Истинное волшебство. Дар Кощея

Глава 4. Артефакты

– Сейчас не пугайтесь, – предупредил Никита, открывая очередную дверь.

Надо сказать, предупреждение не было лишним, потому что стоило двери открыться, как раздался дикий вопль.

Лика зажала уши, и Ева еле удержалась от того, чтобы не повторить за ней.

– Это Соловей-разбойник. Тоже неразумный, – как ни в чем не бывало пояснил Никита, указав на сидевшего в углу на табуретке косматого человечка, который доходил Еве до колена. – Он волнуется, когда приходят новые люди.

Оказалось, они дошли до столовой. Это было просторное светлое помещение с окнами от пола до потолка. Пол выглядел деревянным, но, присмотревшись, Ева поняла, что это линолеум. Зато столы были из настоящего дерева, как в сказках: массивные, на фигурных ножках. Их здесь стояло штук двадцать.

– Выбирайте любой стол, – приглашающе махнул рукой Никита, а сам направился к Соловью-разбойнику.

Тот, завидев его, засвистел, и футболка Никиты затрепетала от порыва ветра.

– Ну тише, тише. Это свои.

Соловей-разбойник отреагировал на ласковый тон тихим свистом.

– А если бы был разумный? – вполголоса спросил Жаров, обращаясь непонятно к кому.

Ответил, разумеется, Валера:

– Если бы свистнул разумный, от столовой бы ничего не осталось.

– А разумные в природе существуют? – из голоса Лики исчезли снисходительные нотки.

– Говорят, да, – пожал плечами Валера.

– Откуда ты все это знаешь? – не выдержала Ева.

Вдруг оказалось, что она, грезившая волшебством, до этого дня рассматривала его только с прикладной точки зрения. Как папа. Для нее волшебство сводилось к артефактам, с помощью которых волшебник может менять мир вокруг. Волшебных существ в этом уравнении Ева не учитывала. Признаться, она даже не особо в них верила, потому что ролики в инете с одинаковым упоением рассказывали о снежном человеке, лох-несском чудовище, чупакабре и тихоокеанской сирене, но ни одного четкого доказательства существования хоть кого-то из них не приводилось.

– От бабушки, – неохотно ответил Валера.

– А бабушка у нас кто? – с любопытством спросил из угла Никита, успокоивший наконец Соловья-разбойника и теперь гладивший его по лохматой голове.

– А бабушка, Арина Венедиктовна, служит… Хозяйке Медной горы, – ответил Голосов с еще меньшим энтузиазмом, и лицо Никиты вытянулось.

– Вот блин, – сказал он.

Было видно, что бабушка Валеры вызвала в нем гораздо меньший восторг, чем дядя Жарова, а Валера скривился так, как будто у него болел зуб.

– А что в этом страшного? – уточнил Жаров, разглядывая Валеру.

– Да ничего, – пожал плечами тот.

– М-да, – вздохнул Никита. – Угораздило же тебя родиться в семье, где мужчин… не очень любят. Кстати, твоя бабушка здесь весьма известна.

Судя по тону, Никита не слишком одобрял такую известность.

– Обалдеть, – прошептала Лика, склонившись к Еве. – Вот так учишься с человеком всю жизнь, а у него тут бабушки внезапно волшебные.

– И не говори, – ответила Ева.

Ей отчего-то стало очень жалко Валеру. С другой стороны, при такой генетике шанс стать крутым волшебником в короткие сроки у него был гораздо выше, чем у нее. Как ни крути, если ориентироваться на родню, то Евин папа был весьма посредственным волшебником. Во всяком случае, ни один из созданных им артефактов так и не заработал в полную силу.

Стол в итоге выбрал Никита. Он же и позвонил в стоявший на нем колокольчик. Усевшись вместе со всеми, Ева принялась разглядывать Соловья-разбойника, который был занят тем, что теребил край своей клетчатой рубашки, при этом одобрительно посвистывая.