган и снова устремила взгляд вдаль. — Но я тоже по ней видела, как она менялась с твоим отцом. Как сияла, приезжая с очередного свидания, как радовалась, что вот-вот мы сможем зажить по-нормальному… Они планы на совместное будущее строили. Ты представляешь, мама даже спрашивала у меня в октябре ещё, как бы я отнеслась, если бы она с шерифом начала встречаться!

А в декабре я предлагал отцу сделать ей предложение. Не моё, конечно, дело было, но…

— А ты что сказала? — я облокотился на подоконник и обратился в слух. — Дала добро?

Так приятно было вот так просто говорить с О’Нилл… Когда она находилась в моём доме, никуда не бежала, не торопилась. Ни единая душа не отвлекала, на её внимание не претендовала…

— Я, конечно, поддержала. Это было так необычно. Наблюдать за ней, счастливой, — Сара грустно вздохнула.

— Мама у тебя и правда очень приятная. Не знаю, что произойти могло, что вот так вот всё… — я махнул рукой. — Вот всё, чем ты поделилась, то же самое о папе могу сказать. Оттаял, улыбаться стал постоянно. Влюблённый такой… Ходили с ним как два дурака.

— Дерек… — О’Нилл качнула головой, словно в очередной раз проводила черту, перед которой нужно было притормозить. А лучше — вообще остановиться.

— Не говори ничего, — ведь по одному только тону мог предугадать тему лекции, которую пришлось бы выслушать, произнеси я ещё хоть слово.

«О какой влюблённости ты продолжаешь думать? Пожалуйста, прекрати. Ты же знаешь, что я люблю Майкла. Особенно сейчас! Уже всё узнал. Про кольцо моё, что так тебе глаза мозолило. Про отношения наши. Про брак, заключённый на небесах».

Бла-бла-бла.

— Ты очень хороший, — выдала она невпопад, смягчив голос. — Никак не пойму, чем могла это заслужить… И мне невыносимо… Как и тебе невыносимо до сих пор, что я занята, так и мне, что я — причина того, что ты себя хреново чувствуешь. И это ведь так давно уже… Искренне жаль, что не могу ответить взаимностью. Меня это всё так же мучает, не отпускает с того дня, как я всё узнала, правда! Я столько обо всём этом говорила, столько же и молчала, каждый раз ранить боялась, но куда уже больнее? Возможно, при других обстоятельствах… Как же мне жаль.

— И я уже говорил… Ты здесь не при чём. Тут никто не при чём, даже твой Тёрнер, — хмыкнул я. — Такова жизнь, ничего с этим не поделать…

— Если бы я как-то могла что-то изменить… Вот как быть? Я тоже, знаешь, чувствую себя иногда совсем паршиво. Так паршиво, что… Мне совсем не здóрово, что я делаю кому-то больно, — Сара поёжилась и обхватила себя руками, а я обратил внимание, что она дрожит. — Что делаю больно тебе…

— Ты чего трясёшься? — заволновался я, коснувшись её плеча.

— Всё сразу, если честно, — шмыгая носом. — Я и от нервов, и устала, и неловко, и прохладно у вас…

— Прохладно? — удивлённо произнёс я. — Вроде бы нет… Хочешь, чай горячий принесу?

— Не беспокойся, пожалуйста. Не надо, — О’Нилл качнула головой. — К тому же, кошмарно голова болит, все эти резкие движения сейчас точно лучше не сделают.

— Ну вот… Ещё и голова болит, может, вообще температура? Ложись под одеяло, в кровать? Давай градусник принесу, хорошо? — я всё же засуетился, не понимая, куда бежать и чем помогать. Хотелось крепко обнять и забрать это неприятное ощущение себе.

— Нет, температуры точно нет. Может, таблетку от головы? — произнесла она с надеждой.

— Уверена? — недоверчиво протянул я, а потом подошёл ближе и устроил на лбу Сары ладонь. — И правда, не горячая! Тогда обезболивающее?

А мы похожи даже больше, чем ты представляешь себе… Сразу вспомнилось, как кошмарно разрывались виски́, когда все одноклассники, и я в их числе, стали свидетелями громкого объяснения в любви. Чего-то большего, чем просто признания…

— Пожалуй, да. Я устала, а от лекарства не откажусь, о чём-о чём, а об этом не подумала, когда вещи собирала, — как-то виновато улыбаясь. Казалось, будь её воля, ни за что бы не стала просить о помощи хоть в чём угодно. — Извини, если напрягаю. Мне это всё и самой… Не очень нравится.

— Ты что, мне в радость, — ляпнул я, не подумав, но Сара, кажется, вообще не обратила внимание. Ну или сделала вид, что не обратила.

Спустившись на первый этаж, зашёл на кухню. Под вопрошающий взгляд отца достал таблетку из аптечки и налил воды в стакан. Выдохнув, замер перед раковиной, а потом окатил водой лицо, пытаясь унять неизвестно откуда взявшийся мандраж.

К чему вообще это всё было? Я проклинал себя за слабость. Больше всего на свете хотелось занести сейчас обезболивающее и уйти прочь, чтобы не находиться рядом, не сходить от этого с ума, не чувствовать себя пустым местом. Но я бы обманул себя, если бы смог пойти наперекор своему подсознанию и такое решение и принял. Тогда бы стало ещё хуже.

Пусть, чёрт, хоть так. Но рядом буду.

— Вот, — вернувшись в комнату, я протянул Саре лекарство и присел на край кровати. — Ты совсем бледная…

— Что-то чем ближе к ночи, тем мне отвратительнее, — она вздохнула. — Всё это — чистой воды бред. Я как думаю, что мама… Что… Чёрт, как так можно было поступить?! С мужчиной своим, со мной… Как?

О’Нилл всхлипнула. И ещё раз. И ещё, пока всхлипы не слились в рыдания.

Опешив, хоть такая реакция измученной девушки-подростка и была вполне естественной, я сел ближе и сгрёб её в свои объятия, пытаясь успокоить. В конце концов, я имел на это право, ведь друзьям не запрещено обниматься?

Шептал ей что-то, что всё пройдёт, что всё хорошо будет, что мама вернётся, хотя, если разобраться, и сам в это практически не верил.

— Я… Я благодарна твоему папе, — тихо-тихо произнесла Сара. — Что приютил. И тебе, что ты рядом… Но мне невыносимо!

— Потерпи немного, милая, потерпи, — я протянул ещё и руку к её ладони, чтобы переплести пальцы.

О’Нилл вздрогнула, но не отстранилась.

— Дерек… Господи, ну зачем ты рвёшь душу и себе и мне вот этим? — прошептала Сара, чуть сжимая мою ладонь, явно намекая на то, что я и без того крепко её обнимал, а в довершение ещё и совсем по-интимному ухватил за руку.

— Сама всё знаешь, — чуть крепче стискивая О’Нилл в объятиях, не намереваясь отступать.

Да гори оно всё огнём!

— Знать-знаю, но от этого не легче… — Сара снова громко всхлипнула. — Неправильно это всё! Не надо…

— Я тоже всё знаю. Всё помню, — касаясь её волос поцелуем. — И не прошу взамен абсолютно ничего. Я просто хочу тебя поддержать…

— Ты так дорог мне как друг! Я не хочу тебя обижать… И я понимаю, что ты всегда рядом, что могу доверить тебе всё. Что плечо подставишь, что могу на тебя положиться, но я… Я… не знаю, как себя вести прямо сейчас! Это очень близко! — О’Нилл выдернула ладонь и слегка отстранилась. — Понимаешь, не хочу усложнять. Я и так чувствую себя хуже некуда из-за этого всего! Моё место не здесь, даже в этой ситуации. Представить себе не могу, что чувствует Майкл, что он может себе надумывать там, пока я здесь, у вас, с тобой под одной крышей… Мне правда дискомфортно!

— Сара, подожди… — перебил я. — Ни за что происходящее в этих стенах до него не дойдёт, никогда. Я не такой, — снова предпринимая попытку взять её за руку. — А он… Если что-то там надумывает или в тебе сомневается, это не очень…

— Не надо судить, — резко обрывая меня на полуслове. — Я понимаю, да, что что бы ни случилось… Чего там, и без этих слов, точно знаю, что ты не растреплешь об этом ни единой душе. Но пойми одну вещь, я Майкла люблю, я никогда и ни за что его не предам… Касаешься, а мне сбежать хочется, — горько прошептала О’Нилл, приподнимая ладонь и демонстрируя мне её. — Я, Боже мой, замужем… Для кого-то это ничего такого. Кому-то и переспать не с мужем нормально! Мне — нет. Даже вот это всё… Пожалуйста…

— Понял. Хорошо, — я плюхнулся на пол и подпёр спиной каркас кровати. — Давай просто о чём-нибудь поговорим. Отвлечёмся, а?

— Ага… — тихо произнесла она и замолчала.

Я же уставился в окно, разглядывая грузные тучи, что еле тянулись по небу, мрачно нависая над городом.

— А ты раньше любила когда-нибудь? — спросил я через какое-то время.

— А ты как думаешь? — Сара усмехнулась и, не дождавшись ответа, продолжила. — Не любила. И даже не влюблялась, симпатий и тех, как таковых, не было. Я и не целовалась до Майкла ни с кем…

— Так вообще бывает? — рассмеялся я по-доброму. — Такая красавица, неужели кавалеров не было? Или в Балтиморе слепые живут?

— Ну почему, кавалеры-то были, но мне не до всего этого было в принципе. Ну, знаешь, балет там, да и вообще… — О’Нилл, кажется, повернулась на бок, судя по характерному шороху постельного белья. — Просто не было такого, чтобы кто-то зацепил. А тут… С первого взгляда. А ты?

— Вот сейчас тоже с первого взгляда. Но и до тебя встречался с девчонкой, было дело, — слегка улыбнулся я. — Ничего такого, о чём было бы интересно послушать.

— Я хочу домой… — невпопад произнесла Сара.

— Дом опечатан, — качнув головой. — По правилам поисково-розыскных мероприятий, на входе висят пломбы, чтобы полиция понимала, что человек, находящийся в розыске, не появлялся по адресу обычного своего проживания.

— Я не уверена, про один и тот же дом ли мы с тобой говорим, — О’Нилл вздохнула. — Я и сама не знаю точно, что за место такое «дом»… В Балтиморе в нашей квартире я не чувствовала себя дома. Здесь тоже… Только вот у Майкла.

— Можешь не продолжать, — перебил я.

— Не думай только, что я это, чтобы лишний раз напомнить или что-то такое, — она протянула руку и коснулась моего плеча в приободряющем жесте. — Здесь, в Сентфоре, я привыкла, что ты всегда меня выслушаешь, поддержишь. Что тебе можно рассказать всё и даже больше. Никогда не осуждал, не гнул какую-то свою линию. Я так ценю это, не представляю даже, как тяжело даётся…

— Прости, но за сегодня уже перебор по разговорам о Тёрнере. Я и от новостей ваших отойти не могу ещё… — я ухватил её ладонь своей и снова переплёл наши пальцы.

На этот раз Сара уже не сопротивлялась.

— Как вот с жизнью только дальнейшей теперь… Поверить не могу, что скоро отец приедет… Что дальше будет? В Балтимор заберёт? Здесь вряд ли останется… Опять переезжать? А там… Я даже не знаю, где он живёт. Да и не готова я всё бросить и уехать! Здесь вы все, вдруг мама ещё… А Майкл, миссис Тёрнер, как так можно? — О’Нилл тихо всхлипнула. — Что вот мне делать?

— Верить в то, что Эммелин вернётся, — вздохнул я. — Помолиться, что ли… У меня бабуля всегда говорила, что если уже не видно просвета, нужно обратиться ко Всевышнему.

— Везёт же тем, кому это и правда помогает, — буркнула она. — Мы вот всегда были далеки от религии, поэтому всё вот это церковное — вряд ли про меня.

— Папа тоже верить перестал, когда моей мамы не стало… — в горле собрался противный ком. — Ну, логично, что и я особо не проникся этими всеми религиозными идеями.

— Видишь, вот тут мы похожи, — Сара качнула головой. — Вообще сложно представить, как люди во что-то такое, божественное, верить могут, когда столько гадости на них сыпется. Как это всё допускается?

— Уж точно, — согласился я. — А что тогда…

— А?

— То, что я видел сегодня, — слова застревали где-то в горле, но любопытство брало верх. — Свидетельство…

И даже если прямо сейчас О’Нилл бы послала меня к чёрту, сказала бы, что это не моё дело, я бы всё равно спросил об этом. Ведь мысль о том, что даже в расплывчатое «когда-нибудь», у нас могло что-то получиться, всё ещё где-то тлела в глубине души, а вот документ о венчании словно окатывал всё так и неостывшее ушатом ледяной воды.

— Что ты хочешь услышать? — в голосе зазвучали стальные нотки.

— Что для тебя это значит? Если ты не веришь…

— Всё, — перебила Сара. — Здесь не в вере дело. И если ты думал, что вера и венчание как-то связаны…

— Я просто спросил, — сжав её ладошку в своей. — Просто это… Серьёзный шаг. А особенно серьёзный для тех, кто верит во всё это, а вы…

— Давай не будем об этом, хорошо? Только что сам говорил, что все эти разговоры о моём муже тебя утомили, а сам продолжаешь… — повысив тон. — Мы венчались в тайне от всех. Даже родителям не сразу сказали, и уж тем более не рассчитывали, что об этом узнает в принципе хоть кто-то, да ещё и так скоро! Это только наше с ним… Хватит об этом, ладно?

А звучало почему-то так, будто О’Нилл была не слишком-то довольна этим событием.

— Как скажешь, — пожал плечами я.

Мы ещё долго болтали на отвлечённые темы, пока Сара не перестала отвечать на вопросы, определённо, задремав.

Я же остался тупо сидеть возле кровати, держа её за руку, всё размышляя над тем, как иронична судьба. Просидел бы и до утра, если бы в комнату не постучал, а затем и не приоткрыл дверь отец, и не позвал меня кивком в коридор.

Поднявшись с места, я поправил одеяло, сползшее с плеча О’Нилл, и, с трудом пересилив желание чмокнуть её в лоб или в щёку, вышел вон.

— Как? — спросил папа, уронив ладонь мне на плечо.

— Переживает, — вздохнул я.

Только вот вряд ли особо сильно о матери и её исчезновении.

— Сара меня не особо беспокоит, если честно. Ты как? — участвующим тоном протянул он.

— Сойдёт, — слегка улыбаясь.

— Пойдём, поговорим? — отец махнул головой в сторону гостиной, и я согласился, направляясь вниз по лестнице.

— Не знаю, что ты хочешь сказать, — горько хмыкнул я.

— Я правда был не в курсе. Эммелин не говорила ничего… Не её тайна, наверное, поэтому… — вздохнул папа. — Дров не наломай только. Я понимаю, что это тяжело. Невыносимо тяжело… Но здесь надо отступить и отпустить.

— Я тоже не могу приказать долбанным чувствам угомониться! — разозлился я, понизив голос, чтобы ни дай бог не разбудить Сару. — И пока она здесь, что хочешь говори, у меня есть шанс… Хотя бы попытка. И я эту попытку не упущу ни за что…

— Переубеждать не буду, — грустно улыбнулся отец. — Но учти, здесь слишком вряд ли тебе хоть что-то светит…

— Она, к тому же, не особо-то верит во всю эту религию… — звучало раздосадованно.

Я понимал, что цеплялся неизвестно за что. За идиотский призрачный шанс, который придумал сам себе, но так ведь было легче, чем смириться…

Двое суток Сара вообще не прикасалась к еде. Даже банальное печенье, и то игнорировала. И только на третий день она наконец спустилась к ужину после длительных уговоров. Мы с отцом оба оживились, обрадовались даже: усадили гостью за стол и тут же засуетились по кухне, отмахиваясь от предложений о помощи.

— Мы уж десять лет сами справляемся, ещё тебя напрягать? Не хватало, — радушно улыбаясь, парировал папа.

— Ты хотел сказать, что в основном, справляюсь я? — я прищурился, а затем рассмеялся.

— Сколько мы твои слипшиеся макароны да горелые омлеты ели… — закатил глаза отец, ехидно хихикая.

— Можно подумать, сам многим лучше меня поначалу готовил, — цокая языком. — Я хотя бы ребёнком был!

— У мамы до сих пор не всегда всё получается, а вы говорите… — тихо произнесла О’Нилл.

— Ну, а сегодня вот мы вдвоём старались, так что должно быть просто отменно! К чему скромничать, да? — отец будто бы пропустил последнюю фразу мимо ушей. — Поверь, Сара, такого жюльена ты ещё не пробовала!

— Я не ем грибы, — тяжело вздохнув, выдала она, тут же нарушив тёплую атмосферу.

Словами будто по шее отвесила!

— Есть ещё тыквенный пирог, — папа даже зубами скрипнул, но вида, что его задели слова О’Нилл, не подал.

— Только совсем немного, — словно нехотя согласилась Сара.

Непринуждённая беседа не клеилась, но, во всяком случае, О’Нилл составила нам компанию, хоть и съела всего ничего. Потом сказала, что всё-таки не голодная, и, получив категоричный отказ на своё предложение помыть посуду, упорхнула в отведённую ей комнату.

На следующий день я надеялся, что Сара немного оттает. Ведь первую половину дня мы провели в компании друзей, и даже Майкл снизошёл до времяпрепровождения со мной, Бобби, Кэнди и со своей женой, разумеется. На удивление, Тёрнер и О’Нилл изначально согласились покататься на санках со всеми вместе, правда по итогу всё равно ушли пораньше, сославшись на какие-то неотложные дела.

Я же вскоре вернулся домой. Думать, чем именно эти двое были заняты весь день, не хотелось вовсе, поэтому я тоже пытался себя отвлечь: доделал уроки, подтянул провисшую дверцу шкафа в коридоре, а потом воткнулся в телек. Ближе к шести побрёл на кухню и заглянул в холодильник.

Да, не так я рисовал в воображении время, которое Сара проведёт у нас. Сегодня, например, мы могли бы вместе приготовить ужин, сыграть в какую-нибудь настолку, поболтать ни о чём или посмотреть какое-нибудь незапарное кино… Но она, конечно же, предпочла моему обществу Тёрнера. И это уже даже не угнетало, просто было какой-то идиотской данностью, с которой я по-своему успел смириться.

Ужин уже был практически приготовлен, когда отец вернулся с дежурства.

— Решил себя превзойти? — радушно улыбнулся папа. — А где наша гостья? В комнате?

— Не пришла ещё, — я слегка нахмурился, раздосадованно качнув головой. — Восемь почти… Скоро должна быть.

— Ясно, — коротко кивнул отец. — Подождём давай, да ужинать все вместе… Может, хоть сегодня что поест. Что с вами делать? Вот чего вчера завелась? С ровного места же!

— Меня спрашиваешь? — хмыкнул я.

— Ладно, давай не будем… Понять можно в какой-то степени. Отец телефон отрубил, мать с вещами свалила, бабушку решили не напрягать… Что с ней делать? — папа запустил ладонь в волосы. — Так что ладно, я — мыть руки, переодеваться, да потихоньку на стол накроем, а потом уж и Сара придёт, наверное.

— Да, отлично! — я легонько улыбнулся, а вот сердце отчего-то беспокоилось, хоть и причины на то не было.

Время шло. Часовая стрелка потихоньку подползала к десяти, и чем ближе она подбиралась к этой цифре, тем сильнее нагнеталась атмосфера в доме.

— Это уже ни в какие рамки! — возмущённо выпалил отец, поднимаясь с места. — Я поеду туда! Договаривались же, объясняли, ну не просто прихоть! Что, если миссис Райдер от окна не отходит? Знаем же, настучит в два счёта! Все эти маленькие города… Проблем нам только не хватало из-за этих двоих!

— Почему так всё сложно? — я отвёл взгляд, заранее сомневаясь в том, что в этой поездке был какой смысл.

— Вот скажи, оно мне надо вообще?! Да и тебе не надо… В первую очередь, тебе не надо! Чтобы вот такими глазами несчастными не смотрел! — папа щёлкнул пальцами, привлекая моё внимание. — Хватит, Дерек! На меня столько лет ругался, а сам сейчас?!

— Не надо меня поучать, — тут же оскалился я. — Вот именно, так долго был моим единственным примером…

— Поговори здесь ещё, — рыкнул отец, накинул куртку и вышел за дверь.

На улице зарычал мотор автомобиля, и папа отъехал от дома, направляясь в сторону жилища Тёрнеров.

А через минут сорок, конечно же, вернулся ни с чем. Злющий, взвинченный, и я попал под горячую руку.

— Сдалось мне это всё! Одна головная боль! Почему я вообще должен этим всем заморачиваться?! Забери, приюти, прыгай вокруг неё на задних лапках, чтобы потом вот такое к себе отношение?! А не слишком ли много на себя эта девчонка берёт?! — кричал отец. — Как потом Эммелин это всё объяснять я должен?!

— Пап…

— Не пап! Доступным языком же, на пальцах показали, нет! Всё через задницу! Ну что за наказание?! И ты, Дерек! В первую очередь, ты! Со своей миной кислой, сил уже нет это терпеть! — он стукнул кулаком по столу.

— Да ко мне-то ты что пристал?! — я тоже повысил голос.

— Хватит хернёй страдать, ясно? Хватит! — и папа ушёл к себе в комнату, громко шибанув дверью, из-за которой донеслось: — Это — чужая женщина! Точка!

Я же остался стоять посреди кухни, где уже окончательно остыл ужин, да и какой-то неприятный холодок начал заползать под одежду.

А действительно, какого хрена?!

Нет, я понимал её в какой-то степени, но вот осознавала ли сама О’Нилл, что творила?

Впервые за всё это время я был действительно зол на Сару, на её пропавшую мать, из-за которой нам всем теперь приходилось несладко, и в первую очередь, на самого себя за то, что вопреки здравому смыслу продолжал её любить.

Наверное, было бы лучше, если б О’Нилл в нашем доме не появлялась вообще…

Но, хотя бы ради того, чтобы не рвать так сильно сердце отцу из-за его доброй души, в которую так бессовестно Сара плевала, честно говоря, я готов был привязать её даже канатом и запереть на несколько замков, лишь бы никуда больше отсюда не смогла деться.

И всё же пришла пора прощаться. И дело было вовсе не в том, что это объяснил мне Майкл Тёрнер довольно доступным языком. И даже не в том, что я сам облажался.

А в том, что увидел полнейшее разочарование в карих глазах.

Разочарование, разрезающее миллиарды ниточек, связывающих нас с ней.

А ещё сожаление.

Сожаление, что я так тупо просрал всё сразу в этой жизни. Сожаление, что что-то важное потерял.

Потерял навсегда.

И этим важным была она. Сара О’Нилл.

Девушка, чьё имя, как я надеялся, однажды перестанет быть молитвой и проклятьем…

Девушка, которую я когда-нибудь обязательно смогу отпустить.