Да придёт рассвет (СИ)

Глава 12

Проснулся я бодрым и отдохнувшим, и что удивительно, за окном было утро. Проснулся-то от того, что солнечные лучи в глаз попали. Это что же, я почти сутки спал? Круто укачали сивку горки.

Сполоснувшись в душе, и одев свежее бельё, в шкафу было, одел спецовку, которую Филин аккуратно повесил на вешалку и побрёл в столовую. Там уже сидели несколько человек, или ещё сидели, и что удивительно, с ними находились две очень симпатичные женщины. По возрасту, чуть за двадцать. Причём одна брюнетка, а вторая блондинка. Этих женщин я никогда не видел, но судя по тому, как они общались, я понял, что это супруги членов нашей группы. Интересно получается, пересмотрены некоторые правила? Надо будет у командира спросить.

Завидев меня, парни обрадовались и пригласили к своему столу. Это были сменившийся с дежурства Резус и Кречет. Оба сияли счастьем.

— Здорово Хват! — протянул руку Кречет — Вот, знакомься, это моя супруга, Оля. А это, — он указал на вторую женщину — супруга Резуса, Катя. А это, — и он указал на меня рукой — тот самый Хват, который спас меня дважды. Гроза бандитов и шпионов. Прошу любить и жаловать.

— Ну, расхвалил, — смутился я — балабол. Мне очень приятно с вами познакомиться, барышни.

Поздоровавшись с Резусом, смутился ещё больше, потому что в этот момент, меня обняли с двух сторон, и подарили по знатному поцелую в щёки, барышни — выше названные.

— Спасибо вам, Хват, — сказала Оля — за охламона моего, спасибо. Я рада, что у него такие друзья.

— И от меня большое спасибо, — присоединилась Катя — за всё, что вы делаете. За то, что благодаря вам мы сейчас живы. Мы успели в последний момент. Это было страшно.

— Рад, что для вас всё закончилось хорошо. А теперь, мне бы позавтракать, и на доклад к майору, и так уже проспал. Сутки проспал почти.

— Не сутки, а двое. — это уже Кречет.

— Что, двое? — не понял я.

— Двое суток ты спал, командир запретил тебя будить. — пояснил Резус.

— Вот же ш, нихр… ничего себе, — поправился я — не ожидал я такого от себя.

— Ладно, не будем мешать, — встал Кречет — мы уже позавтракали. Позже поговорим.

Проводив их взглядом, я пошёл к раздаче, где меня терпеливо дожидалась т. Глаша.

— Ну что, Саша, вижу, что тебе уже лучше?

— Да, лучше. Спасибо т. Глаша.

— Бери поднос, я тебе уже его сервировала.

— Спасибо. О-о, плюшки? Класс!!! Сегодня действительно день задался.

Удовлетворённая похвалой, т. Глаша улыбнулась, и отправила поскорее есть, а то каша остынет.

Перекусив пшённой кашей на молоке, и заев это всё плюшками с чаем, я поблагодарил т. Глашу за завтрак, и помчался к Георгичу. Надо дать подробный доклад по допросу. А то ведь там непонятностей много, да и тело — как бы, не утилизировали преждевременно.

Георгич меня уже ждал, на столе стоял чай в двух экземплярах и плюшки. Ну, от плюшек я не откажусь, хоть и поел только что, вкусные они очень, невозможно отказаться.

— Разреши, командир? — спросил я, входя после стука.

— Проходи, проходи, засоня. — увидев, что я хотел извиниться, он прервал меня взмахом руки — Ладно, ладно, не оправдывайся, я не в упрёк. Садись, чай вот пей. Знаю что после завтрака ты, но разговор у нас будет очень серьёзный, чай не помешает.

— Георгич, не мог я поступить иначе.

— Да нет к тебе претензий, успокойся, всё правильно сделал. И пересказывать ничего не надо, я всё знаю. С самого начала следил за допросом. Камеры никто не отменял. А то, что ты не заметил их, то это мне плюс. Стало быть, так и хочешь поступить с телом?

— Я думаю, что это самый лучший вариант. — задумался я — До его предложения я тоже хотел использовать его тело в акции предупреждения, но там всё было очень сложно, то что предложил он, лучший вариант. Гроб сколотить не проблема, даже кое-какой материал видел я во дворе, и запустить его по Москве-реке будет просто, там много не просматриваемых мест. Если запустить рано утром, пока нет большого потока лодок по реке, то к городу он доплывёт спокойно. Анонимно сообщим в прессу и в милицию о трупе Погоста в реке, пусть ищут. Найдут быстро. Если раньше кто выловит, те сразу в милицию сообщат, мы ничего не потеряем.

— А что написать там хочешь?

— Предупреждение бандюкам, что бы, не связывались с иностранцами, иначе, это будет их последней ошибкой. И прессу стоит припугнуть, а то, что-то они очень негативно о нас отзываются. А может даже и не надо прессу предупреждать, сработать парочку проплаченных пиндосами, остальные задумаются?

— Мысль насчёт прессы неплохая. — постучал костяшками пальцев по столу Георгич — Пару дней назад, против нас началась настоящая травля. Подняты по тревоге все правоохранительные силы, проводится операция «Невод», причём задерживать собираются только нас, это не против бандитов. Причём брать живыми нас не планируют, только уничтожение на месте. К этой операции пристёгнута одна очень интересная группа, которая не участвует в ежедневных прочёсываниях подозрительных мест, и разговаривают они только между собой и очень тихо, но нам стало известно, что разговаривают они на английском. Догадываешься для кого эта группа?

— Да чего тут догадываться, и так ясно. Живьём хотят взять, демоны.

— Верно, они специально за тобой прибыли. Похоже, прижали нашего Первого. Пустить силовую группу пиндосов в страну, для того, что бы они смогли похитить понравившегося им человека — это уму непостижимо. До чего мы докатились? Врага в дом приглашаем.

— Это для нас они враги, для него работодатели. Небось, за рубежом счета немаленькие, вот и потянули за эти интересы. Или, или. Ещё несколько лет такого правления, и к нам даже и группы засылать не придётся, сами сдохнем.

— Здесь ты прав, — почесал правую бровь командир — но мы не можем пока против него ничего сделать, надо сначала проредить его окружение, и этим мы обязательно займёмся, но чуть позже. Продолжу. В средствах массовой информации через каждый час передают новость, что тому — кто сообщит о месте нахождении группы, будет очень внушительная награда. Причём пресса склоняет нас на всех падежах. У меня осталась своя разведсеть, так им удалось заснять, как руководителям двух центральных каналов, передавали деньги, что бы они вели свою пропагандистскую компанию против нас, и призывали граждан к выдаче «бандитов». Деньги передавал сотрудник американского посольства в обоих случаях. Разговор тоже записан. Я думаю вот что. После того, как отправим Погоста в последний путь, возьмём этих деятелей, выбьем у них признания на камеру, а потом повесим, и тоже на камеру. На телевидении прокрутить эту ленту в новостях вечером. Вот только надо подумать, как это сделать, что бы, её не прервали в самом начале.

— Подумаем. А о чём ты ещё со мной хотел поговорить? В первый день как я приехал, ты мне намекнул о том, что меня ждут великие дела?

— Я подумал, что пора нам начать заниматься «дальними грядками», очень уж они нам мешать начали. ЦРУ, Форин-офис. Они уже начали нас серьёзно напрягать. Рано или поздно, они доберутся до нас. Сможешь, что ни будь сделать с этим?

— Думаю, да, но только один. Никого больше привлекать не буду, так мне сподручней. Да и нет у них против меня достойного противника. Они ещё не знают, что ускорение — это ещё не всё, что есть у меня в арсенале. — победно улыбнулся я.

— Вот как? И что же у тебя есть ещё?

Я не стал ничего говорить ему, а просто встал, остановив время, прошёл за спину командиру, и положил на его плечи руки. Восстановив нормальное течение времени, я сказал:

— Я умею останавливать время.

Георгич от неожиданности, мгновенно покрылся липким потом, но надо отдать ему должное, вскакивать или как-то по другому отреагировать на это действо — он не стал. Повернув голову ко мне, и вытерев пот на лице платочком, он произнёс:

— Круто, но никогда больше не делай так со мной. За малым в штаны не сходил.

Я обошёл стол, и сел на своё место.

— Извини, Георгич, просто так было быстрей, не подумал. — повинился я.

— Не подумал он. — пробурчал командир — И давно это у тебя?

— А с тех самых пор, как мы бассейном обзавелись на месте старой базы.

— Так… Это у тебя само проявилось, что ли?

— Да нет, помогли. Враги и помогли. Они меня шокером вырубили, прямо в затылок, получилось так, случайно. Видимо, в этот момент что-то случилось там, мне стали доступны некоторые возможности человеческого организма, которые есть у каждого человека, но они заблокированы. У меня этот блок слетел, разряд электрического тока помог. Но не советую пробовать это на добровольцах. Можно потерять людей. Я ведь не знаю толком, как это происходит, и куда конкретно нужно целиться при этом. Да тут множество факторов может повлиять, это, всё-таки мозг, самый не изученный орган человеческого организма.

— И как это действует?

— Да как? Сначала просто испугался, и захотел остановить время на миг, что бы убраться подальше от эпицентра, я ведь таймер на подрыв запустил. В момент взрыва, я зажмурился, и всё затихло. Открыв глаза, увидел, что всё замерло. Не совсем конечно, но двигалось всё настолько медленно, что пока ты сделаешь шаг, я успею плотно пообедать и вздремнуть часок.

— Какие-то необычные ощущения есть? — проснулся исследователь в командире.

— Есть, конечно, и много. Когда я просто ускоряюсь, я затрачиваю свою энергию, которой не так и много. К примеру, пробежать километр в таком режиме я смогу, но потеряю столько энергии, что на финише просто рухну, и приходить в себя буду очень долго. Энергия восстанавливается медленно. Что бы сделать это быстрей, мне надо медитировать несколько часов, а что бы по медитировать, нужно быть хотя бы в чувствах. Вот так вот.

В случае остановки времени, энергии тратится настолько мало, что я этого не замечаю в этом состоянии. То есть, это как жить в нормальном режиме. Как для тебя прожить день, так и для меня в общем.

А ещё, в этом состоянии, все предметы, которые окружают меня, становятся очень хрупкими, сказывается инертность нормального течения времени. К примеру, если я захочу открыть дверь за нажимную ручку, то я, скорее всего эту ручку просто сломаю. Это всё равно, что с огромной скоростью придать ей ускорение в нормальном режиме. Так же это относится и ко всем другим предметам. Но что удивительно для меня, в этом режиме я не ощущаю инерции времени к самому себе. То есть я не ощущаю того киселя вместо воздуха, который действует на меня при простом ускорении. Поэтому наверно я и не теряю энергии в таких количествах. Это не просто ускорение, это что-то другое. Кстати, когда я отбегал от базы, я случайно наступил на лужу. Сразу я не обратил на это внимание, но что-то засело в голове, и в спокойной обстановке уже я поэкспериментировал с водой. В общем, я могу ходить по воде, даже не прибегая к бегу. Она меня держит как асфальт. Только если я остановлюсь, она потихоньку начнёт меня засасывать, и если перехлестнёт ступню, то ногу я уже не вытащу. Это похлещи бетона будет.

А вот вещи, которые были на мне, и те вещи, что я забирал, вместе с бумагами, почему то не пострадали, когда я их переносил. Я не знаю, как это объяснить. Избирательность какая-то. По физическим законам, вещи на мне должны были распасться при первых моих движениях, но этого не случилось. Я обратил на это внимание уже после того, как выбрался оттуда, а тогда не задумывался.

— Может какое-то поле, что окружает тебя, влияет на них?

— Нет, не думаю. Тогда бы вещи в моих руках не ломались при воздействии на них. Тут ещё присутствует такое понятие, как предел прочности. Например, если я перемещу болт на метр, то он просто нагреется, а если фанерку, то она сломается. Доску в десять сантиметров я пробью легко. С той скоростью, что я буду бить, для этой доски критично, а вот десяти сантиметровый металлический лист пробить может быть и не получится, да нет, точно не получится. Тут ещё влияет площадь воздействия. Если бы на перемещение предметов влияло моё поле, то при прикосновении к ним, они бы оказались в моём физическом состоянии, и я бы просто сломал руку при ударе по тому же листу. Здесь что-то другое. Да меня это не особо и заботит. Работает, вот и отлично.

— М-да, удивил ты меня, — подперев голову рукой, задумался Георгич — в очередной раз. С таким бонусом тебе и впрямь помощники только мешать будут. Хорошо, будешь действовать один. Когда приступишь?

— А вот с прессой разберёмся, тогда и отправлюсь.

— Думаешь, без тебя не справимся?

— Да нет, тут другое. Хочу посмотреть на реакцию общественности, когда это случится, для меня это очень важно.

— А кого ты имеешь в виду под общественностью?

— Народ, простой народ. Других, я называю общечеловеки.

— Хм, — усмехнулся майор — общечеловеки? А что, верно ты их. Хорошо, пусть будет так. Только учти, что чем больше мы тянем, тем больше опасность. Надо поскорее решить этот вопрос. Тем более брат твой…

— А что с ним? — заволновался я.

— Да ничего с ним, пока ничего. — махнул он рукой — Непоседа он, такой же как и ты. Присматривать за ним очень тяжело. Он «Белую Стрелу» ищет, хочет вступить в её ряды. Опасаюсь я его оставлять без внимания, с такими желаниями он даже с железными документами найдёт приключения.

— Этот может. — в очередной раз задумался я — Слушай, Георгич, а может его тоже к нам? А что, краповый берет, это не хухры-мухры.

— Ну, ты же понимаешь, что его краповый для нас — это даже не детский сад? Скорее ясли. Нет у него тех способностей, что у ребят наших, я уже не говорю про тебя.

— Хм, здесь ты конечно прав. Но его можно привлекать пока и не в силовых акциях. Мало у нас «вакансий» что ли? Те же разведчики тебе не помешают. А позже, я займусь им, так же как и ребятами. До их уровня точно подыму.

Георгич встал, прошёлся по кабинету, серьёзно о чём-то задумавшись. Через некоторое время, придя к какому-то решению, сказал:

— Хорошо, пусть будет так. Я найду, чем ему заняться на первое время. Тогда и супругу его надо сюда забирать, пропадёт она одна.

— Да, спросить всё хотел. У нас что, правила изменились?

— Ты о чём?

— Сегодня видел жён Резуса и Кречета. Почему они здесь?

— Ах, вон ты о чём. Просто им совершенно некуда податься. Не готовили они для себя запасных аэродромов, а придумать сходу не получалось. Теперь они в нашей команде, и уровень доступа имеют четвёртой категории.

— Не хило. У меня пятый, у тебя пятый, у парней наших пятый. Стало быть, они только в разработке плана не могут участвовать. Сами-то, как они восприняли эти знания?

— Да нормально восприняли, они даже горды тем, что мужья у них такие герои. А твои, догадываются?

— Да там не просто догадки, вычислили меня, давно вычислили. Батя, да супруга. Мама не знает, наверно. Они ей не говорили, а я с ней на эту тему не разговаривал. Хотя, ты знаешь, думаю, она всё же догадывается.

— Ну, я так и думал. У всех почти одно и то же. Вот поэтому, нам и нельзя допускать, что бы наши родные попали в чужие руки. А для этих женщин я нашёл работу. Оля, у нашего руководителя секретарём работает, присматривает за ним, а Катя, хороший хирург, без дела тоже не сидит. Жене брата твоего, тоже подыщем что ни будь.

— Ну и ладушки. Когда Погоста будем выносить?

— Сегодня. К вечеру гроб будет готов, и тогда же поедем. До утра успеем его отправить по течению. Вечером, в восемь, будь в совещательной комнате, в нашем крыле, найдёшь, будем разрабатывать план нейтрализации негативной прессы.

— Понял, буду обязательно. — я встал, и попрощавшись до вечера, пошёл к себе, покопаюсь в недрах нашей сети.

В сети ничего интересного я не нашёл. Не считать же интересным кучу фильмов, неведомо как закачанных на внутренний сервер. Зато здесь можно было пообщаться с ребятами, не выходя с помещения. Из общения выяснил, как проходили операции по наказанию бандюков, которые собирались ликвидировать наших ребят с семьями. Поучительно. Особенно мне понравилось, как сработал наш аналитик Ребус. Он добрался до своей семьи много раньше группы зачистки. Укрыв семью, он с одним из наших парней, сбил щит для входной двери и подготовил упор для неё. Так как жили они в частном доме, а соседи находились не так и близко, он не боялся того, что собирался сделать. А хотел он их сжечь.

На окнах у него были решётки металлические, вход в дом только один, он же выход. Дом деревянный.

Спрятавшись в кустах малины, стали ждать. Свет в доме оставили, даже придумали примитивное движение за окном, привязав к коляске верёвку с двух сторон, и установив в эту коляску чучело. Шторы задёрнуты, и с улицы ночью казалось, что кто-то там ходит. Они же, время от времени катали коляску из кустов, перетягивая то в одну, то в другую сторону. Щит валялся у двери, имитируя дорожку.

Бандюки появились через полчаса, как они засели в кустах. На улице уже была полночь. Понаблюдав за окном через забор, бандиты стали перелазить во двор, калитка была закрыта, да и забором это назвать язык не поворачивался. Штакетник от собак, поэтому, сколько было нападающих, увидели без труда.

Пришли они вчетвером, вчетвером же и пошли на штурм, не заподозрив ничего. На вид ребята серьёзные. Все здоровые, что мой шкаф. В руках, у одного была бейсбольная бита, у другого — металлический дрын. Двое других вытащили на свет тесаки, сантиметров по тридцать.

Забравшись во двор, они шустро проскочили его и вломились в дом. На стрёме никого не оставили.

Как только последний скрылся за дверью, Ребус и его помощник сорвались с кустов к щиту. Быстренько приставили щит, установили упор и подожгли стены, заранее политые бензином. Дом вспыхнул быстро, огонь весело охватил всю конструкцию. Через несколько секунд, из дома послышался крик, а ещё через мгновение, в щит стали ломиться, словно стадо кабанов. За щит парни не переживали, сломать его не просто, даже топором, а у бандитов на это и времени не будет.

Через несколько секунд послышалось, как разбили окно, а огню только этого и не хватало, и он тугой волной устремился во внутрь. Послышался истошный крик, а потом всё затихло. В щит тоже перестали колотиться.

Убедившись, что никто не выберется, парни покинули место казни.

Вот так вот умеют отдыхать наши парни, не то — что я, сразу за резак хватаюсь. Уже мясником окрестили. Ну и шут с ним. Лишь бы в огонь не ставили.

Убив время до вечера, я направился в совещательную комнату, там уже были все в сборе. Все, кто был на базе, кроме дежурных и жён офицеров. Зашёл я ровно в восемь. Георгич, демонстративно посмотрел на часы, но убедившись, что я не опоздал, начал совещание.

— И так, начнём совещание. Все в курсе, что Погост почил в бозе? — не дождавшись реакции, он продолжил — Я уже отправил двоих на грузовичке с гробом Погоста, к утру его тело обнаружат. Поднимется шум в прессе, обязательно поднимется, потому что это уже проплачено, проплачено нашим врагом. У нас есть видеозаписи встречи руководителей ведущих телевизионных каналов с иностранной разведкой на момент передачи денег. Кроме этого, есть записи переговоров в этот момент. Или их разведка сильно расслабилась, или ничего не боятся. Я думаю, что это первый вариант. Ну что ж, придётся их немного напрячь. Нельзя в этой жизни расслабляться, а то…

Переждав весёлый гомон, он продолжил.

— Надо опубликовать записи на телевизионных каналах этих руководителей. У кого есть, какие предложения?

В зале воцарилась тишина, но ненадолго, как всегда, первым предложил Ребус.

— А что, если подсунуть эти записи самому руководителю, что бы он сам дал указание прокрутить эти кадры?

— Ха-ха-ха, — не сдержался майор — что бы он сам, собственными руками накинул на себя удавку? Как ты себе это представляешь?

— Да, просто всё. Надо отснять какой ни будь сюжет, горячий сюжет, и предложить ему в последний момент, перед самым выпуском новостей, продемонстрировать ему этот сюжет, что бы серьёзно его зацепило, а после того, как он отдаст его в новости, подменить незаметно. Думаю, подменить, затруднений не вызовет.

— Да нас срисуют при входе в телецентр, и будут планомерно искать, уж это они умеют. У них там наверняка при входе телекамеры. — на миг задумавшись, он продолжил — Хотя, если загримироваться, то флаг им в руки. А если оператор решит просмотреть кадры перед показом?

— У них на это не будет времени, а ещё, можно послать туда двоих. Один останется в кабинете директора, контролировать его, что бы, не сорвался раньше времени и не побежал на студию, а другой будет сопровождать кассету. И напросится в кадр, что бы предстать перед публикой, что это именно он принёс эту запись. В конце оригинальной записи можно ещё добавить что ни будь от себя, предупреждение и обращение к гражданам страны, разъяснение нашей позиции. Это очень удачный момент. Поразить врага его же оружием.

— А это интересно. — всерьёз задумался Георгич — Молодец, Ребус. На этом обязательно надо с играть. А, горячим кадром может стать местонахождение нашей группы. Думаю, он за это зацепится. Что будем делать с директором после?

— А что с ним делать? — включился в обсуждение Филин — Что мы делаем с предателями?

Георгич задумчиво прошёлся по залу, скрестив руки за спиной, через пару минут приняв решение, продолжил:

— Хорошо. Думаю, это будет справедливо. Только надо это сделать без крови. Кадры гибели скорей всего покажут в новостях, не хотелось бы выглядеть мясниками. Как ещё народ отреагирует. Действовать надо на двух каналах одновременно. Хорошо хоть новости у них идут в одно время. Горячие кадры будем снимать завтра, есть тут неподалёку место одно, там копатели работают. Ведут раскопки мест боёв Великой Отечественной. Так вот там был обнаружен УР, в отличном состоянии. Наведём небольшой марафет, и у нас будет очень горячий кадр. — проанализировав про себя ещё раз вышесказанное, Георгич продолжил — Хорошо. Возражения, предложения есть?

Осмотрев своих соратников, и не увидев ни одного сомневающегося, он заключил:

— Ну, раз все согласны, тогда всем отдыхать. Завтра утром я сообщу, кто будет участвовать в этой операции. До завтра. — и майор покинул зал. Нам тоже ничего не оставалось, как разбрестись по своим комнатам.

Всё произошло даже лучше, чем планировали. С начала, был показан фрагмент, как вылавливают гроб с Погостом, потом, не знаю, что они там сделали, но выглядел он в гробу совсем не так, как мы его упаковывали. Костюм был разодран в нескольких местах, переломанные пальцы были выставлены на показ, на глаз видимо налили кровь, что бы зрелищней выглядело, на рубашке тоже в нескольких местах были пятна крови. Я помню, как мы его упаковывали. Даже кровь у пробитого глаза отмыли. Кстати, два канала, которыми мы планировали заняться, записки не продемонстрировали, и прошлись они по нам уж очень сурово. «Разрушители демократии», «бандиты с большой дороги», «мучители и истязатели», «палачи» — это только самые безобидные слова, прозвучавшие в наш адрес. Далее они призывали граждан выдать нас за большую награду.

Другие каналы, кому посчастливилось оказаться на месте поимки гроба, выступали очень осторожно. Они прочитали записку, предназначенную для бандитов, в которой говорилось, что тот, кто будет уличён в работе с иностранными спецслужбами, будут жить — очень мало, а умирать будут — очень больно. О второй записке, правда, они умолчали, а в ней было обращение к прессе, на подобее той, что я оставлял в Екатеринбурге. Но о нас они не говорили ни слова, выдавали только голые факты.

На первом канале было получено интервью от спецкора Министерства Внутренних Дел, в котором он призывал проявить сознательность добропорядочных граждан, что бы схватить разгулявшуюся банду. «Хоть Суворов Александр Юрьевич и был замешан в неприглядных делах, но это не даёт право каждому прибегать к насилию, в противном случае у нас будет не правовое государство, а анархия». На вопрос журналиста — почему же тогда Александр Суворов не был привлечён к ответственности, за эти самые неприглядные дела, был дан ответ — что никаких доказательств этих его дел нет. Ну, что и требовалось доказать.

На следующий день, в вечерних новостях, при очередной порции информации о Погосте и «Белой Стреле», в студию занесли горячую новость о местонахождении «Белой Стрелы», но в эфир пошла запись заказа на эту «Белую Стрелу» от иностранной разведки. Он, конечно, не говорил, что является агентом иностранной разведки, но его акцент явно говорил о его принадлежности к англосаксам. Кроме того, по кое-каким обмолвкам, было ясно, чем этот человек зарабатывает себе на жизнь. Умные люди поймут, откуда ноги растут. Я же говорю, слишком расслабились пиндосы. Не подумали, что их могут записать. Ну как же, варвары, откуда у нас передовые технологии. Мы же только деньги умеем брать с рук хозяев. Облажались немного.

Запись не прерывалась, из чего я сделал вывод, что нашим парням всё удалось на славу. Меня на эту акцию не отправляли, поэтому я смотрел это по телевизору, в реальном времени.

По времени запись была не большая, после чего последовало обращение нашего командира к гражданам. Был он в маске, и голос у него был изменён, но слышно было всё чётко и без всяких экивоков. В этом обращении он раскрыл наши намерения, и предупредил, что если люди не возьмутся за ум, и не перестанут продавать свою родину, то мы придём к ним, как пришли к Погосту и руководителям этих телевизионных компаний. После этих слов, картинка пропала, и показалась ведущая программы время. Она сидела с открытым ртом, и очень сильно растерянная. Когда через несколько секунд она пришла в себя, то попыталась вести программу дальше, но у неё это получалось очень плохо. Она начала плести какую-то ересь поначалу, но после замолчала. И когда в глазах пропала растерянность, а выражение лица, наконец, стало излучать уверенность, она сказала:

— Уважаемые граждане, только что, нам доставили эту видеозапись, и судя по ней, то что там происходило, это истинная правда. Я была свидетелем этой встречи, но видела издалека, и не придала этому значения. А теперь, я хочу попрощаться с вами, я увольняюсь. Работать с лживой прессой я больше не могу. Всё это время нам врали, врали явно и с подтекстом. И как минимум, я верила тому, что озвучивала. Больше я этого не хочу, мне просто мерзко от осознания того, что иностранные разведки борются с нашим народом нашими же руками. Я думаю, что до завтра я не доживу, мне просто это не позволят после этого, поэтому, ПРОЩАЙТЕ!

И она покинула студию со слезами на глазах.

После этого, сразу поставили рекламу, и показывали её бесконечно долго, прокручивая по кругу несколько раз. Уже, по времени, должна была закончиться программа «ВРЕМЯ», и начаться какая-то передача, но продолжала крутиться реклама. Только спустя пару часов восстановилось нормальное вещание.

Это была «БОМБА», на такое даже мы не рассчитывали. Уже после, мы узнали, что когда ребята покинули телецентр, объявилась группа захвата из подразделения «Альфа», и были схвачены все сотрудники телецентра. Лишь спустя некоторое время, вещание восстановилось. Кстати, ведущую этого телеканала так и не нашли. Она как сквозь землю провалилась. Не нашли её и дома. По этому поводу высказывались другие телеканалы, но — как бы между прочим, и всего по одному разу. Видимо, поступил рык сверху. Директора этого канала нашли в своём кабинете, признаков жизни он не подавал, хоть и выглядел огурчиком.

На другом центральном канале ситуация была почти аналогичная, только ведущая проявила максимум сдержанности в виду своего профессионализма, или скудоумия. После окончания видеоролика, она продолжила передачу, как ни в чём не бывало. Даже смерть директора не произвела на неё впечатления. Произносила она записанную речь на следующий день, как будто рассказывала о погоде. Проработала она правда тоже не долго, через день её тоже уволили, но уже по причине того, что люди взбунтовались, и потребовали убрать с экрана бесчувственную куклу. Не знаю, из-за неё или по причине не доверия СМИ, на следующий день были погромы и манифестации у телецентра, и одно из требований собравшихся было увольнение этой сотрудницы. Манифестантов разгоняли уже внутренние войска, но без азарта, старались просто сдержать людей. Впрочем, применять более действенные методы не пришлось, немного побушевав — народ всё же разошёлся по домам, после того, как руководство известило людей, что требование об увольнении выполнено. Ещё они долго извинялись за ложь со своих телестудий, что это личная инициатива директора телеканала, и они к этому не имеют ничего общего. Всё это снимали сотрудники независимых телерадиовещательных компаний, и выдавали это в прямом эфире. О «Белой Стреле» кстати не говорили вообще, будто это не благодаря ей всё случилось.

Ребята же наши телецентр покинули без проблем. Зайдя в подсобку, переоделись в спецодежду сотрудников наладочной организации, которых по телецентру ходит не мало, изменили немного грим, и покинули телецентр ещё до того, как туда нагрянули из «Альфы». Утром, добравшись до базы, они уже рапортовали о выполненном задании. Работа была произведена чисто. Погибших и пострадавших нет.

Забегая вперёд, скажу, что последствия этой операции, ещё долго проявлялись в нашем обществе. Призывы о награде тем — кто выдаст местонахождение «Белой Стрелы» резко оборвались. СМИ вообще старались не касаться этой темы, а когда были подозрения, что в том или ином случае участвовала «Белая Стрела», такие расследования по телевизору не показывали. Ну, что ж, не говорят плохо, уже хорошо. Значит всё же до них что-то дошло. Благодаря молчанию о нас и народ перестал терроризировать СМИ. Известно, что сверху давили на СМИ, и требовали освещать эти моменты, но как им удавалось дистанцироваться от этого, мы не знали. Да это и не важно. Главное, что СМИ теперь держать в ежовых рукавицах у властей не получается, даже центральные каналы. В связи с этим, Георгич решил развить ситуацию с чисткой руководящей элиты от перерожденцев.

Собрав всех, кто не занят в дежурстве и в других операциях, в зале совещаний в восемь часов вечера, Георгич начал совещание.

— Всех приветствую! — Георгич прошёл к своему месту и продолжил — Хочу поздравить всех с блестяще выполненной операцией. Такого результата мы даже не ожидали. В связи с чем, сейчас возникла ситуация, которая очень способствует очистке руководящих кадров страны, от продажной швали. Остальными кадрами: взяточниками, коррупционерами, ворьём разного ранга и пошиба будем заниматься позже. Сейчас главное, очистить нашу власть от внешних врагов, а те, кто продался — это и есть внешний враг. Есть у кого какие предложения?

В зале воцарилась оглушительная тишина. Каждый решал не простую задачу, не как их уничтожить, а как уничтожить именно их. Они ведь не кричат на перекрёстках, что получают деньги от врага. Найти, вот главная задача этого совещания. И сейчас, каждый раздумывал над своим методом. В конце концов, через пару минут встал Филин. Командир не торопил, он прекрасно понимал, что вопрос не простой, и поэтому терпеливо ждал.

— Может, сначала возьмём агента? — предложил он — Как там его? Роберт Фишер кажется? Тряхнём его, может, что и прорисуется.

— Дельная мысль, — обрадовался майор — а я о нём и подзабыл в суете. Данные его местонахождения у нас есть, Погост поделился с нами.

— И что, вот так этот Фишер и сказал бандитам, где он живёт? — не вставая с места, спросил Фитиль.

— Нет, конечно, его случайно заметили бойцы одной из групп Погоста, — ответил Георгич — на всякий случай, Погост тайно сфотографировал Фишера, и раздал это фото своим людям, с целью проследить его, но им это не удалось. Агент уходил от слежки очень профессионально. Но однажды бойцам улыбнулась удача, его случайно заметил один из людей Погоста, выходящим с подъезда его дома. Далее — просто, приглядывали, за этим подъездом, и узнали — в какой квартире он остановился. Клиент слежки не заметил. Установив местонахождение, Погост не предпринимал против него ни каких действий, но человека у этого дома держал, мало ли. На момент поимки Погоста, клиент квартиру не менял. На вид, ведёт себя как обычный москвич. Очень хорошо знает местность. Если ловить его на улице, можем потерять. Поэтому лучше брать его в квартире. Хват, — повернувшись ко мне, продолжил Георгич — твоя операция за океаном задерживается, надо здесь сначала разобраться, поэтому задачу с захватом агента бери на себя. С предложениями по захвату потом подойдёшь ко мне, обсудим.

— Понял. — махнул я головой.

— Тогда, если нет больше предложений, все могут быть свободны.

Предложений больше не последовало, и народ стал расходиться. Я же пошёл к себе в комнату, надо продумать нюансы по захвату.

Придя к себе, задумался. «А как собственно мне его брать? Дверь открыть у меня не получится, я её просто сломаю, а мне шум не нужен. Ждать у двери? Ну и сколько мне его ждать? Может «сантехника» запустить? Да нет, он только насторожится. Дома его брать, не лучший вариант, а на улице — так хрен его знает, когда он покинет квартиру, или когда придёт домой. Что делать? А кроме этого, нам бы в его квартирке покопаться не помешало бы». Вот так, перебирая варианты я вспомнил о том, как действовал, когда у меня пропадал свет в квартире. Первое, что я делал, это ходил к общему щитку, что бы проверить, может автомат вырубило. Уже только потом я спрашивал у соседей, есть у них свет или нет. Если так сделать с ним, то его это может насторожить, и вряд ли он пойдёт проверять автомат. В лучшем случае дождётся утра, а потом просто сменит место жительства. Нас такой вариант не устраивает. А если выключить автомат, и изображать из себя электрика, ковыряющегося в щитке? Если там расстояние до щитка достаточное, то может и приоткроет дверь, что бы спросить, надолго ли эти работы. Знать бы ещё, какое там расстояние. Если планировка стандартная, то щиток довольно далеко от двери, да и коридорчик там может быть, не заметным у двери не окажешься. Ладно, надо предложить этот вариант, а там посмотрим.

Зайдя к Георгичу, постучавшись, но не ожидая разрешения, застал занятную картину, как командир азартно убивал кого-то на компе. Завидев меня, он суетливо стал искать выход из игры, но не преуспев в этом, просто выключил компьютер от кнопки.

— Эти проклятые игры, — стал неуклюже оправдываться он — один раз решил попробовать, и затянуло. А у тебя что? Время уже позднее, решил в гости наведаться, или с предложением?

— Не-е, предложение я уже сделал, и его благосклонно приняли. — подначил я командира.

— Не ёрничай, — смутился Георгич, — тебе это не идёт. Что, решил задачку?

— Есть один вариант, как без потери клиента решить проблему. Но мне бы узнать, какая там планировка квартир.

— Подожди, — Георгич снова включил компьютер. Дождавшись, когда загрузится операционка, продолжил: — Есть у меня тут карта Москвы, и планировка зданий. Сейчас глянем, на что это похоже. Ну, вот этот дом. Так, теперь сверимся с планировкой зданий. И, вот, планировка помещений этого дома. Ну, что, устраивает?

— Отлично, то, что нужно.

Посмотрев внимательно на план дома, увидел, что там действительно перед квартирой есть довольно глубокий коридорчик, а щит освещения находится на середине площадки. План действия предложил сразу после этого.

Ознакомившись с планом, и не найдя достойных контраргументов, майор принял его.

— Когда приступишь? — поинтересовался Георгич — Я, так понял, тебе помощники не нужны?

— На первом этапе мне они только помешают, а вот после — помощник не помешает. Кречета возьму, если ты не против.

— Хорошо, я не возражаю. И, это, ты бы зашёл в комнату 22. Там братишка твой с женой. Всё порывается, куда ни будь выйти, но ему пока нельзя никуда выходить. Завтра я с ним поговорю, и определю статус и задачи. Пусть сегодня отдыхает. Да и ты не засиживайся, выезжать завтра наверно будешь? Так тебе тоже отдохнуть не помешает. Кречету я сам сообщу, можешь быть свободен.

Ошарашенный такой новостью, я даже попрощаться забыл, побежал к брату. Столько лет не виделись. Я конечно знал о всей его биографии, но увидеть его всё же хотелось. Хоть мы и не были очень близки, но родная кровь — это всё же родная кровь. Жену его я вообще не видел, и мне было очень любопытно на неё взглянуть. А теперь ещё и обязанность переподготовки на меня упала. Ну, ничего. Столько парней подготовил, опыта набрался для этого, проблем, думаю, не будет.

Вломившись в комнату, я замер соляным столбом, увидев здоровяка, который был выше меня как минимум на полголовы и здоровее раза полтора в плечах. Таких кадров у нас не было. И это мой брат?

Когда здоровяк обернулся, я убедился в том, что, да, это действительно братишка. Он сидел за столом и общался с Никитичем, рядом сидела очаровательная незнакомка, на полторы головы ниже братишки.

Увидев меня, у братишки расползлись губы до ушей, а Никитич поспешно стал прощаться.

— Ну, наконец-то. Ладно, пошёл я. У вас есть, о чём поговорить и без меня. — Никитич встал, и с достоинством вышел с комнаты, улыбнувшись, проходя мимо.

— Ну, здорово, брат! — подошла ко мне эта гора, и сграбастала в объятия.

— Здоровее я ещё не видел, — прохрипел я от его тисков — да угомонись ты, душегуб, задавишь ведь. Кто обучать тебя станет?

— Чему обучать, братан? Ты, думаешь, я чего-то не умею? И о каком обучении идёт речь вообще? Я здесь не для этого, так переконтуюсь временно с женой, пока там не утихнет. Не знаю, кто эти ребята, и чем ты здесь занимаешься, но я собираюсь податься в «Белую Стрелу». Кстати, передай им от меня благодарность, за то, что вовремя подоспели с эвакуацией. Не знаю, правда, зачем я понадобился тем бандюкам. Я многого не понял пока, но с этим я разберусь, позже. Ой, извини. Совсем из ума выжил, — стушевался здоровяк, после того, как кашлянула незнакомка — вот, знакомься, моя супруга, Лена.

— Очень приятно познакомиться, Лена. — улыбнулся я спутнице брата и пожал хрупкую ладонь — давно хотел познакомиться с избранницей брата.

— Мне тоже очень приятно. — очень приятным, мелодичным голосом произнесла Лена — Олег много говорил о тебе.

Она была очень миниатюрна, так и хотелось назвать её Дюймовочкой. Прикасаясь к ней, боишься сломать. Как они живут вместе? Невероятно. Блондинка, с очень притягательным личиком и голубыми с синевой глазами.

— Наверно ругал? В детстве мы частенько ссорились.

— Нет, что ты, — помахала головой Дюймовочка — он всегда очень тепло о тебе говорил. Ты для него пример. В ВДВ он из-за тебя пошёл, не хотел быть хуже.

— Ладно, Ленка, — перебил её Олег — ещё успеете наговориться. Нам бы сейчас разобраться в некоторых вопросах. Думаю, ты знаешь на них ответы? — посмотрел он на меня.

Усевшись на диван, (удивительно, у них и диван был, и ещё я заметил одну дверь, видимо в спальню) я откинулся на спинку и приглашающим жестом пригласил присаживаться, разговор будет долгим. Так, что не знаю, когда я лягу спать. Что мне там говорил Георгич о том, что бы встать пораньше?

Когда Олег сел, я позвонил майору, и спросил, могу ли я быть с ним откровенным? Георгич дал добро, сказав, что ему завтра меньше трепать языком придётся. Уровень доступа пока ограничил четвёртым, для обоих.

Ну, что ж, приступим.

— Какие вопросы тебя беспокоят?

— Ну, во-первых, где мы, что это за место? — почесал он макушку — Кто на меня охотится? То, что это были простые бандиты, я понял, но они ведь не сами по себе хотели нас захватить. Кто такой Никитич и все остальные, а видел я людей здесь не мало, и что здесь делаешь ты? О каком обучении идёт речь? И когда всё это кончится?

— Хм, — ухмыльнулся я — так тебе ничего не говорили?

— Нет. Но Никитич был очень убедителен, и сказал, что со временем я обо всём узнаю. И я не заметил угрозы от него, поэтому и пошёл за ним.

— Понятно. Что бы ответить тебе, на все твои вопросы, мне надо задать всего один вопрос. Ты искал «Белую Стрелу»?

— Ну, да, — неуверенно сказал брат — я об этом давно уже говорю.

— Ну, так ты её нашёл.

— Как нашёл? — такой растерянности на его лице я ещё не видел, он всегда был очень самоуверенным типом — Ты хочешь сказать, что это и есть «Белая Стрела»?

— Скорее, это база «Белой Стрелы», а «Белая Стрела» — это люди, находящиеся на этой базе, и выполняющие определённые задачи.

— Подожди, — неуверенно продолжил Олег — а те, рабочие, которые что-то там изготавливают, тоже из этой организации?

— Вот они как раз нет, это простые работяги из Твери, и о нас они ничего не знают. Для них мы такие же работяги, но занимающиеся секретными разработками.

За короткий промежуток времени на лице брата промелькнула такая гамма чувств, что в пору писать картину, которая угрожает стать портретом загадкой. Тут было и удивление, и недоверие, и радость, и разочарование и даже злость. У его супруги наблюдалась та же картина, но здесь ещё добавилась тоска. Такой взгляд я наблюдал у моей Сашеньки, когда мы в очередной раз расставались на неопределённое время. Видимо Лена поняла, что поиск мужем загадочной организации завершён, и теперь он будет рисковать своей жизнью ради достижения чего-то эфемерного, для будущего россиян.

— Но, как же, — наконец разродился он — выходит, ты тоже здесь работаешь?

— Да, Олег, и уже очень давно. С самого начала, как появилась «Белая Стрела».

— И эта попытка захвата связана с тобой? — наконец задал он правильный вопрос.

— Да, тебя хотели захватить, что бы воздействовать на меня.

— Саня, кто ты? — в его вопросе не было издёвки. Он реально хотел знать — почему, из-за меня, затеяли такую котовасию.

— Хват, зови меня Хват. Всех, кто здесь есть, к работе готовил я, кроме командира, Никитича и нашего повара. В начале, я был просто инструктором у них по рукопашке, а потом, после учёбы в школе КГБ, я стал одним из них. «Белая Стрела» появилась случайно, издержки профессии. Мы были просто группой ликвидации при КГБ. Когда нас сократили, мы стали только «Белой Стрелой». Эта база построена на средства, полученные при работе в этой группе, путём отъёма этих средств у незаконопослушных граждан, мягко говоря.

— Родители знают? — спросил он.

— Отец знает, Саша знает. Мама не знает, но думаю, догадывается.

— Значит, только я блуждал в неведении?

— Не огорчайся. — успокоил я его — Должен понимать, секретность превыше всего.

— Да я не в упрёк, — махнул он рукой — понимаю. Просто, столько времени искать «Белую Стрелу», а она, оказывается, была под носом. А чему ты обучал своих парней, того, что не умею я?

— Рукопашке, я же говорил.

— Так, в рукопашке мало кто со мной сравнится.

— Поверь, даже самый щупленький боец из нашей группы, способен сделать тебя за пару секунд.

— Не может быть. — скептически хмыкнул Олег — Что бы меня свалить, постараться надо.

— Ладно, — я встал и предложил — ударь меня. Да не жалей. Бей со всей силы.

— Да я же тебя убью, если со всей силы врежу. — сказал он вставая — Не, Са… Хват, мне брат ещё нужен.

— Тогда бей. Ты же хотел узнать, чему я их обучал. Да не переживай ты, ничего ты не сможешь сделать со мной. Вон, даже Лена не переживает.

— Я почему-то уверена, что у него ничего не получится. — подзадорила она его.

— Ах, так? Ну ладно, сам напросился. — и он выстрелил мне в голову своим пудовым кулачищем.

Перейдя на сверх скорость, я увидел, как рука медленно приближается к моему лицу. Чуть отойдя в лево, я перехватил его руку, и резко вывернул её за спину, разжав кулак, взял на болевой за кисть. В таком состоянии противник не опасен. Выйдя в нормальный режим, я услышал покряхтывание Олега из неудобной позы. Попытавшись вырваться, он только усугубил ситуацию, потому что я усилил болевой, вывернув кисть ещё сильней.

— Всё, всё, отпусти. — взмолился брат — Был не прав.

Я отпустил его руку. Он, размяв свою кисть, неожиданно спросил:

— И я тоже так смогу?

— Для этого я и буду тебя обучать.

— Но как? Я даже ничего не заметил. Если бы сейчас сам не ощутил на себе, сказал бы, что такое просто невозможно. Я ведь был первым бойцом у себя в полку. Против меня даже командир полка не мог выстоять больше двух минут, а он знатный боец.

— Просто у меня был очень хороший учитель в начале, а дальше я развился сам. Не грузись. Ты тоже так сможешь со временем. Это не главное. Главное у нас — это преданность своему делу.

— Ну за это можешь не переживать, — улыбнулся чистой улыбкой братишка — в преданности ТАКОМУ делу я вижу свою жизнь, и моя супруга разделяет это мнение.

В ответ, Лена прижалась к своему мужу, и улыбнулась в ответ. Увидев это, я понял, преданней людей найти просто невозможно.

Поболтав с ними ещё с часик о наших близких и семейных тайнах, я попрощался с ними, предупредив брата, что бы завтра с утра зашёл к командиру, и, сославшись на предстоящие завтра дела, ушёл к себе. Надо действительно выспаться. Завтра будет очень интересный день.