Цвет страсти - алый

Глава 13

Майкл на цыпочках вышел из комнаты Эмили и тихо закрыл за собой дверь. Он наконец довел их обоих до изнеможения, и она уснула.

Наступал рассвет, и он оставался в ее комнате дольше разумного, но не мог заставить себя покинуть ее. Их любовное свидание было таким изумительным, блаженство таким желанным.

Трусливо и осторожно он направился к задней лестнице, когда, к его ужасу, распахнулась дверь в глубине холла. Майкл застыл на месте, и ему стало любопытно, кто еще мог тайком бродить здесь в такой неурочный час. Его растрепанный вид указывал на то, что он выполз только что из постели Эмили. А какие еще он мог дать объяснения?

К его превеликому изумлению, появился брат, крадучись точно в таком же жалком виде, как и он сам. Они изучали друг друга через пространство большого ковра. Оба имели одинаково жалкий вид – помятые и едва одетые, – со всей очевидностью Алекс тоже провел ночь, занимаясь любовью.

Майкл пытался сообразить, из какой комнаты появился Алекс, и ему стало не по себе, когда он понял, что это была комната сестры Эмили.

Если Майкл о ком-то и заботился, так это о брате, но, вернувшись с войны, тот стал совсем не таким, как прежде. Алекс, в его нынешнем состоянии, был последним человеком, кому он позволил бы развлекаться с Мэри Ливингстон. Это могло принести одни неприятности.

Миссис Ливингстон жила под крышей Майкла, находилась под его покровительством, и он не мог допустить, чтобы с ней дурно обходились, У Алекса не могло быть честных намерений. Если он и женится, то только на деньгах, именно таковы были его планы, пока его не бросила невеста. Даже за тысячу лет миссис Ливингстон не смогла бы обеспечить Алекса тем, в чем он нуждался.

Майкл махнул рукой в сторону лестницы, показав, что спускается вниз и Алекс должен следовать за ним. Он выглядел таким рассерженным, что Алекс немедленно понял – это не просьба, а приказание. Майкл был старшим братом и достаточно крепким и сильным, чтобы, если понадобится, как следует отколотить его и заставить подчиниться в случае бунта с его стороны.

Майкл направился в семейную гостиную, где удивил служанку, которая уже поднялась и готовила завтрак. Он приказал принести кофе по-американски, который, он знал, предпочитал Алекс, и сел в ожидании брата.

Алекс не появлялся целую вечность, когда же он вошел, на лице его были написаны надменность и готовность к колкостям. При свете лампы он выглядел как живая смерть, с бледным одутловатым лицом, дрожащими руками и в запятнанной одежде.

Не произнеся ни слова, он направился к буфету и налил себе бренди, затем поднял бокал в сторону Майкла в знак приветствия.

– Нужно опохмелиться, – проворчал Алекс. – Ты не хочешь?

– Нет.

Алекс выпил содержимое бокала одним глотком и точно так же расправился со следующим. Лишь после третьей порции он получил желаемый эффект. Бледность уменьшилась, руки дрожали меньше.

Когда Алекс успел опуститься до такого ужасного состояния? Почему Майкл не заметил это раньше? Его любимый брат погибал у него на глазах!

Майкл указал на кресло напротив своего, и брат сел. Горничная принесла им кофе, и, как только она ушла, Алекс схватил бутылку с бренди и смешал приличную дозу с кофе. Майкл пришел в ужас, ища подходящие слова, но не знал, как прокомментировать происходящее, не разжигая ссоры.

Он решил закрыть глаза на проблемы брата и сосредоточиться на его поведении.

– Почему ты находился в спальне миссис Ливингстон?

– А почему ты был с гувернанткой?

– Ну ты и наглец. – Майкл не собирался обсуждать свое порочное поведение. – Отвечай.

Алекс оценивающе оглядел брата, давая понять, что поведение Майкла не секрет и что его распущенности тоже не было предела, и пожал плечами.

– Полагаю, что я занимался тем же, что и ты. – Он вызывающе усмехнулся. – Теперь ты все знаешь. Тебе от этого легче?

– Как давно это происходит?

– Мы начали, как только она приехала.

– Но как ты мог?

– Ты имеешь ее сестру, и ты еще спрашиваешь?

– Я не собираюсь отвечать тебе, – ощетинился Майкл.

– А почему нет? Если ты собираешься сказать мне, что тебе разрешено общаться с наемной гувернанткой, а мне – нет, лучше замолчи, потому что я не намерен выслушивать твои нотации.

– Ты превратился в набитого дурака.

– Плевать я хотел на то, что ты думаешь.

Майкл размышлял над тем, как они отдалились друг от друга, хотя когда-то были друзьями.

– И какие у тебя планы относительно ее?

– Мои планы? – насмешливо переспросил Алекс.

– Что, если она забеременеет?

– Ну и что из того?

– Что ты будешь делать?

– Я могу задать тебе тот же вопрос, – проворчал младший брат. – Что, если у твоей дорогой гувернанточки на животике появится небольшая выпуклость, что тогда?

– Она вовсе не моя, – солгал Майкл, не желая переключиться на собственное неблаговидное поведение. Он не понимал своей страсти к Эмили, не мог объяснить ее и был явно не в состоянии защитить свои чувства.

– Что же, миссис Ливингстон также ничего не значит для меня. – Алекс сделал еще несколько глотков крепкого напитка. – Вот мы тут двое. Разве мы не пара?

Майклу хотелось кричать и ругаться, чтобы объяснить, почему ситуация с миссис Ливингстон отличается от его с Эмили, но как он мог сделать такое фривольное заявление?

Готов ли он был утверждать, что ему разрешалось поступать дурно, а Алексу нет? Но по какому праву? Потому, что он – граф, а Алекс – нет?

Майкл не мог утверждать, что уместно было соблазнять Эмили, в то время как со стороны Алекса дурно развлекаться с ее сестрой.

Не было подходящего ответа, который должным образом выразил бы его заботу и беспокойство. Любое наказание было бы сплошным лицемерием.

– Не мог бы ты действовать более осторожно? – запинаясь, попросил он брата. – По крайней мере подумай о ее репутации. Она – наша гостья. Что, если тебя застанут у нее? Слуги растопчут ее.

– У тебя хватает наглости читать мне мораль?

Майкл не удивился вопросу. Он сам стоял на скользком склоне, его собственное поведение тоже не было безупречно.

– Все эти дни ты словно сумасшедший, – заявил он как можно мягче. – Будь более разумным. Это все, о чем я прошу.

– Тебе лучше следить за собой, чем тратить энергию, беспокоясь обо мне.

Алекс допил остатки кофе с бренди и вышел из комнаты.

Мэри бездельничала, пока Эмили суетилась, накрывая стол к завтраку. Уинчестер настоял на том, чтобы они ели в семейной столовой, а не вместе со слугами, и Мэри нередко задумывалась, почему он был столь щедр.

Эмили утверждала, что Майклу отчаянно нужна была гувернантка, что он просто благодарен ей за помощь, но его предложение пользоваться ванной переходило все границы приличия, и Мэри просто не понимала этого.

Короче, она размышляла, не воспользоваться ли моментом, чтобы признаться в своих любовных отношениях с Алексом Фарроу. У нее было несколько секретов от Эмили, и то, что она делала что-то украдкой, убивало ее.

После той зимы, когда Мэри ослепла, ее жизнь превратилась в подлинное хождение по мукам. Ее тайная связь с Алексом была единственным оскорбительным и возмутительным поступком, который она совершила, и она не могла постичь, что заставило ее согласиться на это и что за безрассудная сила побуждала ее продолжать их отношения.

С тех пор как она приехала в дом лорда Уинчестера, она преобразилась в совершенно иного человека.

Скучная, зажатая Мэри Барнетт-Ливингстон перестала существовать, и другая, новая женщина заняла ее место. Она остро переживала за свое поведение и страшно боялась поставить их в затруднительное положение, вследствие чего Эмили могла потерять работу.

Если лорд Уинчестер обнаружит, что сестра Эмили – распутница, если решит, что Мэри не место рядом с его воспитанницами, она немедленно опять окажется на улице. А если Алекс устанет от нее и Уинчестер выбросит их из дома? Что тогда?

Да, в хорошеньком положении она оказалась! Ее мучили беспокойство и тревога, и не было ни души, кому она могла бы признаться в этом!

Эмили подошла к столу и поставила тарелку перед сестрой.

– Я принесла тебе яичницу, кусочек бекона и хлеб с джемом. Чай справа от тебя.

По исходящим от еды запахам Мэри знала, что было подано, но прошептала:

– Спасибо.

Эмили обошла сзади стул Мэри и села рядом. Та осторожно принюхалась к Эмили и огорчилась, что сестра опять пахла по-другому. Когда Мэри в первый раз заметила перемену, она отнесла это за счет их нового окружения, однако, когда они вдвоем оказались в маленькой столовой, ошибки быть не могло, и Мэри смутилась.

Если бы ее заставили описать эту перемену, она сказала бы, что Эмили пахла так, словно ее обнимал лорд Уинчестер.

Уинчестер, как и большинство людей, обладал необычным запахом, который принадлежал только ему одному, и задолго до того, как Мэри сталкивалась с ним в холле, она всегда могла определить, когда он приближался.

От Эмили исходил такой сильный запах, что Мэри готова была поклясться, что сам Майкл присутствует в комнате и источает его.

– Ты была с графом?.. – спросила она.

Эмили застыла, пустая вилка царапнула тарелку.

– Нет, я редко вижу его, а когда он здесь, он слишком занят, чтобы проводить время с такой жалкой персоной, как я. – И рассмеялась, словно остроумной шутке.

– Ты уверена?

– Да. А почему ты спрашиваешь?

Мэри нахмурилась, не поднимая глаз от стола. Она ошибалась во многих вещах – как была расставлена мебель или как были развешены ее платья в шкафу, – но она никогда не ошибалась в запахах. Ее обоняние было слишком острым, слишком точным.

– Я слышала его голос в холле, – придумала она. – И решила, вы разговаривали.

– Нет. Мы не виделись уже несколько дней.

– Разве он не хотел получать ежедневные отчеты о девочках?

– Так было до похождений Памелы в парке. После этого он решил, что воспитание детей – немного сложнее, чем он воображал, и попросил, чтобы его больше не беспокоили.

Типичный мужчина, подумала про себя Мэри, но не решилась высказать вслух это небрежное замечание. Она должна быть осторожной, чтобы не подслушали другие. Эмили же легко и открыто чернила графа, но ведь сестра состояла с ним в необычных отношениях, и Мэри нечего было пытаться разгадать их.

– Расскажи мне о Реджиналде, – попросила она, радуясь тому, что выдалась минутка обсудить тревожный поворот событий.

Эмили наклонилась ближе к сестре, чтобы их голоса не были слышны посторонним.

– Он посетил лорда Уинчестера.

– Что ему нужно?

– Он заявил, что мы должны пожениться, и потребовал, чтобы Уинчестер выгнал меня и отослал нас домой, – тогда могла бы состояться свадьба.

Придя в ужас от этой перспективы, Мэри побледнела. Она знала о склонности Реджиналда к жестокости. До того как она сама вышла замуж, он приставал к ней и даже попытался соблазнить ее, но Мэри удалось убежать. После того как она вышла замуж, он оставил ее в покое, но она продолжала презирать его и была уверена, что замысел Реджиналда изолировать ее был местью за ее отказ подчиниться.

Она никогда не рассказывала о случившемся, но вероятность возвращения в Хейлшем, где она оказалась бы под его контролем, лишенная какой-либо защиты, была невыносима.

– Что ответил граф?

– Он предоставил мне возможность решать все самой, и, когда я сказала, что хочу остаться здесь, приказал Фитчу вывести Реджиналда из дома с указанием никогда больше не пускать его, если тот вдруг появится снова.

– Не может быть!

– Именно так!

– Готова поспорить, Фитч наслаждался происходящим.

– Именно так.

Они посмеялись, но Мэри разнервничалась. Противоречить Реджиналду было опасно. Он никогда не забывал оскорблений, и у него найдется способ отомстить Эмили за то, что Уинчестер встал на ее сторону.

– Реджиналд очень рассердился? – рискнула спросить Мэри.

– Да, но он ушел, не закатывая сцены, и с тех пор не показывался на глаза.

– Будем надеяться, что у него хватит здравого смысла держаться в стороне.

– Сомневаюсь, что он рискнет оскорбить лорда Уинчестера, – заявила Эмили. – Реджиналд не настолько храбр, а граф пришел в ярость от его дерзости.

– Правда?

Мэри немного успокоилась, дав странному вопросу повиснуть в воздухе. Хотя Эмили преуменьшала свои отношения с Уинчестером, притворяясь, что едва знакома с ним, у Мэри были большие сомнения относительно этого. Почему Уинчестер принял такое участие в их плачевной судьбе? Почему он даже снизошел до встречи с Реджиналдом?

Было ли в его отношениях с Эмили нечто большее, чем она хотела признать?

Мэри была в недоумении. Ей страстно хотелось поговорить о Майкле Фарроу, узнать, не сделала ли Эмили то, чего не должна была делать, но она не знала, как коснуться деликатной темы. Эмили была очень скрытной, и если подозрения Мэри окажутся беспочвенными, они обе могут обидеться друг на друга.

Но что, если случилось самое худшее? Что, если Уинчестер вынудил Эмили? Мэри была старшей сестрой. Не следует ли ей вмешаться? Не должна ли она дать совет сестре или предупредить ее?

Принимая во внимание собственный грех, она вряд ли могла осуждать и критиковать, но она не пережила бы, если бы Эмили причинили боль.

Следует ли ей, Мэри, заняться расспросами? И с кем следует заговорить? С Эмили? С графом?

Хотя Уинчестер вел себя вежливо и дружелюбно, Мэри не могла представить, как она приблизится к нему с такой интимной темой. Особенно если ее сомнения были беспочвенными. Она выставит себя откровенной дуррой перед ним.

– Эмили, – осторожно начала она, – могу я задать тебе вопрос?

– Конечно.

– Нет ли чего-то особенного, касающегося лорда Уинчестера, в чем тебе хотелось бы признаться?

Эмили только что положила в рот кусочек яйца и чуть было не поперхнулась, но быстро пришла в себя.

– Лорда Уинчестера? Но почему?

– Ну, это просто так, любопытство.

Эмили промолчала. И Мэри мысленно попыталась оценить ситуацию. Разум Эмили метался между множеством отрицаний и уклончивых ответов, так что у Мэри сложилось единственно возможное впечатление: Эмили состояла в сложных и опасных отношениях с Уинчестером, но никогда не признается в этом.

Догадавшись о секрете Эмили, Мэри вздохнула. Какие же они обе несчастные!

Ни одна не устояла перед очарованием братьев Фарроу, и невозможно было предсказать, какие несчастья могли выпасть на их долю.

Мэри устала быть обузой, беспокоиться о Роуз и Эмили, но из-за своего страшного недуга она никогда не сможет разрешить их проблемы.

Что же, она многое отдала Алексу Фарроу, больше, чем этот пройдоха заслуживал, больше, чем было дозволено. Возможно, пришло время потребовать что-то большее для себя, утвердить свое положение. Временами он намекал, что думает о ней, но ей нужно было узнать, был ли он серьезен.

– Я прчти не знаю лорда Уинчестера, – промолвила Эмили. – За исключением нескольких разговоров о Памеле и Маргарет, мы редко встречались.

– Это моя ошибка, – ответила Мэри отрешенным, спокойным тоном.

Ответ не создал атмосферу для откровенного разговора, и Мэри не стала настаивать. Кроме того, ей теперь хотелось обсуждать Алекса не больше, чем Эмили – графа.

Мэри возьмет свою судьбу в собственные руки, посоветуется с Алексом и сама сделает необходимые выводы. Она устала полагаться на других, праздно сидеть, пока близкие выбиваются из сил, чтобы поддержать ее. Мэри должна стать островком, на котором ее семья сможет отдохнуть, предоставить крышу, чтобы защитить их, если Эмили утратит свою работу из-за связи с Уинчестером.

Когда она поняла, что сама собирается контролировать свою жизнь, ее захлестнула волна возбуждения. Если понадобится припереть Алекса к стене, чтобы вырвать у него предложение, она готова взять его в мужья.

Она не позволит ему отказать ей.

– Я все спланировала.

– Да?

– Да…

Аманда быстро оглядела вестибюль и, убедившись, что никто не видит их, повела Памелу через веранду в сад. Стоял прохладный, влажный вечер, гости танцевали в зале, так что шансы столкнуться с кем-нибудь из знакомых были маловероятны.

Майкл прислал короткую записку, в которой советовал ей держаться подальше от Памелы, поэтому нужно было действовать очень осторожно, чтобы не быть обнаруженной и не вызвать его гнев. События перешли в решающую стадию, его поверенные занимались делами, ведущими к прекращению их отношений.

Ей запретили появляться в доме, ее отгородили от него и вот-вот должны были выдворить из ее особняка. Она потеряет свои доходы и положение, и во всем этом она винила Эмили Барнетт.

Аманда не уступит свое место без боя. Особенно после того, как она столько сделала, чтобы заработать его. Она пойдет на все, применит любые уловки и обман, придумает самую хитроумную схему, чтобы уладить свои дела.

Необходимо принять самые отчаянные меры. Гувернантка должна убраться, а Аманда – вернуть себе прежнее положение при Майкле. Памела казалась совершенным инструментом для достижения этих целей.

Девушка была жадной, глупой и склонной к горячительным напиткам и таким образом представляла собой идеальную кандидатуру для гнусных целей куртизанки. У Аманды тш разу не возникло угрызения совести в отношении своей жертвы. Это была война, и она обеспечит себе надежную защиту. Когда она, Аманда, реализует свой план, Эмили Барнетт даже не узнает, кто нанес ей удар.

Было немало путей разрешить ситуацию в ее, Аманды, пользу. Майклу необходимо жениться, и почему бы не на Памеле? Став его невестой, Памела будет управлять домом Фарроу, нанимать и выгонять слуг, и, в чем Аманда была абсолютно уверена, первым делом она уволит Барнетт. Что же касается Майкла и Памелы, то девушка была слишком недалекой, чтобы руководить графом, поэтому ничто не будет угрожать влиянию Аманды. Если, однако, Майкл отвергнет Памелу, если ее репутации будет нанесен урон скандалом, который Аманда собиралась устроить, ее это нисколько не беспокоило.

Она всегда преследовала только свою выгоду.

Аманда завела девушку в кусты и, вытащив из сумочки фляжку, предложила Памеле выпить. Девушка начала жадно потягивать крепкий напиток.

– Я уже говорила тебе, что твой отец оставил тебя нищей, – начала Аманда.

– Не напоминай мне об этом, – недовольно пробурчала Памела. – Мне невыносимо это слышать.

– Так что твое положение крайне ненадежно. Если ты хочешь укрепить его, ты должна выйти замуж, и как можно скорее. Ты не можешь зависеть от щедрости Майкла. Что, если он перестанет опекать тебя?

– Не перестанет, – уверенно заявила Памела. – Он очарован нами. Я снискала его расположение.

Аманда засмеялась, притворяясь, что ей известно больше, чем было на самом деле.

– Если ты так думаешь, ты просто дурочка.

– Ты говорила с ним обо мне?

– Конечно, – солгала Аманда.

– И что он сказал?

– Он устал от суматохи и беспорядка, вызванных вашим приездом. Он хочет избавиться от вас. – Она пожала плечами. – С тех пор как он убедился, что у вас нет никаких средств, он не желает продолжать поддерживать вас.

– Но он был другом моего отца!

– Не совсем. – Двое мужчин были близки, как могут быть близки выпившие приятели, но в их отношениях не было теплоты и искренней привязанности.

– Нет, был! – настаивала Памела, на что Аманда рассмеялась:

– Можешь заблуждаться, если тебя это устраивает.

На веранду выбежала мисс Барнетт. Она стояла возле балюстрады, глядя в темноту в поисках Памелы. У Аманды оставалось лишь несколько секунд, чтобы забросить свой крючок с наживкой.

– Но есть одно верное решение, – сообщила Аманда.

– Какое?

– Ты должна выйти замуж за Майкла.

– Но если он так плохо относится ко мне, зачем ему это?

– Мы не оставим ему выбора.

– Что ты имеешь в виду?

– Существуют способы добиться предложения, – пояснила Аманда, – даже если мужчина не желает ни о ком заботиться.

– Но как?

– Тебя нужно скомпрометировать, и я знаю, как мы это сделаем.

– Но я не понимаю, как все это будет происходить, – призналась Памела. – Это подразумевает что-то ужасное? Мне придется унижать себя?

Аманда не собиралась углубляться в детали того, что потребуется от девушки. Позже не раз появится возможность направить Памелу в дурном, но нужном направлении.

– Твоя няня ищет тебя. Лучше поскорее ступай к ней.

– Но я должна знать, что ты задумала.

– Тихо! – резко скомандовала Аманда. – Мисс Барнетт вышла в сад, – Памела обернулась и взглянула в указанном направлении, – и если она узнает, что мы разговариваем, это осложнит дело. Отправляйся к ней, прежде чем она нас заметила.

Она толкнула Памелу к дорожке, чтобы ее увидела мисс Барнетт, и скрылась среди деревьев.