Да здравствует лорд Кор!

Глава 1

– Что это за отговорка – ошибка компьютера? – фыркнул Грид Трапнел. – Конечно, имея капельку воображения, можно подумать, что это от небольшой перегрузки. Взгляните, на этих листах опять знак неправильного перемещения – знак недостатка местных данных, получаемых от группы обследования.

Контролёр Годдард из Пятого Отряда никогда не умел проявлять эмоции. Говорили – и младшие служащие иной раз верили этому – что Годдард – всегда лишь придаток электронного мозга компьютера ЦАТ. Теперь он не поднимал глаз от телевизионного экрана.

В помещение Годдарда просто так не заходили, он тщательно культивировал искусство доставлять неудобства посетителям, так что они не задерживались у него и не тратили зря его драгоценное время. Только Трапнел развалился, насколько позволяло жёсткое кресло, и его сапоги оставляли пыльный след на приглушённой зелени ковра.

Грид Трапнел был одет далеко не по форме: сапоги изношены, мешковатые брюки в пятнах. Рубашка, стянутая широким поясом с металлическим украшением, совсем истрепалась, о чём свидетельствовали остатки рукавов на проймах. Загорелые дочерна руки были голы. Он с явным удовольствием глядел на болтающиеся лохмотья, поскольку в его расчёты не входило нравиться Годдарду.

– Недостаточная местная информация, – лениво повторил он. – Так и должно быть. Они не пользовались ей для… – он протянул руки, подсчитывая на пальцах, – по крайней мере для четырёх последних заходов… – И добавил: – Я заверил лист.

Такое упоминание не могло пойти ему на пользу, но, по крайней мере, зарегистрировалось на плёнке, включённой Годдардом.

Годдард взглянул на него бесцветными глазами и заговорил голосом, в котором было достаточно металлической гнусавости, чтобы напоминать робота:

– Оправдание фальсифицированного рапорта.

Трапнел вскочил как от толчка.

– Не верю я этому! – Он хлопнул себя по коленке, подняв тучу пыли. – Не может быть, чтобы они такое допустили!

– У них не было выбора.

Есть ли хоть какое-нибудь чувство в глазах Годдарда? Он мог радоваться, что Передний Пост допустил ошибку – тот самый высокомерный Пост, который требовал от людей Годдарда подборки документов, но никогда открыто не признавал их помощи и вообще еле-еле мирился с их существованием.

Трапнел был слегка возбуждён: на большее он не мог рассчитывать, когда Годдард отозвал его из заслуженного отпуска. Никогда не бывало, чтобы первый отдел допустил ошибку.

Годдард бросил взгляд на экран и прогнусавил:

– Валлек.

Это слово ничего не говорило Трапнелу, но на экране появилась картина. Они видели блестяще расцвеченный пейзаж. На переднем плане вытянулся город: стены, башни, поля с неправдоподобно зелёной растительностью – всё сияло золотым блеском. И архитектура города была чужая.

Трапнел быстро оценил и отметил сцену.

Город сменился новой панорамой: пустынная местность. Небо – золотое, сгущающееся до оранжевого, земля внизу – коричневая. Растительности никакой – растрескавшаяся почва и торчавшие из неё гребни скал. На горизонте – горная цепь.

Изображение пустыни сдвинулось к одной из гор. Склон пересекал утёс, украшенный резьбой, инкрустацией из металла и драгоценными камнями, так что он сверкал под жёлтым небом.

– Храм Орма, – указал Годдард.

Затем были другие сцены, среди них расселина, где каменные стены были украшены фресками. Пока они внимательно смотрели передачу, Годдард снабжал её короткими замечаниями.

Наконец он выключил обозрение.

– Таково положение. Валлек сегодня лежит в точке Шестого сектора – но это радиоактивный пепел.

– «Н» – война? Я не понимаю. Это выглядело на уровне феодальной цивилизации.

– Ты видел в расщеплённом времени, – ответил Годдард. – С того времени будущее становится сомнительным. Короче говоря, с этого времени жрецами Червя была объявлена священная Война – их оракул сделал пророчество, которое помогло разбить Кор-Кинга города Ланаскол. Через 10 лет их теократия распалась, уступив дорогу завоевателю с юга. Он основал направление, из которого лет через двести развилась технократия. Через пятьсот лет она превратила Валлек в пепел. Жрецы Червя не начнут этой войны – если мы поможем.

– Как мы будем действовать? Через оракула? Но дело в том, что их оракул – всегда дурак и никогда долго не живёт. Когда он умирает, жрецы приступают к поискам, которые всегда идут вокруг Валлека. Они должны найти ребёнка-идиота, мужского пола, родившегося как раз в момент смерти оракула. Ребёнок обязательно должен быть полностью безмозглым…

– Но должен же он выговаривать слова, которые ему подскажет какой-нибудь жрец…

– Вроде бы да, – согласился Годдард, – но луч-разведчик открыл, что это не так. Когда жрецам нужно пророчество, они сажают оракула в кресло, глядеть на так называемого «Гуляющего Червя» и оставляют там на ночь. Когда они приходят за ним, он говорит отличным, разумным языком – хотя обычно издаёт нечленораздельные звуки. Вход к «Гуляющему Червю» строго охраняется, так что мы не можем разоблачить мошенничество. Но ЦАТ сказал, что дело тут не только во вмешательстве какого-либо жреца. И сейчас он, оракул, не должен дать никакого военного пророчества.

– А как мы можем быть уверены, что наш южный завоеватель, в конце концов, так или иначе не возьмёт верх?

– ЦАТ сказал – нет. Если Ланаскол будет продолжать существовать, как сильная власть, развитие высокой цивилизации пойдёт совершенно другим путём. Понятно ли тебе преимущество оракула-идиота?

– Вы думаете, им занимались? Вполне достаточно простых звуков. Может, его заменяли?

– Это тебе и придётся выяснить. ЦАТ сказал, что в него вложили неправильную информацию, и наш человек никогда не вернётся.

– Но…

Трапнел вздрогнул.

– Вот именно – но! Это раскрылось только тогда, когда ЦАТ выдал официальную еженедельную сводку. Поднялась тревога, и мы нашли искажённую плёнку.

– Легко выяснить, кто имел доступ…

– Искажение было на обратной стороне разведывательных плёнок, – так сообщил ЦАТ.

– Здорово! У нас там есть постоянный агент?

– Естественно. ЦАТ начал проверку в этом направлении. Ясно, что вмешался кто-то ещё.

– Но этого же не может быть!

Трапнел чувствовал себя так, как если бы зелёный ковёр под его ногами вдруг обругал его. Он всю жизнь верил фактам…

– Мы нажали на ЦАТ, чтобы он ответил. Он не сказал ни да, ни нет, а сослался на недостаток информации. Так что перед нами два варианта: первый – в нашей Службе есть изменник, второй – что мы просто ничего не можем сделать на этой линии. В конце концов, Галактика слишком велика для любой империи, конфедерации или ещё чего-нибудь в этом роде. Здесь запросто может быть и другая Служба. До сих пор нам везло, мы с такими не встречались.

– Но зачем исказили рапорт?

– Могло быть несколько причин: мы можем быть под наблюдением, мы желаем спасти Валлек, а другие, может быть, не хотят этого, и могут подставить нам ногу, чтобы испытать нас.

– Хорошенькое блюдо вы мне подали! – кисло прокомментировал Трапнел. – Итак, я разыгрываю оракула и попутно стараюсь открыть, кто не хочет меня там видеть. Кстати, есть у первого отдела сведения о том, что случилось с их человеком?

– Нет ещё. Постоянный агент встревожен. Видишь ли, дело очень срочное. Они ждут тебя для инструктажа. У тебя есть только пять планетных дней до того, как ты предположительно станешь пророчествовать, а это обязательно должно произойти.

– Они всегда там, когда мы приходим?

– Мы тоже не были с тех пор, как они запарились. Не забудь, оплата двойная.

– Как будто я могу забыть! – ответил Трапнел и вышел.

Лёжа в камере-передатчике в плотно сжимающем голову шлеме, ожидая, когда техники дадут готовность, Трапнел удивился, почему он до сих пор здесь работает. Он устал. Уволиться он мог в любое время. Сколько жизней он прожил? Не сосчитать. И почти все они прошли в опасности. Дважды он бывал даже убит, но техники успели вовремя вытащить и спасти. А сколько раз занятое им тело подвергалось пыткам, увечьям и прочим напастям! Кроме того, всегда было одно условие: он мог быть помещён только в тело почти полного идиота, что означало осложнения при транспортации. Поэтому постоянные агенты на местах пользовались своей техникой, чтобы принимать и поддерживать человека действия. У них не было никакой надежды на возвращение. Он, по крайней мере, хоть не был в такой постоянной ссылке.

Как всегда, он до последней минуты страдал от желания сбросить шлем и закричать, что отказывается идти. А потом техник повернул выключатель.

Пробуждение от транспортации было всегда страшным. Некоторое время жертва чувствовала жуткую дезориентацию. И Трапнел терпеть не мог открывать глаза в новой обстановке и осматривать своё новое тело. Но отсрочки не предоставлялось, и он силой заставлял себя смотреть.

Он уставился вверх, на складки не то полога, не то балдахина. Они были не того живого цвета, который ассоциировался с этим миром, а отливали тёмно-перламутровым радужным мерцанием. Поворот головы – и он увидел свет жёлтого неба в окне. Окно было затянуто изящно сплетённой сеткой. По бокам висели шторы такого же перламутрового цвета, что и балдахин.

Его руки скользили по шелковистой поверхности. По-видимому, он лежал на богатой постели. Он рискнул приподняться на локтях и увидел, что в складках постели были металлические кольца, из которых выходили цепи, скрывающиеся под простынями. Он отбросил простыню в сторону. Его лодыжки были прикованы. Пленник!

Возможно, этот оракул был не в состоянии вести растительную жизнь. Видимо, он, наоборот, был подвижным, несдержанным и склонным убегать. Решётка на окне, наверное, была дополнительным барьером. Трапнелу предстояло играть роль, которая автоматически должна была начаться в ближайшее время, и он оглядел свои оковы. Инструкция должна была это предвидеть.

Он попытался определить длину цепей и, когда задвигался, они слабо и мелодично звякнули. Он оглядел своё тело. Он полагал, что оно маленькое и слабое или жирное, нездоровое. Но оказалось, что его ноги, как и всё остальное, были сухими, мускулистыми, кожа загорелая. На бедре был сморщенный, давно заживший шрам, теперь едва напоминавший о ране.

Он пробежал кончиками пальцев по лицу и нашёл второй шрам под левым глазом, причём свежий. Странно, если этот человек был идиотом, с детства опекаемый жрецами, откуда у него могли быть подобные шрамы?

От его движений цепи зазвенели. К занавескам балдахина подошёл человек. На нём не было красной одежды, которую, как говорилось в инструкции, носили жрецы. Когда Трапнел взглянул на подошедшего, инструктаж должен был включиться, но этого не произошло.

Трудно судить о возрасте человека другой расы, но, похоже, новоприбывший был средних лет. На нём были сапоги, выше – кожаные краги, широкая, с длинными рукавами и высоким воротником туника, без видимых застёжек, тусклого тёмно-синего цвета. На груди был вышит серебром символ, в отдельных частях узора сверкали драгоценные камни.

На поясе из серебряных звеньев висела кобура с оружием в виде жезла. Человек явно понимал толк в сражениях. Его кожа была красно-коричневая, волосы, видимо, чёрные, но когда он прошёл мимо окна, они на свет казались тёмно-рыжими.

Трапнел уставился на вошедшего, обеспокоенный недостатком своей реакции. Впервые передатчик даже не дал ему приготовиться к намеченной роли, он просто не имел представления, как ему здесь держаться.

Может, передатчик ошибся, и он попал не туда… Он должен был быть очень осторожен до тех пор, пока не включится его инструктаж, или пока он сам не узнает, что произошло.

Человек, как бы узнав Трапнела, воскликнул:

– Лорд Кор! – голос был резким, возбуждённым. – Твой разум восстал из тьмы!

Лорд Кор – Кор-Кинг? Значит, он в Ланскоре, а не в Храме Орма! Ясно, что он был не там, где предполагал, и не тем. Он поднёс руку к голове, не зная, зачем.

– Болит ли ещё твоя рана, Лорд Кор?

«Это и в самом деле должен быть болезненный рубец от тяжёлого удара», – подумал Трапнел.

Рана в голову. При обмене тел субъективные ощущения отсутствовали. Значит, он попал в тело, которое превратилось в тело идиота из-за раны в голову? Если так – что ж, тогда у него, возможно, есть шанс. Конечно, это могло быть логическим объяснением ошибки, но почему же он всё-таки не добрался до оракула?

– Болит… немного, – пробормотал он. – Я… я не могу вспомнить… – Дать им такое объяснение и пользоваться им как плащом – больше ничего не оставалось.

– Похоже, что у тебя треснул череп, Лорд Кор, – заверил тот. – Ты блуждал во тьме много дней, не узнавал ни Кор-Кинга, твоего отца, ни Леди Яракому, самую близкую тебе. Тебя кормили с ложечки, и ты был слаб, как грудной младенец. А потом – когда ты начал бредить, – он показал головой, – ты мог бы нанести себе вред, если бы мы…

– Если бы мы – что, Джирант? – позади человека появился второй. На его зелёной тунике не было символа. На нём был белый плащ без рукавов, с прорезями для рук. Края плаща были расшиты странными красными знаками.

Инструктаж Трапнела наконец-то сработал: второй человек был врач или один из учёных Валлека. Человек обошёл Джиранта, приблизился к Трапнелу, сжал его запястье и пристально посмотрел в его глаза.

– Хорошо, – сказал он, помолчав, и мягко ощупал заживающий шрам. – Лучше, чем мы могли надеяться, Лорд Кор, – быстро высказал он своё мнение. – Скажи, что ты помнишь.

Трапнел покачал головой:

– Ничего. Я даже не помню ни твоего имени, ни его, – он показал на человека в синем.

Последний хотел было заговорить, но врач спокойно махнул ему рукой.

– Некоторых трудностей надо было ожидать. Хорошо уже то, что ты хоть пришёл в себя. В дальнейшем, возможно, память вернётся, хотя бы частично. Для этого достаточно поговорить с тобой о прошлом – любой с удовольствием это сделает, – он смотрел очень спокойно, как будто последнее его замечание имело какой-то особый смысл.

– Ты, – он показал на Трапнела, – Лорд Кор-Кенрик, второй сын Кор-Кинга Герноута. Три месяца назад ты был в Вардене на юге в команде пограничной стражи. Кевин атаковал вас, и после битвы приближённые нашли тебя умирающим. Джирант старался сохранить твою жизнь до того, как сможет отвезти тебя домой, в Ланаскол. В твоём черепе была дыра, достаточная для того, чтобы мозг вытек наружу, и всё это время твои действия показывали, что так оно и случилось.

Его слова содержали мало уважения. Если Лорд Кор был выше его рангом, то этот врач был не слишком вежлив. И Трапнел-Кенрик, который должен был думать о себе как о Кенрике, нашёл резкость учёного бодрящей.

– А кто ты?

– Аттикус, лекарь. Ты часто будешь видеть меня, куда чаще, чем до ранения, – он повернулся к Джиранту, – не лучше ли возвестить Кор-Кинга о том, что Лорд Кор пришёл в сознание?

– Конечно! – Джирант поспешно вышел. Аттикус, казалось, прислушивался к шагам за дверью, а затем снова взглянул на своего пациента.

– Имей в виду, не все будут довольны, что твой разум прояснился снова.

«Ну и попал же я, – подумал Трапнел. – Похоже, здесь тоже какая-то заваруха!»

Но он надеялся получить какую-то помощь от Аттикуса.

– И кто они? – торопливо спросил он.

– Главная – Леди Яракома. – Аттикус сделал паузу, следя за эффектом своих слов. Видя, что его пациент не узнал этого имени, он нахмурился. – Если ты не можешь вспомнить её, то ты на самом деле плывёшь по течению, Лорд Кор.

– Я не помню. Расскажи.

– Она главная наложница твоего брата Фолкварда, старшего сына твоего отца. Она хотела последовать старинному обычаю и обеспечить родословную, забравшись и в твою постель. Но ты отказался. Она боится, что ты возьмёшь другую наложницу и таким образом подвергнешь опасности наследство её господина. Останься ты без разума – и этот страх недолго держал бы её. И есть здесь такие, что хотели бы возвыситься, если бы она стала единственной супругой принцев. Таким образом, она главная в оплоте, желающем тебе болезни…

– А вне этого оплота?

Врач пожал плечами.

– Так как Пограничный Варден единственный, кто против всякого союза с Кевином, есть много таких, кто желает тебе всего, кроме здоровья.

– Так что здесь придётся бороться с неприятностями.

– Именно, Лорд Кор. Мы живём в тревожное время. Хотя, собственно говоря, любое время имеет свои тревоги и заботы для тех, кто живёт в нём. Кевин движется на юг, её глаза устремлены на Ланаскол, который она хотела бы смести со своего пути. И говорят, жрецы Червя кричат о каком-то страшном пророчестве. Они надеются, что этот взлелеянный ими дурацкий голос веско выскажется за гибель людей и народов.

Трапнел ухватился за эти слова:

– Новое пророчество? Когда, по их мнению, оно будет произнесено?

– В течение пяти дней. Они отправили посла к Кор-Кингу с предложением приехать и послушать. Однако он не решается ответить на их приглашение. Я бы сказал – на их приказ. Надменность жрецов растёт вместе с их значительностью, с тех пор, как Пираты Дунта стали уважать и платить им дань. Будь я жрецом Червя, я бы глядел получше за всяким даром, предлагаемым Пиратами, чтобы кровь, капающая с этих даров, не запятнала их рук. И я спросил бы себя, почему у кого-то вдруг появляется нужда в Черве. В кривых телах Пиратов нет благочестия. Ещё одно беспокойство для Кор-Кинга.

Трапнел кивнул, не зная, что сказать.

– Это хорошо, Лорд Кор, – сказал врач, что сын, на которого он может положиться, опять способен встать за его спиной. Ты не мог очнуться более своевременно: Кор-Кинг не должен соглашаться лезть в нору Червя.

– У тебя очень откровенная речь, Аттикус.

Врач мрачно улыбнулся.

– Скажи мне спасибо, Лорд Кор. Я доказал свою правоту, говоря открыто, и буду впредь так делать.

Дверь открылась, и вошёл Джирант.

– Кор-Кинг и Леди Яракома, – возвестил он.