Давай будем друзьями

Глава 2

Таких совпадений не бывает.

Вот о чем я думаю, когда дверь в аудиторию открывается, и на пороге появляется Денис. Сегодня он одет в светлый джемпер, скрывающий татуировку на предплечье, и узкие джинсы, плотно обтягивающие ноги. Мужчина мажет по нам незаинтересованным взглядом и садится за преподавательский стол.

Среди третьего курса экономического факультета пробегает волна шепотков.

– Это и есть тот Д.Е. Костров, которого нам обещали в деканате? – сглатывает Марина, ерзая по правую руку от меня. – Лапочка какая. На что спорим, я с ним пересплю?

Подруга, конечно, самоуверенна. Вставай в очередь, Маринка, потому что женская половина потока плотоядно облизывается и стреляет глазками в присланного на замену аспиранта. Сама я пытаюсь как можно глубже сползти под стол, чтобы не попадаться этому самому Д.Е. на глаза.

Вспоминаю его умелые пальцы на своих бедрах… глаза, в которых легко затеряться…

Я чуть не переспала с преподавателем!

Вашу ж…

– Вы – Денис Евгеньевич? – поправляет очки наша прилежная староста Танечка Ильина. – Мне поручено сообщить вам, на какой теме закончил Валентин Анатольевич…

Её никто не слушает. Ильина – та еще заноза в заднице, особенно когда начинает свою бесконечную песню о прогулах и долгах, за которые нас непременно покарают.

Проблема в другом. Староста сидит передо мной, и когда Костров смотрит на неё, то замечает меня. Наши глаза встречаются. На губах Дениса играет легкая ухмылка, от которой у меня по коже бегут электрические разряды.

Как бы незаметно свалить. Сказать, что у меня прихватило живот?

Ага, прекрасная идея. Незаметнее будет только, если я выбегу с криками: «Расступитесь, диарея!»

– Как он мило улыбается, – шепчет мне на ухо Катя и поправляет прическу.

На другое ухо Марина бормочет какие-то непристойности, которые сотворит с несчастным Костровом здесь и сейчас, если тот не перестанет лыбиться.

Сейчас подружки особенно сильно напоминают ангела и демона, сидящих на моих плечах. Белокурая Катюшка, чьи кудрявые локоны очаровательно невинны, и темноволосая роковая красотка Марина, призывно облизывающая алые губки.

Глупые девчонки. Не понимают: это не улыбка, а оскал человека, с которым у нас есть общая неприглядная тайна.

Костров перестает изучать меня и утыкается в журнал с именами студентов. Мне чудится, что он буравит глазами мою фамилию. Но, наверное, это галлюцинация. Откуда ему её знать?..

Впрочем, имя-то помнит. Сама же назвалась. Телефонами с ним обменялась. Дружить разрешила…

– Давайте знакомиться, – говорит он хорошо поставленным голосом. – Меня вам заочно представили, но повторюсь: Костров Денис Евгеньевич. Я замещаю вашего основного преподавателя на время его болезни. Мне нет смысла вас заваливать, поэтому предлагаю обсудить условия сотрудничества. Вы сносно отвечаете, я ставлю пятерки – всех устраивает?

Пацаны одобрительно кивают, девчонки хихикают. Всё, Костров – любимец нашего курса, потому что обычно мы слышим только «если не перескажете методичку по памяти – вылетите как пробка». Одна только Танечка недовольна. Ещё бы, как зануда одобрит халявные оценки?

– Почему-то я раньше не видела вас на кафедре, – бурчит Ильина, которая внезапно узрела в преподавателе врага. – Вы недавно в институте?

– Я заочно обучаюсь в аспирантуре и чаще бываю в другом корпусе, – спокойно отвечает Костров.

Он говорит ещё что-то, но шум прибрежных волн в моих ушах мешает сконцентрироваться.

– Итак, кто готовил к сегодняшнему занятию реферат? – слышу в отдалении.

Аудитория замолкает. Тишина становится совсем недоброй, и биение моего сердца оглушает. Чуть подождав, Катюшка бьет меня под ребро локтем со словами:

– Ксана, ты чего? Скажи что-нибудь.

В эту секунду местный стукач по фамилии Ильина тычет в мою сторону пальцем:

– Верещагина готовила тему «Анализ технической оснащенности производства».

Спасибо тебе большое, предательница. Не могла, что ли, промолчать. Может быть, я ничего не написала, потому что весь понедельник отходила от воскресного похода в бар и поцелуев с сомнительным незнакомцем.

Костров приглашающим жестом подзывает меня к себе.

– Начинайте, Верещагина, – говорит он скучающим тоном, и я вновь вспоминаю, как касалась пряжки ремня.

Кажется, убежать с криками про диарею – не худшая моя идея.

На негнущихся ногах выхожу к доске, прокашливаюсь, но ком из горла никуда не пропадает. Близость к Денису ошеломляет. Он вызывает во мне странные, неправильные чувства. Мешает сосредоточиться.

Другая бы сказала: и чего такого? Не переспали же. А даже если б и переспали – кто б нам запретил? Иди да хвастайся перед подружками. Но почему-то во мне всё переворачивается. Хочется съежиться. Сбежать.

Не помню, как зачитываю реферат. Скорее – повторяю его по памяти, готовила же самостоятельно, без всяких ухищрений. Три вечера потратила на сбор материала.

Вообще-то в свободное от пьянок время я прилежная студентка-хорошистка.

Костров ставит мне пятерку и отправляет на место. Задает какие-то вопросы потоку. Что-то рассказывает. Я не слышу. Тупо пялюсь в тетрадь, не видя ничего перед собой.

– Всем спасибо. Занятие окончено, – доносится голос Дениса, и народ вскакивает с мест. – Верещагина, задержитесь, пожалуйста. Обсудим некоторые моменты из вашего реферата.

Нет… пожалуйста…

Все уходят. Марина с Катей провожают меня завистливыми взглядами – конечно, поимела возможность остаться наедине с симпатичным аспирантом – и говорят, что будут ждать в рекреации.

Я прекрасно понимаю, что никакого обсуждения не предвидится.

Денис тоже это знает.

Глаза его опасно темнеют, и голос хрустит, когда он произносит всего одно слово:

– Оксана…

***

Невозможно говорить так. Моё имя на губах Кострова полыхает пожарами, вспыхивает искрами, взрывается боевыми снарядами.

Почему моё тело реагирует на него? Почему я не могу забыть короткий миг собственной слабости, а прокручиваю его на повторе как заевшую пластинку?

Если он сейчас предложит повторить наше безумство – мне не хватит духу, чтобы отказаться. Вот такая вот непринципиальная дурочка Верещагина, загипнотизированная случайным знакомым.

Стоит ему только дать знак, как мои нерушимые запреты будут сметены разрушительной волной желания…

Но Денис не пытается приставать ко мне. Напротив…

– То, что случилось в баре, останется между нами, не так ли? – спрашивает он истинно преподавательским тоном.

Слова отрезвляют, опуская с небес на бренную землю.

А на что ты рассчитывала?

«Я так скучал по тебе, Оксана, давай срочно поженимся и родим тройню».

Ну-ну.

Исключительно из чувства вредности мне хочется ответить: «Нет уж, Денис Евгеньевич, я каждому расскажу, как вы лапали меня за задницу». Ага, а начну с того, как он снес меня с ног, и я вопила про совместных детей.

– К-конечно, – выдавливаю из себя.

– Не беспокойся, через пару недель я не буду мозолить тебе глаза. Выйдет ваш основной преподаватель, и всё. Ну а потом…

– А потом что? Сможем опять дружить? – выделяю последнее слово язвительной интонацией.

Меня задевают его слова. Прикусываю щеку.

– Ты имеешь что-то против дружбы?

– С тобой? – и специально исправляюсь: – С вами?..

Это вызывает в Денисе неправильную реакцию. Он встает с места и медленно, шаг за шагом, приближается ко мне. Мои ноги приросли к полу. Не сдвинуться. Он припирает меня к стене, и я ощущаю жар, исходящий от Кострова.

Наши тела совсем близко, и те куски ткани, что разделяют нас, только мешают. Я слышу, как тяжело дышит Денис. Моё собственное дыхание сбивается. Дрожащими пальцами обвожу его губы, опускаюсь к подбородку, черчу узоры по коже, не думая о том, что в любую секунду в кабинет может вломиться толпа студентов, жаждущих получить хоть какие-нибудь знания.

Немедленно прекрати, Верещагина. С каких пор ты начала думать тем, что находится промеж ног? Включи голову.

Давай же!

Я нехотя отрываюсь от Дениса и говорю со слабой улыбкой, только бы не выдать своих истинных эмоций:

– Всего хорошего. Было приятно познакомиться с вами, Денис Евгеньевич.

Костров мрачнеет, но кивает.

– Иди.

В ту секунду я отчетливо понимаю, что отныне перед всеми занятиями, проводимыми этим человеком, мне будет катастрофически плохо. Расстройство желудка, запоры, бесконечная интоксикация. Что угодно. Я не посещу больше ни одного семинара, ни одной лекции. Ни встречусь с ним глазами.

Дурное помешательство нужно выкорчевывать, вырывать из себя, пока оно не пустило корни.

– Что он сказал? – спрашивает Маринка, когда мы идем на следующую пару.

– Сделал несколько замечаний по изложению, – на ходу вру я. – А на что вы надеялись? Что он поимеет меня прямо в аудитории?

Девочки заливисто ржут, не представляя, насколько сказанное близко к правде.

– Нет уж, если кто и пощупает горяченького аспиранта за выступающие места, то это буду я, – Марина выпячивает грудь.

– Губу закатай, – фыркает Катюшка. – У него таких, как ты, половина института.

– Таких – это каких? – уточняет Маринка, и фарфоровое, аккуратное личико её наливается румянцем.

– Раздвигающих ноги после первой встречи, – язвительно замечает Катя. – Бери пример с Ксаны. Вот уж кого временный преподаватель никак не зацепил.

Мои бедра сковывает, стоит вспомнить, как пальцы Дениса скользили в опасной близости от моих трусиков…

Да что со мной случилось?!

Так не должно быть!

– Что с нее взять? Глупенькая. Не знает, какой кайф теряет, – Маринка жалостливо хлопает меня по плечу, но я выворачиваюсь. – Да ладно тебе, не дуйся.

– Угу, – отвечаю хмуро.

– Марин, придешь вечером в общагу? – срочно переводит тему Катя, поправив лямку кожаного рюкзачка. – Парни устраивают коллективную попойку, они где-то контрафактный коньяк надыбали.

– О, конечно! – отвечает подруга без промедления. – Ксеня, ты чего такая побитая? Ты же с нами сегодня?

Наверное, немного выпить и отключиться от реальности – лучшее решение в моем положении.

Такими темпами я сопьюсь в двадцать лет. Зато ненадолго забуду о своем помешательстве.

О том, что на попойке будет Денис, я узнаю слишком поздно. Если точнее – в ту самую секунду, как он входит на общую кухню, где несчастная заучка Ильина пытается готовить ужин (а заодно обещает наябедничать коменданту на присутствующих алкоголиков), а остальные четыре этажа бухают как черти.

– Кто пришел! – выдыхает Маринка и срывается с подоконника, на котором мы сидели. – Денис… Евгеньевич! Аллоха!

Он приветливо кивает ей, а затем спотыкается об меня взглядом.

– Что он тут делает? – одними губами.

– Кто-то из магистров пригласил, они вроде бы общаются, – подсказывает Катя, склонив голову набок. – Смотри, как Маринка пыжится. Кто-то сегодня получит зачет по экономическому анализу, гарантирую. За прекрасное владение языком… и губами.

В горле пересыхает от смутного чувства, которое поднимается черной жижей от груди. Я залпом выпиваю из одноразового стаканчика жуткое контрафактное пойло, у которого от коньяка только название. Щеки начинают гореть, и сознание мутится. Кухня перекручивается перед глазами.

– Подышу воздухом, – бормочу я Кате и выбегаю на балкон, не заметив, что Костров идет следом.

***

По разгоряченному лицу ударяет порыв сентябрьского ветра, вплетается в волосы, скользит под одежду. Я стискиваю пальцами железные перила и смотрю вниз. Четвертый этаж, внизу курит компания студентов. Невысоко, но из-за выпитого алкоголя расстояние кажется гигантским.

– Куришь? – за моей спиной застывает Денис, и я судорожно ловлю ртом воздух, разучившись дышать.

– Нет… да. Есть сигарета?

Он протягивает на ладони пачку, из которой зазывно торчит сигарета. Даже не подходит ближе, и я хватаю сигарету, не оборачиваясь. Берусь за зажигалку. Пытаюсь подкурить трясущимися пальцами. Я видела, как делают это девчонки, но сама никогда не пробовала.

– Дай сюда, – вздыхает Денис, но не помогает закурить, а выбрасывает сигарету с балкона. – Зачем обманывать? Ты не куришь и никогда не пробовала. Угадал?

– Курю, – сопротивляюсь, но как-то неактивно. – Просто не очень часто.

– Не очень часто – это ни разу? – в его тоне слышится ирония. – Оксан, давай поговорим?

– Что вам нужно, Денис Евгеньевич? – сквозь подкатывающую злость. – Не хочу я с вами разговаривать. Предлагаю ограничиться отношениями преподаватель-студентка и пересекаться только на парах. Обещаю, что никому не спалю, как вас пытался отпинать подполковник Фокин.

Специально выделяю интонацией все эти «вас», чтобы показать границу между мной и Костровым.

– Верещагина, да что с тобой?! Хватит от меня шарахаться как от прокаженного. Я не собираюсь лишать тебя чести, – произносит он, и мои щеки заливает предательская краснота. – Не хочешь общаться – не будем. Я не люблю недосказанности и хотел прояснить ситуацию, пока ты не придумала себе лишнего. Перестань трястись. Всё в порядке, я не коснусь тебя даже пальцем без твоего разрешения. Хорошего вечера, Оксана.

Он разворачивается и уходит с балкона, и я наблюдаю через немытое стекло, как Денис присаживается к Марине, как между ними завязывается беседа. Меня накрывает горячей волной… чего?

Обиды? Раздражения?

Он назло болтает с моей подружкой, чтобы показать: ему всё равно, какую третьекурсницу натянуть вечерком?

На балкон входит Арсен Балбеков и победно улыбается, заметив меня. На его квадратном лице читается радость, будто мы не виделись года четыре, а не десять минут. Арсен невысокий, но крепко сбитый, мускулистый. Сразу видно, не зря проводит в качалке всё свободное время. Он учится на два курса старше и отличается особой ветреностью.

Человек-флюгер. Куда поманят, туда и идет.

– Какие люди и без охраны. Это я удачно решил курнуть.

Парень достает самокрутку, с наслаждением затягивается. До меня доносится сладковатый, неприятный запах. Морщусь.

– Как дела, Окс? – Арсен словно случайно встает рядом со мной, и ладонь его ложится возле моей, сжимающей перила. – Что такая красотка забыла тут? Тебя некому развлечь?

Мотаю головой и отлепляю себя от ограждения. Нет сил даже ответить. Возвращаюсь обратно на кухню, но Арсен идет по пятам. Рассказывает что-то, но я не пытаюсь его слушать.

Где Катя? Куда она исчезла?

Денис шепчет на ухо Марине какую-то пошлятину (а что он ещё может шептать ей?), а та прикладывается к стаканчику с коньяком и хихикает. Толпа шумит. Кто-то целуется в углу. Кто-то пьет на скорость. Недовольная жизнью Ильина бурчит о том, что распитие алкогольных напитков запрещено уставом общежития, но не уходит. Танечка понимает, что это единственная возможность оказаться в гуще событий.

Костров смотрит на меня. Нет, не так. Костров мажет по мне взглядом, полным безразличия, и притягивает к себе разомлевшую Маринку.

Мне должно быть всё равно. Меня не должно волновать то, с кем обнимается человек, которого я сама послала к чертям собачьим. Почему тогда физически больно наблюдать за тем, как ладонь Дениса ложится на колено Маринки?

– Окс, налить тебе? – лезет под руку Балбеков.

– Немедленно поцелуй меня, – требовательно говорю я, отворачиваясь от Дениса. – Заткнись и целуй.

Недолго думая, Арсен впивается в мои губы. Терзает, прикусывает, выдыхает в рот вкус самокрутки. Сразу дает понять, кто из нас альфа-самец. Даже не старается, скорее выпендривается. Скажем честно, исполнение на двоечку. Ладно, три с минусом, за энтузиазм.

«Поскорее бы это кончилось», – думаю я и вижу, как Денис берет Маринку за руку и уводит из общей кухни, а она пошатывается, запинается.

– Отпусти, – бормочу, вытерев рот.

Арсен непонимающе морщится.

– Окс, ты чего? Не понравилось? Я умею по-французски. Эй! Вернись!

Боюсь даже представить, в каком пьяном угаре Балбеков учился целоваться по-французски.

– Я женщина и я передумала, между нами всё кончено.

– Между нами ещё ничего не успело начаться…

– Вот именно. О, Катя! – замечаю входящую подругу. – Мне надо тебе кое-что рассказать, – я цапаю её за рукав и тащу подальше от студенческого мракобесия.

Мы заваливаемся в нашу общую спаленку, которую с трудом отвоевали у коменданта (тот планировал подселить к нам еще кого-нибудь, ибо «целых десять квадратов, чего пропадать добру?»), и я щелкаю замком.

– У Кострова на предплечье татуировка, – выдаю без «предварительной ласки». – В виде каких-то геометрических фигур.

– Э-э-э. И что? Откуда ты знаешь? – Катя заинтересованно подается вперед.

– Помнишь того парня из бара, о котором я говорила? Мы с ним целовались, пока Маринка с кем-то отрывалась? – Катя кивает. – Так вот, это был Костров. И мы не просто целовались. Мы чуть не переспали, но в последнюю минуту я струсила… а теперь…

Теперь думать ни о чем другом не могу.

Во мне клокочет зависть.

На месте Марины должна быть я.

***

Подруга выслушивает меня, изредка кивая, а затем со вздохом набирает какой-то номер. Я утыкаю лицо в ладони и давлю всхлип.

Почему же так гадко?

Да пусть он хоть всё общежитие отлюбит по очереди или за раз. КВД аккурат через две остановки, можно прямо с секс-марафона туда двинуть.

Так, я начинаю язвить. Плохой знак.

– Мариш, а ты где? – щебечет она в трубку. – Уже дома, да? Одна? Ой, а мне показалось, что ты уходила с Костровым… Да что говоришь? Отвез, но не дался? – специально делает паузу, позволяя мне переварить услышанное. – Да ладно тебе, чего сразу заднеприводный? Может быть, просто не торопит события? Что-что? Ты лезла целоваться, а он отстранился? Хм, подозрительно, конечно.

Катя с ухмылкой смотрит в мою сторону, повторяя всё то, что говорит Маринка. Смакуя каждую её негативную реплику, обращенную в адрес Дениса.

О, нет. Костров точно не заднеприводный. Могу руку на отсечение дать, что привод у него передний и очень выдающийся.

Через несколько минут Катюшка нажимает на сброс и смотрит на меня взглядом «я же тебе говорила».

Легче почему-то не становится.

Может быть, потому что я ему сама отказала?

Следующие дни я пытаюсь закрутиться в учебе, чтобы вытравить воспоминания о Кострове.

Не получается.

Есть люди, которые занозой остаются в тебе. Наркотиком растекаются по венам. Их не изничтожить, не вытоптать как бесхозный сорняк. Казалось бы, случайное знакомство, которое кончилось похмельем и адской головной болью. Короткая встреча. Ничего особенного.

С чего бы мне думать об этом Денисе?

Но он каким-то неведомым образом подстерегает в каждой моей мысли. В институте вижу похожий профиль, и сердце заходится в припадочном ритме. В автобусе еду и слежу за машинами. Вдруг та самая…

Правда, я ни цвета не запомнила – темно же было, – ни марки. Только тепло кожаного салона и запах мужской туалетной воды, терпкий, мускусный, въедливый.

Казалось бы, вот дура, возьми да напиши. Номер телефона вбит, хоть сотню сообщений отправь, задолбай человека своей назойливостью. Один от тебя ушел, этот тоже быстренько добавит в игнор-лист.

Нет уж.

Я сильнее.

Кстати, про того, который ушел…

Сообщение от Ленки приходит на третий день моей ломки без Дениса.

Окси, извини, если не вовремя. Хотела кое-что уточнить. Ты же помнишь про нашу свадьбу? Всё в силе. Я знаю, что приглашала вас с Олегом, но раз уж так вышло, мы не будем против, если ты возьмешь с собой кого-нибудь другого. Ну, или одна приходи, познакомишься с кем-нибудь из парней. Очень ждем!

Конечно же, я забыла и про свадьбу, и вообще про всё на свете. Лена с Пашей – друзья Олега, хотя мы всегда неплохо общались. Они женятся через неделю, а у меня нет ни платья, ни внятного подарка, ни желания идти. Да и какой смысл? Буду сидеть унылым мешком с картошкой и напиваться халявным алкоголем.

Ещё и это предложение с акцентом на «возьми кого-нибудь другого». В голову сразу лезут недобрые мысли.

Олег придет не один?

Да.

Коротко, зато честно.

Всё опускается, крошится в песок. Он нашел себе новую девушку меньше, чем за неделю. Или она всегда имелась, а я не замечала очевидных намеков?

Обида вгрызается под кожу, впивается в легкие острыми клыками.

Самое печальное, у меня даже нет запасных вариантов, кого можно было бы затащить на торжество.

Нужно отказаться. Чего мне на той свадьбе ловить? Из вредности прийти и морды мерзкие строить? В виски Олега подлить слабительного? Оттаскать за волосы его новую пассию под предлогом «я придумала новый конкурс: кто быстрее утопит соперницу в тазу с водой»?

Жалкое зрелище, и я такая же жалкая.

Почти набираю отказ, но стираю сообщение. Нельзя!

Иначе всю свадьбу будут обсуждать то, как брошенка-Оксана не нашла в себе силы посмотреть в глаза бывшему парню.

Чертов Олег. Все проблемы из-за него.

Позвать кого-нибудь из института? Так я ни с кем из парней не общаюсь настолько близко, чтобы подговорить его на такое сомнительное первое свидание. Вообще странно звучит, когда малознакомая девушка предлагает тебе: «Давай вместе на свадьбу сходим, а?»

Веет каким-то разводом. Сначала «ой, свадьба», потом «ой, я поймала букет невесты», а потом «ой, случайно купила подвенечное платье».

Разве что Арсена попросить. Тот назойливо атакует меня сообщениями и при встрече зазывно улыбается во все тридцать два зуба.

Но… я не хочу.

– Пригласи Дениса Евгеньевича, – подсказывает моя замечательная подружка Катя.

Ещё и едкий акцент на отчестве Кострова поставила.

– Плохая идея. Следующая?

– Чего плохая сразу? – Катька заваривает себе кофе, делает крупный глоток.

Я стою у плиты и перемешиваю венчиком омлет. На кухне нынче подозрительно тихо, и есть возможность поговорить по душам.

– Ты как себе это представляешь? Пишу я человеку, с которым мы едва не перепихнулись на заднем сиденье, мол, не хочешь ли ты изобразить моего парня? Ах да, в последний раз я тебя отшила, а ты укатил с моей подружкой. Но давай попробуем ещё разок?

– Именно так и представляю. Ксана, ты всё усложняешь! – она закатывает голубые глазки. – Он тебе что предложил? Дру-жи-ть, – произносит по слогам как для совсем недалекой курицы. – Так пользуйся этим. Отдружи его по полной программе. Ну а если тебе захочется большего, дорогая моя, запрись с ним в туалете и отымей.

Я издаю что-то среднее между «отвали» и «фу, ну ты и мерзость».

Отвернувшись, чтобы достать соль, не замечаю, как Катя берет мой телефон. Успеваю перехватить трубку только в тот момент, когда на экране загорается отправленное кому-то сообщение, и подружка говорит:

– Ой, я с твоего телефона отправила… нечаянно.

Угу, конечно, нечаянно. Нечаянно взяла, нечаянно разблокировала паролем, который знает только она, а затем нечаянно написала контакту под именем «Денис».

Мне нужна твоя помощь.

Пожалуйста, не отвечай.

Но ответ приходит незамедлительно:

Что случилось?

– Какой сознательный аспирант, – лукаво щурится Катя, заглядывая мне через плечо. – Всё, считай, мосты между вами налажены. Ну же, рискни.

Я долго колеблюсь, но в итоге поджимаю губы и вбиваю новое сообщение.

Извините, ошиблась номером

Он – моя слабость.

Я не позволю себе сорваться.