Дама с коготками

Глава 10

Я глубоко раскаивалась в содеянной глупости. Надо же, разволновала всех, будут теперь гадать, кто автор дурацкого розыгрыша. Может, пойти и честно признаться во всем Сержу? В конце концов, я никому не выдала его тайну, пусть сохранит и мою. Помучившись еще немного, я все же решилась и, натянув джинсы, поскреблась в дверь профессорской спальни. Ответа не последовало. Я открыла дверь: комната пуста. Ну да, конечно, он у Ленки в кровати, а рассказывать им обоим про собственную глупость сил нет.

Комната, куда поселили Радова, была переделана из бывшей веранды. В свое время Степану показалось, что на втором этаже веранда как-то ни к чему, и он велел заложить лишние окна и утеплить стены. Получилась милая спальня, правда, в ней всегда на несколько градусов было прохладней, чем во всем доме. Зимой это особенно ощущалось. Понятно теперь, почему Радов предпочел спать у любовницы. Подождать его или бессмысленно? Скорей всего он не появится в своей спальне. Я пошла к двери, как вдруг в коридоре послышался быстрый шепот Лены. Идиотское положение! Кажется, идет сюда! Как объяснить мое присутствие в спальне профессора? Девочка, видимо, очень ревнива, вон как шуганула проститутку. Не хватало только скандала, и я быстренько залезла в шкаф. Дверцы закрывались неплотно, и в образовавшуюся щель прекрасно просматривались вошедшие влюбленные голубки.

Сейчас на их лицах была написана нешуточная озабоченность.

– Завтра следует съездить в пробирную инспекцию, – сказала Лена.

– Какой тяжелый, – удивился Серж, вынимая из кармана брусок желтого металла, – думаешь, настоящее золото?

– Похоже, – ответила Лена, – хотя Владимир Сигизмундович мог опять какую-нибудь шутку учинить. Спрятано было совсем на виду.

– Где? – спросил Серж.

– У табуретки на кухне откинулось сиденье, смотрю – лежит. Любой мог наткнуться, кто табуретку возьмет. Жидковат тайник, наверное, подделка, но оценить надо, вдруг золото.

– Сколько же оно может стоить? – поинтересовался профессор.

– Жуткие деньги, – сообщила Лена, – хватит и на приличную квартиру, и на машину. Купим апартаменты, хочу шесть комнат и хороший «Мерседес», а не раздолбанную «копейку». Ты ко мне переедешь, а твою сдавать станем.

Она подошла к профессору и обняла его. Серж поцеловал девушку:

– Слушай, пойдем в твою спальню, здесь просто могила.

Серж положил брусок в карман, и они умелись прочь. Я выскользнула из шкафа. Стало ужасно противно, ну и люди! В коридоре было темно, хоть глаз выколи, поэтому я ужасно испугалась, когда наткнулась на что-то большое и мягкое возле лестницы. Оно взвизгнуло и уронило какой-то предмет, со стуком покатившийся по ступенькам вниз.

– Кто здесь? – изумилась я и, нашарив на стене выключатель, зажгла лампу.

Щурясь от яркого света, в атласном, расшитом драконами халате стояла Анна. Внизу у подножья лестницы лежал барометр. Раньше он украшал коридор второго этажа. Барометр – старинная игрушка Владимира Сигизмундовича – представлял собой довольно широкий деревянный ящик со стеклянной колбой. Сейчас хрупкая часть разбилась в пыль.

Анна виновато поглядела на меня:

– Вот пошла в туалет, поленилась свет зажечь. А тут ты напугала, барометр и упал.

Дурацкое объяснение. Прибор висел в коридоре у окна, и, чтобы уронить его, следовало сначала снять. Анна явно хотела изучить ящичек на предмет сокровищ.

Сделав вид, что поверила, я пошла к себе. Дурдом, да и только.

Проворочавшись в кровати почти до утра, я составила план действий. Кто мог убить Лариску? Только свои: домашние или гости. Посторонних вообще не было в доме. А в мифического злоумышленника, тайком проникшего к Войцеховским, верится с трудом. За что ее убили? Да за длинный язык. Небось выведала чьи-то секреты и принялась, как всегда, намекать и хихикать. Значит, если узнаю, кто и что скрывает, сразу найду убийцу. Просто, как апельсин. Дело за малым – узнать чужие тайны. Итак, Серж Радов, Лена, Кирилл, Диана, Петя, Степан, Фрида, Анна, с кого начать? Да, еще есть кухарка и сбежавшая домработница. Голова пошла кругом. Ладно, станем действовать по порядку и изучим господина профессора, а заодно наведаюсь на 2-ю Аэропортовскую и поспрашиваю аборигенов. Вдруг кто-нибудь помнит Ольгу Петровну Никишину.

Утром за завтраком я, прикинувшись полной идиоткой, спросила Сержа:

– Где вы преподаете?

– В Социологическом колледже на Полянке, в Гуманитарном университете и еще в паре мест, а что?

– Да моя кузина хотела поступать на психологический, думала, может, вы ее проконсультируете.

Серж отодвинул тарелку с сосисками.

– Вообще говоря, не имею никакого отношения к вступительным экзаменам и не слишком часто появляюсь на работе.

– А как же заработок, – продолжала я интересоваться, – всегда думала, что чем больше занятий, тем выше оплата.

Профессор хмыкнул. Лена с жалостью поглядела на меня:

– Вы что преподаете?

– Французский.

– И сколько стоит урок?

– Десять долларов час.

Лена засмеялась:

– Тогда вам и правда надо весь день носиться, а Серж классный психотерапевт. Специалист такого класса берет двести долларов в час. Так что нет необходимости стаптывать подметки.

– Дашке с ее миллионами франков тоже не надо носиться, высунув язык, – сообщил Степа.

Лена, изогнув бровь, посмотрела на старшего Войцеховского. Тот уткнулся в овсянку и не пояснил своих слов.

– И большая у вас клиентура? – беззастенчиво поинтересовалась я.

– Хватает, – улыбнулся Серж, он явно не собирался распространяться на эту тему, но я решила не отступать.

– Интересно, что за люди обращаются к психотерапевту? И как им можно помочь, разговорами?

– Дорогая, – спокойно произнес Серж, – этим, так сказать, разговорам обучают в университете целых пять лет. А люди приходят самые разные, и проблемы у них тоже не одинаковые – от пропавшей потенции до клептомании.

– Боже, – восхитилась я, – и всем можно помочь?

Радов внимательно поглядел на меня и без улыбки ответил:

– Всем помогал только Христос, но многим можно значительно улучшить качество жизни.

Я примолкла, надеясь, что не переборщила, изображая заинтересованную идиотку.

Сразу после завтрака, сославшись на визит к зубному врачу, двинулась в Социологический колледж, основное место работы профессора Радова.

В учебной части словоохотливо объяснили, что у господина Радова в сессию всего один экзамен и в настоящий момент он отсутствует. Я прикинулась огорченной.

– Вот незадача, так надеялась найти его поскорей.

– Что случилось, – заинтересованно спросила инспекторша, – может, я помогу?

– Да все племянница, бедный ребенок болен клептоманией, знакомые посоветовали господина Радова, говорят, чудеса творит.

– Чудеса, чудеса, – закачала женщина головой, оглядывая мои простые джинсы и курточку на искусственном меху, – знаете, сколько стоит лечение у психотерапевта?

– Примерно.

– Лучше знать точно, – вздохнула инспекторша, – называют разные суммы. Как вы понимаете, Сергей Владимирович сам ничего не рассказывает…

– Кто не рассказывает? – перебила я словоохотливую даму.

– Сергей Владимирович Радов, а что?

– Ничего, просто он представился как Серж.

– А, – засмеялась тетка, – он у нас дамский угодник, ловелас, все хочет казаться помоложе. Одевается прямо как студент, никакой солидности. Ну девушки и мрут от восторга. Стоит Радову на кафедре появиться, тут же прибегают студентки и щебетать начинают. А Сержем он себя на иностранный лад называет.

– И много у него обожательниц? – поинтересовалась я.

Инспекторша вздохнула:

– Да любая готова, и преподавательницы тоже. Только он помоложе предпочитает, курс третий, второй.

– А как же Лена, она аспирантка?

– Лена? Ах, Ковалева! Ну это ненадолго, – сплетничала дама, – она ему совершенно не подходит, ни по возрасту, ни по воспитанию. Леночка у нас дикий человек, цветок помойки.

Очевидно, дама недолюбливала Лену, потому что минут десять рассказывала о том, как девушка появилась в колледже несколько лет тому назад в самовязаной кофте и трикотажной юбке.

– А теперь, поглядите, английская королева, да и только. Шуба, косметика, духи, но скоро эта невоспитанная нахалка надоест профессору. Удивительно, что он до сих пор не разобрался в ней. Вокруг столько умных, интеллигентных женщин, а Сергея Владимировича бог знает на что тянет, – и инспекторша грустно вздохнула.

Решив разузнать еще что-нибудь, я поинтересовалась:

– Не знаете, кто лечился у Сергея Владимировича? Вы, наверное, правы, прежде чем платить такие деньги, следует проверить, помогает ли?

– Кто же станет рассказывать о клиентуре, – гордо сказала дама, – знаю только, что у профессора обширная практика.

– Да, – лицемерно вздохнула я, доставая из сумочки кошелек, – моя сестра велела заплатить тому, кто поможет найти пациентов Сергея Владимировича, сто долларов. Нет, ничего особенного, просто хотели поговорить, узнать подробности. На курс нужно четыре тысячи выложить, как-то боязно.

– Это минимум, – сообщила моя собеседница, – четыре тысячи – за десять сеансов, некоторым требуется пятнадцать, а то и больше. Ладно, давайте сюда деньги, – и она быстро спрятала приятно шуршащую банкноту, – всех не знаю, могу назвать только трех: Федор Степанович Круглов, наш преподаватель экономики, хотите поговорить с ним? Он сейчас в 15-й аудитории. Еще Римма Борисовна Селезнева – очень известный гинеколог, светило. И Павел Геннадьевич Шитов – он из шоу-бизнеса, директор какой-то дурацкой группы.

Взяв у жадной дамы координаты Селезневой и Шитова, я пошла в 15-ю аудиторию. Федор Степанович скучал за столом на кафедре.

– Вы ко мне? – обрадовался он.

Я постаралась побыстрей изложить цель визита.

Федор Степанович насторожился:

– Почему вы решили обратиться ко мне? Кто вообще насплетничал, что я лечусь у психотерапевта? Все неправда. Никакими лекарствами, кроме аспирина, не пользуюсь. Вас обманули.

Минут пять я пыталась подъехать к нему с разных сторон, но мужчина остался непреклонен. Пришлось уйти, не добившись результата. Если и остальные будут так же приветливы…

Лучше сначала поискать 2-ю Аэропортовскую. К моему изумлению, улицу с таким названием я нашла сразу. По нынешним меркам она находилась почти в Центре, около метро «Аэропорт». Но в 40-х здесь, скорей всего, был малоблагоустроенный район. Проплутав какое-то время по улицам с односторонним движением, по обе стороны которых стояли кирпичные, явно кооперативные, дома, я неожиданно вырулила на Аэропортовскую. Показалось, что попала в иной мир – маленькие домишки с облупившейся краской располагались буквой «П». Внутри типично московские дворики с деревянными столами и столбами с веревками. Летом тут среди развешанных пододеяльников сражаются почти трезвые доминошники.