Дальний родственник

Глава 14. Подведение итогов в сумерках года.

Прошло восемь с половиной недель со дня явления дальнего родственника в Москву. Много это или мало? Смотря на каких счетах считать. Он не построил дом - он его купил. И не вырастил сына - разве что посадил. Он не стал всероссийски знаменит, как Солженицын - у него не было американского гражданства. И люди на улицах Москвы не рвали на автографы его последние трусы и пиджаки. Но: “Прон-Пресс” и “Фалькон” начали совместный проект в России, Восточной Европе и Северной Америке. В Юрином варьете полным ходом шли съемки фильма, комментируемые в прессе с первого кадра. Полупиратские издания с базара по-пиратски разошлись. Знакомые Елены, почитывающие бульварную прессу, стали просить у Елены автограф.

И этот паровоз, набирающий скорость в светлый, Новый Мир, едва не свалился под откос в сумерках старого года, когда родственника внезапно задержала Генпрокуратура по наводке из “ридной Украины” - по подозрению в организации какого-то политического насилия. Благодарение Господу, мудрые правоохранители быстро разобрались - это оказался совсем не тот человек. Однако событие попало в газеты и, ничего не потеряв, родственник приобрел добавочную толику скандальной популярности, но неприятный осадок остался - у Юры. В отличие от мудрых правоохранителей, Юра понимал, что родственник способен на все - в том числе и оказаться именно тем человеком.

- Никто не должен знать, куда ты идешь и чем занимаешься, - говаривал, бывало, родственник, - даже если ты занимаешься именно этим.

Никто и не знал, чем он занимается на самом деле. Он был постоянно под прицелом многих любопытных и профессионально-любопытных глаз, усиленных хорошей оптикой и хорошими деньгами, но - ускользал, как отражение в воде, гонимой ветром, распадался на две, три и девять совершенно разных личностей, равно как и его серебряная подружка. Их было - легион, и все занимались и были черт знает чем.

Юра начал ловить себя на том, что побаивается дальнего родственника и задумывается: а насколько он далек? Юре уже с трудом верилось, что он держал в руках серебряную змею: а не было ли это сном? Но чем больше он боялся и задумывался - тем сильнее тянуло его в дом Городецкого и в общество его насельников. Там была сумеречная зона, там могло произойти все, что угодно, но Юра великолепно чувствовал себя в сумерках, ему нравилось пребывать в ожидании неожиданного. Собственно, ему нравилось жить так, чтобы не было мучительно больно от постоянного постоянства, оно протерло дыры на Юриной заднице, на Юриных локтях и на Юриных коленях, - ему хотелось летать на крыльях ветра.

Юра мучительно прозревал неизбежный финал такого полета, но не имел сил не желать. Желать - оказалось намного лучше, чем иметь, годы, проведенные в насиживании имения, - рухнули за Юриной спиной, он шел по краю крыши, весь мир был у его ног, ему было весело и страшно, он не мог остановиться.

Так он и подошел к распахнутым воротам Нового Года - где его ждал Дед Мороз со своей Снегурочкой.