Глава 18

– Так ты будешь делать ставку или нет?

– Я думаю. Думаю, – пробормотал Алекс, оглядывая стол. Другие игроки были не того сорта, чтобы играть с ними в кредит. Если он упомянет имя Майкла и поклянется, что тот покроет любой его долг, они захохочут, а потом изуродуют его.

Хотя деньги закончились, он был уверен, что может выиграть. Он чувствовал это всеми фибрами души. Он должен вернуть все, что проиграл, но он был одурманен алкоголем, отсутствием сна и еды и не мог рассуждать здраво.

Как он оказался в этом злачном месте? Почему играл с таким отребьем? На улице ночь или уже наступило утро? В помещении не было окон, поэтому Алекс не мог выглянуть наружу.

– Ну что ж, приятель, – спросил один из игроков, – как быть? Ты играешь или нет?

– Нет. – Алекс бросил на стол свои карты.

– Ты можешь поставить на кон свои карманные часы, – льстиво предложил тот же парень. – Как, джентльмены? Это ведь все равно что деньги.

Другие кивнули в знак согласия, и ему очень не понравился их вид. До него дошло, что они могли шельмовать во время игры. Пока его пальцы были неловкими, а мозг заторможен, они быстро обобрали его до последнего цента.

– Нет. – Майкл подарил ему эти часы на восемнадцатилетие. Часы были его гордостью. Он ни за что не мог бы расстаться с ними.

– Благодарю вас за игру. – Алекс встал и только тут понял, что окружен со всех сторон. Когда они успели сдвинуть стулья?

– Мне действительно нравятся эти часы, – сообщил тот, кто сдавал карты.

– Извините, но вы их не получите.

Мужчина громко заржал, и страх пробежал по позвоночнику Алекса. Служа в армии, он сталкивался со многими отъявленными злодеями, совершал то, что вывернуло бы наизнанку желудок любого нормального человека, его нельзя было обвинить в трусости, но здесь он был один, никто не защищал его тыл.

У него оставалась единственная возможность. Он схватил стол, на котором лежали кучки денег, и опрокинул его. Крупные монеты посыпались на пол, и постоянные посетители с радостными криками бросились подбирать их.

– Я убью тебя за это, – прорычал самый крупный мужчина, и все игроки одновременно набросились на него.

Алекс сопротивлялся как сумасшедший, но они не переставали нападать. Его били, били и били. Неожиданно один из нападавших вытащил нож; от которого несколько раз Алекс удачно увернулся.

Однако после очередного удара лезвие вошло ему в грудь. Хлынула кровь, и ему стало невыносимо трудно дышать. В глазах потемнело, и он упал на колени, затем на пол. Он пытался подняться, но не мог пошевелиться. Кто-то опустошил его карманы, а еще кто-то сорвал часы с цепочки.

Никто в баре не пришёл ему на помощь, не вмешался, хотя издалека до него донесся мужской голос:

– Оставьте бедолагу в покое, он и так достаточно пострадал.

Алекс лежал на спине, уставившись в потолок. Он чувствовал себя отрешенно, безмятежно, словно парил над своим телом и смотрел на себя с высоты. Как-то смутно он размышлял, не умирает ли, и решил, что, похоже, так и есть. Нож бандита вошел по самую рукоятку, но, как ни странно, Алекс не чувствовал его. Из раны сильно текла кровь, но боли не было.

«Что бы подумала Мэри, увидев меня?» – пришло ему в голову.

Мрачное размышление проскользнуло в его голове, но он так и не мог сосредоточиться на том, кто такая была Мэри или почему она была столь важна для него.

Мимо прошла служанка таверны, подол ее юбки скользнул по его избитому лицу. Она склонилась к Алексу:

– Ты еще жив, любовь моя? Хотя в это трудно поверить.

Он с трудом сосредоточился и спросил:

– Какой сегодня день?

– Суббота. – Она похлопала его по руке и пошла прочь. Алекс попытался закричать ей вслед. Он лежал холодный, испуганный, и ему ужасно не хотелось, чтобы она ушла, но он не мог выговорить ни слова. Хотя нечего было ждать от нее помощи, ведь для нее он – лишь еще один пьяница.

Смирившись со своей судьбой, он мрачно хмыкнул. Он так давно молился, чтобы ему послали смерть свыше, беззаветно гонялся за ней, но теперь, когда конец был неминуемо близок, ему отчаянно захотелось избрать другой путь в жизни.

Оставалось так много незавершенного, так много радостей, которыми он не успел насладиться.

– Прощайте, – прошептал он, не обращаясь ни к кому в частности.

Он должен был что-то сделать в субботу, но не мог вспомнить, что именно. Комната стала темнее, звуки все отдаленнее. И он закрыл глаза.

* * *

Мэри сидела на самом краешке кровати, несчастная и одинокая. Ей так хотелось вскочить и отправиться в путь. Она была одета в платье для путешествий, у ног стоял упакованный чемодан. Пульс бешено бился от страха и возбуждения.

В холле раздались шаги, но она не обратила на это никакого внимания. За последние несколько часов шаги в коридоре раздавались часто. Вначале она вскакивала при малейшем шорохе, уверенная, что это был Алекс и что они действительно отправятся в Шотландию.

С той ночи, когда она заставила его сделать ей предложение, она не встречалась с Алексом. Сначала она запаниковала, мучаясь, что оттолкнула его, но позже убедила себя, что он решил покутить напоследок или обдумывает планы относительно их поездки на север.

Она была так уверена в Алексе. Как можно было так ошибиться?

Отвергнутая и сломленная, она погладила свой живот, в ужасе, что могла зачать ребенка. В то время как она уверяла Алекса, что не полнеет, ею начал овладевать страх. Ее месячные, обычно такие регулярные, все не приходили. Единственный раз, когда это случилось прежде, она забеременела Роуз.

Что, если она носит в себе ребенка? Как объяснить свое положение?

Если Алекс не увезет ее, как обещал, она никогда никому не скажет, кто отец ребенка, не признается во веки веков, что за глупый грех она совершила. Она унесет свою тайну с собой в могилу.

В коридоре раздались легкие, быстрые шаги, и тут же ее дочь постучалась в дверь. Мэри задвинула чемодан под кровать.

– Войди, – пригласила она дочь.

– Привет, мама. – Как всегда, Роуз была мила и весела. Хотя жизнь взрослых в особняке была полна несчастий, Роуз никогда не чувствовала себя счастливее, чем здесь. Ей нравились большой дом, детская, слуги и особенно ее подружка Маргарет.

– Ты готова к поездке? – спросила Мэри, хотя по запаху одежды Роуз она поняла, что на дочери были пальто и берет. Эмили сопровождала девочек на костюмированный детский праздник, и Роуз пригласили как спутницу Маргарет.

– Да, – ответила девочка, – и я не могу дождаться, когда мы отправимся. Мы поедем в карете графа, запряженной четверкой лошадей! – Она пересекла комнату и села рядом с Мэри. – Ты не заболела, мама? – Роуз отличалась удивительной чуткостью, и то, что у нее была слепая мать, сделало ее очень внимательной к настроениям Мэри.

– Нет. А почему ты спрашиваешь?

– Ты очень грустная.

– Со мной все в порядке.

– Ты собираешься выйти куда-то?

Роуз рассматривала платье и перчатки Мэри.

– Я собиралась погулять в парке, – солгала Мэри, – но, похоже, я передумала. Скорее всего я никуда не пойду.

– Тебе одиноко? Хочешь, я останусь дома с тобой? Я могу. Мне это совсем не трудно.

– Нет-нет, – торопливо ответила молодая женщина. Она не хотела, чтобы Роуз вертелась вокруг нее. Ей понадобится пара дней, чтобы обдумать создавшееся положение, принять решение и спрятать свое разбитое сердце так, чтобы никто не обнаружил, как отчаянно тяжело она была ранена. – Отправляйся с тетей Эмили и повеселись там.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

Мэри поцеловала ее в щеку, и Роуз заколебалась между решением побыть с матерью и желанием насладиться ожидающим ее приключением. Но вот она встала.

– Я буду скучать по тебе каждую секунду, – заявила девочка.

– И я тоже. – Мэри улыбнулась, хотя ей трудно было сдержать внутреннюю дрожь. – Ты хорошая девочка, Роуз. И всегда была такой.

– Спасибо. – Роуз опустилась на колени и крепко обняла мать. – Что бы ни случилось, мама, все будет хорошо, – прошептала она. – Я уверена в этом. Ничего плохого не может случиться с нами здесь. Лорд Уинчестер очень добр, и тетя Эмили так счастлива. Не беспокойся.

– Не буду. Теперь, когда тетя Эмили позовет тебя, ты должна быть готова.

– Я уже все упаковала! – Мэри улыбнулась.

– До свидания, дорогая. Приятных праздников.

– Спасибо.

Роуз снова заколебалась, затем направилась к двери, очевидно, понимая, что не сможет уладить дела взрослых. Мэри слушала удаляющиеся шаги дочери и шептала молитву о благополучии Роуз.

Когда Роуз вернется, насколько сложным и опасным окажется их положение?

Мэри была умной, опытной вдовой, матерью. Как она могла проявить такую неосторожность?

Удрученная тишиной и неизвестностью, она подошла к окну, выходящему в сад. Она вдыхала аромат цветов, слушала жужжание пчел.

Но Алекс не появлялся.

И вряд ли появится, теперь она была абсолютно уверена в этом, ей нужно смотреть фактам в лицо. Он вовсе не собирался жениться на ней. Он – сын графа, ветеран войны, герой. Он – состоятельный человек, с положением и статусом в обществе. А кто она такая?

Она – инвалид, обязанная другим за пищу, которую ела, одежду, которую носила, за крышу над головой. Она была лишь бременем, обузой. Зачем Алексу брать на себя такую ответственность?

Какая она была наивная и жалкая в своей потребности поверить, что Алекс заботился о ней, когда этого не было и в помине. Она была лишь средством для удовлетворения похоти. Как она ни пыталась представить его поведение в лучшем свете, оправдать его, интерес Алекса был ни проще, ни сложнее, чем именно это.

Ей очень хотелось возненавидеть Алекса, осудить его, но она не была ребенком и разрушала свою жизнь по собственному желанию.

Как ей хотелось вернуться домой, к скромной, простой жизни в Хейлшеме.

Она отдала бы все на свете, чтобы убежать из Лондона и от отвратительных людей, которых она здесь встретила, но как она могла это устроить?

В кошельке у нее не было ни пенни. Она была беспомощна, зависима, одинока.

Опустошенная и несчастная, Мэри опустилась в кресло. Она закрыла глаза и заплакала обо всем, что было потеряно и утрачено.


Эмили бросилась к столовой. Они с Майклом любили друг друга до рассвета, она очень утомилась и проспала. Очень скоро ей с детьми нужно будет отправляться в путь.

Нужно было еще собраться, и она вбежала в комнату, ожидая, что там никого не будет и она сможет перехватить булочку, чтобы пожевать, пока будет собираться.

Но, к ее ужасу, изумлению и гневу, за столом сидела Аманда в откровенном неглиже.

Ее светлые волосы были распущены, расчесаны и свободно падали на плечи.

Она выглядела сексуальной, распутной и желанной. Куртизанка подняла глаза, и обе женщины изучали друг друга с нескрываемым презрением. Эмили была так поражена встречей, что не могла придумать, что сказать.

Аманда не могла чувствовать себя более естественно и свободно, даже если бы дом принадлежал ей. И очевидно, она уже не в первый раз завтракала здесь. Она выглядела слишком раскованной и чувствовала себя слишком комфортно.

Аманда нахмурилась и спросила:

– Ты все еще здесь? Я думала, ты давно уже ушла. – Эмили растерянно искала ответ и наконец произнесла:

– Что вы делаете в этом доме? Немедленно уходите. – Не обращая внимания на приказание гувернантки, Аманда спокойно продолжила свой завтрак.

– Я могла бы пригласить тебя присоединиться ко мне, но я не ем со слугами. Предлагаю отправиться на кухню, где тебе самое место.

Эмили не знала, что сказать, как поступить. Да и была ли у нее какая-то власть?

Она грозно направилась в холл и закричала:

– Фитч! Ты мне нужен. – Фитч немедленно появился.

– Да, мисс Барнетт? В чем дело?

– Аманда в доме. – Девушка указала на незваную гостью.

– Да, вижу. – Он был спокоен и невозмутим. – Доброе утро, мисс Аманда.

– Доброе утро, Фитч. – Аманда пожала плечами, словно не понимая, почему Эмили подняла такой шум, а Фитч посмотрел на гувернантку так, словно она была сумасшедшей.

– Мне неприятно быть грубым, мисс Барнетт, – заявил дворецкий, – но вы относительно недавно работаете в доме, так что неудивительно, что вы удивлены. Мисс Аманда – частый гость здесь. У нее собственная комната наверху, по соседству с покоями графа. Я должен напомнить вам, что все мы слуги и неуместно мне – или вам – обсуждать их поступки.

Эмили пришла в ужас, что Аманда пользовалась комнатой, расположенной рядом со спальней Майкла. Она не понимала, какое место эта женщина занимала в жизни графа, не осознавала многообразия их отношений.

Он покинул постель Эмили лишь пару часов назад. Чем он занимался после этого? Их романтическое ночное приключение должно было развеять все сомнения относительно его чувств к ней, но неожиданно она оказалась более озадаченной, чем когда-либо.

– Лорд Уинчестер сказал вам, что все в порядке? – отважилась Эмили спросить дворецкого.

– А разве необходимы какие-то указания от графа?

– Будьте любезны спросить его об этом от моего имени.

– Я не решусь будить его таким незначительным вопросом.

– Незначительным? Но здесь его… его любовница, и я тоже. – Без дальнейшего объяснения ее заявление прозвучало идиотски. Но не могла же она признаться, что между ней и Майклом существовали жаркие отношения, что она любила его и была раздавлена этим ужасным поворотом событий.

Фитча не обеспокоило неожиданное появление Аманды, и у Эмили создалось впечатление, что, возможно, это появление было не столь уж неожиданным.

Если бы Майкл не разрешил Аманде войти в дом, она ни за что не рискнула бы появиться здесь. А может быть, и рискнула? Какова была правда? Эмили чувствовала себя преданной, но не могла объявить, что Майкл принадлежал ей.

– Как я объяснил, мисс Барнетт, – говорил между тем Фитч, – присутствие здесь мисс Аманды не касается никого из нас.

– Но… но…

– Фитч, – перебила девушку Аманда, – я проснулась сегодня так поздно. Ты не попросишь кухарку взбить для меня яйца тем особым способом, что я так люблю?

– Она будет счастлива сделать это для вас. Я немедленно сообщу ей ваше пожелание.

Дворецкий удалился, оставив женщин наедине. Эмили знала, что Аманда пыталась вывести ее из себя, но не отступила.

– Уходите немедленно, – потребовала девушка, – иначе я поднимусь наверх и сама сообщу все Майклу.

– Что же, давай.

– Вы не можете разгуливать здесь в таком виде. Сейчас вниз спустятся девочки. Мы отправляемся на праздник, и они будут здесь с минуты на минуту.

– Но только не Памела. На твоем месте я не рассчитывала бы на это, – возразила Аманда.

В ушах у Эмили зазвенело, сердце бешено забилось.

– Что вы имеете в виду?

– Я предупреждала тебя. Ради твоей же пользы. Ты не прислушалась.

– О чем вы предупреждали меня?

– О Майкле и его расцветшем интересе к Памеле. Ты говорила с ней сегодня утром?

Эмили заходила в комнату девочки, но ее там не оказалось. Кровать стояла аккуратно застеленной, словно в ней не спали, но Эмили предпочла солгать:

– Да, конечно, и ожидаю, что она вот-вот спустится.

– И не надейся, – вздохнула Аманда. – Думаю, мне следует показать тебе кое-что. – Она бросила салфетку на тарелку и встала. – Пойдем туда вместе?

Не ожидая ответа, куртизанка прошла мимо девушки и вышла в холл, оставляя за собой, словно ядовитое облако, запах духов. Как загипнотизированная Эмили пошла следом. По какой-то причине она не могла противостоять Аманде, не могла протестовать или взять ситуацию под свой контроль. Она могла только следовать за женщиной, словно марионетка на веревочке.

Что они должны обнаружить? Всеми фибрами своей души Эмили чувствовала, что не хочет никакой информации. Они быстро поднялись по лестнице к двери комнаты Майкла.

– Постучимся? – спросила Аманда. – Или войдем и удивим их?

Эмили задрожала и попятилась назад, боясь увидеть то, что происходило за дверями.

– Нет… нет… Я не хочу… Я не вынесу…

– Ты не убедишься, пока не увидишь все собственными глазами.

Аманда схватила девушку за запястье и втащила в комнату, подтолкнув к постели.

Майкл крепко спал сном праведника. Он был без одежды, за исключением брюк, спущенных на бедра, словно он слишком спешил снять их. Эмили вспомнила многочисленные случаи, когда Майкл выглядел вот так же в ее комнате, когда нетерпение и страсть не позволяли ему целиком раздеться.

Прелестная, со спутанными светлыми волосами – обнаженная! – Памела лежала, тесно прижавшись к нему. Она гладила его грудь так, словно это было привычно и она касалась его подобным интимным образом много раз прежде.

– Посмотри, Эмили! – скомандовала Аманда, крепко сжав руку девушки, чтобы та не могла убежать. – Посмотри на своего дорогого лорда Уинчестера.

– О Боже! О Боже! – снова и снова повторяла Эмили. Это были единственные слова, которые она могла произнести.

– Мисс Барнетт! – пропела Памела. – Мы здесь занимались кое-чем. Вы не возражаете?

Эмили могла бы дать тысячу ответов, но какой был от этого прок? Мистер Фитч прояснил то, что девушка позабыла: она была всего лишь служанкой в доме. Это была правда, которую она должна признать, реальность, которую она отказывалась принять.

Майкл Фарроу был хозяином дома, могущественным богом, который мог делать все, что угодно, и с кем пожелает. Эмили заинтриговала, возбудила его, и он позабавился с ней, но это никогда не было чем-то большим.

Она позабавила его? Он неплохо развлекся?

Как она могла быть такой слепой, такой глупой?

– Я привела к нему Памелу, – прошептала Аманда. – Я помогла ему возбудить ее. Я держала ее, когда Майкл лишал ее невинности.

– Замолчите! – взмолилась Эмили.

– Когда все завершилось, он сделал мне комплимент по поводу того, как все было эротично, и обещал мне вознаграждение за то, что я доставила ему столько удовольствия. – Она остановилась, чтобы придать вес своим словам. – Нас было трое, Эмили. Вместе. Ты можешь вообразить это?

Эмили отшатнулась, так что потеряла равновесие и ухватилась за матрац, чтобы не упасть. Майкл был ее миром, солнцем, луной, и она была оскорблена и ранена в самое сердце. Если бы он сейчас вынул пистолет и выстрелил в нее, ей было бы не так больно.

– Майкл, о, Майкл, – запричитала она, но он не пошевелился. – Как ты мог? Я любила тебя, – призналась девушка, выдав тем самым себя, к своему великому стыду. – Ради тебя я готова была на все!

– Правда? – вмешалась Аманда. – Что, если на свой следующий пир он решит пригласить тебя и Памелу, чтобы вас было трое? Ты уважишь его? А что, если он будет настаивать, чтобы при нем с тобой третьей была я? Ты сможешь отказать ему? В конце концов, он – лорд Уинчестер, и он далеко не вежлив, когда ему дают отпор.

Эмили услышала звук от странною удара, это, должно быть, разбилось ее сердце.

– Нет, я никогда не согласилась бы. Я не такая, как вы. Я чужая здесь.

– Так и есть, ты чужая, – подтвердила Аманда. – Отправляйся домой, Эмили. Должен же быть кто-то, кто скучает по тебе, кто возьмет тебя обратно.

Памела потянулась, как ленивая кошечка.

– Он мой, мисс Барнетт. Он хотел меня. Не вас. Как это вы не догадались?

Памела захихикала, потом начала смеяться, пока не задрожала от радости. Аманда присоединилась к ней, их голоса были неприятными, и казалось, что так могли веселиться демоны.

Эмили повернулась и бросилась к двери. В коридоре собралась толпа слуг, они вытягивали шеи, пытаясь увидеть, что происходит в комнате, и с отвращением бормотали. Хотя они всего нагляделись под крышей Уинчестера, зрелище было более чем плачевное. Не пройдет и часа, как скандал распространится по Лондону, передаваясь из кухни в кухню.

Граф Уинчестер должен будет жениться, но Эмили Барнетт не станет графиней. Какой же она была дурочкой. Пустая мечтательница!

Она пробралась сквозь мрачную группу слуг, не обращая внимания на их злые замечания и презрительные взгляды. Их мнение не заботило ее, ей отчаянно хотелось поскорее покинуть этот дом. Прочь из Лондона, подальше от них и Майкла Фарроу.

Она родилась и жила в маленькой деревеньке и не понимала людей в городе, у нее не было сил поступать так, как от нее требовали. Она была не в состоянии постичь суть английской знати, не могла занять в обществе более высокое положение, чем принадлежало ей по рождению. Ей хотелось вернуться к своей тихой, спокойной жизни, к спокойному существованию, правила которого она впитала с молоком матери.

Некогда она была хорошим человеком, целомудренной и уважаемой, честной и принципиальной. Она надеялась вновь стать такой женщиной.

Она взбежала вверх по ступеням и стремительно ворвалась в свою комнату, желая поскорее упаковать вещи.

Загрузка...