Дагестанское Досье

ВТОРЖЕНИЕ

После заключения Хасавюртовских соглашений, Чечня, казалось, добилась своей главной цели - свободы. В независимой Республике Ичкерия были проведены выборы, на которых победу одержал Аслан Масхадов - выборы эти были признаны всеми странами, в том числе и Россией. Казалось бы: пришло самое время заняться восстановлением порушенного войной народного хозяйства, установить власть закона (пусть даже шариатского), наладить мирные отношения с соседними государствами. Но не тут-то было: за годы Дудаевского режима чеченцы отвыкли работать честно, на место заводов и колхозов пришли полумафиозные-полукняжеские "дружины", наладившие тесные контакты с российской преступностью.

Очевидно, что Первая Чеченская война начиналась под лозунгом борьбы за свободу, но чем дальше - тем сильнее становилась ее религиозная составляющая, выраженная в слове "джихад". Джихад - это война против неверных, война за распространение ислама во всем мире. Идейный вдохновитель джихада - Усамма бен-Ладен, - видел ближайшую задачу Аль-Каиды на Северном Кавказе в его отделениии от России и создание Кавказского Халифата - от моря до моря. Не больше и не меньше.

Ключевая роль в этом плане отводилась Чечне, тем более, что фундаменталисты за годы безвременья успели там основательно закрепиться. В 1996-98 годах сотни чеченцев и дагестанцев прошли военную подготовку в лагерях талибов и идеологическую - в Исламском Университете. Кроме того, был создан филиал Талибана в Чечне - Шура народов Ичкерии и Дагестана, во главе которого встал Шамиль Басаев. Но настоящим лидером чеченских ваххабитов был эмир аль-Хаттаб, организовавший под Сержень-Юртом пять военно-диверсионных лагерей.

В 1996-98 годах под зеленое знамя пророка перешли такие известные командиры, как Арби Бараев и Салман Радуев. Но скоро от чеченского ваххабизма стало попахивать трупами и наркотиками, поэтому ваххабиты нашли поддержку далеко не у всех чеченцев. Не удалось им наладить взаимопонимание и с официальным Грозным - все эти годы прошли в тайной (а иногда и в явной) борьбе с светскими Масхадовым, Гелаевым, братьями Ямадаевыми, а также с муфтием Ахмадом Кадыровым.

Дагестанский ваххабизм был древнее чеченского. Он появился еще в 80-х годах прошлого века как социальная реакция на массовое обнищание населения во время Перестройки. Клан Магомедали Магомедова, захвативший в Дагестане власть, только подливал масла в это огонь. Магомедов быстро понял, какая опасность исходит от ваххабизма. Все девяностые годы прошли под знаком травли ваххабитов в печати и на телевидении. Дело доходило и до изгнания инакомыслящих, закрытия их общин, притеснений по работе и т.д. Такая политика направила дагестанских ваххабитов на путь экстремизма. Единственное решение своих проблем они видели в Исламской Революции по образцу Афганистана.

Дагестанские ваххабиты нашли новых союзников в лице Хаттаба и Басаева. Скорее всего, это был вынужденный, а не желанный союз. Тем не менее, чеченские фундаменталисты сделали вывод, что их ждут в Дагестане с распростертыми объятиями. К тому же заграничные "друзья" призывали действовать немедленно: в начале 1999 года бен-Ладен одному только Басаеву отвалил без малого 30 миллионов долларов на войну. Готовящееся вторжение в Дагестан ни для кого не было секретом: о нем знала последняя торговка на Грозненском базаре.

Соответственно Москва принимала свои меры. В 1998 года Дагестано-Чеченская граница была перекрыта. Правда, это был вовсе не тот железный занавес, о котором говорил Овчинников. Ингушетия была открыта всем ветрам, да и на ставропольской границе заставы появились только летом 1999-го. Зато еще раньше, весной заставы в Горном Дагестане были убраны.* Это была настоящая "дыра" в обороне федералов. Правда, надо признать, что ботлихское направление не было идеальным для басаевских планов. Гораздо удобнее ваххабитам было действовать через Новолакский район.

Итак, 2 августа басаевцы убили милиционера в районе Гигатль, втянув в противостояние с федералами людей Багаудина. В то же время все попытки добиться поддержки карамахинцев успеха не имели: они заявили, что будут твердо придерживаться договора со Степашиным.

Несмотря на провал переговоров с дагестанскими союзниками, Хаттаб и Басаев верили, что дагестанцы их безусловно поддержат в священной борьбе с неверными. В 1998 году религиозная дагестанская оппозиция создала в Чечне т. н. Исламскую Шуру Дагестана. Ее возглавил пламенный певец независимости поэт Адалло Алиев. Своей главной целью Шура провозгласила свержение воровского режима М. Магомедова и освобождение Дагестана от "русской оккупации". Тогда же на пару с Басаевым Адалло соорудил Конгресс народов Чечни и Дагестана. Председателем Конгресса стал Басаев, а Адалло сделался его заместителем.

Так был оформлен союз дагестанских оппозиционеров и чеченских экстемистов. На данном этапе их пути совпали.

Басаев и Хаттаб совместно разработали план по вторжению в Дагестан, первый этап которого назывался "Гази-Мухаммед". Главная роль отводилась самим дагестанцам, а чеченские отряды должны были только начать. Первый этап плана предусматривал вторжение в Горный Дагестан через Ботлих. Наступать с этой стороны на Махачкалу было неудобно, но Басаев расчитывал набрать здесь армию истовых муджахедов, которые присоеденятся к чеченцам на втором этапе операции. Этот второй этап начинался с захвата Хасавюрта. А тем временем Исламская Шура устраивала в Махачкале революцию - и отряды чеченских освободителей спешили к ней на помощь, собирая отовсюду стекающихся сторонников. В качестве отвлекающих мер планировался ряд терактов в соседних республиках - в Астраханской и Волгоградской областях, в Ставропольском крае и в Дагестане. Увенчать их должны были взрывы домов в Москве. Организацию терактов взял на себя Хаттаб. Одновременно его люди собирались захватить телецентр в Назрани.

Но с самого начала гамзатбековский план начал пробуксовывать. Дагестанцы, как сырые дрова - шипели, но не загорались. Безоговорчно поддержал экстремистов один Адалло. Багаудин, уже пославший своих людей в Цумадинский район, заявил, что у себя басаевцев он не ждет. "Начните в Махачкале, - предложил Багаудин, - тогда и мы вас поддержим." Карамахинцы твердо заявили, что от договора со Степашиным отступать не намерены. Надиршах Хачилаев и вовсе отказался от переговоров с Басаевым. Все это были грозные признаки, но экстремисты, ослепленные своим джихадом, ничего не хотели видеть.

Рассказывает Paranoid-Android, по материалам форума http://otkpblto.ru/index.php?showtopic=4135 amp;st=0:

Ну я думаю, как всегда мы просто дали себя использовать. Было недоумение, когда в Сержень Юрт подвозили на обучение толпы дагестанцев (ну там аварцев знал, кумыков и еще были другие). Было недоумение, когда Абу Умар самолично привозил им оружие. Причем самое лучшее. Мы только языками цокали. Я так понимал что на них делали ставку. Что-то готовили. А мы себе сидели тихо успокаивая себя тем, что помогаем нашим братьям. Каждый день были заседания какого-то правительства Дагестана в изгнании. Читались пылкие речи, ну мне в сущности плевать было, особо не вникал. У нас как бы разруха была после первой войны, и мы как бы занимались своими делами - не до них было (по крайней мере мне). Потом там был первый поход Багауддина. Что то там постреляли и пришли обратно. Видать не приняли их там. Ну он как я теперь понимаю, начал там пропагандировать общий поход туда, обосновывая это тем, что мы типа братья и должны оказывать помощь друг другу. Ну и конечно же аяты из Корана. Скажу честно я на это поддался сам, не говорю уже о других. Мнения командиров разделились. Те, кто не занимался похищениями людей и всякой ерундой сразу заявили что не собираются в этом участвовать. Потом Багауддину как бы простили все его грехи, доставили сообщение, что все дагестанцы, кто находятся в Чечне, могут возвратиться на родину, и что никто им ничего не сделает. Ну они и сами хотели домой, они у нас еще с первой войны тусовались. Ну они как бы пошли, вроде без оружия (ну так договорились). Там их как бы окружили. Они вызвали Басаева. Он вызвал за собой других. Поставил всех перед фактом. Ну и естественно другим командирам ничего не оставалось делать как маршировать туда со своими подразделениями. Да, чтоб не было ошибок, сразу скажу, что я имею в виду Джамаат, а не официальные подразделения чеченской армии. Официальные подразделения кстати сказать находились в легком состоянии войны с формированиями Джамаата. Ну так вот, (я сам состоял в Джамаате) мы все бежим сломя голову как бы помогать уже двум своим знакомым - Басаеву и Багауддину. Бежим с одной стороны проклиная их обоих, с другой стороны радуясь случаю пострелять по русским (молодые были).

Объединенная чечено-дагестанская группировка ваххабитов, по разным оценкам насчитывала около 1,5 - 2 тысяч человек. В состав сил вторжения входили, в основном, чеченцы и дагестанцы, прошедшие духовно-идеологическую и военную подготовку в лагере 'Кавказ' (близ Сержень-Юрта) и в лагере Урус-Мартановского Джамаата. Около четверти по нитке набрали со всего света: прибалты, украинцы, русские, карачаевцы, ногаи, узбеки, таджики, афганцы, арабы, йеменцы, суданцы и т. д. - настоящий интернационал! Международным языком, разумеется, был русский.

Главнокомандующим ваххабитов был амир Конгресса народов Ичкерии и Дагестана, дивизионный генерал Шамиль Басаев; его ближайшими сподвижниками являлись глава военно-учебного центра 'Кавказ' полковник эмир аль-Хаттаб, дагестанцы Магомед Саидбеков (командир Цумадинского ополчения) и Ширвани Герзегельский, арабы Абу Умар и Абдуррахман, командир Шариатской Гвардии Абдул-Малик Межидов, Арби Бараев, братья Ахмадовы, Хункар-Паши Исрапилов. Померную информационную поддержку басаевцам оказывал Мовлади Удугов.

Чтобы втянуть в заваруху цумадинцев, Басаев и Хаттаб начали раньше намеченного срока. Провокация полностью удалась: цумадинцы взялись за оружие и сразу попали в тяжелое положение.**

Бой 2 августа всколыхнул дремлющие доселе умы в Генштабе и в Правительстве. Началось что-то вроде тихой паники.

Вспоминает генерал Анатолий Сидякин, на момент событий - командующий 58-й армией:

В 22.00 мне позвонил начальник Генерального штаба ВС РФ генерал армии Анатолий Квашнин. Я доложил обстановку и попросил разрешения выехать в Дагестан, в район конфликта, чтобы самому разобраться на месте. Свое решение сообщил оставшемуся за командующего войсками округа генералу Геннадию Трошеву.

Утром 3 августа мы уже были в Цумадинском районе. Приземлились в ущелье. Развернули радиостанцию, заняли круговую оборону. Сюда же прибыл полковник М. Омаров - заместитель министра внутренних дел Дагестана по границе. Вместе с ним выехали в Агвали. По дороге офицер рассказал о случившемся все, что знал. Но его рассказ опирался лишь на дошедшие слухи. Нетрудно было понять, что МВД республики разведку не вело.

Двор и территория РОВД, куда мы прибыли, напоминали растревоженный улей. В здании находилось около 300 вооруженных милиционеров. Толком доложить об обстановке никто не смог. У руководства не оказалось даже карты местности. Однако сюда все же поступали некоторые данные, в том числе и о том, что вдоль границы боевиками ведутся инженерные работы. Полковник Омаров попросил меня нанести удар вертолетами огневой поддержки по этому участку. Вертолетчики с задачей справились.***

Запах приближающейся грозы чувствовался во всем Дагестане. Резко участились случаи обстрелов военных городков и милицейских блокпостов. 4 августа в районе Верхнего Годобери шесть боевиков в автомобиле УАЗ-469 попали в засаду. Сотрудники ППС МВД Дагестана в перестрелке убили двоих и захватили автомобиль. 6 августа обстрелу из 82-мм миномета подвергся военный городок в Буйнакске, причем 8 из 9 мин были выпущены по жилым домам. В тот же день около Гребенского моста в Бабаюртовском районе боевики обстреляли заставу Внутренних войск.

В течении 4-7 августа в Ботлихский и Цумадинский районы перебрасывались сводный батальон 102-й и сводный батальон 7-й Новороссийской ВДД.

Особенно драматически происходило выдвижение новороссийских десантников.

Вспоминает генерал Анатолий Сидякин, на момент событий - командующий 58-й армией:

5 августа мы подняли парашютно-десантный батальон по тревоге. С генералом Булгаковым решили так: он 'выталкивает' пдб из Каспийска, а в Ботлихе я 'втягиваю' батальон на себя. Одновременно я должен был провести рекогносцировку района обороны батальона так, чтобы перекрыть его силами основные направления и не допустить захвата их боевиками…

…В 4 часа следующего дня из Каспийска подошло первое подразделение десантников и сразу же начало занимать боевые позиции…

Десантники заняли изначально невыгодные позиции, так как Ботлих находился в котловине, окруженной со всех сторон горами. Разумнее было бы перекрыть ущелье Ансалта, оседлав склоны по обеим его сторонам и выдвинуть пост к развилке Зиберхали - там, где еще в первую чеченскую войну у нас стояла застава. Но сделано этого не было. Видимо, отцы-командиры не доверяли дагестанцам, которые могли перерезать десантникам путь к отступлению. Впрочем, и в Ботлихе федералов можно было легко отрезать - например, с захватом Муни.

Из интервью Шамиля Басаева:

Мы собрались, все командиры, много собралось, совещание сделали - маджлис, и решили, что это наш долг - им помочь, и мы пошли. Через два дня, где-то около 15 амиров, мы пошли над Ансалтой, у нас там был пограничный пост, вагончик стоял на высоте. Поехали туда на машинах, сверху эту местность осмотрели один день. На второй день, был Ахмадов Хута****, хороший муджахид, амир, с ним мы вдвоем поехали, маскировочные халаты одели, спустились вниз, посты там милицейские были, мы их проверили, пути, дороги, все облазили, все у них разведали и уже на третий день мы туда зашли. Мы план составили: отрезать дорогу Ботлих-Цумада, создать угрозу захвата Ботлиха, чтобы оттуда войска оттянуть.

В 7 часов утра 7 августа в штабы в Махачкале и в Ботлихе начала поступать информация о замеченных передвижениях боевиков по ту сторону границы. А уже в 9 часов начштаба 58-й армии генерал А. Меркурьев доложил Трошеву, что боевики захватили села Рахата и Ансалта и выдвигаются на Ботлих.

В Ансалтинское ущелье вошли около 500 боевиков. Две группы по 50 человек - ими командовал Ширвани Басаев, - действовали на Андийском направлении, и еще 50 - около Годобери. Таким образом, общее число боевиков в Ботлихском районе не превышало 700 человек - вместе с 200 цумадинцами их будет около 900.

Вспоминает полковник МВД Дагестана Магомед Омаров:

Боевики вошли в Ансалту на рассвете, еще затемно. Здесь они не задерживались, а направились прямо в соседнее село, Рахату, километрах в пяти от райцентра Ботлих. Шли одной колонной: "Нивы", "КамАЗы", "Уралы", пять или шесть БМП - причем вся техника совершенно новая. Боевиков было человек 500: чеченцы, дагестанцы, выходцы из других северокавказских республик, славяне, азиаты, арабы и даже негры. С местными жителями они вели себя приветливо, первыми здоровались, говорили, что ни к кому не имеют претензий, даже к милиционерам. Каждый, сказали они, может делать, что хочет - может остаться или уйти, но милиционеры предварительно должны сдать оружие.

Штаб Басаева разместился в детском саду, а рядом, в здании отделения милиции, боевики устроили нечто вроде правоохранительной структуры. В обезьяннике (большая клетка для задержанных, имеющаяся в каждом отделении милиции) даже содержались арестанты - трое местных жителей.

Рассказывает житель аула Рахата Мажид Гамзатов:

…Меня и двух других арестовали за "незаконное ношение оружия". Я взял автомат, брошенный кем-то из милиционеров, и ходил с ним по селу, а боевикам это не понравилось. "Зачем тебе автомат?" - спрашивают. А я ответил, что намерен защищать свой дом от мародеров, и если они ходят с оружием, то почему мне нельзя? Ну, меня забрали и посадили в клетку, к двум другим. Там мы просидели три дня. Потом в здание попал снаряд и полностью снес второй этаж, а мы сидели на первом. Выломали несколько прутьев - и выбрались. Я потом сам приходил к боевикам, требовал вернуть мой автомат - бесполезно.

Я и с Басаевым разговаривал, спрашивал, зачем пришли. Газават, ответил, священная война. Мы, говорит, не вас пришли убивать, а русских, к вам претензий нет. Вообще. Почти все боевики - молодые ребята, и мозги у них были сильно запудрены, почти все на полном серьезе говорили о священной войне. Но дисциплина у них была на высоте. Они жили в брошенных домах, но я не заметил, чтобы они мародерствовали. Ничего не портили, не ломали. Брали только еду, особенно любили компот из абрикосов. Не пили, и чтобы кололись - тоже не видел. Даже курили среди них единицы, да и то украдкой друг от друга. Оружие у них было отличное, новое, они еще с собой несколько "Уралов" привезли, а камуфляж был иностранного производства и тоже с иголочки. Еще были у них специальные носилки для переноски раненых, маленькие такие, с хитрой системой из ремней. С их помощью любой человек без особого труда сможет нести на себе даже крупного мужика - боевики одни такие носилки бросили, мы с ребятами пробовали с ними обращаться.

Боевики пробыли у нас 16 дней. Первые сутки-двое их не трогали, словно давали отдохнуть и закрепиться. А потом началось.

Ваххабиты вошли в селения правильными колоннами по три, с местными жителями общались подчеркнуто учтиво, сказали, что пришли наводить исламский порядок и предложили всем желающим покинуть селения. Впрочем, предупредили жителей, решившихся уйти о том, чтобы те не закрывали дверей и окон - все равно выбьют. Поначалу боевики были сама корректность, дипломатичность и такт. Подумать страшно - до начала боевых действий они ежеутренне выгоняли на пастбище скотину тех жителей, которые покинули селения, а затем, встечали ее, доили и снова отводили в хлевы. Все было почти полюбовно, не считая нескольких столкновений с милиционерами и местными жителями.

Райотдел милиции Ботлихского района отреагировал первым. Передав в Махачкалу просьбу о помощи, 25 милиционеров (аварской, даргинской, лезгинской, топосоранской и русской национальности) на шести уазиках ("козлах"), вооруженные пистолетами и автоматами выдвинулись к двум оккупированным селам. Встретили их старики: "Уезжайте, нам не нужно крови!" Но кавказский темперамент взял верх. Началась перестрелка, в результате которой погибли четверо милиционеров и, по непроверенным данным, трое боевиков. Чуть позже подошли милицейские силы и подразделения МВД из Махачкалы.

Басаев не пошел дальше Рахаты. Появление десантников в Ботлихе стало для него полной неожиданностью. Он-то расчитывал занять райцентр без сопротивления, и не задерживаясь двигаться на Буйнакск, присоединяя по пути сторонников. Не вышло. Басаев растерялся и занервничал. Он не знал, как поступить.

В это самое время к нему прибыла делегация местных чиновников. Заместитель главы администрации Ботлихского района связался с Магомедали Магомедовым и вдвоем они порешили начать с Басаевым переговоры. Об этом сказали Булгакову, но он, отлично помнивший еще по Первой войне, к чему могут привести подобные переговоры, встал на дыбы: "Какие, б…, переговоры! Если бы они на х…, переговорами не тянули бы Карамахи и Чабанмахи, дело до этого не дошло бы! Х… вам переговоры!"*****

В конце концов Булгаков сдался, напутствовав переговорщиков, чтобы заодно разведали, сколько у Басаева людей и какое оружие. "А Басаеву передайте это я, генерал Булгаков нахожусь в Ботлихе! Я брал Грозный в 95-м, я громил их в Чечне и здесь намерен раздавить!"

Переговоры с Басаевым вел Алимагомаев:

- Кроме как черной благодарностью мы, ботлихцы, не можем оценить ваш вероломный акт. Вы во многом были спокойны в прошлую чеченскую войну благодаря ботлихцам. Вы могли, не думая о своих стариках, женах и сестрах, воевать благодаря дагестанцам. Лично у меня находилось 35 человек беженцев в ту войну. Наш район приютил более 12 тысяч чеченских беженцев. На фоне этого нам не понять то, что вы делаете.

- За то добро и гостеприимство Аллах вас в загробной жизни не забудет! Мы - воины Аллаха, и пришли сюда не воевать с вами. Мы пришли со словом божьим избавить вас от гнета неверных, будь это русские, будь это наши же, ушедшие от нравственности и морали правители. Мы все мусульмане и находимся на земле Аллаха. А воевать мы будем с теми, кто намерен с нами воевать. Если русские не нападут - то и мы нападать не станем. А уйдем только тогда, когда они уберут эти два батальона.

Итак, Басаев был уверен, что у кафиров в Ботлихе стоят два батальона. Чрезмерная прозрачность наших штабов сыграла с ним злую шутку: на самом деле в Ботлихе в это время находилась только первая рота батальона десантников (133 человека), 4 пушки Д-30 и два самоходных миномета "Нона". Точка.

ПРИМЕЧАНИЯ:

* Заставы с границы были убраны из опасений, что нашу 102-ю бригаду элементарно блокируют в горах. Такое "подозрительное" решение позже даст пищу для досужих домыслов, что вторжение было подстроено ФСБ. Будто наши власти специально заманили ваххабитов в ловушку, чтобы получить повод к войне. Но это не соответствует действительности. В 1998 году военные открытым текстом заявляли журналистам, что Горный Дагестан для России потерян. Исламские радикалы тогда казались всемогущими. Они наступали по всем направлениям: строили теократию в Афганистане, взрывали дома в Саудовской Аравии и Судане, создавали партизанские зоны в Алжире, Таиланде и на Филиппинах, вторгались в Киргизию, Узбекистан, Таджикистан, Македонию. Все это были звенья одной цепи.

** Позже это даст повод Басаеву утверждать, что все его вторжение в Ботлих - не более, чем помощь попавшим в беду цумадинским "братьям". Но слов из песни не выкинешь. 10 августа Исламская Шура Дагестана приняла т.н. "Декларацию о восстановлении исламского государства Дагестан". В этом документе в частности говорится: "Мы, мусульмане Дагестана, официально заявляем о восстановлении независимого исламского государства Дагестан. Уповая на помощь и милость Аллаха, объявляем о том, что джихад в Дагестане является обязанностью для каждого мусульманина встать на защиту Исламского государства и воевать до полного изгнания неверных с мусульманской территории". Соответственно, было принято решение ввести на всей территории Дагестана военное положение, организовать комендатуры и создать шариатские суды. Кроме того, "Исламская шура Дагестана обращается к исламскому чеченскому государству и народу, как моджахедам и защитникам религии Аллаха, поднявшим знамя Ислама, честь и достоинство мусульманской Уммы, с призывом оказать поддержку мусульманам Дагестана, а также установить прямые отношения с Исламским государством Дагестан, как того требует шариат Аллаха". Это обращение имело целью "узаконить" присутствие на дагестанской земле вооруженных чеченцев.

***Авиаудар по разведданным, основанным на слухах - это симптом болезни. В ближайшие дни наряду с бомбежкой грузинских сел, обычным делом станут удары по своим.

****Ахмадов Хута, уроженец Урус-Мартана, был убит около н.п. Новолакское 5 сентября 1999-го года. Принадлежал к известному в Чечне клану братьев Ахмадовых, известных работорговцев.

*****По воспоминаниям генерала Сидякина, делегация ансалтинцев была послана к Басаеву с его санкции.