Цветы из бури

Глава 12

Мэдди помнила роскошь Блайтдейл Холла, но комфортабельность и богатство герцогского дома на Белгрейв-Сквейр превосходила все, что ей до сих пор приходилось видеть. Мэдди и представить себе не могла, что за бледноватыми фасадами таких домов, как этот, может скрываться такая сказка: лакеи одеты, как принцы, в белоснежный атлас, отороченный голубыми и серебряными кружевами. Стены в красном бархате украшены огромными картинами и замысловатой лепниной в бело-золотых тонах. Ковры вбирают в себя шум шагов. Повсюду сверкают канделябры.

Когда ливрейный лакей показал ей герцогскую туалетную, Мэдди с трудом сдержала эмоции. Однако, как только слуга оставил ее, она не смогла подавить рвущегося из сердца возгласа восторга. Мэдди разглядывала потолок, ходила по комнате как зачарованная, спотыкаясь о свою дорожную сумочку.

Волшебный абсурд. Туалетная комната была выкрашена в синий цвет. Огромные фронтоны, окаймленные замысловатыми золотыми лианами, над дверью. Да только ли это! Над фронтонами висели круглые портреты торжественно выглядевших джентльменов, окруженные томными золочеными херувимами, купающимися в цветах. Все золотое. Затем голубой бархат, восходивший к сводчатому потолку, на котором сверкал удивительный буйный рисунок, окруженный строгими рядами листвы и различных шишечек. Золотом выписана каждая незначительная деталь. Комната купалась в золоте. Мэдди засомневалась, можно ли заснуть посреди такого великолепия. Дверь в спальню герцога была распахнута. До Мэдди донесся голос вдовствующей герцогини. Подойдя к проему, Мэдди осторожно заглянула в спальню и прижалась щекой к сверкающей панели дверного косяка.

— Тебе хорошо, Кристиан? — неуверенным голосом спрашивала герцогиня, стоя в дверях, которые вели из спальни в холл.

В комнате суетилась горничная, застилавшая Кристиану постель. Жерво не обращал абсолютно никакого внимания на женщин. Он осматривал спальню, причем так тщательно, как будто хотел запомнить наизусть расположение предметов.

Спальня была также синей, но не такой яркой, как туалетная, а с более мягким оттенком. Мэдди широко раскрытыми глазами смотрела на переднюю спинку герцогской кровати, поднимавшуюся по стене почти до потолка и заканчивавшуюся там красивым изгибом в виде огромной морской волны. Стены были обиты шелком. Единственное разнообразие в цвете давал роскошный восточный ковер. Он был сине-зеленым и занимал все пространство между стенами.

Жерво посмотрел на свое отражение в зеркале. Затем, увидев что-то за спиной, тотчас обернулся. Мэдди поняла, что герцог заметил ее. Он ей улыбнулся и даже немного расслабился.

Пришлось войти в спальню. Вдовствующая герцогиня сразу же повернулась к ней.

— А, мисс Тиммс! Как вы считаете, вам случайно не понадобится… — Она, смутившись, запнулась. — Я имела в виду… Как на ваш взгляд… Есть ли риск, что он э-э… Может встать ночью?

Мэдди поняла, что герцогиня боится сына и предлагает привязать его к кровати. И, хотя Мэдди была совсем не уверена в Жерво, предложение его матери показалось ей кощунственным. Именно потому, что такое предложение исходило от его собственной матери.

— Вы можете запереть дверь, если хотите, — суховато ответила Мэдди.

— Да, да… Наверно, так будет лучше. А окна… — Она вновь замолчала. — Словом, вы позвоните, если возникнут проблемы. В холле всю ночь будет дежурить лакей. Мне кажется… Мне кажется, что ему гораздо лучше, и что он, конечно, не станет… как тогда… я говорю об окнах.

Мэдди обернулась. Она вспомнила, как Жерво был прикован к койке в Блайтдейл Холле, но все же не могла представить себе, что же надо натворить, чтобы так испугать собственную семью?

— Окна, Жерво, — тихо сказала она, подходя к нему. — Ты ведь не будешь бить стекла?

Кристиан кивнул. Она была не уверена, что он все понял. Но он кивнул.

— Ну-с, я вас покидаю, — проговорила от двери герцогиня. — Чай вам принесут. — Герцогиня еще раз посмотрела на сына. — Доброй ночи, Кристиан. Доброй ночи.

Он едва заметно кивнул ей и скривил губы в вынужденной у улыбке. Горничная прошла мимо Мэдди в туалетную комнату, чтобы приготовить постель.

— Я буду молиться за тебя, — пообещала герцогиня и скрылась за дверью. Звякнул ключ.

Кристиан сел на постель, потянулся, а затем рухнул на мягкую перину.

Дома. Дома.

Он удовлетворенно вздохнул.

Отныне ни Обезьяны, ни цепей, ни кошмаров… Кристиан не обиделся на разнос, устроенный тетушкой-драконом. Он привык к таким выступлениям и про себя называл их — «бесовскими колокольчиками». Он даже был рад ее допросу.

И девочка-Мэдди осталась с ним. Она — это все, что он привез из того страшного дома. И если бы ему разрешили что-то взять оттуда… Он взял бы только Мэдди.

Удивительный необыкновенный мир! Родная мать заперла его на ночь с очаровательной девушкой.

Ня-ня. Так сказала тетушка Веста. Кристиан улыбнулся, вспомнив это слово.

Кристиан согнул ноги и уперся пяткой в край кровати, отдаваясь во власть своего воображения, которое чертило перед его мысленным взором разнообразные, в том числе и самые дикие варианты развития ночного сюжета. Он вздохнул. Фантазировать, конечно, приятно и интересно, но реальность отличается от фантазий коренным образом. В семье, конечно же, не знают, что эта девушка давно с ним на «ты», да и он с ней. Впрочем, даже если б знали, ничего не изменилось бы. Она сейчас находилась в его власти, но именно поэтому, как подсказывал ему внутренний голос, он должен чувствовать ответственность. Кристиан понимал, что время изящного соблазнения прошло и настоящая ситуация более располагала к наступательному ухаживанию, которое может себе позволить господин по отношению к домашней прислуге.

Размышляя над этим, Кристиан нахмурился и не сразу понял, что Мэдди снова появилась в его комнате. Наконец он услышал свое имя. Кристиан поднял на нее удивленный взгляд.

— Нам надо поговорить, — коротко сообщила Мэдди.

— А… — Он еще больше нахмурился.

— По-го-во-рить, — повторила она более четко.

Кристиан сел, придвинулся ближе к передней спинке, откинулся на подушки, освобождая тем самым место на кровати для Мэдди.

— Поговорить… — проговорил он и улыбнулся. Ему понравилось, с какой легкостью далось это слово.

Однако Мэдди отвергла кровать и присела на стул.

— Ты понимаешь, что будет завтра?

— За… втра.

— Будут слушать, — сказала она.

— Я… слушать, — раздражаясь, ответил он.

— Слуша-ние, — поправилась она. — Лорд-канцлер.

Канц… Канцор? Кристиан не помнил лорда с такой фамилией.

— Кан… дос? — спросил он.

Неужели она имеет в виду сына Бэкингема? Маркиз Кандос, насколько ему было известно, не имел никаких проблем со слухом. А уж Кандоса-то он знал отлично, они вместе путешествовали из Лондона в Париж. Конечно, маркиз очень экстравагантен и иногда позволяет себе разные выходки, но вот что касается ушей, то тут у него все было в норме. Насколько Кристиан помнил…

— Слуша-ние, — настойчиво повторяла она, — слушание!

Непонятно! Кандос никак не мог быть глухим…

Мэдди покачала головой, взмахнула в расстройстве руками и тяжело вздохнула. Он знал, что не в состоянии понять то, что она ему говорит. У него появилось желание во что-нибудь ударить кулаком, что-нибудь разбить, расколотить! С рассерженным бормотанием он перекатился по кровати на противоположную сторону.

Тут послышался звук поворачиваемого в замке ключа, дверь открылась и в спальню вошел лакей. Он подозрительно покосился на Кристиана, затем молча стал снимать с приборов салфетки и разливать дымящийся чай.

Мясные пирожки и тонко нарезанный хлеб с маслом выглядели очень аппетитно и красиво. Цивилизованно. Кристиан поднялся и подошел к столику. Лакей немного растерялся при его приближении, и одна чашка выскользнула из его рук. Слава Богу, она упала прямо на свое блюдце и не разбилась. Лакей повернулся к герцогу лицом.

Кристиан остановился. Никогда в жизни слуги не смотрели на него с такой настороженностью! Как будто он головорез, появившийся перед порядочным человеком из ночной темноты в узком переулке!

У Кристиана возникло такое чувство, словно его сильно ударили по лицу. Он отступил назад и замер.

— Может, его следует связать, мисс? — тихо спросил лакей Мэдди.

Кристиан понял его слова. Кровь прилила к лицу. Откуда вылез этот грубиян, мерзавец?! Как он посмел?! Кристиан потрясенно повернулся к девочке Мэдди. Какая беспомощность! Он почувствовал, что не может не только уволить этого негодяя, но даже приказать ему покинуть спальню!

— Нет, — ответила Мэдди. Ну что же!..

— Не боитесь? — поинтересовался лакей. Что?! Бояться?! Кого?.. Его?! Мэдди отрицательно покачала головой. Лакей снова взял чайник, не спуская косого взгляда с Кристиана.

— А ведь он мне руку сломал, мисс, — тихо произнес лакей, все еще обращаясь к Мэдди, Кристиан сдержаться не мог. Будто кто-то мокрой плеткой хлестнул его по лицу.

— Вон!!! — Жерво подскочил к лакею вплотную. — Сукин сын, педераст, ублюдок! Вон!!!

В ту же секунду он осознал смысл произнесенных слов. Осознал то, как громко и насколько четко они у него вырвались! Кристиан ошарашенно переглянулся с лакеем, затем они оба посмотрели на Мэдди.

Она бессильно опустилась на стул.

Кристиан кивнул, что означало извинение. Затем его взгляд снова наткнулся на лакея, которому он ничего не мог сказать, кроме очередной порции брани, вертевшейся у него на языке.

— Вам лучше уйти, — поднимаясь, проговорила Мэдди.

Лакей спокойно поставил чайник на место, снял с руки полотенце, шаркнул ногой и вышел.

Мэдди подошла к оставленному столику и закончила разливать чай. Красиво разложив на тарелке еду, она подошла к самой кровати герцога.

— Никакая рука… — дрожащим голосом проговорил Кристиан, пытаясь тем самым опровергнуть заявление нахального лакея. — Не видел никогда… его…

— Хорошо, ешь, — устало произнесла Мэдди. Кристиан насупился, обнял себя за плечи, как будто ему было холодно, и прислонился спиной к стене.

— Поверь!

— Ешь.

Он отшатнулся от еды.

— Поверь! Девочка Мэдди!

Ее губы дрогнули.

— Ты избил человека.

Она не верила герцогу. Она верила лакею. Кристиан с силой стукнул кулаком по стене.

Ее губы вновь дрогнули и чуть скривились.

— Ты был бо-лен, — четко и раздельно проговорила Мэдди. — Ты не пом-нишь.

Он вскочил и стал нервно расхаживать по комнате.

— Нет! — Затем оглянулся и снова с яростью в голосе повторил: — Нет! Нет! Нет! Не…

— Жерво!

Она крикнула так неожиданно и так громко, что Кристиан замер на месте.

— Завтра лорд-канцлер будет тебя слушать. Ты должен доказать ему, что не болен. Надо показать себя разумным.

— Кто? — выкрикнул Кристиан. — Слушать? Он… глухой?

— Нет, — ответила Мэдди.

Он внимательно смотрел ей в лицо, стараясь уловить смысл сказанного.

— Какой лорд? — спросил Кристиан спокойнее.

— Канцлер. Лорд-канцлер. Надо идти на слуша-ние.

Жерво чувствовал, что она говорит нечто важное. Необходимо понять… Необходимо!..

— Прийти… слушать… — беспомощно повторял он.

— Слушание!

Кристиан покачал головой, словно стремясь отделаться от навязчивой идеи. Он знал, что ему нужно будет сходить к глухому старику-лорду, которому обязательно захочется что-то услышать.

Видимо, Мэдди на какое-то время заснула, потому, что, открыв глаза, испытала ощущение пробуждения. На какую-то секунду она увидела перед собой зловещий глаз, не сразу сообразив, что это рисунок на потолке. Она села на кровати. Неожиданно возникло ощущение страха.

— Жерво!

Она увидела в дальнем углу какое-то движение. Вдруг от стены, где была дверь в спальню, отделился черный силуэт. Ледяной ужас клещами схватил ее сердце, которое неистово заколотилось в груди, пытаясь вырваться.

— Мэдди, — проговорил он в тишине.

Впрочем, у него был слишком неуверенный голос. Она с облегчением вздохнула и почувствовала, как расслабляются сведенные страхом мышцы.

— Что случилось? — тихо спросила Мэдди. На изумрудно-зеленый халат герцога падал слабый свет ночника.

— Девочка Мэдди. Ты… говорила… Слуша-ние. Лорд… Официально…

Она прикусила губу.

— Да. Официальное слушание. Освидетельствование, проверка твоего состояния здоровья.

Хотя света было мало, она увидела, как округлились его глаза.

— Проверка… Мне?!

— Да, — тихо сказала она.

Кристиан перевел потрясенный взгляд на лампу, а затем на блестящую полированную поверхность гардеробного стола. Он качнул головой. Мэдди прижала колени к груди и замерла, наблюдая за герцогом.

Внезапно он опять стал внимательно разглядывать Мэдди. При слабом освещении его взгляд казался… просто демоническим! Кристиан схватил Мэдди за руку и сел рядом. Кровать громко скрипнула.

— Назад? — прошептал герцог. Мэдди уловила настойчивую требовательность его шепота. — Отослать… Назад?!

Кристиан сильно сжал ее руку. Ей стало больно. Но Мэдди терпела, зная, что так ему легче. Если убрать руку, он останется совсем без опоры, без душевного равновесия…

— Я не знаю, — с грустью произнесла Мэдди. Жерво в изнеможении прикрыл глаза.

— Только не назад… Плохое… Безумное… место! — Кристиан на секунду открыл глаза, взглянул на Мэдди и решительно произнес: — Нет!

Она хотела солгать, сказать, что черное белое, а ложь — истина. Но не могла. Самое простое в ее теперешнем положении — сказать, что она не знает. Но даже это не было правдой, и она с трудом произнесла эти слова, потому что они были отступлением от ее жизненных принципов.

— Ты должен завтра показать свой разум, — сказала она. — Говори спокойно. Ты должен доказать им, что они ошибаются.

Кристиан продолжал сжимать ее руку.

— Ты можешь, — тихо проговорила она, закусив губу, чтобы не застонать от боли.

Кристиан посмотрел на дверь. Мэдди сразу поняла, о чем он думает.

— Заперто? — хрипло спросил он. Она не стала врать. Лучше уж вообще промолчать. Кристиан отпустил ее руку и прошел к двери. Ручка поддалась удивительно легко.

Он придержал дверь и обернулся.

— Идти, — сказал он сквозь зубы.

Мэдди продолжала сидеть неподвижно.

Кристиан смотрел на нее, держась за дверную ручку.

— Двум… идти, — выдавил он. — Оба.

— Нет, — прошептала Мэдди. — Я не могу. И ты не должен.

Жерво нахмурился, как будто своими словами она воздвигла непреодолимое препятствие на его пути. Осторожным движением Кристиан раскрыл дверь чуть шире и выглянул, скрываясь за дверным косяком. Луч света из холла упал на его лицо. Лицо дьявола…

Губы герцога скривились в презрительной усмешке. Он закрыл дверь.

— Да, сломал, — сказал он. — Руку.

Ее глаза понемногу привыкали к слабому освещению. Он повернулся к Мэдди лицом и прислонился спиной к двери.

— Девочка Мэдди, — произнес он. — Назад… на… — Он запнулся на полуслове. — На смерть…

Она не смогла ничего ответить.

Кристиан подошел к Мэдди, присел рядом и протянул к ней руки.

— Только не… назад! Нет!

— Не мне принимать решение.

— Идти! — в его голосе звучала мольба. — Сейчас!

Не зная, что делать, она подтолкнула его вперед.

— Тогда иди! Я не стану тебя останавливать…

Кристиан остался на месте и покачал головой.

— Двоим. Двоим идти.

— Нет, — несчастным голосом возразила она. — Невозможно!

Кристиан склонил голову, из его уст вырвался звук, похожий на стон.

— Нет… один… не… Мэдди! — Жерво обнял ее. — Не могу! — Он притянул ее к себе и прижался лицом к ее груди. — Мэдди! Девочка Мэдди! Не один! Не могу!..

Кристиан надавил подбородком на ее шею. Мэдди поняла, что он таким образом просит уйти вместе с ним. Жерво разрывался между ней и свободой. Мэдди поняла, что Кристиан не уйдет. Даже если бы дверь была заперта, а она отдала бы ему ключ, но он все равно не ушел бы.

У него не хватало для этого мужества. Даже на себя самого, не говоря о двоих…

Но, с другой стороны… Возвращаться в то страшное место… В камеру… К Обезьяне…

Жерво прижался к ней всем телом. Мэдди чувствовала, что его бьет дрожь, и догадалась, какими мыслями она вызвана. Кристиан испугался.

— Жерво, — Мэдди коснулась рукой его волос. Она говорила как будто через силу. — Завтра. Ты должен успокоиться. Доказать, что ты не болен. Ты должен показать свой здравый ум!

— Мэдди, — приглушенно отозвался Кристиан.

Это было все, что он мог сказать.

Кристиан качнул головой. У него не было ни здравого ума… Ни психической уравновешенности… Ему оставалось только бежать. Жерво весь дрожал.

Мэдди склонила голову, прижалась своей щекой к его лицу. Ее рука медленно гладила его волосы. Жерво чуть повернул голову. Мэдди стала для него самым дорогим существом во вселенной, единственной связью с реальностью. Кристиан издал какой-то звук, наполненный страстью. Он пытался сказать ей то, что нельзя выразить словами; хотел просить ее быть рядом с ним.

Жерво услышал, как она судорожно вздохнула. По ее щеке побежал тоненький соленый ручеек. Мэдди прошептала:

— Бог свидетель, я, наверное, люблю тебя…

Кристиан вздрогнул. Мощнейший импульс прошел по его мышцам. Что она сказала?! Ему не послышалось?! Он отпрянул и посмотрел на Мэдди удивленными глазами.

Слабый свет отражался на мягком изгибе ее шеи, на подбородке, на щеках… Но Кристиан не видел ее глаз. Он почувствовал прикосновение руки Мэдди к своей руке. Потом это ощущение исчезло, видимо, она убрала руку.

Жерво почувствовал сильное смущение. Черт возьми, он слишком глуп, чтобы понять ее! Кристиану казалось, что он не ослышался, но переспросить он не мог.

Мэдди освободилась от его объятий и опустила глаза.

Затем Кристиан поднялся. Ему хотелось идти куда-то, выбраться из хаоса. Хуже всего было то, что она плакала. Это его раздражало. Жалость? Или другая причина?

Почему она плакала? Из-за того, что он — животное, которое боится покинуть свою клетку? Из-за того, что он не может сказать ни слова? Из-за того, что в его голове вертится какой-то беспорядочный мусор вместо обыкновенных мыслей нормального человека? Кристиан ушел в темный конец комнаты, где спали портреты его отца, деда и прадеда. Он упал лицом вниз на кровать и, раскинув руки, прижался щекой к прохладным шелковистым простыням. Ребра саднили. Если бы Жерво помнил хоть одну молитву, то стал бы молиться. Он попросил бы у Господа мужества и помощи, хотя никогда прежде этого не делал.

Жерво считал, что Бог ничего ему не должен. Кристиан был уверен, что имел все, только растерял, растратил… Горящие пламенем озера и воющие демоны никогда еще не вставали так отчетливо перед его мысленным взором, никогда еще не пугали его так сильно…

Черт возьми… Теперь он знал, как выглядит ад.