Цвет диких роз

Глава 10

Телефон зазвонил, когда он сидел за одиноким ужином, состоявшим из куриной лапши да сандвича с сыром и салатом. Джон сердито взглянул на аппарат, желая, чтобы тот умолк. Не потому, что хотел спокойно поесть, просто за последнее время он не чувствовал никакого стремления к общению. Возможно, это только бабушка, раздраженно сказал он себе.

Несколько дней назад Джон отвез ее на грузовике, набитом вещами, в Калгари, и она сказала, что сообщит по телефону, когда он сможет привезти оставшееся.

Ворча, он взял трубку и рявкнул:

— Да?

Ответом была тишина, и сердце у него вдруг застучало быстрее. Смеет ли он надеяться…

— Джон? — Задиристый голос бабушки рассеял его несбыточные мечты.

— Привет, бабуля.

— По-прежнему дуешься?

— Я не дуюсь.

— А мне по голосу кажется, что дуешься. Или злишься.

Бабушка никогда не умеет вовремя остановиться.

— Я не злюсь, я устал.

Последнее было правдой, устал он здорово. Несколько недель он работал в поле на уборке зерна, стараясь управиться до смены погоды. Снег в сентябре был делом обычным и отнюдь не неожиданным. Просто нежеланным.

— Конечно, ты занят, но когда у тебя выдастся свободный денек, не привезешь ли остатки моих вещей? Ты обещал, — вкрадчиво проворковала бабушка.

— Ты же знаешь, что привезу, — ответил Джон, чувствуя, что невольно смягчается. Он не мог долго обижаться на свою бабулю.

— Я тебе это возмещу.

— Тебе не надо этого делать, — улыбнулся он.

Наступило молчание. Джон услышал на том конце провода какие-то голоса, женский смех, и у него свело желудок. Смех был похож на смех Мэриголд.

— Это… — Он вовремя прикусил язык.

— Что ты сказал? — крикнула бабушка. — Плохо слышно. У нас тут собралась компания.

Джону безумно хотелось узнать, кто к ней пришел, но он скорее бы умер, чем признался в этом бабуле.

— Я приеду во вторник, хорошо?

— Хорошо, Джон. И… спасибо.

Он повесил трубку, долго смотрел на телефонный аппарат, затем вернулся к ужину, но аппетит у него пропал. А может, он вообще и не был голоден. Джон вылил остатки супа в раковину и выбросил недоеденный сандвич в помойное ведро.

На следующий день он решил поужинать в городе. Ему нужно купить продукты, да и мысль об ужине в одиночестве на пустой кухне вызывала у него отвращение.

Джон вошел в «Ройял» и помедлил в дверях, пока глаза не привыкли к темноте.

Заведение было заполнено лишь на треть, но, с другой стороны, он пришел сюда до обычного столпотворения, наступавшего в часы ужина. Джон пробрался между столиками, остановившись по пути, чтобы перекинуться парой слов со знакомыми, и сел за стойку бара. Сняв кепку и пригладив волосы, он улыбнулся Ширли, приветливой, пухлой официантке, напоминавшей ему его мать — и внешностью, и темпераментом.

— Сию минутку, сейчас подойду, — сказала она, пробегая мимо с тарелками, наполненными едой.

Из усилителей долетала незатейливая музыка, и Джон принялся барабанить по стойке, пока читал список блюд, обозначенных на белой доске, висевшей на стене. Он замер и прекратил стук, когда узнал песню. Ее распевала Мэриголд в первое утро, когда он, войдя на кухню, обнаружил ее там. Он вспомнил, как вспыхнуло ее красивое лицо, как она смутилась и стояла, держа в одной руке деревянную ложку, а другой стягивая полы белого халатика. И ее тапочки в виде поросят!

Вспомнил, как они загоняли помперовских свиней. Мэриголд верхом на свиноматке, намертво вцепившаяся в нее. Этого зрелища он никогда не забудет.

— Пенни за твои мысли.

Джон поднял глаза и увидел прищуренные добрые глаза официантки.

— Что?

— Ты улыбался так, словно на ухо тебе нашептывал ангел.

— Улыбался? — переспросил Джон, чувствуя себя круглым дураком.

— Угу. — Ширли смотрела на него, приподняв брови и подбоченясь.

Он покраснел, а она широко улыбнулась.

Совсем растерявшись, Джон заказал первое из блюд, указанных на доске, благодарный Ширли за то, что она ушла и не стала развивать тему. Он повертел в руках кепку, разглядывая эмблему трактора, и сразу вспомнил, как Мэриголд вела трактор. Проклятие! Он когда-нибудь избавится от мыслей о ней?

Джон поерзал на табурете и оглядел кафе в надежде, что его мысли примут другое направление. Взгляд задержался на молодой паре, любезничавшей в кабинке в дальнем конце зала. Юноша, которому было не больше восемнадцати, обнимал за плечи девушку. Оба так молоды, так явно влюблены! У них с Фрэнсис было то же самое, они так же никого не замечали. И были счастливы. Какое-то время.

Она пройдет, эта юношеская любовь, У них с Фрэнсис прошла. Так же как пройдет и его странная поглощенность Мэриголд. Обычный результат долгого пребывания без женского общества. Результат одиночества. Джон отвернулся от тискающихся юнцов.

— Добрый вечер, — раздался за его спиной низкий голос.

Джон вздрогнул, словно его ткнули прутом для клеймения скота, повернулся и увидел констебля Стрэнга. Черт побери, этот полицейский все время застает его врасплох. Тут же вернулись воспоминания о Мэриголд. Кивнув в знак приветствия, Джон постарался отогнать надоедливые мысли.

День, когда он с ней познакомился. Танец. Драка с ковбоем. Топ с глубоким вырезом, шелковистая кожа ее обнаженных плеч.

Он сумеет противостоять этим сбивающим с толку воспоминаниям, он выкинет их из головы, Когда Фрэнсис его бросила, он так и поступил, нынешний случай ничем не отличается от того.

И все же отличается… хочет он себе признаться или нет.

— Э… что-то случилось? — поинтересовался Стрэнг.

Сообразив, что хмуро таращится на него, Джон покачал головой и отвернулся.

— Мисс Мэриголд уехала?

Джону захотелось вышибить из полицейского дух.

— Да, — буркнул он.

— Она еще приедет?

— Нет!

— И вы с ней не встречаетесь? — с надеждой в голосе спросил Джордж.

Джон злобно посмотрел на собеседника, который покраснел и отвел глаза. У Джона хватило совести устыдиться: он не имеет права бросаться на Джорджа только потому, что тот упомянул ее имя. Он не виноват, что она бросила Джона. Как не был виноват и в том, что Джон влюбился…

Чашка звякнула о блюдце, кофе выплеснулся на стойку, и Джон смотрел на растекавшуюся темную жидкость, не сознавая присутствия Джорджа, который приподнял локти, чтобы не испачкаться. Он чувствовал на себе его вопросительный взгляд, понимал, что должен что-то произнести, извиниться, пошутить, но замер, парализованный своими мыслями.

Он не любит Мэриголд! Он не может ее любить. Это невозможно, невероятно и абсолютно не подлежит сомнению.

Джон ощутил нелепое желание заплакать. Резко встав, он пробормотал какие-то извинения, бросил на стойку деньги, вышел на улицу, сел в грузовик, машинально повернул ключ зажигания и поехал домой.

«Ты любишь Мэриголд».

Слова пришли ниоткуда, и Джон повернул голову, чтобы убедиться, что рядом никого нет. Он почти ожидал увидеть бабушку, встретиться с ее проницательными серыми глазами.

— Хорошо, — выкрикнул Джон, сжимая руль. — Я признаю это. Но мне страшно. — Он подумал, не сходит ли с ума, разговаривая сам с собой. — Мне до смерти страшно, я не знаю, что с этим делать. Без Мэриголд я так несчастен. Но она, как и Фрэнсис, променяла меня на город.

Произнеся эти слова, Джон понял, что это ложь. Мэриголд — добрая, преданная, любящая девушка, она не похожа на Фрэнсис. Несмотря на ее одежду, несмотря на ее происхождение, Мэриголд каким-то образом приспособилась к жизни на ферме. Призналась, что в деревне ей нравится. Но дал ли он ей повод остаться? Ведь он ни разу не сказал, что хочет этого, даже не мог такого подумать.

Джон остановил грузовик на подъездной дорожке и остался за рулем, не желая идти в пустой, тихий дом. Темнело, прохладный сентябрьский воздух забирался в кабину. Заметив, как побелели костяшки пальцев, сжимавших баранку, он заставил себя расслабиться. Хочет ли он жить в одиночестве только потому, что слишком горд, чтобы поехать к Мэриголд?

«А если она меня отвергнет?»

Он вдруг понял, что это не имеет значения. Он должен рискнуть, даже ценой боли узнать, любит ли она его, как он любит ее, а все остальное пустяки. Он должен выяснить, хочет ли она стать его женой, переехать на ферму и сделать ее их общим домом. Построить будущее. Вместе.

Он должен увидеть ее. Немедленно. Джон развернулся и поехал в Калгари.

Часовая поездка, пролетела быстро. Он включил радио, пытаясь отвлечься от своих мыслей и страхов, и, только когда миновал указатель с названием «Калгари», понял, что даже не знает, где Мэриголд живет. Надо заехать к бабушке и выяснить.

Оказавшись перед квартирой, где жили бабуля и Рената, он собрался с духом и постучал. Дверь распахнулась… на пороге стояла Мэриголд.

В голове Джона не осталось ни одной разумной мысли.

На ней было что-то блестяще-оранжевое, плотно облегающее фигуру. Мэриголд занималась спортом, или это последняя мода? В следующее мгновение он подивился своим глупым мыслям.

Прошла целая вечность, пока он стоял, упиваясь ее видом — ласковые голубые глаза, кожа цвета меда, шелковистые волосы, похожие на спелый ячмень. Его взгляд переместился на быстро вздымавшуюся под блестящей тканью грудь Мэриголд, затем на нежный изгиб ее талии, женственные бедра, красивые стройные ноги. Джону с трудом верилось, что она действительно стоит перед ним — во плоти. Трудно было постичь это, после того как он не видел ее много дней, недель… целую жизнь.

— Д-джон?

Он кивнул, ощущая холодок дурного предчувствия.

— Привет, — хрипло произнес он.

— Привет. — Долгое молчание, — Бабушки нет.

— Я приехал не к ней. — Ответ прозвучал грубовато. — Я приехал увидеть тебя.

— О! — Мэриголд заморгала, вцепилась пальцами в дверь. Что он здесь делает и почему? Как он узнал, где она?

— Я… я рад видеть тебя. — Голос у него дрогнул.

— Я тоже рада тебя видеть.

Она не могла отвести от него глаз. Джон казался таким большим и сильным, она боялась, что просто рухнет, если отпустит дверь.

— Я могу войти?

— Ой! — Мэриголд отступила на шаг. — Конечно.

Он вошел.

— Твоя бабушка здесь? — Джон очень надеялся, что нет.

Она покачала головой. Вся еще стоя у двери, она выглядела бледной и неуверенной в себе, он подавил инстинктивное желание броситься к ней, схватить в объятия, защитить. Навсегда. Как же ему начать разговор о своих чувствах?

— Я… э…нет. Я одна. Собиралась заняться бумагами… э… компании. — Мэриголд сделала несколько шагов, потом остановилась. — Я приготовила чай, хочешь чаю?

Джон резко мотнул головой:

— Нет, спасибо.

Если бы он мог просто открыть рот и выложить ей все, что хочет сказать. Он хотел, ужасно хотел, но это оказалось гораздо труднее, чем он предполагал.

Он стоял у дивана, переминаясь с ноги на ногу, и смотрел, как Мэриголд наливает в кухне чай. Вспомнил о кепке, стащил ее с головы, пригладил волосы. Было настолько тихо, что он слышал работающий у соседей телевизор.

Может, подумал Джон, чувствуя комок в горле, может, ей действительно нравится жить в такой квартире, в городе, рядом с магазинами и соседями? Кто он такой, чтобы бросить все это ради него? Что, в сущности, он может ей предложить? Джон глубоко вздохнул и сунул руки в карманы джинсов.

Мэриголд отхлебнула чай и повернулась к нему. Он не мог понять, следует ли ему попросить ее подойти ближе.

— Зачем ты приехал? — вдруг спросила она, покраснев.

— Я… э… — Стены маленькой квартирки давили на него. — Ты выйдешь за меня замуж? — выпалил он.

— Что? — Кружка со стуком опустилась на стол. Чай расплескался, но Мэриголд, казалось, ничего не заметила. — Ч-что ты сказал?

— Я здесь, чтобы попросить тебя ехать со мной. Стать моей женой.

Она подошла к нему, остановившись совсем близко, и Джон ощутил ее тонкий, еле уловимый аромат. Близость Мэриголд лишала его самообладания. Он мог прикоснуться к ней. Если бы захотел. А он хотел.

— Почему? — спросила она.

— Потому что я люблю тебя, — быстро выговорил он. — Потому что ты нужна мне, и я тебя хочу. Потому что я не могу без тебя жить. — Джон отвел глаза, внутренне сжавшись в ожидании ее смеха и отказа.

Ничего такого не произошло. Когда все же осмелился бросить на нее взгляд, она стояла бледная как полотно.

— Мэриголд, ты хорошо себя чувствуешь? — Джон испугался, что она сейчас упадет в обморок.

— Нет. Да.

Она замотала головой с такой силой, что прядь волос прилипла к губам и он невольно протянул руку, чтобы убрать ее. Прежде чем он успел опустить руку, Мэриголд схватила ее, поцеловала ладонь. Выстрел, угодивший ему прямо в сердце. Джон не знал, что делать с радостью, переполнявшей его, стискивавшей горло, подступавшей к глазам…

— Ты приехал, чтобы увезти меня с собой? — тихо спросила она.

— Ты хочешь… — Он кашлянул. — Ты хочешь уехать со мной?

— Ты сказал, что любишь меня. — В голосе Мэриголд слышалось изумление.

— Да. Я очень тебя люблю, Мэриголд. — Он сделал глубокий вдох, но не смог удержать выступившие на глазах слезы. — Я не могу без тебя жить. — Слеза потекла по щеке, и он вытер ее ладонью. — Я люблю тебя, Мэриголд, и хочу, чтобы ты стала моей женой.

Она кинулась ему на шею, чуть не сбив с ног. Удивленно вскрикнув, Джон поймал ее, крепко обнял и, закрыв глаза, наслаждался ощущением прильнувшего к нему тела. Потом судорожно глотнул воздуха и прижался лицом к ее волосам.

Его влажная щека обожгла висок Мэриголд, внутри у нее стала нарастать волна беспомощности и желания.

— Ты действительно хочешь жениться? — прошептала она в мягкую кожу его шеи. — Ты действительно меня любишь?

Он кивнул, и по телу у нее пробежала дрожь.

— Боже, да!

Мэриголд обняла его за талию, чтобы крепче прижаться к нему.

— О, Джон, я тоже люблю тебя. Поэтому мне и пришлось уехать. Я ужасно хотела остаться, но не могла. Потому что ты еще был не готов… открыться, взять на себя обязательства, любить меня.

— А ты сможешь жить в деревне? — Он нервно сглотнул.

— Да запросто! — со смехом ответила Мэриголд.

Джон отодвинулся, посмотрел ей в лицо. Она улыбалась, в глазах плясали искорки.

— А как же твоя компания?

— Я уже подумала об этом. Я смогу управлять ею и с фермы.

— Ты уверена?

— Ты что, пытаешься меня отговорить?

Джон покачал головой, и она еще крепче обняла его.

— У тебя в кабинете есть компьютер и все необходимое. А на кухне достаточно места, чтобы приготовить цистерну соуса. Хотя нам может потребоваться новая скороварка.

Они выжидательно посмотрели друг на друга. Мэриголд увидела в его глазах счастье. Джон — изумление в ее глазах.

— Я действительно по тебе скучал. — Голос у него дрогнул.

— А по моему соусу? — озорно спросила Мэриголд.

Он засмеялся:

— Да уж, этого огня мне точно не хватало.

— А я думала, тебе не нравится острое.

— Ошибаешься, — прошептал ей на ухо Джон. — Очень нравится… чем острее, тем лучше.

— Тогда за мной дело не станет, — шепнула в ответ Мэриголд, подкрепив слова поцелуем.