Разборки…
Несколько дней, после освобождения Калача, Илюха отлеживался – бездельничал у бабы Нюши. Он порывался проведать в санбате Никитку, только никто не мог ему ответить – куда того увезли…
27 ноября за ним прибыл вестовой – младший сержант. Илья его раньше не видел.
-Собирайся, боец, подполковник Филиппов вызывает! Быстрее шевелись!
Вестовой с легкой иронией смотрел на Илью: «За чем этот пацан мог понадобиться командиру?»
Через пару минут Илья и посыльный вышли из дома.
Пришли к штабу. Посыльный доложил дежурному офицеру.
Дежурный по штабу, капитан, зашел в комнатку:
-Товарищ подполковник, Фролов доставлен!
- Пусть заходит!
-Есть!
Илья зашел: в комнатке сидели подполковник Филиппов и еще несколько офицеров, которых Илья не знал.
-Товарищ подполковник, краснофлотец Фролов по вашему приказанию прибыл! – доложил Илья.
-Ну, давай, герой, рассказывай о всех своих приключениях. Ты же говорил, что вы с товарищем из 154-й ОМСБр…
Илья немного задумался, немного помолчал. Почему спрашивают? Проверка? Хотя, чего ему скрывать? Нечего скрывать… Никто его не торопил.
-Я и мои друзья партизанили в Белоруссии, оттуда нас переправили на «Большую землю»…
-А почему отправили? – поинтересовался один капитан.
-Ранены были.
-Все трое одновременно?
-Ну, почему одновременно… Просто ранения разные были, да и соединения разные. Как немного выздоровели - загрузили в самолет и отправили. Здесь были в Калачевском детском доме. Когда детдом стали эвакуировать, мы решили остаться… Нас сперва никуда не хотели брать, а потом смогли показать себя в 154 морбригаде…
- А кого знаешь из 154-й? – поинтересовался майор. - Если не в курсе, я майор Мальчевский.
-Буду знать, товарищ майор, – и Илья стал перечислять. – Знаю капитана Шарабарина и лейтенанта Ивашова, командира разведроты. Во время боя встречался с капитаном Фокиным, командиром артдивизиона бригады. Хотя, он меня вряд ли запомнил…
Майор Мальчевский подошел к телефону.
-Дайте «Вьюгу»! «Вьюга»? Пусть капитан Шарабарин или лейтенант Ивашов в штаб 14-й мотострелковой заскочит, как освободятся. – майор посмотрел на реакцию Ильи. Реакции не было.
- Давай, дальше рассказывай!
-Что рассказывать? Воевал. Под Тингутой царапнуло по плечу, но капитан Фокин приказал в госпиталь. Привезли в Сталинград, я переправляться не стал, остался на правом берегу. Потом был элеватор, там был с бойцами 92-ой морбригады. Фамилии сейчас не вспомню… Потом попал в плен.
-Как попал? – опять влез капитан.
«Точно – особист», - подумал Илюха.
-Как попал, просто… Мы на прорыв пошли… Взрыв. Очнулся, а надо мной немцы стоят.
- А ты по форме был? – продолжил копать особист.
-По форме…
-Ну и…?
-Попал в калачевский концлагерь. Бежал. Никита, друг, помог.
-Это тот, который родственник предателя Родины, помощника бургомистра?
-Да, он. Он тоже из 154 бригады и тоже из партизан. А родственник – это легенда. – жестко ответил Илья, глядя в глаза капитану.
-А как его фамилия?
«Когда же он угомонится?» - начал бесить особист Илью.
-Никита Зозулин.
-А дальше?
-Дальше, Никита получил приказ разведать охрану моста, переправиться на правый берег Дона и оказать помощь в захвате моста. Мы переправились на правый берег, пришли в расположение 94 бригады и помогли взять мост.
-А немцы вас пропустили через мост?
-Нет. Переходили Дон по льду…
-Ну, точно, врет! Сейчас – то переправляться по льду - смертельно – лед тонкий!
-Товарищ капитан! – прервал его подполковник Филиппов. – Мальчишки действительно пришли через степь. Причем, как мне доложили, вот этот пришел в исподнем, так как отдал одежду провалившемуся под лед товарищу. 20 километров шел!
-И Вы поверили? 20 километров в исподнем? При морозе?
-Капитан! Поверили или нет, это не важно. Важно то, что при помощи этих мальчишек мы без потерь и с трофеями взяли, а потом удержали мост.
-Да, взяли и удержали… А где второй мальчик?
-Второй был отправлен в госпиталь, он очень сильно простыл.
-Понятно, проверим…
В это момент в комнату зашел капитан Шарабарин, он был в полушубке и знаки отличия не были видны.
-А вот и лейтенант Ивашов. Узнаешь его, боец?
-Товарищ майор, это капитан Шарабарин, начальник разведки 154 бригады. – ответил Илья.
-Здравия желаю, товарищ подполковник, товарищ майор, товарищ капитан. – Шарабарин пристально посмотрел на Илью, но не признал в худющем, осунувшемся мальчишке знакомого.
-Откуда меня знаешь, малец?
-Да вот, капитан, говорит, что был в роте разведки, в июле –августе. – вставил веско особист.
-Были у нас в разведроте трое друзей - мальчишек, боевые ребята, только этого что-то не признаю… ну-ка, напомни?
-Товарищ капитан, винтовку дадите – напомню, как по банкам стрелял, когда нас проверяли... Лучше скажите, где Серега…
-Илья! Вот это… - Шарабарин подошел к Илье и крепко обнял его.- Да. Это Фролов Илья, боец разведроты бригады. Был ранен – отправлен в госпиталь… А Серега Партизанов, пропал без вести в том бою, у Тингуты…
-Хорошо! С этим разобрались, – констатировал капитан - особист. - А вот теперь расскажи, как ты в плен попал, раз такой боевой парень?
Серый пропал без вести… Тут еще этот утомил Илюху своими вопросами. Что-то у Ильи в голове щелкнуло, переклинило и он выдал:
-Думаете, мне там понравилось? Про четвертый раз я уже рассказал. Рассказать про три перед этим?
-Сколько раз? –не понял подполковник.
-Этот был четвертый… Рассказывать?
-Давай, а мы послушаем. – не успокоился особист.
-Тогда слушайте! – разозлился Илья.
-В июле при подрыве моста, наш БК-13 Пинской флотилии был подбит, экипаж бился до последнего. Последним оказался я… Бежал из колонны пленных. Попал к партизанам, был связным. Снова попал к фрицам. Случайно был отбит при атаке партизан. Третий раз попал, когда шел на явку. Отбили наши разведчики. Они все погибли… Потом оказался на большой земле. Товарищ капитан, - обратился Илья к особисту. – Вы думаете меня там по голове гладили и конфеты выдавали, что я захотел еще раз к ним попасть?
-Тогда многое становится понятно и объясняет ваше поведение. – капитан Шарабарин посмотрел на Илью совсем по-другому. - Это объясняет вашу безбашенность и отчаянность в бою, отсутствие страха. Мы на вас смотрели, как на зеленых пацанов, а вы с начала воюете – поопытнее многих в бригаде. Теперь понятно, что имела в виду фельдшер, когда говорила, что на тебе живого места нет.
-А что говорила фельдшер?
-Что пораненные они все, - пояснил Шарабарин.
-Кто все? – не понял особист.
-Да мальчишки… Трое их было, взяли их к себе.
-Ладно, будем разбираться. А малый пусть пока поживет у той старушки в доме – пусть поправляется, тем более, что запрос еще не пришел- согласился особист.
- Тем более, капитан, что я мальчишек к орденам представил, за взятие моста, подполковник с интересом посмотрел на Илью, надеясь увидеть мальчишескую радость, и сильно удивился, не увидев ее. – Неужто не рад, боец?
Илья в ответ криво улыбнулся.
-Так капитан Фокин, пока был исполняющим обязанности командира бригады, на них наградные уже направил! На медали «За отвагу»! Что? Тоже не рад? – удивился майор Мальчевский. - Или у тебя наград – «куры не клюют»?
Илья еще раз улыбнулся…
- Хорошо! Илья, давай, отдыхай, набирайся сил! Жить можешь у своей бабули, на прежнем месте. Она же тебя не выгонит? – улыбнулся подполковник Филиппов.
-Не выгонит… Разрешите проведать Никиту в санбате?
-Его дальше, в тыл из санбата отправили. Я просил информировать о его состоянии.
-Понял… Разрешите идти?
-Иди, боец! – отпустил Илью подполковник.
- Свиридов, а чего ты до мальчишки докопался? – спросил у капитана – особиста подполковник.
-Георгий Николаевич, - ответил капитан Свиридов. – Так для этого и существует Особый отдел. Я не могу сказать почему, но у меня дурацкое чувство, что он не наш, не советский. Не наше у него воспитание. Он будто сын белогвардейского офицера… такой, не рабоче-крестьянской закваски, один взгляд его чего стоит: исподлобья, колючий, дерзкий – чисто волчонок!
-Ну, почему же белогвардейского? У него отец флотский офицер, занимался его воспитанием с детства, парень сам об этом рассказывал, -заступился за Илью капитан Шарабарин. – Могу одно сказать: в бою, что он, что другие мальчишки, вели себя, как бывалые фронтовики. А в госпиталь, как я понял, Никиту Зозулина отправили?
-Да, его. Очень нам помог! Если бы не он… не они… - помолчал подполковник. – Короче! Геройские ребята!
«А вот это важно, - подумал особист. – Если есть награды, значит можно будет покопать поглубже!»
Еще через неделю Илью вызвали в штаб. Беседовал с ним только особист – капитан Свиридов:
- Вот расскажи мне, Илья, как ты и твои товарищи попали в Калачевский детский дом?
-Да я уже рассказывал, товарищ капитан! Сколько можно?
-Сколько можно? Сколько можно врать!!! – как припечатал капитан. – Не прилетали вы ни из какой Белоруссии и не из какого партизанского отряда! Нет ваших фамилий в списках прилетавших. И в списках награжденных – нет! Вот мне и интересно – кто вы такие?
- Товарищ капитан, ну мы же не под своими фамилиями там были… - начал было Илья.
-А под какими?
-Не могу сказать. Не положено отвечать. – включил Илья последнее средство.
-Хорошо, «не положено», а песни петь тебе можно? Или тоже – военная тайна? – поддел Илью Свиридов.
-А песни –то причем тут? Петь не запрещено…
-А вот давай споем!
«Если завтра война, если враг нападет
Если темная сила нагрянет-
Как один человек, весь советский народ
За свободную Родину встанет…» - ну, что же ты не поешь? Может, ты слов не знаешь?
«Вот это попадос… А слов-то я и не знаю! Чистой воды – получаюсь шпион…» - промелькнуло в голове у Ильи.
- Ладно… а вот эту споешь?
«Мы — красные кавалеристы,
И про нас
Былинники речистые
Ведут рассказ…»
Что? Тоже не знаешь? Вот и все… Вот вы и попались - у нас любой советский мальчишка эти песни знает!
И, глядя на ошарашенного Илью, особист добавил, достав бумажку:
-Жалко, что очную ставку вам провести не смогу – закопали твоего подельника – умер он от менингита, вот прислали справку, что доставленный в санбат 19 Танковой Армии принятый на излечение 23 ноября неизвестный мальчик 12-14 лет умер и похоронен на южной окраине в братской могиле.
-Я не верю… не верю Вам.
-Верю – не верю! Тоже мне, девочку с ромашкой нашел! Петров! – на зов капитана в комнату вошел рослый боец. – Петров! Этого в КПЗ и глаз с него не спускать! Он хоть и мелкий, но еще тот фрукт!
Продолжение разборок.
-Ольха! Ольха! Вызывает 28-ой! Дайте Дон! - капитан Шарабарин пытался дозвониться до Особого отдела, а если точнее, то до капитана Свиридова. – Дон? Вы в курсе, что несколько дней назад пропал наш боец Фролов? Да! Мне только что сообщили из 14-ой бригады, что их вестовой на месте проживания Фролова не застал. Хозяйка сказала, что ушел, не взяв вещи, 3 дня назад. Вы в курсе? Заехать к Вам? Еду!
Капитан Шарабарин ехал к капитану Свиридову и был уверен, что сейчас не выдержит и выскажет все, что накипело. Держать мальчишку в Особом отделе при комендатуре трое суток!!!
Доехал, зашел в комнату к особисту и, как заправский кавалерист, а не моряк, начал «с места и в карьер»:
-Свиридов, вот скажи мне, какой из мальчишки шпион, если я вот этими глазами видел, как он фрицев отстреливал!
–Верю, - Свиридов тяжело вздохнул. – Только, сперва, малый обложил нас всех такими матюками, что я некоторые слова впервые, тем более и уст мальчишки, услышал, а потом он написал признание и ушел в полную молчанку. Что теперь с ним делать не знаю…
-Он хоть живой? Твои не переборщили, допрашивая «шпиёна»? – с подозрением в голосе спросил начальник разведки 154 морбригады.
-Пошли, глянешь на него… Даже пальцем не трогали! Он даже отдельно от всех в комнатке живет. После медосмотра военврач приказала дать ему помыться, прописала лечение и постельный режим. Можешь забрать его, если получится, только форму надо будет ему принести, в стирке она.
Подошли к комнате в которой содержали Илью.
-Открывай, - скомандовал Свиридов часовому.
-Встать! - скомандовал часовой, открыв дверь.
Илья лежал на нарах, где был даже матрац с подушкой и одеяло (явно из санбата), укрывшись поверх одеяла шинелькой, заложив руки за голову, глядя в потолок. На табурете перед ним стояла миска с кашей и ломтем хлеба, кружка с чаем была наполнена до половины (видимо, отпил). Было видно, что Илья к еде не притронулся. Да и на вошедших офицеров никак не отреагировал.
- Илья, почему лежишь и не встречаешь командира?
А реакции на появление и вопрос не последовало.
-И как это понимать, краснофлотец Фролов? Просился добровольно, а теперь решил слинять? – попробовал поддавить Шарабарин.
Илья снова никак не отреагировал, продолжил лежать.
-Значит так, нашей бригаде не нужны бойцы, которые не выполняют приказы и не замечают командиров. Дам команду, чтоб тебя вычеркнули из списков части! – Вот вернется Никита … - тут Шарабарин заметил, что особист прикрыл глаза и стал массировать переносицу. – Короче! Хрен с тобой, валяйся!
Шарабарин вышел из комнаты, вслед за ним вышел капитан Свиридов.
–Свиридов, ты что тут с малым сделал?
-Пойдем в комнату, признание почитаешь…
«Я, Фролов Илья, краснофлотец 154 морской стрелковой бригады являюсь агентом папуа-новогвинейской разведки…»
-Какой разведки? – не понял Шарабарин.
-Папуа-новогвинейской… - прояснил Свиридов.
«… передавал завербовавшему меня падавану Миклухо – Макфлаю для магистра Йоды и майора Пэйна, план высадки капустных кочанов для скоростного выращивания зелени и их дальнейшей рубки световыми мечами. Среди выданных мной секретов: наличие четырех граней у штыка к винтовке Мосина, способность с завязанными глазами различать советские патроны от немецких и секретную технику мотания портянок «по – гусарски».
Из-за моего малолетства, прошу проявить снисходительность и отправить меня в детский дом.
Подпись: И. Фролов»
-И после чего его так заклинило? – цикнул зубом Шарабарин, глядя на текст. Ему сразу бросилось в глаза то, что нажим на перо осуществлялся разный, было много клякс, будто писавший первый раз увидел перьевую ручку, а до этого писал только карандашами.
- Тоже заметил? Не кололся он… Да я с дуру решил его добить – взял и сказал, что дружка его похоронили, тот что в госпиталь больной был отправлен.
- Никита в госпитале умер?
-Да, написали, что от менингита. Правда сильно застудился… Вот парня и скрутило после этого. Написал вот такой бред и ничего не делает, не ест, почти не говорит. Сказал, что хочет в детский дом.
-Что ж ты за человек такой, а? Свиридов? Он же мальчишка… Он же столько всего пережил… Он же…
-Да знаю я, что он весь в шрамах… - перебил Шарабарина особист. – Теперь знаю. Вчера много что произошло… Сперва, когда его заклинило, думал, что у мальчишки шок – вызвали врача. Военврач, что его осматривала, пришла белее снега, сказала, что сама готова стрелять в немцев… И это не все… Вчера вечером пришел ответ на мой запрос… так… вот: «Довожу до Вашего сведения, что представившийся Фроловым Ильёй Александровичем, 14 лет, доброволец 154 ОМБр, принимал участие в боях с июля 1942 г. Получил касательное осколочное ранение левого плеча, в связи с чем был отправлен в госпиталь. На левый берег р. Волги не переправлялся. Принимал участие в обороне Сталинградского элеватора, с 14 по 18 сентября в составе группы бойцов 35 Гвардейской дивизии и с 18 по 22 сентября в составе 92 бригады морской пехоты, как снайпер. При выходе из окружения в районе элеватора, пропал без вести…» Как тебе, а? И это простой мальчишка? А его бредовая явка с повинной – простой мальчишка такое отчебучит? И куда мне с ней идти, куда ее девать?
-Куда - куда! Скомкать и запихнуть…
-Самое простое… Только нутром чую, что-то здесь не так! Только мне теперь еще кажется, что мальчишка стал немного «того», - Свиридов покрутил рукой у своего виска.
-Свиридов, я этих пацанов: Илью и его друзей видел в бою – все опытные бойцы. Опытные!!! Раз они в партизанах были, то на многое насмотрелись… Тут не то что «того», тут можно рехнуться по полной программе! Ты бы смог добить раненого? А они смогли, просто, как само собой разумеющееся…
-Шарабарин! Не было их в партизанском отряде! Не прилетали они на самолете! Нормальные советские пацаны не пишут такие объяснительные, да еще и без грамматических ошибок! Откуда они взялись, эти «опытные», как ты говоришь, бойцы?
-Откуда? Это вашей конторе разбираться…
-Вот! Особому отделу! Вот я и кручу его, расследую, - обрадовался Свиридов пониманию со стороны Шарабарина. – Только не крутится он… Так, иногда, хочется дать ему подзатыльник, только понимаю, что это делу не поможет! Но… Я до декабря 1938 года работал учителем, в НКВД попал по комсомольской путевке, лейтенантом, после краткосрочных курсов. Работал по детской преступности, получалось находить общий язык с ребятами, ну, соответственно, быстро пошел в гору. Потом – война… Понимаешь, знаю я, как себя ведет обычный пацан, даже если он - бандюган, знаю, а тут… черт знает, что! Понимаешь, они, как карлики, вроде бы, как дети, но не дети...
Тут в дверь постучали.
-Заходите! – громко произнес капитан Свиридов.
-Товарищ капитан, - начал пожилой старший сержант. – Не доглядели, мальчика убег!
-Как убег? - не понял сперва Свиридов. – Кто убег?
-Мальчонка из 12 комнаты…
Свиридов и Шарабарин, почти одновременно, как по команде, резко встали со стульев.
Подойдя к 12-ой комнате, они увидели растерянного бойца – часового.
-Как это случилось? – задал вопрос Свиридов.
-Товарищ капитан… я это… он до ветра попросился, ну я, как обычно – отвел. Жду… Жду… А его нет… Я подхожу к сортиру, заглянул, а его там нет…
-Куда-то отлучался?
-Товарищ капитан, - замялся боец. –Я на секундочку, до дежурки дошел, табачка попросить… Куда он в исподнем зимой побежит?
После этой фразы Шарабарин посмотрел на Свиридова, схватившегося за голову, не выдержал и «заржал, как конь»:
-В исподнем, 20 километров по степи… куда он зимой побежит…